Текст книги "Мелодия Джейн"
Автор книги: Райан Уинфилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Часть вторая
Глава 8
Калеб вырубал ветви ежевики с таким ожесточением, как будто это они были повинны во всех несчастьях, которые обрушились на него. Стоя в самой гуще колючих зарослей, он принялся выдергивать их из земли голыми руками, пока до крови не ободрался. Жгучая боль накатывала волнами, но он был ей рад, потому что она заглушала тоску по Джейн. Калеб и сам едва ли мог бы объяснить причину, но ее отъезд разбил ему сердце.
Он ненавидел себя за то, что сказал Джейн неправду и заставил поверить, будто они с ее дочерью были знакомы, хотя на самом деле это было не так.
Ему вспомнился тот день, когда он впервые увидел Джейн в машине на кладбище. Он тогда испытал настоящее потрясение, настолько она была похожа на свою дочь – словно призрак самой Мелоди наблюдал за тем, как он стоит у ее могилы. Из опасения попасть в неловкую ситуацию Калеб сбежал и, поймав попутку, доехал до парома. Потом она появилась перед ним на тротуаре перед «Девилз кап», и его снова настигло ощущение дежавю. Сначала он принял ее за сестру Мелоди. Но потом, когда она сказала, что Мелоди была ее дочерью, Калеб почувствовал себя виноватым, потому что, хотя успел мимолетно увлечься Мелоди, к Джейн его потянуло куда сильнее. Как будто все то, что зацепило его в Мелоди, присутствовало в Джейн в еще более высокой концентрации.
И тем не менее он снова сбежал. Почему? Потому что по-другому реагировать на неловкие ситуации не научился. Но когда Джейн отыскала его на площади и привезла к себе домой, это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Калеб боялся, что, если признается, что на самом деле не был знаком с ее дочерью, она не станет держать его у себя. А теперь его собственное вранье все испортило. И еще тот дурацкий поцелуй. Чем он только думал? Да еще и на постели ее дочери. Надо же быть таким идиотом. И вот Джейн уехала, и никакой надежды больше не осталось.
Он стоял в кустах ежевики, ободранный и запыхавшийся, пленник в колючей тюрьме, которую соорудил собственными руками.
Калеб тяжело дышал, глаза щипало от пота.
Или то были слезы?
Он развернулся и, продравшись сквозь колючки, бросился в дом. Направившись прямиком к себе в комнату, схватил гитару, плюхнулся на кровать и принялся играть. Он играл песни, которые помнил наизусть, – песни о разбитом сердце и утраченной любви. Но потом, когда его стало понемногу отпускать, под пальцами начала рождаться новая мелодия, еще более печальная, пронизанная раскаянием. И все равно Калеб не мог не вплести в нее слабую нотку надежды, стремление начать все заново. Не только ради него самого, но и ради Джейн. Слишком часто мелькало в ее глазах выражение боли, которое ему хотелось стереть. Но, пожалуй, он лишь сильнее растравил ее.
* * *
Наутро руки распухли и саднили.
Калеб больше часа сидел за столом перед тарелкой с нетронутой яичницей и смотрел на конверт с деньгами, которые оставила ему Джейн, а когда сделал наконец глоток кофе, то оказалось, что тот давно остыл. Калеб поднялся и выплеснул холодный кофе в раковину. Потом остановился перед окном и стал смотреть на пустую дорогу.
Он отправился во двор и взялся за работу, но даже в перчатках ладони болели невыносимо. Промучившись с час, он остановился, чтобы оценить, как далеко успел продвинуться. Двор оказался намного больше, чем ему представлялось изначально, без посторонней помощи тут явно не управиться. Но хуже всего было то, что на расчищенных местах уже пробивались новые ежевичные побеги. Калеб стянул с рук перчатки и швырнул их на землю.
Вернувшись в дом, он схватил два пластиковых мешка для мусора, вставил один в другой и побросал туда всю одежду, которую уже успел поносить, а также свои немногочисленные пожитки. Неношеные вещи он выложил на постель вместе с ярлыками, чтобы Джейн могла вернуть их обратно в магазин. Потом спрятал гитару в чехол и положил рядом с одеждой. Может, ее тоже удастся вернуть назад.
