Текст книги "SAS против ЦРУ"

Автор книги: Ральф Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Каджар собственноручно опустил простыню с видом коллекционера, представляющего произведение искусства, затем потянул Малко из комнаты.

– Он застрелился. Я отдал приказ о его аресте, но мои ребята опоздали.

– Это произошло в его доме?

– Нет, в казарме. Свой дом он начинил взрывчаткой, и тот взорвался. Это произошло вчера во второй половине дня.

Найти его сообщников будет непросто. Он ничего не сказал, поскольку его не успели допросить. По-видимому, он крайне нуждался в деньгах, чтобы расплатиться с карточным долгом. Все иранцы – отчаянные игроки. Расследование пока зашло в тупик, но я постараюсь найти людей, действовавших вместе с ним. От имени иранской армии я приношу вам, Ваше Сиятельство, глубокие извинения.

Малко поклонился. Это было великолепно разыграно. Главное, все логично. Открой они вчера с Дерио злополучную дверь, сожаления были бы высказаны по поводу того, что Малко вмешался не в свое дело и как дилетант пустился в самостоятельные розыски. Самоубийство Табриза вызывало сомнения: мертвый, он был куда менее опасен, чем живой.

Всю обратную дорогу они ехали молча. Каджар вышел возле своей резиденции, приказав отвезти Малко в "Хилтон".

Одетый в свой элегантный костюм, Дерио явился точно в назначенное время.

– Едем обедать по-ирански! – объявил он. – Это придаст некоторое разнообразие вашему меню.

И всю дорогу от "Хилтона" до центра болтал об иранском телевидении.

В Тегеране работало всего два телевизионных канала:

один – американский, другой – местный. Оба одинаково плохие, но это было единственное развлечение для большинства жителей.

Дерио остановил машину возле офицерского клуба и предложил Малко немного пройтись.

– Это чуть дальше, возле базара, но я предпочитаю оставить машину здесь. Там ее быстренько обчистят. Уволокут что только можно. Даже полицейские не рискуют оставлять там надолго свои машины.

Улицы кишмя кишели народом. Малко даже не удавалось идти рядом с Дерио. Тротуары были завалены товаром и заставлены передвижными лотками.

В толпе сновали шустрые мальчишки с плутоватыми глазами. Во многих магазинах были выставлены ацетиленовые лампы. Казалось, это и есть главная продукция Ирана.

Ресторан находился на площади, напротив главного входа в базар. Окна невероятно грязны, часть стекол заменена кусками фанеры. Но Дерио без малейшего колебания вошел внутрь заведения.

Там стоял оглушительный шум. Почти все столики были заняты торговцами, смеющимися, крикливыми; кругом царила невероятная грязь, пахло кислятиной.

Толстый иранец подскочил к Дерио и проводил их к свободному столику. Для проформы он обтер его рукавом. Дерио уселся и предупредил Малко:

– Здесь нужно заказывать шашлык и плов. Это они умеют готовить. Что будете пить? Пиво или абали?

Малко уже хорошо знал, что такое абали, и предпочел пиво. Дерио подозвал официанта и сделал заказ. Тотчас же им принесли редиску и белый пахучий сыр с пшеничными лепешками. Хлеба не было.

– Итак, вы видели лейтенанта Табриза?

– В некотором смысле.

Малко принялся грызть редиску и рассказывать историю об утренней поездке с Каджаром. Дерио качал головой.

– Все это весьма странно. Иранцы вообще-то не кровожадны. Меня удивляет, что они из-за денег убили этого бедолагу, хотели отправить к праотцам нас... Куда проще было отправить этого самого Табриза куда-нибудь с важным поручением.

Принесли тарелки с пловом. Малко подозрительно понюхал свою тарелку. Рис был шафранного цвета, мясо нарезано мелкими кусочками.

– Это что, местный фольклор? – спросил Малко.

– А вы попробуйте.

Малко попробовал и одобрительно повел головой. Дерио успокоился, и они принялись за еду.

– Вы можете обрисовать мне политическое состояние страны на сегодняшний день? – спрашивал Малко. – Я имею в виду, насколько прочно сидит на своем троне шах.

Дерио рассмеялся.

