Текст книги "Искатель. 1990. Выпуск №5"

Автор книги: Раймонд Чэндлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Роману начал надоедать затянувшийся, непонятный ритуал, как вдруг пропел охотничий рожок. Все россы вскочили в седла и умчались. Молодые люди остались одни в ночном лесу. Элия взяла Романа за руку и повела за собой в глубь леса.

Заросли становились все глуше, ветви то и дело преграждали дорогу, а огромные толстые корни деревьев превращали тропу в подобие горной дороги.

Куда мы идем? – не выдержал наконец Роман, решительно останавливаясь.

Сегодня в лесу безопасно.

Но я хочу знать! Мне надоели непонятные действия, смысла которых я не понимаю.

У нас существует обряд – те, кто любит друг друга, приходят в ночь полнолетия к отцу деревьев, чтобы он благословил их. Эта ночь священна для всех, живущих на нашей земле.

А испытание?

Если отец не дает благословения, люди не могут жить вместе.

Больше Роман ни о чем не спрашивал. Религиозный обряд? Возможно. Наверняка не только это – в лесу была какая-то тайна, и он ощущал ее каждой клеточкой своего существа.

Странный, терпкий, волнующий аромат долетел из зарослей, с той стороны, куда они шли, и Элия счастливо засмеялась.

Возможно, в пьянящем запахе была разгадка той ликующей бурной жизни, которая переполняла лес в эту волшебную ночь? Он не знал, но ему уже передалось от спутницы ощущение счастья и радостного ожидания. Дикая колония? Чуждое ему племя с непонятными обычаями, верованиями, устоями? Да, все это так. Жить здесь наверняка непросто. Но Роман понял, что в отличие от холодных, заполненных механистическим прогрессом миров, облегчающих человеку существование, здесь люди бывают счастливы, а за прогресс порой приходится платить слишком высокую цену.

В конце концов, в своих бесконечных скитаниях он нашел то, что искал. Ему нужна была эта женщина, этот ночной лес, этот пронизывающий все его существо пряный аромат. Лесные заросли раздвинулись, пропуская их на берег озера. Тропа уперлась в обрывистый берег. Кое-где из травы выпирали серые замшевые валуны. Вода, отражая свет луны, казалось, светилась сама, озаряя прибрежные кусты нереальным голубоватым светом. От озера веяло прохладой. Справа и слева от них заросли исчезали в полосе тумана.

Не доходя до прибрежного обрыва нескольких метров, Элия остановилась. Обрамленный уходящими в воду полосами тумана, перед ними возвышался лесной исполин. Во время своих странствий Роман насмотрелся на разнообразную растительность и не предполагал, что его может поразить вид дерева. Но это дерево превосходило все, что способно было представить себе изощренное человеческое воображение.

Мягкий лунный свет высвечивал каждый листочек, каждую складку коры этого титана среди деревьев. Поражали не сами размеры дерева, хотя оно, несомненно, было огромным, поражала его величественность. Нечто такое, что сразу же говорило тому, кто сюда приходил: «Перед вами самое великое дерево мира...»

Это отец деревьев. В нем обитает дух моего народа. Он наказывает виновных и дарит удачу тем, кто не нарушает заветов предков. – Элия сложила руки у груди и шагнула вперед, собираясь опуститься на колени.

Не надо этого делать, – сказал Роман, осторожно придерживая девушку за локоть. – Настоящие боги не требуют поклонения и никогда не грозят карой. Если я и вынес из своих странствий какую-то мудрость, то она именно в этом.

А они есть? Ты их видел?

– Кого? – не понял Роман.

– Настоящих богов?

Они всегда ускользают. Но они есть, потому что они с нами. Вместе с надеждой, вместе с тем чувством, которое соединило нас. Люди разошлись далеко по разным мирам. Они раздвинули горизонты своей Вселенной, но от этого, в сущности, ничего не изменилось. Потому что каждый раз, когда нам казалось, что последняя дверь открыта, вспыхивала там, за далекой, недостижимой линией горизонта, новая радуга, возникала новая тайна, за которой почти всегда прятались новые боги, – и, возможно, все они лишь отражение одного и того же.