В кухне он пересчитал содержимое конверта. Там оказалось три тысячи двести долларов новенькими хрустящими купюрами. Он отсчитал пять сотенных, сложил их пополам и спрятал в карман. Оставшиеся две семьсот сунул обратно в конверт и оставил на столе. Закинув мешок с вещами на плечо, он вышел на крыльцо и запер дверь, а ключ спрятал под камнем на клумбе. Потом, распрямившись, поднял руку и положил ладонь на запертую дверь, словно благословляя приютивший его дом. Пусть она будет счастлива. Потом Калеб развернулся и зашагал по улице.
Перед ним расстилалось серое полотно дороги, обсаженной по краям деревьями. Серый асфальт слегка парил на солнце. Послышался шум приближающейся машины, и Калеб, отступив в сторону, вытянул руку с поднятым вверх большим пальцем, но машина пронеслась мимо и исчезла за холмом.
Вдоль дороги тянулись глубокие канавы, заросшие все теми же злополучными ежевичными кустами. Они словно преследовали его, укоряя недоделанной работой. Он подумал о Джейн. Ему вспомнились ее густые волосы, которые слегка стояли торчком слева, когда они каждое утро пили вместе кофе. Вспомнился юмор, всегда готовый вспыхнуть смешливыми искорками в ее глазах, ее губы, готовые в любой миг дрогнуть в саркастической улыбке. Калеб до сих пор помнил их вкус. Чего бы только он не отдал за то, чтобы они встретились при других обстоятельствах!
Из задумчивости его вывел пронзительный женский крик, и он замер на обочине, прислушиваясь, чтобы определить направление.
Крик раздался снова. Но откуда?
Ага, он доносился из-за деревьев.
К тому времени, когда мешок с одеждой приземлился на асфальт, Калеб уже со всех ног несся через дорогу. Перемахнув через канаву, он угодил прямиком в изгородь из колючей проволоки, которую было не видно из-за кустов, и, выпутываясь, умудрился распороть себе бедро. По ноге потекло что-то теплое и липкое, но он не обратил на это внимания и, наклонившись, проскользнул между двумя рядами проволоки и побежал туда, откуда доносился крик.
Вскоре лес поредел, и он очутился на небольшом огороженном пятачке, посреди которого стоял одинокий козел, привязанный цепью к колышку. На вытоптанной земле вокруг не было ни травинки.
Склонив голову набок, козел устремил взгляд на Калеба и пронзительно заблеял. Калеб готов был поклясться, что он кричал: «Не-е-ет!»
– Ты что, надо мной смеешься? – с трудом переводя дух, спросил Калеб и, упершись ладонями в бедра, обвел взглядом эту жалкую картину.
Козел натянул цепь и принялся обнюхивать бесплодную землю, точно просил о спасении на единственном доступном ему языке.
Калеб приблизился к загородке.
– Ты тут так умрешь с голодухи, приятель. Как ты смотришь на то, чтобы перебраться туда, где тебе будет что пощипать?
Пятачок был обнесен ржавой проволочной сеткой, прицепленной к разболтанным деревянным шестам. Калеб без труда вытащил один из них из земли, распутал сетку и очутился внутри. Он успел сделать несколько шагов по направлению к колышку, к которому был привязан козел, когда краем глаза заметил, как промелькнуло что-то черное, и вовремя вскинул голову, чтобы увидеть, что козел несется на него, угрожающе опустив рога. Калеб пулей рванул обратно, налетел на загородку, у которой вынужден был остановиться, вжавшись в сетку и глядя, как козел неумолимо приближается, выставив рога. Цепь натянулась до предела и дернула животное назад. Козел с блеяньем завалился на землю в нескольких шагах от того места, где стоял его незадачливый спаситель.
– Вот ведь злобная скотина! – выругался Калеб.
Козел поднялся на ноги и принялся водить носом по земле, как будто надеялся обнаружить что-нибудь съестное. Под клочковатой шерстью просматривались ребра. Калеб бочком попятился вдоль сетки, пока не очутился за пределами загородки. Нарвав с ближайших кустов охапку веток и листьев, он вернулся с добычей обратно к сетке. Козел встрепенулся и натянул цепь до предела, глядя на Калеба со странной смесью мудрости и озорства, неожиданной в животном его породы. Внимательно следя за тем, чтобы случайно не очутиться в зоне досягаемости козлиных рогов, Калеб размахнулся и зашвырнул приношение за загородку. Козел подскочил к ветвям и набросился на еду.
