Текст книги "Зеленая революция"

Автор книги: Ральф Фюкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Лидерство Китая

Новое экономическое чудо наблюдается чаще всего в пороговых странах, которые стремительно индустриализируются. Вследствие этого активно перемещаются центры тяжести мировой экономики. В результате динамики роста примерно к 2030 г. около двух третей глобального ВВП сконцентрируется в новых индустриальных странах, а доля Европы резко понизится. Американский историк экономической мысли Роберт У. Фогел предпринял попытку просчитать наметившиеся сегодня экономические и демографические тенденции до 2040 г. Согласно его расчетам, к означенному сроку на 15 западноевропейских стран Евросоюза придется лишь 4 % мирового населения и 5 % мирового ВВП, на США – 5 % населения и 14 % ВВП, а на Китай – 17 % населения и 40 % ВВП[28]28
  Robert W. Fogal, «Capitalism and Democracy in 2040: Forecasts and Speculations», National Bureau of Economic Research, Cambridge, 2007.


[Закрыть]. Не стоит слишком легко принимать на веру подобные линеарные подсчеты. Однако они как нельзя ярче иллюстрируют тектонические сдвиги в экономике, радикально меняющие политическую архитектуру мира. Во всяком случае прогноз, что Китай, перегнав США, еще в этом десятилетии станет крупнейшей экономической державой мира, не кажется слишком смелым. Берлинский социолог Хельмут Визенталь отмечает, что «в общеисторической перспективе» эта тенденция «не поражает воображение»: и Китай, и Индия лишь возвращаются на место ведущих экономических держав, которое они занимали до начала XIX в. В допромышленную эру это были две крупнейшие экономики мира, которые сегодня лишь возрождают свою славную историю, не стершуюся из коллективной памяти[29]29
  Helmut Wiesenthal: «(Irr-)Wege in die inklusive Arbeitsgesellschaft». Доклад, зачитанный 15 мая 2012 г. http://www.boell.de/downloads/wirtschaftsoziales/Wiesenthal_Irrwege_Juni_2012.pdf.


[Закрыть]. В некоторой степени сказанное относится и к Турции, наследнице Османской империи. Это единственное из окраинных европейских государств, которое может идти вровень с другими пороговыми странами. Даже в кризисном 2011 г. турецкая экономика выросла на внушительные 8,5 %.

Мы находимся лишь в начале пути, на котором нас догоняют общества Азии, Латинской Америки и Африки, долго остававшиеся на периферии мирового рынка. Для большинства людей это было не счастьем, а бедой – они были отрезаны от образования, медицинского обслуживания, возможностей карьерного роста. Азиатские «тигры» первыми разорвали порочный круг нищеты: впереди оказались Южная Корея, Тайвань, Сингапур, за ними последовали Малайзия, Таиланд, Филиппины, Индонезия, Вьетнам. С 1980-х гг. роль мирового локомотива роста взял на себя Китай. Темпы роста китайской экономики в последние 30 лет составляли 8–10 % в год. Даже глобальные финансовые кризисы последних лет не смогли затормозить эту самовоспроизводящуюся динамику. Стремительный рост стимулируют неслыханно высокие инвестиционные квоты: примерно с 30 % в начале 1970-х гг. они доросли более чем до 40 % сегодня, что приблизительно в два раза выше, чем в Германии и США[30]30
  Carlo Jaeger, «Wachstum – wohin?», München 2011, S. 18.


[Закрыть]. Высокие инвестиционные квоты означают не только развитие производственных мощностей, модернизацию инфраструктуры, но еще и увеличение числа образовательных учреждений и квалифицированных работников, а тем самым повышение инновационного потенциала общества. Китай быстрыми темпами движется от имитации к инновации. К 2012 г. в Поднебесной научными исследованиями и опытно-конструкторскими разработками занималось втрое больше людей, чем в Германии, и этот разрыв будет увеличиваться. Китайская экономика растет не только количественно, но и качественно, сообразно своему технологическому уровню, диверсификации и инновационному потенциалу. Этому сопутствует рост национального дохода. За последние 30 лет ежегодный рост доходов на душу населения составлял в среднем 8 %. Несмотря на сильное неравенство в распределении, это означало невиданное улучшение положения сотен миллионов людей, выбившихся из жестокой бедности к скромному достатку.

