Текст книги "Заячье сердце (СИ)"
Автор книги: Полина Ветер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 8
– Ну и что это за выходки?
Ни «привет» ни «здрасьте»…
Как обычно, в принципе.
Крючковский снова беспардонно врывается на мою территорию. Вот зачем открыла дверь?
– Что? – Делаю невинные глаза.
– А ты не знаешь? Я, между прочим, подогнал идею с клубом Корзуну. А ты мне так отплатила?
Он слишком близко.
И чего злится? Оксана явно не прочь ему компанию составить, да и он пару раз в её трусах точно уже отметился.
– Да брось! Тебе же она нравится.
– Какая разница, кто мне нравится? Не лезь, куда тебя не просят!
Ах, вот как!
– Да больно надо! Тоже мне, звезда…
Складываю руки на груди, глядя с вызовом.
– Я тебе, между прочим, помогаю, не знаю сам, за каким хреном! – Хватает за локоть и удерживает.
– Вот и отстань от меня!
На это он резко впечатывает в стену спиной. Так, что позвоночник, кажется, осыпался в трусы…
– Бесишь меня, Заяц. – Глаза, мечущие искры, слишком близко от моего лица.
– Взаимно.
Димкины ноздри раздуваются, чувствую его дыхание на коже.
– Быстрее бы уже весь этот бред с пари закончился! – Выплёвываю ему в лицо.
– Так хочешь проиграть? Я тоже этого жду с нетерпением.
Не до конца понимая, «что» он только что сказал, ядовито выдавливаю:
– Разминай язык. Если я проиграю, хочу, чтобы этот «провал» запомнился мне надолго…
Недолгое молчание повисает в комнате.
Наши глаза расширяются одновременно.
Пока Дима не спохватился, я реагирую первой.
Извиваюсь змеёй в его руках, освобождаясь от хватки, отскакиваю на безопасное расстояние.
В его взгляде столько эмоций, широкая грудь ходуном ходит от частого глубокого дыхания…
Сердце ухает вниз, в который раз уже за вечер, когда он полностью поворачивается ко мне и утробным охрипшим голосом произносит:
– Сюда иди.
Судорожно мотаю головой из стороны в сторону, понимая прекрасно, что меня это никак не спасёт. Он разъярён и может отчудить всё, что угодно.
– Иди. Сюда. – Уже более спокойно. Но равнодушие в голосе обманчиво. Я вижу, как его всего разрывает изнутри.
– Нет… – Пищу в ответ, рыская по комнате взглядом в поисках того, чем бы я могла от него защититься.
– Подойди, и я прямо сейчас на тебе разомнусь. – Глаза его дымчатые, серо-голубые, против воли удерживают на месте.
Я застываю столбом и ощущаю, как напрягаются соски под футболкой.
Он же мне не нравится. Он меня просто бесит.
Но его слова почему-то вгоняют в краску и заставляют реагировать неадекватно. По крайней мере, моё тело.
Начинает медленно двигаться в мою сторону.
Паника стучит отчаянным пульсом в горле и висках.
Он всё видит по моим глазам.
– Сама напросилась…
В полсекунды сокращает и без того небольшое расстояние между нами, одной рукой хватает за локоть, второй за шею и, как вампир, впивается в меня – беззащитную жертву.
Только не в шею, как они, а в губы.
От неожиданности я даже «охаю», приоткрывая рот, чем Димка тут же нагло пользуется. Просовывает язык и двигает им мой, перемещая одну руку на спину, отчего мурашки пробегают и колени подкашиваются.
Его язык вкусный, твердый, уверенный, ловлю себя на том, что мне неожиданно нравятся его движения: самовольнические и беспардонные.
Я настолько увлекаюсь этим действом, что не сразу соображаю, когда он чуть отстраняется и разрывает поцелуй с громким «чмокающим» звуком.
– Детка… – Глухим шёпотом дышит мне в губы. – Если ты и дальше будешь так стонать, мы не будем дожидаться окончания пари…
Я дышу, словно после трёхкилометровой пробежки и отчаянно цепляюсь за широкие плечи ненавистного красавца.
– Ты только обещаешь…
Боже… Что я несу?..
Димка рычит.
Его темперамент остановить может разве что прическа Акулины Владимировны.
Но сейчас её рядом нет. Есть только я и кровать студенческого общежития, на которую, он, подхватив уверенно под попу, шустро меня укладывает.
Снова набрасывается на мой рот.
