Текст книги "Избави нас от лукавого"

Автор книги: Ральф Сарчи

Соавторы: Лиза Коллиер Кул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

А откуда четырехлетний ребенок заранее знал, какие квартиры им предложат? И неужели он сам искренне хотел жить возле кладбища? По моему мнению, Тимми необычный мальчик и, несмотря на возраст, сильный экстрасенс, почему на него и пал выбор демона. Четких признаков, по которым дьявол отбирает свои жертвы, нет, но, как правило, у таких людей есть некая слабость или уязвимое место, которые можно эксплуатировать. Я убежден: не вмешайся мы вовремя, Тимми неминуемо стал бы одержимым. Подобные случаи крайне редки, но дьявол может вселяться в детей.

Кровь в моих жилах закипела. Глядя на рыженького малыша, который без всякого страха бегал по квартире, уверенный, что все это «придумано», и его прелестную полугодовалую сестренку с покрытой пушком безволосой головкой и большими голубыми глазами, следящими за каждым моим движением, я подумал: «Да как потусторонняя мерзость смеет цепляться к невинным детям?»

При расследованиях я стараюсь не давать волю чувствам – сильные эмоции делают человека более уязвимым для инфернальных нападений и манипуляций, но сейчас я ничего не мог с собой поделать, глядя, как демон издевается над ребенком.

До сих пор не могу забыть случай из своей полицейско-патрульной практики, когда приехал на вызов в многоквартирный дом в восточной части Нью-Йорка и на кухонном столе увидел умирающую месячную девочку, неподвижную, посиневшую, потому что твари, которые назывались ее родителями, поленились вовремя вызвать врача. Мы с доктором «скорой помощи» бились, пытаясь оживить малышку, но до больницы ее не довезли. Мамаша немного поплакала, папаша поднялся уходить.

–  Ты куда намылился? – спросил я.

–  Домой, – деловито ответил он. – Пора собираться на работу.

У него имелось еще восемь детей от разных женщин «по соседству», так что одним больше, одним меньше, ему было все равно. На один рот меньше. Я сдержался и не открутил ему башку, когда он равнодушно повернулся спиной к мертвой девочке и вышел в ночь.

Заканчивая свой рассказ, Джил была очень расстроена.

–  Я никогда не испытывала такой злости, враждебности, ненависти, какие ощутила здесь за несколько дней, – пожаловалась она. – Не знаю, что на меня нашло, когда я решила сюда переехать. Боюсь себя, поминутно готова рвать и метать. Не узнаю себя, это уже не я!

Тогда, в Нью-Йорке, я не успел спасти ребенка, но сегодня приехал вовремя, чтобы помочь молодой матери и ее детям.

–  Джил, – сказал я, – это действительно не вы. Это с вами делает дом…

На демоническую тему я могу распространяться часами, но не успел я договорить, как нас прервал громкий детский вопль, который прекратился так же внезапно, как и начался, когда Тимми вдруг ударил малышку. Я сразу вспомнил слова Кэти: «Кто-то готовит удар». Что ж, она не ошиблась.

–  Нет, вы только посмотрите! – воскликнула мать. – Тимми раньше никогда так не делал!

Она готова была свалить проделку на злого духа, но я, честно говоря, сомневался. Насколько я видел, Тимми – неугомонный, буйный мальчишка, которого родители не особо приучали к дисциплине. Не знаю, что спровоцировало шлепок – ревность к сестренке или темные силы, но я решил начать ритуал не откладывая. Проще изгнать нечистого из дома, чем из людей.

Оглядевшись, я увидел, что кого-то не хватает. Ну да, третьего жильца.

–  А где Билл? – спросил я.

–  Не знаю, – ответила Джил. – Я говорила, что вы будете в восемь, но его целый день не видно.

Я подавил раздражение. Мы согласились взяться за расследование и приехали в снежный шквал лишь потому, что нам обещали содействие всех жильцов дома. Чтобы прогнать дьявола, необходим доступ в каждый уголок и закоулок, чтобы нечистому негде было спрятаться. Рассказ Билла мало чем помог бы расследованию – зловещие события начались до его приезда, стало быть, не он привлек сюда нечистого. Но мне все равно было интересно, что он скажет.