– Я живу в Тегеране уже три года. Каждый месяц здесь кто-нибудь да пророчит революцию. Сами понимаете... Но в последнее время ходят упорные слухи о том, что Каджар сам не прочь усесться на троне. У него много сторонников, большая часть армии пойдет за ним. Но прежде надо избавиться от шаха. А это не так просто.

Бельгиец макал кусочки мяса в какой-то зеленоватый соус, но Малко не решился последовать его примеру и съел свою порцию без этой дополнительной приправы.

– И что же такое шах?

– У шаха крепкая шея и дубленая кожа. Как вы помните, какой-то тип несколько лет тому назад приблизился к нему вплотную и выстрелил. Шах чудом уцелел и с тех пор уверовал в свою звезду. Но он сделался очень недоверчивым. Когда вы находитесь возле него, не следует делать резких движений, иначе охрана может наброситься на вас. И шах поблагодарит их за усердие и за то, что вас прикончили на месте как потенциального убийцу.

– А как же он может доверять Каджару?

– Как доверяют ядовитой змее. Говорят, шах никогда не приглашает Каджара на охоту из опасения стать жертвой несчастного случая. Но скажите мне, вы действительно уверены, что заговор с участием Каджара существует?

– Такую возможность нельзя исключить.

Дерио проглотил большой кусок лепешки и с полным ртом замотал головой.

– Это невозможно! Ваш любезный Шальберг знал бы. Каджар ничего не делает без его ведома. Кроме того, чтобы делать революцию, надо иметь оружие, а вот именно этого на данный момент у него и нет.

– Откуда вы знаете? Вы что, перепродаете оружие?

– Ну, иногда со мной случается и такое.

– Вы что, работаете на всех подряд?

– На всех, кто мне хорошо платит, – серьезно заверил он Малко. – Зато у меня нет врагов. Одни друзья.

И Дерио с удовлетворенным видом закурил сигарету. Вскоре он внезапно нахмурился.

– Послушайте, кажется, я начинаю кое-что понимать. Шальберг хочет вас обойти.

– Обойти меня?

– Ну, если не вас лично, то ваше начальство. Он помогает Каджару без вашего ведома. Если тот придет к власти, Шальберг хорошо заработает на этом и отломит себе порядочный кусок пирога.

– Вы считаете, что его интересуют только деньги?

– Не только. Есть еще одна причина. В начале этого года шах сблизился с русскими, сохраняя при этом нейтральную позицию. При таком раскладе Шальберга куда больше устроил бы Каджар, чем шах.

Малко сдвинул на край стола пустую тарелку и в упор глянул на Дерио.

– Так как же? Вы согласны работать на меня?

– А я уже и так работаю на вас. Надеюсь, вы меня хорошо отблагодарите. Если все пойдет хорошо, я буду на хорошем счету у шаха. У него есть одно хорошее качество – он никогда не забывает друзей.

Рассуждения Дерио казались вполне разумными. Обед закончился, и он выразил желание уплатить по счету. Впрочем, сумма была смехотворной.

Выходя из ресторана, они внимательно огляделись.

– Вы думаете, за нами следят?

– Вполне возможно. Для них это не составляет труда. Но открыто они ничего не посмеют сделать.

– Я все же приму некоторые меры предосторожности, – сказал Малко. Нам нужно найти какой-нибудь способ узнать, не замышляют ли они чего против нас.

– У меня есть осведомители. Попробую через них кое-что узнать. А пока я отвезу вас в отель. Отдыхайте, завтра увидимся.

Улицы по-прежнему были забиты машинами. Иранские шоферы занимались любимой игрой – пугали друг друга.

Малко с удовольствием вошел под своды прохладного холла отеля. На улице по-прежнему царила невыносимая жара, делать ему было нечего, он решил переодеться и спуститься к плавательному бассейну, искупаться, освежиться. Как знать, быть может, с новым экипажем прибыли хорошенькие стюардессы...

Возле бассейна не было никаких стюардесс и вообще никого не было. Но как только Малко приблизился к воде, неизвестно откуда выскочил Ван дер Стерн и бросился к нему. Его кожа была краснее, чем прежде.

