Текст книги "Князь Немертвый (СИ)"
Автор книги: Рацлава Зарецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Долго сидела я над ними, пока не уснула, а проснулась от жара и непонятного шума. Вокруг все было задымлено, а стены сарая лизали языки пламени. В ужасе я повернулась к Мирине, но ее не было на скамье.
– Мирина… – позвала я, вглядываясь в дым, от которого слезились глаза и щекотало горло.
Подруг не отзывалась.
Огонь со стен быстро перешел на потолок и сухие травы. Горящий пучок упал прямо мне на плечо, и я, взвизгнув, быстро стряхнула его с себя, однако огонь все же успел коснуться щеки и виска, подпалив еще и несколько прядей светлых волос.
– Мирина… – не оставляла я надежды найти подругу. Возможно, она проснулась до пожара и ушла в дом, но если она лежит без сознания где-то здесь…
Добравшись до дверей, я убрала задвижку и толкнула их, но они не поддались. Кто-то закрыл их снаружи, а значит, поджог – не случайность…
Перед глазами встали злые лица женщин семьи Захара. Неужели, это они подожгли сарай? Так меня ненавидят? Или боятся?
Дышать становилось все сложнее. Ожоги на руках и лице пульсировали страшной болью. Слезы и дым застилали глаза. Я привалилась спиной к дверям и бессильно сползла по ним вниз.
Что толку от наших способностей, матушка? Что толку от моей редкой души? Ни то, ни другое не поможет мне выбраться из горящего сарая. А вот если бы я управляла духами и нечистью…
Закрыв глаза и сложив ладони, я зашептала молитву, но не к тому богу, к которому я обычно обращалась, и не к природе. Я призывала на помощь нечистую силу и темные божества, обещая им за свое спасение все, что они попросят.
Теряя сознание и понимая, что никто мне уже не поможет, я вдруг почувствовала, как снаружи открылись двери сарая. Потеряв опору, я упала на улицу и судорожно вдохнула свежий воздух.
– Велена! Живая? – услышала я смутно знакомый мужской голос, который не принадлежал ни моему отцу, ни братьям.
Ответить не получилось из-за саднящего горла, поэтому я лишь слабо кивнула.
– А Мирина? Где Мирина?
Только теперь я поняла, кому принадлежал этот голос. С трудом сфокусировав взгляд на мужчине, я узнала в нем Велигора – отца Мирины.
Не дождавшись моего ответа, он бросился в горящий сарай. Я же так и осталась лежать на прохладной траве, глядя в небо. Боль от ожогов чуть притупилась, зрение обрело былую четкость.
– Да сгинула Миринка в огне, – услышала я голос Русланы.
Из последних сил приподнялась и посмотрела в ее сторону. Руслана стояла на крыльце вместе с другими невестками и моими братьями. Отца и Мирины среди них не было. Первый, видимо, лежал дома, отходя от случившегося днем, а вторая…
Я испуганно воззрилась на горящий сарай, который уже начал разваливаться. Вспомнила свою молитву, спасение и…
Если нечистая сила забрала жизнь Мирины взамен моей, то я никогда себе этого не прощу. Да я жить не смогу!
Пламя, что лизало сарай, вдруг жутко затрещало и взвилось к ночному небу. Крыша наклонилась в сторону и рухнула внутрь сарая. Невестки вскрикнули, а я вздрогнула и схватилась за сердце.
– Ну, все, и дочь, и отец в огне сгинули, – траурным голосом заключил мой старший брат.
* * *
Я очнулась в незнакомом мне месте. Это была просторная тёмная горчица, в которой из света была одна наполовину прогоревшая свеча. На рука и лице были повязки, а ожоги напоминали о себе глухой болью.
Приподнявшись на постели, я осмотрелась и не обнаружила никаких признаков жизни, однако в углу вдруг кто-то шевельнулся.
– Очнулась? – раздался голос Велигора.
– Где я? – низким, не своим голосом спросила я.
– В моем доме.
– В Чернигове? – удивилась я.
– Да.
– Но почему? Зачем ты забрал меня из семьи и привёз в другой город?
– Потому что иначе ты бы умерла. Твоя семья отказалась от тебя и не захотела помогать тебе… Мне жаль, Велена.
– Вот как… – только и смогла произнести я.
