Текст книги "Чужак (СИ)"

Автор книги: Полина Люро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9

Загнанный в ловушку собственных переживаний, Дасти решает вернуться в трактир, где потерял память, и встречает там незнакомца, принимая его за своего врага…

Солнце с любопытством заглядывало в разбитое окно палаты, туда, где ещё совсем недавно находились так и не пришедшие в сознание Юджин и Эмма, а сейчас ветер гонял по полу обрывок пожелтевшей от времени газеты… Я стоял посреди комнаты, растерянно опустив руки, и не понимал, как это могло случиться за такое короткое время. Получается, ребят похитили, пока я дрался с громилой, ведь Лурк, вместо того чтобы охранять их, нарушил мой приказ…

Застонав, схватился за голову, не замечая, что говорю вслух:

– Какой ещё «приказ»? Опомнись, Дасти, это же он ― начальник. Кажется, я схожу с ума… Но всё равно, Лурк не должен был оставлять их ― высокомерный урод, ты сейчас получишь…

Сжав кулаки, развернулся к двери, нос к носу столкнувшись с хмурым руководителем. Кажется, тот понял моё состояние без слов, сразу же скрутив руки взбешённому «герою». Его ехидный голос словно яд вливался в уши:

– Что такое, Дасти? Испугался, что «бестолковый начальник» бросил «детишек» без присмотра? Идиот… Я приказал своим людям унести обоих в другую палату, подальше отсюда, и поставил охрану. Ну как, успокоился, или всё ещё хочешь пустить кровь «уроду»?

Видя, что я уныло повесил голову, он отпустил посиневшие от его захвата руки, неожиданно похлопав по плечу:

– Остин проводит тебя к ним… Что уставился? Его драгоценной Мелене полегчало, и твой беспокойный обжора-напарник примчался на помощь «бедному Дасти». Не понимаю, за что только все тебя, дурака, любят?

Он ещё что-то бубнил, улыбаясь одними глазами, но я уже не слушал, бросившись в объятия сиявшего, как сегодняшнее солнышко, Остина… Оставив все разговоры на потом, мы поспешили в подвальное помещение, где за массивными стальными дверями под охраной суровых стражников находилась «особенная» палата, куда вернувшийся напарник меня и втолкнул. В по-домашнему уютно обставленной комнате стояли две кровати, на которых расположились очнувшиеся «потеряшки», окружённые симпатичными медсёстрами и на удивление довольным доктором…

Не успел я и слова сказать явно не понимавшему, что происходит Юджину, на порозовевшей физиономии которого застыла смесь смущения и испуга, как строгий голос нашего «медицинского светила» прогрохотал так, словно в палату заявился демон во плоти:

– Кто пустил постороннего? Пациенты ещё очень слабы, так что убирайтесь вон, господин сыщик ― им нужен покой, а не Ваши дурацкие допросы…

Я был так счастлив увидеть обрадованные глаза молодого напарника и прелестное личико улыбавшейся Эммы, что почти простил строгому доктору плохие манеры. Невежливо оттолкнув его с дороги, успел горячо пожать руки вернувшимся с того света друзьям, крикнув напоследок:

– Поправляйтесь скорее! ― пока смеющиеся «сестрички» выталкивали меня вон…

Парк у больницы хоть и не мог сравниться с нашим, но всё же ― был, и, устроившись на одной из его давно не крашенных, кособоких скамеек, мы с Остином торопливо обменивались новостями. Он слушал мою историю, тревожно потирая могучую шею, высказавшись о происходящем всего один раз, но так, что даже у привычного к подобным фразам младшего следователя загорелись уши. После чего печально вздохнул:

– Лучше всего Юджину сейчас бросить дело и уехать, боюсь, «эта тварь», ― он ещё раз выразительно пояснил, что думает о нашем враге, ― не оставит парня в покое. Мелене стало лучше, сегодня же отправлю её вместе с детьми к своим родителям. Они уже приехали и готовы позаботиться о них. А тебя, Дасти, не брошу, и не пытайся отговаривать ― я принял решение. Пока не покончим с этой напастью, никто из нас не сможет спать спокойно. Одному в таком деле не справиться…

