Текст книги "Ненужная королева. Начать сначала (СИ)"

Автор книги: Полина Верховцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Я вернулась к Дарёне:

– Будь готова выйти, когда я тебя позову.

– Как скажешь.

Ждать пришлось недолго. Спустя десять минут двери распахнулись, и на пороге появился сам Эберли, а за его спиной маячил угрюмый Юджин.

– Лил, подойди ко мне, – с неожиданным теплом произнес глава города.

Спрятав усмешку, я послушно подошла ближе. Предвкушая интересное, любопытные прохожие тоже начали стягиваться к крыльцу.

– Я поговорил с сыном. Он осознает и признает все свои ошибки, и будет наказан публичной поркой за содеянное, – торжественно объявил Эберли, а сын, стоявший в шаге позади, нахохлился еще сильнее.

Мне даже стало интересно, что придумал этот старый боров, но к дальнейшему повороту событий, я оказалась не готова.

– Его поступок непростителен и скомпрометировал тебя. Затронул твою честь и достоинство. Поэтому…чтобы искупить вину, и восстановить твое доброе имя, Юджин Эберли обязан взять тебя в жены. И впредь защищать тебя, оберегать и заботиться, каждый день доказывая, что достоин прощения.

О, как! Я даже крякнула от удивления. А голове прозвучало мрачное голос Варраха:

– Конец им всем.

Глава 44

Уже привычно отмахнувшись от Верховного демона, я сосредоточилась на новой проблеме.

– Повторите, пожалуйста. Я не расслышала.

Глава Эберли улыбнулся, как старый добрый дядюшка:

– Ты – сирота, а я как хозяин города, обязан заботиться не только о справедливости и порядке, но и о том, чтобы судьба каждого жителя была достойной. Мой сын женится на тебе, Лилия Вайт.

Это было торжественно и до смешного нелепо. Настолько, что я не смогла спрятать усмешку:

– Пожалуй, воздержусь от столь щедрого предложения.

По рыхлой физиономии «хозяина города» прошла недовольная волна. Ему удалось удержать благодушное выражение лица, но на мгновение улыбка превратилась в зловещий оскал.

– Я понимаю, девочка, – тяжко вздохнул он, напуская в голос еще больше участия, – ты обижена и напугана, и нужно время, чтобы простить, но…

После увиденного в лавке портнихи, у меня внутри клокотало, и слушать всякую ересь не было никакого желания.

– Я не напугана. Я зла.

– Я понимаю…

– Зато я не понимаю, – снова перебила его, – что такого в моей усадьбе, раз вы не оставляете попыток ее заполучить?

Глубоко посаженные, заплывшие глаза опасно блеснули. Значит, в точку попала.

– Деточка…

– Сначала вы подставляете меня, потом выдаете замуж за пропойцу из дальней деревни и ждете, что он заморит меня голодом и непосильной работой. Теперь всеми силами пытаетесь выдать замуж за своего сынка-недоумка. То подпоить пытаетесь, то справедливостью прикрываетесь.

Народ, подтянувшийся к нам, начал волноваться. Послышались шепотки и неудобные вопросы, в тихий голосах появилось смятение.

– Так ты отвечаешь на доброту и заботу? – взревел он, рассчитывая нахрапом заткнуть мне рот.

– Пусть говорит!

У меня волосы на затылке поднялись дыбом, когда услышала спокойный голос Светлого. Пришел, значит, поучаствовать решил. Как только Темная отпустила…

– Ты переходишь границы дозволенного, Даррен!

– Пусть. Говорит.

Я даже не обернулась его сторону. Только чувствовала присутствие и напряженный взгляд между лопаток.

– Тогда, несколько лет назад Юджин сам отраву принял. Вы его отправили из Сандер-Вилла в столицу, якобы лечиться, а на самом деле у него с собой противоядие было. Это «отравление» вы использовали как повод изгнать меня из деревни. Выдали замуж, деньжат немного сунули моей новой семейке и приказали поить настойкой с сивайем, чтобы угасла, не вызывая подозрений.

– Как ты смеешь наговаривать?!

– Как видите приказа вашего они ослушались, – я развела руками, – отравой не поили, да еще и рассказали все.

Соврала. И не жалела об этом. Одно то, как вытянулись и побагровели лица у семейства Эберли стоило много.

– Клевета! Сговорилась с ними?

