Текст книги "Рафалиада"

Автор книги: Рафаил Кулигин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

За второй день

На плитку потратили целый день.

21.09.81 г. Первый день в Геленджике. Легкий завтрак. Договор водителей: 1-й день за рулем Радик, Сашка пьет, 2-й день за рулем Сашка-Радик пьет. И так через день. Я могу пить каждый день! Поехали на рынок. Пошли все. Почем помидоры?-полтора. Почем виноград?– рубль. Почем яблоки?– полтора. Почем картошка?-полтора. Почем гранаты?– полтора. Что? 1 кг полтора? Штука!!! Валентина Павловна долго ходила по базару – купила 3 кг картошки по 1 р.40 коп., но мелкой. Я стоял в очереди за свежей рыбой-толстолобиком. Купил 3 кг. Сели в машину, поехали к грекам, подруге В.П. Занялись мойкой машины. Протянули шланг на улицу, рядом с канавой поставили Мустанга. Занялись разгрузкой багажника. Чего только там нет. И куча сорванных мной по дороге подсолнухов и тряпки, пустые бутылки, туфли, в том числе и мой подарок бугру. Смятые газеты и вывалившиеся из сумки ключи. Развел бордель, если с тобой еще ехать неделю, туда и нужного ничего не воткнешь. Крысы скоро разведутся,-разошелся Радик. Я молчу. Нашли тряпки, стиральный порошок, включили воду. Выбрали, вымыли все из нутра и багажника. Я взял тряпку. Налил в ведро воды, насыпал порошка, стал обливать машину сбоку и сверху. Что ты делаешь, сначала протри мыльной тряпкой,-распорядился бугор. Я начал тереть. Он сел на стул рядом, закурил. Что ты делаешь? Я отошел, дал ему тряпку, а сам сел закурил. Начинай снизу-подсказал я. Радик начал тереть, провел вдоль, потом сверху вниз. Валя! Пришла Валя. На, ты это умеешь. Вдвоем с В.П. помыли одну сторону, потом другую. Мустанг блестит, как новый, потеряв много миллиметровый слой пыли и грязи. Ну, доволен?– говорит Радик Лександре. Смотри -игрушка. А Лександра был категорически против такой мойки-только на мойку в сервиз. Но в сервизе мойки не оказалось, не оказалось ее и во всем городе. Свернули шланг, я отремонтировал кран, сели обедать. На столе -800 граммовая бутылка экспортной Русской водки, жареная свинина-карбонат, колбаса, виноград, груши, горячая картошка. Стол на улице, под навесом. По краю навеса – виноград. Тепло. Не жизнь – рай. Ну что ж, еще раз за приезд в Геленджик, за встречу. Выпили. Бугор зло смотрит на Русскую. Ему сегодня трезвый день, ему сегодня баранить. Сытный обед и в путь, на рекогносцировку. Нужно найти место, где будем загорать, и купаться, нужно найти место в кемпинге, ибо сон на одной кровати с Павлом Ивановичем Лександру не устраивает. Не устраивает и проходная комната, которую предложила Вера, подруга нашего политрука. Проехали мимо заправки, заправили в Мустанга 40 литров – на поездки вокруг Геленджика хватит надолго. Свернули влево, по указателю кемпинг. Там база отдыха для работников автотранспорта. Нам не годится. Решили ехать дальше, в Геленджике 3 кемпинга, но вмешалась Валентина Павловна,-Вера договорилась с подругой, у нее есть свободная комната. Жильцов, кроме вас никого нет. И с нами рядом. Она права, возражать, кроме Лександры некому, но он молчит. Поехали на Тонкий мыс искать место для купания. Подъехали к морю – пустырь, кроме одной легковой машины, нет никого. Вышли из машины. Берег пологий, но каменистый, для гемофилических конечностей годится не очень. А место красивое. На противоположном берегу бухты Геленджик, чуть выше маленького обрыва к морю, зеленый лужок. Чуть зеленоватая вода моря прозрачна, дно просматривается метров на 150. Дно заросло водорослями, узкие лучи свободных от водорослей камней идут вглубь моря почти параллельно и видны далеко, далеко. Рафиль, на рекогносцировку, – командует бугор. Я без плавок, в трусах. Ничего, пойдет. Разделся, полез в море. Вода теплая. Зашел метров на 40 в воду, вода по пояс. Куда ты зашел, учти, я спасать не приду,– кричит Радик. Совершил омовение. Осмотрелся, кругом медузы, мелкие, крупные, раскачиваются на поверхности моря. Здесь медузы, они не ядовитые?– кричу я. Ядовитые, особенно опасны для мужчин,– кричат мне женщины, которые приехали на машине раньше нас. Камни скользкие?– спрашивает Радик. Очень скользкие, вам не пройти. Ходить совсем нельзя. Поедем на городской пляж,– говорит Лександра, – мне наплевать, что у меня ноги кривые. Это он (Радик) боится, а мне плевать, кто меня здесь знает. Муканс нашел выкинутые прибоем на берег одну рваную пляжную тапочку и один сапог, – на опробуй. Одел, пошел в воду. Ну как? Скользит меньше, но все равно скользит. На, попробуй сапог, если хорошо, в магазине купим. Да брось ты, поехали на городской пляж, надумал, в сапогах купаться , – вмешался Лександра. Поехали смотреть дальше. То же самое. Вернулись. На этом берегу бухты видели цивилизованный пляж, огороженный сеткой. Снова пошел на рекогносцировку. Зашел за забор. Небольшой песчаный пляж, на песке лежаки. Как сюда попасть загорать?– спросил у отдыхающих. Очень просто, взять направление на базе. У вас путевки есть? Путевок у нас нет. Поехали на пляж в город, – предложил Лександра, когда я доложил результаты рекогносцировки.

