Текст книги "Облом (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Болдт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Глава 25
Мэгги
Вы знали о существовании мемов или гифок, в которых кто-то цитировал слова «ты за это ответишь»? Так вот, только что это произошло.
В моей голове. Как будто я, дразня, пощелкала пальцами перед Стейси. Дважды. Первый раз, когда она просканировала мой наряд и сочла его недостаточно классным, второй раз, когда она узнала, что мы с Раем жили вместе – уже какое-то время жили вместе. Она прищурила глаза и сморщила нос, словно почуяла что-то мерзкое.
Она почувствовала меня. Стоп, нет. Это звучало чудно́. Она поняла то, что Рай не ее. Он мой.
Эм, то есть… Черт. Прямо сейчас мой разум был затуманен. Правда в том, что я хотела, чтобы Рай был моим. Даже если это невозможно. Несмотря на то, что прошлая ночь была очень странной, что-то вроде «как это произошло» и «ой, нас куда-то занесло».
Это не значило, что прямо сейчас я не вызвала к своей внутренней дрянной девчонке. Как в фильме с таким же названием «Дрянные девчонки», я призывала свою внутреннюю Регину Джордж [18]18
Героиня фильма «Дрянные девчонки», одна из самых популярных девушек в школе
[Закрыть].
Хотя за минусом девяноста девяти целых и девяносто девяти десятых процента от стервы. Это значило, что, как правило, я была неудачницей.
– Так ты готовишь десерты? Звучит так круто. – Уверенно и равнодушно я взяла под руку Рая и обратилась к нему. – Мы обязательно должны там побывать и попробовать.
Он смотрел на меня с едва уловимой усмешкой, будто говоря «я знаю, что ты делаешь».
– Конечно, Мэггс. Если ты хочешь.
Конечно, я хотела. Пойти и попробовать десерт в пекарне, которая принадлежала бывшей девушке Рая. Той самой, что не получила записку, – или, вероятно, уничтожила ее – что он гей. И у него не было ни малейшего желания возвращаться сюда.
Похоже на старые добрые времена, да?
* * *
Я хотела забрать это. Всё это.
Прийти сюда было замечательным решением. Блестящим, я бы сказала.
– Это. Очень. Вку-у-усно, – я простонала Раю, сидевшему за маленьким круглым столиком напротив меня. Он выглядел веселым, когда я простонала эти слова.
– Рад, что тебе понравилось.
– Ты должен попробовать это, – я взяла клубнику в шоколаде и арахисовом масле и протянула к губам Рая. – Серьезно. Это гастрономический оргазм.
Его взгляд встретился с моим, и в тот момент я знала, что он вспоминал обо всем произошедшем прошлой ночью. Он наклонился, не отводя взгляд от меня, и пробормотал:
– Мне нравится такой оргазм. – Обхватил губами верхушку клубники и откусил.
Извините, но мои трусики только что слетели? Развеялись как дым? Взгляд, каким он посмотрел на меня, заставил разжечь огонь в моей «подружке».
М-м-м, не так, поскольку это означало, что что-то на полном серьезе не так. Похоже на сифилис или что-то подобное. А это фу-у-у, верно?
Но в тот момент, когда губами он обхватил клубнику – а милее его губ я не видела ни у одного парня – я почувствовала это. Покалывающее возбуждение глубоко внутри. А это заставило мой разум уйти туда, где ему было не место.
В эротические грезы. А мы все знали, что ничего хорошего оттуда не жди. Стыд. Ох, позорище.
– Мои глаза выше, Мэггс. – Голос Рая дал мне понять, что я, эм, пялилась на него. На его промежность, что более важно. Мои глаза поднялись к нему, он улыбался, и я почувствовала румянец на своих щеках.
– Я отключилась. Извини. – Неудачное извинение, Мэгги. Отстойное.
– Потерялась в мыслях о… – Он поднял одну бровь, задав вопрос.
Запихнув в него еще одну клубнику в шоколаде с арахисовым маслом, я одарила его своим лучшим презрительным взглядом:
– Молчи и кусай.
Пальцы захватили мое запястье, он удерживал меня, пока губами обхватил клубнику, дотрагиваясь до кончиков моих пальцев, которые всё еще держали ягоду. Ощущение его губ на моих пальцах вместе с его взглядом заставили меня прерывисто дышать, напомнив ощущения его рта на моих сосках.
