Текст книги "Галочка (СИ)"
Автор книги: Полина Белова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Оставаясь наедине с собой и своими мыслями, я мучительно корчилась от стыда и смущения, нещадно ругала себя за слабость и настраивалась на противостояние, но все настройки слетали, стоило Саше прикоснуться ко мне. Мне кажется, что теперь я понимаю всех зависимых, потому что я сама ничем не лучше. Алкоголик тянется к водке или вину, наркоман – к наркотикам, кофеман – к кофе, а я тянулась к Саше.
Мне когда-то нелегко было бросить курить. Я вспоминаю, как потом гордилась собой за то, что преодолела эту тягу. Смогу ли справиться с новой привязанностью?
Я наблюдала и пыталась мыслить трезво: ни о какой его любви ко мне речи не идёт. Полагаю, Саше просто сильно захотелось именно меня на свадьбе друга в Америке. Он проникся целью, нашёл и взял, невзирая на мои обстоятельства и возможные проблемы.
Я по горькому опыту знала, что Сашка наиграется мною и выбросит, как уже сделал это однажды. И всё же, в какой-то глупой надежде, я без конца анализировала каждое его слово или поступок за это время, пытаясь найти хоть крупицы того самого прекрасного светлого чувства, которое называется любовью. И не находила...
Я видела, что Саша не переживал обо мне, моих мыслях, проблемах или желаниях. Он думал исключительно о себе самом. Захотелось – украл прямо перед свадьбой. А, что будет с моим женихом, родными, друзьями, которые собрались на торжество, и как я им всем потом в глаза посмотрю – это Саше фиолетово!
Чтобы девочка слушалась – привязал, напугал, помучил. Козёл!
Зато, за всю прошедшую неделю он больше ни разу не привязывал меня. А зачем? Если его пленница не только не сбегала, потому что поняла всю бессмысленность такого поступка, но и сама частенько искала встречи с похитителем.
Мысль немедленно вырваться на свободу отбросила сразу, еще после нашего секса на полу рядом с валяющимся стулом.
Он знает адрес, знает моё место работы. Имеет достаточно влияния, чтобы не только отмазаться от обвинения в похищении, если я предъявлю такое, но и встречно обвинить меня в его преследовании его особы. Он, как бы шутя, сам поведал мне о такой возможности. Такие аргументы против побега я приводила сама себе.
В общем, подумала и решила ничего пока не предпринимать. Выждать немного. Но, чего греха таить, глубоко в душе понимала, что это решение больше похоже на самобман. Я сейчас вела себя как та курица, которая удирая от петуха, размышляет: а не быстро ли она бежит?
Часто лицемерно выглядывала его во дворе, чтобы потом, когда сама же его находила, долго вырываться и вертеть головой, не давая себя поцеловать. И, наконец, когда Саша преодолевал моё сопротивление, с чистой совестью отдавалась его настойчивым ласкам.
Мы всю неделю вместе готовили, убирали, гуляли в редкой берёзовой рощице возле дома, прохаживались вдоль неширокой спокойной реки, и занимались сексом, так часто, как нам хотелось, и там, где заставало это нескромное желание.
Моё похищение стало похоже на какой-то извращённый медовый месяц. И единственное, что я теперь ясно понимала: так хорошо в постели, как с Сашей, мне не было и не будет ни с одним мужчиной. А я их немало попробовала за те два месяца, когда крышу после аборта снесло, не говоря уж о Захаре, с которым практически жила гражданским браком уже два месяца перед свадьбой.
Иногда я с болью думала про своего бывшего жениха. Как сложатся наши с ним отношения после того, как этот секс марафон с Сашей придёт к финишу? Примет ли Захар меня обратно? И главное, захочу ли я этого?
Сейчас мне до безумия хотелось, чтобы Саша умолял меня о прощении и любви, и я бы... простила бы и любила бы... Но, видит Бог, он был так далёк от этого, как луна на небе.
Прошло полторы недели. Я стала страшно беспокоиться потому, что не могла так надолго бросить свой салон. Оговоренное время моего медового отпуска заканчивалось. У меня уже была запись нескольких клиенток на следующие дни. Пришло время серьёзно поговорить с Сашей.