– Как я рад вас видеть! – закричал он. – Я несколько раз звонил вам, но безуспешно.

Малко повел себя довольно сдержанно. Присутствие клерка было не самым лучшим развлечением. Хоть бы толк от него был какой, скажем, одолжить денег на строительство замка...

– Вы хотите за мной поухаживать? – спросил Малко с самым невинным видом.

Ван дер Стерн отпрянул от него, как ужаленный.

– Неужели вам никогда не надоедает вышучивать людей? У меня к вам серьезное дело.

– Да ну?

– Да. Но я не могу говорить об этом здесь.

– А это не может подождать, пока не спадет жара? Что-то мне совершенно не хочется двигаться.

– Нет-нет. Надо, чтобы вы пошли со мной немедленно.

Ван дер Стерн стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, настойчивый, как сборщик податей. Малко понял, что избавиться от него можно только одним способом – утопить в бассейне.

– И куда же вы хотите, чтобы я с вами пошел?

– Ко мне в номер.

– Вот видите, я был прав, когда предположил, что вы хотите за мной поухаживать.

Молодой человек выкатил испуганные глаза.

– Замолчите ради Бога! Неровен час кто услышит...

Он огляделся в ужасе, но рядом с ними никого не было, – никто не мог услышать шуточки Малко, кроме совершенно разморенного парня, спавшего в шезлонге.

– Бог с вами, идемте, – смирился Малко. Ван дер Стерн пошел впереди. Он жил на восьмом этаже, в номере точь-в-точь таком же, как у Малко. Они уселись в кресла. У бедного мальчика был совершенно смущенный вид.

– Так вот, – начал он, – как мне кажется, вы знаете эту страну лучше, чем я, и знаете, что здесь дозволено, а что нет. Так ведь? Мы у себя в Антверпене так привыкли делать все легально и по закону, что уже не умеем иначе.

– Иными словами, вы принимаете меня за пройдоху? – разозлился Малко.

– Нет-нет, что вы! – замахал руками Ван дер Стерн. – Но у вас уже были какие-то дела в этой стране и наверняка остались связи...

Малко надоело то, что он ходит вокруг да около, не решаясь приступить к делу.

– Хорошо, скажите прямо, чего вы от меня хотите?

Ван дер Стерн потер руки.

– Я вам уже рассказывал о своих неприятностях. Так вот. Сегодня утром я отправился к своему должнику, и там меня ждал весьма приятный сюрприз. Мне предложили уплатить всю сумму и даже дали задаток.

– Так какого рожна вам еще нужно?

– А вот я сейчас объясню. Он выплачивает мне все, что должен, но тут есть одно "но". Это оплата не совсем легальная. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Нет, не понимаю.

– Он дает мне наличную валюту, и я должен вывезти ее из страны, никому не предъявляя. Если ее обнаружат, я рискую угодить за решетку.

Все эти объяснения были весьма туманны. Скорее всего, Ван дер Стерну хотели подсунуть афганские или сиамские деньги.

– И что это за валюта? – спросил Малко без всякого интереса, чтобы только поддержать разговор.

– Доллары.

Всю скуку Малко словно рукой сняло. Он сразу навострил уши. Доллары не та валюта, которую спускают под шумок, нелегально. Скорее всего, что-то здесь было не так и Ван дер Стерн ошибся.

– Скажите, вас может заинтересовать мое предложение?

– Какое предложение?

– У меня никогда не хватит храбрости пересечь границу, имея при себе такие деньги. А с вами мы могли бы сговориться. Вы поменяли бы их мне на риалы...

Видно, людская честность убывала в зависимости от определенной высоты над уровнем моря.

– Хотите посмотреть на них? – предложил Ван дер Стерн. – У меня есть опасение, не фальшивые ли они.

– Это можно.

Молодой человек вытащил из-под кровати чемоданчик и вынул из него пакет, завернутый в газету. В свертке оказалась большая пачка стодолларовых банкнот. Малко взял их в руки. На мгновение он закрыл глаза. Целая вереница цифр пробегала в его уме. Вот когда могла пригодиться его феноменальная память!

