Текст книги "Похождения валета треф"

Автор книги: Понсон дю Террайль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Понсон дю Террайль
Похождения валета треф

I

У самого выезда из Парижа близ заставы Фоссэ-Монмартр стоял небольшой домик, утопавший в купе густых деревьев и окруженный садом. Этот дом принадлежал прежде старому канонику собора Богородицы и после его смерти был куплен какой-то дамой в трауре, которая зажила там строго замкнутой жизнью. Была ли она молода или стара, красива или дурна, оплакивала ли она мужа или скорбела об изменнике – этого не знал никто, а слуга и горничная, составлявшие весь штат прислуги, не считали нужным просветить относительно этого любопытных соседей.

Ближайшими соседями к домику были королевская ферма «Гранж-Бательер» и кабачок «Добрые католики». В остальных домиках, прихотливо разбросанных среди пустырей, жили по преимуществу мелкие буржуа из числа тех, которые удаляются на покой, наторговав или нажив спекуляциями небольшую ренту. Иначе говоря, все это был болтливый народ, любящий посплетничать и вечно сующий нос в чужие дела.

Арендатором королевской фермы был мэтр Перришон, получивший дворянский патент от короля Франциска, который пожаловал ему сорокалетнюю аренду фермы. Это был высокий старик, которому гордая поступь и длинная седая борода придавали в высшей степени благородный вид. Перришон любил почет и очень гордился своим званием королевского арендатора: титулы были его слабым местом.

Хозяином кабачка «Добрые католики» был подозрительный тип, по имени Летурно. Его погреб был настолько же хорош, насколько плоха его репутация. Единственным слугой в кабачке был громадный детина, отличавшийся силой Геркулеса и скромным соображением. Звали его Пандриль.

Кабатчик Летурно не раз пытался выспросить у слуг таинственной дамы в трауре относительно их хозяйки, но служанка всегда обходила кабачок «Добрые католики» подальше, а слуга Вильгельм, если и заходил туда иной раз за вином, никогда не говорил лишнего слова, не относящегося к делу, за которым он пришел. Так же молчалива была и служанка, когда ходила на рынок за провизией, и Вильгельм, когда он заходил к Перришону на ферму за рыбой или птицей.

Из обоих соседей только Перришон не старался проникнуть в тайну хозяйки Вильгельма, а Летурно и Пандриля таинственная соседка очень занимала. Они не раз старались подслушать или подглядеть через забор, что делается в соседнем саду, но забор был слишком прочен, и их попытки оставались безрезультатными, пока однажды слуге кабатчика не пришло в голову влезть на высокий тополь, росший как раз у забора. Летурно последовал его примеру, и, должно быть, то, что он увидел в саду, произвело впечатление на кабатчика, так как после этого он погрузился в глубокую задумчивость. Когда же вскоре за вином зашел Вильгельм, Летурно спросил его:

– Охота вам покупать вино, когда ваша хозяйка достаточно богата, чтобы самой держать целый погреб!

Вильгельм вздрогнул, взял вино и хотел уйти, презрительно пожав плечами.

Но Летурно успел крикнуть ему вдогонку: – Ведь у нее денег больше, чем у самого короля! Не беспокойтесь, я все знаю! Недаром же я был подручным в кабачке на углу Медвежьей улицы!

Видно было, что эта фраза привела Вильгельма в сильное замешательство; при этом оно увеличилось еще более после того, как мэтр Перришон сказал ему однажды:

– Друг мой, я не имею привычки вмешиваться в чужие дела, но позвольте сказать вам, что ваша хозяйка совершает большую неосторожность, живя в таком уединенном месте без достаточного количества прислуги!

– Мы не боимся разбойников, – ответил Вильгельм. – К тому же у меня имеется исправный аркебуз, с которым я достаточно хорошо обращаюсь!

Перришон покачал головой. – Во всяком случае, – сказал он, – не забывайте о репутации, которой пользуется кабатчик Летурно. Говорят, что он даже убивает постояльцев, которые по неопытности заезжают к нему на пути!

Вильгельм поблагодарил за добрый совет и ушел, ничего не сказав по существу.

Был вечер, когда у ворот кабачка «Добрые католики» остановились два всадника. Это были Ноэ и Гектор де Галяр.

– Эй, кабатчик! – закричали они. Ночь была темная, немного мрачная, и кабачок был уже заперт. Никто не отозвался на оклик.