Уже перевалило за полдень. Я немного задремала и, проснувшись, Сашу возле себя не обнаружила. Мне кровь из носу сегодня нужно вернуться домой! Нацепила поверх чёрной Сашиной футболки белый банный халат, чтобы получше прикрыться во время беседы, с целью не отвлекать, так сказать, партнёра от беседы. Обдумала свои первые фразы для будущего серьёзного разговора и решительно двинулась искать Сашку.
Двор был пуст, когда я вышла из дому, но в эту самую минуту, неожиданно, ворота разъехались и появилась серая тойота.
Машина аккуратно проехала прямо к крыльцу и остановилась. Открылась дверца со стороны водителя и вышла девушка. Красивая, стильная, шикарная…
Я её сразу узнала, хоть видела лишь однажды, в центральном городском парке.
Приехала жена Саши.
Её яркие пухлые губы чуть искривились в презрительной усмешке. Молодая красивая женщина, в дорогой брендовой одежде и обуви лишь на секунду притормозила напротив меня, скользнув взглядом. Я, тихо замерев, стояла в больших Сашиных шлёпанцах и банном халате, но из уст Сашиной жены так и не слетело ни звука. Она легко и быстро миновала меня, как неодушевлённый предмет, и прошла в дом.
Я, чуть помедлив, развернулась, и неуверенно пошла следом.
Сашина жена наскоро прошлась по всем комнатам и, наконец, соизволила обратиться ко мне, тенью следующей за ней:
– Где мой муж?
– Не знаю, – пожала я плечами.
Она села на диван в гостиной, изящно закинув ногу на ногу. Как эти девицы так красиво умеют ноги складывать? У меня не получается.
– Сделай мне двойной эспрессо с молоком, без сахара, услышала я распоряжение дамочки.
Мне Саша обычно варил кофе только в турке. Но на кухне стояла кофеварка, такая же, как в моём салоне. Поэтому, я пошарила по ящикам и нашла пакетики с кофе для машины и приготовила два напитка: себе и ей.
Принесла и поставила её чашечку с кофе на низкий столик возле дивана, а сама со своей уселась недалеко, в кресле у окна.
Сидим. Пьём. Смотрим друг на друга.
– Как тебя зовут?
– Галина.
– Странно… Последнюю Сашину подстилку, вроде бы, звали Людой. Значит уже предпоследнюю… Последняя теперь ты, – решила попытаться меня обидеть она.
– Скорее очередная, если так уж разбираться. Я, кстати, совершенно не против сдать очередь прямо сейчас. Не поможете добраться до дома на своей тойоте? Я заплачу. Дома, когда приедем. Здесь у меня есть, из моих вещей, только нижнее бельё и чулки.
– Что так? Где же сумочка? А остальная одежда? Разорвана в порыве страсти? – насмешливо засыпала вопросами красавица.
– Моё шикарное свадебное платье разрезано ножницами прямо на мне, привязанной к кровати. С тебя он тоже так платье снимал после свадьбы?
Спесивое выражение слетело с её лица.
– Как это – свадьбы? Это незаконно! Наш развод ещё не оформлен до конца. Мы с ним ещё муж и жена! – в глазах девушки появились слёзы, в них светилось искреннее отчаяние.
– А при чём здесь Вы? Я была одета для свадьбы с другим, когда была похищена. Вы поможете мне вернуться домой? Нужно быстро. Пока Саша куда-то ушёл. Думаю, скорее всего, он решил съездить за продуктами, пока я сплю. Так, что?
Она с изумлением смотрела на меня. Немного подумала и, поставив чашку, пошла на выход:
– Поехали. Расскажешь всё по дороге.
Я метнулась по комнате, убирая следы пребывания гостьи: помыла чашки, вытерла кофеварку. Через пять минут мы выезжали за ворота.
Пока ехали, я с любопытством смотрела в окно: вдоль дороги выстроились двух и трёхэтажные коттеджи, утопающие в зелени. Похоже на элитный посёлок или дачный массив.
Выехали на трассу и моя нечаянная спасительница, наконец, заговорила. В её голосе звучала не только любопытство, но и непонятное напряжение:
– Так что там с твоей свадьбой?
Я не собиралась вдаваться в подробности, но всё же ответить надо было, хотя бы из благодарности.
