Текст книги "Алхимия наших душ (СИ)"

Автор книги: Рацлава Зарецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Девятка мечей

Сначала не было ничего, кроме тьмы. Густой и липкой, которая, как смола, обволакивала тело Стефана, не давая ему видеть и слышать.

Затем в груди начало что-то теплеть, будто там загорелся огонек. До Стефана начали доноситься приглушенные звуки. С каждым разом они становились все четче, и вот уже Стефан мог безошибочно различить звук шагов и шелест бумаги. При этом огонек в груди все разрастался, становясь не просто теплым, а горячим.

– Получается, – раздался знакомый женский голос.

Стефан напряг слух, однако больше не услышал голоса женщины. Вместо него возник сквозняк, а затем шелест бумаги – видимо, появившийся ветер принялся играть с бумагой.

Жжение в груди стало болезненным, и Стефану захотелось вынуть оттуда это жгучее пламя. Он потянулся было рукой к груди, но так и не смог ее коснуться – жжение из груди перекинулось в руки, и у Стефана не хватило сил, чтобы поднять их. Доля секунды, и вот адское пламя было уже в позвоночнике. Стефану казалось, что по его костям течет раскаленная лава, которая вот-вот расплавит их. Ему хотелось кричать от невыносимой боли, но он не мог открыть рот. Казалось, что его губы, как и глаза, были намертво склеены.

Юноша хотел встать, но не почувствовал своих ног. Будто нижняя часть тела у него отсутствовала вовсе.

Опершись руками о твердую поверхность, Стефан приподнялся навстречу сквозняку, который, как он надеялся, сможет охладить пожирающий его тело жар. Руки дрожали от напряжения и жара, и долго держаться на них он не смог. Локти подогнулись, и тело завалилось на бок.

– Что происходит? – На этот раз Стефан понял, кому принадлежит голос.

С невероятным усилием он приподнял голову и снова попытался разлепить веки, но ничего не вышло.

– Я проверила множество раз, ошибки быть не должно, – пробормотала Эмили. – Ох, кажется, восстанавливается!

Несмотря на адскую боль, Стефану сейчас больше всего на свете хотелось открыть глаза и посмотреть на Эмили. Хоть на секунду увидеть ее и снова кануть во тьму, с этой нестерпимой болью от пламени во всем теле.

Он снова попытался встать, но тело его не послушалось. Оно даже не дрогнуло, и все, что мог Стефан, это лежать и тихо стонать от боли.

Послышались шаги. Кто-то остановился рядом с юношей. Кажется, это была Эмили.

Если так, то Стефан должен что-то сделать. Должен подать ей знак, что он здесь, заперт в собственном теле, которое нестерпимо болит.

Она должна ему помочь. Должна…

– Бо-ольно… – Стефан не сразу понял, что этот ужасный хриплый голос принадлежит ему.

И вовсе не это он хотел сказать, но боль была такой невыносимой, что он невольно облек ее в слово.

– Бо-ольно… – громче прохрипел он.

В этот миг Стефану каким-то чудом удалось открыть глаза, и он увидел перед собой испуганное лицо Эмили. С трудом подняв руку, он потянулся к ней.

Эмили в ужасе отшатнулась от него и чуть не упала. Продолжая пристально смотреть на Стефана, она начала качать головой из стороны в сторону, словно отрицая то, что было у нее пред глазами.

– Останови это… – произнесла она.

– Что? – С Эмили был еще какой-то мужчина, который находился за пределами видимости Стефана. – Все же идет хорошо. Впервые за столько лет у тебя получилось…

– Останови это! – закричала Эмили срывающимся голосом.

Оторвав взгляд от Стефана, она кинулась в угол комнаты, схватила сосуд с водой и вылила его на пол перед Стефаном. Затем метнулась к умывальнику, и вскоре новая партия воды обрушилась на пол.

Пламя в теле Стефана быстро начало утихать. Когда боль почти отступила, юноша позволил своему телу расслабиться и упасть. Последний вздох, и его снова окутала густая липкая тьма.