– Ну уж нет! – раздраженно крикнул Ноэ. – Раз это кабачок, то я заставлю отпереть себе, клянусь ковчегом моего предка Ноя! – И он, подъехав ближе к воротам, принялся отчаянно стучать эфесом шпаги.

– Кто там? – спросил изнутри чей-то голос. – Мы хотим пить! – Полицейский час, когда тушат огни, уже наступил! – ответил тот же голос, сопровождая свои слова энергичным проклятием.

– Полицейский час – не для дворян! – и, возразив это, Ноэ принялся еще энергичнее стучать в ворота.

– Я уже лег спать! – Тем хуже для тебя, потому что я взломаю ворота!

Голос Ноэ был настолько убедителен, что Летурно, имевший, вероятно, достаточно серьезные основания не желать посетителей, понял, что он вынужден впустить настойчивых проезжих.

– Ну хорошо, погодите минутку! – сказал он. Действительно, через минутку ворота открылись, и наши герои увидели перед собой гиганта Пандриля, одетого с головы до ног.

– Э, да ты совсем одет! – сказал Ноэ. – А я думал, что ты лег!

– Это не я, это мой хозяин. – Это я! – произнес голос Летурно. Ноэ и Гектор, вошедшие за Пандрилем в общий зал кабачка, увидели при свете масляной лампы кровать, на которой лежал какой-то человек, завернутый до подбородка в одеяло.

– А, так хозяин ты? – спросил Ноэ, обращаясь к лежавшему на постели. – Почему же ты не хотел открыть нам?

– Я болен и лежу в постели… – Кабатчик всегда должен быть здоров! – сентенциозно возразил потомок Ноэ. – Как тебя зовут? – Летурно, ваша честь!

Это имя заставило Ноэ нахмуриться. Ему приходилось слышать, что у Монмартрской заставы существует какой-то подозрительный кабачок, содержимый неким Летурно, которого народная молва обвиняет в убийствах и ограблении запоздавших посетителей и постояльцев.

– Что прикажете подать вашей чести? – спросил Пандриль.

– Вина, да самого лучшего! Но сначала привяжи наших лошадей!

«Тут что-то неладно! – подумал Ноэ, усаживаясь вместе с Гектором за грязный деревенский столик и рассматривая закутанного Летурно. – Стоит такая теплая погода, а этот субъект кутается по уши в теплое одеяло! Можно предположить, что он действительно болен, но в таком случае почему же он сам подходил к воротам, а не послал слугу?»

В этот момент Пандриль, спустившийся в погреб за вином, опрокинул там какую-то бутылку, последняя задела за другие и произвела сильный шум.

– Болван! – крикнул Летурно, делая движение, чтобы вскочить с кровати, но сейчас же спохватился и опять улегся.

Однако, как ни быстро было его движение, Ноэ успел заметить, что кабатчик лежал под одеялом совершенно одетый. Мало того, он успел заметить, что из-под подушки торчала рукоятка кинжала.

II

Гектор, следивший за взглядами товарища, заметил все это не хуже его. Они переглянулись, и Ноэ наступил под столом товарищу на ногу, как бы требуя, чтобы Гектор предоставил все дальнейшее ему, Ноэ.

Пандриль вышел из погреба с четырьмя бутылками, вид которых свидетельствовал о старости вина.

– Ого, – сказал Ноэ. – Вот так бутылочки! Они покрыты пылью, плесенью и паутиной!

– Да, – отозвался Летурно, – это очень старое вино, но если для вашей чести оно слишком дорого…

– Дурак! – ответил ему Ноэ, кидая на стол туго набитый кошелек, сквозь металлические кольца которого блестело золото монет, заставившее глаза Летурно загореться жадностью.

– Скажи-ка мне, хозяин, сколько отсюда лье до Монтлери? – спросил Ноэ.

– А, вы отправляетесь в Монтлери? – радостно ответил Летурно. – Да лье этак пять будет!

– Черт возьми! – недовольно буркнул Ноэ. – А наши лошади сильно устали, да и мы устали не меньше их… А что, Гектор, если бы мы остались здесь на ночевку?

– Вот что, господа, – сказал кабатчик, – конечно, это не в моих интересах, потому что я должен дорожить клиентурой, но позвольте мне все-таки заметить вам, что ночью дорога куда приятнее, и лошади благодаря ночной свежести легко сделают эти пять лье!

