Текст книги "Под лежачий камень… или Новогодняя сказка для взрослых (СИ)"

Автор книги: Полина Круглова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Дашка, зазывно переливаясь смехом, взбежала на второй этаж. Ей нужно было поправить прическу и макияж – это, конечно, официальная версия. На самом деле, ей нужно было побыть одной, нужно было перевести дух от игры, которую она сама же и затеяла. От той игры, которой она пыталась наслаждаться, но которая не давала ей дышать. Убрав с лица маску улыбки, она на секунду остановилась, переводя дух, прикрыла глаза и дернула ручку двери.

– О! Прошу прощения!

Она перепутала комнаты, как неловко! И она уже собралась было выходить, аккуратно прикрыв за собой дверь, когда смысл увиденного стал доходить до ее сознания. Она медленно повернулась.

Он уже натягивал пуловер через голову. Надо ж было ей войти именно в тот момент, когда он менял запачканный шашлыком свитер. Ну да! Он засмотрелся, как красиво она откидывает голову, когда так заразительно смеется над шутками Стаса. Так засмотрелся, что уронил вилку с шашлыком в соусе. В общем, косорукий ревнивец!

– Что это? – спросила она, застыв в проеме двери. Как красиво отливают матовостью ее плечи в полумраке.

– Что? – невинными глазами посмотрел он на нее.

Слишком невинными. Если бы она знала его чуть хуже… но она знала его достаточно, чтобы сразу понять, что он врет, что она застала его врасплох.

– Что это у тебя на груди? – более окрепшим голосом снова поднажала она.

– Ах это?! – он потер рукой грудь сквозь джемпер. – Да так, бандитская пуля. Пойдем к гостям!

– Не морочь мне голову! Я, конечно, не врач, но даже я могу сказать, что такого шрамяки не бывает от комариного укуса, – она сама чувствовала, что все больше взвинчивается.

– Даш, – попытался он ее урезонить. Знал же, что с Дашкой это не пройдет!

– Тебе делали операцию? – обвиняющим тоном.

– Даш, – он впервые за вечер называл ее по имени. Полоснуло как ножом. – Это не важно. Идем к гостям. Стас наверняка тебя заждался, – и в этом даже не было сарказма, только тихая улыбка.

– Тебе вскрывали грудную клетку? – от ужаса ее голос опустился до шепота.

– Даш, не стоит так драматизировать. Ну, сделали операцию, ничего страшного – теперь все в порядке.

– И как давно?

По тону ее голоса он понял: шутки кончились, и сейчас именно тот момент, та точка невозврата, после которой либо решится все, либо… либо сожалеть об этом будет бесполезно.

– Когда ты летела из Франции, мне делали операцию на сердце. Врожденный порок.

– Врожденный? – ее глаза округлились от удивления.

– Ну да – усмехнулся он. – Вот так жил больше тридцати лет и этот порок совершенно мне не мешал, а тут вдруг… ну не вдруг конечно – поистрепал я свой организм, вот и…

– Почему ты мне ничего не сказал? – тихо спросила она. Этот тихий голос, полный ужаса и сожаления, без тени обвинения выбил его из колеи.

– Можно подумать ты бы носила мне передачки в больницу, – усмехнулся он защищаясь.

Если бы он сказал это другим тоном или другими словами, но так! Ее настолько задела эта его фраза, что она почти выкрикнула:

– Да! Да, представь себе! Носила бы передачки!

Вся боль, так и не выплеснутая за месяцы одиночества, а усиленно затолканная глубоко внутрь, теперь вырвалась наружу:

– Да, и сидела бы возле постели если надо! И судно бы выносила! – голос срывался на крик.

Между ними повисла тишина.

И вдруг совсем не осталось сил бороться и защищать себя. Как будто выпустили весь воздух. Она обмякла и только и смогла произнести тихим почти безразличным тоном:

– Какого же ты мнения обо мне должен быть…

– Я – о тебе? Я??? – его глаза метали громы и молнии. – Я? А ты? Ты! Какого ты обо мне мнения, если не хотела, чтобы я был отцом твоего ребенка?