***

Стефан проснулся весь в холодном поту. Тяжело дыша, он провел рукой по взмокшим волосам и потянулся к телефону на тумбочке, чтобы посмотреть на время.

Экран телефона не подсвечивался, и Стефан вспомнил, что так спешил к Эмили, что забыл его зарядить.

Тихо чертыхнувшись, юноша откинулся на подушки и вперился немигающим взглядом в потолок.

Тот ужас, что он видел во сне, был просто кошмаром или его прошлой жизнью? Все было настолько реально, что Стефан до сих пор чувствовал отголоски адского пламени в своих костях. И искаженное ужасом лицо Эмили…

Будто бы над Стефаном ставили какой-то ужасный эксперимент.

Но ведь такого не могло быть, ведь так?

– Почему не спишь? – пробормотала Эмили.

Зашуршало одеяло, и женщина теснее прижалась к Стефану, положив прохладные ладони ему на грудь.

– Мне приснилась моя прошлая жизнь.

– Какой период? Я там была?

– Была, – кивнул Стефан, не сводя взгляда с потолка. – Вот только период я не определил, потому что мало что видел. Помню комнату в полумраке, твое напуганное лицо и адское жжение во всем теле. Я пару раз сказал тебе, что мне больно, и ты велела кому-то все прекратить. Такое впечатление, что надо мной проводили эксперимент и…

Стефан почувствовал, что Эмили перестала дышать, и повернувшись к ней, тихо охнул.

Женщина смотрел на него точно так же, как во сне. Ужас застыл в ее широко распахнутых серых глазах.

– Что случилось, Эм? – Стефан коснулся ее локтя, осторожно погладил.

– Ты запомнил… – в ужасе пробормотала она. – Запомнил…

Прижав ладони к лицу, она тихо всхлипнула.

– Эм, ты плачешь? – испугался Стефан, приподнявшись на постели. – Эм…

– Я думала, ты не вспомнишь. Я так надеялась… Боже, что же я натворила!

Стефан еще никогда не видел, чтобы такая мужественная и спокойная женщина как Эмили плакала навзрыд, не отнимая ладоней от лица. Все ее тело содрогалось от горьких рыданий, и Стефан неловко гладил ее по спине, умоляя успокоиться.

– Что произошло, Эм? – осторожно спросил он, когда ее рыдания немного стихли.

Эмили помотала головой, отказываясь говорить. Тогда Стефан прижал ее к себе и принялся успокаивающе гладить по голове, шепча слова утешения.

Вскоре Эмили совсем успокоилась и, шмыгнув носом, отстранилась от Стефана. Ее прекрасные серые глаза покраснели от слез, и это делало Эмили похожей на расстроенную юную девушку.

Стефан не хотел мучать ее расспросами, но еще больше он не хотел, чтобы Эмили держала в себе то, что так ее мучает. Поэтому он снова осторожно спросил:

– Что это была за жизнь, Эм?

Она виновато посмотрела на него и едва слышно произнесла:

– Это не жизнь. Это твоя смерть. Вернее, попытка возвращения твоей жизни. Неудачная попытка.

Эмили кивнула и, отведя взгляд в сторону, продолжила:

– Когда ты умер в первый раз, я чуть с ума не сошла от горя. Единственное, что помогло мне сохранить разум, это алхимия. Я была ученицей выдающегося алхимика Николя Фламеля, и верила, что смогу вернуть тебя к жизни. У меня ушло на это много лет, и я пожертвовала многими жизнями, чтобы вернуть одну. Увы, что-то пошло не так. Твоя душа вошла в тело, которое еще не сформировалось до конца. – Эмили говорила очень тихо и Стефану приходилось вслушиваться в каждый слог. В голосе женщины сквозила неподдельная боль, а на глазах снова выступили слезы. – Я увидела твои зеленые глаза, в которых была мольба прекратить эту агонию. Мой учитель говорил, что все получится, что надо просто перетерпеть, но я видела твою боль и не могла позволить тебе мучиться. Поэтому я прервала ритуал и больше его не возобновляла. Каждую ночь мне снились твои глаза, наполненные болью и мольбой. Даже умирая, я видела их перед собой…

