Текст книги "Галочка (СИ)"
Автор книги: Полина Белова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Устала. Спать буду. Спокойной ночи, девочки. – остановила я поток вопросов, готовых сорваться у новой соседки, по ней это было видно, и стала, как могла, шустро устраиваться на ночь.
Глава 22
Я проторчала в больнице целых три недели. Хотела выписаться раньше, через неделю: в боку боли уже так не беспокоили, почти сошедшие синяки хорошо поддавались косметическим замазкам, а, главное, я боялась растерять своих клиенток. Не получилось.
Давно уже всё в своей жизни решаю сама. Но, как оказалось, теперь меня лишили права голоса. И не кто-нибудь, а все! И этих всех у меня одной неожиданно оказалось слишком много.
Первое утро в новой палате для меня началось с посетителей.
Пришла мама Захара. Я только глаза открыла, а она с двумя сумками заходит. Не знала, как мне ей в глаза смотреть. И не виновата перед ней, вроде бы: меня похитили без моего согласия и жестоко избили, тоже, кстати без него. Даже рёбра переломали! Как ни смотри, я получаюсь в этой ситуации – жертва, а почему-то стыдно... и, именно, мне. Хочется, чтобы ушла, но прогнать женщину, как вчера Захара, не могу.
А она мне еду выкладывает на тумбочку, уже всю поверхность судочками и баночками заставила. Корзина с фруктами, смотрю, на полу стоит. Я, к слову, даже целлофан, которым она была сверху обмотана, не разворачивала. Рядом вчерашний огромный кулёк Захара прислонился, я туда тоже ещё не успела заглянуть. Кроме того, тут же на полу, возле самой кровати, стоит неразобранный большой пакет с моим вчерашним заказом Сергею. Его вчера принесли, когда я уже уснула.
Женщина переставила банку с розами с тумбочки на общий стол, а на её место примостила ещё пару больших судков.
Весь процесс выгрузки безразмерной передачки сопровождался подробными инструкциями по комплектации и поеданию содержимого и закончился словами «а завтра я ещё принесу».
– Как ты, дочка? – несостоявшаяся свекровь заглядывает мне в глаза немного тревожно.
– Со мной и ребёнком всё хорошо. Рёбра срастутся через три недели. Спасибо, – отвечаю слишком быстро.
Я вижу, чувствую, она не знает о чём и как со мной разговаривать, чтобы не сделать хуже, чем есть. Становится безумно жаль её.
Наконец, выматывающее душу своей неловкостью, посещение прерывает врач, появившийся в сопровождении двух молоденьких, как я позже узнаю, интернов.
Мама Захара суетливо прощаясь, уходит. Начинается обстоятельный обход.
С кровати напротив раздаётся тихий плач. Врач уверенно успокаивает Ярославу, говорит, что у неё осталась возможность иметь детей, нужно только как следует подлечить воспаление и беречь себя.
Потом Альбина уговаривает доктора выписать её и сказать мужу, что ей вредно находиться в больнице. Нахалка врала, что сильно волнуется, так как не переносит страданий других девочек, и косилась, то на заплаканную моську Ярославы, то на моё подбитое лицо.
Катя, когда пришла её очередь, обстоятельно жаловалась на свои проблемы.
Со мной, по результатам анализов и УЗИ, было всё хорошо, беременность протекала отлично, даже без токсикоза, но в связи с известными событиями в моей жизни, доктор сказал, что лучше подстраховаться. И, между прочим, говорил так потом три недели!
Едва ушёл врач со своей свитой, мы с девочками стали делить очередь в туалет, куда уже скользнула первой Ярослава и застряла, как нам показалось, на века.
В разгар нашего жаркого спора, кто будет следующим, явился Сашка. В белых джинсах, чёрной футболке, на блондинистые вихры подняты крутые солнцезащитные очки. На этот раз он приволок тюльпаны. Вежливо поздоровался с моими соседками, мимоходом отвесив им пару комплиментов.
Ярослава как раз вернулась на свою кровать и даже не удержалась от слабой улыбки в ответ на Сашкино замечание.
Катя с Альбиной забыли, куда только что страшно стремились, и смирно улеглись по своим местам, с любопытством поглядывая на моего гостя.