– Я не понимаю тебя... Дух этого дерева покровительствует всему живому, что существует в нашем мире. Мы не считаем его богом, скорее это наш друг.

Я знаю. Тем более он не нуждается в твоем поклонении.

Откуда ты это знаешь? Ты чувствуешь его? Слышишь голос?

Я не могу объяснить, но, по-моему, это так.

Элия прижалась к нему, и в прохладе ночи Роман ощутил теплоту ее тела и понял истинную цену этой мимолетной ласки.

– Пусть будет так, как ты хочешь. Отец говорил мне, что в этом месте устами людей говорят иногда сами боги... – Она замолчала. И только сейчас, отрешившись от своей странной задумчивости, Роман неторопливо снизу доверху осмотрел дерево. Теперь оно не показалось ему таким огромным, как с первого взгляда.

Ствол невысокий, скрученный в множество узлов, скрывал в себе странные лица невиданных существ. Роману почудилось в них некое движение, словно дерево, увидев его, усмехнулось. Возможно, то была всего лишь игра лунного света и глубоких черных теней, прятавшихся меж складок коры лесного великана. Его корни, раздробив прибрежные скалы, углубились своими концами в воду озера. Казалось, какое-то гигантское существо прилегло отдохнуть на берегу, опустив в воду усталые лапы.

Но самым удивительным была крона дерева. Невысокая, с тонкой, прозрачной листвой, с первого взгляда она ничем не отличалась от кроны обычных деревьев, но теперь он разглядел в ней несколько уплотнений, похожих на гнезда больших птиц. Птиц не было в этих зеленых чащах. Там таились лепестки огромных цветов. Снаружи они выглядели зелеными, но сторона, обращенная внутрь, полыхала царственным пурпуром. Формой они напомнили ему цветы лотоса его родной планеты.

Лишь сейчас он понял, где был источник опьяняющего аромата, заполнившего весь лес.

Он стоял уже рядом со стволом. Лица дерева обрели вдруг четкость и определенность. Их было несколько, обращенных в разные стороны. А внизу, между корней, среди травы и камней, улыбались толстые губы лесного царя.

Над ними расположился огромный бородавчатый нарост в форме носа, а еще выше наплывы надбровных дуг скрывали непроглядный мрак. Были ли в его глубинах живые глаза? Этого он не знал. Зато не приходилось сомневаться в реальности цветения тысячелетнего великана. Несмотря на почтенный возраст, в нем все еще бурлили юные соки жизни.

– Слышишь ли ты меня, человек? – едва различимый шелест листьев. Или то был шорох трав, а возможно, реальный голос какого-то существа из числа тех, чьи мысли с трудом пробиваются в сознание человека? Тот, кто научился различать внутренние голоса разумных существ, время от времени улавливает смутные отголоски, похожие на шум древесных соков. Был ли это такой голос? Он не знал. Замерев в почтительном молчании, Роман слушал тишину леса...

Чтобы не чувствовать сгустившийся вокруг него ледяной холод, он нащупал в полумраке горячую ладошку женщины. Глаза Элии были закрыты. Запрокинутое вверх лицо казалось безжизненным. Какие грезы витали вокруг нее? Роман тоже чувствовал дурманящее действие цветочного аромата, но над ним он не был властен до такой степени, или он ошибался?

Странная ночь длилась вокруг. Ночь, похожая на туман, наступавший от озера на сушу. Ночь неопределенных ответов, смутных прозрений, вопросов, чередой идущих друг за другом. Ослепительных, как вспышка далекой зарницы, догадок, тут же вновь закрываемых наползавшим туманом сомнений...

«Сотни тысяч лет в недрах этого мира ждет своего открывателя древняя тайна, ключ беспредельных звездных дорог...» Был ли то голос дерева или отголоски его собственных мыслей? Но почему тогда так отчетливо вспомнился ему именно сейчас ни с чем не сравнимый миг полета сквозь бездну, когда на краткую долю мгновения он почувствовал в себе силы управлять этим полетом, когда в мозгу вспыхнула звездная схема – паутина трасс, и он смог выбрать один-единственный из миллиардов путей...

