Текст книги "Очарование ее глаз"

Автор книги: Ребекка Уинтерз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Пойдемте со мной. – Теплота, прозвучавшая в ее голосе, ободрила женщину. – Я помещу вас в голубой комнате, куда господин Стаматакис отнес вас после несчастного случая на дороге.

Если таким образом Элени пытается защитить ее от неприятных сюрпризов в спальне, она благодарна за проявление милосердия.

Вместе с Полем Доминик вошла в дом, где познала счастье с Андреасом. Здесь вспыхнула их взаимная любовь.

Возможно, ее миссия обречена на провал. Но если бы она с таким пораженческим настроением вступила в борьбу с раком, ей не удалось бы выжить. Нужно надеяться, что Андреас встретится с ней и, излив свой гнев, согласится на откровенный разговор. Большего ждать не приходится.

– Я возвращаюсь в Афины. Тебе нужно что-нибудь еще?

Доминик круто повернулась к Полу.

– Так ты не на яхту?

– Нет. У меня есть дело в столице.

– У меня тоже. Можно полететь с тобой?

Пол удивленно моргнул:

– Сейчас?

– Да.

У Доминик было несколько важных вопросов, ответить на которые мог лишь Тео.

– Позволь мне только переодеться.

– Конечно.

Ей не потребовалась помощь Элени, чтобы найти голубую комнату. Быстро надев открытое белое платье без рукавов, она с удовольствием отметила, что от легкого загара улучшился цвет лица.

Присоединившись к Полу в гостиной, Доминик сказала Элени:

– Возможно, я вернусь сегодня вечером или завтра.

– Хорошо.

– Пойдем, Пол.

Взглянув на часы, Андреас нахмурился. Полдень. Полу давно пора явиться с докладом. Поднявшись из-за стола, он направился в каюту друга.

Не обнаружив его, Стаматакис решил, что с Доминик возникли проблемы и Полу, как ни трудно представить это, нужна помощь.

Несмотря на нежелание снова увидеть Доминик, он двинулся к ее каюте, опасаясь, что она до сих пор обсуждает детали развода.

Не постучав, Андреас вошел.

В каюте никого не было. Кровать еще хранила очертания тела Доминик, и ему пришлось усилием воли избавиться от образа нежной теплой женственности, которой он был лишен последний год.

Она все еще не поставила свою подпись!

Пола нигде нет.

Резко втянув в себя воздух, Андреас возвратился в свой кабинет, где он оставил сотовый телефон. Нужно спросить у пилота.

– Сначала я доставил ее на Закинтос, – доложил тот.

Сначала?!

Андреас тихо выругался.

– Где Пол?

– Мистер Христопулос полетел в Афины. В последнюю минуту миссис Стаматакис решила присоединиться к нему.

– Ты высадил их в аэропорту?

– Нет. На крыше вашего офиса. Она сказала, что в городе у нее есть дело.

Какое дело?

Андреас выпятил подбородок.

– Та-ак. Возвращайся за мной. Я жду тебя.

– Да, сэр.

Сунув телефон в карман, он взял папку и поднялся на палубу в поисках Олимпии. Она сидела в шезлонге, глядя на Ари, который играл, лежа на одеяле.

Известие о том, что Доминик все еще в Греции, так удивило Андреаса, что вопреки обыкновению он не присел на корточки, чтобы пощекотать малыша.

Олимпия выжидающе взглянула на него.

– Она подписала?

Андреас невидящим взором смотрел на воду.

– Нет.

– Кажется, я знаю, почему она не сделала этого.

– Тогда, черт возьми, ты знаешь больше, чем я.

– Когда Доминик попросила, чтобы ты дал согласие на расторжение брака, у нее не было финансовых претензий. Вероятно, что-то изменилось.

– Но что?

– Во-первых, видно, что ей сделали пластическую операцию, а это вещь дорогостоящая. Во-вторых, так как она заболела раком в таком молодом возрасте, я уверена, что врач предупредил ее о большой вероятности рецидива. Вполне возможно, в качестве профилактической меры он предложил ампутацию второй молочной железы. Для этого тоже нужны деньги.

Андреас поежился, поскольку Олимпия затронула тему, которая вызывала у него ужас.

