Текст книги "План возмездия"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Дорога до аэропорта показалась ей бесконечной. Лилиан сидела в машине рядом с Жан-Полем, несчастная, опустошенная, – руки сцеплены на коленях так крепко, что ноют пальцы, сухие глаза неподвижно глядят в одну точку.

– Что-то ты невесела, милая, – развязно промолвил ее спутник, как только они отъехали от особняка.

– Боюсь, мое чувство юмора осталось в замке.

Жан-Поль укоризненно поцокал языком.

– Знаешь, не стоит так огорчаться, что твой чудесный отпуск во Франции оказался чуть короче, чем ты рассчитывала. Мы просто не могли позволить тебе жить иллюзиями и дальше. Настанет день, и ты нам еще спасибо скажешь.

– Возможно, – отозвалась Лилиан. – Но в данный момент я не испытываю к вам ни малейшей благодарности.

Жан-Поль тихо рассмеялся.

– Не везет тебе с мужчинами, – издевательски посочувствовал он. – Жених тебе изменил, а теперь вот выяснилось, что и любовник развлекался с тобою только ради мщения. Сплошные неудачи, одно слово.

– Коринне де Планиссоль тоже пришлось несладко, – возразила Лилиан. Кто-кто, а она отлично расслышала в злобном, истеричном голосе соперницы нотки подлинной боли. И тут же потрясенно осознала, что за все это время ни разу не вспомнила о Юджине.

– О, сестра отлично справится со своим маленьким горем, – отмахнулся Жан-Поль. – С ее-то громким именем и деньгами! Кроме того, скандал удалось замять. Моя мать – очень умная и тактичная женщина.

– Я заметила, – холодно кивнула Лилиан.

– Думаю, она надеется убедить Гийома пересмотреть свое решение… Глядишь, через год-другой страсти улягутся, и счастливая чета обменяется-таки кольцами, – доверительно понижая голос, сообщил любящий сын и брат.

– Вы в самом деле считаете, что это возможно… после всего, что случилось? – задохнулась от изумления Лилиан.

– Почему бы и нет? – Жан-Поль небрежно пожал плечами. – С самого начала этот брак строился не на любви. Гийом, видишь ли, вообще не высоко ставит женщин. О да, он любит появиться на публике под руку с роскошной красоткой, и постельные утехи тоже весьма ценит. Вот, в сущности, и все. – Молодой человек издевательски усмехнулся. – В один прекрасный день наш Гийом решил, что настала пора жениться, а для него что одна женщина, что другая, – все едино. А моя сестра ослепительно красива, принадлежит к высшему свету… Правда, характер у нее не сахар…

Жан-Поль заговорщицки подмигнул своей спутнице.

– По-моему, у кузена весьма здравый подход к жизни, – сообщил он. – Здесь мы с ним даже похожи. Советую и тебе смотреть на все проще. Вот, скажем, обратный билет… Так ли тебе необходимо вылетать прямо сегодня? Дату поменять – пара пустяков. А Франция – страна и впрямь потрясающая, и я бы охотно стал твоим гидом… Что ты на этот счет думаешь?

– Лучше вам не знать, что я думаю, – процедила сквозь зубы Лилиан и, заметив, что рука его, как бы невзначай, продвигается к ее колену, добавила: – Тронете меня хоть пальцем – получите в зубы.

Ничуть не смутившись, Жан-Поль пожал плечами.

– Что ж, тем хуже для тебя. Я-то внакладе не останусь. Ну да ты вообще неудачница, как мы только что выяснили, мадемуазель Лилиан!

Остаток пути они проделали в гробовом молчании. Уже в аэропорту Жан-Поль запустил руку в карман пиджака и извлек оттуда еще один конверт, на сей раз квадратный и весьма пухлый.

– Что это еще такое? – сухо осведомилась Лилиан, на всякий случай пряча руки за спину.

– Дополнительный подарок от maman. – Театральным жестом несостоявшийся соблазнитель отогнул уголок. Внутри лежала внушительная пачка банкнот. – Она знает, что при расставании Гийом щедро вознаградил бы тебя за услуги, так что сочла своим долгом компенсировать тебе финансовые потери.