Удивительно, но весть о предательстве семьи не сильно пошатнула меня. Боль от этого не была столь острой, как когда я сидела на земле у своего дома, а люди, что ходили ко мне за помощью, говорили про меня всякие гадости.
Велигор подошёл ближе. Слабый свет от свечи осветил его моложавое лицо, на котором отпечатались беспокойство и усталость.
– Мирина… – осторожно произнесла я. – С ней…
– Она жива, – перебил меня Велигор.
Я облегчённо выдохнула и мысленно поблагодарила бога за то, что он защитил меня.
– Где она? Могу я ее увидеть? – спросила я.
– Ещё не время, – туманно изрёк Велигор.
– Она сильно пострадала? – испугалась я.
Велигор молчал. Затем тяжело вздохнул и тихо произнес:
– Она будет жить, но уже не будет прежней. Тебе придётся с этим смириться и мне тоже. Однако это был единственный способ спасти её от смерти…
Сказав это, он вышел из горницы, оставив меня одну размышлять над его словами.
Она больше не будет прежней. Это был единственный способ спасти её… Что он этим хотел сказать? Что тоже обратился к тёмным силам? Но ведь Велигор не колдун, он не мог. Разве что слухи были правдивы, и он на самом деле кровопийца.
* * *
Опасения мои подтвердились. Велигор и правда оказался кровопийцей, однако дочери своей Мирине никогда не желал подобной участи и всеми силами старался оберегать ее.
Не уберег.
В пожаре Мирина пострадала куда сильнее меня и умерла бы, если бы Велигор не обратил ее в кровопийцу.
Такой она и явилась ко мне через несколько дней: бледной и без каких-либо повреждений. Даже стала еще красивее, чем прежде. Я сначала порадовалась, что она цела и невредима, но потом, увидев себя в зеркале, пожалела, что сама не оказалась на пороге смерти. Тогда бы Велимир и меня обратил, и не было бы на моих руках и лице этих ужасных ожогов.
Некоторое время мы втроем жили в Чернигове. Я занималась тем, что по памяти восстанавливала матушкины записи, сгоревшие вместе с сараем и моей прежней жизнью. Благо, память у меня была хорошая, и почти все удалось восполнить. Ко всему прочему Велимир тоже поделился со мной многими сведениями о кровопийцах, например, что обращать можно двумя способами: колдовством и кровью другого кровопийцы.
В Чернигове я вела скучную и тихую жизнь. Никто, кроме Мирины и Велимира не знали о моих способностях. Выходила за калитку я крайне редко, чтобы не пугать народ своим уродливым лицом, да и чтобы самой было спокойнее.
Однако как бы тихо и мирно мы не старались жить, угроза все равно пришла в наши земли в виде Ордена, что охотился на всех кровопийц без разбору.
Когда в Чернигове начали на рассвете прилюдно казнить кровопийц, мы спешно покинули город и двинулись в Новгород, где сидел известный своей мудростью князь Ярослав.
Вопреки моим сомнениям, князь принял нас и выслушал. Пообещал Велимиру и Мирине защиту в обмен на их добрую службу, а на меня посмотрел косо и спросил:
– Ну а ты кто такая будешь?
Я открыла было рот, чтобы представиться, но подруга меня опередила:
– Ведьма она сильнющая. Веленой зовут. Ты ее тоже к себе возьми, княже. Будет тебе она верой и правдой служить, как и мы.
Я хмуро посмотрела на Мирину, недовольная тем, что она заговорила вместо меня и приукрасила мои способности.
– Ведьма, говоришь? – задумчиво погладил бороду Ярослав. У них с Глебом был общий отец – князь Владимир Святославович, – но никакого сходства между братьями я не заметила. Будто два совершенно разных человека.
Впрочем, столько лет прошло, может быть, Глеб тоже стал другим, и я его и вовсе не узнаю.
– А темные заклинания ты знаешь, ведьма? – обратился ко мне князь Ярослав. – Заговоры и порчи умеешь накладывать?
Я сглотнула, раздумывая над ответом. Раз он спрашивает об этом, следует, что в подобном нуждается. И если я отвечу отрицательно, то он меня выкинет. Значит, выбора у меня особенно и нет…
– Знаю, княже. Умею. Все умею, – сказала я, склонив голову.