Я буквально задыхаюсь от напора, видимо никто ему не говорил раньше, что девушка – не кислородная подушка, ей тоже нужен передых…
Голова просто «изображает вертолёт».
Что, чёрт возьми, происходит?
Это я что ли, как самка коалы, обхватила его торс своими ногами?
Боже…
Почему мне так хорошо сейчас?
Шарю загребущими руками по его спортивному телу.
Оооох… Это просто круто!
Наглею и просовываю холодные дрожащие пальцы под толстовку, прикасаясь к горячей, как раскалённый уголь, коже, сжимая её, и мычу от удовольствия в его ненасытный рот.
Сложно совмещать в себе эмоции от прикосновений и поцелуя одновременно.
Что же будет, когда случится полноценный секс?
О боги… Страшно-то как…
И хочется, что сил нет…
Матка уже узелком завязалась от неудовлетворённости.
Его руки ещё распутней моих.
Я даже не осознаю, как они так быстро пробрались под футболку и шарят там вовсю, сминая грудь, живот, перемещаясь с одного участка на другой.
Всхлипываю громко, когда твердые пальцы безошибочно находят набухший сосок под тканью спортивного лифчика и сжимают его до боли. От этого действия даже немного приподнимаюсь, касаясь горящей промежностью, скрытой тонкими шортами, грубой ткани мужских джинсов.
Димка мычит вместе со мной.
Подхватывает под спину и ещё ближе прижимает к своему выпирающему «достоинству».
Надо это прекращать…
Не до шуток уже.
Мы ведь не собираемся сейчас серьёзно заняться «этим»?
Кажется, Крючковский абсолютно потерял контроль.
– Дим…
Влажные поцелуи в шею отвлекают меня от «насущного».
Соберись, размазня…
– Дииимаа…
Губы уже на ключице… в ложбинке… носом приподнимает подбородок, языком проводит по чувствительной коже.
– Дим… остановись… пожалуйста…
Умоляю его, хотя сама не знаю, хочу ли, чтобы он останавливался.
– Нет, Заяц. – Поднимается. Стягивает с себя толстовку, под которой ничего нет. – Хрен я теперь остановлюсь.
Зачарованно смотрю, как он отбрасывает одежду в сторону.
Возвращает свой взгляд ко мне.
Берет мою вспотевшую ледяную ладонь широкой рукой, и прикладывает к своему животу.
Вздрагиваю непроизвольно.
– Не бойся. – Шепчет. – Потрогай.
У меня крыша поехала, и «до свидания, мои дорогие»…
Он так проникновенно говорит это…
Я просто растекаюсь по кровати, как бракованное желе.
Его пресс напрягается под моими пальцами, я веду ими выше, обвожу вокруг груди и возвращаюсь назад, плавно вниз, до пояса джинсов, и всё это глядя в его замутнённые глаза.
Я не знаю, что со мной.
Столько дней я посвятила тому, что пыталась опустить этого выскочку с небес на землю и столько нервов потратила в нелёгкой борьбе с его раздутым «эго»…
А сейчас всё это забыто и не имеет никакого значения…
Крючковский ловит мою руку и подносит к губам.
Его выдержке можно позавидовать.
Наслышана о том, какие мужчины бывают нетерпеливые. И по бугру на ширинке можно угадать, насколько ему хочется уже перейти к «основному блюду».
Но он не спешит.
Медленно облизывает мой указательный палец и полностью погружает его в свой порочный рот.
С «причмокиванием» вынимает.
А потом серьёзно, без усмешки спрашивает:
– Ты хочешь подарить мне свой оргазм?
Я давлюсь воздухом. Он застревает в горле.
Не знаю, как ответить.
Зачем вообще спрашивать?
– Хочешь? – Настаивает, раскачиваясь, чуть касаясь своим «бугром» моих шорт.
Киваю.
Боже, как стыдно…
Ведь хочу. Узнать, наконец, каково это…
Наклоняется. Снова целует в губы, на этот раз нежно, только слегка прихватывая их. Прижимается ко мне всем телом, гладя рукой по волосам, а потом отстраняется.
– Ты пока не готова. – Шепчет на ухо, продолжая прижимать и гладить. – Но я точно буду первым.
После этого Крючковский поднимается с меня, с кровати, находит свою толстовку и как есть, с голым торсом направляется к выходу.
Уже открыв дверь поворачивается:
– Заяц, не скучай. – Подмигивает. – Мы ещё не закончили.
И выходит, насвистывая что-то себе под нос.
