Текст книги "Осколки времени"

Автор книги: Райса Уолкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Чтобы я могла немного отдохнуть, Пру. Я все еще хочу кое-что посмотреть в Лондоне, прежде чем мы отправимся в Грецию, или Рим, или куда бы ты ни решила поехать дальше. Я поеду с тобой, если ты согласишься оставаться в настоящем времени, чтобы я и правда могла следовать за тобой.

– Мама! Нет! – Я ошеломленно поворачиваюсь к ней. – Пожалуйста. Нам нужно поговорить об этом.

Мама не сводит глаз с Пруденс, но ее рука тянется под стол и сжимает мое колено.

Мой первый порыв – отмахнуться от ее руки и начать спорить, но тут она впивается пальцами чуть сильнее, и я замираю. От старых привычек быстро не избавишься. Я помню это сжатие колена с тех пор, как я была еще совсем ребенком, когда капризничала, сидя рядом с мамой в модном ресторане. На похоронах ее коллеги, когда она не могла найти няню. В машине, в Айове, когда она пыталась отговорить полицейского от штрафа за превышение скорости.

Знаю этот сигнал. Он означает сидеть тихо и не шевелиться.

И я помню, как мама мягко сжала мою руку ранее. У нее есть план. Не уверена, что мне он понравится или я соглашусь с ним, но она что-то задумала.

– Думаю, ты права, Пруденс. Кейт уже достаточно взрослая, чтобы справляться со всем самостоятельно. Приехав домой, я только помешаю ей. И, – продолжает она более сухим тоном, – поскольку у меня, по-видимому, уже нет работы, к которой я могла бы вернуться… что ж, отпуск был бы очень кстати. Сестринское путешествие.

Мама снова поворачивается ко мне, улыбаясь с сожалением:

– Мне очень жаль, что вы вдвоем проделали весь этот путь, если вашей целью было вернуть меня обратно. Тебе нужно вернуться в школу, юная леди. Я не санкционировала эту спасательную миссию, и я очень счастлива здесь с Пруденс. Нам нужно наверстать несколько упущенных десятилетий. И, как я уже сказала тебе по телефону, мы вернемся в штаты через несколько недель. Пру говорит, что у нее остались дела в Вашингтоне и во Флориде.

– Это точно хорошая идея? – удивленно спрашивает Кирнан.

Пруденс поворачивается к нему, сверкая глазами:

– Ты здесь не для того, чтобы оспаривать мои решения, Кирнан. Я гораздо лучше тебя разбираюсь в том, что такое хорошая идея. Может быть, тебе стоит сбегать домой?

Кирнан пожимает плечами, но взгляд, которым он одаривает ее, отвечает на мой предыдущий вопрос. Если он и переключился, то только не на Пру.

– Без проблем, – он отодвигает свой стул и кивает сначала маме, а затем Трею. – Было очень приятно познакомиться с вами, – он очень отчетливо постукивает пальцем по карману джинсов, где сквозь ткань просвечивает свет его ключ ХРОНОСа. – Кейт, будь осторожна, ладно?

Пруденс смотрит ему вслед, а потом говорит:

– Мне нужно кое-что проверить дома. Давай пойдем на Глаз в девять, ладно? И возьмем побольше пузырьков.

– Звучит очень весело, – говорит мама. – Я подожду тебя наверху.

Пру держит медальон в руке и явно собирается переместиться, когда выражение ее лица снова меняется, и теперь она выглядит озадаченно:

– Куда… я куда-то собиралась, Деб? Я не могу вспомнить.

– Ты сказала, что тебе нужно пойти домой и кое-что проверить, но… – Мама оглядывается на других людей в ресторане. – Давай сначала вернемся в номер, хорошо?

– О, нет-нет-нет. Теперь я вспомнила. Билеты на Глаз. Может, мне зарезервировать места для Трея и Кейт? О, и, наверное, еще один для Кирнана. Вы ведь еще не встречались с ним, не так ли? – Пру смотрит на соседнее кресло, как будто пытается что-то вспомнить. – Или… встречались?

– Да, но только мельком. И не беспокойся о билетах для Кейт и Трея. Они не задержатся.