Уголки его губ подергивались, а в глазах плясали веселые искры, когда он смотрел на меня, пережевывая. Затем он отклонился назад:
– Ты замерзла?
Он бросил взгляд на мою грудь, после чего снова посмотрел мне в глаза.
Прикрыв рукой грудь, я неотрывно смотрела на него:
– Да.
– М-м-м. – Он откинулся на спинку стула, его губы растянулись в самодовольной усмешке.
Указав на него своей вилкой, поскольку я собиралась покопаться в шоколадном пироге с арахисовым маслом, я пригрозила ему:
– Даже не начинай, а то я не поделюсь.
– А ты смогла бы мне отказать? – Его глаза расширились в притворном страхе.
Прежде чем я могла бы ответить, нас прервала Стейси.
– Вам всё нравится? – Мне показалось или она стояла чуть ближе к Раю? Ну, правда. Ради Бога, еще бы чуть-чуть и она могла бы сесть ему на колени. Я сильнее сжала вилку и осознала, что почувствовала кое-что новенькое.
Злость. В буквальном смысле. Словно опять же мысленно я представила, что ее рука потянулась, чтобы прикоснуться к мускулистой руке Рая, а моя рука дернулась и моя вилка встретилась с ее ладонью.
Ух ты. Это было весьма красочным. Блин. Я начала испытывать страх, что закончу как в ТВ-шоу «Преступление в объективе» [19]19
Американский сериал про реальных женщин-уби
[Закрыть].
Вероятно, мне было нужно больше сахара, и эта странная ревность утихнет. Я поднесла кусочек пирога ко рту, и как только язык почувствовал вкус, я никоим образом не могла сдержать стон.
Блаженство. Чистое и неподдельное наслаждение.
И тогда я приняла решение, что Стейси должна жить и продолжать делать эти бесподобно вкусные угощения.
К черту. Начнем с чистого листа.
Глава 26
Рай
– Я корова. Точно говорю.
Мэгги стонала всю дорогу, пока мы шли по тротуару после того, как провели слишком много времени в пекарне Стейси. Она плелась, держась за живот.
– Ты не корова.
– Корова. Огромная. Я чувствую это. А бедра? Они приросли друг к другу. – Она принялась забавно идти, и я закатил глаза.
– Мэггс, – я схватил ее за руку, – тебе нужно ненадолго присесть?
По дороге обратно к дому родителей мы гуляли по парку, который находился рядом с озером. Я приметил свободную скамейку, а дерево рядом кидало на нее легкую тень.
– Да-а-а, пожалуйста.
Подойдя, Мэгги сразу же плюхнулась на скамью и со стоном опустила руки к животу:
– У меня пищевой ребенок. – Она надула живот и втянула его обратно. – Примерно пять месяцев, судя по внешнему виду.
Закатив глаза, я приобнял ее за плечи, пока мы сидели и расслаблялись под звуки суеты вокруг нас. Покупатели, туристы, люди, наслаждавшиеся водой и занимавшиеся каякингом на озере. Великолепный день и, к счастью, спокойный, как только мы ушли из дома – а что важнее всего – от моего отца.
– Вроде и не хочется возвращаться.
Я повернулся к Мэгги, когда она это сказала, и посмотрел на ее профиль, глаза девушки были устремлены на озеро перед нами. Длинные волосы Мэггс были стянуты резинкой в конский хвост, девушка немного раскраснелась из-за теплой погоды. Она выглядела счастливой, удовлетворенной и, несмотря на то, что вероятная причина этого – съеденные сладости, я хотел думать, что хотя бы частично она такая из-за того, что я находился рядом. Господи, я мог бы вечно смотреть на нее.
Да, это жутко, как дерьмо, но меня не волновало ничего. Когда Мэгги была счастлива, то и я тоже был счастлив.
– Сейчас просто… идеально. – Она повернулась ко мне, легкий бриз выбил несколько прядей волос. – Ты понимаешь?
Потянувшись, я заправил прядь волос за ухо и кивнул:
– Понимаю.
Она положила голову мне на плечо, и мы сидели так, смотря на озеро и молча наслаждаясь обществом друг друга.