Вот, Зайцева, ты идиотка…
Трындец, тебя только что развели…
Глава 9
– У тебя было такое, чтобы ты ненавидел кого-то и одновременно этот человек тебе нравился?
Ромка давится чаем и кашляет на всю свою просторную кухню.
– С чего такие вопросы? Я миролюбивый человек, ненависть мне чужда.
– Да конечно. Нет, я серьёзно. Если человек бесит до жути, но вызывает симпатию по внешним данным – это нормально?
– Да не может быть… – Брат делает круглые глаза. – Неужто моя черствая каменная принцесса наконец-то влюбилась?
Теперь я давлюсь чаем.
– Чегооо? – Тут же в щёки приливает кровь. – Да неет… Это ж риторический вопрос. И вообще ко мне не относится. Я про Катьку.
Вот жизнь научила меня никогда не врать Ромику. Потом это боком выходит.
Но сейчас ситуация прям располагает к маленькой безобидной лжи. Ну не могу я просто так взять и спросить в лоб про Выскочку.
И что за человек такой? Все нервы мне вымотал.
Признаться, я в замешательстве.
Какая дикая кошка меня покусала, что я позволила ему себя касаться? При том, что безбожно влюблена в Ваню, и уже почти добилась его внимания?
А целовать себя я ему зачем разрешила?
Вроде же не пьяная была.
До сих пор для меня самой всё это остаётся загадкой.
Может, сработал эффект неожиданности или его парфюм…
Мысли об этом не дают мне нормально спать и есть, я всё время анализирую своё поведение, и никаких положительных вердиктов выдать не могу.
Точно сошла с ума.
Я знаю Димку столько лет, что, кажется, могу определить его в толпе с закрытыми глазами лишь по запаху.
Но никогда у меня не возникало мысли о том, что между нами что-то может быть.
Это всё Миронова со своими дурацкими намёками.
Я просто захотела проверить её теорию на практике.
Ага.
Сама себе верю.
Хотя, если убрать эмоции (которых просто через край, мать его!), Катька, похоже, оказалась права.
Я действительно нравлюсь Крючковскому.
Только это бред пьяной лягушки!
Зачем ему тогда разводить весь этот концерт со спором, моим дневником…
Зачем ему сводить меня с Ваней?
Я просто святая наивность, видимо…
Скорее всего, Димка так развлекается. Знает, что опыта у меня «кот наплакал» в любовных делах, вот и стебётся над дурой.
– Да-да. Конечно про Катьку. Я так и подумал. – Ромка расправляет свои гигантские плечи – наследство от родного отца. Мы-то с мамой миниатюрные.
– Ну Рооом… – Стону, видя, что не верит мне нисколечки.
– Не умеешь ты, мелкая, свои эмоции прятать. У тебя всё на лице написано.
– Чегооо? – Опять возмущаюсь я.
Это ж значит, я, как открытая книга для таких, как Выскочка.
Может и Ваня надо мной посмеяться хочет?
Вот козлы эти мужики…
– И ничего я не прячу. Я просто совета спросить хотела. – Бухчу в бокал. – Ну да, нравится мне один товаарищ… Ну он, как бы друг… и нет… И вообще, влюблена я в другого. И у нас всё, вроде как, сдвинулось с мёртвой точки.
Гордо выпячиваю грудь, намекая на то, какая я молодец.
Ага, как же…
Без Выскочки ты и познакомиться бы с ним не смогла. В коридоре института его что ли вылавливать?
– Это конечно хорошо. А что этот друг? Мешает?
За что люблю Ромку: никогда без надобности не будет лезть в душу и мою личную жизнь. Только если нужна будет реальная помощь.
– Не то, чтобы мешает… Путает просто.
– Ну, это нормально. «Друзья» всегда спохватываются, когда чувствуют конкуренцию.
Он выделяет слово «друзья» с таким же намёком, как у Мироновой.
Да что вы все заладили?
Я ему сто лет не нужна была. Просто цеплялся, как клещ, чтобы жизнь мне портить. Да и вообще!
Ему селёдки нравятся. Такие, как Симакова.
Вот.
И женится он на ней.
Когда проиграет.
Только вот хочу ли я, чтобы он проиграл?
Какой-то невыгодный спор. Только сейчас до меня дошло.
Если он проиграет – я тоже в дураках. Ведь с Ваней мы не будем.
Аааааааа!
Вот гад…
– Аль, ты чего там, чаинки гипнотизируешь?
Вздрагиваю.
– Какие чаинки? У тебя чай из пакетиков.