По экологическим и демографическим причинам Китаю в короткие сроки придется перейти от экстенсивного роста экономики к интенсивному. Это произойдет довольно скоро, как следствие политики «одна семья – один ребенок». Уровень рождаемости в Китае примерно на 30 % ниже показателя, необходимого для стабильной динамики населения, это около 2,2 ребенка на женщину. Предполагается, что поворотный пункт будет пройден к 2030 г., после чего численность экономически активного населения начнет резко сокращаться, а число пожилых людей стремительно расти. Бюро переписи населения США прогнозирует, что в ближайшие 20 лет число граждан Китая старше 65 лет вырастет со 115 до 240 млн[31]31
  Ramesh Ponnuru, «China’s Population Crash Could Upend U. S. Policy». http://www.bloomberg.com/news/2012–04–30/china-s-population-crash-could-upend-u-s-policy.html.


[Закрыть]. Демографическая структура Китая приближается к европейской, по крайней мере к европейским странам с более низким уровнем благосостояния. Европа, прежде чем постареть, разбогатела. Есть опасность, что Китай постареет, прежде чем разбогатеет. Поэтому политическое руководство прилагает все усилия, чтобы подвести под рост экономики новый фундамент, повышая производительность и инновационный потенциал страны. С экологической точки зрения это хорошая новость, поскольку в среднесрочной перспективе ресурсоемкость китайской экономики понизится.

До сих пор выбросы CO₂ в Китае увеличивались параллельно росту ВВП. За последние 10 лет они удвоились. При этом Китай обогнал США, выступая сегодня в качестве крупнейшей в мире катапульты углекислого газа, хотя доля CO₂ на душу населения в Китае еще значительно ниже, чем в старых индустриальных странах. Но и здесь Поднебесная нагоняет. По данным Международного энергетического агентства, в 2011 г. выбросы углекислого газа в стране возросли на 9,3 %, или на 720 млн т. Для справки: этот китайский прирост 2011 г. был чуть меньше всех выбросов CO₂ в Германии в том же году. Китайское экономическое чудо питается преимущественно ископаемыми источниками энергии. В стране сжигается примерно половина потребляемого в мире угля. В 2011 г. доля угля в энергоснабжении составила 72 %; каждую неделю в эксплуатацию вводятся новые угольные ТЭС мощностью до 900 МВт. Хотя новые электростанции, как правило, имеют значительно более высокий КПД, выбросов CO₂ все-таки не избежать. Правда, Китай активно инвестирует в энергоэффективность и возобновляемые источники энергии. В 2011 г. в стране было произведено уже 58 ГВт ветровой энергии, что составляет 25 % от общемирового показателя. По плану, в 2015 г. ветряные электростанции должны дать более 100 ГВт энергии. Расширяется электросеть, что позволит перенаправить ветроэнергетические потоки из малонаселенных западных регионов на густонаселенный восток[32]32
  См. Jonathan Watts: «China’s big spend on green power». В: «Chinadialogue» от 2 мая 2012 г. www.chinadialogue.net.


[Закрыть]. Китай стал также крупнейшим в мире производителем солнечных батарей. До сих пор львиная их доля шла на экспорт, прежде всего в Германию, которая благодаря фиксированному зеленому тарифу[33]33
  Зеленый тариф – специальный установленный законом тариф, по которому закупается электроэнергия, произведенная с использованием альтернативных источников энергии. – Прим. ред.