Мэгги права. Идеально. Потому что я со своей любимой.
Если бы я только мог сделать так, чтобы и она полюбила в ответ.
* * *
Я шел по коридору к кухне, когда услышал тихий разговор Мэгги с моей мамой. Приглушенный тон голоса Мэгги заставил меня притормозить и остановиться у дверного проема, подслушав их, словно я был ребенком.
– Не против, если я спрошу о Рае и его… – Она замолчала, ее нерешительность означала, что она не знала, как задать вопрос. – О Рае и о том, когда он решил признаться?
Всё мое тело затряслось от страха. Как кот Сильвестр из старого мультика, когда его било током – каждый волосок вставал дыбом, тело было твердым, как доска – каждый раз, когда он гонялся за птичкой Твити – проклятой птицей, которая снова и снова оставляла кота в дураках [20]20
Речь идет о мультипликационных героях «Looney Tunes» и «Merrie Melodies»
[Закрыть]. Так вот сейчас я был таким. Замершим в страхе и панике. Я так был занят своими переживаниями об отце, что совершенно не принял в расчет вероятность того, что Мэгги спросит у моей мамы о моей ориентации.
– Не уверена, что понимаю, о чем ты, дорогая, – сказала мама, в ее голосе ясно слышалось непонимание.
– Ох, извините. Я просто подумала, что вы…
– РАЙЛЕНД! – Громкий голос моего отца резко прервал мое подслушивание. Вздрогнув, я заметил его недалеко от входа в гостиную.
Отступив, я предстал перед Мэгги и моей мамой на кухне, боковым зрением отметив, что они обменялись взволнованными взглядами. Вероятно, потому что мой отец выглядел раздраженным.
Но в этом не было ничего нового. Если бы только на этом можно было зарабатывать, то я бы получил звание самого высокооплачиваемого работника по версии журнала «Forbes». Когда я подумал об этом, то понял, что он мог бы выиграть золотую медаль на Олимпийских играх, оставаясь непобежденным, в соревновании «Как быть первоклассным придурком со своим ребенком».
Каждые. Четыре. Года.
– Да, – сказал я не вопросительным тоном, а скорее таким, будто послал его к черту.
Он кивнул головой, дав мне знак следовать за ним, когда направился в гостиную. С каждым шагом, приближающим меня к нему, мои ноги тяжелели и дрожали от ужаса. Словно я шел по еще не застывшему цементу.
Желание отца поговорить со мной еще никогда не означало что-то хорошее. Ни разу. На самом деле, было бы куда лучше, если бы мы никогда не разговаривали, а вместо этого обменивались бы жестами.
Хм, да уж. Может даже и этого не надо. Единственный жест, который мы использовали бы, – средний палец.
Остановившись в полуметре от него, я старался изо всех сил поддерживать зрительный контакт. Во всех книгах, что я прочитал, прежде чем выпуститься и начать работу в Eastern Sports, подчеркивалось о языке тела, проявлении настойчивости и авторитета. Клянусь, я забыл обо всех тех вещах, что выучил и использовал в течение многих лет, в присутствии этого человека.
Я насильно заставил себя выпрямиться еще больше, скрестил руки на груди и прямо посмотрел на него. Он смотрел на меня, а я ждал, когда он как обычно начнет меня ругать по поводу моей работы и выбранного мной жизненного пути в целом.
Он быстро оглянулся, после чего вновь посмотрел на меня и сказал, понизив голос:
– Что, черт возьми, за дела у тебя с Мэгги?
Нахмурившись, и не понимая происходящего, я спросил:
– О чем ты?
Выражение его лица стало жестким.
– Я говорю о том, какого черта ты делаешь с этой девушкой?
Находясь всё еще в замешательстве, я покачал головой:
– Ничего не делаю.
– Бред.
– Как скажешь. – Мне не нужно было это дерьмо. Я развернулся, но он остановил меня своими словами.
– Она влюблена в тебя.
Я смог только ошеломленно уставиться на него.
– Что?
– Ты слышал меня. – Жестом он показал в сторону кухни. – Ты считаешь меня глупым, потому что у меня нет красивой бумажонки, подтверждающей уровень моего интеллекта, но моих знаний достаточно, чтобы понять, что ты что-то задумал.