Ярослав довольно улыбнулся.
– Тогда оставайся. Будешь служить мне.
* * *
Когда Ярослав объявил о том, что намерен устроить пир в честь именин своего брата Бориса, я надеялась, что приедет один лишь виновник торжества, но ошиблась. Вместе с Борисом приехал и его младший брат Глеб – все такой же красивый, только вдобавок еще и возмужавший. Сердце мое тянулось к нему, жаждало встречи и разговора, но я не могла позволить себе такую радость, потому что не хотела, чтобы он видел меня такой…
На пиру я присутствовать не собиралась, но Ярослав приказал нам с Мириной подмешать Черниговскому воеводе, что без конца вставлял палки ему в колеса, зелье подчинения.
Мне бы, глупой, сделать свое дело и уйти, но мне вдруг на глаза попался Глеб, который о чем-то разговаривал с Ярославом. Залюбовалась я им, потеряла счет времени, да и вообще всему. Забыла, кто я, где я, и, когда кожаный ремешок, держащий волосы Глеба, ослаб, я невольно подошла к нему и коснулась темных и гладких волос молодого князя.
Его испуг вернул меня в реальность. Я разом вспомнила, какое теперь у меня лицо и кем я являюсь, а посему поспешила убраться с шумного пира подальше, где никто меня не увидит. Прошла мимо колодца, рядом с которым Борис обнимал юную и красивую девицу, и с грустью подумала, что то могли быть мы с Глебом, если бы не случилось того, что случилось.
Всю ночь я не могла уснуть – перед глазами стояло напуганное лицо Глеба, которое, кажется, я уже никогда не смогу забыть.
– А душа у него все такая же яркая, – заметила я и перевернулась на другой бок.
Близился рассвет, а с ним крепло появившееся среди ночи глупое решение поговорить с князем еще раз и предложить ему свою помощь, ибо оставаться здесь с Ярославом мне уже не хотелось. Душа моя тянула меня вслед за Глебом – моей судьбой и моей родственной душой.
Однако молодой князь наотрез отказался брать меня с собой. Сердце моё обливалось кровью, когда при виде меня в его глазах отчётливо вырисовывались презрение и брезгливость. Но даже это не сломило меня.
Вернувшись, я собрала свои скромные пожитки в мешок и объявила Мирине и Велимиру, что ухожу туда, куда мне велит мое сердце. Подруга, разумеется, не хотела меня отпускать, но я была непреклонна, и, в конце концов, нам пришлось попрощаться.
Я шла за Глебом и его отрядом осторожно, стараясь не попасться им на глаза. Путь был трудным и неблизким, но я не жаловалась. В те дни я была счастлива, как никогда, идя за Глебом по его же шагам, напиваясь водой из того же ручья, что и он, дыша с ним одним и тем же воздухом.
В Муроме я поселилась в заброшенной старой избе и каждый день проходила мимо полей, где Глеб любил работать, мимо пруда, где он купался, мимо поляны, на которой тренировался со своим воеводой Данияром.
Когда же он надумал идти к реке Альте, чтобы выручить своего брата, я без всяких сомнений двинулась за ним. Следила издалека, оберегала и любила – тихо и скрытно.
Я искренне верила, что любовь сможет победить все на свете, но, похоже, что она лишь мешает. Затмевает ясный взор, баламутит разум.
Если бы в тот роковой день я не замечталась о том, как бы все у нас с Глебом сложилось, если бы отец выдал меня за него замуж, то не уснула бы раньше времени, и обязательно бы увидела, как к берегу причалила лодка с чужими воинами. Однако я услышала лишь шум боя, и когда прибежала к шатру, было уже поздно.
Я кинулась искать Глеба, звала его сквозь едкие слезы страха и боли, однако мой молодой князь не отзывался. Лишь на рассвете я нашла его, умирающего от множества страшных ран, что ему нанесли супостаты.
Я помнила заклинание обращения, которому меня научил Велимир. Также я помнила цену, ибо было это заклинанием темным, а темные силы всегда берут свою плату за помощь.
– Хочешь отомстить? – спросил я, потому что без его желания я не могла творить заклятие обращения. – Я могу одарить тебя невиданной силой, которая сразит всех твоих врагов. Ты просто должен дать мне свое согласие на это.