Было ли это на самом деле? Ночь сомнений и вопросов все еще длилась. А туман вокруг дерева между тем начинал уплотняться, вытягиваться, превращаясь в некоторое подобие стеклянных стен. В образовавшейся зеркальной клетке в конце концов остались лишь они вдвоем, наедине с деревом. И самым странным, самым невероятным было то, что в бесчисленном ряду взаимных отражений, между двумя зеркальными плоскостями, он видел куски берега, бесконечный ряд старых деревьев, но не видел ни себя, ни Элии...

Зато в глубинах этих открывшихся ему фрагментов неведомых и бесконечно чуждых пространств начиналось какое-то с трудом различимое движение. Появлялись и исчезали смутные тени. Два великана в черных плащах перепончатых крыльев рубились светящимися мечами. Вспышки красного и зеленого света сменяли друг друга, сыпались алые искры, казалось, битве титанов не будет конца. То один, то другой захватывал сцену. Чередой сменяли друг друга поколения, а битва все длилась... Все не стихала... Мелькнул и исчез под вспышками алого пламени город. Появилась вдали и медленно приблизилась гигантская пирамида цветных шаров, на самом верху которой притаился металлический шар, и крошечная фигурка человека ползла к нему, преодолевая бесчисленные препятствия и не подозревая, что ждет ее в конце пути...

Воспоминания, ломая искусственно созданные в его мозгу преграды, хлынули в сознание. Соединялись разорванные цепочки памяти, восстанавливались утраченные времена. Он видел сухую степь, лица давно забытых друзей, оставшихся в далеком прошлом, он видел всю свою жизнь, нелепую, неустроенную, прошедшую в бессмысленных метаниях и поисках. Чего он искал? Нашел ли?

Он крепче сжал ладошку первого в его жизни по-настоящему родного существа, и волна горячей нежности явилась как ответ на его последние сомнения. Как мало, в сущности, надо человеку для счастья и как непросто это понять!

От озера потянул прохладный ветерок, унося прочь остатки видений вместе с туманом и ароматом цветов. Элия глубоко вздохнула и открыла глаза.

Далеко за лесом, должно быть на одной из городских башен, вновь затрубил рожок, и его нежный мелодичный голос осторожно пробрался к ним через заросли.

Ночь грез кончилась, пора было возвращаться. Но, прежде чем уйти, Элия подошла к самому берегу озера и заглянула в его прозрачную глубину.

Что ты там ищешь?

Иногда отец деревьев на прощанье показывает людям их судьбу. Подойди. Может быть, мы вместе что-нибудь увидим?

Но в озере не было ничего, кроме обычных отражений прибрежных кустов, да в глубине кругами плавала какая-то мохнатая рыба. Через секунду он понял, что это не рыба. Тень, стремительно приближаясь к поверхности озера, увеличивалась в размерах. Мелькнула и пропала хохочущая наглая рожа, обрамленная колечками рыжей шерсти. Шевельнулась в глубинах озера безобразная гнусная тварь, с оскаленной пастью и шестью мощными когтистыми лапами.

– Это остатки дурмана. В цветах дерева есть какой-то наркотик. Сейчас опьянение проходит, и сознание рождает эти искаженные, причудливые образы, не надо их бояться. Пойдем.

Элия послушно уступила его просьбе. Рассвет уже окрасил верхушки деревьев. Лес затихал после бурной ночной жизни. Они медленно, задумчиво шли по тропинке, каждый погруженный в свои мысли. Вдруг Элия сказала:

– По-моему, в озере мы видели Каро. Предводителя летунгов. Того самого, которого ты ранил. Неужели нас ждет такая жестокая судьба?