– О чем? – она непонимающе уставилась на него. – О чем ты говоришь?

– Когда ты думала, что у тебя задержка, что ты мне сказала?! Что ты не хочешь, чтобы я был его отцом! – зло прошипел он. Она все-таки вывернула его на изнанку!

– Что?!!!

И только теперь Даша вспомнила тот вечер.

Они тогда долго бродили по супермаркету, заехали туда специально поздно, чтобы было поменьше народу. Ей нравилось скрываться от него в разных рядах и чувствовать ощущения невыразимого счастья, когда он неизменно находил ее. В очередной раз он появился с бутылкой шампанского.

– Ого! Это в честь чего? – улыбнулась она.

– Это очень хорошее шампанское, – он посмотрел на бутылку. – Хочу, чтобы ты попробовала.

И она попробовала. Она даже не ожидала, что так надерется от бутылки шампанского! Но окосела она с первого же бокала. Ему нравилось, когда она была навеселе. Он говорил, что она смешная и игривая, и он не может устоять перед ней в таком состоянии.

А потом они лежали в постели, восстанавливая дыхание после бурного секса. И она вдруг подумала, что они не предохраняются, а таблетки она начала принимать с небольшим опозданием. И вообще у нее задержка. Поэтому она и начала этот разговор на пьяную голову:

– Слушай, ты знаешь, у меня задержка. В принципе ничего быть не может, потому что я пью противозачаточные, но все может быть…

Она не заметила вспыхнувшую на его лице надежду.

– Нет, конечно, ничего нет, но все-таки…

Он улыбнулся:

– Мне нравится, как ты формулируешь мысли, когда пьяненькая.

– Я не пьяная! – возмутилась Дашка. – И вообще!

– Безусловно, – подтвердил он, с улыбкой глядя на нее.

– Я… – она вздохнула и резко села, подтянув одеяло к груди и надув губки. Снова выдох. – Слушай, если вдруг все-таки да, я хочу, чтобы ты знал заранее.

– Ага, – он нежно гладил ее плечо.

– Погоди, – он отвела его руку. – Ик… ты меня отвлек. ик…аешь!

– Ооо! Дашка, давай попьем водички!

Принеся ей воды и удостоверившись, что икота прошла, он переспросил:

– Ты хотела сказать, что если да?

– Да! Ты… Ну, мне не восемнадцать лет. И… в общем, аборт я делать не буду, независимо от твоего решения. Но мне от тебя ничего не нужно, я справлюсь сама.

– Ты все всегда делаешь сама, это я уже понял, – прошептал он. – Давай спать, – хмуро сказал он.

Она тогда не заметила его почерневших как штормовое море глаз.

– Я… я хотела тебя освободить… – прошептала она, перебирая пальцами швы на покрывале кровати. Она сама не заметила, как оказалась сидящей на уголке кровати.

– От чего? От себя?

– Всегда не понимала, когда привязывают мужчину ребенком, – буркнула она.

– Мужчина не коза, зачем его привязывать, он сам привяжется так, что потом не отвяжешь!

– Я не хотела, чтобы ты подумал, что я тебя ограничиваю своей беременностью или давлю на тебя.

– А я тогда размечтался о девочке с твоими глазами… Почему? Почему ты не ведешь себя как нормальная женщина?

– Может потому что я не нормальная! – выкрикнула она с обидой. – А ты? Ты тоже хорош? Почему не рассказал все как было?

Мозаика постепенно складывалась у них в головах.

– А как я мог поверить, что наконец-то нашел тебя? Такую, какую искал! – пробормотал он себе под нос. – А потом… потом у меня создалось впечатление, что я тебе нужен только для секса.

– А что в этом плохого? По-моему, это предел мечтаний любого мужчины! – сарказм все-таки пробился наружу.

– У тебя превратное представление о мужчинах. – после вздоха снова распалился: – Слушай, мужчины, конечно, все скоты, но все же даже такому животному иногда не нравится, что нужен не он, а исключительно его член!