Я боялась, что Глеб не сможет мне ответить, но он собрал последние силы, что покидали его тело вместе с вытекающей из него кровью, и выдохнул:
– Я хочу…
Из моей груди вырвался горький смех. Мне хотелось плакать, но вместо этого я рассмеялась. Рассмеялась его смерти, которой так и не удастся забрать себе моего прекрасного князя.
Я сотворила заклятие.
Я обратила Глеба в кровопийцу.
Я спасла ему жизнь и отдала за это половину своей, но ни капли не пожалела об этом.
Когда, обессиленная, вернулась к Мирине и Велигору, поняла, что на шее у меня больше нет оберега, что подарила матушка. Но даже эта печальная потеря была ничем, в сравнении с тем, что мой прекрасный князь будет жить.
Вот только я и подумать не могла, что моя жизнь будет куда короче, чем я рассчитывала, и что дождаться Глеба у меня не получится. Я пообещала, что сниму с него проклятие, но, похоже, у судьбы совершенно иные планы, и придется ему действовать без меня.
Что ж, по словам матушки, после смерти я снова появлюсь в этом мире, и тогда он найдет меня и сделает все, что требуется для снятия проклятия: дождется, пока моя душа не засияет, а затем выпьет всю мою кровь до последней капли. Ничего, если ради него мне снова придется умереть. Почему-то я не сомневаюсь, что у следующей меня будут такие же глубокие чувства к Глебу. А еще робко надеюсь, что в следующей жизни с моим лицом ничего не случится, и Глеб наконец-то сможет увидеть мою красоту.
Глава 16
Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Меня будто выдернули из одной жизни и перекинули в другую, не дав толком опомниться.
Не знаю, как долго я пролежала, тупо глядя в потолок и приходя в себя от увиденного, пока не поняла, что нахожусь не в своей спальне, а в спальне князя.
Воспоминания, что показал мне оберег, разом ушли на второй план, уступив место тому, что произошло в этой спальне, на этой постели…
Я свернулась калачиком, подсунула руки под подушку и уставилась на пустое место рядом с собой.
– Куда он делся? – пробормотала я, пребывая в каком-то странном состоянии.
После увиденного во сне я перестала полностью воспринимать себя как Софью, но и Веленой назвать себя не могла. Я будто бы повисла между этими двумя личностями и не могла понять, какая из них истинная я.
Обе, подсказал мне внутренний голос, когда я нашарила под подушкой оберег и сжала его в ладони. Велена – это прошлая я, а Софья – настоящая я. Обе реальны, обе выглядят одинаково как две капли воды. Просто одна много страдала и умерла, а вторая жива и радуется жизни.
Вытянув из-под подушки оберег, я поднесла его к лицу.
– Выходит, во мне тоже есть колдовские силы? – спросила я то ли у самой себя, то ли у оберега. – И если да, то как их пробудить? Хотя, нет, не стоит.
В коридоре послышались тихие голоса. Всполошившись, я порывисто надела оберег себе на шею и спрятала его под ночной рубашкой.
Тихо скрипнула дверь, и ласковый голос Глеба произнес:
– Ты уже не спишь?
Я повернулась к нему лицом и почувствовала, как при виде его прекрасного лица мое сердце забилось быстрее.
– Только проснулась, – сказала я, ловя его улыбку и растягивая губы в ответной.
Глеб уселся на край постели и ласково погладил меня по растрёпанным по подушке волосам.
– Как спалось?
Моя улыбка слегка угасла. То, что я видела во сне, следовало рассказать Глебу. Он должен знать, кто я такая. Вот только как он на это отреагирует?
– Глеб, я… – начала было, но он вдруг меня перебил:
– Мне так нравится, когда ты называешь меня по имени. Ничего не могу с этим поделать, хочу еще и еще.
– Боже, Глеб, – хохотнула я, отметив, что он сейчас похож на себя шестнадцатилетнего – милый, юный и ребячливый.
– Это настоящее наслаждение! – Князь растянулся на постели и положил голову мне на колени.
– Да уж, – согласилась с ним я, перебирая темные пряди его волос. – И все же, Глеб.
– М-м-м?
– Я…
И снова мне не дали договорить – кто-то нетерпеливо постучался в дверь.
– Войдите, – крикнул Глеб.
В спальню просунула голову Лиззи.