– Передайте баронессе, что я своих услуг не продаю, – отрезала Лилиан.

Развернувшись на каблуках, она стремительно зашагала по направлению к стеклянным дверям здания аэропорта. По щеке ее сбежала одна-единственная, обжигающе горячая слезинка, и Лилиан с досадой смахнула ее рукой. Еще не хватало расплакаться перед этим наглецом!

8

– Вид у тебя – краше в гроб кладут, – с грубоватой дружеской прямотой отметила Франсин.

– Спасибо, что не утаила горькой правды, – слабо улыбнулась в ответ Лилиан.

– Я серьезно. – Франсин пододвинула подруге чашку, до краев наполненную дивно пахнущим кофе. – С тех пор как ты вернулась из Франции, будь она неладна, ты постепенно превращаешься в живые мощи. Сегодня за ужином ты от силы две ложки съела, а уж про вчера я и не говорю. Худеешь, бледнеешь. Того и гляди, ветерок подует, ты и развеешься, точно бесплотное привидение. И ночами, между прочим, не спишь – расхаживаешь взад-вперед по комнате, как сомнамбула!

– Ох, Франси, выходит, я не даю тебе спать, – огорченно вздохнула Лилиан. – Извини, пожалуйста. К слову сказать, я у тебя и впрямь загостилась. Не хочешь ли дать мне хорошего пинка в направлении моей законной жилплощади?

– Не дождешься, – заявила Франсин. – Никуда ты не поедешь, так и знай. Лучше уж я за тобой пригляжу, чтобы ты ненароком совсем себя не заморила голодом. Только мне очень бы хотелось узнать, из-за кого ты так изводишься.

Лилиан убито глядела в чашку с чернильно-черным кофе. Почему-то сегодня аромат любимого напитка вызывал у нее лишь отвращение и легкую тошноту.

– Да просто на работе забегалась, – уклончиво ответила она. – С тех пор как я вернулась, телефон в агентстве трезвонит, не переставая. Если так пойдет и дальше, придется нанять кого-нибудь в помощь, а то мы с Карен уже не справляемся с заказами.

– Ах ты, горе какое! – Франсин скептически сощурилась. – Где буйное ликование, где крики радости, где аплодисменты? Бизнес процветает, заказы множатся, как грибы, а ты словно и не рада вовсе. – И, помолчав минуту-другую, мягко попросила: – Будь со мной откровенна, ладно? Ты, часом, не по Юджину скучаешь? Я, конечно, никогда не считала вас идеальной парой… но от души надеюсь, что это не я подтолкнула тебя к решению, о котором ты теперь сожалеешь.

Лилиан изобразила бодрую улыбку.

– Никто меня никуда не подталкивал. Я сама бросилась в пропасть, очертя голову. И ни о чем не сожалею, честное слово. Я вовремя осознала, что никакой любви к Юджину не испытываю, разве что так, легкую приязнь. В любом случае, он – совсем не такой, каким я его считала.

– В самом деле? – недоверчиво усмехнулась Франсин. – Уж не пропустила ли я ненароком важный эпизод-другой из твоей жизни? Ну да ладно, не хочешь говорить – дело твое. Ответь лишь, чем тебе помочь.

– Ты мне уже и так невероятно помогла. – Лилиан благодарно погладила подругу по руке. – Приютила на время, а то уж больно грустно одной в пустой квартире… Опекаешь, поддерживаешь, утешаешь… и лишних вопросов не задаешь, – с намеком добавила она.

Когда-нибудь я расскажу тебе все, – очень хотелось пообещать ей. Да только Лилиан отнюдь не была уверена, что день этот однажды настанет, день, когда она сможет излить душу Франсин, своей лучшей подруге с детских лет.