В протесте я махнул рукой:
– Она не видит во мне больше, чем просто друга!
Черт. Признание вслух того, что Мэгги не любит меня в романтическом плане, болью отозвалось в груди.
Покачав головой, я почувствовал, как моя кровь закипала, я становился более раздраженным от его слов.
– И ты прекрасно знаешь, что я ни разу не сказал или не предположил, что ты глуп, отец. Мне всё равно, что ты не ходил в колледж. Правда, как видно, у тебя большие проблемы с тем, что я ходил!
– Я только желаю для тебя лучшего!
– Ну, а строить всякое дерьмо голыми руками не мое! – взорвался я. – И никогда не было тем, чем я хотел бы заниматься по жизни! Но ты отказывался понять это! – Я попытался успокоиться и глубоко вздохнул. – Мне нравилось работать с тобой, когда я был моложе, потому что мы работали вместе. Вот этим я наслаждался, отец. Не самим занятием, а временем, проведенным с тобой.
Кажется, мои слова ударили по нему: плечи поникли, а всякое выражение стерлось с лица. Но я не закончил.
– Я хорош в своей работе, отец. И, черт побери, уверяю тебя, что не сижу весь день перед монитором, играя в гребанные видео игры. Я директор департамента, и я люблю свою работу, люблю технику, с которой работаю каждый день. Я решаю проблемы и совершенствую процедуры, стараясь сделать их как можно лучше. Я использую свой, – я постучал указательным пальцем по виску, – мозг. Каждый. Божий. День.
Почувствовав, что будто выдохся, я покачал головой и отвел взгляд.
– Всё, что я хочу, – чтобы ты мной гордился. Я не скитаюсь по тюрьмам, не связан с наркотиками, я не бездомный. Я – Рай – хороший парень, хороший сын, который упорно трудился, чтобы самому добиться чего-то. Тот, кого ты должен с гордостью называть своим сыном.
Он всё еще ничего не говорил, и я устало потер рукой лицо:
– Не бери в голову, – пробормотал я, развернулся и направился в кухню к двум людям, которые, как я знал, любили меня.
– Подожди.
Я замер из-за его тихой команды. Не потому, что он сказал мне остановиться, а из-за того, как он это сказал. Что-то скрывалось в его тоне. Раскаяние?
Я фыркнул про себя, отметая этот вариант. Нет никакого чертова шанса, что мой отец…
– Райленд, я… – он прервался, и только после этого я повернулся к нему лицом. – Прости меня.
Всегда считалось, что нужно иметь мужество или, раз уж на то пошло, женственность, чтобы признать вину. И это так. Мой отец гордый человек, и извинился? Это дорогого стоит. Вероятно, из-за страха быть поверженным молнией, я должен был оглядеться вокруг.
– Не умничай. – Он смотрел на меня, зная значение моих действий, но я увидел блеск в его глазах.
Медленно кивнув, я почти боялся испортить момент.
– Спасибо.
Некоторое время мы смотрели друг на друга, но когда стало неловко, то мой отец поднял руки и сказал:
– Что же, хватит стоять, выпучив глаза. Возьми два пива и присоединяйся ко мне на веранде, мы могли бы поговорить о том, какое предложение о продаже моего дела я должен принять.
Я стоял ошеломленный, и мне потребовалось время, чтобы осознать что происходит. Мой отец на самом деле хотел… поговорить со мной.
Боже мой. Что случилось с отцом, после чего он стал мягче?
– Не заставляй меня передумать, – проворчал он, развернулся и направился на веранду.
Нет. Забудьте мои последние слова. И под страхом смерти этот парень не смягчится.
Когда его рука была на ручке двери, ведущей к веранде, он остановился.
– Не думай, что я забыл о другом вопросе. – Пауза. – Про Мэгги. – Он вышел и закрыл за собой дверь.
Я громко выдохнул. Конечно, он не забудет об этой маленькой детали. Черт.
Значит, я должен был пойти и поговорить с отцом начистоту. О моей лжи, что навалилась, как снежный ком. О том, что я увяз настолько, что не знал, как выбраться.
И о том, что я гей, который и не гей вовсе.
Блин. Я даже самого себя смутил.