[Закрыть] стала передовым рынком солнечного электричества. Так что косвенно немецкие потребители электроэнергии финансировали развитие солнечной энергетики Китая. С тех пор как цены на солнечные батареи резко понизились, Китай расширяет собственное производство солнечной энергии: правительство поставило амбициозную цель повышения энергоэффективности. Устойчивый рост стал официальным лозунгом. На то имеются серьезные экономические причины. Большая часть номинального роста нивелируется тяжким вредом, который прежняя модель развития наносит природе и здоровью людей. Ванг Юкинг, бывший вице-министр охраны окружающей среды, оценивает ущерб, нанесенный природе в 2011 г., в 6 % ВВП; это более половины роста экономики в том же году[34]34
  Там же.


[Закрыть]. Загрязнение воздуха, воды, почв ставит под угрозу водоснабжение, подрывает основы сельского хозяйства и наносит вред здоровью людей. 40 % китайских рек считаются опасными для здоровья. В 8–10 % городов превышены и без того высокие нормы загрязнения воздуха. Расширяются засушливые зоны, растет уровень загрязнения почв тяжелыми металлами.

Если Китай хочет предотвратить экологический и экономический коллапс, ему придется изменить модель роста и перейти от экстенсивного использования природных ресурсов к интенсивному, от безответственной эксплуатации человека и природы к бережному хозяйствованию, от доминирования энергоемких отраслей промышленности к усиленному росту сферы услуг и высоких технологий. Тогда стране всего за несколько десятилетий удастся пройти путь, на который Европе потребовалось 150 лет. На XVIII партийном съезде в ноябре 2012 г. китайское руководство провозгласило сохранение экологического равновесия первоочередной партийной задачей. Депутаты единогласно проголосовали за включение этого положения в Устав Коммунистической партии. Строительство «экологической цивилизации» стало «долгосрочным планом, имеющим жизненно важное значение для процветания народа и будущего нации», которое послужит также «украшению Китая»[35]35
  «China will die Umwelt schützen». Доклад в Welt от 15 ноября 2012 г. http://www.welt.de/print/die_welt/politik/article111084414/China-will-die-Umwelt-schuetzen.html.


[Закрыть]. Одновременно требования понизить масштабы загрязнения окружающей среды все громче раздаются снизу. Поднимается волна протестов против экологического варварства. Так, в июле 2012 г. жители портового города Квидонг на востоке Китая организовали протест против строительства трубопровода, через который в море должны были выбрасываться отходы бумажной фабрики японской фирмы Oji Paper, расположенной в 100 км от города. Люди опасались, что сточные воды погубят рыбопромысловый район, который дает им средства к существованию. В акции протеста приняло участие несколько тысяч человек; было атаковано здание городской администрации, перебиты компьютеры, опрокинуты столы. В конечном счете мэр города на камеру объявил о закрытии проекта.

Прежняя китайская модель роста, для которой было характерно хищническое отношение к природе, сегодня зашла в экологический и политический тупик. Современные кризисные события являются симптомом перехода к новой модели, основанной на инновациях и качестве. Если до сих пор экономический подъем в Китае почти целиком объяснялся высокой долей экспортной продукции, то в будущем ведущую роль для экономики страны будет играть внутренний спрос. В любом случае приказам извне Китай подчиняться уже не желает. Но при этом он готов учиться, и у него немалые амбиции. И Запад должен сделать все, чтобы поддержать Поднебесную на этом сложном пути перехода от «черной» супердержавы к «зеленой». Ибо огромный экологический след, оставляемый этим геополитическим гигантом, повышает заинтересованность мира в том, чтобы Китай не повторял ошибки старых индустриальных стран, а как можно скорее перескочил в постископаемое будущее.