– Малышка, я помню ты раньше любила эти цветы, – вручил он мне разноцветную охапку.
Я тяжело вздохнула, раздумывая, больно ли мне будет, если стукнуть Сашку этими тюльпанами? Явно, да. Он тем временем, присел на стул возле кровати.
Саша был очередным, в тот день, уже вторым моим посетителем, но далеко не последним!
Я растерянно посмотрела на него и сказала:
– Саша, может ты чего-то не понял? Я беременна, срок пять недель. Это не твой ребёнок.
– Да понял я, – скривился Сашка. – ничего. Не век же ты будешь беременная.
– А ты, значит, решил подождать пока разрожусь? Так рановато пришёл, – прошипела я.
– Спокойно, малышка. Я тебя проведать пришёл. Сергей мне сказал, что твой бывший жених ногами тебя пинал. Видишь, как хорошо, что я тебя от этого идиота украл, спас, можно сказать, – на полном серьёзе произнёс Сашка.
Девочки, включая повернувшуюся к нам Ярославу, даже дышать стали тише. Будто нет их в палате.
– Саша, ты меня проведал? – на выдохе спросила, чтобы не закричать. Не хочу тут бесплатный цирк устраивать.
Он кивнул, улыбаясь, а я показала ему широким жестом руки на дверь в палату: «выметайся, мол».
– Ладно. Отдыхай. Я ещё приду. – решил он отступить.
– Иди-иди, – сквозь зубы проговорила, заметно сдерживаясь.
Едва Саша ушёл, я решительно потопала первая в маленькую комнату, пользуясь тем, что девочки ещё зачаровано смотрели вслед блондину. А потом приступила к завтраку, предлагая девочкам присоединятся.
Но им, любопытным бедняжкам было не до еды. Обе в проёме туалета стояли и друг другу не уступали. Потом дошли до того, что стали пристраивать свои задницы на унитаз и стаскивать с него друг друга.
Мы с Ярославой смеяться начали, у меня даже больная щека заболела.
Когда бой закончился победой более массивной Альбины, Катя стояла, переминаясь, под закрытой дверью в туалет и рассказывала более удачливой соседке, кто она и какая она, пока та не вышла и не ответила:
– Сама такая.
Потом они некоторое время не разговаривали между собой.
– А вчера вечером кто был? – спросила меня Альбина. – Брат?
– Нет. Это друг мужа моей подруги, – нехотя ответила я.
– Красавчик, однако! – хихикнула Альбина.
– Будь осторожна, Галочка, некоторые беременные на чужих мужиков бросаются, – мстительно съязвила Катя.
– А некоторые… – тут же подхватилась Альбина, но не успела продолжить, потому что пришёл её муж.
Пришла моя очередь наблюдать за посещением. Забавно было смотреть, как соседка нежно чирикает с лысоватым мужчиной с умными маленькими глазками, время от времени капризно накопыливая розовые от помады губки. Под это чириканье я даже сладко задремала.
Проснулась к обеду, но больничное довольствие теперь не брала. Ополовинила часть судков, которые принесла с утра мама Захара.
Девочки тоже только своё ели. После обеда они легли спать.
Я же только-только проснулась, поэтому просто лежу тихонько, о жизни своей думаю, больше всего за салон переживаю. Клиенткам то перезвонила, но разве людям интересны чужие проблемы, у каждого они свои. Им красивыми в определённый день нужно быть, а не через месяц. Я, получается нарушаю их планы, подвожу. Так моих дамочек и растерять можно, а там и весь бизнес может накрыться.
Приоткрылась дверь в палату. Пришёл Захар.
Я быстро приложила палец к губам и показала на спящих соседок. Он растерянно, как шёл ко мне, так и замер с поднятой ногой. Я нарисовала пальцем круг – разворачивайся, мол, и стала подниматься, чтобы выйти в коридор.
Глава 23
Выглядела я ужасно и знала об этом. В нашем туалете над раковиной висело зеркало, в котором можно было себя рассматривать до пояса. Половина лица была сине-зелёной и припухшей. Симпатичная новая рубашка и халатик скрывали туго перебинтованную грудь, но не скрывали скованности движений.