Это не значило, что я с легким сердцем дошел до кухни, чтобы взять пива. Что-то произошло, и я не собирался смотреть дареному коню в зубы.
Я должен что-то извлечь из этих пасхальных выходных.
Я просто должен вернуть моего отца обратно, такого отца, какого я всегда желал.
Моего сторонника.
Глава 27
Мэгги
– Что-то ты очень тихий. – Мы возвращались в Саратогу по извилистой дороге, и я с любопытством разглядывала Рая, как он был сосредоточен на дороге. Он словно погрузился в свои мысли: губы сжаты в тонкую линию, а меж бровей образовалась складка.
И, казалось, его мысли не очень-то счастливые.
– Просто задумался о некоторых словах, которые в беседе сказал мой отец.
Я подождала, уставившись на него, и еще немного подождала. Пока, в конце концов, до меня не дошло, что он не планировал делиться.
– И-и-и?
Рай кинул на меня быстрый взгляд.
– И ничего. Я просто перевариваю сказанное. – Я осмотрела его загорелое тело, которое стало таким благодаря нашим многочисленным прогулкам по набережной Лейк-Плэсид и каякингу. Его переносица слегла загорела, и у меня появилось странное желание оставить на ней легкий поцелуй.
Так что же теперь я выбрала мою внутреннюю няню? Отли-и-ично, Мэгги. В следующий раз я буду представлять себя в роли сексуальной медсестры, а Рай склонит меня на столе для осмотра и…
Стоп. Сто-о-оп. Может быть, из-за повышения высоты в мою голову лезли всякие грязные мыслишки о паршивом порно или вроде того.
Или может быть все дело в сексуальном парне, который сидел рядом со мной в машине? Может, так и было? Может ему хотелось бы, чтобы моя рука погладила его колени и..
Ах, вот и она, леди и джентльмены. Моя внутренняя грязная шлюшка пожаловала в гости.
Здорово же, да?
Я подвигалась на месте, пытаясь облегчить возбуждение, благодаря которому мои трусики уже намокли, но этим привлекла внимание Рая.
– Ты в порядке?
– Ага. – Я отвернулась к окну, подальше от восхитительного соблазна, находящегося рядом со мной. Деревья, так много деревьев.
«Лиственные и хвойные, лиственные и хвойные», – я тихонько повторяла, стараясь успокоить себя и свои внезапно разбушевавшиеся гормоны. Смешно, как будто у меня давно ничего не было. То есть, черт, только прошлой ночью мы…
Блин. Лиственные, хвойные, лиственные, хвойные. Думай о деревьях, Мэгги. Думаю о длинных деревьях. Некоторые приносят плоды, а некоторые семена. Какие-то деревья прямые и толстые, как и у Рая…
– Так что, на самом-то деле, мы с отцом неплохо поболтали.
Рай удивил меня – не только своими словами, но и тем, что освободил меня от моих порнографических мыслей. Его тон привлек мое внимание, в нем прослеживалась мягкость, которой никогда не было, если он говорил об отце.
– О чем вы говорили?
– О колледже, моей работе, а затем он… обратился ко мне за советом, хотел узнать, какое из предложений о продаже ему стоит принять.
– Ух ты. – Я была ошеломлена, потому что это очень важные новости.
– Думаю, что ты – мой счастливый талисман, Мэггс. – Он послал мне улыбку и снова сосредоточился на дороге. – Никогда прежде не было такого прогресса, – с неуместным смехом добавил, – не то, чтобы не было попыток. Так что… спасибо.
– Эй, для этого ведь и нужны друзья, верно?
Как только слова покинули мой рот, я почувствовала это. Дискомфорт. Неловкость, которая терзала меня.
Лукавство.
Его глаза были прикованы к извилистой дороге, а я внимательно смотрела на него и задавалась вопросом, от чего его челюсть так плотно сжата. Взглядом я проследила до его рук на руле, костяшки пальцев побелели из-за его сильной хватки.
– Друзья, – его голос прозвучал монотонно, у меня сдавило горло, когда он произнес это единственное слово.
Отвернувшись, невидящим взглядом я уставилась в окно со стороны пассажира, задаваясь вопросом, почему это слово вызвало такую сильную реакцию. И не только у него. Когда это слово – друзья – произнесла я, у меня было такое ощущение, что мне девять и мама только что подловила, как я грубо выражаюсь. Словно я практически могла почувствовать мерзкий вкус во рту. В то время это оставляло противное послевкусие, потому что я знала, что не права, знала, что моя мама расстроена моим поведением.
