Текст книги "Учение магов"

Автор книги: Р. Зенер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

(24) Материальный мир является следствием духовного, а духовный – его причиной, (25) поскольку следствие может быть понято через причину. (26) Причем первый из них представляет свидетельства о последующем, что очевидно каждому, кто сведущ в таких вещах. (27) Что материальное есть следствие, а духовное – причина, находит подтверждение в том, что всякая видимая и ощутимая вещь возникает из непроявленного состояния в проявленное. Это совершенно ясно. (29) Так что человек и все прочие видимые и осязаемые существа, как известно, происходят из духовного мира, который невидим и неосязаем. (30) К примеру, массу, форму, длину и ширину человек наследует от своего родителя. (31) Тела человека и других существ – это проявление того первоначального непроявленного и невидимого, что заключено в семени их отцов; (32) при этом само семя, которое было в чреслах отцов, становится явным, зримым и ощутимым. (33) Итак, нам следует признать с необходимостью знания, что этот видимый и осязаемый материальный мир был сотворен из невидимого и неосязаемого духовного мира и именно там лежит его начало. (34) Подобно этому, невозможно сомневаться, что видимый и ощутимый (материальный) мир дает указание на существование невидимого и неосязаемого духовного мира.

(35) Но если, как мы видели, в материальном мире существуют противоположные принципы, которые иногда взаимно сотрудничают, а иногда взаимно уничтожают друг друга, значит, то же самое должно быть и в духовном мире, (36) поскольку он – причина материального, (37) а материальные вещи его следствие. Что это именно так, не подлежит сомнению (38) и следует из самой природы противоположных принципов. (39–40) Я уже показал выше, что причиной и поводом для мудрой деятельности Творца, примером которой служит акт творенья, является существование Противника. (41) Ибо известно, что деятельность совершается двумя путями: либо она добровольна, либо естественна. (42) Что касается добровольных действий, то они бывают троякого рода. (43) Причем, в двух случаях можно говорить о мудрости и знании деятеля, (44) именно: либо когда целью является приобретение чего-то полезного и благого, (45) либо когда действуют ради отражения и устранения каких-то помех и бед, приходящих из внешнего источника. (46) Третий случай относится к деятелям извращенного ума без подлинного знания. (47) Такого рода деятельность бессистемна и неразумна. (48) Действия же, проистекающие от мудрых и знающих существ, не могут быть неразумны и немотивированы.

(49) Поскольку мудрый, всезнающий и всемогущий Творец самодостаточен, его совершенство состоит в том, что он не нуждается в какой-нибудь помощи, преимуществе или возрастании, которые он мог бы получить извне. (50) Но тогда нам остается заключить, что смысл и основание его действий позволяют отнести их ко второму роду, т. е. (51) что он желал отразить и устранить какой бы то ни было вред, который мог быть причинен ему внешним врагом; именно в этом вся причина и повод акта творенья.

(52) Необходимо также учитывать следующее: мудрый Создатель желает только добра, (53) его воля благая, (54) его творческая деятельность соответствует его воле, (55) а воля Единого, который желает лишь добра, может достичь своего полного осуществления только путем разрушения и уничтожения зла; (56) ибо до поры, пока зло не уничтожено, он, обладатель благой воли, не может исполнить ее в совершенстве.

(57) Далее, благость мудрого Творца следует из его акта творенья, а также из того, что он лелеет и защищает свои создания, что он заботится о них, что он направляет и учит путям и способам, благодаря которым зло может быть отстранено и грех отвращен; (58–60) что он отражает и отводит нападки Противника, который покушается на тело, и что органы и способности тела, подверженные болям и болезням, нападающим извне, находятся внутри тела. Все животные и растения поддерживают свое существование, получают возможность роста и приносят плоды благодаря питательной силе, названной в Религии Фравахр, которая сотрудничает с природой, (61) а также благодаря четырем способностям усвоения: притягивающей, удерживающей, пищеварительной и выделяющей. (62) По великой мудрости Творца эти способности гармонично взаимодействуют при отражении любой боли и болезни, насылаемой Противником, который бьет наобум и чья воля есть зло. (63) Есть и другие способности, которые также оказывают помощь. Из всего этого можно заключить, что Создатель желает лишь добра.