– Да ведь мы не торопимся, – возразил Ноэ. – Впрочем, пойду посмотрю сначала, в каком состоянии наши лошади! – Он Вышел, но через минуту вернулся снова и сказал: – Нечего и думать двигаться отсюда сейчас! Моя лошадь еще могла бы с трудом пробежать пять лье, но твоя, Гектор, ни в коем случае не дойдет до Монтлери и падет по дороге!

– Значит, ты хочешь переночевать здесь? – спросил Гектор.

– Как же иначе! – Это как будет угодно вашей чести, – заметил Летурно с явным неудовольствием, – но только у меня всего одна комната и одна постель!

– Ну что же, мы будет спать вместе! – ответил Ноэ, допивая вторую бутылку. – Черт возьми! Вот так знатное винцо! У меня уже отяжелела голова, и я буду отлично спать где угодно!

– А меня не разбудит даже пушечный выстрел! – ответил Гектор, еле ворочая языком.

Пандриль подошел к своему хозяину и шепотом обменялся с ним несколькими словами, а затем сказал гостям:

– Если ваша честь соблаговолит последовать за мной, то я укажу вам вашу комнату.

Ноэ и Гектор последовали за Пандрилем. Последний провел их в небольшую комнату с единственной кроватью, поставил здесь свечку на маленький столик и ушел, пожелав путешественникам покойной ночи.

– Ну-с, – шепнул Гектор, оставшись наедине с Ноэ, – а теперь ты, может быть, объяснишь мне, что это тебе вздумалось уверять кабатчика, будто мы едем в Монтлери, и к чему ты решил ночевать в этом отвратительном вертепе, когда мы в двух шагах от дома?

– Милый друг мой, – ответил Ноэ, – в этом кабачке чувствуется какая-то тайна, и притом преступная тайна. Почему кабатчик не хотел впустить нас и почему он лежит в постели совсем одетым с кинжалом в руках наготове? Тут явно что-то замышляется, но что именно? Вот это-то мне и хочется узнать!

– Но ведь нас не могут касаться замыслы кабатчика, – возразил Гектор. – Летурно не мог знать, что мы заедем сюда!

– Совершенно верно! Прямо это нас касаться не может, но косвенно – как знать? Не забудь, что кабатчик имеет многозначительную вывеску: «Добрые католики» и что в наше время, когда из религиозных вопросов сделали политический боевой лозунг, может быть, небесполезно проникнуть в тайну господ «добрых католиков»!

– Ну что же, – сказал Гектор, – будь по-твоему! Они не раздеваясь улеглись на подозрительную кровать, которая громко закряхтела под двойным весом их тел. Услыхав этот скрип кровати, Летурно сказал:

– Они легли и через час будут спать как убитые, потому что старое вино произведет свое действие!

– Да! – заметил Пандриль. – Сразу видно, что это – действительно важные господа! А как туго набит золотом их кошелек! Вот бы придушить их и воспользоваться их золотим!

– Болван! – ответил хозяин. – Стоит ли мараться из-за таких пустяков? Уж поверь, что у соседки золота и драгоценностей найдется побольше! И вообще, появление этих господ как нельзя более на руку нам. Сначала я был недоволен и боялся, как бы они не помешали нам, но теперь o в восторге от их прибытия. Подумай сам: наша проделка, наверное, наделает шума, и соседи начнут обвинять в преступлении меня; ну вот, эти господа, которые у нас ночуют, смогут засвидетельствовать, что я лежал больной в кровати. Поэтому я отпущу их завтра с миром, накормив отличным завтраком и напоив добрым вином!

– Вот гениальная мысль! – с восторгом воскликнул Пандриль.

– Однако, – сказал Летурно, – нужно посмотреть, что поделывают наши будущие свидетели! – С этими словами он разулся и осторожно пробрался к комнате, где «спали» Ноэ и Гектор. Послушав у дверей и не уловив за ними никакого движения, он вернулся к слуге и сказал: – Они спят!.. Собирайся!

Пандриль взвалил на плечи здоровенную железную полосу, Летурно проверил, хорошо ли вынимается из ножен кинжал и достал из шкафа сверток с рубленым мясом. Затем он вымазал себе лицо сажей и заставил сделать то же самое и Пандриля. После этого оба бандита на цыпочках вышли из кабачка.

Ночь была темна, вокруг не слышалось ни малейшего шума. Без малейшей помехи Летурно и его достойный сообщник добрались до забора беленького дома, где жила неутешная вдова. Мы уже упоминали, что этот забор был непроницаем, но кабатчик, очевидно, подготовил доступ в сад таинственной дамы, так как прямо направился к определенному месту, где несколько досок забора оказались раздвижными. Летурно и Пандриль пролезли через образовавшееся от раздвинутых досок отверстие и проникли в сад.