Эмили смахнула слезы с глаз и, склонив голову, начала нервно заламывать пальцы на руках. Ее тело мелко подрагивало

Стефан потянулся к ней, но Эмили вновь заговорила:

– Я умерла от рук того, кто убил тебя, и стала жнецом смерти из-за попытки воскрешения человека. В алхимии этот ритуал запрещен. Раньше я думала, что это из-за большого числа жертв, однако потом поняла, что еще и из-за мучения души человека, которого собираешься оживлять. Если бы я знала, как тебе будет больно и к чему это потом приведет, то никогда бы не стала этого делать.

– И к чему же это привело? – хрипло спросил Стефан, не в силах даже пошевелиться.

Если бы не сон, который был реален настолько, что юноша до сих пор ощущал отголоски той боли в своем теле, он бы воспринял рассказ Эмили не так болезненно. Однако Стефану казалось, что это произошло с ним только что, будто и не прошло более шестисот лет.

Эмили долго молчала, заламывая пальцы. Затем она вскинула голову и решительно взглянула на Стефана.

– Во время ритуала воскрешения наши души переплелись, образовав нерушимую связь. Жизнь за жизнью ты каким-то образом находишь меня, пробуждаешь едва утихшие чувства и умираешь. Раз за разом я вижу твою смерть, и опустошенная возвращаюсь в мир мертвых. За содеянное зло высшие силы сделали из меня жнеца смерти, а последствия ритуала усилили мое наказание. Каждый раз я с ужасом жду твоего перерождения, пытаюсь спрятаться, но ты всегда меня находишь и…

– Умираю, – закончил за нее Стефан. – Ты не просто жнец. Ты – моя личная смерть, после встречи с которой я уже не жилец. Так?

Эмили сокрушенно кивнула.

– И сколько мне осталось? – срывающимся голосом спросил Стефан.

– Девяносто шесть дней.

– Почему именно столько?

– Отчет начинается после того, как ты признаешься мне в любви. И каждый раз после этого ты проживал ровно сто восемь дней.

– Так вот почему ты так противилась нашим отношениям, – печально усмехнулся Стефан, вставая с постели.

Он начал медленно одеваться. Голова работала вяло, медленно обрабатывая полученную информацию и выделив пока что две главные мысли: Эмили ему врала и теперь он умрет из-за нее.

– Куда ты? – испуганно спросила она.

Стефан не повернулся к ней. Понимал, что если сделает это, то встретиться с ней взглядом и не сможет уйти. А ему сейчас необходимо было побыть одному и все обдумать.

– Мне надой уйти.

– Ты злишь на меня?

– Нет… Не знаю… Однако мне неприятно, что ты не сказала мне о том, что я скоро умру. Это… – Стефан замер, держа в руках футболку и подбирая подходящие слова. – Это неправильно. Если моя смерть была неизбежной, то ты должна была мне все рассказать заранее.

– Думаешь, тогда бы ты отказался от своих чувств ко мне? – настало время Эмили печально усмехаться. – Любить меня – твоя судьба и твое проклятие. Я уже шестьсот лет пытаюсь с этим бороться, но все тщетно.

– Дело не в любви! – Стефан чуть было не повернулся, но вовремя спохватился. Натянул футболку и тихо договорил: – Я бы подготовился. Придумал, куда пристроить Жана. Завершил бы свои дела…

Вздохнув, он взял разряженный телефон и, пробормотав Эмили «я позвоню», вышел из спальни.

***

Стефан не помнил, как вернулся домой. Всю дорогу он размышлял над тем, что ему осталось жить чуть больше месяца. Кто бы мог подумать, что любовь всей его жизни окажется его погибелью?!

Почему судьба так с ним жестока? Раз его неминуемо ждет ранняя смерть, так почему бы тогда не подарить счастливую и беззаботную жизнь в полной семье, у которой нет проблемы с деньгами? Обязательно надо было лишить его всего, а потом еще и убить.