Он извлек одну бумажку, разгладил, смял. Нет, это не было подделкой, деньги были самые настоящие. Ван дер Стерн взволнованно наблюдал за ним.

– Да, меня заинтересовало ваше предложение, – сказал Малко.

Перед ним лежала пачка стодолларовых банкнот, украденных у него. Немного напрягшись, Малко вспомнил номера серий, отпечатавшиеся в его мозгу.

Глава 5

Разложенные на кровати доллары согревали сердце Малко. Он уже перестал надеяться когда-нибудь снова увидеть их. Но эти деньги пока что ему не принадлежали. Он не мог вежливо попросить Ван дер Стерна вернуть их.

Одна вещь серьезно обеспокоила Малко, и он не замедлил обратиться к клерку:

– Это настоящие деньги. Но объясните мне, какого черта вам платят так дорого за зерно, которое, по вашим же словам, уже наполовину сгнило?

Ван дер Стерн усмехнулся.

– Вероятно, в этой стране потребители не столь требовательны, как у нас в Антверпене. Из него еще можно напечь кучу лепешек, а цена, которую за них дерут, принесет значительную прибыль. Впрочем, какое нам с вами до всего этого дело? Вы согласны помочь мне раскрутиться с этими долларами? Да или нет?

– Да, конечно. Но я должен принять кое-какие меры предосторожности. Я должен знать, откуда взялись эти деньги. Вы не могли бы представить меня как покупателя вашего зерна?

– Вас? Европейца?

– Ну и что? Скажете, что я представляю группу людей, занятых государственным делом, что я должен их кормить.

Ван дер Стерн пребывал в нерешительности. Перспектива вести Малко к иранскому торговцу ему не улыбалась, но, с другой стороны, он хотел и сбыть зерно, и избавиться от долларов.

– Ну хорошо, – согласился он, – мы сейчас поедем к нему. – Он завернул деньги и засунул пакет обратно в чемодан. – Спускайтесь вниз, я вас догоню.

Малко забежал в свой номер, сменил костюм и попробовал вызвать Дерио, но у того почему-то все время было занято.

Они сели в "мерседес" Ван дер Стерна, взятый напрокат. Малко окинул улицу взглядом. Как будто никто за ним не следил, и вскоре они уже подъехали к базару. Машину оставили на платной стоянке, дальше пошли пешком.

Пробить дорогу в этой толчее было равносильно подвигу. Над некоторыми лавками свисали черные полотнища. Ван дер Стерн смотрел на них с подозрением.

– Вы знаете, что это такое? – спросил Малко.

– Нет.

– Так они отмечают дома, где есть больные чумой.

– Чумой?! – ужаснулся клерк. – Боже мой...

Малко весело расхохотался.

– Ну-ну, я пошутил. Если бы это была чума, нас бы с вами здесь не было. Черный цвет – цвет имама. Он приходил благословлять верующих.

Ван дер Стерн успокоился и стал разглядывать витрины с выставленными драгоценностями. Чего здесь только не было! Алмазы, изумруды, жемчуг, украшения из серебра! Это был ряд ювелирных изделий. Потом начался ряд тканей...

Этот огромный базар состоял из лабиринтов улочек, проулков, тупиков с тысячами лавчонок, с орущими зазывалами. Некоторые ряды были крытыми и продавцы неделями, а то и месяцами не видели неба над головой. Они спали в своих лавках, прямо на полу, не покидая товара ни на минуту. Эти люди не доверяли банкам. Они давали в долг, требуя по двадцать процентов в месяц, и жили в нищете, имея громадные суммы, пряча наличность в широких поясах, завязанных под рубашками. Здесь, на этом базаре, и находился подлинный экономический центр Тегерана.

В ряду торговцев зерном дыхание перехватывал странный, одуряющий запах. Мешки с манной крупой, пшеницей, соей, кукурузой испускали этот аромат, приторно сладкий и неистребимый.

– Это здесь, – сказал Ван дер Стерн.

Лавчонка производила жалкое впечатление. Три метра в длину, два в ширину, с поднятым вверх деревянным ставнем, по углам несколько открытых мешков для привлечения покупателей.