– Если появятся метастазы, неизбежно придется бороться с ними всю жизнь, и счета за медицинские услуги будут огромными. Мы оба знаем, что она никогда ничего не попросит у тебя. Для этого Доминик слишком горда – иначе она не ушла бы из суда, не выслушав свидетельских показаний. То, что она оставила тебя, не должно вызывать удивления, учитывая ее молодость.

Да, Доминик бросила его, и воспоминание об этом разъедает его душу как кислота.

– Думаю, она запаниковала, когда ты решил дать ей развод, и, подумав о будущем, прилетела сюда, дабы убедиться, что у нее будет своего рода медицинский фонд на случай, если придется снова и снова ложиться в больницу для химиотерапии или очередной операции.

Подавленный этой мыслью, Андреас вспомнил свои слова. Он заявил Доминик, что больше не хочет видеть ее. А если Олимпия права и Доминик предстоит еще одна операция, но она не смогла заставить себя сказать ему об этом?

– Помнится, она говорила, как ей не нравится быть обузой для родителей, – продолжала Олимпия, не подозревая о том, что творится в душе Андреаса. – Ее отец находится на правительственной службе и не имеет ничего, кроме оклада. Разумно предположить, что ей нужна денежная помощь, хотя она не думала о ней, когда в первый раз попросила развод. Но прошел год, и, возможно, она перенесла еще одну операцию. Несомненно, необходимость оплачивать счета заставила ее задуматься о своем финансовом положении.

– Я не хочу больше говорить об этом.

– Понятно, что не хочешь. Но от правды не скроешься, Андреас. Она всегда была тихой как мышка, и, вероятно, ей трудно говорить с тобой о болезни.

Надо отдать Олимпии должное – она понимает больше, чем он предполагал. Доминик всегда упорно избегала разговоров о своем здоровье, и ему приходилось проявлять особую осторожность, чтобы она не замкнулась в себе.

Но те дни ушли в прошлое.

– Я лечу в Афины.

– Ты не найдешь ее, если она не хочет видеть тебя, – возразила Олимпия. – Почему бы тебе не остаться на яхте и не подождать? Доминик возвратится, когда соберется с силами. Ты же знаешь, какая она робкая. Вероятно, ей нужно набраться смелости, чтобы обратиться к тебе.

– Я ждал достаточно, – резко бросил Андреас.

Когда катер доставил его на пирс, он немедленно позвонил Полу, но услышал лишь его голос на автоответчике. Тихо чертыхаясь, Стаматакис пошел в деревню, решив выпить чашку кофе в ожидании вертолета. Зазвонил телефон.

– Во имя неба, Пол, что произошло? – прорычал он.

– Много лет я делаю для тебя все, что ты хочешь, Андреас. Но когда речь идет о твоей жене… Можешь уволить меня, если хочешь.

– Где она?

– Не имею ни малейшего представления.

– Тебе не показалось, что она больна?

– Больна? – Последовала долгая пауза. – Нет. Но ты же знаешь, как она мастерски скрывает все, что касается лично ее.

Андреас сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Ты должен был узнать, какое дело у нее в Афинах!

– Я ей не муж.

– Как она смогла уговорить тебя?

– Наверное, так же, как тебя. – С этими словами его друг повесил трубку.

Пол никогда не высказывал своего мнения о Доминик, и это озадачивало Андреаса. Когда-то он решил, что тот сомневается в разумности его брака, но поведение Пола после полета в Сараево рассеяло этот миф. Можно подумать, он питает тайные чувства к Доминик!

После разговора с Олимпией настроение у Андреаса окончательно испортилось. Пока он пытался разобраться в своих мыслях, появился вертолет.

– Миссис Стаматакис говорила, какие у нее планы? – спросил Андреас у пилота, когда тот посадил машину на крыше офиса.

– Нет, сэр. Вам придется узнать у мистера Христопулоса.

– Если она позвонит, немедленно сообщи мне.

Пилот кивнул.

Подумав, Андреас решил лететь на виллу.

Если Олимпия права и Доминик скрывается там, чтобы набраться храбрости, прежде чем возвратиться на яхту, он избавит ее от этого труда.

Менее чем через час они столкнутся лицом к лицу. Он вызовет Доминик на разговор, которого они оба избегали с самого начала их отношений.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Как и офис Стаматакиса, компания «Панос текстайлз» находилась на Синтагма-сквер. Доминик решительно вошла в здание. Она должна встретиться с мужем Олимпии – или бывшим мужем, каковым он теперь, по-видимому, является.