Он успокаивал ее снова и снова, объясняя дурманящее действие цветов, и лишь сам себе ничего не мог объяснить. Лишь сам себя не мог успокоить. Потому что вдруг понял: не может быть двух абсолютно одинаковых видений, и следовательно, там было все что угодно, кроме дурмана...

Глава 4

Весь род Кфилонга с головой ушел в приготовление свадьбы Романа и Элии, назначенной через неделю после больших осенних торгов.

Свадьбы россов всегда назначались после этого осеннего праздника, и Роману, несмотря на все его нетерпение, снова пришлось ждать, впрочем, за хлопотами неделя должна была пролететь быстро.

Огорчал лишь запрет видеться с невестой, но в чужой монастырь со своими законами не ходят.

Больше никто не сторонился его на улицах города, не отворачивался, не называл чужаком. Теперь он мог зайти в любой дом и везде, кроме дома Кфилонга, считался самым желанным

гостем. «Жених приносит в наши дома счастье», – так говорили эти люди, стоило ему переступить порог.

Кфилонг, понимая, как огорчает молодого человека новая отсрочка со свадьбой, старался не оставлять его одного, ввести за эти дни в разнообразную общественную жизнь города, сделать из него полноправного члена общины. Они виделись почти каждый день, а вечером, за бочонком хмельного напитка, Кфилонг рассказывал множество любопытных историй об окружавших их племенах, о различных этапах в жизни Ангры, о взаимоотношениях россов с другими народами.

В один из таких вечеров Кфилонг завел разговор о предстоящем дне «великого торга».

– Не удивляет тебя его название? – спросил он Романа. – Когда-то день торгов действительно был великим днем. На Ангру в те далекие времена приходили существа из отдаленных миров, им для этого не нужно было кораблей. Но мало что сохранилось в памяти о тех днях. Внутри башни стражей существа из разных миров обменивали плоды своего труда, умения или разума. Теперь все изменилось. Осталась лишь сама традиция. Народы не приносят больше на торг хитроумных машин или неведомых товаров из дальних миров. Лишь жалкие следы былого величия, лишь остатки могущества. Безделушки, назначение которых никто не может объяснить, старые книги, которые никто не может прочесть. Детали неведомых аппаратов, предметы непонятных культов.

Все это не имеет никакой цены, и все же каждый раз племена из дальних поселений приносят на ярмарку бесполезный хлам, надеясь на него выменять семена или сок арии, ядовитого растения, промысел которого сопряжен со смертельной опасностью.

Роман слушал Кфилонга не очень внимательно. В последние дни он все чаще ловил себя на мысли, что тревога Элии по поводу предсказания, сделанного у озера, может быть не такой уж беспочвенной.

Следовало подумать о том, как обезопасить себя и ее от летунгов. Оружие россов не казалось ему для этого достаточно надежным, и потому он спросил Кфилонга:

Ты говоришь, на этих торгах бывают разные народы?..

Да, это так.

И они приносят детали старых механизмов?

И это правда.

Я хотел бы участвовать в торгах. Когда они начнутся?

Через пять дней, неужели ты забыл?

У меня здесь нет ничего ценного для обмена, ничего такого, что принадлежало бы лично мне...

Вот теперь ты заговорил как настоящий мужчина! Перед свадьбой стоит подумать о благополучии будущей семьи. Я одолжу тебе любые товары для обмена. У меня их много. Разумный человек может выменять во время торгов хороший инструмент, посуду Для приема гостей, украшенную старинными мастерами, подарки невесте, да мало ли что подвернется! Каждый хочет испытать свою судьбу на торге! Там бывает такое!.. Бакон на прошлых торгах выменял у головачей странную игрушку. Не то шар, не то кубик. Ее отдельные части можно было вертеть во все стороны. Головачи сказали, что если ему удастся построить из этой кучи мусора знакомую вещь, – он ее получит. Головачи никогда не обманывают, это знает каждый, они просто не говорят всей правды. Поэтому Бакон очень старался...

Кфилонг молчал с минуту, разглядывал полупустой бочонок. Прежде чем он зачерпнул новый ковш, Роман спросил:

– Так что же случилось с Баконом?