А теперь это слово – хотя ни в коем случае его нельзя отнести к грубым выражениям – тем не менее, казалось именно таким.
Еще никогда в своей жизни я не была такой вымотанной, такой опечаленной, используя это слово.
Друзья. Каким-то образом оно стало плохим словом для меня. Оно означало, что я в коробке, ограниченной одной категорией.
Независимо от того, насколько сильно я хотела перебраться в другую.
* * *
Август
– Когда я увидел тебя напротив бара, моей первой мыслью было «я хочу ее заполучить», – медленно, растягивая слова, произнес мне на ухо глубокий мужской голос, и я чуть не поперхнулась глотком вина.
Стараясь контролировать себя и не закатывать глаза, я повернулась, когда Рай опустился на барный стул, который я заняла ему. Его усмешка была заразительной, и я почувствовала, как уголки моих губ поползли вверх, отражая ее.
Была пятница, и мы решили встретиться и пропустить по стаканчику после работы в «Кьянти». В течение «счастливого часа» у них лучший выбор «вин недели».
– Что вам принести? – спросил бармен, пока Рай изучал винное меню в кожаном переплете.
– Мне Мерло. – Я указала пальцем в перечне.
Рай покачал головой с невозмутимым выражением лица:
– Не могу. Мерло делает меня распутным.
Бармен запрокинул голову, смеясь, в то время как я закатила глаза. В конечном итоге Рай заказал Ред Бленд.
– Итак, – я приблизилась, – ты выбрал это место сегодня по какой-то причине?
– Эм-м, потому что мы давно не были здесь? – Видимо, он был сбит с толку моим вопросом.
– Ты не помнишь, что я сказала, когда мы в последний раз пришли сюда в «счастливый час»?
– Не-а.
– Это место, – я наклонилась еще ближе и приглушенно произнесла, – где вязаные жилетки находят свою смерть.
Губя Рая сжались, в глазах плясали смешинки, когда он осматривал других многочисленных посетителей ресторана, после чего вернул свое внимание ко мне.
– Совсем забыл.
Я переключила свое внимание на вино и посмотрела в зеркало на стене у бара. Несколько стремно, да? Тот факт, что мне нравилось наблюдать за людьми через зеркало? Это извращение, да, но большинство людей не замечало, а мне нравилось придумывать истории в своей голове.
– У тебя жуткая ухмылка.
Незамедлительно мой взгляд вспорхнул к собственному отражению, и я стерла ухмылку с лица, изучая его. Встретившись в зеркале взглядом с Раем, я готова была поклясться, что на секунду увидела в них что-то… жар, но это быстро исчезло. Настолько быстро, что я задумалась, а не было ли это лишь моим воображением.
С тех пор, как четыре месяца назад у нас был тот самый «момент» на пасхальных праздниках в доме его родителей, мы оба негласно заключили соглашение о «молчании в тряпочку». Я была благодарна, что это не испортило нашу дружбу. И даже несмотря на то, что часть меня предполагала его бисексуальность, я не могла решиться поднять эту тему, потому что мне не хотелось ставить на кон наши прогрессирующие отношения и в результате потерять одного из лучших друзей. Для меня дружба гораздо важнее. К тому же, я вполне уверена, что у него ко мне чувство больше, чем как к просто другу, так что так надежнее.
Но в такие моменты, когда дала бы голову на отсечение, что поймала его возбужденный взгляд, я не могла не вспомнить, как же хорошо с ним было.
Я увидела, что он наклоняется ко мне, плечом задев мое, наши взгляды были прикованы к нашим отражениям.
– Хочешь сыграть? – Его озорная ухмылка сказала всё, что мне нужно было знать.
Широко улыбнувшись, я кивнула:
– Очень.
Суть нашей «игры» заключалась в том, что мы выбрали людей и составляли их предысторию, а иногда и диалоги. Чем смешнее, тем лучше.
– Хорошо, тогда та парочка в направлении трех часов.