– Накрылась моя свадьба медным тазом. Ваш муж увидел меня на одном крупном мероприятии и пожелал поиметь. Разыскал, как раз, в день моей свадьбы. Украл, привёз в этот дом, связал, уничтожил платье. Я испугалась его. Не сопротивлялась: больше недели была послушной секс игрушкой в руках вашего мужа. Сейчас еду домой и от всей души надеюсь, что он уже наигрался и оставит меня в покое.
– Он насиловал тебя?
– Нет. Мне бы очень хотелось так сказать, но ваш Саша искусный любовник и моё тело, к сожалению, уступало ему добровольно. И всё же я безумно рада возможности уехать отсюда. Вас как зовут?
– Настя. Анастасия Викторовна.
– Мне вас очень жаль, Анастасия Викторовна.
Она резко затормозила и, повернув ко мне голову, заорала:
– Выметайся! Пошла вон из машины.
Как безумная женщина стала выталкивать меня из салона, и я невольно выскочила, испугавшись.
Серая машина тут же сорвалась с места и быстро исчезла вдали, а я тупо стояла, оставшись на обочине в банном халате и шлёпанцах.
Глава 19
Я уже час устало брела по обочине вдоль дороги. Голые ноги в шлёпанцах запылились и теперь большие пальцы с красивым педикюром с бусинками казались чёрными.
Навстречу и по пути, мимо меня, изредка, пролетали машины, не снижая скорости. Я сначала наивно пыталась остановить попутку, но вскоре поняла, что это бесполезно: моя особа в банном халате не внушала водителям доверия. Не думаю, что, если сниму его и останусь в одной футболке – это поможет.
Я подошла к какому-то населённому пункту. Женщина с велосипедом, которую я нагнала, покосилась в мою сторону и ускорила шаг, потом и вовсе забросила ногу через раму и быстро закрутила педалями. Я ей немного позавидовала. Всё тяжелее было переставлять ноги, мои шлёпки шаркали по земле, оставляя еле заметную лыжню на пыльной обочине. Люди косились на меня, точнее, на мой нестандартный наряд. Старушки у ворот, завидев мою персону, начинали активно переговариваться.
За спиной послышался приближающийся рёв мотоцикла. Я обернулась и на автомате подняла руку, голосуя: ну не могу уже идти, устала до чёртиков. На удивление, байкер остановился. Мужчина сразу протянул мне шлем, за широкими очками не разглядела его лицо. Не раздумывая, нацепила его на голову и стрелой метнулась парню за спину, опасаясь, что он передумает.
Мы рванули с места. Я прижималась к широкой спине, обтянутой футболкой, и радовалась, как ребёнок, что это бесконечное движение пешком, наконец, закончилось.
Через какое-то время мотоцикл влетел в коттеджный посёлок, сильно похожий на тот, из которого я сегодня уехала. Даже испугалась, что вернулась обратно, но тут же успокоилась – мы ведь не разворачивались!
Во дворе дома, где мы остановились, мужчина снял шлем и, поднимаясь с мотоцикла, сказал:
– Здесь ты сможешь принять душ и переодеться. Женской одежды в шкафах полно. Легко подберёшь то, что тебе понравится. Я пока приготовлю перекусить. Жрать хочу смертельно. Расскажешь, что у тебя случилось, за ужином.
Он, наконец, повернулся и я узнала Сергея, одного из драконов.
Нет! Да что же это такое! Куда ни плюнь, в дракона попадёшь!
Я была слишком удивлена, чтобы разговаривать. Послушно направилась за ним в дом. Аппатично глядя на широкую спину перед собой, прошла в одну из спален.
Сергей раздвинул обе дверцы огромного шкафа-купе и махнул рукой на одежду в нём, сделал пару шагов и распахнул дверь в ванную комнату. Потом кивнул мне и молча вышел.
Я устало забралась в душ.
Самой разной одежды в шкафу действительно было более чем достаточно. Я нашла много совершенно новой. Выбрала весёленькую юбку на резинке и майку под цвет. Нашла гламурные шлёпанцы, женские, всего на размер больше моего. Смотрелись с подобранным мною нарядом отлично, при этом, даже не заметно, что немного великоваты.