– Зато крепкий. – Ставит кружку в раковину вместо того, чтобы помыть.
Когда уже женщина появится у него, чтобы весь этот бардак разгребать? Живёт в свинстве.
– Я в эти выходные в клуб иду.
– Ну наконец-то! Повзрослела моя сестра! – Кривляется парень.
– Ага! А если меня там изнасилуют?
– Если пойдёшь в этом, останешься нетронутой. – Ржёт этот козлина. – Ещё гульку сделай – и огонь!
– Нормальная у меня одежда! Просто я люблю удобство! И вообще, мне Катька обещала свою юбку дать, что еле попу прикрывает!
Намерено пытаюсь его вывести.
Всё-таки я его младшая сестра. Должно же взыграть в нём это забытое чувство ответственности?
– Письку не простуди, главное. А то чихать будет.
А, нет. Отсутствует в моём любимом брате это чувство.
– Я же не шучу! Ещё и напьюсь там и буду нарываться на неприятности.
– Ненаглядного так своего привлекать будешь? Другие методы исчерпаны?
Снова заливаюсь краской.
– Да иди ты.
– Аль, ну ты же молодая девчонка. Иди уже, расслабься, зажги, как все нормальные люди. Ты со своими альбомами и книжками прокисла. – Говорит он отеческим тоном. – Но если что, сразу звони.
У меня отлегает.
Мой Ромка – лучший из мужчин.
Ещё бы посуду за собой мыть научился…
Дима
– Может в покер вечерком у Сергеича?
Андрюха выводит меня из ступора своим вопросом. Я залип над телефоном.
Ну, конечно.
С чего бы ей звонить. Мы же никогда так не делали…
Ну, мы и не целовались раньше. И вообще, я её, как девушку не воспринимал.
Весь вечер после «кувырканий» в её комнате, я летал, как реактивный.
Хер знает, с чем это связано.
Знаю только одно.
В последние дни со мной творится что-то непонятное.
Все мысли, помимо футбола, крутятся вокруг этой невыносимой засранки.
Я днём и ночью думаю о ней и её нахальном поведении.
Кто вот ей разрешил класть на меня с прибором и восторгаться этим прилизанным Корзуном?
Я против Ванька лично ничего не имею, но такая слепая наивная любовь к нему у Зайца меня почему-то жутко стала раздражать.
Особенно, когда увидел их на балконе у Сергеича.
Всё ведь шло по плану.
Познакомились. После того, как я шепнул медлительному Корзуну, что девчонка не занята и до жути «приличная». А он у нас на приличных повёрнут.
Я бы и сам к ней подкатил, будь я не знаком с ней с горшка и не отвлекай меня Мишаня обсуждением прошедшего матча.
Несмотря на то, что мы выиграли, в раздевалке от тренера отхватили ещё каких «праздничных люлей». За то, что «как коровы двигались и забили только во втором, когда уже стыдно было не забить. Да ещё жёлтые карточки нахватали, как школьницы… и вообще: косоногие, никчёмные «инвалиды». И как с вами работать, если мы не в танцевальном кружке…».
Это всё цитата.
Я и сам своей игрой был не доволен, хоть и забил. Ловил себя на том, что отвлекаюсь на трибуны, где должна была мелькать русая макушка.
Заяц ведь ходит на все матчи, за исключением случаев, когда она «при смерти».
В тот день я, уже уходя с поля, заметил её.
И почему-то зациклился на той мысли, что ходит она ради Корзуна.
А я ведь ничем не хуже играю.
И вообще не хуже него.
Мне до жути хочется заполучить её дневник и почитать её грязные мыслишки.
Я ведь Зайцеву лялькой помню. А тут такой лакомый пирожок…
Да и сама она уже не ребёнок явно.
Если бы одевалась во что-то более обтягивающее, отбоя бы от мужиков не было.
Лишь на пять минут потеряв её из поля зрения у Мишани, я почему-то заволновался.
А когда увидел, как она Ване миленько улыбалась, разозлился даже. И прекратил эту «незаконную вакханалию», утащив её домой.
Мне уже тогда, у двери общаги захотелось её поцеловать. Просто.
Неожиданно для самого себя.
Но в той ситуации, я бы, скорее всего, отхватил по яйцам, поэтому обошёлся лишь тактильной близостью.
Сердитый Заяц – это, конечно, нечто.
Ради этого стоило замутить сраный спор.
– Сегодня я – пас. – Отвечаю Андрюхе.
На вечер я запланировал кое-что другое.
