Текст книги "Чудо для одинокого эльфа (СИ)"

Автор книги: Полина Матыцына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

  Чудо для одинокого эльфа

  Люди появились в этом мире последними, когда его уже населяли множество магических существ – фейри. Поначалу все жили мирно, но людей становилось всё больше, и всё больше становились их желания.

  Первыми люди истребили драконов. Последовавшая за этим волна эпидемий никого не удивила – обычный результат затяжной войны.

  Дальше наступила очередь иных магических существ. Люди начали с наиболее слабых и разобщённых племён, тех, кто считался пусть и разумными, но зверями: грифонов, мантикор, фениксов и им подобным. Поняв, что происходит, значительная часть этих созданий укрылась у эльфов, но долгоживущих было слишком мало, и защитить всех они не смогли.

  Встал вопрос о войне уже с эльфами, но люди пока ещё побаивались эльфийских чар. Да и очередные эпидемии не заставили себя ждать, изрядно ослабляя человеческое войско.

  Начали поговаривать о мире, и тут грянуло невероятное открытие. Несколько учёных сумели изучить структуру мира, и выяснили, что существование людей напрямую зависит от некой магической субстанции – недолго думая, её назвали «магическим накопителем», сокращённо – «маной». А вырабатывают эту магическую энергию исключительно те, кого и привыкли считать волшебными существами. То есть, все, кроме людей.

  Казалось бы, вопрос решён: стоит оставить уцелевших в покое и дать им жить своей жизнью, попутно генерируя «ману» и тем самым подпитывая человечество. Но люди сначала не поверили, а затем – испугались. И война всё же началась. Пусть официально она велась не для истребления, а для захвата, почти каждый желал обладать источником продлевающей его жизнь маны. Источники же имели собственные разум и волю, и сдаваться в вечный плен не собирались.

  Немногие здравомыслящие учёные пытались остановить безумие, но на многое ли они были способны? А магические создания, чтобы избежать плена и заточения, сражались до последнего, предпочитая смерть. Поэтому выжили из них очень и очень немногие. О том, что кто-то ещё бродит по миру, говорило то, что люди, часто больные, рано умирающие, всё же продолжали существовать. И охота, как тайная, так и явная, продолжалась, несмотря на официальные запреты. Люди по-прежнему, и даже сильнее прежнего, стремились найти в единоличное владение любого из магических созданий и присвоить себе.

  Это заставляло фейри скрываться любыми способами. Некоторым было труднее, некоторым – вроде пары племён эльфов – легче. Герман принадлежал к последним. Ему помогало скрываться то, что он был темноволосым, загорелым и сероглазым: считалось, что эльфы исключительно белокожие блондины с зелёными глазами, хотя на самом деле, эльфы, как и люди, были очень разными. Зависело от народа, к которому они принадлежали. Просто люди чаще общались с народом эльфов, известных как аноран, «солнечные», а Герман принадлежал к скрытным тэлмари, «лесным».

  Наёмник, бродяга, нигде не задерживающийся дольше чем на пару недель, он пытался смеяться над охватившим людей безумием, но получалось у него плохо. Особенно, когда слухи оказывались правдивыми, и кто-то из сородичей эльфа оказывался в беде.

  Вот и сейчас Герман сумел лишь беспомощно выругаться: барон Мортен сумел заполучить фею. Эльф подозревал, что это его старая знакомая, Омела. И ведь предупреждал же он её держаться подальше от человеческих поселений! Но Омела всегда любила детей, неважно какой расы, и, разумеется, не могла устоять перед желанием вылечить ребёнка. А неожиданное исцеление выдало её присутствие, была устроена ловушка, и как теперь прикажете выручать глупышку из лап барона? Герман бы с радостью прошёл мимо, но когда-то Омела спасла эльфу жизнь...

  С силой ударив деревянной кружкой по грязному столу и игнорируя привлечённые звуком взгляды немногочисленных присутствующих, Герман поднялся из-за стола. Набросил плащ, по пути к двери отдал обслуге оставшиеся за оплату немудрёного ужина монеты, и скрылся в сумерках прежде, чем ему успели напомнить о заказанной на ночь кровати. Служанка лишь пожала плечами ему вслед, да тут же выкинула несостоявшегося постояльца из головы.