Мы прошли в небольшой холл отделения, где было два кожаных дивана и сели. Тихий час, в коридорах отделения абсолютно пусто. Медперсонал тоже спит или спрятался и отдыхает от вечного нытья пациентов, заполняя медицинские бумажки? Захар помогал мне идти, поддерживая под локоть, и, уже в холле помог присесть поудобнее в углу дивана.
Устроившись, мы некоторое время молчали. Занавеска у открытого окна шевелилась, иногда под порывом ветра поднималась высоко, видимо, устроили сквозняк для проветривания. Я никак не могла осознать, что этот добрый и заботливый парень рядом, которого я знала с детства, за которого собиралась замуж и от которого буду рожать и есть тот ужасный пьяный монстр с белыми глазами без человеческого лица.
Он тоже думал о чём-то, не отводя от меня взгляда. Наконец, заговорил:
– Почему ты ушла так?
Странно, я думала сначала извинится, хотя бы.
– Ты видел мужчину с ковром, когда приехал за мной в день свадьбы? – ответила я вопросом на вопрос.
Он нахмурился, припоминая один из самых нелёгких дней в своей жизни.
– Да… Я ему даже дверь в подъезд придержал, – вспомнил Захар.
– Молодец. В том ковре была я. Без сознания. Меня вырубили хлороформом и украли. Я не сама ушла. А ты похитителю дверь придержал, – не удержалась, чтобы не уколоть его.
– Но записка на фате…– растерянно и неверяще протянул Захар.
– Я её сто лет назад писала и по другому случаю, – вздохнула я. – Впрочем, всё к лучшему. Я увидела твоё другое лицо, и оно мне не понравилось.
– Галя, любимая, прости… Я не просыхал с момента твоего ухода… Было так больно, душу разрывало просто! Мне хотелось заглушить эти муки любым способом. Пил много и долго, но не помогало. В какой-то момент вдруг появилась ненависть, неконтролируемая, не рассуждающая. С ней стало немного легче, понимаешь, не так больно. Когда тебя увидел, сорвался… Прости. Я только в обезьяннике, в полиции, в себя пришёл. Понял, что натворил. Знаешь, я даже захотел, чтобы меня посадили за то, что сделал с тобой, но меня через сутки выпустили. Сказали, что ты отказалась от возбуждения дела против меня. Почему? Ты сможешь простить меня, Галя? Клянусь! Я больше никогда в жизни пальцем тебя ни трону! Галя, Галюся, любимая моя, – он потянулся ко мне, привлекая.
Я не могла вырываться, рёбра диктовали свои правила движения, поэтому была поцелована в ударенную часть лица со всей нежностью.
– Нет.
Коротко и ясно. Но он видимо не понял, продолжил целовать всё, что не прикрыто одеждой: лицо, шею, руки.
– Перестань, Захар, – просила я, но он будто оглох.
– Галочка, родная, ты только прости. Я люблю тебя, как безумный. У нас малыш будет. Расскажи мне, подробно, кто тебя украл и что ему от тебя нужно было. Слава Богу, ты вернулась целой и невредимой! – шептал Захар между поцелуями.
– Хватит меня облизывать! – я чуть повысила голос. – Ты себя слышишь? Я недолго оставалась невредимой, ты это быстро исправил!
– Галя!
– Что, Галя? Между нами отныне и навсегда ничего, кроме общего ребёнка не будет. И не потому, что я злюсь на тебя. А я просто в бешенстве! Просто теперь я знаю, Захар, какой ты внутри. Это невозможно забыть и переступить. Я понимаю твоё тогдашнее отчаяние, но теперь думаю, что всё к лучшему. Если бы твоя натура проявилась гораздо позже, когда мы были бы семьёй с детьми, это было бы намного хуже. А, вдруг, ты бы пьяный напал на нашего ребёнка? Не-е-ет! – задыхаясь от усилий проговорила я.
– Галя, что ты говоришь… – начал он.
– Правду. Горькую, неприкрытую правду, Захар, – прервала его я. – С ребёнком будешь видеться сколько захочешь. Я совсем одна и не собираюсь разлучать нашу крошку с отцом, бабушкой и дедушкой. Мне нужна будет Ваша помощь. Но даже не надейся на то, что мы будем парой. Ищи своё счастье в другом месте. И не приходи сюда больше. Мне пока неприятно тебя видеть. Всё, я устала. Мне больно сидеть.