У нас в субботу мероприятие наметилось (моими же стараниями, кстати!), и к нему нужно тщательно подготовиться. А уж в этом дядя Дима обязан одной Золушке помочь.
Сам себя не понимаю.
Весь процесс завоевания Зайцем Корзуна меня жутко веселит и раздражает.
Так у меня есть возможность видеться с ней чаще, ведь я помогаю малышке добиться желаемого.
Но её благоговение перед ним убивает во мне мужика, и растравляет какой-то животный аппетит.
Наверное, мне хочется, чтобы в конечном итоге она призналась, что я – лучший, и она от меня без ума.
Но пока от неё – полный игнор.
Не мелькал бы перед глазами так часто, вообще бы забыла, кто я такой.
После вчерашних поцелуев у меня стояк не унимался часа три, ходить неудобно было. Да я ещё и ощупал хорошенько то, что она прячет под толстовками.
Жирок и складочки все пересчитал…
Да ладно, шучу…
Нет там жира и в помине. И сиськи, неожиданно, классные. Мягкие, но упругие, как я люблю.
И она меня хотела.
В моменте. Но хотела.
Маленькая победа, которая омрачена абсолютным молчанием.
Хоть бы матерки прислала, я же её бросил одну в комнате, неудовлетворённую…
Но нет же.
Мы же, бля, гордые, как коза горная, будем усираться, но молчать, чтобы дурой не показаться.
Ну, ничего, лапуля. Я, зато, не гордый.
Сам подойду.
Глава 10
Алина
– Эй, дэвущка! Можьна с табой пазнакомица? – Вздрагиваю и чуть не подскакиваю на месте от неожиданности. – Вай-вай, какие нощки, персик, ммм…
– Очень оригинально. – Огрызаюсь на широкую нахальную улыбку парня, что светит из окна машины.
Авто медленно катится за мной, когда я разворачиваюсь и продолжаю путь к общаге.
– Да ладно, Заяц! Запрыгивай, подвезу тебя.
– Находиться с тобой в замкнутом пространстве становится опасно. – Говорю то, что думаю, не думая останавливаться. – Ты преследуешь меня что ли?
– Был тут проездом. – Он тоже не думает отступать, катится вдоль тротуара. – Да и ты не больно сопротивлялась вчера, верно?
– Слушай. – Всё-таки торможу и поворачиваюсь к нему корпусом. – Чтобы получить мой дневник, ты, напомню, должен сделать так, чтобы я писала кипятком от счастья с Ваней! И чем по твоему вчерашнее поведение помогает мне приблизиться к нему?!
Я в ярости.
От того, что он ведёт себя, как ему вздумается, говорит, что хочет. А ещё, частично, от того, что он прав. Я не сопротивлялась. Хотя должна была.
– Садись в машину, и мы обо всём поговорим. – Отвечает уже без сарказма.
Я недолго раздумываю над его предложением.
Со стороны выгляжу тупо, размахивая руками в сторону авто. И до общаги метров триста осталось.
Послать его надо куда подальше и повзрослеть наконец.
– Доведёшь ты меня до греха. – Огрызаюсь, захлопывая дверцу.
– О, это непременно. – Отвечает гад, трогаясь с места, снова нацепляя на себя мерзкую обаятельную улыбочку.
Логику в моих действиях искать не стоит: там она отсутствует напрочь.
– Куда мы едем?
– Ко мне.
– Что? – Капец. Вот ещё не хватало!
– Да расслабься ты. – Ржёт Дима. – Никто тебя насиловать не будет. По крайней мере, сегодня.
Ага… Охотно верю. Успокоил.
– Ну, разве что потискаю чуть-чуть…
– Я сейчас тебя ударю. – Уже реально такое желание есть.
– Заяц, чтобы завоевать мужчину, ты должна немного раскрепоститься. Чувствовать себя уверенной, сексуальной. Если ты сама себя не захочешь, никто не захочет тебя. Я просто помогаю тебе это понять.
Да ладно! Философ, блин, двадцать первого века!
– Вчера кто-то очень даже меня хотел. – Шиплю. – А я, между прочим, вообще ни о чём таком не думала!
– Зато ты расслабилась и почувствовала себя желанной. Это разве плохо?
– Плохо, если это происходит не с тем, кого я люблю.
Димка хмурится на мои слова и отворачивается в окно. Ненадолго, правда. Тут же возвращается в амплуа «привычного засранца».
– Считай, это была тренировка. Как в футболе. Чтобы забить гол, нужно долго работать над техникой.