Глава 5

«Каунти-Холл», Лондон

10 сентября, 17:24

Как только мы возвращаемся в мамину комнату, первые несколько минут она ругает меня за то, что я не рассказала ей все сразу. Поначалу мне кажется, что ей не очень хочется делать это в присутствии Трея, но это быстро проходит. Выплеснув на меня все, что скопилось, она требует полной истории. Затем мама устраивает перекрестный допрос, и мне приходится повторить все. У меня такое чувство, будто я снова в Джорджии, где меня допрашивал помощник шерифа Биб.

К тому времени, как допрос закончился, облака над рекой превратились в розово-лиловые полосы. Не знаю, то ли у мамы закончились вопросы, то ли она просто устала, как и я. Даже Трей, кажется, утомился, а он даже не участвовал в нашем разговоре.

Мама откидывается на спинку ближайшей к стене кровати и закрывает глаза. Я лежу поперек другой кровати, лицом к ней. Трей сидит рядом со мной, держа в руках газировку, которую мы только что пили.

После нескольких минут молчания я говорю:

– Ты не можешь оставаться здесь, мама. Пруденс опасна. Я знаю, что ты беспокоишься о ней. Я понимаю. Кэтрин тоже беспокоится за нее. И Кирнан.

– А ты? – спрашивает мама.

Я собираюсь сказать, что тоже беспокоюсь за нее. Наверное, так было бы вежливее, но я не хочу лгать. В последнее время я так часто этим занимаюсь, а мама уже наслушалась вранья и не будет больше этого терпеть.

– Я не знала ее, когда она была другой, мама. Пруденс доставила мне много хлопот. Я не желаю ей зла… – Замолкаю, вспоминая, как несколько дней назад узнала, что она была в доме Трея, и поправляю себя: – Ну, большую часть времени я не желаю ей зла. Но меня беспокоит, что она часть плана, который может стать причиной смерти множества миллионов людей. А еще я переживаю, что она может причинить вред людям, которых я люблю. Включая тебя, мама. Я не могу просто оставить тебя здесь.

– Она не причинит мне вреда. – Голос у мамы звучит ровно и устало, но в нем нет и намека на сомнение.

– Ты не можешь знать этого наверняка.

– Могу. Она не причинит мне вреда. И я, возможно, смогу ей помочь, – она наклоняется вперед и обхватывает руками колени, положив подбородок так, чтобы ее глаза были на одном уровне со мной. – И что еще важнее, Кейт, возможно, я смогу помочь тебе. Судя по тому, что ты рассказала, мне нечего делать в Вашингтоне. Я буду волноваться каждый раз, когда ты будешь так рисковать. Если мне придется сидеть там, смотреть и ничего не делать, я стану еще более сумасшедшей, чем Пруденс. А если я буду с ней, то смогу следить за ней. Я смогу сообщать вам, где мы находимся. Ну, за исключением тех случаев, когда она перемещается, но даже тогда я могу заставить ее рассказать мне, куда и… в какое время… она отправляется.

– Нет, если она знает, что ты поддерживаешь связь со мной.

– Кейт, вчера она сказала мне одно и то же трижды, слово в слово. В течение десяти минут. Я думаю, что смогу справиться с ней. Возможно. Но сможешь ли ты справиться с ее охраной?

– С какой охраной? – спрашивает Трей.

– Те бандиты в костюмах, – говорит мама. – Что вышли из лифта вместе с нами ранее. Когда мы были во Флоренции, было два других парня, и я почти уверена, что еще двое преследовали меня в Генуе за несколько дней до того, как она связалась со мной. Что-то вроде Службы безопасности киристов. У них у всех этот голубой цветок на тыльной стороне ладони. И вот что странно… думаю, Пру не осознает, что они преследуют ее. А может быть, они следили за ней так долго, что она их уже не замечает.

Наверное, на моем лице застыло удивление, потому что мама смеется и говорит:

– Я не совсем слепая, Кейт. Не думаю, что эти ребята профессионалы. Они слишком заметны, тебе не кажется?

Я делаю мысленную заметку спросить Кирнана, на кого именно эти парни действительно работают, если он вообще знает это. Несмотря на то что мы называем их Службой безопасности киристов, нельзя понять, на кого именно они работают. Они здесь для того, чтобы защищать Пруденс или присматривать за ней? Она их наняла? Или они работают на Сола? Или на Джулию?