Пока ждали Билла, наш экстрасенс, брат Эндрю, обошел две квартиры, вытянув свои длинные тощие руки и принимая на них негативные вибрации. Он нашел два «холодных» пятна необычайной силы – «потусторонний холод», как мы его называем, одно в спальне родителей, другое в детской.

–  Ты его видишь? – спросил я.

Брат Эндрю помолчал секунду, будто слушая то, чего не слышал я.

–  Маскируется. Не хочет показываться. Пытается спрятаться.

–  Точно демоническое? – спросил Томми, уже не сомневаясь в ответе.

–  Да, нечеловеческое. Оно испугано, но его ненависть сильнее страха.

Я не знаю, как работают экстрасенсорные способности брата Эндрю, как не представляю, откуда малыш Тимми знал, какие квартиры будет смотреть его мать, но я много раз имел возможность убедиться в необычайно развитом шестом чувстве нашего спеца. То он описывал нам планировку квартир, в которых ни разу не был, то находил невидимый открытый портал, откуда в дом проникали сущности.

Однажды он даже прочел мои мысли. Я ездил в братство Святого Павла и привез кое-какие лакомства. Брат Эндрю так азартно въелся в предложенный миндальный пирог, что я, глядя на него со спины, невольно подумал: «Не кормят их тут, что ли?»

Он обернулся, будто я сказал это вслух, и воскликнул:

–  Да иди ты к черту, Ральф!

Мы потом весь вечер смеялись.

Брат Эндрю чем-то напоминает мне отца Мартина – оба от мира сего и говорят обычным языком, не чураясь крепких выражений. С ними легко общаться – нет скованности, будто в церкви сидишь, а словно с приятелями беседуешь. У обоих замечательные экстрасенсорные и эмпатические способности. Брат Эндрю настолько сильный эмпат, что это для него почти проклятие: он в магазин не может зайти без того, чтобы кассирша не выложила ему свои переживания. Я ему полностью доверяю, но спроси я, что готовит мне будущее, в ответ услышал бы: «Расслабься, Ральф, и получай удовольствие. Не мешай вершиться предначертанному».

Однажды брат Эндрю рассказал мне о явленном ему видении золотого куба, от которого исходило сильное ощущение любви, а рядом зияла большая черная дыра, источавшая такое всепоглощающее зло, что брату Эндрю показалось – он вот-вот исчезнет в ней и погибнет. После того чудесного видения, ощутив силу Божьей любви и абсолютное зло Сатаны, он решил избрать религиозную стезю.

Сейчас брат Эндрю злого духа не увидел – тот прятался, но уловил его страх и ненависть

–  Прикажи ему уйти, – настаивал я.

Громко, повелительно брат Эндрю произнес:

–  Во имя Иисуса Христа повелеваю тебе уйти, не навредив, туда, где Господь судил тебе быть! – Он повторил это трижды, возвысив голос и все более настойчиво, но покачал головой: – Не идет. Не хочет.

Мы принесли все необходимое для экзорцизма: святую воду, медали с изображением святого Бенедикта для всех обитателей дома, включая кота, освященную соль и ладан. Мы устанавливали видеокамеру, когда сверху спустился недостающий жилец с банкой «Будвайзера», из которой шумно отхлебывал. От этого ожиревшего, неопрятного мужчины разило пивом и неприязнью. Я говорил с Джил, когда услышал голос Джо:

–  Уберите пиво, пожалуйста. Здесь сейчас будет проводиться религиозный обряд.

В бытность свою патрульным я повидал много идиотов и не удивился, когда Билл скандально ответил:

–  Я у себя дома и буду пить пиво, когда хочу!

Во мне поднимался гнев, но я пришел сюда молиться, а не разбираться со всякими козлами, поэтому предоставил другим жильцам урезонивать соседа. Игнорируя уговоры, Билл стоял посреди комнаты, потягивая пиво, будто ожидал начала представления. В Библии не запрещается усмирять засранцев жестким взглядом полицейского, поэтому я сказал, глядя на него в упор:

–  Слушай, приятель, не уберешь пиво – вали к себе и разбирайся со своей проблемой сам.