  Эльф не беспокоился, что может обратить на себя ненужное внимание. Мужчины у людей, по его наблюдениям, вели себя как мужланы в большинстве известных ему случаев. Он бы скорее вызвал интерес, проявляя знание этикета, сдержанность и утончённость, к тому же иногда лучший способ исчезнуть – это стать заметным. В меру, конечно. Жаль, это доступно человекоподобному эльфу, но не фее с ладонь размером!

  Погода радовала: начинающийся дождь поможет скрыть следы и запахи, а разглядеть что-либо в ранних осенних сумерках непросто уже сейчас. Когда же он дойдёт до цели, совсем стемнеет.

  План сложился быстро. Рискованный, но должен был сработать из-за элемента неожиданности. А мысль о том, чтобы оставить фею в плену, исчезла быстрее, чем появилась.

  Герман вышел из деревушки и уверенно зашагал к расположившемуся немного в отдалении дому барона. Вот и забор. Барон давно славится своей лёгкой паранойей, так что забор выше двухэтажного дома за ним. Но для эльфа это не препятствие, ведь совсем рядом, пусть и с той стороны, растёт несколько деревьев. Пара слов – и ближайшее из них склоняет свои ветки к высокой худощавой фигуре, обхватывая её и поднимая, чтобы опустить уже за забором.

  Погладив шершавую кору со словами благодарности, Герман гладит и подбежавших собак – те даже и не подумали лаять на него. Сосредотачивается, разглядывая магическую картину мира.

  Вот и яркий жёлтый огонёк: это аура феи. Она сияет в комнате на втором этаже. И в этой комнате, видимый уже обычным взглядом, горит свет.

  Значит, придётся подождать. Сколько бы они не сидели в комнате, людям нужно много спать. И, завернувшись в плащ, эльф садится под деревом, прислонившись к нему и вытянув длинные ноги. Собаки располагаются по бокам, грея его.

  Но вот свет гаснет. У самого дома деревья не растут, нет и обычного в этих краях плюща на стенах. Это не останавливает эльфа: он опускается на колени и закрывает глаза. А из земли вырываются на волю толстые гибкие лианы. По ним он и забирается на подоконник, чтобы неприметным маленьким алмазом кольца вырезать отверстие, достаточное для возможности открыть задвижку на окне. И бесшумно скользит внутрь комнаты.

  Фея – конечно, это недотёпа Омела! – оказывается сидящей в клетке, накрытой покрывалом. К счастью для похитителя, она сидит, надувшись и не желая смотреть на того, кто откинул ткань, и потому не шумит, а когда он шёпотом окликает её, немедленно зажимает ладошкой рот, чтобы не выдать радости рвущимся возгласом. Герман открывает клетку, и они с феей покидают негостеприимный дом.

  Лианы, опустив их, скрываются под землёй, подчиняясь просьбе эльфа. Дерево переправляет его на свободу, а фея радостно порхает над его плечом. Жаль только, думает Герман, в такой сильный дождь ему придётся отмерять милю за милей вместо того, чтобы ночевать под крышей пусть и грязного, но сухого трактира.

  Он бредёт, глядя только на дорогу, а фея неустанно благодарит его за спасение, и потому очередной возглас Омелы заставляет его лишь раздражённо отмахнуться от неё. Но фея не сдаётся. И, мельтеша перед его глазами, заставляет-таки мужчину взглянуть туда, куда показывает крохотная ручка.

  На обочине, у края канавы кто-то лежит. Человек. Девушка. При рассмотрении поближе – ей лет тринадцать на вид. По меркам людей, конечно, почти невеста, но для эльфов – а главное, фей! – совсем малышка. И потому Омела наотрез отказывается бросить эту девочку умирать.

  – Забыла, как из-за своей жалости попала в клетку? – срывается эльф. Он всё же поволновался за подругу-фею.

  – Она ребёнок! И всё, что ей нужно – немного нашего присутствия.

  – Я не собираюсь тратить время, оставаясь здесь и дожидаясь, пока нас найдут люди барона.

  – Ты можешь просто взять её и понести на руках.

  – Нет.