– Кстати, о ребятах из Службы безопасности, – говорит мама, – не уверена, что доверяю этому Кирнану. Он кажется слишком взрослым, чтобы быть… влекомым… к любой версии тебя в любой временной линии.

– Согласен, – вмешивается Трей, и я легонько толкаю его локтем.

Мама одаривает Трея легкой улыбкой, первой, которую я вижу на ее лице с тех пор, как мы вернулись в ее комнату.

– А сколько ему лет?

– Когда я видела его вчера вечером в Джорджии, ему было двадцать. Может быть, около двадцати одного года.

– Значит, если для него прошло шесть лет, ему уже двадцать семь, – говорит Трей. – Почти старец.

Мама смеется:

– В обычной ситуации я бы на это обиделась, но в данном случае вынуждена согласиться. Мне не нравится то, как он смотрит на тебя, Кейт.

Если ее беспокоит то, как он смотрел на меня сегодня, я действительно рада, что она не видела Кирнана со мной раньше.

– Тебе не о чем беспокоиться. Он видит во мне свою Кейт, мама. Не меня.

– Ты уверена, что он понимает разницу? – спрашивает она.

– Да. Он понимает.

Я не уверена, что вчера вечером ответила бы ей с такой же уверенностью. Учитывая, что Трей сидит здесь рядом со мной, я, вероятно, все равно сказала бы «да», хотя и не уверена, что это была бы чистая правда.

Но теперь?

– Что он делал с твоим ключом? – спрашивает Трей. – Когда мы вышли из лифта?

– Устанавливал локальную стабильную точку. Должно быть, у него есть информация, которую он не может дать мне здесь.

– И ты уверена, что можешь ему доверять? – спрашивает мама. – Что он не… ну, не знаю… не сдаст тебя?

Я думаю, не сказать ли им о подозрениях Джулии, но мне кажется предательством делать это, если я и сама им не верю. Трей и мама уже достаточно подозревают Кирнана.

– Он спас мне жизнь на Выставке, мама. Рисковал своей жизнью ради меня и этого дела снова и снова. Ты уверена, что Пруденс не причинит тебе вреда? Я точно так же уверена насчет Кирнана. И по крайней мере в этом вопросе мне не нужно притворяться. Кирнан не причинит мне вреда. Он не мог так сильно измениться.

– Она права, – неохотно говорит Трей. – Он не причинит ей вреда. Он в нее влюблен. Я вижу это по его глазам.

Опять же, я не могу не думать о том, как хорошо, что они встретили этого Кирнана, а не того, который был на шесть лет моложе.

– Что, – продолжает Трей, – не сильно меня радует, но, с другой стороны, я знаю, что он ее прикроет. Думаю, что она права, мисс Пирс. Мы можем ему доверять.

– Дебора, – рассеянно произносит мама. Она замолкает на мгновение, а затем ударяет кулаками в подушку рядом с собой, издавая короткий крик разочарования. – Я не хочу, чтобы ты пользовалась этим проклятым ключом! Я хочу, чтобы ты вернулась домой, в школу, и была в безопасности. Я борюсь с очень сильным желанием улететь домой и заботиться о тебе, пока тебе не исполнится восемьдесят.

Она несколько раз глубоко вдыхает, а затем неуверенно улыбается мне:

– И именно поэтому я должна остаться здесь. Думаю, именно поэтому ты не рассказала мне все это раньше, и, хотя я все еще не в восторге от того, что меня держат в неведении, я понимаю, почему ты… и твой отец, – мрачно добавляет она, – решили, что лучше будет отложить это дело.

– Папа умолял меня рассказать тебе все до того, как ты уедешь в Италию, – говорю я, сдерживая обещание, данное ему несколько недель назад. – Правда.

– Коне-е-ечно, – улыбается мама и бросает в меня подушку. Я отпрыгиваю в сторону как раз перед тем, как она коснется меня. – Доблестная попытка, но я на это не куплюсь.

* * *

Уже почти девять, когда мы с Треем покидаем мамин отель. Темза похожа на черное бархатное полотно, усеянное карнавальными огнями, отражающимися от Глаза и зданий, возвышающихся вдоль набережной. Прекрасно… даже волшебно. Это место иедеально бы подошло для долгой романтической прогулки вдоль реки, если бы не влажный, холодный ветер, хлещущий вокруг «Каунти-Холла».