Последовав инструкциям Рая, я посмотрела и увидела женщину и мужчину. Она выглядела так, словно ее грудь того и гляди выпрыгнет из майки, она прижималась ею к руке парня, – к слову, который безрезультатно пытался отодвинуться – а тот факт, что его взгляд не особо задерживался на ней, говорил о многом. К тому же, было похоже на то, что она в нем заинтересована больше, особенно учитывая то, что он продолжал потягивать свой напиток, которого почти не осталось.
Наши локти лежали на барной стойке, наши плечи соприкасались, и я непрерывно смотрела на отражение пары, нашептывая Раю:
– Лучшие друзья этой пары, которые либо счастливо женаты, либо состоят в каких-то длительных отношениях, сосватали их. Она какое-то время тайно сохла по нему, а потом, вероятно, женатый друг парня каким-то образом подкупил его.
– Билеты на хоккейный матч.
– Или на скачки. Возможно, места в ложе или вроде того?
– Хм. Неплохо.
– Она говорит что-то вроде, – я изменила голос, чтобы он звучал более непринужденно и гнусаво, – о-о-о, Брентли. Я, типа, ждала года-а-ами, чтобы, типа, прижаться сиськами к твоей руке, типа, вот как сейчас. Это всё, о чем я думала.
Рай подтолкнул меня:
– Что насчет него? По направлению одиннадцати часов.
Мои глаза переметнулись в том направлении, и мгновенно в животе всё опустилось.
– Он? – я услышала сильную слабость в своем голосе, произнесенное слово больше походило на шепот.
– Черт. Мне жаль, Мэггс, – Рай понял, кого выбрал случайным образом. И мне стало ясно, почему он сразу не узнал Шейна, моего бывшего, так как, по всей видимости, он покрасился или, вероятно, осветлил волосы. Смотрелось отвратительно.
Помимо прочего, он был с той девицей, с которой я его тогда поймала. И им было уютно вместе, они сидели в обнимку, как одна из таких до тошноты влюбленных пар. Такие, от которых выворачивало наизнанку, когда ты одинок и презирал всех и вся, потому что они представляли собой счастливые отношения, такие, которые заставляли тебя восклицать «О-о-оу!», когда ты счастлив и влюблен.
Видимо, я должна была быть более благодарной за то, что до этого момента не сталкивалась с ним. Спасибо Господи, что мы тусовались в разных кругах.
Излишне говорить, что каждая унция моего самообладания ушла на то, чтобы не начать кидаться в них гарниром, одним за другим. Всё это находилось прямо передо мной, так близко ко мне, что аж кончики пальцев покалывало от желания. У меня зудели пальцы, люди! Эти маленькие мараскиновые вишенки![21]21
Вишня для коктейлей
[Закрыть]. Было бы забавным в них кинуть ими. Оливки? Еще лучше, если бы я смогла направить их и попасть в глаз. А затем сок обжег бы их глаза, а я откинула бы голову в маниакальном смехе, как…
Когда сильные пальцы крепко схватили мое запястье, мои глаза взметнулись, вопросительно смотря, но в ответ получили строгий взгляд Рая.
– Я видел это, Мэггс.
– Видел что? – я старалась выглядеть невинно. Хотя почему я беспокоилась? Он знал меня лучше, чем иной раз я сама. Из-за того, каким взглядом он на меня посмотрел. «Не пытайся одурачить меня, потому что у меня есть твой номер, и я всё о тебе знаю», – таким взглядом.
– Это просто фантазии, – прошипела я.
– Пока они остаются фантазиями, Мэггс. – Он посмотрел на меня суровым взглядом. – Я знаю, что потом ты будешь жалеть об этом и чувствовать себя паршиво.
Черт возьми. А ведь он прав. Но так ли он должен был остудить мой пыл?
Рай привлек внимание бармена и вытащил кредитку, чтобы заплатить за наши напитки, пока я сидела вся потрясенная и пыталась незаметно кидать взгляды на бывшего и его новую любовь через зеркало в баре. Наконец, Рай помог мне встать со стула, и мы засобирались, готовые покинуть заведение.
– Мэгги. – Я почувствовала, как мы с Раем оба вздрогнули от голоса Шейна. И единственным ответом была безмолвная молитва.
Дорогой Бог, не мог бы ты перестать ненавидеть меня? С уважением, Мэгги.