(64) Тело разрушают страдания и смерть, но не Создатель, который хранит и поддерживает его и чья воля есть само благо. (65) Это ясно уже из того, что, будучи мудрым, он не раскаивается и не сожалеет о своем творении, (66) не делает попыток уничтожить созданные им существа или оставить их без внимания – (67) такова сила его мудрости и всеведенья.

(68) Раскаянье и сожаление о содеянном им может испытывать лишь тот, чье знание недостаточно, а разум несовершенен, кто не ведает о конечном исходе, ибо мудрые и знающие личности не совершают поступков без причины и основания. (70) В то же время действия невежественных людей извращенного ума, не ведающих о конечном исходе, отличает бессистемность, беспочвенность и беспричинность.

(71) Но мудрый Создатель полагает и действует с прозорливостью, в согласии с различением он отражает от своих созданий атаки Противника, чьи действия хаотичны и для кого неведом исход. (72) А тот, демон, чьи действия беспорядочны, замурован и заточен в западне и ловушке; (73-4) ибо ясно, что, с одной стороны, движущаяся и живая сущность не может быть заключена или уничтожена в бесконечной пустоте, а с другой – что безопасность от его пагубности может быть обеспечена, лишь когда он вырван с корнем, ограничен и заточен (в темницу). (75) Будучи ограниченным и заключенным, он испытывает страдание и суровое наказание. (76) Но до тех пор, пока он не сумеет полностью осознать свое страдание и то, что его действия основаны на ложном знании, до той поры его взгляд на то, что с ним произошло, останется таким же искаженным. (77) Переживаемое им страдание происходит от совершенной силы всемогущего Творца.

(78) Когда в руках всемогущего он полностью осознает, что заставляет его страдать, мудрый Создатель выведет его из действия и бросит в бесконечную Пустоту. (79) И тогда благое творенье перестанет испытывать страх перед ним; оно станет бессмертным и свободным от врага. (80) Совершенны мудрость и различение всемогущего Творца добра, и совершенно его предвиденье того, что необходимо делать.

(81) Несходство вещей доказывается их рассмотрением. (82) Как уже было отмечено, существует два вида несходства: (83) одно связано с различным назначением, другое – с разницей в сущности. (84) Различие в назначении влечет совместные действия и сходство способностей, (85) различие же в сущности порождает несовместимость и противостояние. (86) Ясно, что сущностно различные вещи не могут сосуществовать в одном месте. (87) Если бы все вещи объединились в одну, то это Единое было бы безымянно, (88) ибо одна вещь отличима от другой лишь через обладание именем. (89) Что зло принципиально отлично от добра, следует из факта, что ни одно из них не является причиной другого. (90) Что каждое из них существует внутри и благодаря собственной сущности, (91) подтверждается их противостоянием и враждой.

(92) Кто-нибудь может возразить, что поскольку существует множество противоположностей, (93) как то: добро и зло, свет и тьма, благоухание и зловоние, жизнь и смерть, здоровье и болезнь, радость и боль и т. д., (94) то тогда должно также быть и множество разнообразных принципов. (95) Ответ таков: (96) несмотря на то, что противоположности могут носить разные имена и быть многих видов, все же они сводятся к двум именам, которые подобны семени, включающему в себя все остальные – это добро и зло. (98) Разнообразие имен и видов, существующее кроме них, представляет собой лишь ветви, развивающиеся из этих двух семян; (99) и нет на свете ничего, что не охватывали бы эти два принципа. (100) И не было и никогда не будет чего-то такого, что было бы ни добром, ни злом, ни смесью этих двух. (101) Стало быть, абсолютно ясно, что есть два первоистока, не более, (102) и что добро не может происходить от зла, а зло от добра.

(103) Отсюда следует заключить, (104) что совершенное и целостное в своей благости не может произвести зло, (105) ибо, если бы это было не так, оно не было бы совершенным, (106) поскольку, если нечто описано как совершенное, то в нем не остается места для чего-либо еще; (107) а если там нет места для чего-либо еще, значит и оттуда ничего не может исходить. (108) Если Бог совершенен в благости и знании, то ясно, что невежество и зло не могут проистекать от Него; (109) а если бы это происходило, то он не был бы совершенным; (110) но если бы он не был совершенным, то он не почитался бы как Бог или как совершенное благо.