  – Тогда я остаюсь! – и фея гордо вскинула голову. Мокрые волосы облепили лицо, и Омела выглядела довольно жалко, но сдаваться не собиралась. Она села на плечо девочки, собираясь ждать, пока та восполнит дефицит маны и очнётся.

  Герман лишь бросил на них злой взгляд и ушёл. Чтобы, ругаясь, вернуться назад через полчаса и подхватить почти невесомое тело девочки.

  – Бросим её в ближайшей деревне, – велел он.

  – Конечно, – закивала фея, радуясь, что не ошиблась в друге.

  Герман демонстративно не разговаривал с Омелой, даже устраиваясь на ночлег на крохотной полянке, которую можно было обнаружить только являясь эльфом. Но всё ещё бесчувственную девочку накрыл своим плащом, себе достав из заплечного мешка куртку – вещь хорошую, но несколько не по погоде.

  Омела, забравшись под краешек плаща, негромко поблагодарила друга. Он сделал вид, что не слышит. И скоро все трое спали, укрытые от дождя переплетением ветвей.

  Герман проснулся первым. Продолжающийся дождь холодил воздух. Эльф порылся в мешке, отыскав там подсохший хлеб, сыр, вяленое мясо и мешочек орехов. С тоской вспомнил сухой и тёплый трактир с его куда более разнообразной снедью. Неприязненно покосился на спящую девочку, помечтал о том, чтобы незаметно уйти...

  Но остался. То ли не смог бросить Омелу, то ли не смог оставить пусть и человеческого, но всё же ребёнка. И дождался пробуждения девочки.

  Та открыла глаза, какое-то время лежала не шевелясь, и лишь потом, словно неуверенная в движениях, пошевелилась. Казалось, она не осознаёт собственные ощущения. Герман хорошо её понимал: похоже, она уже смирилась с неизбежностью смерти и теперь не верила, что всё же жива.

  Вот девочка села, не выпуская из рук краёв плаща. Осмотрелась.

  – Здравствуйте, – несмело проговорила она почти шёпотом, увидев мужчину. Голосок у неё оказался приятный. – Спасибо, что помогли.

  – Благодари не меня, а её, – сухо сказал эльф, указывая рукой на всё ещё спящую фею. Та, лишённая плаща, только поёжилась да свернулась поуютнее. – Полагаю, ты понимаешь, что наилучшей благодарностью станет, если ты будешь молчать, что её видела. И меня тоже. Просто забудь нас. Мы тебе даже не приснились, ты нас не встречала. Ешь, ты ослаблена.

  Он положил немного еды ей на колени. Поднял за крыло Омелу и тряхнул её в воздухе:

  – Просыпайся, – сказал он пискнувшей от неожиданного пробуждения фее.

  – Доброе утро, – вывернулась та из его пальцев. – Отпусти, изверг, нашёл манеру, приличных фей за крылья хватать! Ой, девочка, ты очнулась? Я так рада! Я так беспокоилась! Как ты себя чувствуешь? Где твои родные? Они, наверное, волнуются, я бы волновалась! Тебе нужно поскорее вернуться домой!

  – Доброе утро, – девочка оставалась спокойной, словно каждый день видела фей. Хотя, скорее, у неё просто не было сил удивляться.

  – Какая милая! – фея подлетела поближе к девочке и принялась изучать её. Худенькая, остролицая, с крупноватым для мелких черт носом, тёмные глаза, прямые густые брови, тощая коса грязно-русых волос – красавицей спасённая не была. – А как тебя зовут? Меня можешь звать...

  – Хватит! – остановил болтовню Омелы эльф. – Нам пора. Если ты не забыла, мы не можем терять времени. И так ждали слишком долго.

  – Но мы же не можем её здесь бросить! – возмутилась Омела.

  – Можем. Не бросить, а оставить. Домой сама доберётся.

  – У меня нет дома, – подала голос девочка. – Пожалуйста, позвольте мне пойти с вами!

  – Ты будешь только задерживать нас, – жёстко бросил Герман.

  – Как это – нет дома? – удивилась фея.

  Девочка встала, аккуратно уложив продукты в узел из плаща и протянула его мужчине.

  – Прошу вас, позвольте мне пойти с вами, – повторила она. – Мне некуда идти и некуда возвращаться. Я могу попытаться дойти до города, но одной мне страшно.

