
Текст книги "Измени меня (СИ)"
Автор книги: Полина Рей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
6
Наши дни
Полина вошла в дом и, что было сил, зашвырнула сумку подальше в угол прихожей.
– Чёрт, чёрт, чёрт! – ругалась она, безуспешно пытаясь снять сапоги и забыв расстегнуть на них застёжку «молнию».
Сегодня на ужине со Степаном её ожидал полнейший провал. Стёпа отказался уступить ей тот центр, что был так нужен Глебу, причём вцепился в возможность обретения этого помещения руками и ногами! Им что там – мёдом намазано? Ведь были места совсем не хуже этого центра, но и Глеб, и Стёпа вбили себе в голову, что им нужно именно это место, и ни один из них отступать не собирался. Только вот Глеб действовал руками Полины, а ей так хотелось послать всё ко всем чертям, и чтобы больше никто её не трогал.
Из горла вырвалось беззвучное рыдание, которое было уже привычным. Полина боялась. Боялась не за себя и не за то, что Глеб продолжит избивать её. Она боялась, что он в итоге воплотит свою угрозу в жизнь и запретит им с дочерью видеться. А это означало только то, что Поля должна была любой ценой отвоевать этот центр для Глеба. И пусть делает с ним всё, что пожелает.
– Полина Григорьевна, что-то случилось? – раздался рядом испуганный голос помощницы по хозяйству, Виктории Александровны, женщины шестидесяти лет.
– Нет, Виктория, всё хорошо, – Поля присела на корточки и, наконец, сняла несчастные сапоги, которые пыталась стянуть с ног всё это время. – Просто трудный день на работе. Приготовьте, пожалуйста, ванну и кофе с корицей.
Виктория Александровна покачала головой и кивнула, но ничего не сказала. А Поля вздрогнула, потому что в кармане пальто настойчиво зазвонил мобильный. Это мог быть только Глеб, которому теперь придётся сказать, что всё не так радужно, как казалось всё это время.
– Алло, – хрипло выдохнула в трубку Полина, пытаясь совладать с голосом, – Да, я уже дома.
Она прошла в сторону большой гостиной, подошла к окну и отдёрнула в сторону штору. Перед её взором раскинулся заснеженный сад с сотнями огоньков, подсвечивающих деревья и кустарники. Её любовь и гордость.
– Нет, пока не отказался, но взял бумаги, чтобы выбрать себе альтернативный вариант, – она убрала трубку в сторону, потому что Глеб стал выкрикивать угрозы. Потом дождалась, когда он успокоится, и вернула трубку на место, произнеся отрешённым голосом:
– Я же обещала, что ты получишь центр. Значит, так и будет, – и отключила связь, позволяя себе непозволительную роскошь – расплакаться.
В этот раз ехали по Кольцевой, начав маршрут недалеко от Парнаса. Закончить предполагалось там же, сделав круг почёта вокруг Питера, а потом свернуть на проспект Энгельса и затеряться в районе.
Степан решил приехать к месту сборов чуть позже, чтобы Полина уже успела занять своё место на старте, и не стала бы протестовать, увидев его рядом. Её машину он увидел ещё при подъезде – она выделялась на фоне остальных ярким пятном. И тут же Степан испытал облегчение, как будто до последнего не был уверен в том, что Поля будет на месте.
Припарковавшись в стороне от машин, участвующих в гонке, Стёпа вышел из автомобиля, направляясь к Виталику, который о чём-то переговаривался с незнакомым парнем.
– А ты, брат, зачастил к нам, – улыбнулся Виталя подошедшему Стёпе, хлопая его по плечу в знак приветствия. – Собираешься снова прокатиться, или поедешь со мной ждать ребят в клубе?
Степан хмыкнул. Было бы странно напроситься в гости на заезд, а самому посмотреть за стартом и поехать выпивать в клуб и ждать новостей.
– Думаешь, мне ночью не спится, потому что я давно с тобой не проводил пару часов за бокалом вискаря? – Он вздёрнул бровь, поглядывая на Субару Полины.