Кивал в ответ, понимая, что он прав, и всё же, доверяя этому толстопузому добряку, так и не решился рассказать о подозрениях на свой счёт. Слушая о нашем с Юджином невероятном путешествии на «ту сторону», Остин смотрел как-то странно, и, хоть ничего не сказал в ответ, с его круглого лица не сходила ироничная ухмылка…

На вопросы о Мелене напарник сердито ударил кулаком в скамейку, отчего та подозрительно хрустнула и даже, как показалось, немного просела:

– Она ничего не помнит, или хорошо, как его, делает вид… Моя жена не только очень умная, но и упрямая женщина, Дасти, и, боюсь, если уж она решила молчать, этого не изменить. Поверь ― и упрашивал, и даже умолял ― всё без толку, видимо, этот тип её сильно запугал… Но с Остином Гиббом у него такой номер не пройдёт. Подожди, как его, до вечера ― разберусь со своими и перееду к тебе поближе…

Проводив его до коляски, решил снова наведаться в Архив, где не так давно работал. И хотя все бумаги, так или иначе относившееся к Дарси, были просмотрены, я почему-то надеялся найти новые зацепки ― ведь раньше, расстроенный трагическими событиями, действовал впопыхах и сгоряча. Впрочем, если подумать, и сейчас моё состояние было ничем не лучше…

Однако, покидавший больницу задумчивый Лурк одобрил это решение.

В Архиве бывшего коллегу приняли, не задавая вопросов. Воспользовавшись тем, что надышавшиеся пылью работники «пера и чернила» к полудню покинули свою «каторгу», чтобы пообедать на свежем воздухе, я снова внимательно осмотрел комнату, где всё произошло. И прежде всего ― тот самый шкаф… Это его Дасти Родж, раскачав, толкнул на лучшего друга. От одной мысли об этом сердце затрепыхалось в отчаянии, а на глаза навернулись слёзы…

С трудом заставив себя сосредоточиться, я внимательно осмотрел шкаф, осторожно ощупывая рельефные узоры на его дверцах:

– Вся верхняя часть наверняка была в крови, и её пришлось отчищать, ― достав лупу, вглядывался в тонкие завитки узора, ― но сделать это не так просто, должны были остаться хотя бы крошечные следы ― а их почему-то нет. На каменном полу тоже всё тщательно вымыто, ни капли в зазорах между плитами ― не припомню, чтобы наш уборщик Дени раньше так старался… А это ещё что?

По краям массивного шкафа кто-то явно пытался заделать большие вмятины или сколы, посадив отвалившиеся куски дерева на клей. И этот «кто-то» ― точно не мастер, потому что работа была выполнена кое-как, неровные стыки попросту закрашены в цвет тёмной древесины. Именно в этом месте громадина упала на ноги Дарси, вряд ли разломившись от удара…

С помощью кинжала отковырнул неровно приклеенный кусок резного дерева, обнаружив за ним достаточно большое углубление, пахнувшее кожей и смазкой для металла. Очевидно, раньше тут был какой-то механизм, и на противоположной стороне тоже…

В растерянности не спеша отошёл назад, стараясь найти то самое место, где стоял Дарси. Мой друг, любивший мастерить из дерева, сам придумывавший хитроумные поделки со скрытыми пружинами и потайными винтами…

– Боже, Бен… Неужели, это твоя работа? Выходит, ты заранее всё продумал ― секретное устройство, которое должно было сработать при наклоне. Например, пружины, вытолкнувшие стальные упоры ― благодаря чему при падении шкаф не раздробил кости сообразительного изобретателя. Или что-то в этом роде… Только Дарси знает, как это было на самом деле. Вот хитрец, всё точно просчитал… И когда успел?

От волнения я начал ходить по комнате, пытаясь ерошить волосы, которых не было:

– Выходит, он притворялся? Вряд ли, удар был слишком сильным ― возможно, потерял сознание от боли. Его унесли, как и я, посчитав мёртвым… и кто-то быстро всё подчистил. А дальше? Дохляк Пит сразу бы обнаружил, что Дарси ещё дышит. Значит, Бен погиб по пути в его «апартаменты» или… чёрт подери, до сих пор жив. Похоже, наш «трупорез» всё знал с самого начала, но почему-то скрыл этот факт ото всех. А от Лурка? Неужели и бешеный начальник тоже «в курсе» случившегося, меня же как доверчивого идиота просто водили за нос, разрешив похоронить пустой гроб?