Хозяин, старый иранец, сидел в полутьме в углу. Завидев клерка, он с трудом поднялся и зашаркал к нему навстречу. Гости вошли в лавку, сопровождаемые любопытными взглядами бритоголовых мальчишек, которых было тут великое множество.

– Господин Овейда, я привел к вам моего друга, господина Линге.

Старик поклонился и пробормотал что-то невнятное, но по-английски.

– Господин Линге, – продолжал Ван дер Стерн, – интересуется моим зерном. Он мог бы нас выручить, поскольку вы никак не можете продать его оптом.

Полуприкрыв глаза, старик, казалось, спал. Неведомо откуда появился мальчик с подносом и тремя чашками чая. Восточная вежливость оставалась неизменной даже здесь.

Старик замахал руками и залопотал на скверном английском:

– Мой думай это не надо. Мой клиент все заберет. Все зерно сразу. Он будет платить, как начал. Нет проблем. Но если господин Линга нуждается в большом количестве зерна, мой может устроить. Мой получает большую партию манной крупы. Недорого. Всего сто туманов за тонну. Можно платить риалами. Мой сейчас покажет.

Он подошел к одному из мешков, зачерпнул деревянной ложкой немного крупы и протянул Малко.

– Пробуй, господин.

Но Малко не собирался есть сырую манную крупу. Он вежливо отказался и снова стал настаивать:

– То зерно мне очень нужно. Манная крупа мне не подходит. Я готов хорошо заплатить. Больше, чем ваш покупатель.

Старик забеспокоился.

– Не можна, не можна. Я уже обещал. Этот покупатель – важный персона. Он будет много сердиться. Он сказал, – старик обернулся к Ван дер Стерну, он сказал, что завтра будет платить все деньги.

– Сведите меня с вашим покупателем, – продолжал настаивать Малко, – и я перекуплю у него зерно. Я заплачу дороже. Все останутся довольны, а вы получите двойные комиссионные.

Но даже этот решающий довод не поколебал решимости старика.

– Этот зерно не слишком хороший, – простонал он, – он долго лежал на солнце, я найду для вам много лучше.

– Если оно такое плохое, то почему ваш клиент так стремится его приобрести?

– Совсем не знаю.

Дальше старик бормотал что-то совершенно непонятное. Он ерзал на своем ящике, будто сидел на раскаленной сковороде, у него тряслась борода и было видно, что он смертельно напуган. Малко понял, что больше он из него ничего не вытянет.

Все это было очень подозрительно. Кто же это мог быть настолько заинтересован в покупке явно подпорченного зерна, да еще платить за него долларами, к тому же крадеными? Если в этом деле был замешан Каджар, то чем его могло так заинтересовать подпорченное зерно? Быть может, он решил накормить народ? Но, как известно, революции не делаются на сытый желудок, вместо зерна для революций необходимо оружие!

– Что ж, очень жаль, – сказал Малко, поднимаясь с ящика. – Надеюсь, как-нибудь в другой раз мы сумеем договориться.

Старика как подменили. Он снова сделался подобострастным, вежливым, убеждал Малко, что всегда будет рад его обслужить, снова предложил ему манную крупу, довел до двери, рассыпаясь в извинениях.

Как раз в тот момент, когда они уже выходили, двое мужчин показались на пороге лавки. Они чуть не столкнулись лбами. Это были явные европейцы, не иранцы, и они страшно заинтересовали Малко. Он отступил и сделал стойку над мешком с изюмом, выставленным у другой, вплотную стоящей лавочки.

Новые посетители говорили тихо, на фарси и, что самое странное, почти без акцента. Старик отвечал плаксивым голосом. Всего Малко не мог расслышать, но понял, что и эти пришли все за тем же зерном и предложили купить его оптом.

Старик божился, что у него в данный момент ничего подходящего нет, предлагал манную крупу, расхваливая ее на все лады.

Ну и чудеса! Это полусгнившее зерно притягивало покупателей, как мух на мед.

Обменявшись любезностями со стариком, незадачливые покупатели вышли из лавки. Они прошли мимо Малко, и он тотчас последовал за ними. Ван дер Стерн, не поспевая, затерялся в толпе. Он догнал Малко почти у выхода и удивленно спросил:

– Что происходит?