– Ладно. Пусть пока так, – отступил Захар.
Я поднялась с его заботливой помощью и медленно пошла в свою палату.
Когда пробиралась к своей кровати, неловко споткнулась об очередной кулек, который Захар оставил уже на самом проходе. Да уж… С моими передачками надо срочно что-то делать. Решила, что, кто следующий ко мне придёт, тот и унесёт всё лишнее.
Разговор с Захаром так утомил, что я легла и снова задремала до самого вечера. Разбудила меня санитарка, которая появилась в палате со знакомым с креслом на колёсиках.
– Вас сказано перевезти в другую палату, – объявила она мне.
Я посмотрела на образовавшуюся кучу своих вещей и представила, что всё это нужно собирать, переносить, а я уже неплохо обустроилась тут.
– Зачем? Мне здесь нравится, – нерешительно сказала я.
Тут в палату вошёл Альбинкин голомозгий муж.
– А вот моей жене с тобой не нравится. Устроила тут филиал борделя! Мужики табунами ходят! Захламила всю палату, проход перегородила! Альбина рассказала, что ты незамужняя беременная, и вид у тебя, как у алкоголички. Один из мужиков подпортил вывеску? Такой, как ты, не место рядом с моей женой, да и с любой нормальной порядочной женщиной, – едко высказался мужик.
Я растерялась. В принципе всё как-то так и есть, но обидно!
– Мне больно двигаться, чтобы эти кульки убрать. Как только ко мне кто-нибудь придёт, я попрошу забрать всё, – почему-то стала оправдываться я.
– Слышь, шалава, не знаю, как ты в эту палату попала, но я договорился, чтобы тебя убрали от моей жены. Заткнись и садись в кресло, тебя отвезут, или своими ногами топай куда скажут, – зло приказал лысый.
Нестерпимо захотелось расплакаться.
Но тут раздался тихий вкрадчивый голос Сергея:
– И чем тебе, ушлёпок, моя женщина не угодила?
Альбинкин благоверный развернулся и тут же создалось ощущение, что он, как воздушный шарик, сдулся.
– Сергей Борисович! Здравствуйте! Я вот… тут я… моя Альбина… Ваша ж…ен..а ..и..на? – замямлил он.
Сергей повернулся ко мне.
– Убрать его жену отсюда?
Я невольно согласно качнула головой. Как-то само кивнулось, честное слово!
– Быстро посадил свою куклу в это кресло и сам перевёз туда, куда собирался мою девочку устроить. Я обязательно проверю. У тебя пятнадцать минут, – очень жестко сказал Сергей и, повернувшись ко мне, совсем другим тоном произнёс – пойдём, мы с тобой пока прогуляемся немного, золотко. Ты как? Уже ведь можешь сама выходить? Доктор сказал, что ты молодец.
Я молча пошла на выход из палаты, старательно обходя пакеты и ошарашенного лысого.
В холле были больные и их посетители, диваны оказались заняты, и я встала у окна, чуть отодвинув шторы. Отвернулась от всех. Непрошенные слёзы всё же покатились.
Сергей подошёл сзади, встал очень близко ко мне, так, что чувствовалось тепло его тела, но не прикасаясь. Так мы и стояли: я, роняя по одной, тихие редкие слёзы, и он за моей спиной – молча.
Глава 24
Прошла первая неделя в больнице. Я уже обхожусь без обезболивающих. На лице ещё остались заметные следы побоев, но они уже хорошо поддаются косметической маскировке, при необходимости.
Я беспокоилась о своём салоне и начала на утреннем обходе ныть о выписке. Как результат, сделала стрижку заведующему отделением. Он, кстати, единственный мужчина в женском коллективе и мой лечащий врач, к тому же. Нашу палату ведёт он.
А вышло всё так... Во время обхода доктор даже не дал мне договорить, когда я начала лепетать про выписку. Поэтому, настроившись и порепетировав аргументированную речь, пошла уговаривать заведующего в его кабинет, после обеда, чтобы мужик добрее был. Там слово за слово… И я его постригла. Говорят, мужчинам всё равно. Не верьте! Он был в полном восторге, хотя я обошлась одними ножницами. Потом, всю следующую неделю я стригла. Моя девочка, мастер маникюра, принесла нужные инструменты. Филиал салона красоты был открыт в процедурной после обеда и до вечера. Гинекология по льготной очереди. Пришлось ввести запись. Даже две мои клиентки под видом посетительниц проскочили на обслуживание.