–  Да пожалуйста! – хмыкнул он, окинув меня презрительным взглядом.

Громко рыгнув, он не спеша потопал вверх по лестнице.

–  Приятного вечера, – сказал я ему вдогонку, зная, что нечистая сила, затаившаяся в доме, разъярившись от наших молитв, устремится в квартиру этого типа.

Некоторое время сосед изображал безразличие и даже врубил на полную громкость «Блэк саббат».

Сопротивление – часть демонической тактики. Мы и не ждали, что все пройдет гладко. Сатанинские силы всегда стараются затруднить расследование, а этот дурак играет им на руку. Будь он единственным обитателем дома, я бы собрал вещи и ушел. Мы рискуем собой за спасибо, ведь плату не берем, решаем его проблему, а он нам палки в колеса ставит?

Проводить ритуал в таких условиях все равно что приклеивать пластырь на сломанную ногу, но в доме жили двое малышей, которым не на кого было рассчитывать, поэтому пришлось продолжать под гремящую сверху «Блэк саббат». Сперва мы зажгли освященный ладан и подождали, пока сладкий запах наполнит комнату. Следили, чтобы ни один угол не остался неочищенным. Мы с братом Эндрю по очереди читали молитвы, а Джо и Фил вторили нам в подвале. За несколько лет мы пришли к выводу, что эффективнее начинать ритуал одновременно на всех этажах, чтобы демон не метался по дому.

Читая молитву папы Льва XIII, я высоко поднял свою реликвию – частицу Святого креста. Она всегда висит у меня над кроватью, я беру ее с собой на расследования. Это, можно сказать, эквивалент табельного оружия полицейского, ибо нет ничего более действенного против Сатаны и его приспешников.

Мы уже готовы были приступить к следующему этапу – окроплению каждого угла святой водой, когда очередная композиция «Блэк саббат» вдруг оборвалась и жилец второго этажа сбежал вниз, бледный и трясущийся. На этот раз пива при нем не было, и вел он себя совсем по-другому. Теперь он отчаянно жаждал помочь нам всем, чем только сможет. Мой напарник поинтересовался, чему мы обязаны столь разительной переменой отношения, но жилец отказался отвечать.

–  Давайте уже к делу, – пробормотал он.

Я был этому только рад – наконец-то мы получили возможность пройтись по второму этажу. Быстро – на случай если жилец снова передумает – мы очистили его квартиру молитвой и ладаном и окропили углы и внутренность каждого шкафа и ящика, даже совсем маленьких, чтобы дьяволу негде было спрятаться. Окропление входит в ритуал, описанный папой Львом XIII, но мы пошли дальше: в качестве завершающего удара нечистому закрепили действие святой воды освященной солью.

Закончили мы около полуночи. Брат Эндрю сообщил, что видел черную тень, быстро перемещавшуюся по дому. Демон искал укрытие, но мы свое дело знали: спрятаться ему негде. Натыкаясь на каждом шагу на святую воду и освященную соль, которыми мы очищали дом, черная тень, не в силах вытерпеть, металась все быстрее и быстрее, пока не исчезла совсем.

Когда брат Эндрю сказал нам об этом, я побеседовал с обитателями дома о том, чего им ожидать.

–  Через несколько дней вы можете столкнуться со сверхъестественными проявлениями: это остаточный эффект ритуала. Демон может даже вернуться. В таком случае примените святую воду и освященную соль, мы их вам оставим. Важно усвоить: надо регулярно молиться и впустить Бога в свою жизнь. Еще я попрошу вас не обсуждать случившееся: разговоры о демоне могут снова привлечь его в дом.

Нас благодарили все, даже Билл. Выйти из дома на чистый, морозный воздух было восхитительно – мы пробыли внутри четыре часа. Теперь предстояло долго тащиться по обледенелым дорогам. Томми и брату Эндрю ехать было дальше всех. Я помолился, чтобы они добрались без приключений.