А ничего, – Кфилонг махнул рукой. – Он собрал себе игрушечный гроб. Получил его в натуре и через два дня умер.

Веселые игрушки продаются на вашей ярмарке... Придется все же в ней участвовать. Мне может понадобиться настоящее оружие, и, по-моему, очень скоро...

Я об этом позабочусь! Можешь на меня положиться.

Не обращая внимания на слова Кфилонга, Роман встал и прошел в кладовую, где беспорядочной грудой валялись его вещи, те самые, в которых он явился в этот город.

Сейчас на нем красовался расшитый серебром кафтан горожанина россов, но где-то в карманах старой куртки завалялась тряпица с несколькими кристаллами мерлита, добытыми на каторжных рудниках Гридоса. Последнюю добычу перед побегом он так и не успел сдать и сейчас не знал, сохранились кристаллы или были потеряны по дороге. Но рука нащупала несколько твердых, ребристых крупинок, завернутых в тряпку. И на его ладонь легли льдистые огоньки неизвестного минерала, стоившего на Гридосе не одну человеческую жизнь... Имеют ли они цену в этом мире?

Я хочу показать тебе кое-что, – сказал Роман, критически разглядывая Кфилонга, успевшего-таки осушить свой последний ковш. В ответ Кфилонг промычал что-то нечленораздельное. Но едва увидел перед собой ладонь Романа с лежащими на ней голубыми, полными огня камнями, как сразу же пришел в себя.

Ты спрашиваешь, годится ли этот товар для торга? На половину такого камня у нас можно купить имущество целого рода... Оказывается, мой родственник богаче меня. Извини, что предлагал тебе в долг свои товары. Этим я не хотел обидеть тебя. – Он говорил, с трудом подбирая выражения, и по тщательности, с которой это делалось, Роман понял, как сильно взволнован старый вождь.

Возьми их себе. Для торгов мне хватит одного.

Не говори так. Ты скоро станешь основателем нового рода. Береги свое имущество и не оскорбляй меня.

– Кфилонг, ты не должен забывать, что я еще не знаю многих ваших обычаев и правил. Я предложил тебе эти камни от чистого сердца. В конце концов, ты лучше меня знаешь, как нужно позаботиться о благополучии собственной дочери, да и о моем тоже. Я буду следовать твоим советам, а камни пусть останутся у тебя. Считай, что я отдал их тебе на хранение, как наше с Элией совместное имущество.

– Ну коли так... Тебе скоро понадобится хороший конь, оружие. Я позабочусь об этом...

Едва Кфилонг ушел, как Роман вновь отправился в кладовую. На полке под грудой старой одежды лежал его лазерный пистолет, последним выстрелом своей разряженной батареи не так уж давно отразивший нападение летунгов... Чтобы заставить работать его вновь, надо было найти напряжение в четыреста вольт, линию или батарею аккумуляторов, способных подавать на его клеммы ток силой в несколько десятков ампер, причем достаточно долго... Оставалось совсем немногое. Найти такую батарею в мире, не знающем иного освещения, кроме коптящего фитиля жировых фонарей...

С утра, в день начала великого торга, караваны странных существ начали стекаться к башне стражей. Под ее неприступными стенами выросли холмы, похожие на селения гигантских термитов. Отдельными группами поблескивали какие-то стеклянные пузыри. Кое-где виднелись стены временных строений, сплетенные из сухих трав. Строения были столь же разнообразны, как и облик существ, ведущих свои торговые караваны мимо города россов.

С галереи, расположенной на верхнем ярусе стены, были видны мельчайшие детали. Роман и Кфилонг стояли рядом, наблюдая приготовления к открытию торгов и проход караванов, неторопливо подтягивавшихся к огромной площади, заваленной грудами разнообразных товаров.

На медленно ползущих гигантских вьючных червях прошли существа, серые, как скалы, и такие же неповоротливые.

– Это камноиды, – пояснил Кфилонг. – Круг их жизни растянут на тысячи лет.