Ну где найти силы признаться, какой непроходимой идиоткой я оказалась? – думала Лилиан той же ночью, не в силах заснуть. Не говоря уже о том, что, сколько бы она ни старалась, ей никак не удавалось изгнать образ Гийома де Монфора из мыслей и из сердца! Воспоминания о нем преследовали Лилиан днем и ночью, заставляли расхаживать взад-вперед по комнате, сражаясь с демонами желания и страсти…

Со времени ее возвращения из Франции минуло почти семь недель, но Лилиан так и не удалось забыть о коварном манипуляторе и пережитом унижении. Каждый день она ждала звонка или письма. Неужели Гийом так и не свяжется с ней, не постарается объяснить то, что объяснить и оправдать никак нельзя, хотя бы не извинится? Но не было ни писем, ни звонков… Лишь гробовое молчание стало ответом на ее немые призывы.

Чего доброго, Гийом и впрямь охладел к ней, и только порадовался вмешательству тетки. Или – эта мысль казалась особенно нестерпимой – сам попросил баронессу де Планиссоль помочь ему выпутаться из неловкой ситуации…

Спустя десять дней после приезда измученная сомнениями Лилиан взяла такси и съездила к дому миссис Фотерингэй, однако подняться по ступеням и нажать на кнопку звонка так и не решилась. Ну что она скажет этой почтенной даме? Спросит, как поживает ее кузен Гийом? Счастлив ли он, здоров ли?..

Едва переступив порог своей квартиры, Лилиан проверила автоответчик. Оказалось, что там накопилось без счету сообщений от Юджина. Невероятным усилием воли она заставила себя набрать номер телефона бывшего жениха, минут пять слушала его страстные признания в любви, требования встретиться и поговорить и холодно отрезала:

– Скажи это все Коринне де Планиссоль.

Затем осторожно опустила трубку на рычаг. Больше в тот день телефон не звонил…

Лилиан уже подумывала, не сменить ли ей место жительства. В один прекрасный день соседка Франсин вернется и захочет занять свою комнату. А мысль о том, что рано или поздно придется возвращаться в ставшую ненавистной квартиру, сводила Лилиан с ума. Пожалуй, стоит и впрямь дать в газеты объявление о продаже и присмотреть себе хорошенький домик в другом конце города, решила она. Чтобы даже окрестности не будили неприятных воспоминаний.

Однако на следующее утро Лилиан проснулась настолько разбитой, что переселяться ей имело смысл разве что на местное кладбище.

– Может, я съела что-нибудь не то? – предположила она, выходя из ванной после мучительного приступа тошноты. – Или вирус какой подцепила?

– Вполне возможно, – согласилась с ней Франсин. – Надеюсь, скоро тебе полегчает.

Лилиан действительно быстро пришла в себя и благополучно проработала, как говорится, от звонка до звонка. Вот только за ланчем безобидный бутерброд с ветчиной отчего-то вызвал у нее примерно ту же реакцию, что и утренний кофе…

– Странно, не правда ли? – пожаловалась она подруге тем же вечером.

– Еще как странно. – Франсин внимательно посмотрела на Лилиан и неожиданно предложила: – А не сходить ли тебе к врачу?

Лилиан не сразу поняла, что имеет в виду подруга, а когда сообразила, то покраснела до корней волос.

– Уж не думаешь ли ты, что я… беременна? – испуганно прошептала она.

– А почему бы и нет, – невозмутимо отозвалась Франсин. – Ты далеко не первая женщина, которая оказывается в подобном положении. Или ты так безоговорочно веришь в средства контрацепции?

– О нет!

– Что – нет? – решила уточнить подруга. – Ты точно знаешь, что не беременна? Или просто в ужасе от мысли, что тебе, возможно, предстоит стать матерью?

– Последнее… – прошептала побледневшая Лилиан. – Мне и в голову не приходило подумать о возможных последствиях моего… – Она не договорила.

– Так послушайся доброго совета и сходи к врачу, чтобы знать наверняка. Вдруг ты зря паникуешь, – рассудительно заметила Франсин.

Нет, не зря, подумала Лилиан, до боли стискивая пальцы. Черт бы подрал подругу вместе со всеми ее предположениями!.. Хотя это не меняло дела. Сбой месячного цикла, что она до сих пор упрямо списывала на стресс, в ее случае мог означать только одно. И Лилиан просто прятала голову в песок, как страус, закрывая глаза на очевидное. Посещение врача наверняка подтвердит то, о чем она в глубине сердца уже знала.