Можно сказать и так. Я вспомнила стеклянные глаза бывшего недомуженька и его мамаши, когда придавила их силой демона, вспорола и выпотрошила их воспоминания, и улыбнулась:

– Только правда. Ничего кроме правды. Как и то, что вы пригласили меня в свой дом якобы для разговора, и служанка принесла отравленный чай, после которого я должна была разум потерять и пасть в объятия Юджина. А вы в это время прятались за дверью, поджидая удобного момента чтобы ворваться. Какие планы были? Выгнать меня из города, как распутницу, соблазняющую вашего святого сынку? Или сразу бы под венец потащили? Или может, по вашей задумке, я понести была должна?

– Мерзавка! – он ринулся ко мне, гневно потрясая кулаками, но двое Светлых встали у него на пути, ожидая приказа Даррена, – Да за такие слова я тебя за решетку упеку!

– Есть доказательства? – голос Даррена прозвучал совсем близко. Прямо у меня за спиной. И снова я не обернулась.

– У меня есть та, кто варил для него все зелья.

На площади стало тихо-тихо.

Когда Дарёна подошла и встала рядом со мной, стянув капюшон с седых волос, Эберли позеленел.

– Я не знаю, кто это! – завопил, неистово брызгаясь слюной, – Первый раз вижу!

– Зато она тебя знает. И готова подтвердить мои слова, что здесь перед жителями Сандер-Вилла, что в Столице перед императорскими Дознавателями.

Дарена смиренно, но с достоинством кивнула:

– Правду девочка говорит. Подтверждаю. Заказывал он у меня и временную отраву с противоядием для сына, и сивай, и настойку, чтобы женскую волю сломать. Делала то, за что платили. Грешна. И готова понести наказание, – с этими словами она перевела на меня белесый взгляд, – а усадьбу твою он жаждал получить, потому что обманом занял свой пост. Ни земель, ни титула у него отродясь не было. Только вранье, да голос громкий. На других усадьбах наследников полно, а в твоей – ты одна, без родителей и защиты. Вот и хотел без лишних хлопот себе все забрать.

– Лжешь, старая! Все вы лжете! – глава Эберли снова ринулся к нам, но в этот раз с ним не церемонились. Руку заломили, да придавали, вынудив согнуться в три погибели, – я вас всех накажу! Вы все поплатитесь! Я вас…

Его голос потонул в возмущенном ропоте людей. Они лютовали, требуя немедленной расправы над обманщиками.

Моя миссия была завершена. Я еще раз смерила взглядом толстого борова, и его невнятного сына, кивнула старухе и уже собралась уйти, но жесткие пальцы Даррена сомкнулись на моем локте:

– Лил…

– Займись своим делом, надзиратель, – холодно обронила я, скидывая его руку, – или мне и дальше всю работу делать за тебя?

И без того темные глаза стали, как грозовое небо.

Я больше не смотрела на него. Просто развернулась и ушла, потому что от разоблачения Эберли легче не стало. В груди по-прежнему было больно.

Глава 45

Время главы Эберли подошло к концу. Его не оставят на посту, не оставят в доме, занятом обманом, возможно даже на свободе не оставят. Теперь бедная Лилия могла спать спокойно. Я отомстила за нее, очистила имя, запятнанное чужими кознями и жадностью.

Может, пора уходить?

Ленточка почти восстановила сожжённые ряды, Варрах зверствовал и подбирался все ближе. Стоило только ослабить контроль, и он пробивался в мысли, черными змеями просачивался в сны, так явно предвкушал нашу встречу, что становилось не по себе.

Пусть без крыльев, но я все еще его лаэль, первая жена, связь с которой никогда не ослабеет. Это удручало. Чувства к нему умерли в тот момент, когда мои окровавленные крылья рассыпались черным прахом у меня в руках. Чтобы не думал по этому поводу Верховный Демон, но возврата к прошлому нет. Я не хочу его, оно мне не нужно. ОН мне не нужен. И я не собираюсь его прощать.

– Простишь, – прошелестело в голове.

Ему становилось все легче пробиваться сквозь мои щиты. Скоро настанет день, когда Варрах почувствует, где я и придет за мной.

Что тогда?

Жизнь демонов долгая, и я не хочу провести ее в заточении, рядом с тем, к кому не испытываю ничего кроме презрения.

Все больше я склонялась к мысли, что пора уходить. Бросать этот угасающий мир, ставший пристанищем в трудную минуту, и двигаться дальше. Переходить из мира в мир, меняя личины и надеяться, что бывший муж не поймает, искать свое место.