  Герман выругался про себя. Конечно, ребёнку страшно оказаться одному неведомо где, вот она и готова пойти за первым встречным, проявившим к ней участие. Умеет же Омела находить обузу!

  – Господин, – продолжала умоляюще девочка, словно читая его мысли, – я не стану обузой. Я могу не есть. Могу...

  – Хватит, – разозлился Герман. – Я всё понял. Идёшь с нами. Поешь по дороге.

  Он вытряхнул из узла еду, быстро уложил большую часть обратно в мешок, накинул плащ на плечи девочки и сунул ей в руки остатки продуктов.

  – Ешь быстро, идёшь молча, – приказал он. И, не оборачиваясь, зашагал по лесу.

  Лишь звуки подсказали ему, что спасённая торопливо идёт следом. А Омела кружит над ней.

  – Но как тебя всё-таки зовут? – не выдержала молчания болтушка фея.

  – Джессика, – вздохнула девочка. – Но так звала только мама. Остальные кличут «Джесс».

  – Мне не нравится, – Герман, даже не оглядываясь, мог поклясться: фея недовольно вертит головой. – Джессика красивее. Буду звать Джессикой.

  – Спасибо.

  – А меня зови Омелой. А этот нелюдимый бука – Герман. Но он хороший, ты его не бойся.

  – Я просил идти тихо, – не выдержал эльф. И на какое-то время действительно воцарилась лесная, наполненная разнообразными звуками, своеобразная тишина. Как не старалась уставшая молчать Омела разговорить девочку, Джессика подала голос только на привале у ручья.

  – Простите, господин Герман, но почему вы так спешите? И куда мы идём? Если мне позволено будет спросить...

  – Идём в Бригге – тебя надо устроить у людей. А спешим, потому что за ней охотятся, – эльф кивнул на фею. – Стоит поскорее скрыться в городе.

  – Но госпоже Омеле нельзя в город! Она же... она же...

  – Она же – «что»? – жёстко спросил Герман.

  – Магическое создание. Все захотят её поймать.

  – Спрячем её в карманах.

  – Но всплеск маны выдаст её присутствие!

  – Верно. Поэтому быстро приходим, быстро пристраиваем тебя и ещё быстрее уходим, – сообщил свой план эльф. – Всё делаем очень быстро и как можно незаметнее.

  – Вы ведь пойдёте в город из-за меня? Можно ведь расстаться, не доходя до ворот...

  – Мне всё равно нужны припасы. И затеряться проще в городе. А с маной что-нибудь придумаем.

  На самом деле эльф давно научился значительно приглушать как собственное, так и чужое магическое воздействие, иначе его давно бы схватили. Но сообщать об этом случайной встречной не собирался. Какой бы лапочкой не старалась выглядеть Джессика, она оставалась человеком и в любой момент могла предать.

  Отдыхали недолго. Перекусили, напились из ручья, наполнили пустую флягу Германа. И заспешили дальше. Джессика молчала, Омела пыталась расспрашивать её, но после нескольких неудач тоже умолкла. Герман радовался привычной для одиночки тишине.

  Он был почти уверен, что их не найдут. Проследить путь эльфа по лесу невозможно, дорогами он обычно не пользовался, предпочитая прокладывать собственные, исчезающие за ним тропы, собаки его след не возьмут... Но всегда остаётся случайность, которую нельзя предусмотреть. И потому он стремился как можно скорее покинуть владения барона и оказаться на территории вольного города: барон вряд ли обрадовался исчезновению драгоценной добычи.

   Бригге эльф выбрал потому, что сама фея, не умеющая скрывать своё присутствие, туда ни за что не полетела. И барон должен был это понимать. По расчётам Германа, погоня должна была пойти в сторону, почти противоположную, к развалинам старого поселения гномов. Там ещё сохранялся повышенный магический фон, и, как должен был решить барон, если бы фейри-беглец стал скрываться, то в этом месте. Омела ведь так и делала, пока не попалась: это заброшенное селение одновременно и притягивало, и отпугивало людей.