Я с размаха ударил кулаком по столу, около которого стоял, опрокинув чернильницу, и, тяжело дыша, смотрел, как тёмная лужа растекается по чистому листу:

– Ну держитесь, господа «сыскари», это вам так с рук не сойдёт… И тебе, Бен, придётся многое объяснить…

Уборщика Дени я нашёл в кладовой, где, забравшись с ногами на маленькую лавку, этот дальний родственник начальника Архива уничтожал лепёшку с явно заплесневелым и слишком «ароматным» сыром, миазмы которого уже просочились в коридор. Заткнув нос, решительно постучал в незапертую дверь:

– Давно не виделись, Дени ― что на этот раз украл?

Не спорю, я был очень зол, и этот толстый увалень просто попался под горячую руку. Однако его реакция на вторжение в собственные владения была необычной ― и без того пугливый воришка, увидев меня, чуть не подавился и, бухнувшись на колени, прокашлял:

– Только не жалуйтесь дяде, господин сыщик, Дени всё-всё расскажет…

Я вытащил его за пределы мира швабр и метёлок и, прижав к стене, «ласково» пожурил:

– Внимательно тебя слушаю, свиная морда…

История оказалась интересной ― накануне известного события Дарси сам проинструктировал уборщика, что и в какой последовательности тому следовало делать, пообещав хорошие деньги за выполненную работу и молчание. Думаю, ушлый напарник применил не только пряник, но и кнут, потому что, подозреваю, знал подноготную своего оппонента.

Третий раз выслушав краткие объяснения Дени ― как только Бена унесли, вырвал странные металлические штучки из шкафа, заклеив дыры, и тщательно вымыл пол и дверцы, ― я сообразил, что большего от него не добиться, и похлопал парня по плечу, отчего тот почти сравнялся цветом с белёной стеной:

– Так ты уже получил свою награду?

Дени замотал головой, прошепелявив мне на ухо:

– Господин Дарси сказал, что отдаст деньги, как только вернётся «к жизни». А он всегда держит слово, ей богу…

Вспомнив прижимистого напарника, недоверчиво хмыкнул на такое заявление, поспешив во владения Пита ― подвал, где находилась покойницкая, молясь, чтобы Дохляк оказался там, а не на очередном «вызове». На этот раз удача была на моей стороне ― тощий словно жердь, но жилистый Пит, пугавший новичков, не привыкших к его «особенным», закрывавшим пол-лица очкам, своей знаменитой улыбкой, от которой мурашки рысцой пробегали по коже, был на месте.

На самом деле Пит был добрейшей души человеком и встретил младшего агента в маленьком закутке своей лаборатории, где на полках стояли страшного вида банки и колбы с очень подозрительным содержимым, приветливым:

– Слышал, ты помог Юджину и его красотке выкарабкаться ― одобряю! Хочешь ветчины, свежайшая, со слезой… ― он поправил длинный до щиколоток кожаный фартук, указав на стол огромным мясницким ножом, на котором лежал его нехитрый, завёрнутый в простую бумагу обед.

Принюхавшись к этой трапезе, чихнул, невольно усмехаясь:

– Да у тебя тут пахнет то ли кислотой, то ли чем похуже… Как можно есть в такой обстановке?

Пит довольно улыбнулся:

– Это дело привычки, тут главное ничего не перепутать. Вот был случай…

Поднял руку, останавливая этот неиссякаемый фонтан красноречия:

– Сначала ответь на вопрос, только, пожалуйста, не виляй, всё слишком серьёзно… Ты ведь мой друг, и Дарси тоже, или… нет?