– Я просто испугалась, – прошептала она, отведя глаза в сторону.

– Чего???

– Что действительно могу в тебя влюбиться…

– А что в этом плохого? – повторил он ее вопрос тем же тоном.

– Страшно стало, что все может рухнуть.

– Безопаснее разрушить это до того, как партнер успеет сделать тебе больно, – кивнул он с пониманием. Ведь он сделал то же самое!

Тишина здесь в комнате была еще более заметнее от того, что где-то внизу в другом измерении звучала музыка, слышались взрывы хохота. Все это было не пять минут назад – все это было в другой жизни.

Сколько прошло времени? Минута? Две? Пять?

Они сидели на одной кровати с разных сторон, бессильно опустив руки, мужчина и женщина, пытаясь найти путь друг другу в вековом непонимании двух таких разных половинок одного целого.

– И как? Получилось? – спросил он хрипло от долгого молчания.

– Что?

– Влюбиться.

– Да.

Он вздохнул.

– Значит, подведем итог: ты меня любила, я тебя любил, но оба испугались этого и решили лучше не быть вместе, чем испытать боль.

– Ну как-то так, – подтвердила Даша.

– Хороши! – с сарказмом сказал Саша.

– Красавцы! – кивнула она.

Снова тишина.

– Прошло? – и она точно знала, о чем он спрашивал. Прошло ли ее чувство к нему. А разве такое возможно за два месяца?!

– Нет. Не получилось, – грустно ответила она.

– Вот и у меня не получилось, – так же грустно кивнул он.

И опять тишина.

– Я считаю, у нас есть только один выход из создавшегося положения, – все тем же тоном сказал он.

– Да?

– Да.

– Какой?

– Пожениться, – пожал он плечами, как будто это было само собой разумеющимся.

– Что? – Дашкины глаза округлились.

– А у тебя есть альтернатива?

– Э… нет, – мотнула она головой.

– Ну как-то так! – утвердительно кивнул он, накрывая ее руку на покрывале своей. – И не надейся до десятого числа выйти из этого дома! Не выпущу!

Она с ужасом посмотрела на него.

– Ннно… Я не могу… у меня самолет четвертого…

Перед ее глазами промелькнул аэропорт, пустой экран сотового, от которого она не могла отвести взгляд в прошлый раз и такси, в котором она одиноко куталась в шарф, сдерживая слезы обиды. Второй раз она такого не переживет…

– Четвертого? – переспросил он. – А куда летим? – как бы между прочим.

– К родителям на рождество.

– Вот и отлично! Заодно и познакомимся!

Она удивленно смотрела на него во все глаза.

– Я надеюсь, ты не против, чтобы я составил тебе компанию. Тем более мне нужно попросить твоей руки.

Глаза ее забегали по комнате. При упоминании о родителях все из сна-сказки превратилось в реальность. А она пугала!

– Саш, а… слушай, а вдруг я не понравлюсь твоей маме и… сыну…

– Даш, – вздохнул он. – Давай определяться: я тебе нужен? Вот такой, какой я есть: со шрамом через всю грудь, с сыном-подростком, который может послать и матом, с бурным прошлым, которое до сих пор выгребаю. Ты просто реши для себя: да или нет? А остальное решится само собой.

Эпилог

– Глеб, маленький засранец! – крикнула Дашка что есть мочи.

Рянка испугано подняла на нее глаза. Они приехали к Дашке в гости поболтать. Тем более Рянка еще у Дашки ни разу не была. И только они зашли на кухню, и Дашка заглянула в холодильник, выкладывая туда продукты, которые захватила по дороге, как разразилась этим криком.

– Глеб! – заверещала она. – Иди сюда!

– Это ты с кем? – почему-то шепотом спросила Рянка.

– С пасынком, – вздохнула Дашка.

– Ого! Как ты с ним! Ты не перебарщиваешь?

– Ну я же должна отрабатывать титул злой мачехи. – и снова подняв голову в сторону двери: – Глеб, паршивец, иди сюда!