Глобализация

При этом Китай лишь лидер экономического развития южных континентов. Под воздействием глобализации, получившей новый толчок после краха «мировой социалистической системы» в начале 1990-х гг., страны бывшего третьего мира быстро догоняют старые промышленные державы. Глобализация дает возможность быстро перенять современные передовые технологии и управленческие методы, минуя окольные пути. Мультинациональные концерны не просто размещают филиалы на всех широтах, они интернационализируют и собственные конструкторские бюро. Открытые рынки капитала способствуют тесному взаимодействию старых и новых экономик. Нерв глобального разделения труда проходит через интернет-коммуникации и всемирные логистические системы. Китай превращается из мировой рабочей артели в страну хай-тека. Сегодня в стране больше дипломированных инженеров, чем в США. На Ганноверской ярмарке 2012 г. Китай развернул 500 из 5000 представленных стендов. А к 2020 г. страна намерена стать самым развитым инновационным центром планеты. Цель амбициозная и вполне достижимая. Яркий пример тому – Южная Корея, которая за 40 лет из аграрной страны превратилась в центр высоких технологий. Индия возглавила индустрию программного обеспечения и интернет-услуг. Бразилия потихоньку вливается в ряды энергетических супердержав, планируя к тому же самостоятельно перерабатывать свои богатые сырьевые ресурсы. В 2010 г. по доходу на душу населения Бразилия уже опередила Россию; половину населения можно причислить к среднему классу с годовым доходом более 5000 долларов.

Оборотная сторона этой тенденции – утрата технологической монополии старыми промышленными странами. Американский гуру менеджмента Виджей Говиндараджан называет это «перевернутыми инновациями»: все больше новых товаров и видов услуг появляется в поднимающихся странах Юга и оттуда распространяется по земному шару. Высококачественные товары тоже перестали быть прерогативой Севера. Автомобили, станки, химикаты, компьютеры, мобильные телефоны, бытовая техника, программное обеспечение, солнечные батареи, ветротурбины производят сегодня практически во всем мире. При этом пороговые страны все активнее конкурируют на экспортных рынках с Западом. В 2011 г. Китай экспортировал уже 850 000 автомобилей (это вдвое больше, чем в 2010 г.), прежде всего в другие пороговые страны. Многие ли из нас знают о том, что и производство активных фармацевтических веществ тоже перекочевало в Азию? «Мировая аптека» сегодня уже не Германия, а Китай и Индия[36]36
  По словам Маттиаса Брауна, одного из руководителей фирмы Sanofi-Aventis в статье, опубликованной в сборнике Die Modernität der Industrie (hrsg. von Birger P. Priddat und Klaus-W. West), Marburg 2012 (S. 295).


[Закрыть]. США покупают в этих странах почти 80 % активных веществ, Европа – 45–70 %. Пока главным преимуществом китайских товаров остается низкая цена, но производители упорно работают над улучшением качества и дизайна.

Пожалуй, нагляднее всего изменения в системе международного распределения труда в Великобритании, на родине индустриализации. От некогда процветающего производства текстиля и стали, поездов, судов и автомобилей остались одни крохи. Еще в 1950-е гг. на Англию приходилась четверть всего промышленного экспорта. Сегодня этот показатель опустился ниже планки 3 %. На перерабатывающие отрасли в Великобритании приходится всего 10 % (в Германии это 23 % – немецкая промышленность сумела закрепиться на мировом рынке как поставщик высококачественных товаров). Вместе с промышленностью пострадал и британский рабочий класс, имеющий богатую историю, утратили былую силу профсоюзы. Если в 1952 г. в промышленности было занято 8,7 млн человек, то спустя 60 лет их число снизилось до 2,5 млн. Параллельно увеличилась и дифференциация доходов. До того как в Лондонском Сити, крупнейшем финансовом центре мира, лопнул большой финансовый пузырь, непрерывно росли бонусные выплаты топ-менеджерам, а вместе с этим увеличивалась и численность работающих бедных. В Европе росла пропасть между глобализированной элитой и проигравшими в мировой конкуренции регионами. В новом космополитическом мире экономики в выигрыше остается мобильный профессионал, владеющий несколькими языками. Одной физической силы для новой реальности становится недостаточно. Непостоянные заработки, позволяющие лишь удержаться на плаву, безработица, необеспеченная старость – вот оборотная сторона глобализированной экономики, где требуются прежде всего знания и существует переизбыток рабочих рук.