Ребенок… У меня будет ребенок от Гийома, мысленно сказала она себе, машинально кладя ладонь на живот…

Лилиан вышла из поликлиники и постояла немного на тротуаре, нащупывая в сумочке солнечные очки. По улице нескончаемой чередой мчались машины, шум стоял оглушительный, но она ничего не слышала и не видела.

Когда полчаса спустя она переступила порог гостиной, Франсин хватило одного-единственного взгляда на отрешенное лицо подруги и на ее дрожащие губы, чтобы все понять. Она усадила Лилиан в кресло, заварила ей крепкого чая и едва ли не силой заставила осушить чашку до дна. Но Лилиан еще не скоро пришла в себя. Как ни была она готова к тому, что скажет ей врач, однако профессиональное мнение специалиста оказалось для нее сродни удару молнии.

– Боюсь, тебе придется-таки поговорить с Юджином, хочешь ты того или нет, – мягко произнесла Франсин, когда решила, что Лилиан способна понимать обращенные к ней слова.

– С Юджином? – Лилиан недоуменно посмотрела на нее. – Но при чем тут Юджин? – И, только тут осознав, куда клонит подруга, всплеснула руками: – О Господи, неужели ты думаешь…

– По-моему, вполне разумное допущение. – Франсин уселась на стул напротив Лилиан и внимательно вгляделась в ее бледное лицо. – Но, предположим, я ошиблась, тогда выходит, что младенец – результат твоего… романа с этим французом, да? – Она недоверчиво покачала головой. – Ни за что бы не поверила, и даже готова пожалеть беднягу Юджина.

– Вот уж кто меньше всего заслуживает жалости, – презрительно ответила Лилиан. – Бедняга Юджин и не такое заслужил. Он, как мне стало известно, всласть поразвлекся, когда ездил отдыхать на Бали.

– А ты решила отплатить ему той же монетой? – Франсин осуждающе покачала головой. – Очень неразумный поступок, дорогая.

– Нет, – со вздохом ответила Лилиан. – Вовсе нет. Насчет Юджина я узнала гораздо позже…

– А ты собираешься сообщить этому Монфору, что ему предстоит стать папой? – осведомилась Франсин, выдержав тактичную паузу.

– Смысла нет. В моей жизни он – лишний, – с трудом выговорила Лилиан. – Я совершила ужасную ошибку и намерена навсегда вычеркнуть эту историю из моей памяти. Все кончилось, все осталось в далеком прошлом.

– Ничего не кончилось, – грубовато возразила Франсин. – И кому, как не тебе, знать об этом. Если, конечно, ты не собираешься… избавиться от ребенка.

Если бы Лилиан не была уверена в доброжелательном отношении к ней подруги, она возмутилась бы, услышав подобное предположение. Но Франсин не раз и не два доказала свои преданность и верность, а потому заслуживала снисхождения.

– Я знаю, что поступить так было бы разумнее всего. Вот только я никогда не отличалась здравомыслием.

– Подумай хорошенько, – принялась увещевать ее подруга. – Да, у тебя есть агентство, которое приносит прибыль, собственная квартира – одним словом, ты неплохо устроена в этой жизни. Многие женщины, оказавшиеся в твоем положении, позавидовали бы тебе. И все равно растить и воспитывать ребенка в одиночку – задача не из простых.

Лилиан на мгновение прикрыла глаза, и перед ее мысленным взором тут же предстала Коринна де Планиссоль, за вызывающим, дерзким поведением которой угадывались затаенная боль и кошмары бессонных ночей… Лилиан порывисто обняла руками живот, словно защищая зародившуюся внутри нее крохотную искорку жизни.

Как я могу поступить так с ребенком Гийома? – с тоской подумала она. У меня же ничего больше от него не осталось. А вслух медленно, отделяя паузой каждое слово, произнесла:

– Это моя проблема, и только моя.

Франсин понимающе кивнула и, слегка замявшись, спросила:

– Ты в самом деле не хочешь сообщить о беременности своему французу?

