Текст книги "Основы Этики(СИ)"

Автор книги: Рассел Бертран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Оценка степени хорошества

§37

Закончить естественнее всего списком основополагающих благ и зол. Однако не стану, поскольку читатели способны сами. Лучше рассмотрю, действительно ли знать отличие невозможно.

Весьма популярен этический скептицизм, оправданный несогласием у моралистов. Иксу кажется, дескать, А хорошее, притом Игреку – дескать, А плохое, но никакого способа доказать друг другу свою правоту нет. Этика – вопрос индивидуального вкуса. Выяснение, ктó прав, – это пустая трата времени.

Этике подобный скептицизм вреден. Суждение (не)одобрения предмета не должно быть опосредовано критикой противоположной оценки. Разномыслие хотя неизбежно, всё ж исключительно, через аргументацию поправимо. Поскольку чаще всего мнения держатся ниспровержимого, неуязвимого только по впечатлению. Что часто следует из обманчивой теории, заслоняющей оценку непосредственную, но самой непроверяемой. Такое сплошь и рядом. Прослывший остряком Сидни Смит облился горчицею – сотрапезники падают со смеху. Многие ложные оценки таковы.

§38

Касательно вещей хороших не для чего-то, но самими по себе заблуждений два: философское и морализаторское. Мыслителю склонность упрощать факты, подгоняя под изящную теорию, выведенную с минимального количества принципов. Что касается моралиста, зацикленный на поведении, забывает о целях, о конечном благе. В обычной жизни легко за деревьями не видеть леса, благ ожидая только за гробом. Философский же благоцентризм исключителен, ибо страсть упорядочивать и способности к умничанью встречаются реже любви к добродетели. Этические трактаты чаще сочиняются последними, хотя Канту получилось эти два заблуждения соединить. У него всё хорошее сводится на волю к добродетели – упрощение достойное философа; путаница средств и целей, особенно ласкающая слух моралиста.

§39

Ошибка моралиста показыват исключительно важную вещь. Непосредственное суждение возможно в оценке предмета на хорошество-для-себя, но не на правильность поступка. Не собираюсь оспаривать непосредственное чутьё к (не)правильности поступка либо пользу такого чутья, просто подобные оценки для мыслителя не самоочевидны. Правильность поступка предопределяет оценка хорошества последствий. Только различая благо и зло способны знать, как вернее, правильнее того достичь, а не наоборот. Непосредственная оценка (не)правильности поступка лишня.

Если философ ограничился проблемой хорошества, не отвлекатеся на проблему правильности, несогласия меж оценками намного меньше. Неединогласность оценки хорошества последствий предопределена ситуацией оценщика плюс убеждениями касательно того, как поступать, ибо много чего всеми признанного правильным обещает наихудшее, немногое же признанное неправильным – наоборот. (К примеру, по закону, как говорится, военного времени приходится нарушить правильный кодекс – и правильно, когда деятель осуждаем вместо кодекса.) Подобный разнобой в оценках уже не следствие скептицизма-релятивизма, но всё равно разрушителен этике.

§40

Неединогласность оценки хорошества-для-себя возможна даже без отвлечения на хорошество-для-чего-другого. Возмездие вместо предупреждения-исправления считалось донедавна благом, а нынче месть осуждают. Идея геенны может оправдываться только благостью мщения как самоцели. Что многие разуверились в геенне, вызвано дискредитацией мести.

Но даже когда не договорятся по поводу самоцели, разногласия вызваны приверженностью заведомой теории, но не оценкой непосредственной. Касательно геенны богословы рассуждают, якобы всё, что ни сотворено благим богом, является благом. Отсюда посмертное воздаяние тоже благо. Такие настроения присущи даже тому, кто не веруй, мести б отвращался. Искажённая заведомой теорией оценка неискрення, редка.

§41

Разнобой в оценках обусловливается плоховатостью либо нейтральностью вещей отдельных, однако в целом являющихся благом. Или хорошеством-индифферентностью частей, в целом являющихся злом. Тут оценка зависит от уровня обобщения. Чтоб узнать, хороша ли вещь сама по себе, нужно задуматься, ценили бы мы вещь, существуй она не как часть. Должна ли часть существовать, определяется тем, должно ли существовать целое. Сострадание – хорошо, пускай невозможно вне чьего-то страдания; как и зависть является злом, если даже завидуемому хорошо. Оптимисты логичны, хоть и не оправданы. Пессимисты тоже, хотя не настолько популярны.