Я вздрагиваю, стягивая бордовый шарф, все еще висящий у меня на шее так, чтобы прикрывать плечи. Тонкая, как шепот, ткань почти так же бесполезна для защиты от ветра, как и для маскировки. Жаль, что я не надела ничего теплее этой легкой блузки.

Мы поворачиваем направо, проходя мимо парка, который почти так же ярко освещен, как и Глаз. Трей тянет меня к себе, потирая ладонью мою руку, пока мы идем.

– Так лучше?

– Да. Свитер Пруденс теперь не кажется таким уж неуместным.

– Как ты думаешь, у нее действительно есть ключ от ХРОНОСа прямо в руке?

– Они могут изменять людей так, чтобы они могли путешествовать во времени. Вживить медальон по сравнению с этим пустяк, поэтому я не вижу причин не верить Кирнану на слово.

Эта мысль, конечно же, напоминает мне вчерашние слова Джулии. Я просто надеюсь, что я права насчет честности Кирнана.

Однако сейчас я не хочу думать ни о чем подобном, поэтому меняю тему разговора:

– Когда ты летишь обратно?

– У меня билет на послезавтра, но я узнаю, смогу ли обменять его на более ранний.

– Мне ужасно неприятно то, что тебе пришлось проделать весь этот путь, а я здесь потерпела неудачу.

– А в чем именно неудача? Ты пришла сообщить своей маме, что происходит, и теперь она знает.

– Нет. Она должна была вернуться со мной – ну, технически, с тобой – а она остается. Но теперь ее решение остаться основано на полной информации, которой у нее раньше не было. И у нее есть ключ. Я видел, как она реагировала поначалу, поэтому тот факт, что ты убедила ее взять ключ ХРОНОСа, – это большая победа.

Я пожимаю плечами, но думаю, что он прав. Мама обещала постоянно носить ключ и не показывать его Пру. Мы разработали план общения через ее университетскую электронную почту, и Трей снова запустил приложение геолокации на ее телефоне, позволяя мне отслеживать ее местоположение, если мне нужно будет быстро добраться до нее. При условии, конечно, что они с Пруденс будут вблизи городов, достаточно исторически значимых, чтобы иметь стабильную точку.

Я все еще чувствую себя плохо из-за того, что Трей проделал весь этот путь.

– Тебе лучше остаться завтра. Посмотреть достопримечательности.

– Нет, только если ты тоже не останешься.

– Я не могу, Трей. То есть я могла бы, но я составлю паршивую компанию. Мне нужно вернуться и выслушать все крики и претензии, – он бросает на меня недоуменный взгляд. – Джулия. Если у нее есть люди, которые следят за мамой, я почти уверена, она знает, что я была здесь.

– Тогда я улечу на самом раннем рейсе. Здесь я тебе не нужен.

Мы переходим улицу за зданием отеля «Каунти-Холл», и я замечаю зеленовато-белую вывеску с ангелом милосердия через несколько магазинов. Трей ведет нас в Старбакс, ни секунды не колеблясь. Если мне нужна была еще одна причина любить его, я только что нашла ее.

Внутри совсем немного посетителей, вероятно, потому, что 9 вечера – немного поздновато для кофеина. Мы берем два больших кофе навынос. Трей выбрал с молоком и сахаром, и я поддразниваю его насчет того, что его хипстерский вид прекрасно сочетается с заказом, и тут я замечаю два знакомых профиля снаружи. Один высокий, другой низкий, оба сложены, как бульдоги. Даже не видя их лиц, я знаю, что это те самые парни, которых Кирнан и мама назвали Службой безопасности киристов.

Тот, что пониже ростом, входит в парадную дверь, а тот, что повыше, огибает здание и направляется к боковой двери.

– Идем отсюда! – Я тяну Трея за руку, оставляя свой кофе на стойке.

Мы успеваем добраться до боковой двери первыми только потому, что высокому парню преградила путь пара, выталкивающая коляску к мощеной площади между этим зданием и следующим. Я сильно пинаю дверь, застав его врасплох, она врезается ему в плечо, и мы с Треем бежим через площадь.

Здесь нет ни укрытия, ни переулка, в который можно было бы нырнуть, поэтому либо мы бежим от них, либо сражаемся. Конечно, если они решат использовать оружие, мы обречены в любом случае. Я не собираюсь вытаскивать пистолет посреди площади, где гуляют семьи.