Его лицо словно ещё больше вытянулось, глаза погрустнели:

– Друг, не сомневайся… Но ты не об этом хотел спросить, да? Понимаю, Бен говорил, что рано или поздно догадаешься. Спрашивай уж, расскажу то, что знаю, а это совсем немного. Дарси любил напускать тумана, всё повторял:

– Меньше знаешь, крепче спишь…

Он зачем-то вытер руки о белоснежное полотенце и, вздохнув, уселся на видавший виды стул, указав мне на высокий трёхногий табурет. На душе вдруг стало тоскливо ― захотелось просто уйти отсюда ― наверное, было страшно услышать правду… Хотя жизнь научила Дасти Роджа сомневаться во всём, и поэтому, присев на краешек колченогого чудовища, я обречённо вздохнул:

– Слушаю, Пит…

Оказывается, Бен пришёл к нашему «трупорезу» накануне предполагаемой инсценировки, попросив о помощи, потому что, по его словам, мы оба оказались в трудном положении. И чтобы продолжить зашедшее в тупик расследование, Дарси предстояло «умереть», что ослабило бы бдительность врага. Всё должно было выглядеть натурально, и поэтому он не сказал о своём плане даже лучшему другу…

Во время своего повествования взволнованный Пит размахивал ножом, словно пытался разрезать кружившиеся в воздухе пылинки, его голос звучал очень искренне:

– Клянусь, Дасти, это всё, что знаю. Вот встретишь неугомонного, сам с ним и разбирайся. Я всего лишь помог ему выбраться, заменив тело твоего дружка на труп молодого, довольно похожего бродяги. И не спрашивай ― понятия не имею, где сейчас ошивается Бен. Кто знает, что в голове у этого парня…

Кивнул:

– Хорошо… Тогда последний вопрос, Пит ― Лурк в курсе?

Пит положил нож на стол, посмотрев как на недоумка:

– С ума сошёл? Нет, конечно… Иначе меня бы уже вышвырнули из этого заведения или посадили в каталажку за фальсификацию…

Торопясь покинуть подвал, я нервно кусал губы:

– Как мог Бен скрыть «такое» от напарника? Выходит, не доверял… Или всё дело в потери памяти? Чёрт его подери… Надо как можно скорее разыскать зас…ца. То, что на местах преступлений постоянно видели хромого человека, видимо, означает ― Дарси следит за негодяем…

От волнения меня знобило, и ноги спотыкались на ровном месте, но я продолжил рассуждать:

– Почему же этот тупица сам не пришёл и не объяснил ситуацию? Потому что опасно ― или враг не купился на его «фокус со смертельным исходом», или… эта тварь подобралась слишком близко, и я могу случайно проболтаться. Неужели кто-то из своих ― Лурк, Остин или Юджин? Не верю, хотя за Лурка поручиться не могу… А что насчёт обоих напарников ― почему я так им доверяю, хотя знаю всего несколько месяцев…

Забрался в коляску, прислушиваясь к оглушительному грохоту готового разорваться сердца:

– Так вот оно какое ― настоящее отчаяние… Что может быть страшнее предательства друзей, и что глупее ― слепого доверия? Потеряв память, ты, Дасти, уподобился слепцу, просящему помощи у незнакомцев ― вынужден полагаться на них и даже доверять свою жизнь, не имея возможности проверить, смотрят ли они на несчастного с сочувствием или, смеясь, корчат ему рожи и готовят ловушку для простака…

Расстегнув тугой воротник форменного сюртука, я вытирал ладонью стекавшие по щекам солёные капли пота, а может, и не его одного. Срочно нужно было выпить, и, подстегнув лошадей, направил их к тому самому трактиру, где в драке умудрился получить памятный удар по макушке и в который, если верить Лурку, наведывался каждую пятницу, просиживая штаны в гордом одиночестве…

– Сегодня как раз конец недели, почему бы не возродить подзабытую традицию? Вдруг объявится тот, кого ты так долго и упорно ждал ― должно же Дасти Роджу хоть в чём-то повезти…

В трактире было немноголюдно ― слишком рано для подгулявшей публики, и, подозвав к себе приветливо кивнувшего слугу, сказал:

– Тащи лучшую выпивку на моё обычное место, хочу напиться…

Тот понятливо проводил посетителя к столу у окна, подав пару запечатанных кувшинов и миску с «горячим», по виду напоминавшим подогретые остатки вчерашнего ужина. Я не стал привередничать, быстро наполнив кружку, и, сделав первый глоток, удивился фруктовому аромату и изысканному вкусу напитка, тронув замершего провожатого за локоть:

– Эй, как там тебя, не знал, что в вашем свинарнике подают приличное вино…

Парень наклонился, обдавая запахом жареной рыбы и лука:

– Я ― Тони, господин сыщик, Ваш вечный должник, ― и, видя мой изумлённый взгляд, добавил, ― Вы спасли нашу с женой малютку Пэнни, вытащив из горящего дома…

Пожал плечами:

– Прости, Тони, не помню…

Он вздохнул, смахивая невидимые крошки со стола:

– Понимаю, это после несчастного случая. Я тогда вынес раненого господина на улицу и подозвал старика Шаня, сделав всё, как велел Ваш друг…

От волнения сердце на мгновение замерло:

– Какой «друг»?

