Текст книги "Под лежачий камень… или Новогодняя сказка для взрослых (СИ)"
Автор книги: Полина Круглова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Так надо было брачный контракт заключать! – возразила Дашка.
Он с интересом взглянул на нее, оторвав взгляд от дороги.
– Ты серьезно в это веришь?
– Нууу – протянула она, подумав о своей квартире в Москве, счетах в банках. Не ах как много, но все же какие-никакие, а сбережения – С контрактом надежнее, все остаются при своем.
– Пожалуй!
После минутной паузы продолжил:
– А еще один знакомый долго жил в Германии. Рассказывал, что феминизм у них дошел до беспредела, женщины не позволяют, чтобы они в сексе были внизу и уж тем более вообще не воспринимают позу «сзади».
– Да? – снова удивилась Дашка. – А как? Только сверху что ли?
– Ну да, женщина во всем должна быть только сверху!
– Это какой-то консерватизм наоборот. Одна моя знакомая, побывав в Берлинском университете, очень удивилась тому, что у них есть общий компьютерный зал и компьютерный зал для женщин отдельно. Когда она опрометчиво спросила, есть ли отдельный зал для мужчин, ее вопроса вообще не поняли, хотя на немецкий ей жаловаться не приходиться. Короче говоря, немецких мужчин надо спасать, – рассмеялась она.
– Да уж наши девочки спасают их не первый год, – покривился он. Ему явно не нравилось, что русские девушки выходят замуж за иностранцев.
Дашка в ответ оскорбилась за подругу Наташу и за всех русских девочек вообще:
– Ну что ж поделаешь, если мы вас, мужчин, так разбаловали, что вы в женщинах ищите только длинные ноги и большую грудь, а суть для вас не важна.
– Так, девушка, давайте не обобщать, пожалуйста. Конечно, мужчины намного приземленнее в своих желаниях и сначала действительно смотрят на внешность, но, согласись, женятся не всегда только на красавицах.
С этим поспорить было сложно.
– Скорее даже на красавицах вообще не женятся, – буркнула Дашка, вспомнив немалое число своих подруг и знакомых, красивых и умных, самодостаточных женщин, так и не нашедших своего женского счастья.
Разговор уходил в нежелательную сторону, поэтому, когда машина притормозила на красный свет, они одновременно сказали:
– Мы еще не поздоровались как следует.
– Я не поблагодарила тебя за цветы.
И оба рассмеялись, ведь думали об одном и том же: о поцелуе. Чмок в щечку при встрече в аэропорту, когда он отдавал ей букет, не считается.
Пока они смеялись, красный свет сменился зеленым. Машина со вздохом, как будто понимая настроение двух людей внутри, тронулась вперед. До следующего светофора.
Уж на следующем красном они отвели душу! Он еще немного по-джентльменски подождал, пока она сама чуть наклонится в его сторону, и завладел ее губами. Поцелуй был сладкий, жадный, долгожданный. Когда он вдруг отстранился, она несколько мгновений не могла открыть глаза и выплыть в реальность. Как он так быстро пришел в себя?! Она до сих пор, уже открыв глаза и откинувшись на спинку сиденья, все равно половиной сознания был еще там, в мире чувств.
Дальше ехали молча. Хорошо оставалось проехать буквально чуть-чуть.
Он еще вытаскивал чемодан из багажника, а она уже набирала дрожащими пальцами код на подъезде. Что-то уж сильно он на нее влияет! Надо бы и его с ума свести, а то чувствуешь себя как-то… уязвимо?
Дашка тряхнула волосами и, дождавшись пока он втиснется в дверь с ее огромным чемоданом, прошла к лифту.