На этом бы истории и закончиться, но у нее оказалось любопытное продолжение. На следующий день брату Эндрю позвонила старая знакомая, которая живет за три тысячи миль, в Калифорнии. Около 21 часа по тихоокеанскому времени (00.00 в Нью-Йорке), когда брат Эндрю завершил обряд изгнания дьявола, этой женщине, спящей на диване, привиделся кошмар, будто брата Эндрю обступили злые духи. Сон был так реален, что женщина в страхе проснулась и пошла на кухню выпить травяного чаю. Когда наливала в чашку воду, у нее возникло ощущение, что на нее кто-то смотрит.

Обернувшись, она увидела волосатое существо ростом футов пять, злобно скалящее страшные желтые зубы. Исходящая от него ненависть смертельно испугала женщину, но у нее хватило самообладания сделать то, чему учил брат Эндрю: именем Иисуса она приказала чудовищу уйти. Оно немедленно исчезло, но женщина так переволновалась, что не спала всю ночь и ранним утром позвонила брату Эндрю узнать, все ли с ним в порядке.

Он объяснил, что проводил обряд изгнания нечистого. Когда демон покидал дом у кладбища, женщина в Калифорнии подумала о брате Эндрю, видимо, почувствовав, что он в опасности. Стоит о ком-то подумать, как между вами и этим человеком возникает духовная связь, ибо мысль материальна (точно так же, обращаясь к Богу в молитве, вы создаете духовную связь). Когда демон вынужденно оставил дом, он, снедаемый дьявольской яростью, по следу мыслей женщины пришел к ней в дом, пока ее слова не отправили его туда, где ему надлежит пребывать, – в ад.

Глава 5

Нападение инкуба

Вспыхнула молния, и на машину обрушился ливень. Ехать на очередное расследование предстояло часов пять. Джо не смог вырваться с работы, поэтому я ехал один и на взводе, зная, что встречусь с людьми, подвергшимися нападению сил куда опаснее этого потопа. Семью Маккензи я видел в телешоу «Паранормальные явления», где рассказывается о реальных случаях проявления потусторонних сил. Едва я услышал рассказ Маккензи, как сразу понял – за них не на шутку взялись инфернальные силы. Я позвонил Эду Уоррену, зная, что у него есть выходы на это телешоу, но он сказал, что ему неудобно напрашиваться.

–  Если Господь захочет, чтобы эта семья получила нашу помощь, – сказал он, – он их на нас выведет.

Несколько месяцев спустя я разговаривал с Эдом по телефону.

–  Ральф, позавчера мне позвонили с «Паранормальных явлений», – сообщил он. – Хотят, чтобы мы с Лоррейн взялись за один случай в Вашингтоне. – Я сразу понял, что речь идет о Маккензи, но Эд успел забыть наш разговор, пока я ему не напомнил. – Ты тоже поезжай.

Если то, что говорили члены семьи Маккензи в телешоу, правда, значит, они оказались в лапах на редкость сильного демона. Когда в Вашингтоне я остановился у таксофона сказать жене, что добрался благополучно, ветер достиг почти ураганной силы. Джен была очень напряжена, хотя и пыталась скрыть тревогу, да и я беспокоился: нахожусь так далеко от дома – а вдруг я понадоблюсь своей семье?

Проезжая через стену дождя, я видел, как на другой стороне улицы большая ветка упала на асфальт.

«Может, он сумасшедший – ехать за две сотни миль в такую погоду помогать незнакомым людям?» – подумает кто-то.

Так можно задаться вопросом, не сумасшествие ли еженощно рисковать жизнью в патрульной машине. Моих коллег, совсем молодых людей намного лучше и храбрее меня, убивают на службе, как Кевина Джиллспика, тоже работавшего в ночную смену. Угонщики застрелили его несколько лет назад, хотя он был в бронежилете. Кевин тоже был женат и имел малолетних детей. Его семилетний сын Дэнни написал письмо, которое зачитали на панихиде: «Я люблю полицию. Когда вырасту, тоже стану полицейским». Теперь зеленый металлический шкафчик в участке стоит невеселым памятником с табличкой «В память офицера полиции Кевина Джиллспика, жетон № 4503, погибшего при исполнении 14 марта 1996 г.». Ниже подписана фраза, которую мы часто слышали от Кевина: «Ну, чтоб все было нормально».