Приехали на городской пляж. Дорога идет вдоль пляжа, но на всех переулках в сторону моря – кирпич. На машинах едут туда, не обращая на нас внимания. Решился и Муканс. Подъехали к морю. Встали у большого 4-ъх этажного здания. Рафиль! На рекогносцировку. Туда,– показал Муканс на здание. Зашел с торца на 4-й этаж. Зал дегустации вин. Зашел с фасада – магазин. Есть водка, бормота и рядом за стойкой столики – кафе. Доложил. Великолепно!-здесь и остановимся. Смотри какой пляж, – решил Лександра. Великолепный песчаный пляж простирается на целый километр вдоль моря. Пошли вдоль пляжа. Рядом кабачок – «Кавказская кухня». Рафиль, на рекогносцировку. Пошел. Столики на открытом воздухе, под тентом. Посмотрел меню – люля-кебаб, голубцы, кабачки фаршированные. Доложил. А цены?– спросила политрук. Полтора. Я серьезно. Люля-кебаб – 1,46 руб. А голубцы? Рубль. ??? Рубль двенадцать. Ну, это нас не устраивает. Вернулись к машине. Поехали дальше. На следующей улице знак– «движение не разрешено», но с ручным управлением можно. Заехали на площадку у пляжа. Место для стоянки машин отличное, рядом с кафе «Алые паруса». Рядом море, рядом улица Грибоедова, где остановился господин Муканс с супругой. Все, больше ничего не ищем, на этом варианте и остановимся, – решает Лександра. Д-да,– высказался Муканс. Итак, место для лежки выбрано окончательно! Поехали знакомиться с нашей хозяйкой и комнатой, где нам с Лександрой предстоит спать, оставшиеся 10 дней. Приехали. Дом рядом с домом Валиной подруги. Встретила хозяйка. Вышел Сашка и пошел на рекогносцировку. Почем?– спросил Радик супругу. Не дорого, 1,50 р. За ночь с человека. Ты не бойся, можешь спать в лоджии, я с тебя ни копейки не возьму, – успокоил меня Радик. Я воспользовался советом. Лександра скромничает с финансами, а у меня их нет, да и очень зависимым быть не хочется. Вернулся Лександра. О,кей. Отличная комната, две кровати, даже диван есть и отопление на всякий случай. 3 рубля в день,– довольный рекогносцировкой доложил он. Слушай, Саш, может дорого? Я ведь и на балконе, в лоджии могу спать,– я сделал ужимку. Ну что ты, я уже заплатил. Отличное место. Я конечно за, но вида не подал, на всякий случай. Приехали на Грибоедова на ужин. А как с Валентиной Павловной? Деньги мы по 100 руб. отдали, просить обратно неудобно,– поделился я своими сомнениями с Лександрой. А зачем? Мы здесь будем питаться, а туда будем брать только выпить на ночь. Чтобы не забыть. Подошел Муканс,– я посылал тестя за «Пшенкой», но там только большие сибирской. Он пустой вернулся. Я стал шарить по карманам. Была последняя десятка и ту потерял. Продолжаю рыться в карманах. Муканс ушел с кухни. Он взял, больше некому,– показал я вслед Радику. Он вернулся. Он взял, он взял,– передразнил он меня. На, я говорю, ты тут голову скоро потеряешь. Где он ее нашел, не знаю. Поехали в пляжный магазин, посмотрим, что есть там. Поехали. В этом магазине не оказалось и «Сибирской». Вернулся к машине,– нет ничего из водки, бормота есть. А Кубанское игристое есть? Вроде да. Иди возьми для Валентины Павловны. Сходил, взял «Игристое» за 5-50, бутылку бормоты «Кавказ» и бомбу сухого – «Столовое». Поехали в магазин, где есть «Сибирская» Взяли. 10 р. 90 коп.– дорого, а у меня в первый день жизни в Геленджике на бормоту ушла последняя десятка. Сели за стол ужинать. Р.П. из сибирской и наливки сделал коктейль. Начал разливать. Ты будешь?– незаметно подмигнув мне, обратился он к тестю. Ну, может немножечко, чуть-чуть. Лицо круглое, нос немного картошкой, нижняя губа висит, обнажая наполовину беззубый рот. Шрам над правым глазом, полученный, видимо, в ночных приключениях. Держит правый глаз все время прищуренным, от чего на лице постоянная улыбка. Более добродушное выражение на лице, сколько не мудри, не нарисуешь. Выпили сибирскую с наливкой, отрыли игристое. Муканс налил мне гр.50 для пробы,– а это останется для Валентины Павловны. Едва ли это так, но пусть. Поблагодарили хозяев, сели с Лександрой в машину, поехали на ночлег. Я буду пить столовое, боюсь, чтобы желудок не заболел, – выбрал я, когда с удобствами устроились в комнате. Напротив двери, чуть вправо у стенки моя койка. Направо, под окном диван. Между ними у стенки столик. Напротив столика, у противоположной стенки – койка главного квартиросъемщика – Лександры. А я «Кавказ»,– разглядывая на свет 750 гр. Содержимое бутылки,– решил Сашка. За ужином он выпил только одну рюмку,– нужно вести машину. Открыл то и другое. Налил Лександре полстакана. Ты что? Целый давай. Налил целый. Ну, за новое место, будь здоров! Будь здоров! Закурили. Будь здоров! Будь! Еще по стакану. Закурили. Будь здоров! Будь! Бутылка «Кавказа» кончилась. Столового со стакан оставил себе на утро. Благороднейший напиток, скажу я вам,– схватив кайф, поделился Лександра. А меня понесло. Вспомнил приключения в вытрезвителе, долго рассказывал все перипетии этого происшествия. Лександра сначала слушал внимательно, а затем стал слегка засыпать. Может спать ляжем?– осторожно, чтобы не обидеть меня предложил он. Давай. Ar labu Hahte. Ar labu Hahte.