На ящероподобных рептилиях с востока показался караван головачей, о которых Кфилонг рассказывал ему раньше, и Роман сразу же узнал этих карликов с огромными головами – хитроумный народец, умеющий не упускать собственной выгоды ни в какой ситуации.

Прыжками пронеслись существа, совсем уж ни на что не похожие, не то стеклянные пузыри на ножках, не то воздушные шары, а возможно, это были разумные растения, умеющие располагать свои ветви и корни так, чтобы ветер нес их в нужную сторону.

Мир разумных обитателей Ангры был столь же разнообразен и пестр, как толпа на перекрестке большого города. Роман пожалел, что ему не пришлось здесь бывать во времена былого величья, когда народы различных миров свободно встречались друг с другом на этой планете для торговли и общения.

Злая воля деймов многое изменила на звездных путях. Каким образом овладели они тайной дорог? Как сумели перекрыть бесчисленные вокзалы и перекрестки? Этого не знал никто.

Роман стоял на галерее, пока не стемнело, а с восходом солнца был уже в торговых рядах. Оказалось, что его способность слышать чужие мысли не позволяет ему понимать все языки.

Многие существа обменивались каскадом зрительных образов с такой скоростью, что в этом водопаде красочных, пестрых вспышек он ничего не успевал разобрать. К счастью, для торга хватало и жестов.

Товар лежал прямо на земле или на подстилках из листьев растений. Каждый был волен выбирать все, что ему угодно, никто здесь никого не торопил, не навязывал ненужных покупок, и покупатели и продавцы вели себя степенно и неторопливо.

Ничего похожего на деньги не было, да и не могло быть в системе небольших изолированных поселений с различными структурами. Оторванные от родных цивилизаций многие столетия назад общины были вынуждены вести натуральное хозяйство.

Остатки механизмов, привезенных когда-то из неимоверных далей пространства, постепенно износились, и теперь, если условия не изменятся, технические цивилизации на Ангре появятся лишь через многие тысячи лет.

Надежда Романа найти какие-то устройства, способные зарядить лазерную батарею, развеялись в первые же минуты торга. И хотя Кфилонг оказался прав, тут и там встречались части непонятных механизмов, сложные устройства неизвестного назначения, но все это выглядело слишком запущенным и старым.

Извлечь энергию из этих груд заржавленного хлама нечего было и думать.

Некоторые продавцы, чтобы не отпугивать покупателей своим видом, носили так называемые «торговые маски» – наброшенный на голову мешок с прорезями. Покупателей в рядах толпилось немного, да и те старались держаться на почтительном расстоянии друг от друга, избегая взаимных прикосновений. Некоторые существа казались слишком горячими, другие, наоборот, слишком холодными и скользкими – даже мимолетное прикосновение могло вызвать взаимную брезгливость, и потому все старались поддерживать выработанный веками кодекс торговой вежливости.

Груды плодов, неведомые кушанья и произведения местных ремесел не привлекали внимания Романа. Он искал оружие, способное отразить нападение летунгов. Встречались дротики, стальные колеса, режущие пропеллеры, запускаемые специальной катапультой, тяжелые и острые, как бритвы. Колючие шары на цепях – все это уже было на Земле в позднем средневековье. Но повторялись условия существования – повторялись и предметы, которыми вынуждены пользоваться люди, чтобы посеять и собрать пищу, вырастить детей, защитить свой дом...

Против летунгов, стремительно нападающих сверху, средневековое оружие казалось Роману малоэффективным. Разочарованный, он собрался уходить, когда заметил человека в торговой маске, упорно следующего за ним по пятам. Роман ускорил шаг, несколько раз переходя из ряда в ряд, но неизвестный соглядатай не отставал. Роману надоело бегство, и, неожиданно повернувшись, он схватил своего преследователя за плечо:

Что тебе надо? Почему ты за мной ходишь?

Ты есть человек Земли? – коверкая слова росского языка, спросило существо, скрывающееся под маской. Роман ощутил под своей рукой стальные мускулы и понял, что, несмотря на малый рост, перед ним серьезный противник.