Зайдя в квартиру, в напряженной тишине прошла на кухню поставить цветы в вазу. Нежный запах дурманил голову, которая и так уже была достаточно не на месте. Мужские руки притянули ее сзади к сильному телу. Она еще смогла опустить голову и посмотреть на сплетенный пальцы у себя на животе, постепенно соскальзывая из этой реальности в тот манящий чувственный мир прикосновений. Услышала свой стон, когда его рука пробралась под рубашку и принялась гладить чувствительную кожу живота. Как его руки могут быть такими теплыми?! Ее пальцы все еще были ледышками после чересчур свежего воздуха сентябрьской ночи. И это несмотря на бросившуюся в лицо кровь и разливающиеся по всему телу волны жара от его дыхания на ее шее. Выгнувшись назад, сквозь две пары джинсов попой почувствовала сводящую с ума твердость. Он развернул ее лицом к себе, она чуть не упала, ноги заплелись чуть ли не в косичку. Хорошо, что он намного больше, и можно опереться руками о его плечи, он и с места не сдвинется! Тут же ей этого показалось мало, она стала вытаскивать его футболку из-под ремня джинсов. Почему все так восхищаются женским телом?! Мужское тоже может быть очень даже завлекательным, особенно когда оно так близко, что можно рассмотреть маленькие родинки на плече, редкие волоски на левой половине груди, а еще можно увидеть, как сжимается внутрь пуговка его маленького соска под ее дыханием. Она не удержалась и лизнула розовый овал. Улыбнулась его мгновенной реакции: он резко втянул в себя воздух. А что стонать никто так и не собирается? Так ее никогда не останавливали трудности!
– Дашка, – вырвалось у него, когда она нажала языком на его сосок.
– Ммм? – невинно похлопала она ресницами.
– Напрашиваешься, – прорычал он.
– На что? – все тот же утрированно невинный тон.
Усмехнувшись, приподнял ее под попой, вынес из кухни и бросил на широкую кровать.
Одежда полетела в разные стороны. Он попытался нырнуть головой вниз, прижаться ртом к ее горячей влажной дырочке, но она прогнала его оттуда, притянув наверх, прижалась раскрытыми губами к его губам.
– Почему? – успел он спросить, прежде чем их языки сплелись, унося их обоих с каждым прикосновением, с каждой лаской, все дальше, все выше, все глубже.
– Хочу почувствовать тебя внутри, – ответила она на вопрос, который, казалось, прозвучал полчаса назад.
И он не разочаровал ее, медленно раздвигая чувствительные складки своей твердостью, втискиваясь в ее скользкие глубины, наполняя ее до отказа. И только когда он вошел в нее на всю длину, она выдохнула со стоном. Оказывается, она не дышала все время, пока он входил! Так же медленно вышел почти полностью, все время глядя ей в широко раскрытые глаза. Мягко толкнулся вперед, удовлетворенно увидев, как она выгнулась и в изнеможении закрыла глаза. Снова вышел, и толкнулся быстрее и сильнее. Она снова со стоном выгнулась. Губы, языки снова сплелись, темп увеличивался с каждым мощным толчком.
– Да, – выдохнула она, впиваясь пальцами в его плечи, пытаясь прижать его как можно ближе, глубже.
Почувствовав приближение ее освобождения, он просунул руку между их соединенными телами, нашел пальцами ее чувствительный бугорок. Она хотела возразить, но накрывшая ее волна уже унесла в звездной небо.
Чуть отдышавшись и вернувшись к нему, она открыла глаза и сделав расстроенную рожицу маленькой девочки, проворчала:
– Уууу…
– Что? – тут же спросил он, вглядываясь в ее лицо.
– Не делай так, ладно?
– Как? – он все еще неподвижно лежал на ней, в ней, боясь пошевелиться.
– Ну… мне хватает тебя… только тебя… не нужно ускорять процесс искусственно, – улыбнулась она, подняла голову и поцеловала его в шею.
– Аааа, – понимающе протянул он, толкнувшись в нее.
– Ах, – она выгнулась от неожиданности.
– Я думал, это улучшает… хм… процесс, – снова толчок.
– Ммм… да, но… ах, – очередной толчок. – Оргазм получается очень острый… хах… и… ммм… ааа… и не такой глубокий, а… ах… искусственный… ммм…
– А грудь можно поцеловать?
Она была уже не в том состоянии, чтобы воспринимать сарказм.
– Можно, – ответила она автоматически.
– Можно, да? – переспросил он ехидно.
Это заставило ее открыть глаза и, тяжело дыша, уставиться в его хитро ухмыляющееся лицо. На месте лица вдруг оказалась его темная макушку, она вцепилась ему в волосы, как только почувствовала, как ее сосок попал в плен к его теплому рту.
– Ммм… прости… я… делай, что хочешь…
Он снова ухмыльнулся:
– Ох и любишь ты командовать!
Он резко перекатил ее на бок и с силой врезался в нее.