– Даш! – Рянка была почти в обмороке. – А Саша знает, что ты так с его ребенком обращаешься?

– С ребенком? – переспросила Дашка, раздувая ноздри от гнева. – С ребенком? Этого ребенка убить мало! – крикнула она в дверь, так чтобы было слышно по всему дому.

– Ну чего? – послышалось с лестницы.

– Иди сюда, засранец! – зло глядя на пасынка, гневно сказала Даша.

– Ну иду, – нехотя вразвалочку в кухню вошел худой парнишка.

«Засранец» оказался на полголовы выше Дашки. И куда прут эти дети?!

– Ну? Чего? – развязно спросил он, не глядя на Дашу. – Здрасти! – это было в сторону Рянки. Та кивнула в ответ, боясь словами нарушить «очарование» момента.

– Это что такое? – Дашка открыла дверцу холодильника и обвиняющим жестом указала пальчиком на что-то в освещенном нутре.

– Что? – притворяясь непонятливым, переспросил Глеб.

– Это я тебя спрашиваю: что это? – заорала Дашка, доставая из холодильника наполовину пустую бутылку с характерной красной этикеткой.

– Даш, это не мое! Честно! – сделал Глеб круглые глаза.

– Я вас с отцом обоих пристрелю! – бушевала Даша.

– Даш, честно, не я! Я не покупал эту кока-колу. Честно!

– Пил? – все таким же обвиняющим тоном спросила Даша.

– Я немного…

– Да сколько же можно вам повторять! Ну ведь два взрослых лба, а смотреть за вами надо, как за малыми детьми! У одного гастрит, другой растущий организм!

– Даш, ну что ты кипятишься… – попытался оправдаться парнишка.

– Вон из кухни! Приготовлю ужин – позову!

Парень такой же походкой вразвалочку вышел из кухни, буркнув на последок:

– Это не я…

– С твоим отцом я тоже разберусь, не переживай!

Только Рянка, будучи ближе к двери, увидела улыбку на лице Глеба.

– Слушай, я и не знала, что ты так кричать умеешь! – восхитилась она.

– Да начнешь тут и кричать и чуть ли не матом крыть, когда два мужика в доме, которые, кстати, совсем от рук отбились, – вздохнула Дашка.

– Как ты справляешься? – сочувственно спросила Рянка. Она даже понятия не имела, что у Дашки ту так «весело». Они не виделись больше года.

– Да, на самом деле ему нравится, – махнула она рукой. И видя недоуменный взгляд Рянки, добавила: – Ну нравится, когда его ругают. Эх, это он сейчас уже шелковый. А поначалу было очень плохо. Сначала, когда мы только поженились, были фразы типа «эй, телочка, подай-принеси». С этим было легче бороться. А вот когда наступило молчание, когда меня просто игнорировали, вот тогда стало совсем хреново. Хорошо, он тогда у нас не жил. Но когда приезжал – это был просто кошмар!

– И как же у вас все наладилось, что ты на него так орать можешь?

– Ну во-первых, он знает, что кричу я только по делу, во-вторых, он прекрасно понимает, что все мои оры-крики не всерьез.

– Это как?

– Да как-то так повелось, что я на него ору, строя из себя злую мачеху, а он огрызается. Но это скорее показушное, да и ему это нужно, чтобы показать свою самостоятельность. Он музыкой серьезно занимается. Я даже сама не заметила, как этим его и подкупила. Он потом рассказывал, что когда услышал у меня Нирвану и Боба Марли, решил, что я достойна пары слов. Потом слово за слово, сначала о музыке, потом о жизни, ну вот так и получилось, что теперь он мне свои секреты доверяет больше чем отцу. Советуется, – гордо прошептала Дашка. – только сюсюкаться с ним нельзя, он же мальчик, уже взрослый, хотя ребенок еще совсем… – снова махнула Дашка рукой. – Вот такая тактика и выработалась, я ору, он огрызается, потом как бы само-собой переходим на серьезные разговоры.

– Так он и живет с вами?