Не ровен час, она увидит его в окно, и устроит акт протеста.
– Так-так, – ухмыльнулся Виталий, проследив за взглядом Стёпы. – И я, наверное, не ошибусь, если предположу, что ты захочешь снова прокатиться в той же машине…
– Да ты сегодня прямо Кэп Очевидность, – ответил Степан, стараясь, чтобы по его тону было понятно, что он не собирается дальше дискутировать на эту тему.
– Я пойду, договорюсь, – кивнул Виталик, благоразумно решив больше не лезть в бутылку.
– Не нужно, – остановил его Стёпа, направляясь к Субару. – Я сам.
Он ожидал чего угодно: злости, ярости, гнева. Даже предполагал, что его выставят из машины или Полина откажется от заезда, пока он не покинет её автомобиль. Честно говоря, это был даже наилучший выход для Стёпы, потому что оказываться снова в том состоянии, в котором он был тогда на Московском, ему совершенно не хотелось.
Хвататься за ручку и размышлять о том, доедет ли он живой хоть до куда-нибудь… Ну, уж нет – увольте. Но если это будет цена за возможность поговорить с Полей и выяснить причину её страха, пожалуй, её придётся заплатить.
Степан распахнул дверцу Субару и сел в машину. Было бы глупо спрашивать разрешения, по той простой причине, что он был априори уверен в стопроцентном отказе. Но, как ни странно, Поля только скользнула по пассажиру равнодушным взглядом и перевела взгляд на лобовое стекло, ожидая, когда будет дан старт. Чуть втопила педаль газа в пол, Субару зарычала, давая знать остальным, что готова к заезду.
Полина сегодня была без шлема. Волосы рассыпались по плечам, и теперь уже Стёпе бы никогда в жизни не пришло в голову сравнение с пареньком.
Он взял с заднего сидения шлем и положил его себе на колени. Полина всё так же равнодушно смотрела впереди себя, игнорируя наличие в машине Степана. Потом передёрнула рычаг коробки передач и снова газанула с выжатым сцеплением.
– Шлем надень, – раздался тихий, но отчётливый голос Стёпы, а его правая рука легла на рычаг ручника.
Он хотел дать понять ей, что он не даст ей снять машину с тормоза, пока Поля не наденет шлем.
– Ты охренел?! – взвилась Полина, теряя всё своё равнодушие за доли секунды. – Выматывайся из машины немедленно! И не смей отдавать мне приказы!
«А вот это другое дело!» – мысленно порадовался Стёпа, наблюдая за тем, как чуть раскосые глаза Полины метают гром и молнии.
– Шлем, б**дь, надень быстро! – рявкнул он в ответ, понимая, что Поля находится на грани истерики.
Глупо было позволять ей вести машину в таком состоянии, но Стёпа рассчитывал на то, что именно это привычное занятие, которое она так любит, выведет её из этого состояния. Чего он добивался своим присутствием и чего вообще хотел от Полины, кроме того, чтобы узнать её поближе, он и сам не знал. Почему избрал именно такой способ – не знал так же, хотя, надо было быть честным перед самим собой, поговорка «Наглость – второе счастье», была как раз про него. Сейчас всё смешалось в такой странный коктейль – жажда адреналина, женщина рядом, которая манила его, её состояние, в котором почему-то захотелось разобраться. Их будущие встречи, связанные с решением вопроса относительно центра. В общем, Стёпа был заинтересован, мягко говоря. Они с Полиной словно начали проживать две разных жизни, встречаясь в двух разных реальностях. И это было таким необычным и так влекло.
Полина снова впала в состояние равнодушия, молча взяла свой шлем с заднего сидения и надела. Степан кивнул, пристегнулся и тоже надел шлем.
Едва Виталик дал старт, как Полина с остервенением сорвала машину с места, вылетая с площадки в первых рядах, развернулась через две сплошные полосы и помчалась в сторону Кольцевой. Если так будет продолжаться, то им на хвост дорожная полиция сядет ещё до выезда на КАД. Пожалуй, зря он всё-таки позволил Полине выехать на эту гонку, но уже было поздно. Остальные машины сравнялись с ними, занимая места рядом – никто не собирался тащиться позади, когда Поля задала свой темп гонке.