22.09.81 г.

Сашка разбудил меня в 6-30. И чего ему по утрам не спится? Самый сон, а он просыпается ни свет ни заря. Рванулся в туалет, а он в огороде, метров за 30 от комнаты. Дернул дверь, там в темноте сидит какой-то мужик. Вернулся в комнату, взял зубочистку, помылся. Умывальник рядом с комнатой. Поехали,– тороплю Лександру. Ты знаешь, я всю ночь не спал. Чего, может клопы? Да нет, понос прохватил. Резко к «Кавказу» подошел. Только дойду до койки, лягу, сразу в гальюн тянет. А света там нет, дыра вот такая,– сложил он руки,– мне не сесть, не попасть в эту дыру. Замучился. Утром нашел там какой-то веник, смел все, убрал кое-как. Обязательно фонарик сегодня купить,– закончил он свои ночные злоключения. Я с хозяйкой поговорю, рядом их туалет с ванной, со всеми удобствами,– посочувствовал я. Да не нужно, зачем. Ладно. Я допил свое столовое, сели в машину и поехали к Мукансам на завтрак. Муканс сварил уху из голов толстолобика, купленного мной накануне, В.П. подготовила картошку с «Юриста брокасти». Лександра после долгой засидки в туалете появился на кухне. Ты чего, давай завтракать,– предложил Радик. Я не буду. Чего? Да так, слишком резко к «Кавказу» подошел, маленький непорядок вышел. Мы позавтракали, пока Лександра сидел то на балконе, то в туалете. Уха из толстолобика, сготовленная Мукансом, напоминала мне мутную жидкость после мытья котелка, которую я однажды, по совету Бичука, выпил вместо куриного бульона. Сборы и на пляж. Искупались. Лександра поплыл подальше от берега для очищения желудка и, видимо, очищения нас от желудочного сока. Муканс поплескался немного у берега и поплыл к кораблю, который стоит на якоре метров за 150-200 от берега. Подплыл к кораблю, поговорил с вышедшим на палубу мужиком. Тот кинул трап. Радик влез на корабль, постоял, помахал нам ручкой и спустился в трюм. Он зажал от меня тещину наливку, с утра подлечился и сейчас в отличном настроении. Валентина Павловна полежав минут 15, оделась и пошла по магазинам. Лександра устроился на надувном матрасе, я рядом на лежаке. Муканса все нет. Я задремал. Вдруг шлепок по щеке мокрой рукой. Появился Муканс. Мы с Лександрой покупались и пошли все на рекогносцировку в бар. Я одет, водители в плавках. Лександра дал десятку – я принес 2 по 100 гр. Столичной и 100 гр. коньяку. Заказал 3 кофе. Заплатил 9-20. Да много нужно десяток, чтобы заходить в этот бар. Бармен, молодой, лет 30-ти армянин, долго изучал меня взглядом из-за стойки, прикидывая, на что я способен, но мой вид не внушал ему абсолютно никакого доверия. Появился еще один армянин лет 50-ти, фигурой с Муканса – живот вперед, взгляд из подлобья, немного сердитый. В руках банка растворимого кофе. Подошел к электрической печке с разогретым песком. Долго колдовал, манипулируя маленьким кофейником над песком, понюхал, налил 3 чашечки кофе. Я прикинул-80 коп чашечка, здесь и я мог бы работать. Выпили. Мы с Лександрой полезли в воду, Муканс оделся и снова пошел к армянам. Я с ними познакомлюсь поближе,– сказал он уходя. Пока ждали, он разговорился с хозяином кафе: вы Лазаря Николаева, грека, знали? Который парикмахером работает? Да. Не очень хорошо. А грека который погиб в автоаварии ты знал?– перешел на ты бугор. Мишу? Знал, он прошлый год погиб. Радик припомнил всех греков о которых слышал, подмешав и тех, которые никогда в Геленджике не были, надеясь с помощью большой осведомленности о проживающей здесь колонии греков попасть в друзья и к армянам. Но, видимо, напрасно. Появилась политрук, попросила Сашку отвезти до дома. Я не поеду обедать,– обеспокоясь за желудочно-кишечный тракт, отказался Лександра,– пусть Муканс отвезет. Да он же пьяный. Собрались, пошли к машине. Я заглянул в бар. Муканс стоял у стойки, спиной ко мне. Радик, поехали. Муканс обернулся, прикрыл мощным телом от моего взгляда что-то на стойке, затем повернулся к бармену и втихаря, повернувшись ко мне спиной опрокинул что-то себе в пасть, и не закусив, не утеревшись, что б я не догадался, пошел из бара. Походка не совсем уверенная, но твердая. Сашка выгрузил нас у подъезда и поехал на пляж. За ухой Муканс начал рассказ о посещении корабля: они тут за погодой наблюдают, сообщают в Москву, ездят по всему заливу. А как ты туда попал?