Семья Маккензи понесла такую же сокрушительную потерю, как и сын Кевина: всего через три дня после переезда в новый дом у главы семейства нашли неоперабельный рак, и через месяц его не стало. Вряд ли это подстроил демон – скорее, тут совпадение, но цифра три всегда фигурирует в таких случаях.

Дом вовсе не выглядел обиталищем привидений: Маккензи жили не в старом, продуваемом всеми ветрами замке и не в полуразрушенном особняке, как любят показывать в кино, а в очень красивом, увитом диким виноградом доме в колониальном стиле на тихой улочке в пригороде Вашингтона. Звоня в дверь, я не почувствовал ничего враждебного или зловещего.

–  Вы экзорцист? – Я сразу вспомнил тоненькую девочку-подростка с огромными беспокойными глазами: Моника Маккензи, старшая дочь. По телевизору она рассказывала о невообразимых ужасах, которые им пришлось претерпеть.

–  Нет, но я приехал помочь, чем смогу, – заверил я.

Перебросившись парой слов с девочками, жмущимися друг к другу в гостиной (никто не хотел оставаться один даже средь бела дня), я в ожидании Уорренов пошел взглянуть на чистые, просторные комнаты. Почувствую ли что-нибудь необычное? Я уже знал, что у дома гнусное прошлое.

По словам Маккензи, полицейские им рассказали, что предыдущий владелец дома был сатанистом. Его жена работала в ночную смену и оставляла двоих малолетних сыновей на отца. Вроде обычное дело, да только вот папаша вместе с участниками сатанистского шабаша сексуально использовали детей.

Дальше – больше: секта начала приносить своему кумиру, дьяволу, жертвы – живых существ. На глазах у детей они разорвали лягушку. «Лягушку? – фыркнет кто-то. – Тоже мне, большое дело!» Но для детей увидеть, как разрывают живую лягушку, гораздо страшнее, чем для взрослых стать свидетелями автоаварии.

Я считаю, была подготовка к бесконечно худшему: позже сектой был умерщвлен младенец. Доказать это не удалось, но детектив, который вел расследование, был убежден, что убийство имело место. По закону в отсутствие трупа или прямых доказательств нельзя осудить за совершение преступления, на что и рассчитывали сатанисты. Ритуал видели только сыновья хозяина дома, а в глазах закона маленькие дети не являются надежными свидетелями. Мальчики рассказали полиции, что младенец был заколот несколькими ударами ножа, положен в коробку и брошен в ручей, протекающий неподалеку. Полицейские коробку нашли, но ни следов крови, ни изувеченного тела не обнаружили, несмотря на тщательные поиски, и в конце концов дело закрыли.

Подозреваю, что в секту входили так называемые организованные сатанисты, которые идут на все, чтобы надежно спрятать тела своих жертв и избегнуть уголовного преследования. Это несложно – среди организованных сатанистов немало врачей, юристов, политиков, женщин и мужчин, не испытывающих материальных затруднений. Есть даже судьи и офицеры полиции. Словом, у подобных сект есть все средства избежать земного правосудия.

Однако все это домыслы – может, и в самом деле не было никакого мертвого младенца. Но и без этого у полиции собралось достаточно доказательств, чтобы посадить скота-папашу за педофилию, избавив от него общество и родных детей. Но содеянного им оказалось достаточно, чтобы привлечь в дом одного из злых духов, бродящих по миру и соблазняющих людей, и отдать другую невинную семью в качестве добычи дьяволу.

Проверив первый этаж, я сошел в цокольный. Прямо у лестницы располагалась комната Моники: типичная девчоночья спаленка, вся в цветочках и картинках. Я походил по цокольному этажу, который оказался очень просторным, с несколькими комнатами. В самой большой стояли телевизор и угловой бар. Здесь было так же чисто, как во всем доме. Сбоку находилась прачечная. Едва войдя туда, я резко остановился, охваченный необъяснимым ужасом. Атмосфера угрозы была такой сильной, что волосы встали дыбом. Я поспешил убраться оттуда ко всем чертям.