В этот момент на них со зверским лаем накинулась громадная черная собака.

– Вот тебе гостинец, друг Плутон! – сказал кабатчик, кидая собаке сверток рубленого мяса.

Пес схватил это мясо и сейчас же рухнул мертвым на землю.

– Теперь нечего терять время! – сказал Летурно, направляясь в сопровождении Пандриля к домику.

III

Читатели, наверное, уже догадались, что таинственная женщина, жившая в беленьком домике у Монмартрской заставы, была наша старая знакомая Сарра Лорьо.

С той поры, как мать Генриха Наваррского умерла от яда отравителя Рене, прекрасная Сарра бесследно исчезла, оставив письмо, в котором сообщила, – что она уезжает в далекое путешествие, цель и назначение которого в данный момент не может назвать. Напрасно искали ее Генрих и Ноэ – они не могли найти ни малейшего следа красотки-еврейки. На самом же деле Сарра вместе со своим верным слугой Вильгельмом Верконсином поселилась в известном нам домике.

Мы уже знаем, какой замкнутой жизнью жили они там. Единственным развлечением Сарры были вечерние прогулки по садику, но за границу владений она никогда не выходила. Однако это не мешало ей живо интересоваться всем, что касалось обожаемого ею Генриха Наваррского. С помощью Вильгельма она разузнала от горожан и солдат обо всем, что касалось событий в Лувре, и с каждым днем ее беспокойство за Генриха все возрастало. Она не могла понять, что удерживает ее в Париже, где все дышало мрачным заговором против гугенотов и их вождя. Ей страстно хотелось, чтобы наваррский король вернулся к себе, где он мог быть в сравнительной безопасности. Но в то же время она чувствовала полное бессилие сделать что-либо.

О, конечно, она знала, что ее личное влияние могло бы принести некоторые результаты. Но она более всего на свете хотела, чтобы Генрих забыл о ее существовании. Ведь она была помехой его супружескому счастью, ведь мысль о ней, Сарре, могла отнять у Генриха часть его любви к Маргарите. И с самоотречением истинно любящей женщины Сарра думала только о том, как бы подействовать на Генриха, как бы заставить его уехать из Франции, не разрушая в то же время его семейного согласия.

В тот день, когда Ноэ и Гектор подъехали к кабачку злодея Летурно, красавица-еврейка как раз получила через посредство Вильгельма крайне тревожные сведения и мучительно ломала голову над тревожным вопросом, что ей сделать, чтобы подействовать на Генриха, не выдавая своего убежища? В конце концов она решилась написать ему письмо, которое Вильгельм должен был отнести на следующий день Миетте. Пусть графиня Ноэ скажет, будто это письмо принес ей какой-то заезжий путник из провинции!

Это решение показалось Сарре наилучшим, и, отпустив Вильгельма спать, она уселась за письмо.

Однако не успела она написать и несколько строчек, как в саду послышался бешеный лай Плутона. Молодая женщина вздрогнула и прислушалась. Лай смолк, но Сарре показалось, будто в саду слышится чей-то шепот.

Тогда Сарре вспомнились предупреждения мэтра Перришона, и на лбу ее выступил холодный пот. Однако, сколько она ни прислушивалась более, ни единого звука не достигало ее ушей.

«Наверное, это какой-нибудь запоздавший прохожий прошумел у забора!» – подумала она и снова взялась за перо.

Однако она не успела написать еще и десяти строчек, как шум послышался в самом доме.

– Вильгельм! – испуганно окликнула Сарра. Но Вильгельм был в своей комнате наверху и не мог слышать ее зов. Тогда Сарра решила сама осмотреть дом и убедиться, что ей ничего не грозит. Она взяла факел и сошла вниз. На лестнице никого не было, но когда Сарра спустилась в вестибюль, она натолкнулась там на двух субъектов, только что взломавших входную дверь и поднимавшихся к ней навстречу. Один из грабителей был очень высок и худ, другой – низок и толст. У высокого в руках была железная полоса, у низкого – кинжал. Лица обоих были до неузнаваемости запачканы сажей.

Увидев их, Сарра хотела крикнуть, но от страха судорога сжала ее горло, и несчастная женщина только беспомощно замахала руками.