– спросила Валя. Туда не всех пускают. А как тебя пустили? Меня?– уперся мутным взглядом бугор. Я сказал три слова и он сказал – «заходи». Что же ты ему сказал?– не сдается Валентина Павловна. Я сказал, что мне надо. По-моему, он сказал, что еле доплыл до корабля и если его не подберут, то он утонет,– вмешался я. Радик улыбнулся,– вот именно. Пообедав, я пешком пошел на пляж. 10 минут хода и я около Сашки, который принимает солнечные ванны, лежа на своем мешке. Завтра футбол СССР-Турция, а где посмотрим? У тещи Радика телевизора нет, к нашим хозяевам не пойдешь. Я не прощу ему,– вспоминает он не первый раз плохим словом задолжавшего ему цветной телевизор рижанина . Я пошел в бар «Алые паруса», там есть телевизор, договорился с армянами, что мы завтра вечер проведем у них за телевизором. Дали добро. Поехали на ужин. По пути заехали в магазин, нужно взять что-то на вечер. Сходил на рекогносцировку. Есть коньяк, есть пшеничная. Давай возьмем коньяк, боюсь, что б с желудком опять чего не случилось,– предложил Сашка. Мне что, мне только соглашаться. А ты что предпочитаешь? По-моему лучше водка. А может действительно лучше водку взять? Как ты думаешь,– не как не решится Сашка. А знаешь что, давай возьмем и то и другое. Я, конечно, за. Заехали к Мукансам, нужно взять что-то на ужин. Зашел, Радик сидит на кухне за столом, кайф потихоньку покидает его. Я сжалился: мы взяли бутылку пшеничной, так и быть тебе сто грамм налью. Конечно, давай. Принес 0,5. Радик подставил полулитровую кружку. Отлил немного. Лей еще, деду тоже надо,– хитрит бугор. Налил грамм двести. Посмотрел – многовато. Отлил себе в рюмку грамм 50, выпил. Лей еще,– требует Радик. Нет, хватит, нам и так мало осталось. Приехали домой, к себе. Отнес бутылки, закусь. На кухне, рядом с нашей комнатой, ближе к улице, хлопочет хозяйка. Пошел к ней. Простите, у меня к вам большая просьба,– тихо унизившись говорю я. Мой товарищ, который вчера с вами договаривался не может тем туалетом пользоваться. Он инвалид. Может, разрешите ему при необходимости воспользоваться вашим туалетом. Она молчит. Он постарается пользоваться туалетом там, где остановились наши рижане. Ну а если очень нужно, можно?– скулю я. Она долго молчит, потом оборачиваясь ко мне и тихо, через силу,– хорошо. Пришел в комнату, обрадовал Лександру. Ты знаешь, наверное, это напрасно,– не очень уверенно пробормотал Сашка. Смели ближе к столу. Открыл коньяк, налил два по полстакана, каждому из своей бутылки. Выпили. Повеселели. Заговорили. Легкий стук дверь, зашел мужчина, лет 40. Под градусами. Я хозяин этого дома,– и сел на диван рядом с Сашкой. Кто это ночью так туалет запачкал. Я за целый час утром отмыть не мог. Запах такой тяжелый. Ведер 10 воды приносил. Да это со мной несчастье приключилось, -сознался Сашка. Он инвалид, он и ходить-то не может и сесть не может, а там еще темно. Хоть бы убрали. Вы здесь надолго? На 10 дней, мы за 10 дней заплатили, – ответил Сашка. А я думал дня на два,– огорчился хозяин и замолчал. Я вроде там убрал, нашел веник, смел все,– унижается Лександра. А я туда не ходил,– говорю я, беря третий стакан и наливая половину коньяка. Может за знакомство,– кивнул я на стакан. А себе? Налил и себе. Выпили. Это ты утром туда заходил, хлопнул дверью, я там сидел,– все еще злиться хозяин., но 100 гр. коньяка душу его немного смягчили. Нужно было мне сказать, я бы убрал,– говорю я, наливая в стакан хозяина еще. Он выпил, подобрел. Да ладно, чего там. А вы откуда,– язык уже с трудом ворочается во рту. Из Риги, вот приехали отдохнуть, Может еще,– кивнул я на бутылку. Нет, хватит, я спать пойду, совсем подобрел хозяин. Так вот почему таким нелегким был мой разговор с хозяйкой. Лександра выпил немного коньяку, я допил водку. Ну, давай спать,– просит Лександра, зная мой болтливый настрой. Давай. Я совсем опьянел. Будет совсем интересно, если я еще замочу у них простыни, поразмышлял я, ложась в постель. Да, это будет очень любопытно,– заключил Сашка. Вот поэтому в кемпингах, гостиницах гораздо удобней. Там стесняться некого. А как ты сегодня? Да все в порядке, это я к «Кавказу» резко подошел. Да ладно, давай спать. Давай. Я сходил в туалет, посмотрел на звезды, но найти ни одного созвездия так и не смог.