Эту лавочку прикрыл Сергей.
Когда работаю, ноги под вечер – это моё больное место. Я как раз со стоном устраивала их на подушке, когда он вошёл.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил он. – Ты упала?
– Да она сегодня сразу после обхода пошла работать и только закончила, даже не ужинала ещё, – заложила меня Ярослава. – Целый день на ногах, трудяжка наша.
– В смысле, работать? – удивился Сергей.
Вот тут Ярослава с Катей и выложили всё, пионеры Павлики Морозовы, ёлки-палки!
Конечно, я своих соседок тоже постригла, по первой их просьбе и вне очереди. Их подробный доклад Сергею обо мне был полон восхищения и благодарности, но, тем не менее, на этом моя трудовая деятельность в гинекологии резко закончилась.
Со следующего дня я оказалась на строгом постельном режиме, а зашуганный заведующий умолял меня лежать смирно, иначе он лишится места. Дядечка очень хороший и я не могла подставить его под удар. Поэтому всем уже записавшимся на стрижку дала адрес и телефон моего салона с самыми искренними извинениями за обстоятельства и моё здоровье и пожеланиями видеть их моими клиентами впоследствии.
Каждый день по утрам, ещё до обхода, ко мне приходила или мама Захара, или его тётя, Валентина Ивановна. Они приносили свежеприготовленную еду и забирали вчерашнее, что в меня не влезло. Сам Захар не появлялся, только передавал приветы. Мама его сказала, он уехал на гастроли, чёс, кажется. Сашка тоже, больше пока не заходил, зато Сергей бывал почти каждый вечер. Хоть на пять минут, да заскакивал. Проверял, всё ли у меня в порядке, иногда говорил с врачом, выяснял, надо ли мне что-то и уходил. Между собой мы с ним почти не разговаривали. Оставаясь наедине, почему-то чаще просто молчали.
Но в тот день, когда он прикрыл деятельность моего стихийного филиала салона красоты, да ещё угрожал врачу, я не могла дождаться его прихода. Казалось, внутри меня что-то кипит и булькает.
– Что ты себе позволяешь! – заорала я, едва Сергей вечером вошёл в палату, будто крышу сорвало.
– Ну-ка, тон сбавила, – тихо сказал он таким голосом, что я словно захлебнулась следующей фразой.
Уже гораздо тише продолжила:
– Мне запретили вставать с кровати, только в туалет и короткая прогулка один раз в день. Это ты!
– Да я. И будешь лежать, пока рёбра полностью не срастутся и все синяки не сойдут. Ещё неделя как минимум.
– Да с какой стати я буду тебя слушать! Завтра же, просто, уйду из отделения и приступлю к работе в салоне, – решительно сказала я.
Его рука скользнула по моей щеке. Нежно, с лаской, но слова, которые при этом звучали…
– Я всё выяснил про твоё состояние здоровья. Тебе нужна ещё неделя щадящего режима для полного восстановления. И ты её полежишь. Так или иначе. И не заставляй меня делать «иначе», потому что тогда одна неделя лечения превратится в две и тебе явно очень не понравится способ, которым я тебя заставлю, – просто сказал Сергей.
И что-то такое было в его словах, и в том, как он их говорил. Мне стало страшно. Трусливая я, оказывается. Всякое желание ослушаться или что-то доказывать ему пропало напрочь.
Я отвернулась от него к стене, хотя бы так фыркнуть…
Он чуть похлопал меня ладонью по бедру, вроде бы как успокаивающе, но в то же время мне хотелось цапнуть зубами за эту руку. Глупо как-то, понимаю...
– Вот и молодец. Отдыхай. Завтра забегу.
Всю следующую неделю мне вынужденно пришлось пробездельничать.
И вот, на очередном обходе доктор сообщил, что на завтра я могу готовится к выписке. Едва он вышел, я вскочила и даже запрыгала от радости, и в боку совсем ничего не отдалось болью.