Зло можно почувствовать – тело на него реагирует. Дьявол знает, как напугать того или иного человека, потому что ему известны наши слабости. Внешне комната была обычной прачечной, но оттуда исходило сильнейшее ощущение ужаса и ненависти. В отличие от брата Эндрю я не экстрасенс, но, как правило, чувствую присутствие нечистой силы. Это неестественное, бередящее нервы ощущение. Многие описывают беспричинный страх или впечатление, будто происходит что-то очень плохое.

Позже я узнал, что, по мнению следователя, именно здесь собирались сатанисты. От нестерпимого демонического присутствия во мне взревела невидимая сирена. Адреналин зашкаливал. Я поспешил убраться из подвала, и тут из комнаты Моники сильно пахнуло противно-приторными духами. Я спросил Монику, кто сейчас заходил в комнату. Она ответила, что никто, и очень заволновалась, когда я сказал, что в ее комнате нечем дышать от парфюма. Торжествующе, будто это было главным доказательством ужаса, в котором семье приходилось жить, она воскликнула: «Вы тоже почувствовали? Такое у нас все время происходит!»

Меня тронула ее искренность, и я понял: здесь уже не проникновение, а подавление, второй этап демонической деятельности, когда цель нечистого – терроризировать семью непрекращающимися, невыносимо страшными явлениями, лишив злополучную жертву всего человеческого и добиваясь, чтобы она перестала сопротивляться одержимости. Подавление в тысячу раз сильнее проникновения: скрежет и царапанье сменяются оглушительными ударами, буквально сотрясающими дом. Терзают уже не кого-то одного, а всю семью. На этом этапе уже не мелочатся тем, чтобы посеять сомнения и страхи у одного человека, дом становится враждебным для любого входящего.

Проникновение – нападение извне, включающее манипуляции с различными предметами. Подавление подразделяется на две части: паранормальные явления продолжаются и усиливаются, но появляется и более зловещий, невидимый аспект. На стадии проникновения жилищу вредят физически. Во время подавления преследуют его обитателей. Никому нет спасения: идет предельно сильное, изматывающее давление на все чувства. Ужас становится постоянным спутником там, где человек привык ощущать себя в безопасности, – дома. Становится невозможно спать. Крупные, тяжелые предметы вроде стиральных машин или холодильников поднимаются в воздух и швыряются в вас невидимыми руками. Шаги не просто слышатся, они направляются к человеку и проходят сквозь него, обдавая леденящим холодом.

Дальше становится еще хуже, хотя, казалось, хуже некуда: демон терроризирует семью уже не только в доме. Автомобиль вдруг начинает показывать характер, буквально провоцируя аварии и оставляя глубокие царапины в салоне машины, если сидящему за рулем чудом удается разминуться. Всякая жуть творится на работе, если у несчастных еще остались силы ходить туда. Все в доме страдают от неистовства инфернальных сил: членов семьи бьют, царапают, кусают, сбивают с ног, обжигают, швыряют в них чем попало. Если семья пытается уехать, скрыться, нечистый тенью следует за ними, учиняя богомерзкий хаос всюду, куда бы они ни направились. В этом аду члены семьи перестают воспринимать себя как отдельных личностей, словно они оказались в зоне боевых действий и отчаянно борются за жизнь.

И это только начало подавления. Во время демонического проникновения злодейские нападения совершаются извне: странные шумы, акты паранормального вандализма и злобные пакости. Но затем настает черед изуверской психологической обработки: на ваших глазах исчезают предметы, вы с трудом сдерживаете рвотные позывы, когда комната вдруг наполняется смрадом разлагающейся плоти или экскрементов, вы дрожите, когда перед вами материализуются ужасные призраки. Вещи уже не летают по комнатам, а разбиваются вдребезги о стены или пол. Это кошмар наяву: не проходит и дня без отвратительных и страшных событий.