23.09.81 г.

Встали в 7-15. Лександра торопит: давай веселей, поехали! Сегодня ни один из 2-х хозяйских туалетов его не устраивает. Завтрак. Муканс сел за руль и на пляж. По плану Лександры – сегодня путешествие на весельной лодке по геленджикской бухте,– давно не работал, очень хочется погрести. Пошел на рекогносцировку. Лодок весельных нет, есть только водные велосипеды. Предложил. Ну что ты, просто сидеть я не хочу, а своими ногами я и два раза не проверну. Давай завтра перед завтраком заедем и возьмем на полдня,– закончил Лександра. Покупались, легли загорать. А знаешь, я б с удовольствием пива выпил, желудок после коньяку в норму пришел. Вы не желаете? Я же пиво не пью, но сходить могу. Пошел, пиво везде на розлив. Забрался в магазин дальше тещи Муканса, но и там нет. Вернулся к пляжу, около «Кавказской кухни» купил 2 бутылки и по пляжу пошел к «Алым парусам». Прибавил ход и уперся в огромный, метров семь высотой плакат. Одна нога ниже пояса, вместо другой ноги-4-х метровый окурок, рядом с окурком костыль. Дым от окурка щупальцами хватает оставшуюся ногу и надпись – БРОСЬ КУРИТЬ! Ну это чисто для меня! Постоял, закурил и поплелся к Лександре. Великолепно!– отхлебнув с горла холодного пива, обрадовался Сашка. Я пошел перекусить в машину. Машина стоит рядом с кладовкой. У кладовки мужик ковыряет в замке. Вчера дома, хорошо подвыпивший Радик, рассказывал: я познакомился, не только с кораблем. Главный дворник пляжа теперь мой друг. Он вчера замок не смог закрыть, я ему закрыл, и масла смазать замок обещал дать. Он мне так и сказал: я главный дворник всего пляжа. Решил и я познакомиться с главным дворником. Подошел: давайте я помогу. Вчера один помог, согнул ключ, теперь хоть замок отпиливай, открыть не могу,– возмущается новый знакомый Радика. Я поспешил в машину. В 12-00 Мукансы уехали на машине посмотреть Толстый мыс, нас потянуло на обед. Оделись, подождали супругов Муканс, как только появился Радик, сели в машину.