Неудивительно, что широкие массы населения либо опасаются глобализации, либо отвергают ее. В первом туре президентских выборов во Франции весной 2012 г. блок крайне правых и левых антиглобалистских партий получил 30 % голосов. Да и главные конкуренты, Франсуа Олланд и Николя Саркози, наперегонки выдвигали протекционистские лозунги и раздавали обещания оградить Францию от холодных ветров глобальной конкуренции. При этом именно Франция сегодня наглядно демонстрирует пагубность политики экономического этатизма. Государственное участие в ключевых отраслях промышленности и канитель с договорами и дотациями скорее подвели французскую индустрию к проигрышу в глобальном соревновании, нежели предотвратили его. Доля французского государства в экономике достигла британского уровня. Это должно заставить задуматься тех, кто хочет обнести Европу забором в стремлении оградить нашу промышленность от международной конкуренции. Возврат к протекционистской политике нежелателен и с политической точки зрения. Глобальные производственные и товарообменные сети не просто устанавливают экономические связи, они непрерывно расширяют обмен между государствами и народами мира; это фундамент, на котором действительно может быть создано мировое сообщество. Впервые в истории на международном уровне взаимодействуют не только дипломаты и малочисленная элита. Космополитизм стал не просто красивой идеей, а живой реальностью для учащихся и ученых, предпринимателей и инженеров, управленцев и представителей творческих профессий. Политическая и культурная глобализация неотделима от экономической, без которой не создать реальные «объединенные нации».

Еще одним позитивным следствием всемирной экономической интеграции стала глобализация норм и стандартов. Этот касается как норм трудового законодательства, таких как запрет на детский труд, право на создание профсоюзов, норм охраны труда и здоровья граждан, так и повышения экологических стандартов. Зачастую они просто игнорируется, но, какими бы тяжелыми ни были условия труда во многих азиатских странах, так называемых «парилках» (sweatshops), где производится огромная часть товаров народного потребления для мирового рынка, существуют не только среднестатистические мировые стандарты охраны труда и окружающей среды, но и мировая общественность, которая бьет тревогу, как только нарушения становятся достоянием гласности. Европейским и американским концернам приходится соблюдать осторожность, чтобы из-за возмутительных условий труда у поставщиков не покрыть себя позором. Репутационные потери тут же сказываются на обороте и прибыли. Кроме того, чувствительно бьет по карману и каждый сбой в общемировой цепи поставок и производства. Поэтому во всех филиалах таких компаний, как Bayer или BASF, приняты одинаковые нормы охраны окружающей среды и труда. Открывая фабрики в развивающихся странах, производители отказываются от экодемпинга. Интернационализация ведет к постепенному «апгрейду» условий труда и охраны окружающей среды.

Новое экономическое чудо и его цена

В последние 20 лет интеграции мировой экономики уровень жизни сотен миллионов людей значительно повысился. В 1960–2000 гг. ежегодный рост с небольшой тенденцией к повышению доходов на душу населения в мировом масштабе составлял 2,5 %. Его динамика постоянно увеличивалась, превысив в 2000-е гг. 3 %. Темпы роста мирового ВВП за последние 10 лет составляли ровно 4 % в год[37]37
  Jaeger, «Wachstum – wohin?» (S. 15).


[Закрыть]. При этом на южных континентах (за исключением Африки) экономика растет в три раза быстрее, чем в Европе и США. В то время как вследствие глобализации социальное неравенство внутри государств увеличивается, дистанция между старыми и новыми промышленными странами сокращается. Сегодня доля бедного населения в мире уменьшается, средний слой, наоборот, растет быстрыми темпами[38]38
  Там же, с. 20.


[Закрыть]. Явным признаком этого процесса служит резкое увеличение количества новых автомобилей в странах бывшего третьего мира. Автопром Китая скоро обгонит европейский. В Индии в первом квартале 2012 г. с конвейера сошло больше автомобилей, чем в Германии. В затылок дышит Бразилия.