Она снова впилась пальцами в его плечо. Казалось, никакая сила не сможет отцепить ее, а если вдруг она сейчас потеряет его, такую надежную опору, то сама потеряется в бесконечности. И несмотря на этот, как ей казалось, такой надежный якорь, бесконечность все-таки накрыла ее, подхватила и уплыла, чтобы вернуться к нему.
Она медленно приходила в себя, тяжело дыша ему в шею.
– Так лучше? – спросил он, нагло ухмыляясь.
Она шутливо ударила его в грудь обессиленной рукой.
– Лучше! – улыбнулась она.
– Ну и замечательно! Чего еще желает моя королева?
– Хочу сзади…
– Желание дамы – закон!
Он быстро перевернул ее, так что она оказалась на четвереньках. Потянулась, как насытившаяся кошечка. Игриво оглянулась назад, пока он не насадил ее на свой твердый член. Вся игривость тут же испарилась. Ей казалось, что она умирает, с каждым мощным толчком душа ее готова была вылететь из тела, куда-то далеко. И страшно и невыразимо! Огромная волна неумолимо приближалась, сметая все на своем пути. Ничто в этот момент не было важным, ни звуки, ни окружающая обстановка, ни условности. Единственное, что она хотела: унести его на той же волне.
– Кончи мне на спину, – выдохнула она, поддаваясь первым спазмам.
И все-таки успела почувствовать горячие толчки на своей пояснице и удовлетворенно улыбнулась, расслабляясь и практически падая на кровать, распластав руки и ноги в форме звезды. Он упал на бок лицом к ней, но все еще с закрытыми глазами.
Она провела ладонью по его влажной щеке. Дыхание сбивалось. Периодически то один то другой вдыхал поглубже, пытаясь восстановить нормальный ритм вдохов-выдохов.
– Хорошо?
– Твой голос с ума сводит. Так вовремя сказала, что я не выдержал.
Ее улыбка стала еще шире:
– Я рада!
Он открыл один глаз и внимательно посмотрел на нее.
– Что? – спросила она, прохаживаясь рукой по его мокрой широкой груди. – Мне нравится сводить тебя с ума!
– Поверь, родная, ты в этом преуспела!
Ее улыбка стала еще шире.
– А знаешь, что бы доставило мне еще большее удовольствие?
– М? – он вопросительно приподнял одну бровь. Насторожился.
– Если бы ты себя отпустил и не молчал как партизан на допросе.
– Чего?
– Ну, вот кто сказал, что мужчины должны сдерживаться из последних сил и молчать?! Почему нельзя хоть немного потешить мое самолюбие и постонать?
– Ааа…ооо… ууу – так лучше? – подурачился он.
– Да ну тебя! – притворно обиделась она.
– Ладно-ладно! В следующий раз буду орать, как резанный! Соседи будут довольны! – усмехнулся он.
– Кстати о соседях: я сильно громко орала?
Он рассмеялся.
– Мне ооочень понравилось. Ну а тебе, пожалуй, лучше в ближайшие дни с соседями не пересекаться, – и счастливо потянулся, как большой довольный жизнью лев.
Она в ужасе спрятала лицо в ладонях.
– Мне же тут еще жить, – послышалось приглушенно.
– Иди ко мне, – он попытался утешительно обнять ее, но мазнув локтем по мокрой спине, остановился: – Совсем забыл, – проговорил он, вскакивая с постели. – Не шевелись! Я где-то видел у тебя коробку с салфетками…
– Там, – она неопределенно махнула рукой. – На столике.
В следующую минуту ее уже ласково вытирали мягкими салфетками.
– Все же лучше сходить в душ, – мяукнула она.
– Угу.
– Слушай, а мне кормить тебя нечем… – пробурчала она, все еще довольно потягиваясь.
– Ну чаем напоишь?
– Вот только чаем и напою, – рассмеялась она. – Чур я первая в душ!
Вскочила и побежала в ванную, по дороге вытащив из шкафа летний сарафанчик, в силу течения времени ставший исключительно домашней одеждой.
Когда она вышла из душа с заколотыми наверх «крабиком» волосами, в сарафанчике, одна тонкая бретелька которого все время пыталась соскользнуть в покатого плеча, он аж застонал.
– Дашка, ну так нельзя издеваться!
– Что? – искренне удивилась она.
Он подошел к ней и уткнулся губами в выбившиеся влажные после душа волосы на ее шее.