(111) С другой стороны, если принять, что от Бога происходит и добро, и зло, то его нельзя было бы назвать всеблагим. (112) А если бы он был несовершенен в отношении благости, то он был бы несовершенен и в отношении правильного знания. (113) Если же он несовершенен в отношении правильного знания, то он несовершенен и в разуме, сознании, остроте ума и всех способностях к познанию. (114) А если он несовершенен в разуме, сознании, остроте ума и познавательных способностях, то он должен быть несовершенен и по части здоровья; (115) но если он несовершенен в здоровьи, стало быть, он болен; (116) однако, если бы он был болен, то он был бы несовершенен и в отношении жизни.

(117) Можно возразить, что, тем не менее, такая исключительная сущность, как человек, совершает и добрые, и злые дела; (118) но дело в том, что человек несовершенен ни в одном отношении. (119) Будучи несовершенен в отношении добродетели, он дает начало злу; (120) поскольку он несовершенен в отношении здоровья, он подвержен болезням; (121) и по той же причине он умирает, (122) ибо причиной смерти является столкновение двух (полярно) противоположных начал в одной сущности, (123) а там, где оба противоположных принципа сходятся в одной сущности, неизбежны болезнь и смерть.

(124) Можно возразить, что добрые и злые дела не имеют реального существования до тех пор, пока они не претворены в жизнь. (125) Ответ таков: (126) для дела не больше возможностей быть без деятеля, чем для принципа пребывать без сущности, которой он прирожден; (127) ибо известно, что дело не может само себя замыслить и обитать в самом себе. (128) Так что, когда человек в гневе, Вохуман далек от него; (129) когда же Вохуман с ним, гнев отсутствует. (130) Когда человек лжет, истина далека от него; (131) а когда он говорит истину, в нем нет места лжи, и такого человека называют правдивым. (132) Подобно этому, когда на человека набрасывается болезнь, в нем нет здоровья; (133) а когда здоровье одерживает верх, болезнь уходит; (134) ибо, сущность нельзя изменить (букв. "сдвинуть"), но не может быть никакого движения, кроме как в сущности".

ГЛАВА V. ПРАРОДИТЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Теперь оставим рациональную и философскую атмосферу «Сиканд Гуманик Вазара» Мардан Фаррукха с его оправданием дуализма, как единственной системы, позволяющей адекватно разрешить проблему зла и сотворения мира, которая иначе остается загадкой. В этой главе мы разберем, что же происходит с миром после его осквернения силами зла. В предыдущих главах мы имели возможность рассмотреть обоих Духов в их начальной стадии; мы видели, как начал враждебные действия на духовном и умственном плане Дух Зла и как он был отброшен на исходные позиции произнесением Истины. Мы видели, как Хормазд использовал его поражение и как он произвел идеальный и материальный мир, как бастион против агрессии Врага, когда тот возобновил покушение; и мы видели, что этот акт творенья для божества был вынужденной мерой самозащиты, и что материальный мир, ограниченный небом, служит ловушкой, в которой, подобно пойманному зверю, мечется и бьется Ахриман, поскольку он «без знания и системы». И, наконец, мы были свидетелями вторжения Ахримана в материальное творенье и внесение им в совершенный мир смерти и болезни, отравы и вредоносных существ, гнева, похоти, зависти, сластолюбия и всех сопутствующих им пороков, а также уничтожение Гайомарда, Благословенного Человека, при подстрекательстве и с помощью некоего странного персонажа, Блудницы, которая, по-видимому, ничто иное, как Вечная Женственность в ее злом аспекте.

Отрывок, избранный для настоящей главы, взят из начала четырнадцатой главы "Большого Бундахишна", озаглавленной "О природе Человека". Глава не содержит наставлений и имеется также в сокращенной или «индийской» версии «Бундахишна», и во многих случаях я следовал тексту этой версии.

Как мы уже знаем, Гайомард является праотцем человеческой расы. Он Первый Человек в том смысле, что от него произошло человечество, но сам он – полубог, круглый и "сияющий, как солнце", сын Хормазда и Земли, Спендармат.

Он является Первочеловеком в том смысле, что он – прототип человека; но, строго говоря, его нельзя назвать человеческим существом с руками, ногами и другими отличительными человеческими признаками. Гораздо больше он напоминает те примитивные создания, которые описаны в платоновских «Диалогах», андрогинов шарообразной формы. Перевод, приводимый в данной главе, рассказывает о перволюдях в собственном смысле слова, Машии (или Махре) и его сестре Машиане (или Махране), о том, как они появились, что делали и как сошли с пути истинного.