  Притягивало – возможностью подпитаться маной, а отпугивало... Мана поддерживала жизнь не только людей, но и злобных призраков и опасных, созданных нарушениями в магическом фоне мира, чудовищ. Только теперь, когда барон узнал про Омелу, он вряд ли остановится прежде, чем часть его солдат погибнет, пытаясь обыскать развалины. Жертвы, как успел понять Герман, охотников за маной никогда не волновали. Они даже считали, что так меньше конкурентов.

  Эльф неприязненно покосился на уставшую девочку. Он ещё и потому не собирался оставлять её перед воротами, что в самом городе ему будет намного легче «случайно» потерять навязанную судьбой спутницу. И она тогда не сможет ни преследовать его, ни указать на него городским жителям. В чувство благодарности Джессики Герман не верил. Попадался уже пару раз, по молодости.

  Но вот настало время выходить из леса на дорогу. К облегчению Германа, поблизости на ней никого не оказалось, разве что очень-очень далеко виднелись фигуры всадников.

  Фея спряталась в карман куртки, ни тут же высунула золотистую головку наружу:

  – Советую назваться родственниками, – сказала она строгим тоном. – Меньше вопросов зададут.

  – Хорошо, – Герман повернулся к Джессике. – Ты согласна?

  – Да, старший брат, – по-деревенски поклонилась девочка.

  – Вот и чудесно. Идём. Осталось немного.

  Всадники, проехали мимо, не обратив внимания на случайных бродяг. Мало ли подобных им странствует в это нелёгкое время? Проигнорировали «брата с сестрой» и крестьяне на телеге, и бродячий менестрель. Больше на дороге никто не встретился, и очереди на въезд в город тоже не было.

  Это немного насторожило Германа: пусть Бригге и невелик, но купцов в нём всегда было достаточно. Подходя к воротам, эльф размышлял, что же случилось. Всего два – или три? – года назад Бригге был довольно открытым и гостеприимным городом. Неужели эпидемия? Но тогда не ехали бы в город встреченные ранее люди, да и в окрестных трактирах не молчали бы о таком.

  Усталая Джессика невольно ускорила шаг, надеясь на скорый приют и отдых, но Герман ухватил её за плечо.

  – Не торопись... сестрёнка. Служивые, – обратился он к стражникам, – кажется, в городе не всё ладно?

  Стражник помоложе замялся, кидая опасливые взгляды на того, кто постарше, и Герман опустил в карман старшего стража мелкую монетку.

  – Официально – всё хорошо, – пригладил тот длинные белёсые усы. – Да только слухи ходят... нехорошие. И потому люд торговый стал город наш избегать, так что поторговать вам толком не удастся.

  – Что же это за слухи? – ещё одна монетка перекочевала в широкую грубую ладонь.

  – Крысы, парень. Говорят про них... разное. Да я и сам одну видел – словно человек на меня глядела, а потом едва не кинулась, да я нож вовремя достал, так она передумала. Странное у нас тут с крысами творится: на людей нападают, ловушек да приманок избегают. Убытки от них большие, да убытки дело поправимое, а вот больных от укусов этих тварей всё больше становится. Целители не справляются. И коты крыс бояться стали: да что там, стаи крысиные котов просто травят. В общем, переночевать ещё можно, а утром уносите ноги.

  – Но как же ловушки? – спросила Джессика.

  – Говорю же: обходят! – стражник осенил себя знаком священного перечёркнутого круга. – Как есть – обходят. И отраву как чуют, – ни одной приманки не съели! Скоро они станут хозяевами города, попомните мои слова. Выживают они нас, людей, как есть выживают.

  – Спасибо, служивый, – будь эльф один, он бы тут же развернулся и ушёл прочь. Но с навязанной ему спутницей самый удобный путь лежал через Бригге. – Мы не станем задерживаться, уйдём, как рассветёт.

  Герман прошёл через ворота. Омела не высовывалась из его кармана, и уловитель маны, подвешенный на створку калитки, не отреагировал ни на неё, ни на эльфа. Джессика молча шла следом за спутником.

  Город выглядел грязным и заброшенным. То и дело взгляд эльфа замечал шныряющих то тут, то там среди мусора крупных крыс. Часть домов была с выбитыми ставнями и дверями, в покинутых зданиях явно пошарили бродяги и мародёры. Людей попадалось мало, и выглядели они испуганными и злыми.