Хруст веток на его зубах Калеб перестал слышать, только когда выбрался на дорогу.
* * *
Преодолев несколько миль, Калеб добрался до терминала. Паром, оглушительно гудя, уже отчаливал от пристани, и машины выстроились в очередь на следующий рейс. Калеб знал, что долго им ждать не придется. Он круто развернулся и зашагал в город. Когда он переступил порог хозяйственного магазина, то обнаружил за кассой все того же бессменного Ральфа, который, казалось, никуда и не уходил. Единственным свидетельством течения времени был более свежий выпуск «Оружия и боеприпасов» на прилавке.
Ральф мгновенно узнал Калеба и кивнул в знак приветствия.
– Как так получается, что каждый раз, когда ты сюда заглядываешь, у тебя такой вид, будто ты танцевал с медведем? – поинтересовался он.
Калеб осмотрел свои разодранные, в пятнах крови штаны и исцарапанные ежевикой руки.
– Хороший вопрос, – отозвался он. – Как так получается, что каждый раз, когда я сюда заглядываю, вы читаете один и тот же журнал?
Ральф покосился на «Оружие и боеприпасы» и улыбнулся:
– Просто стараюсь быть в струе, вот и все. Хочу вот купить сыну новый «ЗИГ-зауэр», пока эти бездельники из Вашингтона их не запретили.
– Думаю, волноваться вам не о чем, – нейтральным тоном отозвался Калеб. – Буду очень сильно удивлен, если эти бездельники из Вашингтона хоть что-то доведут до конца.
Ральф согласно закивал:
– Ну, как у тебя продвигаются дела во дворе?
– Не слишком быстро, – признался Калеб. – Эта чертова ежевика вырастает быстрее, чем я успеваю ее выкорчевывать.
– Да, эта зараза если уж во дворе завелась, то пиши пропало, – покачал головой Ральф. – Расползется повсюду, как инопланетная слизь. Я как-то раз видел, как ветку разрезали натрое и оставили на земле. Через три дня там уже росло три новых ежевичных куста. Они как черви. Разрежь одного пополам – получишь два. Нужно с корнями выкорчевывать. У нас есть средство, которое помогает против новой поросли, пока она еще зеленая. Но если кусты разрослись, боюсь, им оно уже нипочем. Но без перчаток работать все равно нельзя. У нас как раз есть такие, которые доходят до самого локтя и закрывают руки.
Ральф провел Калеба по магазину и помог загрузить в тележку несколько канистр «раундапа»[4]4
«Раундап» – распространенная марка гербицидного средства.
[Закрыть] и желтые кожаные перчатки по локоть длиной. Когда он уже пробивал покупку, Калеб оглянулся по сторонам и спросил:
– А корм для коз у вас есть?
– Для коз?
– Угу.
– Коз, вообще-то, потому и заводят, что они едят все что угодно.
– И землю тоже?
– Ха! У меня на глазах один такой объел шину на тракторе.
– А ежевику они тоже едят?
– Наверняка.
Ральф закончил пробивать купленное, и Калеб расплатился двумя из тех пяти сотенных купюр, которые взял из конверта. Спрятав сдачу в карман, он сунул перчатки в мешок с одеждой и снова закинул его на плечо. Потом подхватил канистры с «раундапом».
– Здесь где-нибудь поблизости можно поймать такси? – спросил он. – Или лучше вызвать?
– У парома их всегда тьма-тьмущая. Как выйдешь из магазина, иди прямо по дороге. Тут совсем недалеко.
– Спасибо. – Калеб двинулся к двери.
– Передай Джейн, пусть даст мне знать, если надумает продавать дом, – окликнул его Ральф. – Я буду держать руку на пульсе.
Калеб остановился и оглянулся:
– Обязательно передам.
* * *
Такси довезло Калеба до самого дома. Он расплатился с таксистом и поблагодарил его. Потом сложил свой груз на крыльце, достал ключ из тайника, в котором его оставил, и открыл дверь. Снова собрал вещи и занес их в дом.