Через тридцать лет после вторжения Ахримана в материальный мир Гайомард умер, но перед смертью он изрек пророчество: "Теперь, когда пришел Противник, из моего семени взойдут люди, и наилучшее для них – совершать добрые дела". Тем самым Божественный замысел не был расстроен и "Благословенный Человек" остался жить среди человеческого рода; лучшее творение Бога, Первочеловек, продолжал сражаться на переднем крае против пойманного небом в ловушку Ахримана.

Третья глава поясняет, что почти наверняка существовал миф, согласно которому Благословенный Человек, Гайомард, был, так сказать, принужден к союзу с супругой Ахримана, Первоблудницей, которая едва ли может быть кем-то иным, кроме как олицетворением женского принципа, тогда как сам Гайомард олицетворяет мужской принцип. Но если в случае мужского принципа все достаточно определенно, то с женским возникает двусмысленность. Сказано, что Гайомард вырос из Земли, Спендармат, и семя, из которого он вырос, было посажено самим Хормаздом, отцом Спендармат. Как дочь и жена Хормазда, Спендармат является "Царицей Небес и Матерью Творенья; она, по сути, Мать-земля. В тексте, приведенном ниже, семя умирающего Гайомарда падает в его мать, Землю, и благодаря этому из нее вырастает первая человеческая пара, Машие и Машиана, в виде растения, известного как ревень. Таким образом, женское начало представлено и ужасной Блудницей, навлекающей "столько бед на Благословенного Человека и труженика Быка, что они не станут пригодны к жизни", и благой матерью, смиренной Спендармат, чье имя означает "щедрая гармония или преданность". Стало быть, Блудница – это, по сути, злотворный аспект женского принципа, тогда как Добрая мать – Земля, Спендармат – его добрый и благодетельный аспект. Спендармат представляет собой то, что профессор К.Юнг и его школа называют Великой Матерью, а Блудница – Ужасной Матерью. Это проявление одного и того же принципа вечной женственности, точно так же, как Хормазд и Ахриман – два проявления вечного мужского начала; в зороастризме они навсегда разделены и примирение их совершенно исключено. Следовательно, очевидная запутанность, которую влечет за собой миф о Блуднице, происходит просто от разделения женского принципа на два, принимающие, соответственно, сторону Хормазда и сторону Ахримана. Поэтому естественно, что помимо мифа о посмертном союзе Гайомарда с Богиней Земли, мы находим следы невольного союза с грязной демоницей, который приводит его к смерти. Быть может, она также является неким проявлением Богини Земли, что позволяет объяснить, как могли Машие и Машиана, дети "Благословенного Человека" и Доброй Матери-земли вести себя столь предосудительно, как описано далее в этой главе.

Продолжим наш рассказ. Итак, они выросли из земли в виде одинокого и неразветвленного стебля ревеня. Позднее они разделились и приняли человеческую форму.

Положение Машие и Машианы в мире, который уже вкусил зло, аналогично тому, что было у Адама и Евы, когда их изгнали из сада. Надо полагать, что к тому времени силы зла находились уже под каким-то контролем, и Машие и Машиане не пришлось принять на себя главный удар атаки Ахримана, как выпало несчастному Гайомарду. Как только они осознали себя, так сразу же получили строгое предостережение от Хормазда делать лишь добро и никогда не поклоняться демонам. И вот они покорно признают Хормазда Творцом, но как только на их пути встречается искушение, они тут же объявляют Ахримана создателем воды, земли и растений, т. е. сущностей достаточно значимых, учитывая вышесказанное, и относимых зороастрийцами к женскому полу. За это страшное, по канонам ортодоксии, богохульство "оба они прокляты; и их души пребудут в Аду до Последнего Тела".

Остается неясным, было ли предначертано Машие и Машиане жить на земле без принятия пищи. Согласно зороастрийской ортодоксии это кажется маловероятным, хотя возможно, что более аскетическое крыло зороастрийской церкви полагало иначе. Как бы то ни было, на протяжении тридцати дней они не принимали никакой пищи. И только затем они отважились выпить немного козьего молока, но, испив его, стали жаловаться, что заболели. "Это было их второй ложью, и демоны обрели силу от этого" (7). Надо сказать, что в зороастризме слово «лгать» означает грешить, откуда следует, что либо грех заключается в питье молока, либо в тошноте, последовавшей за этим. Здесь опять-таки имеется некоторая двусмысленность, ибо в ортодоксальном понимании они были осуждены за их неблагодарность, тогда как аскетически мыслящие гетеродоксы полагают, что это указание на то, что они не должны были есть вообще никогда, подобно тому, как в последние дни весь человеческий род совсем откажется от еды и питья.