  Джессика далеко не сразу осмелилась спросить:

  – Господин Герман, получается, стражник не выдумал? Но тогда не лучше ли нам уйти отсюда, не ночуя?

  – Скорее, стражник преуменьшил реальную опасность, – отозвался эльф. – Но скоро стемнеет, а на ночь ворота закрывают. Мы просто не успеем выйти из города, так что лучше провести ночь в относительно безопасном месте.

  Герман вовсе не собирался оставаться в обществе девчонки дольше необходимого. На рассвете он уйдёт, и уйдёт один. Не пропадёт девчонка в человеческом городе, даже если в нём появился Крысиный Король. Выживет как-нибудь. К тому же Герман оставит ей немного денег.

  Крысиный Король... тоже загадка. Это создание – порождение маны, а значит, в городе находится её источник, и довольно сильный. Фейри. Конечно, стоит магическому созданию покинуть город, и Король станет слабеть, а затем и вовсе превратится в обычную крысу, а его подданные утратят получеловеческий разум. Но вряд ли хозяин фейри согласится отказаться от него ради спасения чужих жизней. Так что Крысиный Король – достойная кара для тех, кто держит в плену могущественного фейри. Этот фейри – или эта – может, и не зная того, поквитался с тюремщиками.

  Спасать город и его жителей Герман не собирался. Не собирался он и помогать пленнику. Заходя в трактир «Белая лошадь», эльф окончательно отбросил слабые сомнения и твёрдо решил, что не станет вмешиваться. Хватит с него и спасения бестолковой Омелы. Да ещё и девчонки. Лимит добрых поступков для него на ближайшее время исчерпан.

  В молчании поели и поднялись на второй этаж. Стоило Джессике скрыться за дверью отведённой ей комнаты, Омела выпорхнула из кармана куртки эльфа.

  – Герман! Это Крысиный Король!

  – Знаю, – пожал плечами тот, заходя в свою комнату.

  – Здесь пленён кто-то из наших!

  – Знаю.

  – Герман, мы должны его спасти!

  – Лично я никому ничего не должен, – напомнил Герман. – Что-то мне на помощь никто не кидался... Кроме тебя. Но свой долг я выплатил.

  – Но он же... фейри! Как и мы!

  – Предлагаешь присоединиться к нему в плену? – в голосе эльфа прорвалось раздражение.

  – Нет! – возмутилась Омела. – Наоборот!

  – Я не собираюсь рисковать. Если хочешь, можешь отправляться в одиночку. Но сначала дай мне время покинуть город. И учти, возвращаться за тобой я не стану.

  – Но как же...

  – Я уже начинаю жалеть, что поддался воспоминаниям и выручил тебя.

  – Герман!

  – Омела. От тебя слишком много проблем. Сначала эта девчонка...

  – У неё есть имя!

  – Теперь это неразумное желание вернуться в клетку, – продолжал, игнорируя фею, Герман. – Повторяю: на рассвете я покину город. Если понадобится – один. Если хочешь остаться, то мешать и отговаривать, тратя время, не стану.

  Фея обиделась и расплакалась. Но эльф спокойно разделся и лёг спать, не обращая на неё ни капли внимания. Поняв, что Герман крепко спит, Омела сначала хотела разбудить его, но затем ей в голову пришла иная идея. И фея направилась к Джессике.

  Та, измотанная тяжёлым днём и едва отступившей болезнью, всё никак не могла уснуть, настолько устала. В голове плыло и звенело, но желанный сон так и не приходил.

  Не сразу девочка осознала, что у неё не просто шумит в ушах: кто-то зовёт её по имени.

  Джессика открыла глаза, повернулась. На табурете у узкой кровати сидела чуть светящаяся фея.

  – Джессика, – повторяла он как заведённая игрушка. – Да проснись же ты! Джессика!

  – Я не сплю, – слабым голосом сказала девочка. – Вам что-то нужно?

  – Да, – обрадованно закивала Омела. – Твоя помощь. В городе один из нас. Он в плену! Его нужно спасти!

  – Как вы это узнали? – удивилась Джессика.