Очутившись в своей комнате, он вывалил одежду из мешка на кровать и вместе со всем остальным разложил обратно по ящикам комода. Затем отправился в кухню и вернул то, что у него осталось от пятисот долларов, в конверт, приложив к ним чеки за покупки и проезд в такси. Покончив с делами, он взял из вазы с фруктами пару яблок и рассовал их по карманам. Потом нашел велосипед Джейн и выкатил его из гаража.
Убедившись, что не забыл ключ от дома, он закрыл дверь гаража изнутри и, пока она опускалась, проскользнул под ней. Потом оседлал велосипед и покатил по улице.
Когда дома́ по обеим сторонам дороги сменились деревьями, ориентироваться стало не на что, и Калебу пришлось напрячь память, чтобы найти то самое место. Когда ему это все-таки удалось, он слез с велосипеда, спрятал его в канаву, чтобы не видно было с дороги, и поднырнул под колючую проволоку. На этот раз блеяния не было слышно, – наверное, за время его отсутствия кто-то успел прийти и освободить несчастного козла или хотя бы перевести его на новое пастбище. Однако козел обнаружился на том же месте, где Калеб его оставил. Он лежал на земле, а от охапки веток не осталось и следа.
Калеб замедлил шаги и огляделся по сторонам.
Вверх по склону холма тянулась заросшая тропинка, но ни дома, ни какой-либо другой постройки поблизости видно не было. Калеб зашел за ограждение, держа на вытянутой руке яблоко. Козел вскочил и двинулся в его направлении, через каждые несколько шагов останавливаясь, чтобы бросить на Калеба подозрительный взгляд. Подойдя поближе, он шумно обнюхал яблоко и носом столкнул его с ладони Калеба. Яблоко шмякнулось на землю, и козел, опустив голову, расправился с ним в три укуса. Потом вскинул голову, ожидая добавки. Калеб протянул руку и похлопал его по голове.
– Так, приятель, а теперь без резких движений, – сказал он и хладнокровно двинулся к центру загона.
Ухватившись за колышек обеими руками, Калеб поднатужился и вытащил его из земли. Потом, держа колышек в руках, двинулся к выходу из загона. Козел засеменил следом. Едва они очутились за загородкой, Калебу пришлось тащить козла за цепь, потому что он то и дело останавливался, чтобы ухватить какую-нибудь зелень, попадавшуюся на пути. Доведя козла до изгороди и выманив за колючую проволоку с помощью оставшегося яблока, Калеб вытащил велосипед из канавы. Потом обмотал цепь вокруг рамы, надежно закрепил колышек во флягодержателе, уселся в седло и покатил по улице, держа руку с яблоком на отлете. Козел припустил следом, звонко цокая копытцами по асфальту, длинная цепь со звоном волочилась за ним. Велосипед был крепкий, горный, и Калеб медленно ехал вперед на пониженной передаче. Но козел все равно выбился из сил и начал отставать, благо свободный конец цепи был длинным. В конце концов Калеб сунул яблоко обратно в карман и обеими руками взялся за руль. Дальше их небольшая процессия уже продолжала передвигаться на удобной скорости.
Мимо проехал микроавтобус, Калеб разглядел три бледных лица, прилипших к заднему стеклу. Должно быть, они являли собой странное зрелище на этой пустынной дороге: велосипедист, тянущий за собой на цепи козла. Небо заволокло темными тучами, начал моросить мелкий дождь, и мысли Калеба неминуемо вернулись к Джейн. Он засмеялся, вспомнив выражение ее лица, когда он открыл дверь и застукал ее с пустой пачкой из-под чипсов над головой. Он тогда постучался, перед тем как войти, и готов был поклясться, что услышал из-за двери «войдите». Непонятно, кто из них двоих в итоге смутился сильнее. Хотя Джейн выглядела так мило, сидя в слезах и в крошках перед телевизором, по которому шло дурацкое реалити-шоу. И если ему не показалось, на ней в тот момент была его футболка. Разве это не значит, что он ей нравится?