Войдя в квартиру, Стефан замер перед зеркалом, думая о том, как он умрет.

Несчастный случай? Болезнь? Убийство?

– Ладно, Стеф, соберись! – велел он самому себе и для пущего эффекта похлопал себя по щекам. – Жан! Эрик! Я дома!

В ответ тишина.

– Жан? – повторил Стефан, направившись в комнату брата, где царил неожиданный бардак.

Казалось, что здесь что-то искали, причем быстро и не заботясь о порядке и сохранности вещей.

Не найдя ни Жана, ни Эрика, юноша поставил телефон на зарядку и с нетерпением принялся ждать, когда он включится.

– Может, решили прогуляться? – пробормотал Стефан, в ожидании кусая ноготь на большом пальце.

Телефон включился, и на экране высветилось шестнадцать пропущенных от Эрика.

– Черт, – выдохнул Стефан, предчувствуя недоброе.

Эрик взял трубку сразу же и с ходу набросился на друга.

– Какого хрена у тебя выключен телефон?

– Разрядился. Что случилось? Вы где?

– В участке! За Жаном пришла полиция с ордером!

– Каким ордером? – непонимающе произнес Стефан. – О чем ты?

– Его обвиняют в убийстве Элеоноры Пури и других девушек! Вломились в квартиру, ткнули в нос бумажку, перерыли все, нашли какие-то липовые улики и забрали Эрика.

– Рисунки… – пробормотал Стефан.

– Именно! – воскликнул Эрик. – Я сказал, что у всего нашего класса такие есть, но полицейские меня и слушать не стали. Черт, Стеф, Жан дико напуган. Приезжай быстрей.

– Да, уже еду.

Стефан завершил вызов и поспешил в полицейский участок.

К брату его, разумеется не пустили. Эрик, как цепной пес, набрасывался на каждого, кто проходил мимо, и требовал объяснений. Стефан же как сел на сиденье, так и не поднимался с него. Уставившись себе под ноги, он лихорадочно думал, как помочь Жану.

Спустя примерно два часа к ним вышел немолодой загорелый мужчина с проседью.

– Вы родственники Жана Леграна? – суровым голосом поинтересовался он.

– Да, – Стефан резко поднялся и с надеждой посмотрел на полицейского.

– Меня зовут Эдуард Фарси, я веду дело Сказителя, – представился мужчина. – Месье Легран задержан по подозрению в убийстве четырех девушек.

– Уверяю вас, это ошибка, – произнес Стефан. – Мой брат болен аутизмом. У него разум десятилетнего ребенка, и он не способен на убийство.

Месье Фарси нахмурился и сухо заметил:

– Вам показать дела, в которых дети фигурируют как убийцы? Да, их немного, но они есть. И это вовсе не дети, а психопаты. Ваш брат такое же.

– Да как вы смеете его оскорблять! – вскрикнул Эрик. – Вы не знаете его так, как мы!

– Может быть, я не так уж хорошо знаю месье Леграна, однако улики, найденные у него в доме, говорят о том, что и вы, его близкие, кое-что о нем не знали.

– Какие улики? Рисунки принцесс? – продолжал злиться Эрик. – Я же вам говорил: это наше домашнее задание. У всего класса они есть.

– И у вас тоже?

Эрик моргнул и, после небольшой паузы, качнул головой:

– У меня их нет.

– Почему, позвольте полюбопытствовать?

– Потому что я хреновый ученик и не делаю домашку! Черт, да вы тут все с ума посходили! Жан не виновен!

– Увы, улики говорят об обратном. – Месье Фарси сложил руки на груди. – Мы нашли не только рисунки, но и кое-что посерьезнее.

– И что же? – спросил Стефан.

– Вещи жертв. С их ДНК. Он их сохранил, как трофеи. Сережку, визитку, ноготь, резинку для волос.

– Быть не может… – пробормотал Стефан.

– Вот только не надо мне говорить, что их подбросили, – противным тоном заметил полицейский. – Лучше надо было за своим братом смотреть. Кстати, – он склонился к Стефану и произнес немного тише: – а вы точно уверены, что у него аутизм?