– Не хочу, – покачала головой Лилиан. – Это абсолютно исключено. Кроме того, он вовсе не мой француз.

– А ты не находишь, что он имеет право знать о ребенке? В конце концов, вы вместе…

– Нет, – прервала подругу Лилиан, – он утратил это право! – И, умоляюще глядя на нее, попросила: – Только, пожалуйста, не спрашивай больше ни о чем!

– Хорошо, хорошо, – поспешно пообещала Франсин, но тут же, не удержавшись, добавила: – Однако держу пари, что моему примеру последуют далеко не все. Вот, например, твоя мать…

– О Господи, – простонала Лилиан. – Она даже разговаривать со мной не желает!

– Замечательно, – обрадовалась Франсин. – Если все будет продолжаться в том же духе, то о ребеночке она узнает не раньше, чем тот поступит в университет.

И неожиданно для себя Лилиан рассмеялась, хотя всего минуту назад была уверена, что ее удел – беспросветное отчаяние. А ведь правильно заметила моя верная подруга, что многие женщины могли бы мне позавидовать, подумала она. Правда, Франсин имела в виду совсем другое, но это дела не меняет.

Медицинская страховка обеспечит ей место в хорошем роддоме, а со следующей недели опытная, квалифицированная медсестра будет наблюдать за ее состоянием в течение ближайших нескольких месяцев. Кроме того, врач заверил, что утренняя тошнота, скорее всего, через месяц-другой пройдет.

Врач вообще вел себя крайне тактично и никаких вопросов касательно семейного статуса своей пациентки не задавал, за что Лилиан была ему очень признательна.

Неделя прошла, а у Лилиан все еще голова шла кругом при мысли о том, что внутри нее растет ребенок Гийома. Однако она не только примирилась с ней, но уже с радостью думала о своем будущем малыше и с энтузиазмом взялась за решение связанных с этим неотложных проблем.

А их у Лилиан вполне хватало. Пару дней назад ей позвонил агент по продаже недвижимости и сообщил, что за ее квартирку предложили очень неплохую цену. Пожилой обеспеченной вдове особенно приглянулся садик, который Лилиан, с ведома других жильцов, разбила при доме. Там будет так вольготно двум моим обожаемым мопсам! – сказала она. Более того, вдова изъявила желание купить и часть мебели, если, конечно, в планы мисс Фейвелл не входит забрать ее с собой.

– И что же ответила мисс Фейвелл? – полюбопытствовала Франсин.

– Думаю, я продам квартиру вместе со всей обстановкой, – медленно, точно советуясь сама с собою, сказала Лилиан. – Мне хотелось бы начать новую жизнь с нуля, избавиться от всего, что связывает меня с прошлым. – Она еле заметно поморщилась. – В конце концов, я намерена создать не домашний офис, а уютное семейное гнездышко для себя и малыша.

– Ого! – уважительно отозвалась Франсин. – Ты, похоже, для себя уже и впрямь все решила…

Возможно, дело в том, что известие о беременности – это еще наименьшее из потрясений, выпавших на мою долю за последний месяц, с усмешкой думала Лилиан, вспоминая этот разговор на следующий день, когда шла на встречу с вдовой Бэнкс, пожелавшей купить ее квартиру.

Она знала, что ее уверенность – показная маска, не более того. А внутри она вся трясется от страха перед будущим. Хотя начало обнадеживало – на квартиру нашелся покупатель. Оставалось надеяться, что в список предметов обстановки, необходимых новой владелице, войдет и кровать. По возвращении из Франции Лилиан так и не смогла заставить себя провести на этой кровати еще хоть одну ночь. Она думала, что делила ее с мужчиной, который предначертан ей небесами, а он оказался врагом, движимым самыми низкими земными помыслами…

Отчасти поэтому Лилиан и перебралась жить к подруге, хотя, скорее всего, именно на этой постели и был зачат малыш. Ведь после той первой безумной ночи Гийом всегда пользовался средствами предохранения… Задним умом мы все крепки, подумала Лилиан.