Степан мысленно присвистнул. Интересно, что случилось с его обычной и размеренной жизнью, если он сам, по собственной воле, допускал в неё подобные происшествия? Внутри снова разлилось ощущение мандража и повышенного адреналина. И Стёпа пока не мог понять, какие чувства он испытывает по отношению к этому новому ощущению. То ли оно пугало его, то ли наоборот – возвращало к жизни, и именно этого он и желал всё это время.
До поворота на Лисий нос ехали относительно спокойно, кое-где играя в так называемые шахматы, перестраиваясь на пятиполосном шоссе в произвольном порядке и увеличивая скорость до невозможных единиц. Полина, надо отдать ей должное, перестраивалась чётко и уверенно, и Стёпа доверился ей и её мастерству. Они летели вперёд, объезжающие редкий транспорт, играя в свои, понятные только им, игры.
Летели до тех пор, пока на Кольцо не стали выезжать сотрудники дорожной полиции. С этого момента начался настоящий драйв – то, ради чего они все и выехали сегодня на трассу. Некая борьба, когда на кону стояла возможность остаться на свободе и помчаться дальше.
Стёпа был уверен, что именно эта борьба ещё больше заставит Полю собраться, но он ошибся… Когда Полина услышала вой полицейских сирен, которых с каждой минутой становилось всё больше, кажется, растеряла всю свою обычную уверенность. Их машина замедлила ход, и Стёпа с ужасом понял, что Поля сдаётся. Он протянул руку и пару раз несильно ударил её по правой ноге, давая понять, чтобы она жала на газ. Полина послушно втопила его в пол, мчась дальше. Однако, Степан понимал, что она на грани. Что Поля сдалась, что ей уже неважна борьба.
Справа мелькнул указатель, возвещающий о том, что через пятьсот метров будет поворот на Ольгино, а оттуда было рукой подать до Лисьего носа. В этом посёлке у Степана был коттедж, в котором он бывал крайне редко, но это была единственная возможность укрыться. Потому что Поля явно не собиралась выходить из этой гонки победительницей.
Стёпа тронул девушку за плечо, показывая ей, чтобы она сворачивала направо. Полина кивнула, давая понять, что согласна, а потом весь мир закрутился, когда девушка сделала просто невообразимый кульбит, на огромной скорости притормаживая и дрифтуя прямо на повороте. Машина полиции пролетела мимо, а Поля прибавила газу, выезжая на шоссе, ведущее к Лисьему носу.
Стёпа выдохнул: слава Богу и всем святым, что она всё-таки не растерялась. Это было странно. Он был уверен, что именно эта женщина всегда будет держать, что называется, руку на пульсе. И пусть они встречались всего два раза, Полина произвела на Степана именно такое впечатление.
Их машина вдруг дёрнулась и остановилась, и это обстоятельство вырвало Стёпу из плена размышлений. Явно какая-нибудь из полицейских машин, увидев, что один из автомобилей свернул с Кольца, развернётся и поедет за ними.
Он молниеносно сдёрнул шлем и крикнул Поле, пока та не заглушила мотор:
– Выходи из машины!
Странно, но на Полю очень хорошо действовали крики, угрозы и вообще повышенный тон. И если поначалу она хоть как-то сопротивлялась, то сейчас покорно вышла, Стёпа же выскочил из авто, чтобы перейти на водительское место.
– В машину! – скомандовал он Полине, которая уже стянула шлем, стоя возле Субару.
Она опять повиновалась и едва только заняла место рядом с ним, как Стёпа сорвал машину с места, мчась в сторону Лисьего носа. Поля сидела на пассажирском сидении, безучастно глядя в окно, только иногда проводила ладонью по щеке. Плакала, что ли? Но сейчас это было неважно: они второй раз за небольшой промежуток времени скрывались от преследования. А уж если взять во внимание тот факт, что оба были взрослыми, состоятельными людьми, то эти детские игрища выглядели глупыми.