Стефан поднял на него удивленный взгляд. Столь наглый вопрос полностью выбил юношу из колеи.

– Вы с ума сошли?! – снова подал голос утихший было Эрик. – Да как вы можете такое предположить?!

– Предполагать – это моя работа, – нахмурился месье Фарси. – А вас я попрошу так не орать. Иначе мигом выгоним отсюда и больше не впустим.

– Да я вам…

– Эрик, угомонись, – остановил его Стефан.

– Месье Легран дело говорит, – кивнул полицейский. Посмотрев на наручные часы, он пробормотал, что ему пора, и ушел.

Стефан устало опустился на сидение и вздохнул. Произошедшее казалось ему сном.

– Как вообще они вышли на него? – пробормотал он, склонив голову и обхватив ее руками.

– Говорят, наводка. Какая-то мразь доложила. – Эрик сел рядом с другом.

– Кто-то из класса? – предположил Стефан. – Не твоя ли Марго?

– Вряд ли, – качнул головой Эрик.

– Странно. Для ордера у них должны были быть веские улики…

– Этот месье Грубый Полицейский обмолвился мне в начале, что они нашли на теле Элеоноры волосы Жана.

– Они дружили. Это не так уж и удивительно…

У Эрика зазвонил телефон и тот, извинившись отошел в сторону. Переговорив, он вернулся и виновато сказал Стефану, что ему надо уйти.

– Тебя подкинуть?

– Нет, я еще посижу тут. Вдруг смогу увидеться с Жаном.

– Хорошо, удачи. – Эрик сжал плечо друга и направился к выходу.

С уходом друга время потекло медленно, как вязкая густая каша. Мимо Стефана сновало много сотрудников полиции, но ни один из них не смог помочь ему увидеться с братом. В конце концов юноша перестал ловить их и просто сидел, уставившись в стену невидящим взглядом.

К вечеру к нему подошел месье Фарси и раздраженно попросил покинуть участок, так как рабочее время заканчивалось.

– Разве здесь не будет дежурных? – поинтересовался Стефан, глядя на полицейского уставшим взглядом.

– Будут, но вам тут уже делать нечего. Часы посещения закончились.

– Но…

– Если вы не уйдете сами, то мне придется выставить вас силой, – зло произнес полицейский.

Стефан понимал, что он просто хотел избавиться от него, и поэтому врал про часы посещения, однако спорить с ним у него не было сил. Сказывалась бессонная ночь и сегодняшние потрясения.

Встав, юноша медленно направился к выходу.

На улице уже смеркалось. Сделав глубокий вдох, Стефан посмотрел на темно-серое небо Парижа. Запустив руку в волосы, он почесал голову и охнул от внезапной боли.

Задравшийся ноготь на среднем пальце запутался за волосы и оторвался. Под оставшимся коротким ногтем выступила капля крови.

«Он их сохранил, как трофеи. Сережку, визитку, ноготь, резинку для волос», – вспомнились Стефану слова полицейского, а следом за ними и слова Эмили, когда они были в морге и осматривали тело Русалочки. Вернее, Эмили осматривала, а Стефана тошнило в углу.

«Накладной ноготь мог просто отскочить. Как-то не похоже, что она сопротивлялась».

«Ты что, в тайне делаешь себе маникюр?» – теперь уже его собственный голос раздался в сознании Стефана.

В машине Эрика был зеленый ноготь со стразами. Это Стефан помнил отчетливо. Вот только какой ноготь нашли полицейские? И какой маникюр был у Русалочки?

То, что его друг мог быть причастен к убийствам Сказителя, верилось с трудом, однако сомнения уже закрались в голову юношиа. К тому же – Стефану было тяжело это признать, – он больше верил в невиновность Жана, чем Эрика. К тому же, если ноготь в машине Эрика будет не таким, как у Русалочки, то это значит, что шансы на освобождение Жана ничтожно малы.

Развернувшись, Стефан на ватных ногах снова направился к участку, но остановился, когда его рука коснулась двери.