– Мне бы хотелось увидеть Тео Паноса.

– Вам назначено?

– Нет.

– Как ваше имя?

– Доминик Стаматакис.

Секретарь посмотрела на нее расширившимися глазами и пригласила подняться наверх.

Когда Доминик вышла из лифта, Тео, такой же темноволосый, как Андреас, но менее высокий и мускулистый, уже ждал ее. На нем были белые брюки, оливкового цвета пиджак и темно-зеленая рубашка. Он показался ей очень привлекательным.

Некоторое время Тео молча смотрел на нее.

– Куколка превратилась в бабочку. Ты стала очень, очень красивой, Доминик.

– Спасибо, Тео. Я благодарна, что ты согласился встретиться со мной.

– Я даже подумать не мог, что снова увижу тебя. Пойдем в мой кабинет, там мы сможем спокойно поговорить.

Когда он усадил ее в удобное кожаное кресло, Доминик сказала:

– Было время, когда я думала, что больше не увижу Грецию.

Тео подошел к бару.

– Хересу? – спросил он, взяв бутылку.

– Нет, спасибо.

Налив себе стаканчик вина, Панос сел.

– Ну, хорошо. Теперь объясни, почему ты ступила на вражескую территорию. Твой муж в курсе?

– Нет. Это моя идея.

Тео откинулся на спинку кресла.

– Продолжай.

– Я пришла, чтобы выяснить, состоишь ли ты в браке с Олимпией.

Вопрос, должно быть, шокировал Тео. Он нахмурился:

– Разве ты не знаешь?

Доминик отрицательно помотала головой.

– Я покинула суд после вступительной речи и поехала прямо в аэропорт, чтобы улететь в Сараево. Я не знала, чем закончилось дело, и не хотела знать. Как только я возвратилась к родителям, мой адвокат оформил прошение о расторжении брака и несколько раз посылал его Андреасу. Но он так и не подписал бумаги.

– Все это время он не соглашался на развод? – В голосе Тео прозвучало явное недоверие.

– До тех пор, пока два дня назад не прислал Пола в Сараево. Кажется, теперь он передумал. Я решила прилететь в Грецию и встретиться с Андреасом, прежде чем подписывать что-либо. К моему великому удивлению, на яхте оказалась Олимпия с младенцем. Вот я и пришла к тебе, чтобы прояснить ситуацию.

– И ты поверишь мне, после того как в суде я погубил репутацию твоего мужа?

Доминик хотела знать правду, однако такая прямота все же шокировала ее.

– Да. Я всегда считала тебя другом. Думаю, ты очень любил Олимпию и страдал. Пожалуйста, Тео, скажи мне, что происходит?

Его глаза затуманились.

– Не знаю. Я не видел ее несколько месяцев. Если ты имеешь в виду суд, то ни Олимпия, ни Андреас не признались в прелюбодеянии. Она утверждала, что почувствовала себя плохо, когда делала покупки в Плаке. Не найдя меня, Олимпия позвонила Андреасу. Он предложил ей зайти в его квартиру и ждать, пока он приедет. Но она не знала, что я следил за ней в тот день, потому и застал их вместе. Она лежала в его постели. Судья выслушал мои показания и не поверил ее словам. Я получил развод.

Доминик была потрясена. Если Олимпия свободна уже год, почему Андреасу понадобилось так много времени, чтобы решиться на собственный развод?

Она пристально вгляделась в лицо Тео:

– Ты знал, что Олимпия беременна?

– Да.

Собравшись с духом, Доминик задала следующий вопрос:

– Кто отец Ари?

– Я, – немедленно ответил Панос. – Анализ на ДНК подтвердил это.

Неожиданное признание вызвало у нее огромное облегчение. Она закусила губу.

– Если так, есть ли какая-то воз…

– Никакой! – воскликнул Тео с таким отчаянием, что Доминик поверила ему. – Олимпия вышла за меня замуж только потому, что не смогла заполучить Андреаса. Она давно питала к нему глубокие чувства. Несмотря на все клятвы, что она не изменяет мне, я никогда не верил ей. И, в конце концов, получил доказательство.