Она взглянула на часы, шагнула к краю тротуара и замахала рукой, подзывая проезжающее мимо такси. Агент по продаже недвижимости сказал ей, что было бы проще не включать стоимость мебели в общую сумму, а договориться с покупательницей напрямую. И как раз сегодня Лилиан предстояло встретиться с миссис Бэнкс, показать ей обстановку и обсудить цену.

Она составила список предметов мебели и карандашом вписала приемлемые суммы, пометив те несколько вещиц, что намеревалась забрать с собой и перевезти на новый адрес.

Побыстрее бы покончить с неприятным делом раз и навсегда, думала Лилиан, называя адрес водителю такси. Тогда можно будет двигаться дальше, строить вполне конкретные планы на будущее. Приспосабливаться, устраиваться поудобнее… Может, даже удастся подыскать квартиру достаточно просторную, чтобы часть ее отвести под офис…

Со смешанным чувством в душе Лилиан отперла знакомую дверь и переступила порог. Она привыкла считать эту квартиру своей крепостью, своей и только своей неприкосновенной территорией, однако теперь здесь все напоминало ей о Гийоме…

Хотя Юджин провел здесь куда больше времени, ничто не наводит на память о нем, удивленно отметила Лилиан. За несколько лет ему не удалось сделать того, что сделал Гийом за какие-то несколько часов. Он, казалось, незримо присутствовал повсюду. Он обнимал ее за талию и целовал в шею в этой кухне, принимал вместе с нею ванну, сидел на софе, уткнувшись лицом ей в плечо. И, конечно же, предавался с ней восхитительной, захватывающей дух любовной игре в ослепительно белой спальне…

Как легко и непринужденно Гийом вписался в мою обстановку, в мое окружение, в мою жизнь! – с болью думала Лилиан. Как быстро стал мне необходим – точно вода и воздух! Господи, как ловко, как хитро он себя повел. Или, может быть, это я – жалкая дурочка, которой смертельно хотелось поверить в волшебную сказку?..

В любом случае теперь я повзрослела и поумнела, напомнила себе Лилиан. И отныне и впредь счастливое будущее намерена строить по совершенно иному образцу!..

На автоответчике мигала лампочка. Нахмурившись, Лилиан нажала кнопку воспроизведения записи. Сейчас она общалась главным образом с заказчиками, и те преимущественно звонили ей на работу. Но, возможно, кто-то из старых клиентов дал своим знакомым номер не офисного, а ее домашнего телефона.

За все эти дни аппарат зарегистрировал лишь три сообщения. Одно – от старой школьной подруги, которая только что услышала о разрыве помолвки, и теперь жаждала «кровавых» подробностей. Второе – от сводной сестры. Та раздраженно спрашивала, не соизволила ли Лилиан опомниться, и если нет, то кто тогда заплатит за белое кисейное платьице для ее ненаглядного чада, сшитое специально к церемонии бракосочетания…

А третье – кто бы мог подумать? – оказалось от Юджина. Нет, он не возмущался, не угрожал – напротив, мягко урезонивал неразумную невесту. Дескать, оба они повели себя не лучшим образом, но вот он, например, готов забыть прошлое и начать все сначала.

Открыв рот от изумления, Лилиан дослушала до конца излияния бывшего жениха, а затем нажала на кнопку «Стереть сообщение», да с такой силой, что едва не сломала ноготь. Она искренне полагала, что одного упоминания о Коринне окажется достаточно, чтобы подлец навсегда исчез с ее горизонта. Но, как выяснилось, Юджину были чужды элементарные представления о порядочности, и он так и не понял, что с ним не желают больше иметь ничего общего…

Лилиан все еще кипела от негодования, когда в дверь позвонили. Она поспешила в прихожую, на ходу репетируя любезную, учтивую улыбку. Не хватало еще, чтобы незнакомая женщина при виде ее перекошенного от ярости лица в испуге бросилась бежать, куда глаза глядят!

Лилиан распахнула дверь, и при виде того, кто стоял на пороге, улыбка застыла на ее губах, а сердце превратилось в пульсирующий сгусток боли.

– Bonjour, – произнес Гийом де Монфор.