Да, я землянин, что ты хочешь?

Я продавать – ты покупать. Вижу, оружие много смотришь.

Ты продаешь оружие?

Оружия нет. Есть сила. Большая сила.

Любопытно. Покажи. – Они разговаривали короткими отрывистыми фразами, тщательно подбирая слова. Незнакомец все время оглядывался, словно высматривал кого-то в толпе.

Здесь не можно. Походи за мной. – И, резко повернувшись, существо быстро пошло прочь. Роман колебался, предложение показалось ему не таким уж безобидным. Зачем понадобилось выяснять, землянин он или нет? Откуда вообще торговец знает о землянах? Раздумывать было некогда, каждую секунду незнакомец мог затеряться в толпе, и заинтригованный Роман двинулся следом. Теперь они поменялись ролями. Незнакомец то и дело исчезал в толпе. Пользуясь своим малым ростом, он легко проныривал сквозь заторы, стремительно перебираясь из ряда в ряд.

Наконец торговая площадь кончилась, они шли через занятую временными постройками складскую и жилую часть ярмарки. Роман отставал шагов на десять, и ему никак не удавалось приблизиться. Теперь он пожалел, что послушался Кфилонга и не взял с собой даже ножа. Ситуация могла стать опасной, но отступать он не собирался.

Наконец его проводник остановился около небольшой куполообразной хижины, как циновка сплетенной из широкой, похожей на длинные ремни травы. Отдернув занавеску, незнакомец подождал Романа у входа. И, подчинившись его жесту, не успев даже осмотреться, Роман шагнул внутрь, решившись до конца разгадать эту загадку.

Сквозь неплотно оплетенные решетчатые стены пробивался свет. Окон не было, вообще ничего не было, если не считать какого-то подобия топчана. Хижина выглядела совершенно пустой. «Торги только начались, где же товары этого странного

продавца?» – подумал Роман.

У меня нет товаров. Я торгую мудростью прошлых веков, а она не занимает много места. – Теперь его речь звучала размеренно, певуче. Незнакомец больше не подбирал слов и хорошо слышал мысли Романа.

А сила? – спросил Роман. – Мы, кажется, договаривались о силе.

Будет тебе сила, не торопись...

Незнакомец извлек из складок плаща прозрачный флакон чуть больше ладони, сразу же засверкавший на солнце фейерверком разноцветных огней. «Скорее всего горный хрусталь, возможно, даже вырезанный из целого кристалла, – решил Роман. – Неплохая работа...» Он залюбовался игрой красок в многочисленных узорах и гранях флакона.

– Ты можешь посмотреть. Взять в руки. Это не опасно, пока пробка закрыта. – Роман взял флакон. И едва не уронил его. Сосуд оказался довольно тяжелым и приятно тяготил руку. Внутри, под массивной пробкой, виднелась совсем небольшая полость, заполненная изумрудно-зеленой жидкостью. Ее было там, наверно, с наперсток, не больше. Флакон удобно лежал в ладони, с ним не хотелось расставаться.

Сколько это стоит? – машинально спросил Роман, понимая всю бессмысленность подобного вопроса. Взамен понравившегося товара покупатель на этих торгах всегда предлагал свой собственный. К своему величайшему изумлению, он услышал ответ:

Один кристалл мерлита. Всего лишь один.

Откуда этот человек мог знагь, что у него есть этот единственный кристалл? Откуда он вообще мог знать о мерлите?

Кто ты? – охрипшим от волнения голосом спросил Роман.

Если повернешь флакон другой стороной, увидишь древний знак моего народа.

Пробка флакона оказалась запечатанной, в специальном углублении, на залитом туда горном воске, Роман заметил оттиск. В полумраке трудно было разобрать в деталях, что там изображено, какие-то фантастические животные стояли на задних лапах, упершись передними в разделявшую их преграду.

Я не знаю этого знака.