Начала сгоряча сразу собираться и поняла, что за три недели в больнице я умудрилась так обрасти вещами, что, чтобы меня забрать, нужна машина. Как это я так смогла?
Ярославу уже три дня как выписали, а на её месте сейчас лежала Светочка. Эта девочка забеременела с больным сердцем и сейчас отчаянно боролась с родственниками: муж хотел ребёнка и соглашался на риск, а Светкина мать билась в истерике, страшась потерять дочку. Свете поддерживали сердце, но лежала она в гинекологии, а кардиолог к нам в палату приходил.
Место Альбины долго пустовало, а потом положили женщину на сохранение. Она явно не беспокоилась о результате своего лечения. Частенько выходила покурить на улицу, и потом в палате нечем было дышать, потому что от неё сильно пахло куревом. Я как-то не выдержала, сказала, что она вредит своему ребёнку. Такого отгребла! Она меня даже матом послала, чтобы не лезла, куда не просят. С тех пор я с ней не разговариваю. Какое-то невезучее для меня Альбинкино место.
Катю вчера тоже выписали и пока её кровать пустовала. Я ей так завидовала, когда она уходила. Невольно, но что ты с чувствами поделаешь? А сейчас уже Светка смотрела на мои сборы печальными оленьими глазами.
– Галка, как я тут без тебя буду. Одна, с паровозом? – это мы так курящую соседку прозвали между собой.
– Ничего Светик, скоро ещё парочку девчонок положат, и будет тебе веселее. А я уже тут загостилась, – ободряюще сказала я.
В этот момент открылась дверь, и вошёл Сашка.
– Какие люди? А мы не при параде! Какими же это судьбами? – картинно всплеснула я руками.
– Привет, малышка. Я, наконец, развёлся. Если хочешь, можем пожениться, – с места в карьер заявил Сашка.
– Не хочу, – я даже отступила от него на шаг назад.
– Ладно, Галя. Хватит! Врач сказал, завтра будет уже выписывать. Я заберу тебя сразу прямо к себе, – отмахнулся он от меня и, покосившись на уже частично собранные сумки, задумчиво продолжил – На машине приеду. И, пожалуй, Сергея попрошу помочь с вещами. Откуда, скажи на милость, у тебя столько набралось?
– Нет!!! – я, грешным делом, закричала с визгом, ещё и головой замотала.
В палату пулей влетел Захар.
– Что случилось? Галя?! – он кинулся ко мне, хватая за плечи, при этом, выпавшие из его рук розы, посыпались к моим ногам.
Глава 25
– Руки от неё убрал! – с этими словами Сашка схватил и развернул к себе Захара.
Тот несколько секунд соображал, потом в глазах мелькнуло узнавание и понимание. Думаю, в этот момент он, скорее всего, узнал того самого типа с ковром, которому придерживал дверь подъезда в день своей несостоявшейся свадьбы. Всё-таки, внешность у Сашки не заурядная.
– Ты!!! – раздался рык.
В ту же секунду они схватились насмерть, прямо в палате. Ещё немного, и парни уже остервенело катались по полу. Мои собранные кульки разлетелись во все стороны, вещи вывалились, розы были безжалостно смяты валяющимися яростными телами. В палате стояла звенящая тишина, только звуки ударов и шелест сминающихся кульков.
Меня охватило странное чувство. Наверное, это не по-божески… И нехорошо так думать… Наверняка, это мелко и некрасиво, но вот такая неидеальная я, оказалась. Прости меня, Господи! Мне жаль! Но я так чувствую! Мне хорошо от того, что они сейчас лупят друг друга. И даже, если Паровозу под горячую руку прилетит, мне её не жалко.
Только о Светке немного беспокоюсь и о себе самой. Мы с ней по углам на своих кроватях забились. Сидим, смотрим, молчим, не мешаем, не пропускаем интересных моментов. Светик уже в курсе моей истории жизни, поэтому не охает, не ахает, вместе со мной наблюдает за торжеством справедливости в этом мире! А что? Оба: и Захар, и Саша заслужили по морде. Паровоз в шоке, что тоже неплохо.
Драка ещё была в самом разгаре, когда открылась дверь и в палату вошла заплаканная девушка, которую поддерживал за талию мужчина, за их спиной виднелся заведующий, который как раз говорил:
– Это одна из наших лучших палат. Вы немного полежите, отдохнёте в спокойной, тихой обстановке...