Их следующее физическое действие также допускает двоякую интерпретацию. Они убили некое животное (то ли быка, то ли овцу – слово gospand на пехлеви имеет два значения) и поджарили его на огне "по знаку от небесных богов". В шкуру животного они оделись, а из его шерсти сделали подстилки, познав, таким образом, искусство плетения. Затем Машия и Машиана узнали, как изготовить орудие из железа и как резать им дерево. Т. е., по сути, они становились разумными и цивилизованными людьми; тем не менее, их снова порицают: "Через неблагодарность, которую они выказали, демоны ободрились" (11).

Что они сделали не так? Как будто ясно, что ни разжигание костра, что было сделано ими по наущению богов, ни изготовление одежды из шерсти животного, ни изготовление утвари не может быть ложным шагом. В чем тогда состоит их неблагодарность? По-видимому, в убийстве невинного животного, в потреблении его мяса и предложении мяса огню и вышним богам. Если дар был принят, его вряд ли перехватил бы гриф, как произошло на самом деле. На земле же первое мясо было съедено собакой – вероятно, как указание на то, что согласно Божественной воле, человек не должен был стать плотоядным.

В последней главе мы очень коротко коснемся вопроса о животных жертвоприношениях. Достаточно сказать, что сам Зороастр решительно осуждал этот обычай, однако, впоследствии он был введен в позднюю Авесту, где упомянуто всесожжение. На протяжении всего сасанидского периода не было достигнуто согласия между авторитетами по поводу допустимости такой жертвы. Известно, например, что Адурбад, сын Махраспенда, на которого пехлевийские книги указывают как на великого ортодоксального учителя, увещевал правоверных "воздерживаться от несправедливого убийства быков и овец", но было много случаев, когда цари и принцы устраивали целые гекатомбы жертв.

Но что интересно в этой изначальной жертве, совершенной Машие, так это близкое сходство с жертвой, изображенной на митраических монументах. Примечательно присутствие птицы (в данном случае грифа, а там – ворона) и собаки в обоих случаях; причем на митраических изображениях именно собака лакает кровь убитого быка, а птица стоит между Митрой и Солнцем, т. е., точно так же, как в нашем тексте, где гриф перехватывает жертву, предназначенную богам, а собака, очевидно, поглощает часть, предназначенную для огня. Мы, следовательно, видим здесь древнюю, дозороастрийскую форму жертвоприношения, которая затем вошла в зороастризм, но позже снова была из него исключена, став символически предлагаемой бескровной, как это происходит и по сей день.

В митраизме жертвоприношение сохранилось. Вопрос о том, как Митра ассоциируется с этой жертвой, здесь неуместен.

И поскольку мы рассматриваем жертву, предложенную Машие и Машианой, то факт остается фактом, что демоны ободрились, и наши прародители принялись жестоко нападать друг на друга, споря, надо полагать, о том, как разделить новообретенные сокровища. Вновь поддавшись искушению, они предложили (в жертву) демонам молоко, чем весьма укрепили силу последних.

Таким образом, Машия и Машиана обнаруживают удивительную неспособность выполнить предназначенную им роль в замысле Хормазда. В отличие от Гайомарда, который был безгрешен, его сын и дочь богохульствовали против своего Создателя, и как если б этого было мало, они еще пытались умилостивить его смертельных врагов, предложив им жертву. Грех был столь ужасен и демоны до такой степени укрепились им, что даже сумели сделать эту упрямую пару на пятьдесят лет сексуально бессильной.

В первой главе мы видели, сколь важный акцент ставили зороастрийцы на продолжении рода, считая его священным долгом. И то обстоятельство, что в течение пятидесяти лет первая пара должна была оставаться бездетной, показывает, как печально они провалились в осуществлении божественной цели. Когда же, наконец, они произвели на свет близнецов, то снова сотворили чудовищное деяние: "Дети были такими сладкими, что отец проглотил одного из них, а мать – другого. Тогда Ахура Мазда отнял у них сладость детей, чтобы они могли воспитывать их, и чтобы дети при этом могли остаться живы" (14).