Велосипед резко и неожиданно остановился, и Калеб кувырком полетел через руль на мостовую. Соскребя себя с асфальта, он отряхнул грязь с ободранных локтей, радуясь, что успел прикрыть ими лицо. Потом оглянулся назад и увидел, что велосипед валяется на боку, а рядом, упершись всеми четырьмя копытами в асфальт, стоит козел. Калеб двинулся в его сторону:
– Ах ты, паршивец маленький!
Козел угрожающе наклонил голову, как будто собирался броситься.
Калеб остановился:
– Ладно-ладно, без резких движений. Я на твоем месте, наверное, тоже разозлился бы, если бы не знал, куда меня ведут. Но пытаться меня убить не стоит. Мы уже почти приехали, и честное слово, тут куда лучше, чем в твоем загоне. Вот. Держи еще яблоко.
При виде подношения козел смягчился. После того как с яблоком было покончено, они мирно двинулись дальше.
Только теперь Калеб вел велосипед рядом.
Глава 9
Джейн сидела за столиком их страховой компании в банкетном зале отеля «Ред лайон» и слушала, как докладчик монотонным голосом перечисляет последствия от принятия закона о доступной медицинской помощи для рынка добровольного медицинского страхования. Полутемный зал казался морем бледных лиц, обращенных к сцене, на которой на фоне голубоватых слайдов «Пауэрпойнта» темнел силуэт докладчика. Интересно, почему нельзя было выразить все то же самое двумя словами «мрачный оптимизм». Впрочем, кто тогда стал бы сидеть на этой нудной лекции?
Мысли ее перекинулись на Калеба, как это случалось практически в любую свободную минуту ее четырехдневного пребывания в Портленде. Ведь наверняка же забрал деньги и уехал, с упавшим сердцем подумала Джейн. Она понимала, что рискует, выдавая Калебу его заработок, но удерживать его с помощью этих денег в заложниках ей претило. И потом, может, оно и к лучшему, если его не будет, когда она вернется. Наверное, пора уже перестать пережевывать последние дни дочери и жить дальше.
Но где-то в глубине души теплилась надежда, что он остался. Джейн уже по нему скучала. Ей не хватало ежеутренних подъемов с предвкушением того, как они увидятся за утренним кофе. Она уже успела пожалеть о своем отъезде. Как там сказала Грейс? «Не позволяй страху занимать какое-то место в твоей жизни. Даже самое крохотное». Ну почему она тогда ночью не открыла дверь его комнаты? Почему не забралась к нему в постель?
Джейн представила, как сильные руки Калеба обвиваются вокруг нее, вообразила его губы на своих губах. Лицу стало жарко. Он ведь поцеловал ее. Сделал первый шаг. Что побудило ее остановить его? Чувство вины, напомнила она себе. Хотя, наверное, ее реакция оказалась чересчур резкой. Теперь, когда Джейн знала, что Калеб и ее дочь никогда не были близки, что они и знакомы-то в полном смысле этого слова не были, она задавалась вопросом, почему все еще боится.
Джейн почувствовала легкое прикосновение к щиколотке. Она вскинула глаза, и мужчина, сидевший рядом, улыбнулся ей. У него была довольно привлекательная холеная внешность, но дорогой пиджак не мог скрыть внушительного брюшка, а воротник сорочки безжалостно врезался в шею, выдавая любителя вкусно поесть.
Мужчина склонился к ней и шепнул:
– Захватывающее времяпрепровождение, не правда ли?
– Да уж, увлекательнее только смотреть, как сохнет краска, – отозвалась Джейн.
– Вы живете тут же, в отеле? – спросил он.
– Да. Я из Сиэтла.
– А я прикатил аж из самого Финикса. Меня зовут Тони.
– Джейн.
– Приятно познакомиться, Джейн. Я был вчера на вашем мастер-классе по взаимодействию с клиентами. Может, поужинаем сегодня?
Тон мужчины недвусмысленно намекал, что его интересует отнюдь не только ужин. Он был привлекателен, но не во вкусе Джейн. Она всегда чувствовала себя в обществе мужчин не слишком уютно. Дамы из «Ал-Анона» шутили, что она специализируется исключительно на первых свиданиях. Мужчины никогда не казались ей особенно интересными. За их фасадами неизменно скрывалось ощущение грустного отчаяния, как будто у них в жизни не было никакой цели. Никакой искорки. Никакой жизни.
– В другой раз, – ответила она.