– Ты меня убиваешь своим восхитительно взъерошиным видом, – простонал он.
– Иди в душ, – мягко толкнула она его, счастливо улыбаясь.
– Это типа «иди в баню»?
– Нет, это в смысле: иди в душ, – рассмеялась она, шлепнув его по голой упругой ягодице, и услышала, как он довольно хохотнул, исчезая в коридоре.
Сама она направилась в кухню включить чайник. Ах, да! Полотенце!
– Алекс, – она робко постучалась в дверь ванной, прислушиваясь к шуму воды.
– Заходи, – послышалась с той стороны.
Она открыла дверь и заглянула внутрь. Он уже переступал край ванной, отодвинув шторку.
– Полотенца, – протянула ему стопочку.
– Ага, спасибо, – улыбнулся он, довольно отфыркиваясь.
С мокрыми волосами, как ни странно, он был еще симпатичнее. Она прямо не могла отвести от него глаз, наблюдая, как он, вытянув одно полотенце их стопки, растер им голову и плечи.
– Слушай, еще в прошлый раз хотел тебя спросить…
– Чего?
– Почему три полотенца? В прошлый раз было тоже три. Одно большое, банное – это понятно. А еще два маленьких зачем?
– Одно для лица, одно потемнее для ног, и большое – для тела, – пробормотала она, зачаровано наблюдая за тем, как он вытирается, подняв руки так, что мышцы на спине напряглись. Ох! Надо срочно уходить на кухню!
– Аааа, значит, лицо и ноги к телу не относятся. Хм, интересная теория.
– Ну если ты кинул на пол полотенце и встал на него ногами, вряд ли ты после этого будешь вытирать им лицо! – критика ее жизненного уклада ее явно не порадовала.
– Не знаю как ты, а я вытираюсь сверху вниз, – усмехнулся он.
– Так давай сейчас не будем вдаваться в дискуссию по поводу железной мужской логики и непонятной никому женской!
Он неожиданно схватил ее и прижал к своему еще влажному телу, заглянул ей в глаза.
– А ты никогда не думала, что мужчинам нравится копаться в женской логике? – и поцеловал, сначала вроде хотел просто чмокнуть в губы, но не оторвал своих, а наоборот приоткрыл, поддев языком ее верхнюю губку, раздвинул ее губы и поцеловал глубоко, лаская языком ее губы, язык.
Глаза закрылись, и она со стоном поплыла, снова соскальзывая в водоворот чувств и ощущений.
– Мы чай пьем? Или уже нет? – спросил он соблазняющим шепотом, целуя ее в кончик носа.
Глаза ее тут же открылись:
– Чай? Да! Пьем!
Выскочила из ванной и услышала его смех. Ну погоди у меня!
– А почему Алекс?
Они удобно расположились на кухне, потягивая горячий чай из больших кружек. Причем он завернулся в полотенце, что сильно отвлекало ее, путая мысли.
– Что?
– Ну ты меня назвала Алекс. Почему Алекс?
– Александр – Алекс.
– Ааа, а простое русское «Саша» уже не в моде?
– Да нет, просто ты скорее на Алекса похож.
– Это еще почему? – удивился он, чуть не поперхнувшись чаем.
– Очками, – расхохоталась она.
Он усмехнулся, а потом продолжил гнуть свою линию:
– Меня немного раздражает наше подражание западу. Причем зачастую в ущерб нашим русским реалиям. Вот почему под Новый год везде звучит «Jingle bells», что у нас нашей родной «Елочки» что ли нет, которая в лесу родилась.
Она улыбнулась, немного виновато:
– Ладно, я поняла, буду называть тебя Шуриком.
– О! Довыступался! Уж лучше был бы Алекс, – нарочито грустно пробормотал он.
– Ну ладно-ладно, не плакай, – она перегнулась через стол и поцеловала его в щеку, потом замерла на мгновенье, глядя ему в глаза. И совершенно серьезно произнесла, как будто пробуя на язык: – Саша.
Обвела взглядом его брови, высокий лоб, широкие скулы, прямой нос с небольшой горбинкой, мягкие губы, к которым так и хотелось прикоснуться.
– Да, ты действительно Саша, – сделала она, наконец, вывод и уселась на место.
– Ну вот! А то Алекс, Алекс, – подражая интонации Табакова, озвучивающего волка в знаменитом мультике про волка и теленка.