– Я и сам не знаю. Но эти двое тоже хотели купить ваше порченое зерно. Что-то слишком многие на него зарятся. Вы видели этих людей? Вы знакомы с ними?

– Видел, но я не знаю их.

– Тогда пойдемте за ними, они меня заинтересовали.

Следить было несложно. Эти двое неизвестных шли быстро, не оборачиваясь, но они выделялись в толпе иранцев. Народу было много, и Малко мог приблизиться к ним, ничем не рискуя. Наконец они выбрались на площадь. Двое незнакомцев направились к маленькой черной машине. "Мерседес" клерка стоял поодаль. Малко сел за руль, Ван дер Стерн – радом, и они поехали следом за черной машиной, направившейся на север по проспекту Хафиза.

Слежки незнакомцы не засекли. Они ехали спокойно, никуда не сворачивая. Доехав до одного перекрестка, водитель мигнул левым подфарником, собираясь повернуть. Потом они спокойно подъехали к наглухо закрытым воротам, те открылись и поглотили машину.

Малко, притормозив не доезжая, теперь снова двинулся вперед и проехал мимо дома. На стене, как раз возле двери, была прибита вывеска с многозначительной надписью: "Посольство Союза Советских Социалистических Республик".

– Вот это да! – удивленно таращил Ван дер Стерн круглые большие глаза.

Малко бросил ироническое:

– Вот видите, даже русские охотятся за вашим гнилым зерном. Слушайте, быть может, это какой-то особый сорт, дающий тройной колос?

Ван дер Стерн недоуменно пожал плечами.

– Зерно как зерно. Я ничего не понимаю. Все это очень странно. Единственное, что я вижу, это то, что мне заплатят. Надеюсь, вас еще интересуют мои доллары? Я мог бы уступить из пяти процентов.

– Еще как интересуют! Но есть одна вещь, которая интересует меня еще больше. Ваше зерно. Предлагаю вам следующее. Я забираю ваши доллары по обменному курсу в любой валюте, в какой пожелаете. Но с одним условием. Вы поедете со мной в Курамшар. Я хочу взглянуть хоть одним глазком на это золотое зерно.

– В Курамшар? Но ведь это у черта на куличках! Зачем вам это нужно? Вы увидите мешки с зерном и больше ничего.

– Ну, это мое дело, что я там увижу. Так да или нет? Или мы едем в Курамшар и я беру все ваши доллары, или ничего. Думайте, пока мы едем.

Малко сосредоточился на управлении, и обратная дорога прошла без происшествий. Ван дер Стерн заговорил у входа в отель:

– Хорошо, я поеду с вами, но я должен быть уверен, что вы возьмете у меня доллары.

– Даю вам слово. А теперь идемте в бар и выпьем чего-нибудь покрепче.

Уголок бара был прелестным. Восточный стиль, округлые окна, ковры на стенах, маленький фонтан посредине. Они сделали заказ, и Малко огляделся по сторонам.

Бар пустовал, и только три иранские девушки мило болтали за чашками зеленого чая. Одна была хороша собой, с большими глазами газели, и Малко исподтишка стал наблюдать за ней. Она почувствовала его взгляд, выпрямилась и небрежным жестом оправила на груди шелковое платье. Она явно обратила на него внимание, и Малко стал раздумывать, как бы ему завести знакомство с этой жемчужиной Востока.

Как раз в этот момент девушка встала и прошла мимо него, слегка покачивая бедрами. Сложена как статуэтка, с длинными и стройными ногами. Малко не удержался и отправился следом, но она зашла в дамский туалет, а он, смущенный, остался посреди холла.

Девушка притягивала его, как магнит, хотя он понимал, насколько трудно будет познакомиться с ней, тем более что на ее руке он не увидел обручального кольца.

Она вышла в холл и направилась к журнальному киоску. Малко ринулся за ней, встал за спиной и заглянул через плечо. Она листала "Штерн" – немецкий журнал.

– Вы говорите по-немецки? – спросил он удивленно.

Она вздрогнула и обернулась. Вблизи она была еще прекрасней. Малко был на грани покушения на невинность.

– Немного говорю, – отозвалась девушка низким приятным голосом. – Вы немец?