Причесала мокрые волосы и отправилась на ужин. Надеюсь, он уже готов. Кушать мне очень сильно хотелось.
Сергей не мудрил с кулинарией. На столе, в большой чугунной сковороде, на подставке стояла яичница, на тарелке лежали мытые свежие огурцы и помидоры. Серёжа, как раз, ловко нарезал хлеб.
Хозяин сделал приглашающий жест рукой. Я, без выбрыков, сразу села.
Честно поделили яичницу, разложив себе на тарелки. Едим немного жадно, изредка молча поглядывая друг на друга. Вскоре, на столе ничего съедобного не осталось. Я не спеша встала помыть посуду.
– Так что у тебя случилось? – лениво спросил Сергей, откинувшись на спинку стула, с интересом рассматривая меня.
– Твой ненормальный друг украл меня из дому в день моей свадьбы, держал у себя в доме, наподобие этого, полторы недели. Потом приехала его жена, провезла меня часть дороги домой и вышвырнула из машины. У него в доме, кстати, совершенно нет женской одежды, а моё свадебное платье он изрезал ножницами, – коротко доложила я, делая нам чай.
– Они с женой разводятся, поэтому Сашка тщательно собрал и отдал все её вещи, чтобы даже следа этой бабы в его жизни не осталось, – ответил только на мою последнюю ремарку Сергей.
Странно. То, что его дружок выкрал женщину, его совсем не впечатлило?
– Ты можешь отвезти меня домой?
– Конечно. Чаю попьём и двинемся.
Через два часа я стояла перед дверью своей родной квартиры. Тронула ручку – заперто. Позвонила. Сергей стоял за спиной, терпеливо дожидаясь, пока я попаду домой.
Дверь медленно открылась, в сумраке прихожей показался Захар и сразу, размахнувшись, вмазал Сергею, явно не ожидавшему нападения, кулаком прямо в лицо. Я опешила. Закричала:
– Захар! Он меня подобрал на дороге и по доброте душевной домой привёз! Ненормальный! Что ты делаешь?
Захар хмуро посмотрел на меня и, больно схватив за плечо, втащил в квартиру, с грохотом захлопнув дверь. Сергей так и остался лежать на полу в подъезде.
– Вернулась, шлюха!? – яростно прохрипел в темноте прихожей Захар.
Мне стало не по себе. Через минуту он тащил меня в комнату больно ухватив за предплечье. С силой швырнул вперёд так, что я упала на пол. Хорошо, что мягкий ковёр смягчил удар.
– Нагулялась, шалава! – яд в голосе всегда доброго Захара потряс до глубины души.
– Захар, я не сама! Меня силой увезли! – тихо прошептала я, неловко вставая.
Протянула к нему руку, заглядывая в глаза, и обомлела – Захар был пьян. В его облике было мало от того Захара, которого я привыкла видеть. У него всё лицо было страшно перекошено от ярости, глаза белые, дикие.
Он стоял, чуть покачиваясь, и с ненавистью смотрел на меня, явно не слыша моего испуганного лепета или не понимая его смысла.
– Тебе обязательно надо было опозорить меня? Ты не могла расстаться со мной по-человечески, Галка? Сволочь ты! – он говорил с ненавистью, рычал.
Я совсем не узнавала этого человека, которого знала чуть ли не всю свою жизнь, за которого собиралась замуж!
– Захар! Ты что, не слышишь меня? Саша украл меня! Я была с ним не по своей воле! – шёпотом кричала я.
Казалось, что он услышал только «Саша» и «была с ним». Потому что ими, я будто с цепи его спустила.
Он размахнулся и ударил меня по голове. Я настолько не ожидала от него, что снова упала на пол, на этот раз больно ударившись, в ужасе оглядываясь на Захара. На меня посыпались удары ногами, и я заорала от боли и ужаса. Пыталась отползти, укрыться и не успевала – получала снова и снова и кричала....кричала...
Дальше плохо помню, но сквозь боль и страх, различила грохот. Пинки прекратились, тело болело, каждый вдох отдавал болью.
Вскоре в квартире появились врачи. Я понимала, что меня везут в больницу.
Все было словно в тумане.