При звуке этого знакомого, с волнующей хрипотцой, голоса, Лилиан разом вышла из ступора. Она схватилась за медную ручку, намереваясь захлопнуть дверь, но гость оказался проворнее и куда сильнее.

Гийом вошел в прихожую, невзирая на все попытки хозяйки квартиры помешать ему.

– А вот теперь можешь закрыть дверь, – невозмутимо произнес он.

– Убирайся прочь! Убирайся немедленно!.. – Голос Лилиан не мгновение прервался. – А не то я позвоню в полицию… скажу, что ты ворвался в квартиру…

– Никаких следов взлома или насилия я не вижу, – пожал плечами Гийом. – Я скажу полицейским, что у нас очередная «семейная» ссора. И угадай, кому они поверят?

– Тебе никак нельзя здесь оставаться, – поспешно произнесла Лилиан. – У меня назначена деловая встреча… – Она вскинула глаза на непрошеного гостя, и в сердце ее всколыхнулись самые худшие подозрения. – А назначена ли? – Лилиан со всхлипом перевела дыхание. – О Господи, просто не верится! Ты вторично поймал меня в одну и ту же ловушку! Квартира вовсе не покупается, и никакой миссис Бэнкс с мопсами в природе не существует, верно?

– Миссис Бэнкс вполне реальная женщина, а вовсе не порождение моей фантазии, как, впрочем, и ее собачки. И она в самом деле намерена купить твою квартиру, – заверил ее Гийом. – Вот только насчет мебели нам пришлось слегка приврать…

– «Нам»? – язвительно повторила Лилиан. – Сдается мне, такой искушенный мошенник, как ты, в сообщниках не нуждается!

– Если надеешься вывести меня из терпения, чтобы я развернулся и ушел, то ты просчиталась, – медленно произнес он. – Я пришел поговорить с тобой, моя Лилиан, и не уйду, пока ты меня не выслушаешь. – Гийом немного помолчал. – Вот только беседовать в прихожей не в моих правилах. Пойдем в гостиную.

– Да говори ты, сколько хочешь! – бросила Лилиан, не трогаясь с места. – Только вот слушать тебя я вовсе не обязана!

Карие глаза опасно сверкнули.

– Осторожнее, ma cherie. С меня станется отнести тебя в гостиную на руках!

Лилиан колебалась не долее мгновения. При мысли о том, что Гийом прикоснется к ней, подхватит ее на руки, она задрожала. Этого испытания ей не выдержать, никак не выдержать!

Гордо вскинув голову, Лилиан прошествовала в гостиную и встала у окна, скрестив руки на груди. Гийом, остановившись в дверном проеме, окинул ее с ног до головы придирчивым, изучающим взглядом. Непроницаемое лицо его напоминало каменную маску.

– Ты похудела, – отметил он.

Повернувшись к нему спиной, Лилиан прижалась пылающим лбом к холодному стеклу.

– Не твое дело, – тихо произнесла она. – Кроме того, это преходяще. – При этих словах она едва не разрыдалась: сколько они заключали в себе горькой иронии!

– Ты не больна?

– Нет. Я, к слову сказать, только что прошла комплексное медицинское обследование. Я совершенно здорова. – Лилиан повернулась и вызывающе посмотрела на него. – Извини, если разочаровала тебя. Ты, наверное, надеялся, что я, изнывая от тоски по тебе, места себе не нахожу от горя, подумываю о самоубийстве. Какой жестокий удар по твоему самолюбию – перелететь через океан и обнаружить, что я живу своей собственной жизнью, вполне счастлива и всем довольна!

– Зачем ты продаешь квартиру? – спросил Гийом.

– Надумала сменить обстановку, – пожала плечами Лилиан. – Это все, что ты хотел узнать? Не проще ли было прислать какого-нибудь своего сотрудника с анкетой? Я бы поставила галочки в нужных клеточках – и все, порядок!

– Никакие галочки и клеточки не рассказали бы мне, как сильно ты на меня зла.

– Нет, конечно. Зато не пришлось бы встречаться лично. – Лилиан покачала головой. – Зачем ты приехал? Мог бы и догадаться, что я видеть тебя не желаю.