Два придурка продолжали кататься по полу. Девушка перестала плакать, раскрыв рот, смотрела на обстановку: по палате будто ураган прошёл, на полу два амбала друг другу бока мнут.
– Что здесь происходит? – возмущённо и потрясённо воскликнул заведующий.
– Два Козла бодаются, – внесла я ясность.
В распахнутые двери нашей палаты стали прибывать непрошенные зрители. Мне их всех из угла не видно, но гул голосов слышно было очень хорошо.
Весь персонал гинекологии, не считая заведующего, был женским, больные, само собой, тоже – одни женщины. Мужчины порою, конечно, бывают здесь, но в дневное время редко, в основном, забегают проведать своих, рано утром, перед работой или вечером.
Через пять минут в палате уже стоит такой визг и шум, что он доходит, наконец, до дерущихся.
Они, тяжело дыша, медленно поднимаются.
«Жаль… Плохо дрались. Я, вот, сама не смогла подняться три недели тому назад» – подумала я.
Но выглядели парни живописно. И дело даже не в подбитом глазе Захара. Валяясь по полу, драчуны ногами или попами раздавили, вывалившиеся, из собранных мною сумок, не начатые коробочки с йогуртом и пачку персикового сока. Они оба сильно перепачкались, особенно ниже пояса.
Противно воняющие персиками, мои гладиаторы оценили обстановку и решительно пошли к выходу, сзади, ниже пояса и выше колен, их штаны были густо облеплены лепестками роз.
Толпа расступилась перед ними, не из страха, а, чтобы не замараться. И даже пожилой охранник, которого таки успел кто-то позвать с первого этажа, поднял было руку, да так и опустил, брезгливо скривившись.
– Кто это всё будет убирать? – перекрыл бурлящий гул голосов мощный бас дородной женщины в белом халате, старшей медсестры отделения.
Нет! Ну почему эти двое вдруг стали моей головной болью? Как я умудрилась забеременеть сначала от одного придурка, потом от второго. Мне нормального парня в этой жизни не положено? Ладно. Хотя бы малыш будет. Это глупости, что обязательно муж нужен. С такими мыслями я тоненько пропищала:
– Я сейчас всё уберу. Только, мне бы, ведро и тряпку надо.
Заведующий шустро спровадил из помещения любопытную толпу. Тем более часть её и так направилась сопровождать попы в розах. Я, тем временем, топталась по комнате, собирая вещи и предметы с пола в два пакета: на выброс или помыть, постирать.
Новенькая решительно отказалась идти в другую палату.
– Я уверена, это – самая лучшая палата в отделении. Девочки, меня Ритой зовут. Я на сохранение, – улыбалась нам новая соседка.
– Ну вот и хорошо. Устраивайтесь и через час приходите в смотровую, – распорядился заведующий и ушёл вместе с, я так понимаю, мужем нашей новенькой.
– Я тоже на сохранении, – отозвалась Света. – Меня недавно положили, так что я с тобой надолго, а вот Галочку завтра выписывают.
– Если только, после сегодняшнего, я резко не выздоровею на день раньше, – пробурчала я.
– Галя, извини, мне показалось, что один из парней – это участник группы «ДэКа» – Захар, – непривычно скованно вдруг заговорила Паровоз.
Я как раз ползала у неё под кроватью на коленях, доставая закатившуюся баночку.
– Захар, будь он неладен!
Пока собирала всё, перемазалась, не хуже драчунов. Липко, противно. По полу иду и прилипаю с каждым шагом, а потом нога с задержкой от пола отрывается. Заведующий и муж Риты муж тоже с такими «прилипами» уходили. Я ещё подумала, что походка у них странноватая.
В палату, гремя ведром и размахивая тряпкой, влетела старшая медсестра с воплями:
– Всё отделение к полу прилипает!
Глава 26
– Это ещё что такое? – Сергей застал меня за мытьём коридора.
Особую прилипчивость, оказывается, обеспечил мёд. Он во время драки вылился из плохо закрытой баночки. Я её позже нашла и пришлось остатки выбросить. Жалко, мёд у нас дорогой. Нашу палату я уже вымыла. Четыре раза воду меняла. Соседки рвались на помощь, даже Паровоз, но я им не разрешила.