Несмотря на крайне несправедливое распределение материальных благ в пороговых странах, благосостояние растет не только в привилегированных слоях. По данным Всемирного банка, с 1992 по 2008 г. количество людей на Земле с доходом 1,25 доллара в день понизилось с 41 до 22 % (с 1,9 до 1,3 млрд человек). Число людей, живущих в условиях дефицита чистой питьевой воды, сократилось вдвое. Тем самым две цели программы «Миллениум» были достигнуты даже на 5 лет раньше намеченной даты. За последние 40 лет население Земли стало значительно качественнее питаться. В Африке сегодня производится примерно на четверть больше продуктов питания на душу населения, чем в 1992 г., в Латинской Америке ситуация даже чуть лучше. Однако борьба с голодом (виновником которого не в последнюю очередь является растущий спрос, в частности, на энергетические культуры и биобензин) посредством повышения цен на продовольственные товары грозит завести нас всех в тупик. К 1997 г. число голодающих на Земле понизилось до 820 млн, а из-за финансового кризиса в 2008–2009 гг. их количество опять выросло до 1 млрд. Позорный голод – следствие позорной нищеты: в мире достаточно продуктов питания, но у бедных нет денег, чтобы их купить. Изменение климата также затрудняет решение проблемы голода, так как приводит то к засухам, то к наводнениям. Эти природные катаклизмы сильно бьют именно по бедным, поскольку, несмотря на сотни миллиардов помощи развивающимся странам, во многих государствах третьего мира сельскому хозяйству не уделяется должного внимания, не хватает складских помещений, рефрижераторов, транспорта.

И все-таки для миллиардов экономическая и социальная тенденция складывается сегодня благополучно. Все больше людей получают доступ к завоеваниям современной жизни – электричество, отапливаемые квартиры, качественное питание, растущий уровень образования, мобильность, профессиональное медицинское обслуживание, свободный выбор товаров повседневного потребления. С 1992 г. потребление электричества на душу населения растет в среднем на 5 % в год. Уровень образования повышается как в средних, так и в богатых слоях населения, понижается уровень детской смертности. Оборотная сторона этих завоеваний – растущие экологические нагрузки. Согласно данным Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП), с 1992 г. мы безвозвратно потеряли 3 млрд км² леса. Это в 8 раз превышает территорию Германии. От лесоповала и подсечно-огневого земледелия страдают прежде всего влажные тропические леса Южной Америки и Африки. Из-за растущих запросов большей части людей в последние 20 лет исчез каждый восьмой вид животных. Расширение заселенных и промышленных территорий сужает ареал обитания представителей флоры и фауны. Индустриализация пороговых стран повысила и уровень выбросов CO₂. По данным Международного энергетического агентства, в 1992–2011 гг. они выросли с 22 до 31,6 млрд т. Особенно стремительно объем выбросов вырос в Китае, где основу экономического роста составляют угольные электростанции. Здесь сжигают примерно половину добываемого в мире угля.

Благословение и проклятие, социальный прогресс и угрозы его прочности нерасторжимы. Попытки лишить множество людей желания повысить свой социальный статус не решит проблемы. Нужно обеспечить, по словам Людвига Эрхарда, устойчивое «благосостояние всех».

Задача, собственно, в том и состоит: как направить в устойчивое русло стремительно увеличивающийся объем товаров и услуг, ожидающий нас в ближайшие десятилетия? Очевидно, что за ростом потребления угля, нефти, более интенсивной эксплуатацией земель последует повышение количества отходов и выбросов углекислого газа, что, конечно же, ведет в тупик. Если «продолжать в том же духе», наша планета в самом деле не выдержит. В рамках теории экологического следа было подсчитано, как нынешний уровень ресурсопотребления соотносится со способностью Земли к регенерации[39]39
  См. http://www.footprintnetwork.org/en/index.php/GFN/page/footprint_basics_overview/.