Павле Иванович не напрасно всю жизнь проработал поваром. Обеды, а особенно супы, великолепны. Колдовать над ними он начинает сразу после нашего ухода. Возможность после долгого перерыва, после ухода на пенсию, послушать хвалебные отзывы о его поварском таланте для него великая радость и он старается, вкладывая в кипящий котел все, что положено и свою душу. В свободное от еды время я уже подремонтировал смывной бачок, который давно не работал, починил кран. Рафилла Батькович, нужно еще часы отремонтировать, они давно стоят, а купить, здесь нет ничего. За свою жизнь я много в чем ковырялся, но часов чинить еще не приходилось. Рафилла Батькович, обязательно почини, настаивает Павел Иванович. Новое имя – Рафилла, хозяин квартиры подарил мне утром первого дня в Геленджике, когда я еще спал с сигаретой в зубах в лоджии. Он что, еврей?– спрашивал он у Лександры. По-моему нет. А откуда у него такое имя – Рафилла?! Рафилла Батькович – по любому поводу, да и без повода любит обращаться ко мне хозяин. После обеда Радик везет нас на пляж, пообещав вернуться в 17-30 и уезжает. Ждем до 18-30, нет. Появился. Мы уже собрались, ждем. Пошли к машине. Вдруг по пляжу прокатился легкий смех. Обернулись. Метров за 100 от берега в воде, рядом с белой доской-лыжей барахтался представитель нового олимпийского вида спорта – скийоринга. Забрался на доску, встал на четвереньки, начал поднимать парус. Не получается. Встал во весь рост, тянет за веревку из воды парус, наконец, поставил. Покачался на доске и в воду. Парус за ним. Смех стал веселей. Пока смеялись, новоявленный олимпиец влез снова, поднял парус и пробует взять нужный румб-галс. На пляже все стихло. Амплитуда колебаний упрямого «шлепальщика» (по весьма точному определению Радика) мгновенно возрастает. На сей раз перевернулась и доска, так как шлепальщик решил прыгнуть в другую сторону от паруса. Весь пляж дружно смеется. Послышались советы: попробуй без паруса, лучше сидя, тогда лежа… А он не обращая на пляж абсолютно никакого внимания, взбирается на доску, поднимает парус, раскачивается и падает. Один раз проехал метра 3-4, раздались аплодисменты, сделал на доске па и снова смех. Может пойти собирать по 10 коп. за бесплатный концерт,– предложил Лександра. Вполне, и не прогадаешь,– поддержал Радик.

Сегодня футбол: СССР-Турция. Пора в «Алые паруса». А может пивка взять, я что-то пива хочу, поедем?– предложил Сашка. О! у меня бунжа есть, ее тоже нужно наполнить,– вспомнил бугор. Подъехали к пивному торчку. Иди, бунжу возьми. А деньги? Бугор долго роется, что-то потряс в горсти,– на! А хватит? Иди, иди. Взял три литра пива, 2,10. Подсчитал, что отвалил Радик – 47 коп. Вернулся, оставил у окна бунжу,– деньги давай. Тебе все мало,– и Сашке – добавь.

Сели за стол, поближе к телевизору. Пошел заказывать к стойке: бутылку водки и туда 50 гр. бальзама. Какого бальзама? Я кивнул на бутылку бальзама за стеклом. Они пустые. Тогда бутылочку пепси. Бармен долго смотрел на меня, ушел. Принес 1 бутылку пепси-колы. Сделали коктейль, за первый гол – по рюмке. Второй гол – вторая рюмка. Поданная на закусь чашка кофе у всех закончилась. Я к армянину: а покушать есть что-нибудь? Сходи сам на кухню. Сходил. Могу сделать цыплята-табака,– предложил молоденький армянчик. Выпили по 3-ей. Цыплят нет. Пошел снова на кухню. Там что-то лежит на 3-х тарелках. Посмотрел. Если это цыплята, то, видимо, воробьиные. Принес их бармену: сколько? Четыре восемьдесят. Взял деньги у Лександры, положил пятерку на стойку. Ноль внимания. Что ты положил, бармена совершенно не интересует. Взгляд все время куда-то вдаль, поверх твоей головы. Ни слова. Такова манера разговора кита розничной торговли. У дверей бара все время стоит его новая 24-я Волга, каждый вечер к бару подъезжают на своих Волгах-Жигулях друзья-армяне на пикник. В друзья набивался и Муканс. Пока не вышло. А вот новая возможность: на замену сначала вышел Андреев, а потом Оганесян, вызвав патриотический дух у армян. Давно нужно было его выпустить, а то Андреева подали,– уже немного опьянев, солидным баритоном, заглушая Озерова, начал комментировать бугор. Этот может сделать погоду, если настрой есть,– льстит он. Но выступление Муканса почему-то прошло мимо армян. Выпив еще рюмку, последнюю, бугор начал вскакивать, лишь мяч попадал к Оганесяну. Но и это не дало нужного эффекта. Радик замолчал, так и не заслужив благосклонности бармена. В 21-30 были дома. Лександра, который в баре выпил лишь рюмку, так как нужно вести машину, поднял остаток коньяку: ты будешь? Нет, мне хватит, сослался я на желудок.