Глава 20
В приёмном покое меня оставили лежать на каталке в ожидании. Ещё в машине скорой, проткнув вену на руке, поставили капельницу с каким-то лекарством. Потом, то ли врач, то ли фельдшер, долго оформлял меня, диктуя что-то женщине в белом халате. А она записывала и записывала. Иногда они меня что-то спрашивали, я отвечала. Или мне показалось, что всё это длилось долго, потому что было очень больно. Мысли туманились. Потом все люди куда-то исчезли.
Сейчас я лежала на каталке в приёмном покое одна, прикрытая лишь белой простынею. Мне было больно, холодно и страшно. Неожиданно пришла мысль, что, если натянуть мою простынь на лицо, я буду выглядеть как труп. Тело болит, дышать трудно… Вдруг прошибло ужасом – а может меня просто оставили умирать? Дождутся, пока кикну, натянут на лицо простыню и повезут сразу в морг. Паника затрясла всё тело в ознобе. Я не выдержала и заплакала. Сначала тихо, потом громче.
Вдруг в приёмный покой забежал мужчина. В следующую минуту я сообразила, что это Сергей. Он наклонил ко мне лицо с подбитой скулой, на которой разливался синяк до самого виска.
– Ты чего ревёшь? Сильно больно? – услышала я знакомый голос.
Сразу стало спокойно, паника схлынула. Сергей упирался одной рукой о мою каталку, и я нащупала его пальцы своей ладонью. Пролезла под них и крепко сжала. Потом закрыла глаза и, наконец, отключилась, потому что больше ничего не помню. Дальше пошли только неясные ощущения, словно сон или сквозь сон: голоса, меня везут, перекладывают, больно, кричу или лишь издаю стон.
Утром просыпаюсь и пытаюсь понять, где я. Тело пронзило болью от нечаянного движения. Даже от дыхания, слева неприятно ныло. Оглядываюсь. От поворота головы, с новой силой заломило в висках, заболела щека. В палате, кроме моей, ещё пять кроватей. Все заняты. Возле одной из кроватей на стуле куняет женщина в белом платке. В палату забежала санитарка и сразу ко мне.
– Проснулась, деточка? Сейчас уточку подам.
Утро тянется бесконечно. Я буквально купаюсь в боли.
Начался обход. Врач подходил к каждой больной по кругу. Начал с противоположной от меня кровати, возле которой раньше сидя спала женщина. Больной оказалась девушка, которая неудачно упала. Сама непосредственно травма, я так поняла, незначительна, у девушки оказалось заболевание крови – плохая свёртываемость, поэтому она оказалась в больнице.
Я оказалась последней в кругу. После довольно болезненного осмотра, врач сказал:
– У вас перелом ребра слева, но подтверждать это рентгенографическим исследованием в вашем положении нежелательно. Гематомы будем смазывать. Болевой синдром также снимать будем с осторожностью. Сейчас Вас перевезут в гинекологию, и там уже врач назначит дозволенные Вам препараты. А рёбра заживут за три или четыре недели. Бинт на грудной клетке Вам перед переводом сменят. Я буду вас навещать в другом отделении, не беспокойтесь.
– Каком положении, доктор? Каком, моём, положении? – спросила я, превозмогая боль и приподнимаясь.
– Лежите, лежите, – быстро сказал врач. – Вы беременны.
– Давно? – только и спросила я.
– Это Вам скажет гинеколог.
Врач ушёл, а у меня даже боль отступила от неожиданной новости.
Я обдумывала своё положение со всех сторон и поражалась судьбе. «Неужели мне на роду написано стать матерью одиночкой? Почему? За что?» – задавалась я вопросами без ответов.
Потом стала думать о возможном отце ребёнка. Мы с Захаром не предохранялись после подачи заявления, оба хотели зачать малыша как можно быстрее. Саша был неосторожен лишь единожды, тогда, на полу, со стулом.
Так что, скорее всего, это ребёнок Захара. После его выходки я больше не хочу иметь с ним ничего общего, но судя по всему, придётся. Абортов с меня хватит.
«Хорошо бы, девочка родилась. И будем мы с ней жить долго и счастливо. Без мужчин, от которых одна только боль в моей жизни, неважно, душевная или физическая», – думала я, глядя на входную дверь в палату.