Хотя, это, похоже, не имело ровным счётом никакого значения – ведь даже он, казалось бы, такой циничный и твёрдо стоящий на ногах, не удержался от соблазна.
До дома Степана добрались очень быстро и без приключений. Никаких «хвостов» с мигалками за ними не наблюдалось, оставалось только надеяться, что сторож, несмотря на поздний час, не спит и откроет им ворота. Стёпа коротко просигналил, тормозя возле забора, и почти в тот же миг над высокими железными воротами вспыхнул прожектор. Степан вышел из машины, помахал в камеру, висящую над створками ворот, и те сразу же разъехались в стороны.
– Чего, Кузьмич, не спишь? – ухмыльнулся Степан, выходя и кивая невысокому, коренастому мужичку, вышедшему из двухэтажного домика, расположенного прямо возле забора.
– Ну так, дежурю, – потёр заспанное лицо мужичонка, явно до этого спавший и видевший десятый сон.
– Молодец, дежурь-дежурь, – похвалил Степан и отвернулся от сторожа, потеряв к нему всякий интерес.
Полина, покинувшая Субару, стояла, ни слова не говоря, всё такая же безучастная ко всему, как и раньше.
– Идём, – тихо проговорил Стёпа, подходя к Поле и беря её за руку.
Ладонь была ледяная. Полина позволила увести себя в сторону дома, а Степан решил, что сегодня он выяснит если не всё, то основное, что его тревожило. Почему-то это стало очень важным.
7
– К сожалению, из напитков только коньяк. – Степан повертел в руках бутылку Хеннеси, наблюдая, как Поля, обхватив себя за плечи, стоит возле окна. – Сойдёт?
– Да, – раздался хрипловатый голос.
Она не обернулась, так и продолжая стоять и смотреть на улицу. В небольшой гостиной было холодно. Растопленный Стёпой камин ещё не успел нагреть комнату. Оставалось греться подручными средствами – коньяком и… коньяком.
Стёпа подошёл к Полине и встал рядом, протягивая ей бокал. Та послушно взяла его и тут же ополовинила, заставив Степана удивлённо кашлянуть. Она заметно нервничала, хоть и старалась скрыть это за обманчиво спокойным видом.
– Ничего не хочешь мне рассказать? – осторожно поинтересовался Степан, решив не тянуть кота за все подробности.
Разумеется, разговаривать о центре и связанных и с ним делах он не собирался, но Полину что-то тревожило, и он хотел узнать причину.
– Нет, – чуть дрожащим голосом ответила Поля, делая ещё один глоток из бокала. – И не думаю, что должна хоть что-то тебе пояснять.
Степан хмыкнул, отставляя бокал. Затем развернулся, прислонившись к подоконнику и складывая руки на груди.
– Ты понимаешь, что если бы ты сегодня была одна, могла бы оказаться где-нибудь на том свете?
Поля кривовато улыбнулась. Перевела взгляд на Стёпу, чуть задержав его на губах. И почему-то от этого взгляда Степану стало жарко.
– Я не просила тебя садиться ко мне в машину, и уж тем более не просила проявлять по отношению ко мне ненужную заботу, – ответила она мягко, отворачиваясь к окну.
Это было резонно. Однако Стёпу её слова нисколько не тронули. О чём бы она его просила или не просила, он привык делать то, что хотел сам, не особо полагаясь на мнение остальных. А уж если было ясно заранее, что от его решения зависит очень многое, то Стёпа это решение принимал не спросив.
– Очень логично, Полина, – склонил он голову набок. – Но не думаю, что стоит говорить о том, что ты не просила сделать, если всё уже случилось. И если ты не желаешь мне ни о чём рассказывать – это только твоё право. Но я хочу, чтобы ты знала – если тебе нужна будет помощь, я готов её оказать.
Она бросила на него быстрый взгляд, в котором сквозило желание удостовериться, правдивы ли его слова. А потом, будто решив, что он говорит неправду, отвернулась.
– У меня всё хорошо, – проговорила тихим неуверенным голосом.