Немудрено. Когда его отлили на свет, еще только родился твой далекий предок. Но уже тогда мы знали, что через несколько веков ты расплатишься за этот флакон кристаллом синего камня.

Это невозможно.

Возможно. Есть миры, в которых время течет в обратную сторону. Их прошлое – наше будущее, они его помнят. Когда-то очень давно мы общались с этими мирами, и потому предсказания моего народа всегда сбываются.

Что же ждет меня в будущем?

Этого я не могу сказать. Есть знание, способное разрушить будущее. Но флакон тебе пригодится.

– Что в нем, что там за жидкость?

– Эликсир абсолютной силы. Когда возникнут соответствующие обстоятельства, ты узнаешь, что с ним надо делать. Так берешь ты флакон или нет?

Значит, я могу выбирать? Как же тогда твое предсказание?

Почти всегда у будущего есть два пути. Предсказание все равно сбывается. Берешь ты флакон?

Не слишком ли дорого ты просишь? – сам не зная отчего, Роман решил поторговаться.

Ничто не стоит дороже необходимого. – В голосе незнакомца Роману послышалась усмешка. Не раздумывая более, он достал камень. В конце концов, он собирался выменять его на любую безделушку. Слишком неприятные воспоминания достались ему вместе с ним, и сейчас он словно подводил последнюю черту, навсегда прощаясь с Гридосом.

Даже не взглянув на кристалл мерлита, моментально исчезнувший в его цепкой маленькой ладони, таинственный продавец повернулся и, не попрощавшись, вышел.

Роман остался один посреди пустой хижины, сжимая в руках резной хрустальный сосуд.

Всю дорогу до города россов он не мог понять, не сделал ли той же ошибки, которую, если верить рассказу Кфилонга, совершил в свое время Бакон, купивший на ярмарке миров всего лишь детскую игрушку...

Глава 5

Отряд всадников шел всю ночь. Роман на подаренном К.фи-лонгом коне в полном боевом снаряжении чувствовал себя актером какой-то красочной постановки. Его театральный наряд сильно смахивал на одежду воина, но это был всего лишь обрядовый костюм.

Третий час они взбирались на высокую гору по узкой тропе, где лошади шли в один ряд одна за другой. На вершине горы находилось святилище солнца, и лишь там, где лучи светила в первые мгновения рассвета касаются земли, мог быть совершен древний обряд бракосочетания полноправного члена племени россов.

В предрассветном тумане далеко на западе желтели огоньки деревянного города, а на севере виднелась темная громада лесов, распростершаяся на тысячи километров до самого северного моря.

Когда отряд, постепенно поднимаясь по тропе, серпантином взбиравшейся к вершине, поворачивал к югу, взору открывалась величественная река, к берегам которой не смело приблизиться ни одно живое существо. Там начинались заповедные земли летунгов. Во мраке смутно угадывалась громада неприступной скалы, торчавшей посреди реки, на вершине которой расположился их мрачный город.

Впереди замелькали огни костров, горевших в святилище солнца. Элия жила там уже несколько дней и была главным действующим лицом какого-то сложного обряда, готовящего ее к предстоящей свадьбе.

Роман невольно подумал о том, как много их разделяет. Целая пропасть времени, культуры, истории. Сумеют ли они преодолеть ее в долгой совместной жизни? Племя россов не знало разводов...

Наконец, после очередного поворота, перед ними открылась площадка, где совершались все обряды племени, посвященные солнцу. Она оказалась гораздо просторней, чем ожидал Роман.

С запада ее ограничивала отвесная скальная стена, в которой виднелся вход в небольшую пещеру. Со всех остальных сторон между пропастью и краем площадки не было никакой преграды, лишь на востоке, там где должно было взойти солнце, возвышался каменный постамент.

Их уже ждали. На площади образовалась плотная возбужденная толпа россов, но шум сразу же стих, как только на середину площади вышел высокий седой старик с деревянной клюкой в руке. Судя по ниспадающему до самой земли белому хитону с вышитыми на нем знаками солнца, луны и звезд, это был жрец солнца.