– Доброе утро, – робко произнесла она и, явно смущаясь. – Софья, могу я попросить тебя о помощи?
Обычно Лиззи таких просьб никогда не высказывала, поэтому я насторожилась.
– Что-то случилось?
Она неопределенно махнула рукой и скрылась за дверью. Глеб понимающе убрал голову с моих колен и помог мне выбраться из постели и подал халат.
– Я быстро, – шепнула ему я и скользнула за дверь.
Лиззи ждала меня у лестницы. Вид у нее был грустный.
– Что случилось? – повторила я свой вопрос, на ходу завязывая пояс халата.
– Та старушка, к которой ты ходишь, – пробормотала Лиззи.
– Что с ней? – испугалась я за старую ведьму.
– Я видела ее, когда шла из лавки сегодня. Она была совсем плохой. Поймала меня и попросила привести тебя к ней.
– Что же ты раньше не сказала? – заволновалась я.
Старушку я видела только вчера, и с ней все было хорошо, но с пожилыми людьми часто бывает, что сегодня они бодры и веселы, а завтра их уже нет с нами.
Предупредив Глеба, что ненадолго уйду к старушке, о которой заботилась некоторое время, я быстро собралась и поспешила к ожидающей меня внизу Лиззи.
– Мне пойти с вами? – спросил Глеб, который тоже был полностью одет и готов покинуть дом в любой миг.
Я мотнула головой.
– Не стоит. Она не знает тебя. Вдруг испугается, и ей станет еще хуже.
Князь неуверенно кивнул и с явным недовольством отпустил мою руку, что держал, пока провожал до входной двери. Прежде чем она закрылась, я заметила в его темных глазах беспокойство.
Лиззи перешла через дорогу и поймала экипаж.
– Зачем? Она живет рядом, – не поняла я ее порыва.
– На счету каждая минута, – нетерпеливо бросила подруга, и я, согласно кивнув, села в экипаж.
Я принялась нервно заламывать пальцы, переживая за старую ведьму. Лиззи заметила это и начала отвлекать меня разговорами, за что я была ей страшно благодарна. Забывшись, я отвечала на ее вопросы, размышляла над недавно прочитанной книгой и не сразу поняла, что мы едем слишком уж долго.
Убрав шторку, я глянула в окошко и нахмурилась.
– Мы едем не туда…
– Туда, просто в объезд, – уверенно произнесла Лиззи, будто заранее подготовила эту фразу.
– Зачем? Ничего же не случилось.
– Откуда тебе знать? Если едем, значит, случилось.
Проигнорировав ее, я приоткрыла дверцу и крикнула вознице:
– Простите, мы едем не туда! Нам надо…
Лиззи толкнула меня на сидение и поспешно закрыла дверцу.
– Ты что? – удивилась я.
– Сиди и молчи.
– Лиззи…
– Ты мне потом спасибо за это скажешь, – прошипела подруга.
Я смотрела на нее широко распахнутыми глазами, совершенно не узнавая. Хмурая, нервная, бледная. Будто ее вампир покусал.
– За что спасибо скажу? – не поняла я.
– За то, что увезла тебя из этого проклятого дома. А ведь я не обязана была. Мне запрещают помогать людям, которые по собственной воле вступают в связи с этими нелюдями, – Лиззи сморщила лицо так, будто съела что-то прокисшее.
– Нелюдями?
Она знает? Знает, кто такие Глеб, Данияр и Генрих?
Лиззи внимательно посмотрела на меня и закатила глаза.
– Да, я знаю, что ты живешь с вампирами. Сюрприз!
– Но к-к-как? – заикаясь от удивления, спросила я.
– Вот так, – развела руками подруга. – Я уже изначально знала, куда иду. Вернее, догадывалась. За вашим семейством давно следили, просто не могли подтвердить, действительно ли в доме живут вампиры. И вот удача: им потребовалась гувернантка!
В памяти всплыли слова Бориса о шпионах Ордена. Быть не может, что Лиззи – одна из них. Она же моя подруга, мы так давно вместе, почти как родные…
– Так ты работаешь на Орден? – с бешено бьющимся сердцем спросила у нее я. Спросила, а сама отчаянно надеялась на отрицательный ответ, однако Лиззи довольно ухмыльнулась и кивнула.