Вернувшись в усадьбу, я прошлась по расчищенному двору, по саду, который теперь действительно походил на сад, а не на горы валежника, поросшие крапивой. Стало почти уютно, но я не чувствовала, что хочу сделать это место своим домом. Всего лишь временное прибежище, нора, в которой бывшая королева зализывала свои раны. Скоро придет время двигаться дальше.

И все же что-то держало меня в Сандер-Вилле. Какая-то неясная тревога, цеплялась когтями за сердце, не позволяя просто развернуться и уйти.

Я не хотела об этом думать, потому что знала – ответ вряд ли мне понравится.

Чтобы занять себя и отвлечься от неудобных мыслей, я приставила к стене лестницу, сколоченную из грубых жердей к дому, вынесла краску, кисти и принялась замазывать неприличные надписи на стенах. Это последнее, что осталось сделать в усадьбе, с остальным я уже справилась.

Работа продвигалась медленно. Порой приходилось по два раза прокрашивать одно и то же место, чтобы полностью перекрыть черные буквы. Я не торопилась, размеренно возила кистью по облупившимся доскам, и постепенно дом преображался. Нежно-голубой, утопающий в зелени – он выглядел, как игрушка. Милая и уютная. Кому-то повезет прожить здесь хорошую жизнь. Не мне.

Когда я докрашивала последнюю стену, псы заволновались. Сначала встрепенулся вожак, а следом и остальные заворчали.

Неужели Охотник пожаловал? Однако, прислушавшись я поняла, что это Светлый.

Вот уж кого видеть совсем не хотелось.

Он без спроса зашел во двор и остановился у меня за спиной, я же продолжала красить:

– Зачем пришел? – спросила, не оборачиваясь.

– Обоих Эберли отправили в столицу.

– Давно пора.

Дальше снова молчание. Я возила кисточкой по одному и тому же месту, а Даррен буравил мою спину тяжелым взглядом.

– Как ты узнала про старуху с зельями?

– Птичка на хвосте принесла.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Да.

– Слезай.

– Нет.

Я продолжала упорно красить, а Светлый внезапно психанул. Подошел, схватил своими лапищами за бедра и сдернул меня с лестницы. Я только руками успела взмахнуть, как уже оказалась на земле, в его объятиях.

– Эй! – возмущенно ткнула кисточкой ему в грудь, оставив голубой мазок на светлой рубашке, – не смей меня трогать!

Даррен проигнорировал мой протест, да и на пятно внимания не обратил, вместо этого хмуро произнес:

– Говори.

Я только брови вскинула, не понимая, чего он от меня требовал.

– Что случилось, раз ты превратилась в ледяную глыбу?

– Ах это… – я аккуратно высвободилась из его рук и сделала шаг назад, – я просто не выношу, когда мне пытаются пудрить мозги.

– Подробности, – потребовал Светлый.

Нет смысла что-то скрывать и разыгрывать драму, поэтому я спокойно ответила:

– Я сегодня видела тебя в лавке у Кианы. Вы мило разговаривали, она трепала твои волосы и выглядела счастливой.

– Ах это, – усмехнулся Светлый, вызывая непреодолимое желание треснуть ему по голове, – да, мы говорили.

Он стоял передо мной, заправив руки в карманы, и смотрел исподлобья. А в глазах плясали смешинки.

Весело ему, значит…

Как никогда прежде мне захотелось сдернуть дурацкую ленточку, и я уже почти сделала это, когда он все так же спокойно добавил:

– Я пришел к ней, чтобы сказать, что между нами ничего не может быть. Она-то ждала другого, поэтому поначалу обрадовалась. Я так понимаю, именно это ты и увидела.

– Зачем оправдываешься? Это твое дело, где и с кем, – чопорно произнесла я и отвернулась. Сделала вид, что мне все равно, а сама потянулась к Темненькой. Нашла ее в городе, в лавке…в слезах, прочитала тоску, лежащую на сердце.

Не соврал.

– Я хочу быть здесь. С тобой. А оправдываюсь, потому что знаю, как женщины умеют накручивать на пустом месте.

То есть Верховная Демоница стала просто женщиной, которая накручивает на пустом месте?! Я хотела возмутиться от такой наглости, но не смогла, потому что губы против воли растянулись в улыбке.

Глава 46

– Я должна разомлеть, надзиратель? – хотела произнести строго, а получилось кокетливо. Аж подавилась в конце, не ожидая от себя такой легкомысленности.