– Я уже сохранилась, а Вы лежите, давайте, и не мешайте! – прикрикнула строго. И уже жалобно добавила – Не дай Бог, что с Вашими детьми, как мне потом? Пожалуйста, полежите, пока я закончу!
В коридоре мне мешали любопытные. Я мою, а они ходят, я мою, а они ходят, р-р-р-р.
– Я… Ко мне сегодня неожиданно пришёл Саша, следом Захар. Они подрались и получился беспорядок. Они ушли, а я вот убираю, – я со вздохом наклонилась и взялась за ручку ведра.
В этот момент сильная рука Сергея перехватила мою чуть ниже локтя.
– Ну-ка, пойдём! – он меня вёл, как нашкодившего ребёнка.
Заведующий уже собирался уходить, когда мы вошли, брал со стола ключи.
– Что это такое? Вы отдаёте себе отчёт, кого заставили мыть пол?
Сергей как держал меня возле локтя, так и поднял мою руку вверх, тыча ею в лицо заведующего, так что я даже на носочки приподнялась.
Тот попятился и зашёл за стол, словно защищаясь.
– Вы мыли пол, Галочка? Я не знал… Я немедленно разберусь… Виновные будут наказаны.
Вот врунишка, но я молчала.
Сергей хмуро посмотрел на него, потом бросил мне:
– Иди в палату.
Я слиняла. Я, конечно, знала, что Серёжа не плюшевый мишка, но таким его не видела и не горела желанием наблюдать дальше.
Взяла чистые вещи и пошла в душ. Меня женщины даже пропустили без очереди.
Когда вернулась, две санитарки уже собрали мои вещи и даже сняли постельное бельё и свернули валиком матрас. Оперативность, однако.
Немного насупленный Сергей стоял тут же, наблюдая.
Девочки, как мышки, затихли по углам.
– Пошли, – завидев меня Дракон сразу взял сумки и вышел первым.
– Девочки, до свидания! Выздоравливайте! Светка, береги себя! Мой телефон у тебя есть, звони, – наскоро прощалась я, в полной растерянности от перемен.
Когда выбежала в коридор Сергея уже не было видно.
Пробегая мимо кабинета заведующего, заглянула и поблагодарила врача. Он только рассеяно кивнул, занятый какими-то своими мыслями.
На улице, оказывается, вечером уже прохладно, особенно с мокрой головой.
Сергей стоял возле внедорожника, придерживая мне дверцу.
Ехали молча. Очень скоро я поняла, что мы направляемся ко мне домой.
Дверь в мою квартиру оказалась совсем новая. Сергей тут же, поставив сумки на пол, выдал мне четыре комплекта ключей.
– Пятый у меня, – поставил он в известность, открывая дверь, своими ключами.
В квартире везде было удивительно чисто.
– Я приглашал для уборки специалистов, – правильно поняв мой изумлённый взгляд, прокомментировал эту идеальную чистоту Сергей.
– Спасибо.
Он внёс и оставил сумки на кухне.
– Отдыхай. Завтра вечером загляну.
Ушёл.
А я прошлась по всем трём комнатам.
Как же долго я не была дома!
Вечер, когда меня избил Захар, можно не считать. Я тогда и оглядеться не успела.
Можно считать последним днём, когда я была здесь, тот самый день моей несостоявшейся свадьбы. Прошлась, вспоминая, как тогда собиралась, наряжалась, волновалась…
Не сбылось... Месяц спустя я снова одна, в пустой квартире…
Свет не включала, подошла к окну, прислонилась лбом к холодному стеклу. Что там, во внешнем мире, делается?
В парке колледжа уже включили фонари. На одной из дорожек появилась девушка, потом парень. Он обнимает её, она вырывается и убегает. Да жизнь по-прежнему кипит!
Наберу-ка я Машку.
Через пару часов, после подробного доклада Машке о всех перепетиях моей жизни с её милой и искренней реакцией на каждое событие: то смех, то слёзы, то ярость, жить стало легче.
Машка не критиковала, не советовала, не навязывала своё мнение. Она просто всем сердцем была со мной и за меня в каждой описываемой мною ситуации.