Коротышка что-то кричит и бежит за нами. Его приятель следует в нескольких метрах позади. Трей галантно спас мой кофе и бежит с занятыми руками. Маленькие зеленые крышки не рассчитаны на такую встряску, и кофе выплескивается двумя тонкими струйками, пока мы бежим. Коротышка уже совсем близко, и я слышу, что он кричит:

– Сестра! Стой! Мы с храмом!

Без шуток. Именно поэтому мы и бежим.

Подождите-ка. Сестра? Он думает, что я Пруденс.

Я останавливаюсь. Трей останавливается через несколько шагов, бросая на меня озадаченный взгляд, как раз когда Коротышка подходит ко мне. Я напрягаюсь, готовая драться в случае необходимости, но парень наклоняется, упершись руками в колени, пыхтя и пытаясь отдышаться.

– Прости, сестра. Я не хотел тебя напугать. Мы служим в Ламбетском храме, и нам поручено следить за тобой. Убедиться, что здесь, в Лондоне, тебя никто не побеспокоит. Они сказали, что сегодня вечером ты не выйдешь из отеля… разве что пойдешь на Глаз с гостем. Они сказали, что завтра нам нужно будет быть начеку, потому что ты будешь ходить по магазинам и болтаться по городу.

Я бы с удовольствием выяснила, какая именно группа поручила этим ребятам следить за Пруденс, но не могу придумать, как получить эту информацию, не вызвав подозрений. Может быть, они и сами не знают.

Высокий парень говорит:

– Мы были озадачены той пожилой женщиной, которая перемещалась то туда, то сюда. Мы даже думали, что это ты, пока Эдди не присмотрелся.

Эдди, он же коротышка, кивает:

– Я видел твое лицо в окнах храма каждое воскресенье, еще когда был мальчишкой. Мы оба видели, – он бросает настороженный взгляд на Трея. – Потом мы увидели, как ты уходишь, и я сказал Шону, что мы должны пойти за тобой и убедиться, что все в порядке. Что он не беспокоит тебя и вообще ничего такого.

Колеса в моей голове начинают вращаться. Какая ложь уменьшит вероятность того, что они доложат обо всем тому, кто их нанял?

– Эм… на самом деле вы следили не за тем человеком, – говорит Трей. – Хотя мы здесь отчасти по той же причине, что и вы. Келли так похожа на изображение сестры Пру в нашей часовне, что кто-то предположил, что она может быть хорошим двойником… ну, вы знаете, для безопасности.

Я на мгновение опешила, потому что он назвал меня тем же самым фальшивым именем, что и во время нашего посещения храма на шестнадцатой улице, где я получила отвратительный шрам на бедре из-за одного из доберманов. Но это было в другой временной линии, что означает, что Трей ничего из этого не помнит.

Я на мгновение выкидываю эту загадку из головы и добавляю:

– Все говорят мне, что я похожа на сестру Пруденс. Наш учитель сказал, что, может быть, именно так я должна следовать Пути, чтобы помочь ей быть в безопасности, будучи приманкой или чем-то еще. Так или иначе, он сказал брату Конвеллу, и они послали сестре Пруденс мою фотографию. И она попросила меня встретиться с ней здесь, в Лондоне.

Трей делает шаг ближе и обнимает меня за плечи.

– Мы заметили вас, ребята, в вестибюле и еще раз, когда пили чай. И когда Келли узнала вас там, это напугало ее.

Он все еще держит мой кофе, поэтому я забираю его у него. Когда я это делаю, Коротышка бросает взгляд на мою руку, где должна быть татуировка лотоса, основанная на нашей поспешно созданной истории прикрытия. Я быстро кладу другую руку сверху и дрожу, как будто использую кофе, чтобы согреть их, а затем смотрю за их плечи, где Глаз вращается над верхушками зданий.

– Если вы здесь, то кто присматривает за сестрой Пруденс? Она сказала, что они собираются покататься на Глазу в девять, верно?

Двое парней нервно переглядываются.

– Ты права, – говорит высокий парень. – Может, нам лучше вернуться?

– Извините за путаницу, – кричит другой через плечо, когда они спешат через площадь к дощатому настилу.

Мы на мгновение задерживаем дыхание, а затем идем дальше в более спокойном темпе, потягивая то, что осталось от нашего кофе. Отель Трея находится через соседнюю улицу и один квартал – высокое, изогнутое строение, которое больше похоже на гигантскую скульптуру, чем на отель.