– Хорошо с тобой, – просто сказала она. – Откуда в тебе это все?!
– Наработано долгими годами тяжелой работы, – отшутился он.
– Ой, да ладно! – отмахнулась Даша, с видом, как будто таким людям как он все дается на блюдечке с голубой каемочкой.
– Ха! Поверь, милая! – он закинул руки за голову, облокотившись о спинку стула. – В школе я был долговязым худым очкариком, на которого никто не обращал внимания. Это сейчас очки в моде, а в мое время с очкариками долго не церемонились.
– Ты не на много меня старше, – вклинилась она в рассказ.
– Но все-таки постарше, – улыбнулся он. – Девочки вообще меня не замечали. Надо было что-то делать с внешностью и своим статусом. Я начал качаться. Надо было хоть попытаться приблизиться к кумиру молодежи тех лет – Шварценеггеру.
– Фу, – скривилась она. – Ненавижу качков.
– Тому хлюпику, которым я был в пятнадцать лет, до качка было как балерине – до Монсеррат Кабалье! Но ничего, за год я накачался так, что и девушки стали обращать внимание и среди парней появился авторитет. Как-нибудь покажу тебе мои старые фотки – умрешь со смеху.
– Представляю себе! – кивнула она.
– Да уж, было время! Потом я понял, что качаться – это совсем не мое. Но регулярно ходил в тренажерку для поддержания формы. Девушкам-то все равно надо нравиться, – рассмеялся он.
– Так ты, значит, бабник?
– Скорее гуляка. Был.
– А сейчас?
– Да вырос уже, наверное, из той жизни. Сейчас другие времена, все серьезнее.
– Ну-ну, – скептически протянула она, убирая чашки в раковину.
– Аккуратистка как немка! – прокомментировал он ее порыв срочно вымыть посуду.
– Что-то ты очень в штыки воспринимаешь все иностранное. Это личное? Ты что был женат на немке?
– Нет. На русской, – пожал он плечами. – Хотя, ты знаешь, наверное, это все-таки личное. Жена моя бывшая вышла замуж за американца, все по закону жанра, – усмехнулся он. – И укатила в Америку, забрав с собой сына. А потом, когда сынуля начал обкладывать ее и отчима трехэтажными факами, она мне его прислала бандеролькой назад со словами: твой сын – ты и занимайся его воспитанием.
– Н-да уж, – протянула она, не зная, что еще можно сказать на такое. – А сейчас сын с тобой живет?
– С бабушкой, тещей бывшей, хотя тещи бывшими не бывают, как выяснилось, это жены бывают бывшими. Да не смотри так жалостливо, она меня не бросала. Я сам виноват. Накуролесил так, что было уже не выгрести. В то время же без пьянки да без девочек ни один контракт не заключался. Вот меня и приносили бессознательным трупом домой, а иногда и не приносили вообще, просыпался утром в какой-нибудь гостинице. А жене что прикажешь сидеть на Рублевке ждать мужа с блядок?! В общем, в последние пару лет у нас были свободные отношения в браке. А потом появился американец, мой потенциальный партнер. Хорошо, что мы с ним не связались. Вот так мой трещавший по швам брак и распался. Единственное о чем жалею сильно и за что стыдно – что сын видел меня в таком состоянии. Он еще маленький, конечно, был, но это слабое утешение. Поэтому я сейчас, когда его пытаюсь воспитывать, все время задаюсь вопросом: а имею ли я право?
– Ты его отец! Конечно, ты имеешь право! Тем более что ты изменился!
Он улыбнулся неуверенно:
– Будем надеяться, что Глеб это понимает.
Она прислушалась, какой-то звук в отдалении не давал покоя:
– Это не твой мобильный случайно звонит?
Он вышел из кухни, и через некоторое время она услышала его голос:
– Да, Сереж… Извинения приняты, ты не помешал, переходи к сути… Ага, понятно… Ладно. Не переживай, сейчас я ей позвоню.
Через минуту.
– Мам, привет… Как себя чувствуешь?… Слушай, ты знаешь, что охрана вся в предобморочном состоянии?… Ма, ну какое варенье? Ты на время смотрела? Час ночи, а она варенье варит! Давай закругляйся со своим вареньем и ложись спать! Ты же не хочешь, чтобы я охрану лишил премиальных?… Вот и хорошо. Ложись спать! Я завтра приеду… Нет, я в Москве… Хорошо. Пока.