– Тот самый, что сейчас прислал Вам хорошего вина… Позвать его?

В горле словно застрял ком, и, не в силах говорить, я просто кивнул, мысленно ликуя:

– Наконец-то хоть что-то. Кто бы ты ни был ― пора нам познакомиться, «друг»…

Тихое шуршание за спиной заставило напрячься, а когда чужая тяжёлая ладонь легла на плечо, пальцы тут же сжали рукоять кинжала. Хриплый, напоминавший кашель негромкий смех не на шутку взбесил:

– Ну-ну, Дасти Родж, опусти оружие ― оно тебе не понадобится, во всяком случае, сейчас. Пей, вино отличное, мне удалось привезти несколько бутылок с «той стороны», а я пока сяду напротив ― мы же давно не виделись… Только сначала пообещай не действовать сгоряча и с применением грубой силы, как ты любишь. Или я уйду, и никакого разговора не будет. Согласен?

Подавив растущее желание схватить «весельчака» за руку, бросив через плечо, кивнул:

– Давай попробуем…

Длинный, до пола, странно шелестевший плащ полностью скрывал фигуру незнакомца, так же как глубокий капюшон ― его лицо. Единственное, что я сумел заметить, пока он величественно огибал стол, словно корабль небольшую скалу, что этот тип, как Дарси, был довольно высок, но точно не прихрамывал.

Ещё он оказался обладателем хотя и неестественно хриплого, но всё же молодого голоса. Его худые руки, выглядывавшие из широких рукавов, явно принадлежали человеку, никогда не знавшему тяжёлого физического труда. Длинные узкие пальцы могли говорить об аристократических корнях владельца, или ― горячей любви к музыке. Наконец, просто артистической натуре ― например, любителю мистики и создателю прекрасных иллюзий Адаму Чадински. Да, негусто…

– Ах, Адам, Адам ― почему же я раньше о тебе не подумал? Доверился рассказу испуганного человека, подвергшегося нападению ― которое он, кстати, мог сам организовать ― и якобы «случайно» заброшенному на «чужую» сторону. А что если там, на повороте дороги, как раз и находится загадочный переход между нашими мирами? Конечно, вряд ли всё так просто, к тому же, как проверить своё внезапное озарение ― наброситься на него с кулаками, сорвав, наконец, маску с негодяя? А если промахнусь, и он опять уйдёт….

Пока эти мысли лихорадочно крутились в моей голове, с ней начало происходить что-то странное ― она вдруг стала лёгкой и пустой, как улетающий в небо разноцветный бумажный фонарь, в то время как ноги налились страшной тяжестью, прирастая к соломенному полу трактира…

– Вот идиот, вино наверняка отравлено…

Смех незнакомца был немного грустным, слова же звучали ласково, словно добрый дедушка бранил неразумного внука:

– Ну что же ты, Дасти… Пора бы уже знать ― не стоит пить всё подряд, если находишься среди «чужаков» или, тем более, врагов, ― он снова засмеялся, ― не пугайся, это я не о себе. Вино не отравлено, просто небольшая «добавка» не даст тебе наделать глупостей и очистит разум. Поверь, это как раз то, что надо запутавшемуся младшему агенту Роджу. А то, честно говоря, ты такой тугодум ― давно пора было во всём разобраться…

Я почувствовал, что поневоле заливаюсь краской ― ведь этот мерзавец, как ни крути, был прав. Но в то же время меня распирало от злости, потому что сил не осталось даже поднять руку, чтобы сорвать с него капюшон. Так хотелось заглянуть в это бесстыжее, наверняка ухмылявшееся лицо, а ещё лучше ― от души плюнуть в него…