Как раз входил мужчина.
– Здравствуйте! Белякова Галина Васильевна это кто?
– Я. Здравствуйте.
Оказалось, этот мужчина из полиции. Я наотрез отказалась давать показания и писать заявление на Захара.
Во-первых, я знаю и люблю всю его семью. Валентина Ивановна, его тётя, мне как вторая мама.
Во-вторых, понимаю причины, из-за которых он так сильно напился.
В-третьих, то, что алкоголь имеет на него такое влияние оказалось новостью, но это не повод сажать отца своего ребёнка.
Ничего... Рёбра срастутся, синяки заживут, а замуж за него, конечно, теперь не пойду. А наказание… Разве того, что без жены остался в день свадьбы ему мало? Он же за мной со школы бегал. Последние два месяца парень будто на крыльях летал. Любовь ему эти крылья давала, а боль вместе с водкой монстра из него сделали.
Нет, я его не прощу за избиение, но и с полицией связываться не буду. Сами разберёмся.
В гинекологии палата оказалась уже на восемь человек.
Как позже выяснилось, почти все девочки лежали на сохранении и только одна ждала искусственных родов. Соседки без конца лазали в свои тумбочки, доставали еду и кушали. Я только глотала слюну. Больничная манная каша утром в меня не полезла, а жидкий овощной суп и перловка с варёным яйцом на обед совсем не вдохновили. Дышать было больно, двигаться больно, кушать хотелось – засада!
На следующий день синяки на лице приобрели зеленоватый отлив. Мои соседки по палате сторонились меня и, по-моему, даже поручали друг другу приглядывать за вещами, когда выходили. Их можно понять: выглядела я ужасно, ко мне никто не приходил, вещей у меня не было, еды тоже. Врач осматривала меня неохотно и быстро. Но УЗИ мне всё же назначили и в этот же день поставили точный срок – пять недель. Теперь я знала: ребёнок точно от Захара…
Ненавижу гороховое пюре! Физически не могу его есть, даже умирая с голоду, как сейчас. Пытаюсь запивать чаем, светлым, как ослинная моча, но не выдерживаю и, зажав рот ладонью, как бы бегу, а правильнее сказать, ползу, с максимально возможной в моём состоянии скоростью, в туалет и извергаю из себя всю эту гадость. Да простят меня таинственные поклонники этого блюда – горохового пюре! «Таинственные» потому, что лично я таких не встречала. У всех девочек в палате оно осталось на тарелках, только моё пошло в унитаз.
После ужина, я исподтишка наблюдала за жрущими соседками и пыталась не докатиться до унизительных просьб.
Внезапно дверь открылась и появился Захар.
Что удивительно, его узнали. Их группа становится всё популярнее и популярнее. Тихое «А-аххх!» разнеслось по палате.
Он подошёл к моей кровати и молча встал на колени, опустив голову.
– Не надо. Поднимись немедленно, – зашипела я, зыркая на соседок.
Девочки застыли на кроватях перестав дышать от любопытства. Было неловко у всех на глазах выяснять личные отношения. Я начала с трудом подниматься с кровати.
– Выйдем.
Он тут же подскочил, бережно взял меня на руки и вышел из палаты со мной на руках.
– Ты поесть принёс?
– Фрукты, соки. Мама сказала тебе витамины…
– Я жрать хочу! Два дня нормально не ела! – перебила я. – Чтобы через пол часа у меня была картошка с мясом и огурцы! Солёные! Понятно? Быстрее! Иди!
Растерянный Захар послушно убежал. А я кряхтя, по стеночке, медленно вернулась из коридора в палату.
– Кто он тебе?
– Он твой парень?
Посыпались эти и похожие вопросы от моих любопытных соседок. Девушки теперь улыбались мне, их лица светились приветливостью.
Но я даже не успела ничего ответить, как снова открылась дверь. Вошёл шикарный, прекрасно одетый и невероятно приятно пахнущий на всю палату, блондин – Козёл Сашка. Он положил мне на постель огромный букет роз, прямо на больные рёбра, а на тумбочку поставил большую красивую корзину с дорогущими фруктами, названия некоторых я даже не знала. Я спихнула розы на пол и, снова пытаясь встать, громко сказала только два слова:
– Убирайся отсюда, – двигаться уже было очень больно, и я стала тяжело дышать. От боли заплакала.