Если даже (не)хорошее не состоит из (не)плохого, часто целое не сумма частей, лучшая либо худшая целого. Например, эстетические наслаждения предполагают объект красивый. Но как ни глупо, даже мерзко наслаждаться безобразным, эмоция ценности той же. Сам арт-объект, если неодушевлённый, этическинейтрален. В целом же, хотя безвкусица даёт эмоции равно, как эстетические, положительные; хоть объект аналогично нейтрален, оцениваема нами безвкусица неправильной. Чтобы кустарщины проще шедевра в исполнении не поощрять. Аналогично считаем, якобы человека лучше любить хорошего. Титания любит Основу не менее нежно, чем Юльетта – Ромео, но всё равно высмеиваема. Поэтому многое (не)хорошее следует оценивать в целом, а не частями.

§42

Многие теоретики лишены последовательности, поскольку непосредственными оценками с априорными теориями пользуются наравне. Верующие, что самое главное – добродетель, а не добро, всё равно благодеяния рекламируют небесными благами. Получается, главное не хорошо себя вести, а дослужиться до награды? А кто говорил, якобы поступок ценнее счастья?

Кстати, тождествление хорошества с удовольствием. Очевидное для многих даже философов. Блаженство кажется благом на первый взгляд, однако тождествление плодит парадоксы. Беспечность идиота вовсе не благо, хотя при неимении благ иных это вариант нехудший. Гедонисты затрудняются доказать, якобы возвышенные наслаждения действительно выше. Раздражаются чувствуя свою неправоту, выдвигая невероятные доводы. Хотя детские шалости равно де приятны, как и поэзия, но неравны количества, превышающие в поэзии – теория небесспорная. Что наслаждаться фразами возвышеннее купания в жару, согласны все, но что наслаждение сильнее, не скажет никто. Даже мучения бывают благом. С другой стороны, наслаждение плохим осуждаем, если даже против удовольствий ничего не имеем. Истязание ненавидимого нами человека плохо, пускай нам и приятно. Чтобы нам это было неприятно, было бы даже лучше. Можно возразить, якобы ненависть – это бремя, порицаемое по соображениям эгоистическим, игнорируя возможные исключения. Но возможность образцов хорошества ненависти несерьёзна, присутствует исключительно в оправдании теорий.

В итоге коль удовольствие плохо не бывает, его хорошество не пропорционально силе наслаждения; наслаждение нехорошо в целом; иногда без удовольствия блага больше. Это следует из соображений, с которыми большинство людей согласится. Заключаю, что, хоть убеждениями люди неодинаковы, различия почти всегда связаны с неумением ставить вопросы (вроде путаницы между целями-средствами) либо приверженностью теории, мешающей оценке непосредственной. Могу надеяться, что моралисты, взявшиеся за ум, придут ещё больше к согласию.

§43

К чему пришли в итоге? Главное в этике – понятие хорошего и понятие плохого. Полностью не выводимые с иных понятий, несводимые на прочие качества вроде (не)существования. Чтó есть, никакого не имеет отношения к тому, чтó должно быть. Далее, объективноправильно поступать, как видится должным, если не ошибаемся. Так, как в наших силах и чтобы скорее всего последствия были наилучшими. Поэтому, судя о правоте, должны знать, какие последствия хороши. Можно заблуждаться по поводу, как поступать объективноправильно, поступая субъективноправильно. Поэтому нужно различать поступки моральные и безнравственные. Первые добродетельно-одобрительные, вторые – греховно-предосудительные. Нравственно поступать так, чтобы мы себе казались правыми после достаточной искренней рефлексии, количество которой определяется сложностью и важностью решения. Рассмотрели, насколько добродетель ограничена возможностями. Если правы детерминисты, возможно только свершившееся либо выбранное при рассуждении среди физическивыполнимого (такого, что можем осуществить, если того желаем). Обсудили разновидности эгоизма, выявили ложность их. Отыскали заблуждения при оценивании степени хорошества предметов, учитывая которые надеемся на большее согласие между моралистами. Общую теорию хорошества не выдвигали, поскольку читателю под силу самому. Вооружённому нашими соображениями.