Андреас не отрицал, что Панос застал их вместе.

Это не то, что подумал Тео, сказал он.

Доминик почувствовала, что ей не хватает воздуха. Неужели действительно есть другое объяснение?

– Твой муж попытался спасти положение, утверждая, что у Олимпии было пищевое отравление. Но я-то видел ее. Моя жена никогда не выглядела здоровее, – пробормотал Тео. – Не в силах провести оставшуюся жизнь в жалкой пародии на брак, я передал дело в суд. Так как о беременности стало известно только во время процесса и доказать отцовство до рождения ребенка было невозможно, судья встал на мою сторону и принял решение о выделении Олимпии скромного ежемесячного содержания.

– Понимаю. Но Андреас?

– Я не потребовал от него денежного возмещения, если ты это имеешь в виду. Достаточно было ущерба, нанесенного его репутации.

Доминик вздрогнула. Жестокие слова, но нужно помнить, что пережил Тео. Можно представить его чувства, когда он увидел Олимпию в квартире Андреаса.

Его жена в постели мужчины, которого он считал своим другом! Не удивительно, что такое предательство потрясло его.

– Я не виню тебя, Тео.

– Спасибо, Доминик. Должен сказать, я был восхищен твоим мужеством, когда ты ушла от Андреаса. После того, что ты вынесла, после твоей болезни… Ты замечательный человек, и к тебе нельзя относиться пренебрежительно.

– Ты считал, что Андреас поступил смело, женившись на мне.

На лице Тео появилось выражение неподдельного удивления.

– Поступил смело?

– Олимпия передала мне твои слова.

– Она солгала. У нее это хорошо получается. – У Доминик вырвался стон. – Я только сказал, что Андреас не понимает, как ему повезло.

Доминик поверила Паносу.

– Спасибо.

– Не за что.

– Но, признайся, ты ведь все-таки думал, что я не женщина, а маленькая серая мышка?

Тео впервые слабо улыбнулся.

– Скорее, хорошенький птенчик, попавший в беду и нуждающийся в защите.

Да, это сравнение подходит.

Доминик действительно походила тогда на испуганную птичку. Ее мучил страх, что Андреас потеряет к ней интерес. Она чувствовала себя неуверенно среди его друзей и деловых партнеров. Ее пугало место, которое занимала в его жизни Олимпия. Терзало беспокойство, что возникнут метастазы и она не успеет родить Андреасу ребенка. Перечень можно было продолжить.

– Я сочувствую тебе, Тео, Так как у вас с Олимпией есть ребенок, трудно, должно быть, добиться права на посещение.

Он покачал головой.

– Я отказался от отцовства в пользу Андреаса.

– Что?!

– Не пугайся. После суда Олимпия сообщила мне, что, как только вы с Андреасом разведетесь, они поженятся, и он будет воспитывать Ари.

Теперь понятно, почему Олимпия побледнела, увидев ее с Ари на руках! Если они с Андреасом собираются вступить в брак, ей не нужны осложнения со стороны Доминик.

– Шесть месяцев я жил с мыслью, что это ребенок Андреаса. К тому времени, когда малыш родился и я получил результаты анализа, подтверждавшие, что Ари – мой сын, я уже принял решение.

Комната поплыла перед глазами, и она вцепилась в подлокотники.

– Какая трагедия! Ты замечательный человек, Тео. Мне страшно подумать, что твой сын никогда не узнает тебя.

Тео печально посмотрел на Доминик:

– Андреас стал отцом Ари, с тех пор как забрал Олимпию и ребенка из больницы.

– Со временем ты пожалеешь о своем решении! – воскликнула она.

– Возможно. Но я надеюсь снова жениться. Выберу нежную, ласковую женщину, такую, как ты, которая будет любить только меня и подарит мне сына или дочь. Все это было у Андреаса, а он даже не понимал своего счастья. Какой глупец!

Тео отрицает любовь к Олимпии и ребенку, но, совершенно очевидно, он страдает. Что-то здесь не так. Необходимо в ближайшее же время поговорить с Андреасом.

– Спасибо, что ответил на мои вопросы, Тео. От души желаю тебе всего хорошего.

– И тебе удачи.

Доминик поднялась. Ноги у нее дрожали. Панос поспешно подошел к ней и, взяв под локоть, проводил к лифту.