– Бросьте. – Он склонился ближе. – Вы сами сказали, что вам скучно. Так почему бы не провести вечер с пользой?
– У меня есть парень, – ответила Джейн, жалея, что это неправда.
Мужчина с ухмылкой поднял руку, продемонстрировал обручальное кольцо на безымянном пальце и подмигнул:
– Все останется сугубо между нами.
Джейн посмотрела на него. Он вскинул брови, ожидая ее ответа. Внезапно ей остро захотелось очутиться дома, рядом с Калебом, сидеть с ним у камина и слушать, как он играет на гитаре. Ощущать запах его разгоряченного тела, когда он возвращается со двора. Слышать его голос. Видеть его глаза.
– Хорошо, – произнесла она вслух. – Встретимся в ресторане в восемь.
Мужчина улыбнулся, как будто выиграл приз.
Джейн захлопнула ежедневник и сунула его в сумочку. Потом подмигнула соседу, извинившись, выбралась из-за стола и вышла из банкетного зала.
* * *
В половине девятого вечера Джейн стояла на верхней палубе парома, несшего ее по волнам бухты Эллиотт домой. При мысли о назойливом типе из Портленда, который в это самое время с нетерпением ждал ее в баре, она фыркнула. Бедная его жена!
Погода стояла ясная, и вечернее небо было усеяно звездами, хорошо различимыми, несмотря на рыжее зарево огней ночного города за кормой. Джейн полной грудью вдохнула прохладный воздух и тряхнула головой, чувствуя, как свежий ветер ласково ерошит ей волосы. Казалось, что паром движется слишком медленно. Как никогда медленно.
По радио объявили, что они подходят к острову Бейнбридж. Джейн вернулась к своей машине и стала ждать, когда паром причалит. Ее охватила нервозность. А вдруг Калеба не окажется дома? А вдруг она вернется и обнаружит, что в доме темно и пусто? Стоявшая следом за ней машина загудела, и Джейн, очнувшись, снялась с тормоза, съехала с пандуса и поспешила домой.
Заезжая в гараж, Джейн в свете фар заметила, что велосипед стоит не на том месте, где она его оставляла. В груди у нее забрезжил слабенький огонек надежды. Она заперла машину и направилась к двери, но перед дверью остановилась и занесла руку, чтобы постучать. А вдруг она его напугает? Или, того хуже, у него кто-нибудь окажется в гостях? Эта мысль заставила ее содрогнуться. В конце концов она приняла решение просто войти и крикнуть из передней, что приехала. Едва Джейн открыла дверь, как услышала доносившийся из гостиной гитарный перебор и почувствовала, как ее губы сами расплываются в улыбке.
Калеб сидел у горящего камина, всецело поглощенный своей музыкой. Он не только не слышал, как Джейн въехала в гараж, но, судя по всему, даже не заметил, как она вошла в комнату. Джейн долго стояла, глядя, как он мурлычет что-то себе под нос в такт гипнотической мелодии, видимо подбирая слова, которые легли бы на музыку.
Она кашлянула, и Калеб вскинул голову. В свете огня его глаза блеснули, как будто он плакал.
Неужели он плакал о ней?
Калеб убрал гитару в футляр, спокойно поднялся, пересек комнату и заключил ее в объятия. В его напряженном теле угадывалось желание, волосы пахли уличной свежестью. Отстранившись и взглянув на него, Джейн прочитала в глазах Калеба вопрос и улыбнулась в ответ, безмолвно сообщая ему, что вернулась раньше времени ради него.
Он наклонился и невесомо коснулся губами ее губ.
По спине Джейн побежали мурашки, ноги подкосились.
Она запрокинула голову и поднялась на цыпочки, не отрываясь от его губ. Одной рукой обвила его за шею и притянула еще ближе к себе, а другая скользнула ему за спину и сжала ягодицу. Губы у Калеба были сладкие и пахли кофе и карамелью, Джейн едва не задохнулась от острого желания всей кожей ощутить его обнаженную кожу и исследовать языком каждый квадратный дюйм его тела.
Она уже собиралась тащить его в спальню, когда в дверь постучали.
– Это что, шутка? – покачала головой Джейн, глядя ему прямо в глаза. – В самый подходящий момент! Надеюсь, ты никого не ждал в гости?