24.09.81 г.

Привыкли вставать без будильника. Сигарету в зубы и на часы. Сколько?– спрашивает Лександра. Как всегда – 7-15. Сегодня его день за рулем. Давай попробуем без алкоголя, как это будет выглядеть,– пытается представить он. Давай,– мне нужно соглашаться, да и желудок совсем разболелся. Нужен отдых и ему. Сходил на улицу, полюбовался видом гор. Красиво! Гряда гор, высотой метров 500, тянется сначала вдоль бухты, затем оставляет море, идет прямо на юг. Склон покрыт густым лесом и лишь местами, небольшими участками, на фоне леса небольшие серые пятна – лысины без растительности. На самой большой голой поляне, напротив Геленджика, выложенный большими белыми камнями лозунг: ЛЕНИН С НАМИ

Наш дом километра за 3, внизу, дом Мукансов за 4 и выше. Но горы кажутся одинаково близко и тут и там. Одинаково близко и одинаково высоко. В первый же день жизни в Геленджике, когда выбирали место для купания, у меня зародилось желание подняться на гору. Я даю тебе 50 руб., сразу как спустишься,– предложил Муканс. А они у тебя есть? Хорошо, я 25 и Сашка 25. Ты даешь 25 руб., если я поднимусь?– спросил Сашку. Мне что, пожалуйста. Значит так, завтра я поднимусь на гору, ставлю большой флаг и развожу костер. Готовьте 50 руб. Попроси у Валентины Павловны полста бутербродов. Что ж, кроме желания появилась материальная заинтересованность. Решил, завтра с утра в горы. Но вечером, когда приехали к Мукансам на ужин и я поделился своими планами с жильцом этого дома, настрой упал. Сколько времени забираться в эту гору, где «Ленин с нами». Я ходил один раз. Дошел до середины, дальше не пошел. И сколько ты туда шел? Полдня. Не может быть, это же не высоко. Попробуй. Хотя тебя туда и не пустят. Видишь домик – там военные, там локаторы стоят. Ну что ж, посмотрим отсюда. Приехали на завтрак. Огорчили Муканса: два дня проводим без алкоголя, а сегодня, 24-е сентября под девизом: «Алкоголизму бой». Завтрак и втроем, так как Валентина Павловна осталась дома, поехали на пляж. Лодку я взял в восемь утра, оставив паспорт. Нужно дать Лександре поработать. Пригнал к трубе, сели в лодку. Ты б лучше здоровый, деревянный взял, поработать охота – покачал руками Лександра. Его впятером нужно стаскивать, а я один. Поехали. Доплыли до родного Мукансу парохода. Я прыгнул в воду. Гребите теперь сами. Попробовал влезть с носа, высоко. Поплыл к берегу. Приплыл к берегу. Приплыл. Лег, через час появились гребцы. Ну как? А ты знаешь, я не смог грести, рука почему-то в плече заболела. А очень хотелось,– огорчился Лександра. Он хорошо погреб,– подмигнул мне Муканс. Сдал лодку. Появилась В.П. Раф, там около бара виноград продают. Пойдем, посмотрим. Почем? 60 копеек. Виноград хороший, свежий. Давай, Раф, возьмем ящик, на рынке дороже. Молодой армянин, автор цыплят открыл торговлю. Вон неси на те весы,– показал он в сторону кладовки. Отнес, взвесили. Пошли вместе с ящиком к машине. Сложили виноград. Я отнес ящик. Нужно свешать пустой ящик,– обратилась В.П. к армянину. Пять восемьдесят, я давно подсчитал,– армянин взял ящик и кинул в кучу. Немного позагорав, поехали на обед, а после обеда – на Михайловский перевал. Роальд Петрович с супругой остались дома. Пока он возил домой комиссара с виноградом, по дороге прихватил Пшеничную. Осилил почти всю один, погладил живот и лег в превосходном настроении в постель. Выехали из Геленджика, пересекли речку Адерба, начался подъем в горы. Дорога живописна. Очень резких поворотов нет, очень глубокие, но пологие ущелья, дальше заросшие лесом горы. Дорога местами проходит по самому краю ущелья, но ограждений обрыва от дороги нам и одного пока не встретилось. Дорога круто идет вверх. Ты чувствуешь подъем, уши как в самолете закладывает?– спросил я. Да? А я думаю, почему так на уши давит? Небольшая, ровная площадка, есть место, где остановиться, встали. Подъехала еще одна машина. Вы нас на память вдвоем сфотографируйте,– попросил я, подавая фотоаппарат. Подошли к краю обрыва, попозировали. Я сделал пару снимков Лександры, затем он запечатлел меня. На фотографии видны лишь горы, а внизу огромная, глубиной метров 200 и шириной около полукилометра впадина. Так что, можно зафиксировать, что я был на высоте 2,5 тыс. метров?