– Тихо, тихо. Не нервничай. Лежи. Я ухожу. Но я ещё приду, когда тебе станет немного лучше.
Сашка быстро ретировался. Я устало откинулась на подушку.
Ошарашенные соседки, тихо подобрали розы и поставили их в трёхлитровую банку, пристроив букет на моей тумбочке. Вся палата зачаровано разглядывала корзину.
– А это… – не выдержала самая любопытная, но была остановлена вновь открывшейся дверью, которая впустила следующего посетителя.
Вошёл Сергей. Мне даже стало жалко девочек в палате. В их положении такой тройной стресс – это вредно. Сергей был ярко выраженный тип «мачо». В его внешности было что-то средиземноморское или латиноамериканское, тёмный шатен, сексуальный, с некоторой агрессивностью в облике. Короче, брутальный тип.
– Галка, прости, ради Бога! Я послал человека всё проплатить в травме, а тебя сюда перевели. Сейчас организую тебе сносные условия, – сказал он, едва окинул мою палату взглядом, и исчез.
– Ты кто?
Глава 21
Я не стала удовлетворять любопытство своих соседок по палате. Тех, кто жадно топтал запасы из своих, всегда заполненных, тумбочек, когда рядом такая же беременная женщина, но при этом ещё и избитая, без гостинцев и передачек, одна, молча смотрела на них голодными глазами, с глупой надеждой на человеколюбие. Я не злопамятная, но их всех запомнила и, если придут в мой салон, в обслуживании им откажу под каким-нибудь вежливым предлогом.
Соседки тихо обсуждали произошедшее, а я лежала и ждала Захара с едой, отвернув голову к стене. Через некоторое время пришли две санитарки. Одна из них вкатила кресло на колёсиках и сказала:
– Давайте помогу Вам сесть. Нам сказали немедленно перевезти Вас в другую палату.
Мне помогли подняться и устроиться в кресле. Одна из санитарок сунула мне в руки банку с розами, при этом споро собирая остальные мои вещи: выданную мне чашку и ложку, одежду, в которой меня привезли, корзину с фруктами и кулёк Захара, в который я так и не заглянула.
Наверное, надо было оставить эти розы здесь, но я этим жадинам не хотела оставлять даже то, что мне самой не было нужно.
Поехали!!!
Впервые в жизни меня катали на таком кресле. Здорово! Чувствую себя ребёнком, которого везут в колясочке. Только на неровностях пола, немного встряхивает и неприятно отдаёт в бок, сбивая дыхание.
Новая палата, в которую меня перевезли, была четырёх местной. Но! Широкие удобные кровати, новые шторы, вместительные тумбочки и обеденный стол с четырьмя мягкими стульями, даже вид из большого окна с европакетом – всё было на несколько порядков лучше, чище, удобнее, чем в предыдущей.
Эта палата была удивительно чистой и светлой.
По дороге на новое место мне попался, вывернувший из-за угла, запыхавшийся Захар с упаковками в руках.
– Стойте! – попросила я санитарку, которая катила моё кресло.
Я молча протянула руки и забрала у парня еду. Потом, без выражения благодарности, холодно попросила его немедленно уйти. Сама сделала знак санитарке продолжать мою транспортировку.
В отражении стеклянной двери, я видела чуть размытый силуэт Захара, который немного постоял, а потом сгорбившись медленно исчез за углом.
Когда, через минут пятнадцать, вошёл Сергей, я уже съела и мясо, и картошку, и почти половину банки огурцов. Как раз держала в руках очередной солёный огурец и размышляла – влезет ли в меня ещё один.
– Тебе здесь нравится? – заботливо спросил мужчина.
Я была сыта и благодушна, но огурец сунула обратно и банку задвинула в угол тумбочки, убрала с глаз. Надеюсь, Сергей не захочет огурчика. К тому же, мне, наконец, назначили и стали давать на ночь обезболивающее и оно уже действовало, поэтому я чувствовала себя почти абсолютно довольной жизнью. Вот он! Записывайте! Рецепт счастья: первое – получить по морде или другой части организма и не кушать два дня, второе – через два дня выпить обезболивающее и вкусно поесть. Всё! Вы счастливы!