– Отлично, – кивнул Стёпа, отталкиваясь от подоконника и проходя в сторону бара. – Ещё выпьешь?
– Да.
– Голодна?
– Нет.
Поля подошла к Стёпе, протягивая ему бокал, который он тут же наполнил.
– Я скоро поеду, спасибо, – произнесла она, передёрнув плечами, словно ей снова стало холодно.
– Куда поедешь? – удивился Степан, глядя на то, как Полина с жадностью пьёт коньяк.
– Домой, – пожала она плечами, будто он спрашивал какую-то глупость.
– За рулём? – на всякий случай уточнил Стёпа, кивая на полупустой бокал в руках Поли.
– Мне не впервой.
– Нет, дорогая моя, так дело не пойдёт, – покачал головой Степан, – Сегодня мы переночуем здесь, а завтра съездим к Парнасу за моей машиной. В таком виде ты отсюда не уедешь. Да и такси – не вариант, – предвосхищая возможные протесты со стороны Полины, произнёс он. – Не волнуйся, домогаться тебя не стану. Если, конечно, ты сама не попросишь.
Он сдержал смешок, видя, как вытянулось лицо Поли и, вынув бокал у неё из рук, протянул ей ладонь.
– Идём, провожу тебя в гостевую комнату, тебе ещё нужно переодеться.
8
Степан не мог заснуть, не в силах понять, что является тому причиной. Навряд ли это была Полина, которая находилась в соседней комнате. Он привык к присутствию женщин в своей жизни, разве что они обычно не затрагивали никаких струн в его душе. Он просто пользовался их телами, зная, что не увидит больше никогда в своей жизни, а если и увидит, то равнодушно скользнёт взглядом, если вообще узнает. Совсем другое дело – Полина. Да, она вызывала у него симпатию, но иногда хотелось встряхнуть её, показать, что она неправа в своём странном желании доказать ему и самой себе, что ей никто не нужен. Разумеется, он не имел никакого права предпринимать какие-то действия, чтобы её этой уверенности лишить, но так чертовски хотелось, чтобы именно эта женщина показала, какая она на самом деле.
А сам он? Разве не прикрывался своим цинизмом, не желая пускать кого бы то ни было на порог своей души или, ещё того хуже, – в душу? Быть может, и его броню кому-то хотелось пробить, и он бы стал сопротивляться этому изо всех сил. Но сейчас речь шла не об этом.
И, тем не менее, пока Стёпа стоял на той грани, когда вполне мог позволить себе войти в спальню к Поле и удовлетворить своё желание, нимало не заботясь о том, что будет у них дальше. Возможно, даже с удовлетворением желания и пройдёт этот странный интерес.
Степан повернулся набок, пытаясь заснуть. Постель была влажная и холодная. Обычно он предупреждал заранее о том, что приедет, и Кузьмич включал отопление, чтобы прогреть дом. Но сегодня он не имел права ни на кого злиться, потому что всё решилось спонтанно. Интересно, а Полине тоже холодно в её постели?
В ответ на эту мысль дверь в комнату Стёпы приоткрылась, и он увидел на пороге хрупкую фигурку Поли. На ней была надета только его футболка, которую он выдал ей перед тем, как отправиться спать. Что, интересно, ей могло понадобиться в его комнате? Степан лежал, не шелохнувшись, наблюдая за тем, как Полина приближается к нему. Вот она ненадолго замерла на пороге, словно решала, стоит ли ей заходить. А Стёпа вдруг поймал себя на мысли, что ему самому хочется, чтобы она вошла. Чтобы она сама проявила инициативу.
Поля, будто подслушав его мысли, шагнула в спальню, прикрывая за собой дверь. Первое время её не было видно во мраке комнаты, только были слышны легчайшие шаги.
– Стёпа, – шепнула она его имя, остановившись неподалёку от кровати.
Степан молчал, ему было очень интересно, что предпримет Полина дальше. А сомневаться в её намерениях относительно того, зачем она оказалась здесь, не приходилось. Вот только решится ли она на что-то сама? Постепенно глаза Стёпы снова привыкли к темноте, и он сумел разглядеть Полю, застывшую прямо рядом с его постелью Она, наконец, решившись, скользнула к нему под одеяло, замирая рядом.