– Ты долго пробудешь в Греции?

– Пока не знаю.

– В память о прошлом позволишь пригласить тебя на ужин, в ресторан «У Зорбы»?

– Мне бы очень хотелось, но я ведь еще не в разводе.

Если какой-нибудь репортер увидит Доминик и Тео в знаменитом ресторане, где они когда-то ужинали вчетвером, пресса вновь поднимет шумиху вокруг имени Андреаса.

Доминик не могла не помнить о том, какой вред нанес суд его бизнесу, не говоря уже о личной жизни.

Помолчав, Тео сказал:

– Ты редкая женщина, Доминик. Не представляю, что заставило Андреаса поступить с тобой так. Удачи тебе, дорогая.

Он поцеловал ее в щеку.

Последнее, что увидела Доминик, прежде чем закрылась дверь лифта, – это боль в глазах Тео, которая преследовала ее всю дорогу до аэропорта, откуда она вылетела коммерческим рейсом на Закинтос.

Можно было возвратиться в офис Андреаса и улететь на его личном вертолете, но она уже произвела небольшую сенсацию, появившись там с Полом. Чтобы не давать пищи слухам, молодая женщина решила держать свои передвижения в тайне.

Когда Доминик появилась на вилле, хлопотливая Элени превзошла себя. Пока гостья энергично плавала в бассейне, чтобы снять нервное напряжение, экономка принесла в патио любимые блюда Доминик – салат из моллюсков и крабов и рогалики с маслом.

Выйдя из воды и обернув голову полотенцем, она села за стол и с аппетитом съела все, что было подано. Допивая вторую чашку кофе, Доминик услышала шум приближавшегося вертолета. Сердце лихорадочно заколотилось. Быть может, это Пол с очередным поручением Андреаса? Или ее муж решил взять дело в свои руки и избавиться от нее до наступления ночи? Что, если с ним летят Олимпия и ребенок?

Доминик с трудом заставила себя не выскочить из-за стола.

При виде Андреаса – невероятно привлекательного, высокого, стройного – она почувствовала, что тает от желания.

Ни у кого нет столь красивой смуглой кожи. Вечерние тени подчеркивают чувственный рисунок губ, которые сливались с ее губами с такой страстью, что от одного воспоминания перехватывает дыхание. Глядя на жгучие черные глаза и волнистые волосы, Доминик снова удивилась, почему он женился на ней, имея возможность обладать любой женщиной по своему желанию?

Олимпии не было видно.

Андреас приблизился к столу и длинными сильными пальцами сжал спинку стула, стоявшего напротив нее.

– Куда ты ездила сегодня? – требовательно спросил он.

– Мне нужно было встретиться кое с кем.

– Ты ничего не сказала Полу.

– Его сие не касается.

В глазах Андреаса вспыхнул гнев.

– Я знаю, кто это?

– Какая тебе разница?

– Доминик! – Она вздрогнула от резкого тона. – Ты была у врача?

– Нет! – воскликнула женщина, безмерно удивленная вопросом.

– Не лги мне.

– Я не лгу. Перед приездом в Грецию я прошла медицинское обследование в Нью-Йорке. Если не веришь, позвони доктору Кэнфилд.

– Тогда я знаю только одного человека, с которым ты могла встретиться. Тео, да?

Доминик покраснела.

– По твоему лицу видно, что я прав. – Андреас покачал головой. – Неужели ты не понимаешь, что натворила?

– Ничего страшного. Я решила поговорить с единственным человеком, который мог ответить на мои вопросы.

– Поэтому ты обратилась к моему злейшему врагу, а не ко мне.

– Ах, Андреас! – Она нетерпеливо махнула рукой. – Вчера вечером ты ясно дал понять, что мы расстаемся навсегда, поэтому я и отправилась к Тео, который знает о том, что произошло на суде.

– Мой адвокат послал тебе подробный отчет.

– Знаю, но я не смогла заставить себя прочитать его.

Чертыхнувшись, Андреас прижал кулак ко лбу. Доминик посмотрела на него и внезапно вспомнила, что ее голова до сих пор обмотана полотенцем. Резким движением она сорвала его.

Сверкающие глаза Андреаса уставились на ее влажные волосы.