– Спасибо, Серёжа, – та половина моего лица, которая была не разбита, широко ему улыбалась.
Он вдруг нежно провёл по моей здоровой щеке, стирая улыбку.
– Прости, что я так долго. Приложился о ступеньку, когда падал. Когда твои крики услышал и пока дверь выбил, он уже озверел. Отправил тебя на скорой, врачам дал, в твоей квартире всё разрулил. Полицию вызвал. Прилетел в больницу, тебя устроил в травме и сам немного подремонтировался. Сотрясение таки оказалось. Сегодня только к вечеру выбрался к тебе, был уверен, что под приглядом оставил. Я ещё там разберусь. А ты, сюрприз, в гинекологии оказалась. Голодная, в плохих условиях, бедная девочка. Кто, кстати, отец? Саша или этот Козёл? – завёл разговор Дракон.
– Не путай меня. Козёл, как раз, твой друг Саша. А ребёнок у меня будет от Захара, – ответила я, всё ещё ощущая его руку на своём лице, хотя он уже давно положил её на своё колено. Сидит возле моей кровати, развалившись на стуле. Сотрясение? Это у него сейчас голова болит?
– Понятно… Выйдешь замуж за того, кто играл своей беременной женщиной в футбол? – он иронизировал.
– Нет. Не выйду. Но и сильно злиться на него или ненавидеть не могу почему-то. Наверное, понимаю его состояние и жалею, несмотря ни на что. Или потому, что знаю Захара и его семью с детства и всегда видела от них только хорошее. Прощать тоже не собираюсь, – ответила честно.
– Полиция приходила? – деловито уточнил Сергей.
– Мы разберёмся без полиции, – ответила я, и, увидев несогласное выражение лица Сергея, вдруг жалобно добавила – Пожа-а-алуйста…. И ты тоже... Не заявляй...
Он немного подумал и весьма нехотя кивнул. Я облегчённо вздохнула.
– Ладно. Что тебе надо? Готов записывать, – он достал гаджет и посмотрел в ожидании.
Я задумчиво перечислила всё, что пришло в голову. Даже не думала отказываться. Это драконы во всём виноваты, пусть расплачиваются. Да и всегда можно потом отдать деньги, если решу, что так лучше.
Гаджет пиликнул.
– Через полчаса тебе всё принесут. А теперь давай, ложись, отдыхай.
Сергей поднялся, неожиданно чмокнул меня в здоровую щёку и стремительно ушёл.
А я, наконец, повернулась к своим новым соседкам.
Женщина напротив спала, укрывшись одеялом так, что виднелась только светловолосая макушка. Она, кстати, так же лежала и когда меня только привезли в палату. Две остальные девушки, довольно молоденькие и хорошенькие, как картинки, сидели вместе, на одной кровати, и тихо переговаривались, но не настолько, чтобы я их не слышала. Обсуждали диету для беременных.
Заметив мой интерес, одна из девушек сказала:
– Мы на сохранении, а ты?
– Тоже, – осторожно ответила.
– Ну, по тебе сразу видно, зачем сохранение понадобилось, а меня мой засунул сюда просто так, на всякий случай, – фыркнула одна из девушек.
Меня немного покоробило её бесцеремонное понимание моей ситуации, но, с другой стороны, как говорится, всё на лице написано.
– Меня Альбина зовут, – тем временем, продолжила понимающая. – А тебя?
– Галя, – представилась я и перевела вопросительный взгляд на вторую девушку.
– Катя, – в свою очередь, назвалась и она.
– А спит у нас Ярослава. Она после операции. Внематочная беременность, – проинформировала меня Альбина.
– Так, может, мы ей разговорами мешаем? – я, объевшись, тоже захотела спать.
– Да она не услышит, даже, если мы тут в барабаны бить будем. Под успокоительным девочка. С ней истерики постоянно. Боится, что муж бросит и рыдает, – тон Альбины уже начинает меня потихоньку раздражать.
Вот есть такие самоуверенные бабы, которые считают, что этот мир устроен для них и под них, и только они, умницы и красавицы, знают, как правильно в нём жить всем остальным. Альбина явно была из их числа.