Мое сердце упало. Она была так дорога мне, так близка. Я доверяла ей, как самой себе…
– Как давно?
– Уже точно и не помню. Лет с десяти, наверное.
– Так рано…
– Верность Ордену – это у нас семейное, – с гордостью отметила Лиззи.
– Что Орден хочет от Глеба и остальных? – попыталась разговорить ее я.
– А ты как думаешь? Уничтожить, конечно же. Орден избавляется от всех нелюдей, что находит. Не щадит никого. Священный огонь очистит вампирское логово и…
Слушать ее я больше не хотела. То, что Глеб в опасности, было ясно, как божий день, а значит, рассиживаться тут больше нет смысла.
Вскочив с места, я толкнула дверцу и спрыгнула с экипажа.
– Софья! – закричала Лиззи.
Потирая ушибленные колени, я поднялась с земли – благо, упала я не на брусчатку – и поспешила в сторону дома. Лиззи покинула экипаж и, придерживая шляпку, поспешила за мной.
– Софья, не глупи! Если вернешься, тебя тоже не пощадят!
Я даже отвечать ей не хотела. Превозмогая боль, ускорилась, но быстро резко остановилась, увидев впереди густой черный дым. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце.
«Священный огонь очистит вампирское логово», – мелькнули в сознании слова Лиззи.
– Нет, – произнесла я, пристально глядя на дым. – Нет, нет, нет…
Лиззи почти догнала меня, но я снова сорвалась с места и побежала.
– Софья! – истерично закричала подруга. Бывшая подруга…
Мои худшие опасения оправдались. Наш дом горел ярким оранжевым пламенем, искры от которого отлетали в разные стороны подобно живущим всего мгновение светлячкам. Вокруг уже собралось много зевак, прибыли пожарные, которые боролись с огнем с еле заметным успехом.
В ужасе я кинулась к входной двери, от которой почти ничего не осталось, однако была схвачена одним из пожарных.
– Барышня, туда нельзя!
– Там остались люди! – закричала я, вырываясь из его хватки.
– Там почти все сгорело, барышня…
– Нет… – слезы брызнули из глаз.
– Там никого нет, Софья! – Подоспела Лиззи и схватила меня за плечи.
Пожарный передал ей меня и направился к остальным.
– Пусти меня, – пробормотала я, чувствуя, как соленые слезы попадают в рот. – Я должна им помочь…
– Софья, послушай меня! – крикнула Лиззи, заглядывая мне в лицо. – Их там нет!
На этот раз я услышала ее и озадаченно спросила:
– А где же они тогда?
Лиззи огляделась и тихо сказала:
– На Лысой горе, ждут казни рассветом.
Я кивнула. Вытерла слезы рукавом и тихо попросила:
– Пусти меня.
– Ты сбежишь.
– Да, я сбегу, – не стала врать я. – Потому что должна его спасти.
– У тебя не выйдет, даже не пытайся, – нахмурилась Лиззи. – Орден могущественней, чем ты можешь себе представить и…
– Лиззи, – перебила я ее, – прошу, отпусти меня. Я понимаю, что тебе было ненавистно жить с нами, но ты была ко мне добра, пусть и притворялась. Ты стала мне учителем, другом и сестрой. Прошу, отпусти меня. Во имя той, кем ты стала для меня…
– Почему ты так к нему рвешься? – тихо спросила Лиззи, непонимающе глядя на меня. – Это ведь прекрасный шанс избавиться от этой болезненной привязанности и начать жизнь сначала.
Я сочувственно улыбнулась ей. Жалок тот человек, который не видит и не понимает любовь.
– Ох, Лиззи, – вздохнула я. – Ты и представить себе не можешь, что он для меня значит.
Долгое время Лиззи размышляла, будто действительно пыталась понять, что значит для меня Глеб. Затем презренно фыркнула и отпустила меня.
– Делай, что хочешь. Все равно одна ты не сможешь им помочь.
Одна я ничего не смогу, это правда. Но я вовсе не одна.
Ничего не говоря Лиззи, я в последний раз взглянула на полыхающий дом, в котором обрела счастье, пусть и не сразу это поняла. Казалось, что судьба повторяется, и вместе с домом горит моя вторая жизнь, однако на этот раз я не горела вместе с ним, и могла бежать. Бежать, чтобы позвать на помощь и спасти своего возлюбленного.