Легенда о Машин и Машиане с незначительными изменениями изложена и в других источниках. Это зороастрийская версия падения. Гайомард – прототип человека и совершенный образец, он не совершает падения в теологическом смысле, он просто подавлен превосходящей силой и умирает. С другой стороны, Машия и Машиана неоднократно впадают в грех: они богохульствуют, поклоняются демонам и поглощают собственных детей. Их основательная испорченность не объяснима, если считать их детьми Гайомарда и Земли, Спендармат, на что ясно указывает текст; но вполне постигается, если они произошли от Гайомарда, "Благословенного Человека" лишь с одной стороны, а с другой – от «Блудницы», злого проявления женского начала. Только так можно объяснить их врожденную извращенность.

Их падение указывает на то, что человеческая природа уже испорчена в своей основе, и сила демонов, нарастанию которой они так способствовали, может быть обуздана лишь принесением Доброй Религии пророком, Зороастром. Таким образом, зороастризм сасанидского времени рассматривает историю материального мира, как вечное предвкушение Фрашекарта, окончательного Восстановления в конце времен. Первое вторжение – наихудшее, и богам приходится вмешиваться самим, чтобы восстановить положение. Начало Машие и Машианы было плачевным, и Хормазд уменьшил их естественное удовольствие от еды, что показывает чудовищную избыточность их аппетита. С установлением Доброй Религии с ее доктриной умеренности во всем, наихудшие излишества демонов похоти были загнаны в угол до времени всеобщего обновления всех вещей и решительного контрнаступления против Ахримана, которое уничтожит его власть навечно и навсегда.

БОЛЬШОЙ БУНДАХИШН

Глава XIV (Анклесария, стр. 100–106)

ИНДИЙСКИЙ БУНДАХИШН

Глава XV (Джусти, стр. 19–21)

"(1) Хормазд возвестил в Религии: "Я сотворил человека в десяти видах. И первым был именно Гайомард, светлый и ясноокий. Гайомард был единственным из этих десяти видов, а остальные девять произошли от него. Десятым была обезьяна, низшая из людей". Далее он изрек: "Когда Гайомарда одолела болезнь, он пал на левый бок. Из его головы вышел свинец, из его крови цинк, из костного мозга – серебро, из его ног – железо, из костей – медь, из жира – хрусталь, из его рук – сталь, а из его души (jan), когда она отошла – золото, которое даже теперь люди отдают лишь с самой жизнью, так высока его ценность. Ибо от той доли смерти, что вошла в тело Гайомарда, смерть будет настигать все живые существа до окончательного Восстановления.

(2) Когда Гайомард почил и пало его семя, это семя было очищено светом Солнца, две части его были сохранены Нериосангом (божество, действующее как посланник богов) и одну часть получила Спендармат (Земля). И сорок лет семя оставалось в земле. Когда минуло сорок лет, Машин и Машиана выросли из земли в виде растения ревеня с одним стеблем и пятнадцатью отростками. И было так, будто их ладони были прижаты к ушам, и они были соединены друг с другом конечностями и телом, и их khwarr (это слово заключает сложную идею, в другом месте я перевел его как «достоинство»; здесь оно означает «сущность» или "конечную причину", которая направляет ruvan, или рациональную душу; khwarr, авест. хварн, человека в пехлевийских текстах это его предсущая душа, равно как и его "конечная причина" в аристотелевском смысле) парил над ними. И так тесно они были соединены друг с другом, что было не ясно, где мужчина, а где женщина. Хварн, который был сотворен Хормаздом, и который сопровождал их, и который и есть хварн (душа и достоинство) человеческого рода, был дан им.

(3) Ибо сказано в Религии: "Что Хормазд сотворил первым, хварн или тело?" И отвечал Хормазд: "Сначала был сотворен хварн, а затем тело". Хварн был вложен в тело того, для кого он был сотворен, ибо сначала было определено предназначение человека, а уж потом для него было создано тело. И толкование этого таково, что первой была сотворена душа (ruvan), а за ней – тело. Душа указывает телу его предназначение.

(4) Затем они развились из растения в человеческую форму, и хварн, который есть их душа, вошел в них тайно (meno kiha). Даже по сей день деревья вырастают тем же путем, деревья, чьим плодом являются десять видов человека.