– Нет, австриец. Князь Малко Линге. К вашим услугам.

И Малко низко склонил голову.

– Я, как видите, иностранец. И очень одинок. Не позволите ли предложить вам чашку чая?

Девушка растерялась.

– Я бы... с удовольствием, но я не одна. В другой раз, быть может.

Она положила журнал на место и собралась задать стрекача. Малко удержал ее взглядом.

– В данный момент я тоже не один, но, может быть, вы согласитесь поужинать со мной сегодня вечером?

Она удивленно глянула на него.

– Это невозможно! Я вас совершенно не знаю. Мы не в Европе.

– Тогда завтра днем.

– Я работаю.

– Я могу встретить вас после работы. Вы так прекрасны, что я уже никогда не смогу вас забыть.

Она улыбнулась, польщенная комплиментом.

– А вы позвоните мне завтра днем в наш офис. Телефон 3-45-27. Спросите Лейлу Тадеш. Посмотрим, смогу ли я встретиться с вами после работы.

Сказала и сразу ушла. Малко проводил ее взглядом. Князь и впрямь был неравнодушен к восточным женщинам.

Он возвратился к столику, где, надувшись, в одиночестве сидел Ван дер Стерн.

– Где вы пропадали, черт возьми? Малко напустил на себя таинственность.

– Работал на ваши доллары.

Клерк просиял, но тут же нахмурился.

– Да будет вам разыгрывать меня! Вы просто увязались за этой смазливой девчонкой, вот и все.

– Ну, признаю, признаю, но я все время думаю о вас.

Три грации закончили чаепитие, встали и прошли мимо них. Лейла даже бровью не повела в его сторону. Это его задело, и он поклялся свести с ней счеты за такое безразличие. Но пока что у него было множество иных забот.

– Мы отправимся завтра утром, – сказал он клерку, – это позволит моим друзьям развернуться с покупкой ваших долларов. Когда вернемся, все будет готово. А сейчас я должен заняться другими делами. К вечеру я вернусь и познакомлю вас с моим другом. Он поедет с нами. Да вы его уже видели. Он прекрасно знает страну и будет нам полезен.

Малко заплатил по счету, вышел на улицу и взял первое попавшееся такси.

– К базару! – бросил он водителю.

Он решил еще раз навестить старика иранца, подумав, что одному ему будет легче выпытать что-нибудь интересное об этом таинственном зерне.

Малко не спеша углубился в путаницу базарных рядов. Но, пройдя половину пути, задумался. Он пожалел, что не взял с собой Дерио. Одинокий путник мог исчезнуть здесь совершенно бесследно, поглощенный гигантским караван-сараем.

Было шесть часов вечера. Часть лавочек уже закрылась. Освещенные разноцветными огоньками вывески придавали праздничный вид даже самым захудалым лачугам. Малко изобразил из себя фланирующего туриста.

Он добрался до нужного ему торгового ряда и заметил, что в лавке старика горит свет. Малко остановился. Наконец старик вышел и стал закрывать дверь. Он навесил замок, опустил деревянный ставень, продел в петли еще один амбарный замок и отправился потихоньку в путь, сгорбленный, шаркающий ногами.

Малко шел за ним, сохраняя некоторую дистанцию. Они миновали крытый рынок, вышли на южную сторону и попали в лабиринты немощеных узких улиц с глинобитными глухими стенами. Городское освещение здесь не работало, только в щели рассохшихся входных дверей иногда проникал на улицу свет керосиновых ламп, неверный, колеблющийся.

Старик маячил впереди неопределенной тенью. Сумерки давно наступили и грозили незаметно перейти в ночь.

Неожиданно Малко обогнали двое. Шли быстро, каждый нес в руке какой-то предмет, похожий на длинную бутылку. Малко скользнул в первую попавшуюся дверную нишу и затаился. А те двое приблизились к старику, один толкнул его к стене, другой взмахнул странным предметом и изо всех сил обрушил его на голову несчастного. Старик испустил жалобный стон, поднял обе руки к голове, но тут на него обрушился еще один сокрушительный удар, и жертва безмолвно скользнула вдоль стены и опустилась на землю.