Стёпа физически ощущал тепло, исходящее от её тела. Возбуждение пронеслось по телу жгучей лавой, заставляя напрячься. Он уговаривал себя, что пока нужно подождать того, что же станет делать Полина дальше, хотя, имел полное право что-то предпринять, обнаружив её в своей постели.
А потом прохладная ладонь скользнула по его руке, вызывая в теле дрожь. Чёрт! Как давно он не реагировал на прикосновения женщин подобным образом.
– Ты понимаешь, что я отпущу тебя из своей постели только утром? – шепнул он в темноту, не предпринимая никаких действий.
Ладонь на секунду замерла на его руке, а потом продолжила своё путешествие, скользя к плечу.
– Да, – только и выдохнула Поля.
И это короткое слово было последним рубежом, который отделял сегодня её от Стёпы. Он откинул одеяло прочь, потому что под ним стало невыносимо жарко. Теперь можн было разглядеть хрупкое тело рядом почти во всех подробностях. Степан облокотился на одну руку, а другую положил на лицо Полины, обегая большим пальцем контур её губ. Он уже целовал её тогда в клубе, но сейчас уже не помнил вкус тех поцелуев. Да и, наверное, они тогда были самыми обычными. Ни он, ни она не рассчитывали на то, что когда-либо снова увидятся. Сейчас же всё стало совершенно иным.
Она раскрыла губы сразу же, позволяя Стёпе неспешно скользнуть в глубину её рта языком. От Поли пахло сандалом и коньяком, и Стёпе вдруг почудилось, что они в какой-то экзотической стране, где и сама Поля – что-то почти недоступное и редкое.
Она гортанно простонала, впиваясь ногтями в его плечи, и закинув на него ногу. Стёпа еле сдержал рык – на Плолине была только футболка и больше ничего.
– Не торопись, я хочу взять тебя медленно и не спеша, – шепнул он, чуть отстраняясь.
Её глаза казались мерцающими в темноте, она возбуждала его, манила…
Он никогда не говорил с женщинами в постели, разве что иногда мог грязно ругнуться, когда брал какую-нибудь шлюху, а сейчас от произнесённой им же фразы по телу прошла новая волна возбуждения. Что же делала с ним эта женщина, узнать и познать которую ему пока было не дано?
Губы пустились в исследование её нежной кожи, которая и источала запах сандала. Потом пальцы дёрнули футболку в разные стороны, разрывая и оставляя Полю совершенно беззащитной перед ним. Но именно он чувствовал себя таковым. Словно на эту ночь все барьеры были разрушены, и он оказался перед женщиной без привычной брони.
Полина извивалась в его руках, тихо постанывая, и это возбуждало ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее было просто невозможно. Она зарывалась пальцам в его волосы, притягивая его голову ещё ближе, когда он обводил языком соски. Раскрывала для него ноги ещё шире, когда он ласкал её, медленно доводя до оргазма, а потом всё смешалось в яркий калейдоскоп – все краски и ощущения, эмоции и чувства. Только влажные тела на влажных простынях, шёпот, стоны, сливающиеся в один. Медленные движения и полная потеря реальности. Её больше не существовало. Полина отдавалась ему вся, иногда трогательно прижимаясь всем телом, словно ища защиты. А Стёпа хотел укрыть её от всего мира, и чтобы она в этот момент принадлежала только ему.
За окном засерело, возвещая о том, что в Питер пришёл очередной унылый и пасмурный день. Полина спала в объятиях Стёпы, которому было совсем не до сна. Он размышлял о том, почему этой женщине удалось так быстро дать ему ощущение, что он беззащитен перед ней? Да и от чего ему нужно было защищаться, находясь рядом с Полей?
Он прижал её к себе ещё ближе, и Полина инстинктивно обняла его в ответ. А Стёпе почему-то очень не хотелось, чтобы это волшебство заканчивалось с приходом нового дня.