– Зашибись… Ты ко мне в тренеры записался? А если я не хочу? Мне не надо это!
– Да успокойся ты, Алин. Не буду тебя больше трогать, раз я настолько тебе противен.
Редкость – чтобы Крючковский называл меня по имени. И я не могу сказать, что мне противно было вчера. Скорее наоборот: даже понравилось. Просто в голове теперь такая каша… Я же люблю Ваню, почему моё тело так откликалось на действия другого? Вела себя, как шлюха. Как после этого себя уважать?
Не знаю почему, но говорить правду о своих мыслях и ощущениях Димке мне сложно. И сейчас мне хочется просто стереть из памяти вчерашний вечер, чтобы не чувствовать себя такой идиоткой.
– Обещай, что это не повторится. – Поворачиваюсь к нему.
Дима смотрит на меня, словно решает: всерьёз я или нет.
Потом паркует машину на стоянке.
– Как хочешь. – Отвечает, пожимая плечами.
– Зачем мы сюда приехали?
– Поможешь мне кое с чем.
Мы выходим и поднимаемся к нему.
Я в его квартире впервые, осматриваюсь и заключаю: обыкновенная холостяцкая берлога. Ничего примечательного: однотонные стены, большой диван, на кухне беспорядок. Разве что панорамное окно добавляет оригинальности. Такая же хата, как у Ромки, только запах другой, незнакомый.
– Проходи. – Бросает мне Димка, растворяясь за дверью ванной. – Хочешь чего-нибудь съесть?
– Может быть. – Три литра чая, выпитые у брата уже переварились, к тому же, я нервничаю.
По-хозяйски заглядываю в холодильник. Да… Негусто. Хотя, в моём-то обстановка ещё печальней. Не люблю я готовить, не моё это.
Выудив сыр и колбасу, сооружаю нехитрый бутерброд, начинаю его жевать.
Крючковский, переодетый в домашнюю футболку и штаны, находит меня, жующую без зазрения совести.
– Чай хоть давай разогреем. – Заключает, включая плиту. Садится напротив меня.
– С чем я должна тебе помочь? – Спрашиваю после недолгого молчания.
– У матери день рождения скоро. Она хочет вазу фарфоровую для коллекции. Я в интернете пошарился, там их огромная куча разных. Можешь со мной выбрать?
Удивлена.
– Зачем было к тебе ехать? Могли бы у общаги в машине посмотреть.
– Ой, Зайцева… – Пыхтит, вставая. – Вечно ты какие-то подвохи ищешь.
– С тобой как на вулкане. Надо быть ко всему готовой.
Не можем мы не возвращаться к этой теме.
– Да я устал просто, после тренировки. Хочу на диван лечь и спокойно выбрать подарок моей любимой матушке. Никаких подвохов. Просто ляжем вдоль, и вместе посмотрим.
Димка ставит передо мной кружку с чаем, подвигает сахарницу.
Сам садится обратно.
– А ты? – Киваю на бокал.
– Я не хочу.
– Ну ладно.
Допиваю свой чай, мою чашку и поворачиваюсь, устроив ладони на бёдрах.
– Ну что, показывай.
– Не. Сначала на диван. Я и так из последних сил спину держу.
– Какой ты слабенький, Крючковский. Как же Оксанка с тобой жить будет? Если ты на ходу рассыпаешься?
Как тут не подколоть. Это ж моё любимое занятие.
– Она со мной жить не будет. – Спокойно так, поднимаясь.
Хочется сказать ему, что я тоже на это надеюсь. Но вовремя затыкаю язык куда подальше.
Дима ложится на диван вдоль. Похлопывает по мягкой обивке рядом, показывая, куда мне нужно устроиться.
– Ты издеваешься? – Складываю руки на груди, подняв брови вверх.
– Да ладно! Боишься меня что ли? Я не кусаюсь. Иди сюда. – Снова хлопает.
Расстояние от парня до края дивана – сантиметров тридцать. То есть, я должна лечь вплотную к нему, а то ещё и ногу на него закинуть, чтобы удержаться. Зашибись, придумал.
– Мы не уместимся. – Отрицательно киваю головой.
– Тут бегемот уместится. Пошли.
Он так спокойно говорит, а я чувствую, что начинают дрожать руки.
Нам нельзя находиться в такой непосредственной близости. Это плохо закончится.
Дима так не думает, потому что ждёт, когда я уже сдамся.