– А ты быстро сообразил. Но кто такая Келли?

Глаза Трея слегка расширяются.

– Просто прикрытие. Я подумал, что мне следует на всякий случай избегать твоего настоящего имени…

– Хорошая идея. Просто… ты использовал то же самое фальшивое имя, когда мы были в храме киристов… в другой временной линии. Мне кажется странным, что ты придумал такое же имя.

В тусклом свете уличных фонарей трудно сказать, но мне кажется, что он покраснел. Он на мгновение замолкает, а затем качает головой и улыбается.

– Келли была коллегой моей мамы и часто приходила на ужин, когда мне было лет двенадцать-тринадцать. Она тогда только-только закончила колледж, темноволосая, хорошенькая. Скажем так, она произвела на меня яркое впечатление.

– Какого рода впечатление?

– Влюбился без памяти. Я несколько недель был подавлен, когда ее отправили за границу. Было так плохо, что я даже позвонил ей однажды в субботу, прикрываясь опросником, просто чтобы услышать, как она говорит. Мой голос сорвался на полуслове, поэтому я почти уверен, она поняла, что это я.

– Так вот в чем был большой секрет. Тот, о котором ты упоминал в видео, которое оставил для себя, и который, как ты сказал, никогда никому не рассказывал?

Трей распахивает дверь. Вестибюль отеля «Парк-Плаза» похож на его фасад – гладкий и современный, с большим количеством черного и вкраплениями ярких цветов. Теперь, когда мы оказались внутри, под светом прожекторов, я определенно могу сказать, что он покраснел, и я чувствую себя немного виноватой за то, что дразнила его.

– Да. Но классно, что она не рассказала моей маме.

– А может, она все-таки рассказала и это твоя мама самая классная?

Трей смеется.

– О нет. После встречи с мамой ты поймешь, что это совершенно не в ее характере. Она бы нашла десятки способов подразнить меня по этому поводу, может быть, не прямо, но… если бы она знала, я бы знал, что она знает.

– Теперь ты совсем взрослый. А что, если эта Келли вернется и решит, что ей нравятся мужчины помоложе?

– Ух… Я почти уверен, что она замужем и у нее есть дети, – он улыбается. – А что такое? Ты что, ревнуешь?

– Конечно, нет, – чопорно отвечаю я и улыбаюсь ему. – Окей. Может быть, немножко ревную.

Думаю, мой ответ возвращает мысли Трея к источнику его собственной ревности, потому что, когда мы собираемся войти в лифт, он говорит:

– Как ты думаешь, что Кирнан хотел тебе сказать?

– Ну, я не знаю. Я свяжусь с ним, как только вернусь к Кэтрин.

– А зачем ждать? Ну, только если ты не слишком устала? Это значительно упростило бы наше соглашение о равном времяпрепровождении.

В общем, Трей довольно спокойно отнесся к тому, что я работаю с Кирнаном. Его единственная просьба заключается в том, что каждый раз, когда я путешествую с Кирнаном, я вижусь с ним сразу после. И знание того, что Трей ждет меня дома, как правило, очень помогает справляться с очарованием Кирнана.

– Ты могла бы отправиться прямо сейчас, узнать, что ему нужно, и вернуться до того, как прибудет обслуживание номеров с ужином.

Я не знаю, то ли дело в том, что мы только что вышли из лифта, то ли во фразе «обслуживание номеров», то ли в том и в другом, но мне вдруг вспомнился наш последний катастрофический опыт с гостиничным номером. Трей, должно быть, думает о том же самом, потому что он печально улыбается мне, открывая дверь.

К счастью, в этом номере только двуспальная кровать, а не чудовище королевских размеров, как в номере в Вашингтоне. Кроме того, за ванной комнатой есть гостиная зона с диваном, столом и частичным видом на Глаз. Колесо медленно вращается вверх. Неужели мама и Пруденс сидят в одной из этих неоновых машин и потягивают пузырьки?

– Боюсь, что на этот раз клубники в шоколаде не будет, – говорит Трей и, увидев выражение моего лица, заключает меня в объятия. – Я шучу! Кстати, Эстелла была очень довольна этой клубникой.