  – Крысы, – Омела принялась рассказывать о них, об их Короле, о его связи с магией, о куче всяких отдалённо связанных с этим вещей... Джессике понадобилось время, чтобы вычленить главное.

  – Вы хотите помочь сбежать тому, кто подпитывает этот город? Но как же люди? Может быть, вместо этого избавиться от Крысиного Короля?

  – Появится новый, Джессика. И очень скоро.

  – Но что я могу сделать?

  – Порасспрашивать людей, например. Я же этого сделать не могу!

  – Вы уверены, что мне, чужачке, возьмут и расскажут главную тайну правителя или кто там держит фейри в плену? Люди могут сами не знать об этом.

  – Нужны любые слухи и сплетни, Джессика. Я знаю людей, их едой не корми, дай поболтать о чужих делах, – махнула ручкой Омела.

  – Хорошо. Утром я...

  – Утром будет поздно! – взвизгнула, перебив её, фея. – Герман уйдёт. Без него мы не справимся!

  – Госпожа Омела, вы серьёзно? – опешила Джессика. – Мне одной идти ночью на улицы незнакомого города? Да я далеко-то не уйду.

  – Уверена, все сидят по домам. Крыс боятся.

  – Тогда кого мне прикажете спрашивать? Госпожа Омела, новости обсуждают на рынке, а он закрыт. Всё равно придётся ждать до утра. Лучше разбудите меня пораньше.

  Фея сердито зашипела, но девочка уже не слушала её. Джессика выжила чудом и не собиралась так просто терять данный ей шанс пожить ещё немного. Умирать не хотелось. Поэтому до утра она никуда не пойдёт, даже если город совершенно безопасен. Утром, всё утром...

  К удивлению Германа, когда он спустился в обеденный зал, Джессика уже сидела за одним из тяжёлых столов, ковыряясь в тарелке.

  – Доброе утро, – вскочила девочка, увидев эльфа.

  – Доброго утра, – вздохнул тот, подходя к ней. Похоже, неприятного разговора не избежать. – Послушай, Джессика, я должен уйти. Бригге, конечно, не лучший выбор, но я оставлю тебя здесь. Денег дам, караван отсюда или работу здесь – найдёшь. У меня своя дорога.

  – А как же Крысиный Король? – тихо спросила Джессика. – Госпожа Омела сказала, это значит, что один из... из фейри здесь в плену. Вы не хотите помочь ему?

  – Я хочу жить, – резко сказал Герман. – Вы с Омелой можете хоть весь мир спасать. Я к этому отношения не имею.

  – Но вы спасли меня.

  – И уже жалею об этом.

  Эльф достал из кармана мешочек с монетами.

  – Возьми. Советую уехать из Бригге первым же караваном. Крысиные Короли... не любят людей, и оставаться здесь дольше необходимого не рекомендую. Омелу видела?

  – Разве она не с вами? – мешочек так и остался лежать на столе, Джессика и не подумала взять его. – Я её с вечера не видала, – добавила она зачем-то.

  Герман не ответил на глупый вопрос. Стал бы он спрашивать, где фея, будь она при нём! Вместо этого он сказал:

  – Встретишь Омелу, передай ей мои пожелания быть осторожнее и избегать неприятностей. Мне пора.

  Эльф встал, намереваясь покинуть трактир.

  – Но как же госпожа Омела? Вы оставите её здесь одну?

  – Да. Прощай, девочка.

  Сочтя свой долг исполненным, он подошёл к двери. Оставалось лишь пара шагов, когда та неожиданно распахнулась, и влетел растрёпанный чернявый мальчишка лет четырнадцати.

  – Тебя где носило, паршивец? – немедленно подскочил к нему хозяин, замахиваясь скрученным полотенцем.

  Мальчишка промолчал, привычно и ловко увернувшись, и задел Германа. Эльф замер: от человеческого ребёнка фонило маной.

  – Отвечай, паршивец, когда спрашивают! – снова взмахнул полотенцем хозяин.

  – Подождите, любезный, – перехватил его руку Герман. – У меня пара вопросов к вашему работнику. Я хочу с ним поговорить.

  – Так я ничего же вам не сделал, господин хороший, – заныл мальчишка.

  – Что ты опять натворил, паршивец мелкий? – испугался хозяин. – Отвечай, коли господа спрашивают.