Малко уже бежал на место происшествия, выхватив из-за пояса пистолет. На бегу он взвел курок, хотя понимал, что его помощь запоздала. То, что секунду назад было живым человеком, казалось теперь жалкой кучкой тряпья, а двое нападавших продолжали молотить его своими, как теперь стало ясно, палицами.

Заслышав топот, один оставил свою жертву и ринулся навстречу Малко. Это был атлет с бритой головой, мясистым тупым лицом и маленькими злобными глазками.

Очутившись в трех шагах от Малко, убийца подпрыгнул, занес в прыжке палицу и опустил ее, метя в голову противника. Не отскочи Малко в сторону, лежать бы ему рядом с несчастным торговцем. Туча пыли вместе с обрушившимся добрым куском штукатурки взметнулась в том месте, куда попала палица.

Мастодонт уже вновь заносил оружие, а другой, оставив убитого, мчался ему на помощь, не произнося ни звука. Малко размахнулся и изо всех сил ударил нападающего пистолетом в висок. Тот испустил грозное рычание и отступил на шаг. Его лицо заливала густая струйка крови. От такого удара любой другой человек свалился бы замертво, а это чудовище лишь помотало головой и снова пошло в атаку.

Прогремело два выстрела, один за другим. Это остановило обоих бандитов. Малко не целился, но дал им возможность услышать свист пуль, а затем навел на них свой черный кольт.

– Бросайте палицы! – приказал он на фарси. Удивленные, громилы замерли. Но, несмотря на прогремевшие два выстрела, улица продолжала оставаться пустынной. Люди боялись выходить.

– Бросайте свои деревяшки, или я пристрелю вас! – повторил Малко.

Они переглянулись и сделали шаг вперед. Малко поднял пистолет. Тогда они одновременно развернулись и бросились наутек. Малко погнался за ними, но через каких-то пятьдесят метров понял, что это бесполезно. Они свернули в темный переулок и пропали из виду.

Малко вернулся на место происшествия. Тряпичная кукла неподвижно лежала под глухой глинобитной стеной. Содрогаясь от ужаса, Малко наклонился над стариком. Его пальцы задели кашу из волос и раздробленных костей. Сдерживая тошноту, он обыскал убитого, нашел какие-то бумаги и пачку денег. Грех было грабить мертвого, но у Малко не было иного выхода: он должен был узнать, что это за деньги. Все найденное он сунул себе в карман и быстро зашагал прочь. У него не было ни малейшего желания оказаться замешанным в убийстве.

Около получаса, он проблуждал по перепутанным улочкам, пока не очутился на ярко освещенном проспекте. Здесь попадались прохожие, но он не стал расспрашивать дорогу, чтобы не привлекать к себе внимания. Вскоре ему попалось пустое такси, и он попросил отвезти его до перекрестка Шах-Реза и Фирдоуси. Там он вышел, немного прошелся пешком и снова взял такси, доставившее его в отель "Хилтон".

Бедный старик! Наверное, он думал, что совершает самую выгодную сделку в своей жизни... Малко боялся даже подумать, что является невольным виновником его смерти. Неужели те, кто все время держался в тени, видели его сегодня в лавочке старика? Засекли, поняли, что старик не выдержит более настойчивых расспросов, и решили не рисковать. Повторилась история с лейтенантом Табризом.

Но какая же могла существовать связь между всемогущим генералом Каджаром и несчастным базарным торговцем? И почему столько людей так настойчиво охотится за этим злосчастным зерном? Даже русские вмешались в это дело!

Запершись у себя в номере, Малко вытащил из кармана деньги и бумаги старика и разложил все это на кровати. Здесь были грязные замусоленные счета и фактуры, списки должников. Видимо, старик не брезговал ростовщичеством. Денег оказалось совсем немного, была фотография бородатого муллы, мелкие бумажки, не имеющие никакого значения, и еще большой лист плотной бумаги, почти чистый, сложенный вчетверо.

Малко осторожно развернул его. Весь лист был исписан римскими цифрами, пояснениями на фарси и колонками арабских цифр. Возле колонки от одного до десяти беспорядочно стояли другие, рядом с ними – буквы.