– Только мою любовницу, – с хулиганской ухмылкой отозвался Калеб.
– Надеюсь, она любит смотреть. – Джейн шутливо оттолкнула его. – Потому что делиться я не намерена.
Стук послышался снова, на этот раз громче.
– Только не говорите, что вы хотите мне что-нибудь продать в такое время, – возвысила Джейн голос, щелкнув замком и открывая дверь.
На пороге стоял полицейский. Его напарник топтался на ступеньках, а перед домом была припаркована патрульная машина. Офицер поверх плеча Джейн заглянул в дом, оценивая обстановку.
– Добрый вечер, мэм. К нам поступила жалоба на семейную ссору.
– На семейную ссору?!
– Так точно, мэм. Кто еще, кроме вас, находится в доме?
– Только я и мой… мой бойфренд.
– Не возражаете, если мы заглянем внутрь?
Джейн посмотрела на полицейского. Он был совсем молоденький, с жидкими светлыми усиками над тонкой верхней губой. Ни дать ни взять старшеклассник, отрабатывающий практику в полиции. Интересно, когда это она успела настолько постареть, что стала старше полицейских? Потом она перевела взгляд на его напарника и увидела, что тот еще младше.
– Эй, – удивилась она вслух, – а ты разве не сын Элис Макнайт?
– Да, мэм, – смутился тот.
– Господи, и когда только ты успел стать полицейским? Я помню те времена, когда ты еще пешком под стол ходил!
– Мэм, – оборвал ее старший, – мы хотели бы пройти внутрь, если вы не возражаете.
– Ради бога, – ответила Джейн, отступая в сторону. – Думаю, вы ошиблись адресом, но зайдите и убедитесь во всем сами.
Полицейские прошли в дом, поскрипывая портупеями. У того, что был помладше, на поясе зашелестела рация, и он прикрутил громкость. На пороге гостиной появился Калеб, вопросительно глядя на полицейских.
– Что-то случилось?
Джейн открыла было рот, чтобы объяснить ситуацию, но старший полицейский не дал ей и слова сказать.
– Мы приехали на вызов.
Вид у Калеба сделался недоуменный.
– Я играл на гитаре, но моя игра не могла никому помешать. Вы точно не ошиблись адресом?
– Вы оба здесь проживаете? – спросил полицейский.
Джейн с Калебом ответили в один голос:
– Да!
– Нет!
Офицер подозрительно прищурился:
– Нам звонили с жалобой на женские крики.
– Кто звонил? – поинтересовалась Джейн.
– Обеспокоенные соседи.
– Если это была миссис Паркер из соседнего дома, она вечно разводит драму на ровном месте.
– Не возражаете, если мы быстро здесь все осмотрим? – спросил полицейский.
– Я знаю, в чем дело, – засмеялся Калеб. – Это все чертов козел.
Вид у Джейн стал даже более озадаченный, чем у полицейских.
– Какой козел? – спросила она.
Калеб ткнул пальцем на раздвижную дверь:
– Он там, на заднем дворе. Я привел его, чтобы он помог мне очистить двор от ежевики. Думал, он кричит от голода, но, похоже, ему просто не нравится быть на привязи.
Офицер перевел взгляд с Калеба на Джейн и обратно.
– Сэр, если не возражаете, пройдите, пожалуйста, с моим напарником.
– Зачем? – спросил Калеб.
– Он должен задать вам несколько вопросов.
– Вы хотите допросить нас отдельно друг от друга, а потом проверить, совпадают ли показания, так?
– Это не займет много времени, сэр, – произнес тот, что был помладше. – Идемте со мной.
Джейн на мгновение встретилась глазами с Калебом, прежде чем полицейский вывел его на крыльцо. Потом старший полицейский подошел к Джейн и перекрыл ей обзор.
– У вас все в порядке, мэм? – спросил он.
– Все в полном прядке, – заверила его Джейн. – Это какое-то недоразумение. Я только что приехала из Портленда. Буквально десять минут назад.
– В доме есть еще кто-нибудь?
– Нет.
– Что это за козел, о котором говорил ваш приятель?
– Это вы у Калеба спрашивайте.
– Этим сейчас занимается мой напарник. А я задал вопрос вам.