– садясь в машину, подытожил Лександра. Ну, ты загнул, здесь метров 400, не больше. Вы так считаете? А чего считать, вот карта, посмотри 258 м всего. Удивительно! Спустились немного вниз. Справа кафе. Есть место для стоянки машин. Остановились. Скульптура женщины с кувшином в руках присела набрать воду. Из кувшина у ног течет вода. У скульптуры табличка с надписью: Родник Наташа, памятник природы, охраняется государством» попозировали перед фотоаппаратом. Я поднялся выше, где родник солидным потоком течет из горы по трубе. Лександра сфотографировал, хотел подойти сам, но это ему оказалось не под силу. Чуть повыше, слева, в густой тени деревьев, что-то укрыто висящими на веревках жердями. Сходил посмотреть. Тоже родник, только вода каскадом, тысячей тонких струй падает в небольшой водоем. Посмотри, что там внутри,– попросил Сашка. Сходил, обыкновенное кафе, где отнюдь не кавказская закусь. Справа буфет, стойка. Есть марочные коньяки, водка, сухие вина, но я сегодня не пью: алкоголизму бой! Нос Лександры уловил ароматные запахи жареного. Посмотри, что там? Молодой, совсем юный парень, ловко шурует у мангала. Ходи сюда,– махнул Сашке. Заказали два шашлыка, встали у стола-пня. Лександра с аппетитом начал прятать в рот куски жареного мяса, а у меня болит желудок, но от соблазна попробовать не устоял. Поехали дальше. Наш хозяин после выпитого коньяку хвастал, что в Дивноморском есть отличный песчаный пляж, можно подъехать на машине, открытое море и народу никого нет. Но поворот на Дивноморское мы проехали до Михайловского перевала, поэтому решили посмотреть Криницу и Бетту. В Кринице к морю есть асфальтная дорога, но проезд на машине запрещен. С пляжа идут отдыхающие. Идут, а нам нужен проезд. Поехали в Бету. Приехали, резкий поворот вправо, к морю, но дорога перекрыта воротами. Сходил к будке у ворот. Туда можно проехать? Нет, там санаторий, – получил ответ от бабы, которая сидела в будке. Поехали домой,– решил Лександра. По берегу р. Ишады выехали на основную дорогу. Дальше Ишадский перевал, может посмотрим,– предложил я. Давай. Тронулись, немного проехали, небольшой подъем и ровная площадка. Нет, Ишадский перевал не эффективен. На обратной дороге заглянули в Дивноморское. Где же этот пляж? Но пляжа так и не нашли. Вернулись в Геленджик. По дороге внимательно, в сотый раз посмотрел в туристическую схему Черноморского побережья Кавказа. Ты знаешь,– решил я заинтриговать Сашку – по схеме чуть дальше Михайловского перевала гора Тхаб. Ее высота 905 метров, почти тысяча, и туда есть дорога. Может стоит съездить? Возьмем палатку, котел, спальные мешки, заберем Радика и один раз заночуем в горах. Очень интересно,– увлекся Лександра,– завтра идем на гору Тхаб, на ночь. В Геленджик приехали поздно вечером, магазины уже закрыты. Давай, после ужина, съездим в «Алые паруса», ты мне в какой ни будь сосуд возьмешь грамм 150-200. Тебе пожалуйста, а я не буду, алкоголизму бой. Приехали на ужин. Муканс на кухне. На столе открытая бутылка бальзама, которую Сашка взял на всякий случай. Зачем ты открыл, я ее брал специально, мало ли где потребуется, а это единственная,– разозлился Лександра, приподняв и почувствовав на вес, что из бутылки много убыло. Я специально для деда открыл, он же в жизни ни разу бальзама не пробовал,– зная, с каким уважением к хозяину относится Сашка, нашелся Радик. Как всегда, под хмелем настроение у него великолепное, тем более зная, что Сашка пустую, наполовину бутылку не заберет. Но он ошибся. Лександра налил в чашку чуть не 200 гр. и приложился. Не утерпел и я, вылил остаток в стакан и опорожнил. Муканс заглянул в бутылку, поболтал. Пусто, хоть деду бы оставил,– зарычал он на меня. Дед еще и не попробовал. Закончив, поехали прямо домой.