– И ты решила поверить каждому слову Тео вместо того, чтобы обратиться к собственному мужу? – с плохо скрытой яростью осведомился он.

Доминик пожала плечами:

– Яхта, на которой находится Олимпия с ребенком, показалась мне не самым лучшим местом для подобного разговора.

Андреас снова выругался и прошелся по патио.

– Он сказал тебе, что Ари – моя плоть и кровь?

– Нет.

– И ты поверила ему?

– Да.

– Но ты не смогла поверить, когда тебя просил об этом я. – Его глаза потускнели.

Доминик беспомощно посмотрела на мужа. Прошел целый год, а она по-прежнему любит его всем сердцем. И все-таки они готовы вцепиться друг другу в горло. У нее вырвалось сдавленное рыдание.

– То было давно, – с трудом проговорила она.

Андреас бросил на нее угрюмый взгляд.

– Так давно, что ты предпочла обратиться к нему, а не ко мне.

Она тяжело вздохнула. Разговор превратился в ссору, а ей меньше всего хотелось этого.

– На яхте ты сказал, что больше не желаешь видеть меня, – с болью возразила Доминик.

Андреас в отчаянии застонал. По ее телу пробежала дрожь, потому что она не знала, как истолковать этот стон.

– Теперь ты полагаешь, что знаешь правду? – резко спросил он.

Она прижала руку к груди:

– Пожалуйста, Андреас… Неужели мы не можем на минуту оставить в покое Тео? Мне нужно попросить тебя кое о чем.

Его лицо окаменело.

– Я уже знаю. Тебе не нужно упрашивать, чтобы я оплачивал твои расходы на лечение. Неужели ты не поняла, Доминик, что я никогда бы не оставил тебя без средств?

О чем он говорит?

– Признайся, ты хочешь, чтобы это было отражено в документах о разводе до того, как ты подпишешь их. Я только не понимаю, почему ты не сказала об этом вчера. Пол немедленно внес бы дополнения.

Доминик сжала пальцы в кулак с такой силой, что ногти впились в ладони.

– Я приехала сюда не из-за неоплаченных счетов! Откуда у тебя такие мысли, Андреас? Моя страховка полностью покрывает расходы на лечение.

Он окаменел.

– В чем же дело?

– Когда Пол появился в консульстве, я поняла, что ты готов дать мне развод. Это… это означает, что ты собираешься жениться на Олимпии? – запинаясь, пробормотала она.

Андреас вызывающе выпятил челюсть.

– Если я скажу «да», то мне придется ждать своей свободы столько, сколько я заставил ждать тебя?

– Какой жестокий вопрос! – негодующе вскричала Доминик.

– Ты научила меня этому слову, – с невыразимым презрением огрызнулся он.

– Андреас… – с мольбой начала она, но выражение дикой ярости, появившееся на его лице, заставило ее умолкнуть.

Он насмешливо поднял брови.

– К чему это внезапное проявление чувств? Год назад ты ушла, не удостоив меня и взглядом.

– Не волнуйся, я не встану у тебя на пути, – с чувством собственного достоинства промолвила она.

Андреас поджал губы.

– В таком случае я принесу бумаги.

– Подожди…

– Что еще? – раздраженно осведомился он.

– Я подпишу их, но я надеялась, что сначала мы немного поговорим.

– Разве мы не этим занимаемся? – Его бессердечие отозвалось в душе Доминик острой болью.

– Пожалуйста, Андреас… я проделала долгий путь, чтобы встретиться с тобой.

– При данных обстоятельствах могла бы обойтись телефонным звонком.

Несмотря на потрясение, вызванное этими словами, Доминик не уступала.

– Нет, не в таком важном вопросе, как наш брак.

– Важном? – насмешливо переспросил Андреас. – Ты смеешь произносить это слово после того, как целый год, которого не вернуть, требовала, чтобы я дал тебе развод?

– Я знаю, но на то были причины. Если бы ты только выслушал меня…

– Что тебе на самом деле нужно? – грубо прервал ее Андреас.

Доминик пригладила волосы.

– Я бы хотела пожить вместе с тобой месяц, чтобы узнать, сможем ли мы снова найти путь к друг другу.