Если полицейские не дали ему увидеться с братом, то они тем более не разрешат ему взглянуть на улики. А если он спросит про то, как выглядит ноготь, то заподозрят и его тоже. Так он Жану не поможет.

Отойдя подальше от участка, Стефан достал телефон и набрал номер Эмили.

***

После ухода Стефана Эмили так и не встала с постели. Джен и Тэ то и дело скреблись к ней в спальню, чтобы предложить свою помощь, но она лишь просила ее не беспокоить. Единственный, с кем бы она сейчас поговорила, – это Страх, но, увы, он не появлялся.

Больше всего на свете Эмили боялась, что Стефан узнает о ритуале. Было глупо полагать, что он не увидит его во сне. Однако Эмили почему-то на это надеялась.

Правильно говорят, что надежда умирает последней.

Ближе к вечеру, когда лежать и думать о произошедшем стало уже невыносимо, Эмили взяла Таро и сделала расклад.

– О чем сейчас думает Стефан?

И вроде бы расклад был простым, а карты понятными, но общий смысл ускользал от Эмили. Она никак не могла сконцентрироваться, то и дело отводила взгляд в сторону, к окну, и ловила себя на том, что думает не о картах, а об их утреннем разговоре.

Эмили собрала Таро, перемешала и, озвучив новый вопрос, выложила три карты.

– Кто такой Сказитель?

Маг, Дьявол, Смерть.

– Час от часу не легче, – пробормотала Эмили, барабаня ногтем по карте Мага. – С чего ты вообще тут взялся? Я еще могу понять Дьявола и Смерть, но Мага…

От напряженных размышлений у Эмили заболела голова. Мысли снова начали улетать за пределы расклада. Перед глазами встало шокированное лицо Стефана.

– Так, надо сосредоточиться! – произнесла женщина.

Собрав карты в колоду, она легла и закрыла глаза. Сосредоточилась не мерном тиканье часов, стараясь полностью избавить разум от мыслей.

Очистив сознание, Эмили сделала новый расклад:

– Как мне уберечь Стефана?

Некоторое время она смотрела на выбранные карты, лежащие вверх рубашкой. Затем сделала глубокий вдох и перевернула их.

Смерть, Шестерка Кубков и Повешенный.

На этот раз Эмили сразу поняла значение карт. Она должна кануть в небытие, чтобы подарить Стефану жизнь. На этот раз она выступит жертвой и разорвет этот порочный круг.

– Интересно, почему раньше карты не показывали такого варианта? – хмыкнула Эмили. – Почему жертва значилась только в раскладе Стефана, а после разговора с месье Фламелем выпала у меня?

Женщина поднесла карту Повешенного к лицу и, склонив голову, внимательно всмотрелась в нее. На задворках сознания мелькнула робкая мысль: неужели наше будущее все же зависит от наших решений и знаний? И именно они определяют нашу судьбу.

– Ладно, хватит раздумий, – произнесла Эмили, отложив карту.

Надо действовать быстро, пока не прознали высшие и не смогли вставить палки ей в колеса. Осталось только решить, кого бы выбрать для убийства.

Вот бы знать, кто такой сказитель! Тогда бы Эмили утянула его с собой, в небытие.

Телефон на прикроватной тумбочке противно загудел. Эмили взглянула на экран и сразу же схватила телефон.

– Эмили! – раздался из динамика взволнованный голос Стефана.

– Да? – робко спросила она.

Неужели он ее простил? Если да, то, может быть, она повременит с тем, чтобы отправляться в небытие. Все же у них есть еще время…

– Скажи, ногти на руках у Русалочки, какого цвета они были?

– Эм… – протянула женщина, озадаченная неожиданным вопросом Стефана. – Кажется, зеленые… Да, точно, зеленые! Накладные зеленые ногти.

– Со стразами?

– Да, со стразами.

Воцарилась давящая тишина. Эмили даже показалось, что звонок оборвался. Она отставила телефон в сторону и посмотрела на экран. Вызов был активен, отчитывалось время разговора.

– Стефан?

– Я знаю, кто убийца.