– Чёрт, какого… чтоб…

Но в одном противник точно не солгал ― голова заработала лучше. Я внезапно успокоился, отбросив бредовое желание силой мысли приподнять дарёную бутыль «отравы», запустив её в голову наглеца, и сказал так, как будто ни капли не сомневался в своих словах:

– Не такой уж Дасти Родж и тугодум, Адам… Вычислил же тебя. Давай, докажи, что я не прав, сними капюшон ― обещаю, посмеёмся вместе…

Над нами повисла та трагическая тишина, которую часто описывают в любовных романах, когда внезапно вернувшийся муж застаёт супругу в объятиях лучшего друга. Трое в комнате, словно умоляющее взять его в руки заряженное ружьё на стене… Ну, или что-то в этом роде. Во всяком случае, я, как и те несчастные, затаив дыхание, ждал ответа…

Глава 10

Кажется, у Дасти всё складывается совсем неплохо ― он, наконец, встретил друга и выяснил, кто стоит за страшными преступлениями в городе. Но жизнь слишком непредсказуема… Так чем же закончится эта история?

Не знаю, на что я рассчитывал, предложив сидящему напротив человеку, закутавшемуся в плащ так, словно он был болен проказой и боялся напугать окружающих провалившимся носом или страшными язвами на лице, сыграть «в открытую»? То есть, наконец, перестать корчить из себя загадочного незнакомца в шуршащем плаще и, открыв физиономию, честно признаться:

– Я и есть монстр, убивавший людей в этом паршивом городе… И что ты сделаешь, глупец Дасти, со своими «ватными» руками и ногами, если даже не можешь держать веки открытыми? Олух…

Но мгновения, казалось, превратились в часы, а, сидевший напротив противник всё ещё раздумывал ― стоит ли принять моё предложение или, как в прошлый раз, приложить упрямца дубинкой по макушке, чтобы не отвечать на неудобные вопросы…

Предел терпению настал, когда слишком уж задумчивый оппонент выкинул «номер» ― вдруг рухнул на стол, опрокинув бутылку на далеко не идеально чистый пол.

Думаю, в тот момент от удивления у меня слегка вытянулось лицо:

– Это ещё что, господин «хороший»? Так нечестно ― вздремнуть решили, что ли? А кое-кто даже руки поднять не может, чтобы сорвать капюшон и полюбоваться на Ваше личико. Обидно… ― честно говоря, я слегка растерялся, да и злиться-то уже сил не было.

Сзади кто-то резко закашлял, и от неожиданности я чуть не сполз под стол, но пухлая рука Тони вцепилась в плечо, удержав от конфуза:

– Господин Родж, пора уходить отсюда. Чует сердце, с Вашим другом не всё в порядке…

– Какой ещё друг, Тони… Ну-ка, проверь, бьётся ли жилка у него на шее. Неужели, обморок?

Испуганная физиономия трактирного слуги могла означать только одно ― похоже, нам с этим чудаком так и не суждено познакомиться поближе, но упустить возможность хотя бы одним глазком взглянуть на него я не мог:

– Вот что, парень, если и в самом деле хочешь отплатить за проявленную к твоей семье доброту, сними с этого типа капюшон… Ну смелее, не укусит же он тебя, а то придётся расследовать, кто подлил отраву в вино, поданное, кстати, тобой…

Понятливый Тони тут же отдёрнул ткань, и вздох разочарования вырвался из груди младшего агента Дасти Роджа, не способного на данный момент пошевелить и пальцем. Это оказался мужчина «за сорок» с гладким как шар черепом и бесцветным лицом ― почти невидимые, удивлённо вздёрнутые брови над закрытыми глазами, кривой, неправильно сросшийся, видимо, после удара нос и плотно сжатые блёклые губы над квадратным подбородком, который явно не украшали неприятного вида шрамы.

Такая занятная, весьма запоминающаяся физиономия… Но мы точно не были знакомы, хотя совсем недавно он и утверждал обратное… Если только в «прошлой» жизни, о которой я всё равно ничего не помнил.

– Уходите, господин сыщик, а то на Вас повесят убийство ― в шее этого типа торчит тонкая игла… ― упрямо бубнил над ухом Тони, и пришлось буркнуть в ответ:

– Да я бы с радостью, только ноги вросли в пол. Какая ирония ― этот парень подлил яд в вино, чтобы противник лишний раз «не трепыхался», а в итоге сам «успокоился»… Интересно, кто его так?