У жертв начинаются деградирующие изменения личности: может появиться отвращение к церкви и освященным предметам. Греховные помыслы становятся сильнее и появляются чаще, человек с огромным трудом сопротивляется соблазну. Он начинает позволять себе странно приятное, но на деле невыразимо постыдное поведение. В тщетной попытке спастись от вездесущего демона кто-то начинает пить или принимать наркотики, ищет забвения в случайных связях, всякий раз отдавая дьявольским силам часть своей души.

Некоторые члены семьи не выдерживают сильнейшего стресса: любящий супруг или супруга, а то и ребенок кажутся все более отстраненными, холодными, полными ненависти. В таком состоянии человек даже становится одержимым – ненадолго, ведь его воля не сломлена до конца, но в припадке неконтролируемой ярости он может жестоко избивать своих близких, наносить себе чудовищные раны и даже совершить самоубийство.

Демоны – прекрасные манипуляторы, они эксплуатируют малейшую моральную, эмоциональную или мысленную слабость жертвы. Некоторые специализируются на конкретных грехах, в первую очередь на семи смертных: гнев, зависть, гордыня, лень, чревоугодие, жадность и похоть. С дьявольской изобретательностью силы тьмы цепляются за наши низменные инстинкты и гнусные соблазны. Вплетают их в сценарии нападений с поразительной извращенностью.

К этому времени приехали Эд и Лоррейн с одним из своих учеников из Коннектикута. Пришла и бабушка Моники, Мэгги, морально поддержать всех Маккензи. Пока я устанавливал видеокамеру, Уоррены знакомились с шестью обитателями дома: гостиничным менеджером Клаудией, ее постоянным бойфрендом Арти, грузчиком, ее пятнадцатилетней племянницей Джессикой и тремя дочерьми – семнадцатилетней Моникой и тринадцатилетними близнецами Каролиной и Мэрибет. Сходством близнецов никого не удивишь, но у Маккензи все четыре девочки поразительно походили друг на дружку, как матрешки, внутри которых находятся уменьшенные копии первой.

В отличие от молодой вдовы, блондинки с идеальным макияжем, всячески старающейся скрыть перенесенный стресс, насчет девчонок приходилось гадать, кто из них в последний раз расчесывал густые, непокорные каштановые волосы или принимал душ. Конечно, у подростков и не такое бывает, но выражение лиц девочек внушало тревогу: этот пустой, далекий взгляд я десятки раз видел у жертв человеческих и нечеловеческих преступлений.

Чтобы разговорить этих измученных, травмированных детей, Эд решил побеседовать с каждой из девочек отдельно в столовой, а я отправился обходить дом, провожая при оказии кого-то из членов семьи в подвал и обратно и составляя компанию на кухне, пока Маккензи ждали своей очереди. Моника согласилась пообщаться первой. Она сказала, что неприятности начались перед первым Рождеством без отца (пик демонической активности – ярость злых духов многократно распаляется святостью праздника). Первое нападение нечистого отнюдь не было утонченным и вкрадчивым: кто-то как кувалдой бил по ее ночному столику, будто что-то сообщая азбукой Морзе: три сильных удара, затем несколько ритмичных дробных стуков.

–  Я думала, кто-то вломился в дом и хочет убить меня, – рассказывала девочка глухо, без эмоций. – Меня прошиб пот, я зажмурилась и боялась открыть глаза.

«Нетипично для проникновения, – подумал я. – Ничего неявного, тонкого, исподволь. Похоже, этот демон настолько силен, что решил пропустить проникновение и перейти непосредственно к подавлению».

Смущенно ерзая на диване, ужасно стыдясь того, о чем придется откровенничать, Моника говорила, как услышала и почувствовала, что кто-то тяжело дышит ей на ухо, пока она лежала в постели.

–  Хриплым, старым-престарым, тысячелетним каким-то голосом оно сказало: «Я хочу заняться с тобой любовью!» Я так испугалась, что кинулась в мамину комнату за помощью.

С искаженным стыдом лицом Клаудия призналась, что не поверила ни одному слову Моники.

–  Я не сомневалась, что ей приснился кошмар, успокоила и отослала спать.

