Текст книги "Мы сказали клятву"

Автор книги: Радий Погодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Мы работаем, времени у нас мало, но мы стараемся, чтобы ты стал хорошим человеком, – начала Майя Петровна, – а ты... – Глаза у Майи Петровны были красные и нос тоже. – Слушай, Александр, – сказала она мужу, – я не верю... Не могу я в это поверить...

– Сознавайся, ты у матери деньги стянул?! – загремел Валеркин отец на всю комнату.

Майя Петровна поморщилась.

– Тише, тише, – сказала она. – Если Валерий виноват, он сознается. Валерий, может быть, на вас кто-нибудь дурно влияет?

– Никто на нас не влияет! – горячо выкрикнул Валерий. – С Рэмкой мы с первого класса дружим, и никаких денег мы не брали, хоть режьте нас, хоть калёным железом!..

– Не кричи на родителей! – топнул ногой отец. – Ты ещё комар, букашка!

– Видишь ли, Валерий, – снова начала Майя Петровна, – нам сейчас рассказали странные вещи. – Она неуверенно потянулась рукой к столу.

Мальчишкам стало ужасно тоскливо. На столе возле вазы с тюльпанами лежали две маленькие чёрные гантели.

– Выворачивайте карманы! – скомандовал Валеркин отец.

Валерка и Рэмка подчинились. Они выложили на стол оставшиеся пятьдесят четыре копейки.

Майя Петровна глубоко вздохнула, поднялась с дивана и пошла в кухню.

Муж проводил её взглядом, горестно крякнул и подтолкнул мальчишек к дивану.

– Довёл мать, босяк... А ну, ложитесь!

Валерка лёг на диван, словно собрался вздремнуть, сунул в рот кулак и закрыл глаза.

– Меня вы пороть не имеете права! – запротестовал Рэмка. – Я не ваш сын... Мы ничего не сделали!

– Мой не мой, а ложись. Я тебя выдеру, твои же родители мне спасибо скажут. Ты думаешь, это приятное дело – вас, паршивцев, ремнём пороть?

Рэмка отскочил.

– Всё равно не дамся!

Валеркин отец подумал-подумал, потом вздохнул и, сняв ремень с брюк, нацелился Валерке по тому самому месту, в которое принято вкладывать основы морали и чести.

Валерка съёжился, засунул кулак поглубже в рот.

Рэмка вцепился в край стола.

– Обождите! – крикнул он. – Мы с Валеркой всё вместе делали, вместе и порите. – Он потеснил товарища на диване, засунул в рот кулак, на его манер, и промычал: – Нахиахи... (Начинайте.)

Вдвоём было спокойнее ждать, и ремень не казался страшным. Мальчишки потеснее прижались друг к другу, уставились в одно и то же пятнышко на диване и напрягли мускулы.

Но тут отворилась дверь. В комнату вбежала Майя Петровна с продуктовой сумкой.

– Подожди! – крикнула она мужу и, приподнявшись на цыпочки, зашептала: – Вот деньги, как это я их не заметила? Под газету завалились. – Она посмотрела на мальчишек с состраданием и спросила: – Вам больно, мальчики?

Отец отшвырнул ремень, проворчал зло:

– Слушаешь всяких дур...

– Да, да, – бормотала Майя Петровна, – они нам всё расскажут... Пойдём в кухню.

Ребята спокойно сопели. Они думали о чудовищном предательстве, о боли, которую можно причинить без ремня, ножа и калёного железа.

Валерка вытащил изо рта кулак, проглотил что-то раз в пять побольше кулака, солоноватое и стыдное. Проглотил с трудом, с большим усилием, но, может быть, поэтому глаза у него стали сухими и твёрдыми.

– Тебе хорошо, Рэмка, – прошептал он. – Ну, выдрали бы – не привыкать. – Потом он положил руку на Рэмкино плечо. – Не стоящее это дело – любовь.

Рэмка по-прежнему смотрел на пятнышко.

– Ага, – печально прошептал он.

В комнате было тихо, только со двора доносился звук целлулоидного мяча: "Пинг-понг. Пинг-понг".

Здесь, на диване, друзья поклялись, что ни одни девчонка не затронет их сердец до самого гроба.

– Небо, земля. Сталь и честь. Мы сказали клятву. Хук.