Новый знакомый молча закинул мою руку себе на шею, рывком выдернув из-за стола. И пока я с грустью ждал, когда он, кряхтя, уронит бедное тело на пол, кто-то сильный, подозрительно знакомо пахнувший мятными леденцами и чем-то пряным подхватил обессилевшего Дасти с другой стороны, потащив к выходу.

Эти двое довели меня до коляски, не слишком бережно закинув внутрь. Второй благодетель в тёмном, напоминавшем сутану священника пальто, чьё лицо скрывала мрачная широкополая шляпа, шепнул что-то на ухо Тони, и тот, поклонившись, «растворился» в дверях трактира. Уверенно погоняя коней, похититель хмыкнул, не оборачиваясь:

– Что ты за человек, Дасти, постоянно влипаешь в странные истории, если бы не я… Эй, что молчишь, или «паутина» добралась и до твоего обычно болтливого языка?

Губы расплылись в радостной улыбке:

– Смотрите-ка, наш «пришибленный», наконец, объявился… Ничего не хочешь рассказать раненому напарнику, а, Дарси?

Тот натянул поводья и, развернувшись, привычным жестом сдвинул свой необычный головной убор на затылок. Его обаятельная мальчишеская улыбка осветила уставшее лицо:

– Потерпи немного, скоро доберёмся до моей «берлоги» и поговорим, друг. Как же я соскучился по твоей дурацкой физиономии…

Слова почему-то застряли во внезапно запершившем горле ― и сам не понимал, хочется ли обругать этого дурака или признаться, как же я счастлив видеть его живым… Коляска тронулась, нещадно подскакивая на ухабах, и впервые за сегодняшний день, расслабившись, я закрыл глаза, кажется, задремав…

Было не просто тепло, а нестерпимо жарко. Влажный, похожий на джунгли лес обступал меня со всех сторон. Его липкие щупальца уже обхватили беззащитное обнажённое тело, стремясь разорвать на части. Я ещё пытался сопротивляться, но силы были на исходе. Рот открывался в беззвучном крике:

– Пошли прочь, твари! ― а тело напряглось, уже готовое сдаться…

Холодный ливень обрушился откуда-то сверху, остудив жар, и страшный сон нехотя выпустил жертву из своих безумных объятий. Мокрые веки вздрагивали, ресницы словно чёрные крылья мотылька пытались разогнать обступивший мрак, и постепенно зрение прояснилось. Оказалось, что я лежу в полутёмной комнате, освещаемой парой свечей, на чём-то жёстком и холодном, укрытый мокрой простынёй, и из одежды на мне… только эта подозрительно знакомо пахнувшая ткань.

– Господи, да я, кажется, в морге. Неужели, это конец…

Что-то жгуче-холодное пыталось, проникнув сквозь лоб, заморозить мозг и, о чудо, пошевелив словно опухшими пальцами, я протянул всё ещё ватную руку к голове, сбросив на пол пузырь со льдом. Его негромкий шлепок привлёк к себе внимание тихо говоривших людей, чьи долетавшие издалека слова казались всего лишь шорохом листьев, падавших с невидимых деревьев.

Торопливый топот и обрадованный голос Дарси заставили очухавшегося бедолагу скосить глаза на бледного напарника, выглядевшего не на шутку встревоженным:

– С каких пор ты устраиваешь свои «берлоги» в нашем морге, пустозвон… ― собственный голос напомнил мне угрожающее шипение змеи.

– Сам ты болтун, Дасти… Напугал до чёртиков ― взял и отключился прямо в коляске. Пришлось срочно менять планы и везти полупокойника к Питу… Мы как могли сбивали твой внезапный жар. Очкарик сказал, что это редкая, необычная реакция на «паутину», новую здешнюю «дурь». Его, как правило, используют при ограблении, чтобы человек не сопротивлялся или, ну понимаешь… Кому же ты так сильно понравился, лысый красавчик? ― он пытался улыбаться, но в карих глазах застыла нешуточная тревога.