Тяжелый вздох.
Он снова вошел в кухню, воровато поглядывая на нее. Она делала вид, что усиленно вытирает полотенцем кружки.
– Да, маман у меня женщина упертая. Ей нужно режим поддерживать, а ее с огорода не сгонишь, тяпку отбирать приходится.
Она улыбнулась:
– Все мамы такие.
– Вот дом после жены остался на Рублевке. Тогда это модно было, а сейчас обуза. Мать туда переселил, а ей страшно одной в доме. Пришлось охрану нанять, а ей все равно не нравится.
– Ну ты знаешь, я не престарелая женщина после тяжелой болезни, но мне бы тоже было страшно одной в большом доме. А в охране одни мужики – ведь так?
Дождавшись пока он кивнет, она кивнула в подтверждение своих слов:
– Ну вот! Ей же даже поговорить не с кем. Конечно, ей одиноко.
– Ничего, к ней на неделе внучок приедет, денег просить. Я же строгий отец-тиран, денег не даю. А бабушки обе такие сердобольные, жалеют бедного внука, и отдают ему все деньги.
– Ну а что им еще делать?! Ты свою бабушку вспомни. У бабушек одна забота накормить и денег дать. По поводу кормежки – это из личного опыта. Как не приедешь, все руками всплескивают, как деточка похудела, надо деточку срочно откормить, как поросенка!
– Иди сюда, поросеночек, – потянул ее к себе за руку, усадив к себе на колени. – Я, кажется, начинаю в тебя влюбляться…
Она замерла от неожиданности, потом обняла за плечи, прижалась к нему, уткнувшись лицом в шею и крепко зажмурив глаза: ну зачем он так? Ведь все было так хорошо! Зачем надо было все портить такой банальщиной?! Ведь идиоту понятно, что никто ни в кого не влюбляется вот так сразу! Надо что-то сказать? Ответить?
– Пойдем спать, завтра на работу, – она встала с его колен и потянула в сторону кровати.
– Тебе во сколько вставать? – как ни в чем не бывало спросил он. – Выспаться успеем?
– Надо постараться, – улыбнулась она, сбрасывая сарафанчик и ныряя под одеяло.
– Ох, что-то я сомневаюсь, что мы сейчас сразу заснем, – протянул он, набрасываясь на нее.
* * *
Пикание будильника в телефоне вырвало ее из сладкого сна. Да и сна она толком не почувствовала. Ощущение было, что она просто закрыла глаза, а потом сразу противный звук побудки. Не то чтобы он был противным – какая-то классическая мелодия, она специально поставила ее, чтобы медленно выбираться из теплых объятий морфея. Но со временем эта мелодия стала ненавистной, именно из-за утренних вставаний.
– Сколько времени? – спросил хриплый спросонья голос рядом.
– Спи, еще рано, – пробормотала она, закалывая волосы, собираясь в душ. Как собираться, так чтобы особо не будить его светом? А макияж?! Ладно, для начала надо проснуться.
Когда она вышла из душа, он уже проснулся, сидел на краю постели, потирая лицо.
– Доброе утро! – улыбнулась она: он был таким трогательным!
– Доброе! – прохрипел он с подобием улыбки. – У тебя кофе есть?
– Есть. Можно сварить, но есть и растворимый. Ты какой будешь? Я сейчас приготовлю.
– Что легче? Давай, растворимый.
– Я все равно себе буду варить, – сказала она, проходя на кухню.
Он натянул футболку и трусы и тоже вышел на кухню.
– Надо будет к тебе пару рубашек принести, чтобы утром свежее надевать.
Хорошо, что она стояла спиной к нему, как бы он отреагировал на ее круглые от удивления глаза. Это что же – он к ней переезжать вздумал? Хм, интересно! Не рановато ли?! И как-то может стоить обсудить? Или не надо?! Ну, в общем, как получится!
– Тогда не забудь и трусы тоже. Я не думаю, что ты будешь очень уж гламурно смотреться в моих трусиках.
– Это такие, которые в попу?
– И такие тоже есть.
– Зачем вы их носите? Наверняка же дико неудобно!
– Чтобы вам показать как можно больше, – рассмеялась она.
Он усмехнулся:
– Поверь, мужчины увидят все, что им нужно, даже если вы будете в мешки замотаны.
– Ого, какие глазастые!