* * *
– Ты остаешься здесь, и это не обсуждается, – бросил Игнат, покидая управу вместе с еще четырьмя вампирами – столько всего удалось застать в управе за несколько часов до рассвета.
– Я могу сходить за подмогой, – настаивала я.
– Не стоит, мы справимся.
– А я думаю, что стоит! Если им удалось забрать трех сильных вампиров, то они сильны. Нам нельзя их переоценивать.
Игнат хмуро посмотрел на меня и тоном, не требующим возражений, произнес:
– Оставайся здесь и жди.
Я недовольно зарычала, но никто не обратил на этот мой протест внимания. Когда вампиры ушли, я, недолго думая, кинулась в кабинет Глеба. Там я нашла связку ключей от камер и поспешила вниз.
– Барышня Софья! – воскликнул Борис, увидев меня у своей камеры. – Какими судьбами?
– Глеб в опасности, – сказала я, ища подходящий ключ.
– И ты пришла именно ко мне? – вопросительно изогнул брови Борис.
Не думала, что мне придется его убеждать…
– Глеба, Данияра и Генриха забрал Орден и хочет казнить их всех на рассвете на Лысой горе.
Борис мгновенно поменялся в лице и подошел почти вплотную к двери.
– Только не надо произносить эту фразу, – вздохнула я, открыв дверь камеры.
– Какую? – Борис протянул мне руки в оковах, и я снова занялась поиском ключей.
– «Я же говорил».
– Ты сама ее только что сказала.
– Я пришла просить твоей помощи, а не припираться с тобой, – заметила я, пробуя второй ключ.
– Прости, сестренка, не удержался, – ухмыльнулся Борис. – Ты так напоминаешь Глеба своей серьезностью.
– Это не удивительно, ведь он вырастил меня.
– А доверять близким родственникам не научил…
– Да я тебя первый раз увидела!
– Не первый.
– Первый! – разозлилась я. – Когда бы я тебя еще могла увидеть?
Борис склонил голову на бок, прищурил глаза и серьезным голосом произнес:
– На лесной опушке, когда мы с братом спасли тебя от волка.
Связка ключей выпала из моих рук.
– Ты меня помнишь? – пробормотала я, ошалело глядя на Бориса.
– Нет, конечно. Даже вампиры плохо помнят то, что было много столетий назад. Я вижу это по твоим глазам. У меня такой дар – видеть в глазах людей их прошлые жизни.
– Они есть у всех? – Не сводя взгляда с Бориса, я наклонилась и подобрала связку ключей.
– Только у ведьм.
– И скольких ты видел? – Я снова занялась подбором ключа.
– Немного. Можно легко посчитать на пальцах рук.
– Бесполезный дар, не находишь?
– Есть такое, – усмехнулся Борис.
– Готово!
Замок щелкнул, оковы раскрылись и упали на пол, освобождая руки Бориса.
– Прекрасно! – объявил он, потирая запястья. – Идем спасать моего непутевого младшенького!
* * *
Еще издали мы увидели через окна экипажа огни на Лысой горе.
– Интересно, Игнат уже там? – пробормотала я, всматриваясь в ночную тьму.
– Сейчас узнаем!
Борис остановил возницу и, сунув ему приличную сумму денег, сказал:
– Когда я свистну, ты немедля прискачешь и заберешь нас оттуда, понятно?
– Чего ж непонятного, барин? – улыбнулся беззубой пастью возница. – Свистишь – я приезжаю.
– От тебя будут зависеть много жизней, – Борис хлопнул мужика по плечу и поманил меня за собой.
Крадучись мы подобрались ближе к огням и прислушались. Звуков сражения не было. Лишь несколько тихих мужских голосов и потрескивание огня.
– Видишь что-нибудь? – тихо спросила я у Бориса, который стоял чуть впереди и вытягивал голову, пытаясь осмотреться.
– Человек двадцать. Все вооружены. Глеба нигде нет, но посередине вижу три фигуры на коленях с мешками на головах. Скорее всего, это он и его дети.
– Дети? – не поняла я.
– Обращенные им вампиры, – с неохотой пояснил Борис. – Они…
– Ты что здесь делаешь, Софья?! – Из кустов к нам вышел Игнат. Вид у него был очень и очень недовольный.