– Не ври, волосы уже отрастают… Это тот тип в плаще перестраховался, думал, что я полезу с ним драться. Слушай, у меня правда такой буйный характер, что ли? Ты почему глаза отводишь, Бен? Знаешь его? Не томи ― достали уже секреты… Вот очухаюсь, устрою лучшему другу допрос с пристрастием, так что заканчивай скрытничать, не доводи до греха…

Он вздохнул:

– Обязательно поговорим, но не здесь ― слишком опасно…

Словно подтверждая его слова, в комнате сначала показалась смущённая физиономия Пита, а следом ворвался бушующий как зимний ураган Лурк:

– Та-а-к! Попались, голубчики… А это кто тут у нас ― ба, хромой покойник объявился! Я-то всё ждал, когда ты, наконец, «воскреснешь», сержант Бен Дарси, ― он подошёл к напарнику, сверля его бешеным взглядом, но, внезапно успокоившись, отчеканил, ― чтоб к завтрашнему утру на моём столе лежала объяснительная. И с подробностями, Дарси… Не слышу ответа!

Дарси вытянулся в струнку, рявкнув так, что Пит спрятался за шкаф, я, вздрогнув, чуть не свалился с металлического стола, а Лурк скривился, демонстративно почесав в ухе:

– Слушаюсь, господин Тайный Советник!

Начальника, казалось, устроило это фиглярство, но в душе зародилось подозрение, что представление было разыграно специально для нас с Питом. Тем временем, Лурк повернулся ко мне, ласково проворковав:

– Тебе, Родж, тоже захотелось примерить на себя образ покойника? Это надо же, сунулся в логово мерзавцев, даже не позаботившись о подкреплении. Мало тебе в прошлый раз по голове настучали, добавки захотел? А если бы Дарси не объявился? Лысый придурок… ― гневно пыхтел он.

– Я не лысый… ― тихо возмутился в ответ, но ушлый начальник услышал и, уходя, хохотнул:

– Поздравляю… ― напоследок громко хлопнув дверью.

Пит выполз из-за шкафа:

– Ребята, я, пожалуй, пойду…

Мы проводили взглядами его долговязую сутулую фигуру, и, как только он скрылся из глаз, Дарси засунул мне в рот тёмную пилюлю:

– Это противоядие, рассасывай медленно и через полчаса уйдёшь отсюда на собственных ногах. Не смотри так, раньше ты не смог бы её принять, а с этой дрянью надо быть очень осторожным…

Я послушно перекатывал во рту горьковатый шарик, чувствуя, как постепенно возвращаются силы:

– Как много знает Лурк, Бен?

Дарси смотрел невинным взглядом провинившегося щенка:

– Понятия не имею, Дасти. Это человек-загадка ― мы проработали с ним бок о бок почти три года, но… я так до сих пор и не знаю, враг он или друг. Единственное, в чём не приходится сомневаться ― наш нынешний начальник очень умён и опасен…

У меня накопилось много вопросов к скрытному напарнику, но он был прав ― задавать их здесь было по меньшей мере глупо, и потому какое-то время мы просто молчали. Противоядие помогло, и вскоре Бен с грехом пополам помог другу одеться. Слабость, конечно, никуда не делась, но, во всяком случае, я смог двигаться и с помощью Дарси покинул вотчину Дохляка Пита…

«Берлога» Бена находилась в самом бедном квартале города, где, устроившись в маленькой комнате с крашеными стенами и дешёвой мебелью, мы пили горячее молоко, заедая его купленной по пути сдобой, вместе пытаясь разобраться в сложившейся ситуации.

И первое, о чём я спросил, было:

– Почему сразу всё не рассказал? Даже если я потерял память… Нет, тем более, что её потерял. Неужели, не доверял даже мне?

Он молчал, не поднимая глаз, зачем-то размешивая молоко в чашке:

– Не обижайся, Дасти, но всё складывалось не в твою пользу ― ты почему-то упорно отказывался объяснить, кого ждал в конце каждой недели в этом чёртовом трактире. А ведь мы напарники, и между нами не должно было быть секретов… Пришлось наблюдать за тобой, надеясь, что через день или два ты сам всё вспомнишь и, наконец, объяснишь…

Он сделал глоток, отставив чашку в сторону:

– Ладно, коротко расскажу о нас, всё равно ты догадался…

– Что мы «чужаки»? ― продолжил я.