  – Я хочу просто поговорить, – ухватил мальчишку за плечо Герман. – Идём, – и кивнул на стол, за которым всё ещё сидела Джессика.

  Подвёл к нему мальчишку, силой усадил рядом с девочкой и, убедившись, что трактирщик достаточно далеко, хотя и наблюдает за ними, сурово спросил:

  – Где фея?

  – Какая фея? – врать мальчишка не умел. Его лицо резко сменило цвет, а сам он принялся тереть кончик длинного носа. – Не знаю никакой...

  – Я здесь, Герман, – пискнуло из кармана его заштопанной курточки. – Он меня спрятал. Мне уже можно вылезти?

  – Нет, – голос эльфа мог заморозить. – Здесь кругом люди. Сейчас мальчишка поднимется вместе со мной до моей комнаты, там и вылезешь. Хотя если ты собралась остаться, можешь и вовсе не вылезать. Я и так слишком задержался.

  – Герман, пожалуйста, – взмолилась фея. – Я не справлюсь одна.

  – Ты, кажется, уже обзавелась помощничками.

  – Нам лучше поговорить наверху, – сказала вдруг Джессика. – Сюда идёт трактирщик.

  Тот действительно подходил всё ближе, делая вид, что это случайно и на деле он хлопочет по хозяйству.

  – Нам не о чем говорить, – упрямо сказал эльф.

  – Пожалуйста, – попросила Джессика. – Ради всего, во что вы верите, не бросайте нас вот так.

  – Хорошо, – сдался Герман. – Даю пять минут. Не уложитесь – не моё дело.

  Джессика цапнула мальчишку за руку и потащила его за собой наверх. Следом неторопливо зашагал Герман, не забыв прихватить забытый (или оставленный) девчонкой кошелёк.

  – Пять минут, – повторил Герман, закрывая за собой дверь тесной комнатки. – Омела?

  – Матиас спас меня, – вылетела из кармана фея. – Меня чуть не схватили стражи, а он...

  – Он сумел обмануть уловитель? – со скепсисом спросил недоверчивый эльф.

  – Не совсем, – смутился Матиас, покраснев. – Я не обманывал, просто у меня личный манофон отрицательный. Он ней-тра-ли-зу-ет, – по слогам выговорил он, – энергию маны фейри. Но об этом только я да мамка моя знаем, – торопливо добавил мальчишка. – Учёный тот, что меня изучал, умер недавно, да и сумасшедшим считался.

  – Отрицательный манофон, не нулевой, как у всех? И ты жив? – поразился Герман.

  – Как видите, – развёл руками Матиас. – И не болею особо.

  – Герман, это неважно, – напомнила о себе фея. – Важно, что это знак! Мы должны спасти пленника!

  – Какого ещё пленника? – удивился Матиас.

  – В этом городе в плену держат фейри, – объяснила Омела.

  – Сочувствую, – пожал плечами мальчишка. – Правда. Но что с этим поделать?

  – Как – «что»? – подлетела от возмущения фея. – Спасать, конечно!

  Минутное молчание.

  – Оно вам надо? – сформулировал наконец Матиас. – Вам самой бы, простите, крылья унести. Вас ведь и так по всему городу ищут. У нас с этим строго, любой чих проверяется. А на вас столько уловителей сработало.

  – Нам нужно уйти из города. Немедленно, – сказал Герман.

  – Я остаюсь, – вскинула головку Омела.

  – Её как-то усыпить можно? – уточнил у Германа Матиас, с прищуром изучая фею.

  – Не смейте! – заверещала она.

  – Слишком сложный процесс, – с огорчением сказал Герман, кожей ощущая, как утекает время. – Вот лишить голоса могу.

  – Что же делать? – расстроился мальчишка.

  – Вам – уходить, – сказала молчавшая до того Джессика, теребя рукав тёмного платья. – А я останусь и попробую что-нибудь сделать. Годится, госпожа Омела?

  – «Что-нибудь» – недостаточно, – заявила фея.

  – Это больше, чем ничего, – поймал её Герман. – Уходим, Омела. Девочка, ты забыла, – он бросил на кровать мешочек с монетами. – Может пригодиться.

  На этот раз Джессика согласно кивнула.