За разговором она уже приготовила кофе. Необычное ощущение – пить кофе утром перед работой с мужчиной, с которым провела ночь! Приятно… нет, не то слово… тепло и хорошо. Вот хорошо! Как будто, так и должно быть! Как будто они пили кофе по утрам уже лет двадцать. Вот так пить кофе, когда он сидит в одних боксерах и в задранной с одного бока футболкой – это намного интимнее, чем секс.
Мельком глянув на часы над столом, она чуть не поперхнулась. Не хватало еще опоздать!
– Ого! Надо собираться! – она вскочила из-за стола, побежала в комнату одеваться. Он вошел, когда она докрашивала уже второй глаз. Быстро мазнув губы блеском, вскочила, побежала дальше собираться, кидая в сумку все необходимое.
На секунду забежала в кухню проверить все ли выключено и заодно поставить чашки в раковину, чтобы помыть после работы. Две чашки с блюдцами сверкали чистотой, вымытые и аккуратно поставленные на подставку для посуды. Она расплылась в улыбке. Откуда ж ты взялся такой хороший?! Так, только не вздумать влюбляться! Может он маньяк или брачный аферист. Неее, маньяк уже точно нет – сколько было подходящих случаев вывезти за МКАД… А вот брачный аферист – это подходящая тема для обдумывания! Ну так, чтобы не влюбляться пока!
Он ждал в коридоре уже одетый и готовый к выходу.
– Рановато все-таки ты просыпаешься, – пожаловался он.
Она чмокнула его в колючую щеку.
– Я работаю с девяти.
– Я бы предложил тебя подвезти, но я не думаю, что ты хочешь попасть на работу к обеду.
– Нет, милый, на метро будет намного быстрее.
– Я сегодня после работы поеду к матери, – как бы извиняясь, сказал он.
– Угу.
Они поцеловались на прощанье перед тем, как разойтись в разные стороны. И она побежала к метро.
– Так он значит богатенький буратино, – обрадовалась Рянка. – Отлично! Я хоть буду за тебя спокойна!
– Не нужен мне такой, – захныкала Дашка в трубку. – Я просила среднестатистического мужчину, а не какого-то олигарха с трехэтажным домом на Рублевке!
– Ну и дура же ты, Дашка! – возмутилась Рянка. – Да любая деваха спит и видит, как такого олигарха захомутать, а ты тут истерики закатываешь!
– Да, только такие девахи не понимают, что лучше спокойно спать в скромной однокомнатной квартирке, чем трястись за жизнь мужа в трехэтажном доме.
– Да ладно! Сейчас не те времена! – отмахнулась Рянка. – Ну тебе же с ним хорошо?
– Даже слишком! Настораживает! Может он совсем не тот, за кого себя выдает?
– Дашка, ну в кого ты такая подозрительная?!
– Рян, он даже посуду с утра помыл! – простонала Даша. – Ты такого мужика живьем видела когда-нибудь?!
– Н-да-а-а! А может вот тебе клад и попался! – нашлась Рянка.
– Рян, я серьезно! Мммм… ой…
– Что там у тебя?
– Да что-то то ли чешется, то ли болит, не пойму…ммм…
– Что болит?
– Скорее чешется, ого! И сильно чешется!
– Где?
– Там!
– Между ног? – Рянка как всегда была крайне прямолинейна.
– Да! – проорала щепетильная в таких вопросах Дашка.
– Так, не тяни, иди к Софье Витальевне завтра же.
– Угу.
– Не угу, а звони ей и договаривайся на завтра. Сейчас без двенадцати десять, еще не так поздно. Все, давай, пока, целую, завтра отчитаешься о походе к гинекологу!
– Ладно, – протянула уныло Дашка. Вот, что называется, чего боялись, на то и напоролись.
Дашка уже удобно устроилась в постельке. Что-то настойчиво вызывало воспоминания о прошедшей ночи. Она покрутилась туда-сюда, пока не поняла причину. Его запах! От подушки и одеяла. Ну вот! Теперь фиг заснешь!
Как будто почувствовав, что о нем думают, зазвонил телефон.
– Привет! Не спишь?
– Уже собиралась спать.
– Прости, хотел услышать твой голос.
– Ты меня еще не разбудил. А ты где?
– Еду к маман. В пробке стою.
– Что-то ты поздно.
– Работы было много. Только освободился.