– Да, теперь уже – да. Сначала он жил у бабушки, матери Сашиной бывшей жены. Приезжал только навестить. А вот когда у нас отношения потеплели стал приезжать чаще, почти на каждые выходные. А потом я ему предложила переехать к нам. Ну что ребенок там с бабушкой?! Никакого правильного питания, да и воспитания никакого. Обе бабушки ему денег дадут, он и завеется где-нибудь с друзьями и выступают по кока-коле да макдональдсу, и это в лучшем случае! О худшем я и думать не хочу… Сколько раз Сашка ездил ночью его доставать из разного сорта компашек! А здесь хочешь-не хочешь, надо следовать правилам. Хотя, ты знаешь, мне кажется ему это действительно нравится, – прошептала Дашка.

– Что?

– Ну, режим, рамки… Как мне кажется, им никогда толком никто не занимался. А тут вроде как дом, семья. Он, конечно, огрызается, но он хороший мальчик. Его только направить нужно.

Дашка прямо светилась вся, когда говорила о Глебе. Рянка смотрела на нее во все глаза. Что-что, а такого она от подруги не ожидала.

– Рожать тебе надо, Даш. У тебя уже вот и опыт появился в общении с детьми-подростками.

– Ага! – кивнула Дашка печально. – Только не получается…

– Ничего! Получится!

– Нет, Рян, я тебя для этого и вытащила к себе, – вздохнула собираясь с духом сказать подруге новость. – Мы все перепробовали. Я даже два ЭКО делала. Ничего!

– О господи, Даш! Я не знала!

– Да, давно мы с тобой не разговаривали. Ну ничего! Я уже свыклась с этой мыслью. Ну если не судьба – значит не судьба, – Дашка оживленно шинковала салат. – Короче, я не об этом. Мы решили удочерить малышку из дома малютки. И мне нужна твоя поддержка! Мне не нужно, чтобы ты мне рассказывала всякие страсти, как будет тяжело и «а вдруг она окажется больной».

– Хм… ну не скажу, что эта новость меня не шокировала, тем более после новости о двух ЭКО… Но, раз вы так решили, значит это правильное решение, – говорила она сосредоточено глядя на Дашку и вдруг улыбнулась: – Девочка?

– Да, ты бы ее видела! Такая лапочка! – улыбнулась Дашка, вся просияв.

Три года спустя

Дашка выскочила из дома как только увидела подъезжающую машину. Из нее вышел высокий темноволосый парень и стройная девушка с длинными соломенного цвета волосами.

– Глебка! – кинулась к нему Дашка и повисла на шее.

– Привет, – ухмыльнулся такой пылкости парень, тем не менее крепко прижав Дашку к себе.

– Извини, что мы тебя не встретили в аэропорту. У отца утром была встреча, но он, как только освободится, сразу домой, – заверила его Дашка.

– До сих пор не понимаю, как ты с ним живешь, – пожал он широкими как у отца, но еще по-мальчишечьи, худыми плечами, за что тут же получил от Дашки подзатыльник.

– Вот, Васька, – обратился он к стоявшей рядом девушке. – Это и есть Даша, о которой я тебе рассказывал в далекой Америке. Та Даша, которая таскала меня по концертам, заставила-таки учиться и драла уши за колу.

– Это то, чего я больше всего боялась, отпуская тебя в Штаты на учебу. Ну признавайся – пьешь?

Глеб расхохотался, снова прижав Дашку к себе.

– Даш, я тебя люблю, – и повернувшись к девушке пояснил: – Для Даши стакан колы сравним по вредности, наверное, с бутылкой водки.

– Нет, – возразила Дашка. – Водка лучше!

Все рассмеялись.

– Даш, познакомься, это Васька, – почувствовав тычок в бок, поправился: – Василиса.

– Очень приятно, Василиса, наконец-то с вами познакомиться. Глеб много нам о вас рассказывал.

– Ой, называйте меня, пожалуйста, на «ты», – отмахнулась девушка.

– Тогда и ты меня тоже на «ты». Ну что мы стоим у машины, проходите!