(5) И Хормазд сказал Машия и Машиане: "Вы – люди, отец и мать этого мира. Так исполняйте ваши дела в согласии с порядком праведности (datastan) и с совершенным разумом. Думайте, говорите и делайте добро. И не поклоняйтесь демонам". И первой мыслью, которая явилась у обоих, когда они рассмотрели друг друга, была: "Он – человеческое существо". И первым делом, которое они сделали, было то, что они стали двигаться и заморгали глазами. А первым, что они сказали, было: "Хормазд сотворил воду, землю, растения, животных, звезды, Луну и Солнце и все обилие вещей", что в праведном откровении было названо корнем и плодом.

(6) Тогда Противник вторгся в их ум и извратил его. И они вскричали: "Дух Разрушения сотворил воду, землю, растения и другие вещи". И когда они произносили эту первую ложь, которая погубила их, то говорили в согласии с волей демонов. И это было первой радостью, которую Дух Разрушения похитил у них и присвоил себе. За эту ложь оба они были прокляты. И их души пребудут в Аду до Последнего Тела.

(7) Тридцать дней они воздерживались от пищи и одевались в траву. Через тридцать дней в пустынном месте они набрели на белошерстную козу, и они сосали молоко из ее вымени. И испив молока, Машие сказал Машиане: "Мне было радостнее, когда я не пил молока, чем теперь, когда я его отведал; мое тело больно". Это было их второй ложью; и демоны обрели силу от нее.

(8) И сладость вкуса пищи была отнята у них, так что лишь сотая часть ее осталась.

(9) И когда прошло еще тридцать дней и ночей, они встретили скота оранжевого цвета с белой челюстью, и они убили его; и по знаку небесных богов они сложили костер из дерева самшита и лотоса, так как эти два дерева дают больше всего огня. Своим дыханием они раздули костер, а первым топливом была солома и ветки оливы, мастикового дерева и финиковой пальмы. Они поджарили зверя на вертеле и, отделив часть мяса величиной с три горсти, кинули ее в огонь, говоря: "Это доля огня". А другую часть они кинули к небу, говоря: "Это доля богов". И гриф, пролетавший над ними, схватил мясо и унес его прочь; что касается первого (куска) мяса, то оно было съедено собакой.

(10) Затем они облачились в одежды из шкур. И они сплели подстилку в пустынном месте, и изготовили тканую одежду и одели ее. Потом они укрепили камень в земле и расплавили железо, и били железом о камень, и сделали из него нож; и стали резать им дерево и сделали деревянную посуду.

(11) И через неблагодарность, которую они выказали, демоны ободрились. И по своей воле Машия и Машиана стали страшно завидовать друг другу, и они набросились друг на друга, били и раздирали один другого, и рвали друг у друга волосы.

(12) И тогда демоны вскричали из тьмы, говоря: "Вы – люди! Так поклоняйтесь демонам, чтобы ваша зависть утихла". И Машиана встала и надоила молока у коровы и вылила его на северную четверть. И от почести, оказанной им этой жертвой, прибыло у демонов силы.

(13) И половые части Машие и Машианы так усохли, что целых пятьдесят лет у них не было никакого желания друг к другу; и даже если б они соединились в желании, все равно от них не произошло бы потомства. И только к концу пятидесяти лет они стали подумывать о продолжении рода, сначала Машие, а затем Машиана. Ибо Машие сказал Машиане: "Mihi ventrum tuum aspisienti exsurgit membrum". И тогда сказала Машиана: "Брат Машие, Mihi membrum tuum ingens exurgens aspisienti palpilat ventrum". Затем они завершили свое взаимное стремление, и в этом акте свершения они думали: "Вот дело, которым нам следовало заниматься все последние пятьдесят лет".

(14) Через девять месяцев у них родилась пара близнецов, девочка и мальчик. И столь сладки были (эти) дети, что мать проглотила одного из них, а отец – другого. Тогда Хормазд отнял у них сладость детей, чтобы они могли их воспитывать и чтобы дети сумели при этом выжить. И (после этого) семь пар близнецов были рождены ими, мальчики и девочки. И каждый брат взял себе сестру в жены; и все шесть пар остались с Машией и Машианой; и через пятьдесят лет у каждой пары родился потомок, а в сто лет все они умерли".