– Когда четыре дня назад я уезжала из дому, никакого козла у нас не было.
И тут откуда-то с заднего двора донесся пронзительный крик. Полицейский инстинктивно схватился за кобуру. Велев Джейн не двигаться с места, он торопливо выглянул на крыльцо и приказал своему напарнику оставаться с Калебом. Затем подошел к раздвижной двери, открыл ее и скрылся в темноте.
– Дурдом какой-то, – пробормотала Джейн.
Снова послышался крик, на этот раз громче, поскольку обе двери были открыты. Джейн перехватила взгляд Калеба, но тот лишь пожал плечами.
Минуту спустя полицейский вернулся и закрыл за собой дверь. Потом со сконфуженным видом подошел к Джейн и выдавил кривую улыбку.
– Простите, что потревожили, мэм. – С этими словами он вышел на крыльцо. Извинившись перед Калебом, они с напарником двинулись к машине.
– Что это было? – донесся до Джейн голос полицейского помоложе.
– Парень сказал правду. На лужайке за домом пасется козел.
Закрыв дверь и вновь оставшись в прихожей одни, Джейн с Калебом переглянулись и дружно захохотали.
– Видел бы ты, как он схватился за пистолет, – всхлипывая, выговорила Джейн.
– А ты бы видела, какие у второго стали глаза. Размером с плошки!
– Где ты вообще взял этого козла?
– Нашел.
– Нашел? – вскинула бровь Джейн.
– Ну, если совсем честно, я его взял в долг.
– Как можно взять в долг козла?
– Я нашел его в лесу и привел домой.
– Значит, ты его украл?
– Нет, я его взял в долг.
– А его хозяин в курсе, что козел у тебя?
– Нет, но он умирал с голоду.
– Тогда ты его украл.
– Ладно, пусть будет украл. Но видела бы ты, сколько ежевики я уничтожил с его помощью. Он ест без остановки. Ты глазам своим не поверишь. Мы почти закончили, можно уже начинать рыхлить землю и засевать траву.
– Завтра же отведи козла туда, откуда взял.
Калеб вплотную приблизился к Джейн:
– Давай про завтра поговорим завтра.
– А о чем ты хочешь поговорить сегодня? – поинтересовалась она.
Уголки губ Калеба дрогнули.
– Я вообще не хочу ни о чем говорить.
– Совсем? – (Он кивнул.) – Тогда что же ты собираешься делать?
– Все, – ответил он.
– Серьезно?
– Серьезно.
– И что же именно?
Едва этот вопрос сорвался с ее губ, как Калеб накрыл их своими, и она мгновенно позабыла обо всем. Джейн больше не стояла в прихожей, она больше не находилась на планете Земля. Его ладони скользнули к ее груди, мускулистые бедра прижались к ее бедрам, и сквозь плотную ткань джинсов она ощутила между ними нечто твердое. Не давая Калебу развернуться, Джейн потянула его за собой в спальню, отрываясь от него лишь для того, чтобы сделать несколько шагов, после чего снова останавливаясь, чтобы опять поцеловать его. Он на ходу через голову стянул рубашку и отшвырнул ее в сторону, так что под гладкой кожей на груди пробежала волна мускулов, потом вновь стиснул ее плечи и впился в губы поцелуем. Джейн вывернулась и сделала еще несколько шагов, торопливо расстегивая блузку. Внезапно они оказались на пороге ее комнаты. Действительно ли она хочет идти дальше? Не придется ли ей потом пожалеть об этом?
Калеб включил свет.
Джейн покачала головой и выключила его.
Он на ощупь расстегнул на ней лифчик, высвобождая груди. Потом наклонился и обхватил губами сосок.
Джейн не верилось, что это происходит на самом деле. Она была охвачена смесью возбуждения и страха. А вдруг он в ней разочаруется? Вдруг она окажется не так хороша в постели? Ведь у нее давно уже не было практики. Слишком давно.
Джейн запустила пальцы в его густую шевелюру. Сквозь открытую дверь из коридора проникал свет, и она различила мускулы у него на спине. Калеб принялся расстегивать на ней брюки. Потом спустил их с ее бедер и потянул вниз. Она переступила ногами и осталась стоять перед ним обнаженная, если не считать трусиков.