– Тише, сударыня! – сказал ей Летурно. – Не кричите, потому что это принесет несчастье только вам же самим! Вы достаточно красивы, чтобы с вами можно было столковаться! Правда, мой товарищ сгорает страстью пригладить вашу прическу железным бруском, но я надеюсь, что мы сможем сговориться и без этого!

– Что вы хотите от меня? – спросила молодая женщина, язык которой ворочался с трудом.

– Господи, неужели вы сами не понимаете этого? – насмешливо спросил Летурно. – У вас денег больше, чем у его величества Карла IX, а у меня их меньше, чем я хотел бы иметь. Следовательно, отдайте нам добровольно свои деньги, и тогда мы подарим вам жизнь, или же…

Однако Летурно не успел договорить до конца. Внезапно на пороге блеснул яркий свет, послышался звук выстрела, и злодей-кабатчик тяжело рухнул на пол. В тот же момент в вестибюль ворвались Ноэ и Гектор с пистолетами в руках, кинжалами в зубах и шпагами у пояса. Увидев их, Пандриль хотел спастись бегством, но Гектор загородил ему дорогу, нацелившись в него из пистолета. В тот же момент Ноэ вскрикнул от удивления:

– Сарра! – Сдавайся! – сказал Гектор подручному кабатчика.

– Пощадите, добрый господин! – неистово завопил гигант.

– Брось на пол железный брусок или я размозжу тебе голову! – приказал Гектор.

Пандриль бросил свое страшное орудие. В это время Ноэ кинулся к красотке-еврейке и, увидев, что она готова упасть в обморок, подхватил ее в свои объятья. Все это произошло в какую-нибудь секунду.

В тот же момент послышались шаги на лестнице, и в вестибюль вбежал перепуганный Вильгельм, разбуженный шумом и выстрелами. С первого взгляда он понял все, как если бы сам присутствовал при разыгравшейся сцене: труп Летурно, узнанный им, несмотря на то, что лицо кабатчика было запачкано сажей, и гигантская фигура Пандриля, пугливо согнувшаяся под угрозой поднятого пистолета, достаточно ясно свидетельствовали о краткой, но сильной драме, только что происшедшей здесь.

– Вильгельм! – удивленно крикнул Ноэ. – Это вы, ваше сиятельство? – растерянно отозвался верный слуга. – Но как вы попали сюда?

– Как бы ни попал, но, насколько ты видишь сам, это случилось более чем вовремя! – ответил Ноэ.

– Ага! – сказал Гектор. – Как я вижу, здесь собрались все знакомые! Ну так чего же лучше? Вот что, господин… господин… Вильгельм, кажется? Так, по крайней мере, вас назвал мой друг? Так вот что, господин Вильгельм: займемся этим негодяем. Его нужно припрятать в какое-нибудь надежное место, пока за ним не придет полиция!

Вильгельм предложил запереть Пандриля в подвале и вместе с Гектором повел туда гиганта, ставшего тише воды, ниже травы под угрозой сверкавшего пистолетного дула.

Тем временем Ноэ и Сарра засыпали друг друга вопросами:

– Каким чудом очутились вы здесь? – Как вы-то попали сюда? – Зачем вы скрывались от нас?

Последний вопрос заставил Сарру побледнеть. – Ну да, – сказал Ноэ, – я знаю, что вы любите его, понимаю, что вам мучительно видеть его счастье, но ведь вы – ангел преданности и самоотречения, и вы будете рады пострадать за него…

– Что вы хотите сказать этим, мой друг? – спросила Сарра.

– Я хочу сказать, что Анри нуждается в вас! Да, вы должны увидеться с Генрихом и уговорить его покинуть Париж!

– Боже мой! Но ведь я как раз писала ему письмо, в котором умоляла сделать это!

– Лучше было бы лично повидать его. – Ну что же, – упавшим голосом сказала Сарра, – я готова увидеться с ним, если это нужно!

В этот момент в комнату вошли Вильгельм и Гектор, запершие Пандриля в подвале.

– Дорогая Сарра, – сказал тогда Ноэ, – мы не можем увезти вас с собою среди ночи, но и одну вас оставить тоже совершенно невозможно. Поэтому я сейчас отправлюсь в Париж, а мой друг Гектор останется здесь, чтобы охранять вас!

Сарра посмотрела на юного гасконца, честное лицо которого понравилось ей. Гектор тоже посмотрел на молодую женщину и почувствовал себя растроганным этой меланхолической, оригинальной красотой. А ведь ему было только двадцать два года, и он никогда еще не любил…