– Понятно.
– Ладно, не буду тебя отвлекать. Приятных снов. Целую.
– Пока.
Она снова улеглась. Но почувствовав его запах, взяла телефон и перезвонила ему.
– Да!
– Не могу уснуть – твой запах мешает. Надо будет тебе в машине в следующий раз духами побрызгать, чтобы ты тоже помучился!
Она отключилась, услышав его счастливый смех.
– Ну что красавица? Как дела? Какие новости?
Софья Витальевна, маленькая кругленькая женщина, опекала их с Рянкой, как мамочка.
– Да вот, на свадьбу съездила на выходных. Коллега вышла замуж за немца. Так что немного по Германии погуляла.
– Хорошо видно погуляла, что сразу ко мне прибежала, – усмехнулась Софья Витальевна. – Что? Какой-то немец не устоял перед русской красавицей?
– Да нет, Софья Витальевна. Это я здесь, на родине, что-то подхватила, наверное.
– Ну рассказывай! Последние месячные когда были?
– Вот на выходных и были. Мне сначала показалось, что я натерла, поэтому чешется.
– Что ж ты свадьбу гуляла с критическими днями? – рассмеялась врач.
– Ага, это не помешало мне отплясывать, – улыбнулась Дашка.
– Ну ложись, дорогуша, посмотрим, что там у тебя за «ай» завелся. Ну не трясись и не делай такие испуганные глаза. В двадцать первом веке почти все лечится!
– Ваше «почти» не вселяет надежды.
– Ложись, будем смотреть… Оооо, деточка, я, конечно, мазок возьму на всякий случай, но я тебе и без мазка могу сказать. У тебя обычная молочница. Выпишу тебе рецепт, три дня повставляешь вагинальные капсулы и будет тебе счастье! Антибиотики пила последнее время?
– Нет.
– А партнер твой пил антибиотики?
– Эээ… да, он что-то говорил, что у него с почками проблемы были и он выпил много всяких антибиотиков.
– И вы, конечно, не предохранялись, – вздохнула Софья Витальевна.
– Нет, – как провинившаяся школьница опустила Дашка голову.
– Давай я тебе противозачаточные хотя бы выпишу, раз у тебя интимная жизнь налаживается.
– Давайте, – кивнула Дашка. Она не была уверена, что они понадобятся, но на всякий случай…
* * *
– Слушай, я тут была у врача… ммм…
– Что-то случилось? – тут же взволновано спросил Саша.
– Нет… то есть… в общем у меня молочница, похоже из-за твоих антибиотиков. Ничего страшного, три дня полечусь и буду в норме.
– Извини, я даже не подумал, что такое может быть.
– Не страшно, – отмахнулась Дашка.
– Ты как себя чувствуешь? Что-нибудь привезти?
– Нет, спасибо. Все в порядке. Тем более, что интим откладывается до выходных точно.
– А без интима тебя увидеть нельзя?
– А смысл?
Повисло удивленно молчание, после чего он протянул:
– Ладно, спокойной ночи. Завтра созвонимся.
– Пока, – привычно ответила она.
* * *
Назавтра, несмотря на завал на работе, она то и дело поглядывала на телефон в ожидании его звонка. После вчерашнего разговора не могла избавиться от горького осадка, как будто она его обидела…
Звонок раздался после обеденного перерыва. Она успела передумать все, включая аварию и другую женщину, и собиралась уже звонить сама.
– Привет, – уставший голос. А она чуть не выдохнула шумно вслух от облегчения.
– Привет. Ты где?
– На переговорах. Вот только смог вырваться на минутку. Давай вечером пообедаем где-нибудь?
– Давай, – тут же согласилась она, пропитываясь усталостью в его голосе.
В ресторанчике было на удивление тихо и спокойно. В будние дни народу было не много.
Она с удивление рассматривала его в строгом костюме, при галстуке.
– Что? Смешно? – улыбнулся Саша, погладив себя руками по лацканам пиджака.
– Нет, просто непривычно, – ответила Дашка, улыбаясь.
– Как ты себя чувствуешь?
– Да не спрашивай, – махнула она рукой, – Кроме неприятных ощущений, ничего особо болезненного.
– Прости, я, правда, и подумать не мог, что из-за меня…
– Перестань, прошу тебя, просто маленькие неудобства, – снова улыбнулась она ободряюще.