Да пошёл он к чёрту! Мы ж не в детском саду…
Решительно плюхаюсь на предложенное место, задев его буквально всеми частями тела. Кажется, даже приложив локтем в лоб.
Сам напросился, я тут не причем.
– Ну? – Подгоняю его поскорее закончить этот балаган.
– Слушай, ну мы ж друзья с тобой. Чего ты так бесишься?
Друзья не целуются! Тупоголовая ты дубина.
– Не бешусь я. Показывай уже.
Вместо этого, Димка распределяет нас на диване, как ему кажется, чтобы было удобнее – свою руку кладёт мне под голову, а мою ногу действительно закидывает себе на бедро.
Я начинаю закипать. И не только в моральном смысле. Он провоцирует меня. И делает это с таким видом, будто не понимает в чём проблема.
Я не знаю, зачем всё это. Внешне я не в его вкусе. Характер у меня тоже не сахар.
– Вот. – Открывает приложение на телефоне. – Смотри, их тут куча. И все красивые.
Выдыхаю.
Ладно.
Мы просто выберем вазу.
– На какую цену ориентируешься?
– На цену не смотри. Главное, чтобы понравилась тебе.
Он листает бесконечную ленту с фото китайских ваз, и я понимаю, что выбрать одну действительно, офигеть, как трудно. Просто глаза разбежались.
По ходу просмотра мы обсуждаем некоторые из них, но я сосредоточена больше на своей ноге, которая почти онемела от напряжения, когда его ладонь, будто невзначай, устроилась сверху.
«Он делает это нарочно» – Повторяю себе. – «Не поддаваться на провокацию».
– Вот эта вроде неплохая. – Охрипшим голосом пытаюсь вернуться в реальность.
– Пузатая какая-то. Тебе точно нравится?
Дааа…
Нет!
Мне не нравится, что сейчас происходит.
От его близости и запаха голова куда-то плывёт. Горячие пальцы уже прожгли дыру на бедре. И я абсолютно не сконцентрирована на вазах.
– Мы так до утра не выберем.
– Я думал, ты мне поможешь, а получается, вдвоём ещё хуже запутались…
Его фраза звучит двусмысленно.
Я фокусирую взгляд на телефоне из последних сил.
Почему?
Ну почему я так реагирую?
И почему сейчас, когда на полпути уже к своей давней мечте?
Это неправильно.
– Рука устала. – Говорит тихо, опуская телефон. – Закажу эту, пузатую.
Теперь я полностью в кольце его рук, и чувствую, как его подбородок касается моей головы.
– Мне домой пора. – Тоже тихо, и как-то неуверенно.
– Останься. – Шепчет мне в макушку.
– Мы не сможем спать тут вдвоем.
Меня уже трясёт всю. И я понимаю, что дурная половина меня не хочет никуда уходить. Уж себе-то врать не стоит.
– Я разложу диван.
– Зачем, Дим? – Поднимаю глаза, чтобы видеть его лицо.
– Не хочу один оставаться. С тобой тепло. – Он улыбается как-то странно, а я отодвигаюсь немного, мне дышать трудно. – Обещаю, не трогать тебя, если боишься. Даже целовать не буду. Пообнимаемся только и всё.
Я мечусь между желанием убежать трусливо, сверкая пятками, и остаться тут навечно.
В мысли какими-то острыми иголками проникают воспоминания о Корзуне, но их быстро стирают Димкины пальцы, которые с бедра перемещаются мне на щёку.
Он водит ими по лицу, внимательно следя глазами, которые сверкают, когда я, в ответ на прикосновения, приоткрываю губы.
Его лицо наклоняется ко мне. Я уже не дышу, но последние отголоски здравомыслия складываются в одну фразу:
– Ты же обещал.
Голос подводит меня, хрипом украшая тембр, а Дима стискивает меня сильнее.
– Ты моей смерти хочешь. – Снова куда-то в макушку.
– Я же говорю, лучше мне домой пойти…
– Ладно, всё. Прости.
Он поднимается вместе со мной.
– Я пока приготовлю постель, а ты можешь в душ сходить. Сейчас полотенце найду.
Я же не собираюсь на самом деле у него ночевать?!
Это какой-то цирк. У меня совсем, похоже, черепушка отказала…
В ванной я рассматриваю своё отражение.
Щёки горят и глаза блестящие и бешеные. Просто красотка. На мне простые джинсы и худи, волосы растрепались и теперь паклями торчат в разные стороны. Как такое вообще может кого-то привлекать?