Тут же попыталась придать себе вид невозмутимый и совершенно незаинтересованный, но, кажется, Даррен не купился. Потому что подступил ближе и бесцеремонно, без спроса и сомнений, притянул к себе. Спокойный и довольный, как кот.

А я стояла, словно одеревенев, и не знала, как реагировать. Разве можно так тискать королеву?! Нельзя! И надо бы возмутиться, а сил почему-то нет, и колени такие мягкие-мягкие, словно из глины. А еще за ребрами расползалось что-то странное. Теплое, приятное, такое, что с каждым вздохом по коже бежали мурашки.

Слишком непривычно и неправильно. Не должна Верховная Демоница вот так млеть в объятиях Светлого.

Хотя…кто сказал, что не должна? На то я Верховная, чтобы делать то, что захочется, а не думать о чужих словах и мнениях.

Поэтому обняла в ответ.

– Значит, ревнивая? – насмешливо поинтересовался он.

– Хуже. Жадная.

Своим никогда не делилась. А сейчас, стоя посреди двора старой усадьбы, я с изрядной долей изумления понимала, что это и есть мое. Не Варрах, с которым я была безжалостной воительницей и кровожадной королевой, не кто-то другой, а Светлый, которого я встретила в этом захудалом мирке.

Старая провидица Песчаного Клана любила говорить, что судьба всегда ведет разными тропами. Кого-то прямо, кого-то направляет исподволь, а кого-то просто швыряет в самое пекло. На как бы ты ни выкручивалась, как бы ни старалась сделать по-своему – все равно окажешься именно в том месте, где тебе предначертано быть.

Мне был предначертан этот путь и это место.

Я тоже жадный! – неожиданно громыхнуло в голове.

Я раздраженно откинула Варраха и в очередной раз подняла внутреннюю стену. То с какой легкостью он пробивался ко мне, вселяло беспокойство. Не ровен час, и сам заявится, во всей своей демонической красе.

Даррен тоже что-то почувствовал. Не понял, что именно, но уловил отголоски чужой ненависти. Оглянулся, озираясь по сторонам.

– Показалось…

Не показалось, Светлый. Не показалось. Даже песок под ногами и тот заволновался.

– Чай будешь? – у меня самой настолько пересохло во рту, что вместо голоса получился сип.

– Я бы съел чего-нибудь посущественнее.

Я бы съела тебя…

– В последние дни у меня нет времени готовить, – я кивком пригласила его следовать за собой.

– Тогда чай, – покладисто согласился он.

Я вытащила старый ключ из щели между двумя рассохшимися досками, отперла и вошла внутрь, остро чувствуя взгляд Даррена на своей макушке. Тот самый: мужской, пронзительный, от которого кровь разгоняется все быстрее, а сердце срывается в пропасть.

– Устраивайся, – указала на серый диван, а сама разожгла очаг и поставила на него закопчённый чайник.

Светлый не стал садиться, вместо этого прошел по гостиной, заглянул в соседнюю комнату:

– Здесь стало хорошо.

– Я старалась.

Не знаю по какой причине, но я и правда вкладывала душу в эту усадьбу. То, что началось, как скучное занятие, в надеже хоть как-то разукрасить вынужденное изгнание, незаметно перетекло во что-то большее.

Тем временем Даррен подошел к окну и уставился на внезапно потемневшее небо:

– Кажется, снова будет дождь.

Я пожала плечами. Дождь волновал меня мало, а вот собственное сердцебиение заставляло волноваться. Чтобы как-то унять это волнение, я задала вопрос:

– Как дела в деревне?

– Вода сама не уходит. Да и не уйдет. Надо восстанавливать плотину. А за это время все дома размокнут. Дерево гнить начнет, а зимой промерзнет до самого основания. По мне так заново отстраивать надо, а людей пока расселять по пустующим домам. Но у Эберли было свое мнение на этот счет.

– Эберли больше.

– Благодаря тебе, – он выразительно поднял брови, – Как ты нашла эту знахарку… она ведь неприметная такая. Я не знал о ее существовании.

Еще бы он знал. Дитя Пустоты просто так не почувствовать, будь ты хоть трижды одаренным. Даже я не знала, что она поблизости, пока не увидела своими глазами.

– Так это не я. Элька меня к ней отвела.

– Девчонка из приюта? – Светлый крайне удивился.

– Она самая, – я улыбнулась, наблюдая за тем, как он хмурился.

– А ей откуда известно про старуху?

Надо же, какой любопытный.