[Закрыть]. Главный параметр – площадь, необходимая для компенсации природопользования. Цифры показывают, что человечество превысило допустимые экологические нагрузки уже в 1,5 раза. Это значит, что сегодня мы просто проедаем наше добро. Данные цифры, однако, ничего не говорят о резких различиях между регионами. Если спроецировать ресурсо– и энергопотребление США на весь мир, нам понадобится еще 7 «запасных планет», если иметь в виду Европу – то еще 4. Однако голые цифры не отражают полную картину происходящего: экологический след зависит не столько от мировых объемов производства, сколько от способов производства и потребления. Сегодня львиная доля потребления природных ресурсов и выбросов парниковых газов приходится на высокоразвитые в промышленном отношении, относительно зажиточные страны, и именно они должны проложить путь к углеродно нейтральному и менее ресурсоемкому способу хозяйствования. Однако пороговые страны, прежде всего Китай, быстро наращивают экологический след. Пойдя по тому же пути, который привел старые промышленные страны к благосостоянию, они заметно подтолкнут нашу планету к краю гибели. Поэтому перед всеми нами стоит задача подвести под экономику новый, долговечный, прочный фундамент.

Средний рост на 3–4 % означает удвоение мирового ВВП менее чем за 20 лет. Такой прогноз вполне реалистичен. Доход на душу населения в США вот уже 200 лет (!) растет чуть меньше чем на 2 % в год. В новых промышленных странах этот показатель существенно выше (в Китае – 8 %). Одновременно к 2050 г. население Земли увеличится на 2 млрд человек. Даже если стремительный рост развивающихся стран замедлится, а кризисов избежать не удастся, в ближайшие десятилетия мы, вероятно, станем свидетелями очень активной динамики роста[40]40
  Карло Йегер, экономист, сотрудник Потсдамского института климатических исследований, надеется, что номинальный ВВП к 2050 г. увеличится в 6 раз, с нынешних 60 млрд долларов до 400 млрд.


[Закрыть]. И скептический, предрекающий масштабные кризисы новый доклад Римского клуба о перспективах на 2052 г. полагает, что: мировой ВВП (в реальных величинах) более чем удвоится; потребительские расходы на душу населения достигнут 12 000 долларов в год, вместо нынешних 7500; ежегодные инвестиции возрастут более чем в три раза; мировое энергопотребление возрастет более чем на 50 %.

Эти прогнозы смыкаются с нижним сегментом сходных подсчетов Всемирного банка и Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). По-видимому, в реальности показатели роста будут значительно выше. В основном экономика будет расти в Южном полушарии. Но продолжится рост и в Соединенных Штатах. К 2050 г. население США предположительно достигнет 400 млн человек. В ориентированных на предпринимательство рыночных экономиках растущее предложение рабочей силы приведет и к повышению потенциала роста. Поэтому с экономической точки зрения в среднесрочной перспективе США и Европа, вероятно, будут развиваться по-разному. Старая Европа в обозримом будущем не будет служить образцом развития для остального мира, скорее она пойдет по особому пути, даже если сравнить ее со странами, где рост населения скоро достигнет своего пика. Но если демографическая кривая в этих странах и не пойдет так резко вверх, они тем не менее сделают все для сохранения максимальных темпов экономического роста, чтобы повысить жизненный уровень и покрыть растущие затраты, связанные со старением общества.

Какие бы кризисы ни терзали мировую экономику в ближайшие десятилетия, динамика роста товаров и услуг в любом случае будет снижаться. Лишь количество зданий к середине века предположительно удвоится, не забудем про стремительный рост городов. Резко возрастет объем транспортных перевозок по воде, суше и воздуху, равно как и спрос на продовольственные товары. С учетом нынешнего состояния нашей энергетической системы и ресурсопотребления мы не выдержим подобной нагрузки. При условии сохранения нынешней модели роста допустимые экологические нагрузки будут многократно превышены. Остановка роста не решит проблем. Если мы не считаем себя циничными фаталистами и не хотим ждать, пока тяжелые кризисы поставят человечество в экологически приемлемые рамки потребления, нам, чтобы двигаться вперед, остается один выход: разорвать взаимосвязь между экономическим ростом и природопользованием. Это ядро зеленой промышленной революции, о которой идет речь в книге.