–  Но ты же знала, что это не сон, – мягко напомнил Эд девочке.

–  Никто не убедит меня, что это был сон, – отозвалась Моника, впервые твердо взглянув Эду в глаза. – Ни мама, ни вы, никто на свете!

Ее большие глаза вызывающе сверкали, словно девочка так и ждала, чтобы кто-нибудь посмел не согласиться. Я ни на секунду не усомнился в ее правдивости.

С первыми теплыми днями наступило кратковременное затишье, и Клаудия совершенно забыла дочкин «кошмар», пока следующей зимой сама не испытала нечто страшное.

–  Я спала одна – мой друг был на работе, когда кто-то или что-то вошло в спальню. На щеке я ощутила дыхание, а затем почувствовала, будто куда-то проваливаюсь. Падение длилось бесконечно, и я только думала: «Помоги мне, Боже». Я не могла пошевелиться от страха, но знала: тот, кто был в комнате, есть зло. Я боролась с ощущением скверны, как только могла.

Я понимал, что это не сонный паралич – редкое заболевание, которое обычно начинается в детстве; страдающие сонным параличом впадают в непродолжительную каталепсию как во сне, так и во время бодрствования. Среди Маккензи не было больных, да и жуткие явления происходили средь бела дня, когда никто не спал.

На секунду зажмурившись, будто сверяясь с образами, запечатленными на внутренней поверхности век, Клаудия продолжала:

–  Мне показалось, что я встала с кровати и увидела у стен своих дочерей. Видение рябило, будто они парили в воздухе. Я пробовала заговорить с Каролин и Мэрибет, но изо рта не вылетело ни звука. Мебель волнообразно колыхалась и казалась полупрозрачной. Я добралась до телефона на кухне и набрала маму, но трубку поднял мой покойный муж! «Привет», – сказал он. Я закричала: «Быстрее домой, помоги мне!» Едва я это выговорила, как снова оказалась в кровати. – Клаудия пристально смотрела на Эда и пыталась угадать его реакцию. – Как вы считаете, я вылетела из тела?

Эд не стал спорить, но счел необходимым сделать важное замечание:

–  Голос, который вы услышали в трубке, не был голосом вашего покойного мужа. Это демон говорил за него.

В своих злонамеренных кознях нечистый нередко надевает эту жуткую, но странно успокаивающую личину – люди неоднократно рассказывали, как у них звонил телефон и в трубке слышался голос мертвого родственника. Это безжалостная дьявольская тактика, призванная лишить нас покоя.

Когда я вернулся в кухню, случилось нечто странное. Из гостиной в патио вели застекленные двойные двери. Была уже ночь, и в четком отражении комнаты я вдруг заметил быстрое движение: как бы мимо дверей скользнула бесформенная черная масса и исчезла в стене. Верный полицейской выучке, я немедленно выбежал в патио в поисках злоумышленника, но там никого не оказалось – человека по крайней мере.

Я столкнулся с этим не первый раз. Меня часто спрашивают, видел ли я привидения или чертей, пока рос. Отвечаю: паранормальные явления я начал видеть уже после того, как стал заниматься Работой. Распознавая дьявола, мы притягиваем его к себе – раньше я этого не понимал. Заниматься расследованиями – значит перейти черту, и назад дороги нет. Высока вероятность того, что тебя будут изводить, преследовать в собственном доме, потому что демоны никогда не прощают и не устают искать мести.

Месть настигает вас неожиданно. Зимой 1992 года с моей женой произошел шокирующий случай. Я был в отъезде, на расследовании, Джен смотрела телевизор, а Кристина спала. Вдруг Джен краем глаза увидела движение: в дверях застыла огромная черная тень восьми футов высотой, у которой не различалось ни рук, ни ног, ни черт лица. От ужаса волосы у Джен встали дыбом: тень была у дверей в детскую! Парализованная страхом, жена смотрела, как тень скользнула по коридору и исчезла. Немного оправившись от испуга, Джен осторожно, на цыпочках пошла в нашу спальню, взяла бутылку святой воды, которая у нас всегда есть в доме, и окропила все углы.