Наступило гнетущее молчание. Андреас смотрел на Доминик так, словно не мог поверить своим ушам. Его мрачный взгляд, казалось, проникал в каждую клеточку ее пылающего лица и тела, вызывая непроизвольную дрожь.

– Очевидно, тебе отвратительна эта мысль, – грустно прошептала она.

Андреас тихо чертыхнулся, что, однако, не поколебало ее решимости.

– Мне кажется, что тридцать дней не так уж много в сравнении с целой жизнью. Если у нас ничего не получится, каждый пойдет своей дорогой.

– Ничего подобного, если ты забеременеешь, – возразил он так быстро, что Доминик изумилась. – Ты боишься, что снова заболеешь, прежде чем сможешь родить ребенка? В этом все дело? Тебе нужен месяц для того, чтобы попытаться стать матерью?

– Андреас! – в ужасе вскричала она. – Нет, конечно! Даже если бы мне этого хотелось, я не знаю, смогу ли забеременеть. Прибавка в весе на одиннадцать килограммов вовсе не гарантирует положительного результата.

Андреас запустил руку в волосы.

– Мы потеряли доверие друг к другу, Доминик.

Слезы выступили у нее на глазах.

– Поэтому я хочу попытаться. Мы могли бы сделать вид, что ничего не произошло.

– Ты предлагаешь начать с чистого листа? – ухмыльнулся он с цинизмом, заставившим сжаться ее сердце.

– Да.

– Это невозможно.

Доминик решительно вздернула подбородок.

– Я бросаю тебе вызов, а ведь ты никогда не боялся риска.

В глазах Андреаса появился зловещий блеск.

– Когда над нашим браком сгустились тучи, ты сбежала. Они могут появиться снова.

– Ты имеешь в виду Олимпию?

По его лицу пробежала тень, однако отрицания не последовало. Еще один сокрушительный удар. Но Доминик скрыла свою боль.

– Я всегда знала о ваших взаимных чувствах. Олимпия постоянно присутствует в твоей жизни. Единственное, что мне нужно, – не дели с ней ложе в течение тридцати дней, пока мы проверим, вспыхнет ли снова между нами искра. Но если ты находишь эту просьбу чрезмерной, скажи об этом сейчас. У меня ничего не получится, если я буду связана по рукам и ногам.

– У меня тоже.

– Не понимаю.

– Позволь напомнить тебе, что во время нашего недолгого брака у нас возникали и другие проблемы, – серьезно сказал Андреас. – Сейчас я провожу важные переговоры, и это означает, что мне придется устраивать приемы в Афинах.

– Другими словами, мое присутствие будет, как прежде, смущать тебя.

– Разве я когда-нибудь говорил такое?

– Слова не были нужны. Твои поздние возвращения из офиса, молчание – все свидетельствовало об этом.

Андреас бросил на нее колючий взгляд.

– Тебе не нравилось жить в столице, и ты предпочитала оставаться на Закинтосе, что затрудняло наше общение.

– Это правда. Я не хотела находиться в городе и делить своего мужа с множеством других людей. Я была безумно влюблена в тебя и не думала о том, что ты должен управлять бизнесом и зарабатывать деньги. Это было наивно. Но наш медовый месяц был таким чудесным! Я надеялась, что он будет продолжаться вечно.

– А я, думаешь, нет? – взволнованно воскликнул Андреас.

Ради ответа на этот вопрос она приехала в Грецию.

– Ты сделал своей женой застенчивую, молодую, нуждающуюся во внимании девушку, которая эгоистично думала лишь о собственном удовольствии. Боюсь, в этом отношении я ничем не отличалась от большинства двадцатидвухлетних новобрачных.

– А теперь, в зрелом двадцатитрехлетнем возрасте, все по-другому? – с больно ранившей ее иронией спросил Андреас.

– Это мы оба должны узнать… если ты хочешь. Тебе нужно время, чтобы обдумать мое предложение?

На губах Андреаса заиграла странная улыбка, противоречившая ледяному выражению его глаз.

– Уже готовишь для себя лазейку?

Доминик поняла, что ей не удалось пробить брешь в его обороне. Слишком велик вред, который она нанесла Андреасу, оставив мужа в одиночестве перед лицом обвинителя. Пресса, без сомнения, разрывала его на куски, набросившись, как стая голодных волков.