– Хорошо. Я рада, что хоть кто-то извлек приятное из этого кошмара. Трей, я так, так…

Он прижимает палец к моим губам:

– Эй. Я тоже кое-что из этого извлек, Кейт. Тебе пришлось уйти… ну, исчезнуть, скорее чтобы заставить меня понять, что я не могу оставаться в стороне. Если ты здесь, то и я здесь.

– Но твои родители… – начинаю я. Он снова прикладывает палец к моим губам и ухмыляется, когда я раздраженно покусываю его зубами.

– Мои родители привыкнут. Как я уже сказал папе, мне восемнадцать. Это война, ставки на которую выше, чем на любую другую. Если бы я пришел и сказал родителям, что иду служить в морскую пехоту, они бы рассердились, но признали бы, что это мой выбор.

– Разве твоя мама рассердится, если ты пойдешь в армию? Она ведь работает на правительство, верно?

Он смеется:

– Моя мама была бы в десять раз злее моего отца из-за армии. Госдепартамент ближе к Корпусу мира, чем к Корпусу морской пехоты. Но… она работала с Джулией Уотерс. Не совсем точно, но я помню, что мама упоминала это имя несколько лет назад. Это одна из немногих вещей, которые вызвали у меня двойственные воспоминания. Это и барбекю в честь Кэррингтон Дэй – у меня немного болит голова, когда я думаю об этих вещах. Как и о том, что сделала Пруденс сегодня за чаем.

– Тебе следовало держаться подальше, Трей. Кэтрин и Коннор не должны были впускать тебя в дом. У тебя нет гена ХРОНОСа, и мы никак не можем знать, что это может сделать…

– Тише. Не вини ни Кэтрин, ни Коннора. Они даже не впустили меня, когда я постучал в первый раз. Коннор подошел к двери и сказал, что я должен уважать твое решение. Я просидел там на качелях добрых полчаса, надеясь, что ты выйдешь, а потом заработал вот это… чувство, будто внутри все переворачивается. Наверное, это и был сдвиг во времени? Когда все прошло, я пошел домой, думая, что просто позвоню тебе утром. Я был в машине, когда мне пришло в голову, что Тилсон может знать кого-то, кто мог бы проанализировать образец, который вы привезли из Джорджии.

Он замолкает, качая головой.

– Он даже не понимал, что когда-то встречался со мной. Никаких воспоминаний о вечеринке по случаю выхода на пенсию. Он сказал, что уволился из Брайар Хилл двенадцать лет назад. Но вот что странно, Кейт. Он помнит, как встречался с тобой в 1990-е годы, но больше ничего об этом не сказал. Потом я снова сел в машину и поехал к Кэтрин, стуча в дверь до тех пор, пока Коннор не ответил, и практически пробился внутрь, чтобы они меня послушали.

Он замолкает, как будто ждет, что я что-то скажу, но я просто смотрю на ковер. Как бы он ни старался взвалить вину на свои плечи, ему не грозила бы никакая опасность, если бы я не втянула его обратно в эту заваруху. Если бы я не выследила его, не вручила ему тот конверт, он был бы в безопасности.

Через мгновение он приподнимает мой подбородок так, что мне приходится смотреть прямо на него.

– И ты тоже не вини себя, Кейт. Я сделала свой выбор, и ты должна принять это. Совсем как мои родители. Моя жизнь, мой выбор. Единственным минусом является то, что мама и папа могут увидеть в тебе военного вербовщика, по крайней мере, сначала. Но они все равно привыкнут.

– Ты, кажется, вполне уверен в этом, но…

– Я уверен. Думаю, что для этого есть даже математическое доказательство. Спроси своего отца. Они любят меня, а я люблю тебя, поэтому, ipso facto[4]4
  Ipso facto (лат. «по фактам») – на основании известного разумно заключить, что…


[Закрыть], они полюбят и тебя.

– Не думаю, что это работает так. Иначе вся эта история с Ромео и Джульеттой сложилась бы ина… че…

Когда я осознаю, что именно он только что сказал, я придвигаюсь ближе, снимаю с него шляпу и фальшивые очки. Затем я притягиваю его для поцелуя.

Он только что сказал «я люблю тебя», и, в отличие от того момента на крыше, в его голосе не было ни сомнения, ни колебания. Только утверждение.

И, ipso facto, мои сомнения тоже исчезли.