Кошусь на футболку Выскочки, которая приготовлена для меня. Она огромная и пахнет им – я уже обнюхала…
– Ладно. Будь, что будет. – Говорю себе в зеркало. – Он не обидит меня. Мы просто поспим в одной постели.
В этот момент мне очень хочется позвонить Мироновой, спросить совета. Она ведь оказалась права насчёт Димки. По крайней мере, в физическом плане я его привлекаю.
Но это было бы тупо. И я сама уже должна принимать решения и отвечать за них. Хотя, если честно, абсолютно не уверена в себе.
– Ванная свободна. – Говорю, когда возвращаюсь в комнату.
– Да, иду.
Крючковский проходит мимо меня, даже не касаясь, а душа в пятки уходит.
Всё-таки я погорячилась.
Вряд ли смогу без потерь перенести эту ночь.
Я ложусь на приготовленную постель, отмечая, что придётся спать с ним под одним одеялом.
Какого хрена?
Мы даже не такие уж друзья. Скорее просто знакомые с детства люди.
К тому же я девушка, а он парень. И мы целовались вчера, я ещё помню вкус его губ.
Пора, наконец, ответить себе на вопрос: «Что я здесь делаю? Неужели он действительно нравится мне?».
Но ведь и Ваня мне нравится!
Оооой… Почему это со мной происходит?
То ни одного, то два сразу…
Пока я рефлексирую, Димка возвращается в комнату.
Глядя на меня, завёрнутую в одеяло по самый нос, ухмыляется:
– Тебе не холодно? Может окно закрыть?
– Нет. И так нормально.
Наитупейшая ситуация.
Почему-то именно с ним всегда я чувствую себя неловко. С Корзуном такого не было. Он просто располагал к себе.
– Хочешь, телек включим.
– Давай.
Димка берёт пульт и начинает щёлкать каналы, пока не натыкается на какое-то кино.
Забирается ко мне под одеяло.
– Ты точно хочешь у стены спать? Давай поменяемся местами.
Странный он какой-то. Кто любит спать в замкнутом пространстве?
– Ну хорошо.
Он поднимается, я двигаюсь к краю. Чувствую на щеках жар, когда мои голые ноги сверкают из-под укрытия и Выскочка, естественно, успевает их рассмотреть.
Когда рокировка закончена, я отворачиваюсь к телевизору, чтобы взять тайм-аут. Просто не смотреть на него.
– Ты будешь спать одетым? – Спрашиваю, не поворачиваясь.
– Хочешь, разденусь.
– Мне всё равно. Просто спросила.
– Это чтобы тебя не смущать. А то набросишься на меня, девственности лишишь, как мне потом жениться на Симаковой?
Хихикаю в подушку.
– Не волнуйся. Твоей чести ничего не угрожает.
– Ну ладно, раз ты разрешаешь… – Сзади начинается копошение, я понимаю, что этот гад раздевается.
Вот кто за язык тянул?
Сама себе хуже сделала.
Теперь мне жуть, как хочется повернуться, посмотреть на широкую грудь и крепкие ноги, чувствую себя нимфоманкой.
Усиленно пытаюсь сосредоточиться на фильме, чтобы отвлечься, но его пышущее жаром тело просто занимает все мои мысли.
Интересно, у Вани тоже такая красивая рельефная грудь? И пресс? А то, что пониже… Если дойдёт до секса, мне понравится? Или я буду сравнивать их внешности в процессе? Чтоб его, этого Выскочку!
– Заяц. – Раздаётся тихое за спиной.
– Мм?
– Нафига тебе этот Корзун?
– Я его люблю. – Вроде как. До вчерашнего дня точно так было.
– Ты уверена в этом?
– Конечно. – Несмотря на свои сомнения, ему ни за что не скажу.
Я слышу его тяжёлое дыхание, кажется, даже волосы на затылке шевелятся от шумных выдохов.
Только не натвори чего-нибудь, Крючковский, я уже за себя не ручаюсь!
– Надень в субботу что-нибудь отпадное и волосы распусти, они у тебя классные… – Проводит по моим прядям ладонью, едва касаясь, но я чувствую. – Пусть он от одного твоего вида в штаны наструячит.
Я улыбаюсь и хмыкаю в ответ на его слова. Мне приятно почему-то это слышать.
– Хорошо, учитель. Как скажете.
– Спокойной ночи, детка. Выключишь сама, как досмотришь.
Он поворачивается к стене, колыхая при этом всю нашу постель, а я испытываю некоторое разочарование от того, что быстро сдался.