– Мне она не нужна. – Поднявшись, Доминик смело посмотрела ему в лицо. – Ты просишь дать тебе развод. Ты его получишь. Пожалуйста, скажи своему пилоту, чтобы утром он был здесь. Обещаю, что, подписав документы, я навсегда уйду из твоей жизни.

Выходя из патио, Доминик чувствовала на себе его взгляд. Вместо того, чтобы броситься бежать, она расправила плечи и удалилась, сохраняя достоинство и втайне радуясь, что Андреас жадно смотрит ей вслед.

По крайней мере, когда завтра он отошлет ее, она с удовлетворением будет вспоминать, какой образ запечатлелся в его памяти.

Доминик успела дойти до голубой спальни, когда внезапно услышала его голос:

– Ты ошиблась комнатой.

Она удивленно оглянулась, не зная, что он шел за ней по пятам.

Андреас исподлобья смотрел на нее.

– Наша спальня в другом конце коридора.

Невероятно! Эти слова означали, что их тридцатидневное испытание начнется сегодня вечером. Заставив себя сохранять внешнее спокойствие, Доминик сказала:

– Я хочу взять свои вещи.

Он едва заметно кивнул.

– Тем временем я сделаю несколько телефонных звонков, а потом присоединюсь к тебе.

– Тогда увидимся через несколько минут, – внезапно охрипнув, промолвила она.

– Доминик…

Андреас произнес ее имя столь звучным, волнующим голосом, что она затрепетала.

– Да?

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Предупреждаю, я не дам нам ни одного лишнего дня. Впрочем, думаю, все закончится уже завтра.

Та Доминик, какой она была прежде, – робкая, неуверенная в себе – попалась бы на его уловку.

– Честно говоря, Андреас, я думала, что ты сразу вышвырнешь меня с острова.

Она слышала, как он скрипнул зубами.

Андреас согласился на ее просьбу только потому, что, по его мнению, им поздно начинать сначала, но, тем не менее, первое огромное препятствие преодолено.

Обрадованная столь большим прогрессом, Доминик быстро собирала свои вещи. Она ликовала, но мысль о провале их попытки, в котором муж был уверен, приводила ее в ужас. Однако страх не мешал с лихорадочным волнением предвкушать грядущую ночь.

Не теряя времени, Доминик поспешно направилась в просторную спальню, в интерьере которой преобладали желтые, голубые и красные цвета. Ей особенно нравились сводчатые окна, из которых открывался великолепный вид на море.

Прошло много времени с тех пор, как она с наслаждением вдыхала запах жасмина из сада, с нетерпением ожидая страстных ласк Андреаса.

Прежде всего, Доминик прошла в ванную, чтобы принять душ. Вымыв голову, она решила воспользоваться полотенцем вместо фена. Приведя кое-как волосы в порядок, женщина вернулась в спальню.

В этой комнате она в течение многих ночей принадлежала своему мужу, но предстоящая ночь будет отличаться от всех остальных.

Найдя в сумочке обручальное кольцо с бриллиантом, Доминик надела его и, намеренно не выключив лампу, скользнула в постель. Ночной рубашки на ней не было. За все время супружеской жизни она ни разу не легла без рубашки.

Прежде Доминик настаивала, чтобы в спальне царила темнота. Если Андреас не мог увидеть рубец у нее на груди, она старалась забыть о нем. Под покровом темноты можно было даже вообразить, что для мужа она желанна.

Андреас неизменно проявлял понимание и нежность. Он не принуждал ее к тому, что могло вызвать у нее неловкость. В первую брачную ночь, когда муж поцеловал ее рубец, Доминик попросила его больше не делать этого, и с тех пор он уважал ее желание.

Перед свадьбой Олимпия передала ей слова Тео о смелости, которую проявил Андреас, женившись на Доминик. Она намекала на то, что женщина, чье истощенное тело лишено привлекательности, не подходит для освященного веками ритуала.

После встречи с Тео Доминик узнала, что Олимпия солгала, и поняла почему.

Но год назад это замечание травмировало ее психику до такой степени, что Доминик никогда не осмеливалась проявить инициативу, занимаясь любовью с Андреасом. Таким образом, ей удавалось убедить себя, что он хочет ее. Позже, когда Андреас погружался в сон, она лежала, заливаясь горючими слезами от мысли, что он женился на ней из жалости.