Выдавать девчонку, а заодно саму себя я не собиралась, поэтому поведала облегченную версию происходящего:

– Помнишь, она сбегала? Вы искали ее в предгорье, а она совсем в другом месте была. Как раз там, где Дарена жила. Увидела травы и почувствовала запах зелий. А после спасения деревни рассказала мне об этом. Вот я и подумала, а не эта ли старая ведьма готовила отраву для Эберли. Оказалась она. Мы поговорили, она согласилась рассказать правду. Вот и все. А теперь, хватит болтать, надзиратель. Чай готов.

Только до чая мы так и не дошли.

Наши взгляды схлестнулись. В моем было спокойствие, в его невысказанный вопрос. Потом на смену ему пришло желание. Пронзительное и пугающее своей откровенностью.

Я не стала говорить нет. Я не хотела этого говорить.

Я прежде не знала, что может быть так. Одновременно нежно и обжигающе страстно, остро и нестерпимо сладко.

Кожа к коже, глаза в глаза. Хриплый вдох и огонь вместо крови. Он со мной, я с ним, а все остальные миры где-то там на задворках, блеклые и ненужные. Не задумываясь о будущем, не вспоминая прошлого, только этот момент, в котором нет никого кроме нас двоих.

…Ну и еще Кот. Сидел на крыше и слушал, недовольно растопырив усы. Но с ним я поговорю позже, объясню, что бывает с любопытными зверями, которые любят совать свой нос куда не следует.

Глава 47

Не усадьба, а проходной двор…

– Опять сбежала? – спросила я, выглянув в окно.

Утро еще только набирало обороты, а девчонка уже сидела на крыльце и задумчиво ковыряла палочкой песок. Услышав мой голос, она встрепенулась, вскочила на ноги и зачем-то поклонилась.

Выглядела она взволнованной. Глазенки блестели, и даже на расстоянии я слышала, как быстро стучит детское сердечко.

Она набрала полную грудь воздуха и выпалила:

– Ты обещала поискать мою маму.

– Да. Я сказала, что подумаю над этим.

Кажется, «подумаю над этим» в детском понимании означало – приходи через день.

– Сегодня попробуем? – Эля сложила ладони и уставилась на меня, – да?

Вот ведь неугомонная!

Ее взгляд, полный надежды и волнения, был таким искреннем, что отказать язык не повернулся. Будь я хоть трижды королевой демонов, детское обаяние этой мерзавки действовало и на меня.

– Пфф, – тяжко вздохнув, я сдалась, – ладно. Сегодня.

Пока я одевалась и ворчала себе под нос, как самая настоящая бабка, девчонка под окном радостно скакала. Ее сочные эмоции сияли словно бриллиант и искрились, как капли утренней росы.

Я специально не торопилась, ждала, когда ее запал утихнет, но не тут-то было. Девчачье нетерпение лишь ширилось, заполняя собой все вокруг. Даже псы, кружащие вокруг дома и те начали подвывать, словно понимали что-то и пытались поторопить меня.

– Черт с вами, – я махнула рукой и вышла из дома.

Девчонка тут же бросилась ко мне. От волнения ее аж подкидывало. Она ни секудны не могла стоять спокойно.

– Что мне делать?

– Во-первых, сойди с дорожки, – приказала я.

Элька тут же отскочила в сторону.

– Во-вторых, расскажи мне что-нибудь о своей матери. Я не могу искать не пойми кого, не известно где. Мне нужны хоть какие-то зацепки.

Она тут же выдала:

– Моя мама очень красивая.

– Я тоже очень красивая, и что с того?

Девчонка, наконец, прекратила дергаться и задумалась, после чего начала говорить медленно и сосредоточенно:

– У нее длинная пепельная коса и серые глаза. Она небольшого роста и немного полная. Она, – пытливый взгляд на меня, – ведьма. Не злая! Помогает тем, кто живет в деревне. То корову на ноги поставит, то подлечит там, где знахарь не справляется, то с любовными делами поможет. Но может и наказать. Как-то нечестивых торговцев на путь истинный вывела. Совсем как ты с главой Эберли.

– Если у тебя такая прекрасная мама, то как ты оказалась в приюте?