– А где Настюха?

– Спит. Она сегодня весь день капризничает, еле уложили. Но скоро проснется, так что ты еще намучаешься с сестрой.

Они пили чай на полянке перед домом, перебивая друг друга рассказами о событиях за последний год, когда Даше стало нехорошо. Она еще пыталась улыбаться, думая, что головокружение вот-вот пройдет, и все это от переизбытка радости. Но через несколько секунд она потеряла сознание.

– Рянка, – Дашка звонила подруге, после возвращения домой из больницы. – Помнишь, ты мне рассказывала о своей беременности и родах?

– Помню, конечно, и чего?

– Давай все то же самое, но теперь медленно и с подробностями, – улыбнулась Дашка в телефонную трубку.

– Эээ… ну… ты?… Дашка?…Ты да?… Ты да?

– Да, Рянка, я беременна.

– Неееет, о боже! Это же здорово! Ой, как я за тебя рада! – Рянка почти визжала от радости. – А что Сашка? Знает? На седьмом небе?

– Ну где-то там, – вздохнула Дашка. – Только я его скоро убью, он мне шагу не дает ступить.

– Ну это нормальное поведение мужчины с беременной женой.

* * *

– Глеб, привет! – позвал Саша сына, вглядываясь в экран нойтбука, где в квадратике перед своим компьютером в Америке устраивался на стуле Глеб.

– Привет, пап! Ты чего так рано? У вас же сейчас еще ночь? А ты где? – он приблизил свое лицо к экрану, пытаясь разглядеть обстановку за спиной отца.

– Я в больнице… – Саша не успел продолжить, как Глеб всполошился:

– Пап, что-то с Дашей?

– С Дашей все в порядке. Но мне сейчас нужна твоя мужская поддержка как никогда.

– Пап, что случилось? – по тону отца Глеб понимал, что ничего серьезного, но все же беспокоился.

– У меня теперь в доме четыре женщины. Они же меня сожрут с потрохами. Я с тремя еле справлялся. Ну с мамой ладно, с Дашей еще как-то можно жить, но младшая принцесса! Глеб, она же из меня веревки вьет! А теперь еще одна принцесса появилась!

– Дашка родила? Уже? Девочку?

– Да, три-двести, здоровенькая! – Саша сиял от счастья. – Еще не видел, но скоро пустят к Дашке. Вот сижу, жду и думаю о своей горькой участи единственного мужчины в доме, наполненном одними женщинами.

– Пап! Поздравляю вас! Дашку за меня целуй! Зачетно!

Увидев медсестру, приглашавшую его к жене, Саша быстро закончил разговор с сыном, пообещав передать всем своим женщинам по поцелую от Глеба.

Дашка выглядела ужасно. Он даже испугался, когда зашел в палату. Лицо опухшее, уставшее, нос на пол-лица, волосы свалявшиеся, один глаз почти весь черный из-за лопнувших сосудов. Но она светилась таким мягким ровным светом материнства, что он почувствовал незнакомое першение в горле и с ужасом осознал, что глаза заволокло слезами. Он судорожно сглотнул их и подсел на кровать.

– Даш! – обнял он ее, осторожно прижимая к себе.

– Ты мой хороший! Ты что всю ночь тут проторчал? – проговорила она слабым голосом. – А как Настя?

– Спит, все в порядке, я вечером звонил маме… и твоей маме, они мне отчитались, что Настю покормили, искупали, уложили, она даже не плакала в наше отсутствие – конечно, столько бабушек сразу.

– Хорошо, – успокоилась она. – А Глебу уже звонил? – хитро прищурившись посмотрела на него.

– А как же! Кто же будет спасать меня из царства женщин?!

Дашка тихонько рассмеялась.

– Нет тебе уже спасения!

– Это точно! – сказал Саша, поворачиваясь на звук открывающейся двери.

– Ну и голосистая у вас девочка! – улыбнулась сестра, вкатывая каталку с маленьким свертком – его дочерью.

– Вся в маму! – гордо сказал он, беря на руки кричащий сверток.