Я же была рада видеть его живым. Однако когда Игнат перевел взгляд с меня на Бориса, лицо его стало еще более злым.
– А его ты зачем выпустила?!
– Тихо ты, дурья башка! – зашипел на него брат Глеба. – Хочешь, чтобы Орден нас услышал?
– Да пусть слышит! – беспечно заявил Игнат. – Их там всего двадцать человек. Для вампиров – это как стайка мошкары. Прихлопнем в два счета.
– Это Орден, полоумный, – продолжил шипеть на него Борис. – Эти люди всю жизнь учились убивать вампиров. У них даже специальное оружие есть для этого.
– Какое? Заговоренное ведьмами? – усмехнулся Игнат, повысив голос.
– Именно! А еще мечи из серебра и огонь!
– Испугал…
– Заткнитесь вы оба, или они нас услышат! – сказала я громким шепотом.
Забывшийся Борис прикрыл рот ладонью. Игнат же настороженно посмотрел вдаль и мрачно изрек:
– Поздно.
Мы с Борисом обернулись и вытянули шеи. На нас с блестящими на свету от огня мечами шли пять человек.
– Черт! – ругнулся Борис и, повернувшись ко мне, сказал: – Будь здесь. Если что-то пойдет не так, беги.
– Нет, я с вами! – замотала головой я.
Борис закатил глаза.
– Брат убьет меня за такие слова, ну и пусть, не страшно. Делай тогда так: сиди здесь и наблюдай. Если ни у кого из нас не получится добраться до Глеба с его детьми и освободить их, это сделаешь ты.
– С ума сошел? – воскликнул Игнат, но ни я, ни Борис не обратили на него внимания.
– Держи, – брат Глеба протянул мне маленький складной нож. – На всякий случай.
Я взяла нож, крепко сжала его в ладони и кивнула, давая понять, что готова. Борис одарил меня кривоватой ухмылкой, похожей на любимую ухмылку Глеба и, махнув Игнату рукой, с криком кинулся на вооруженных мечами людей. Остальные вампиры последовали за ним, и началась кровавая бойня.
Замерев на месте, я следила то за Борисом, то за Глебом, не забывая поглядывать в сторону трех фигур, стоящих на коленях.
Врагов оказалось куда больше, чем мы подсчитали, и когда мне показалось, что мы выигрываем с одной лишь потерей, откуда-то появились еще люди, вооруженные до зубов.
Время шло, а никто из вампиров еще не смог приблизиться к цели. Я уже следила за битвой краем глаза. Все мое внимание теперь занимали люди, что охраняли пленников. Их было четверо, и у каждого по серебряному мечу.
Небо быстро светлело, и рассвет был уже не за горами. Из нашего отряда осталось трое: Борис, Игнат и молодой вампир с рыжей копной волос. Все трое остервенело сражались и не собирались уступать врагу, но и приблизиться к цели никак не могли.
Когда двое из четырех охранников кинулись на помощь своим соратникам, я поняла, что скоро надо будет мне выйти на поле боя. Коснувшись прохладными пальцами оберега, что все еще висел у меня на груди, я гипнотизировала оставшихся охранников, который вскоре тоже кинулись помогать своим товарищам.
Пленники остались без защиты, и я сорвалась с места и что было силы побежала к центру освещенной поляны. Упала на колени перед стройной фигурой, тайно надеясь, что это Глеб, и потянула за мешок.
– Софья! – Глаза Генриха радостно заблестели при виде меня.
Остальные две фигуры дернулись.
Дрожащими руками я коснулась оков на руках Генриха, цепи которых, крепились к вбитому в землю мощному колу.
– Где ключи?
– У одного из охранников.
Я смачно выругалась – так, как не ругаются благородные девушки – и повернулась в сторону сражения. Трое охранников уже лежали мертвыми неподалеку. Я бросилась к ним, моля Господа, чтобы ключи оказались у кого-то из них.
Обшарила сначала один труп, затем второй. Наконец сняла связку ключей с пояса третьего, вернулась к Генриху и освободила его от оков.
– Следующий, – объявила я, поворачиваясь к широкоплечей фигуре – явно Данияру.
Не теряя времени, я освободила его здоровенные ручищи, и он сам смог стянуть с себя мешок.