– Я не помню. Мы гуляли с подружками в подлеске возле деревни. В прятки играли. Я нашла очень хорошее место – в дупле старого дерева. Спряталась и сидела тихонько. Ждала, ждала, а меня все не могли найти …

Она замолчала и неосознанно обняла себя за плечи, будто и правда пыталась спрятаться от неведомой угрозы. А когда продолжила рассказ, ее голос дрожал:

– Потом появилась высокая фигура в длинном плаще. Я не успела ее рассмотреть, потому что стало больно и темно. Очнулась я в незнакомом месте, в лесу. Долго бродила по нему, кричала, пока не сорвала голос, а потом меня нашла Жанна и забрала в приют. Я пыталась уйти, но меня возвращали обратно. Говорили, что я глупая, что мне некуда идти, что я либо брошенка, либо сирота. Но я-то знаю, что меня не бросали, и моя мама жива и горюет из-за моей пропажи!

По ее щекам побежали огромные прозрачные слезы. Такие горькие, что захотелось утешить.

– Не реви, – я присела рядом с ней на корточки, – лучше помоги мне.

Судорожно ухватив глоток воздуха, Эля принялась размазывать соленые дорожки по щекам, оставляя вместо них чумазые разводы.

– Где вы жили?

– Не помню, – она с трудом сдержала очередной всхлип, – Обычная деревня, в центре большой колодец, возле которого собирались жители. Дома – обычные, улицы тоже. Слева река, справа лес. Я пыталась вспомнить что-то еще, но не смогла. Даже названия и то нет…

Слишком мало. Нужны хоть какие-то ориентиры.

– Из того места видать наши горы?

Эля непонимающе уставилась на меня.

– Закрой глаза, – после того, как она послушно это сделала, я продолжила, – представь, что ты стоишь у того самого колодца. Представила? Теперь мысленно оглянись по сторонам. Налево, направо, позади себя. Не смотри на дома – они нам не помогут. Смотри выше. Видишь ли верхушки, похожие на наши.

Она сосредоточенно нахмурилась, будто и правда вглядывалась, потом покачала головой.

– Нет. Похожих не вижу, но вот там, – махнула рукой в сторону, – что-то виднеется. Три пика без верхушек и туман.

Уже что-то.

Я дала ей прутик:

– Нарисуй на песке, что ты видишь.

Она разлепила глаза и принялась рисовать, от усердия высунув язык. Потом с надеждой спросила:

– Тебе это поможет?

– Посмотрим. А теперь сядь на крыльцо.

Она поспешно заскочила на ступени, а я скинула обувь и зарылась босыми ступнями в песок рядом с неумелым рисунком.

Потянула на себя, позвала, попросила помощи. Неотрывно глядя на кривые черточки, повторила все, что рассказала Элька,

Песок привычно откликнулся и верным слугой принялся ластиться к ногам. Трепетно ловил образы и дрожа от нетерпения старался угодить. Я раскидывала свои сети все дальше и дальше, взывая к силе нашего клана. Вдоль реки, прочь из долины, по плутающим дорожкам и среди непроходимых лесов.

Отклик был, но такой слабый, что мне не удавалось определить точное направление. Тогда я опустилась на колени, погрузила ладони в песок и потянула еще сильнее.

Где-то на севере. Далеко. Не достать.

– Разуйся и встань на песок.

Испуганная Элька послушно скинула старые стоптанные ботиночки и встала рядом со мной.

– Чтобы ни случилось, не двигайся.

Я втянула ее в свой круг, замыкая на ней одну из ветвей поиска.

– Песок! – воскликнула она, – он держит меня.

– Не двигайся! – грозно повторила я, усиливая давление, – молчи.

Элька замолкла и замерла, как маленький до смерти перепуганный олененок, а я взывала к силе крови. Заставляла песок искать не только место, но и родственную связь.

Сильнее, жестче, глубже. За секунду пробиваясь на километры вперед, с каждым мигом все сильнее и сильнее чувствуя чужое присутствие.

Девчонка тихо постанывала. Ей было больно. Не каждый взрослый выдержит родовые силы демона, но она продолжала стоять.

Я ударила еще раз, и огромная песчаная сеть выстроилась, указывая направление. Перед глазами полыхнули образы деревни, тот самый колодец и постаревшая женщина с осунувшимся лицом и пепельной косой.

Я нашла Элькину мать. И в тот же миг почувствовала что-то еще. Темное, страшное и гораздо ближе. Под нами, под всей долиной и Сандер-Виллом. На какой-то ослепительно короткий миг я уловила отблески древней ярости и злорадное предвкушение. После этого сеть дрогнула и рассыпалась на мелкие осколки.

Тихо вскликнув Элька без чувств повалилась мне на руки, а я сама сидела и еле дышала, не в силах понять, что именно я зацепила, пытаясь найти ее матушку.