– Да, – тихо промолвил Гийом, – этого я и боялся. Поэтому и отложил свой приезд на два месяца. Я подумал, что, если дать тебе время, ты слегка остынешь и позволишь мне объясниться.

– В объяснениях нет ни малейшей необходимости. Твоя тетка не поскупилась на подробности. Я знаю все, так что можешь возвращаться туда, откуда приехал.

– Ты все-таки отказываешься меня выслушать, – удрученно вздохнул Гийом. – Даже после всего того, что мы друг для друга значили…

– Я знаю, что значил для меня ты, – горько усмехнулась Лилиан. – А теперь благодаря госпоже баронессе доподлинно выяснила, что значила для тебя я. И говорить тут больше не о чем.

– Нет, есть о чем! – резко возразил Гийом. – Я мчался из Орлеана, чтобы рассказать тебе все, чтобы во всем признаться и вымолить прощение. И что же я обнаружил по приезде? Что ты сбежала, а в замке переполох!

– Ох, прошу тебя, не надо! – Лилиан дрожала всем телом, проклиная себя за предательскую слабость. – И я должна этому поверить? – Она покачала головой. – Довольно лжи, Гийом! Второй раз ты не выставишь меня полной дурочкой.

– Нет, конечно! – яростно выдохнул он. – Во всей этой истории полным дураком выгляжу только я. К чему притворяться, будто это не так!

– Ни к чему, – пожала плечами Лилиан. – Просто притворство – твоя вторая натура, а горбатого, как известно, могила исправит.

– Раз уж речь зашла о лжи и притворстве… – сощурился Гийом. – Ты, наверное, будешь утверждать, что не ждала моего приезда? И что в твоем сердце не осталось ни искры прежней страсти, той страсти, что бросила нас в объятия друг друга?

– Твое самомнение, Гийом уступает разве что твоей гордыне. – Голос Лилиан зазвенел от ярости.

– Это не ответ.

– Иного не будет! – отрезала она.

Гийом горько и хрипло рассмеялся.

– Тогда я задам тебе другой вопрос. Лилиан, ты выйдешь за меня замуж?

Пол внезапно ушел у нее из-под ног. Комната стремительно закружилась, в ушах зазвенело… и в следующий миг ее окутала непроглядная тьма.

Придя в себя, Лилиан поняла, что лежит на софе, укрытая теплым пледом, а Гийом стоит на коленях рядом с ней. На его лице был написан такой страх, такая безумная тревога и глубокое горе, что ее сердце непроизвольно сжалось от сочувствия к нему.

– Выпей, – сказал Гийом, поднося к ее губам стакан с водой. Лилиан покорно сделала глоток, и он облегченно перевел дыхание. – Я уж подумал, что потерял тебя, любовь моя… О Господи, как я испугался! – В его глазах стояли слезы. – Когда ты пошатнулась и стала падать, я…

– Со мной все в порядке, – еле слышно прошептала Лилиан. У нее больше не осталось сил ни для притворства, ни для демонстрации собственной гордости… – Ты успел подхватить меня, когда я потеряла сознание, верно? И с твоим ребенком тоже ничего не случилось.

Она откинула плед, взяла Гийома за руку и положила его ладонь себе на живот жестом, исполненным нежности, и в то же время скрытого торжества. Гийом все понял, и лицо его озарилось светом такого безграничного счастья, что ради одного этого мгновения – поняла Лилиан – стоило страдать и мучиться сомнениями не какие-то жалкие два месяца, а добрую половину жизни.

Гийом склонил голову, прижался щекой к ее животу, и она почувствовала, как горячие слезы обожгли ей кожу.

– Лилиан… о, моя Лилиан, я так тебя люблю, – срывающимся голосом произнес Гийом. – Эти два месяца были для меня сущим кошмаром. Я сто раз на дню снимал телефонную трубку, чтобы позвонить тебе – и не решался. Я боялся, что никогда не уговорю тебя стать моей женой… боялся, что потерял тебя навеки. Сможешь ли ты меня простить?

– Я уже простила тебя, – мягко произнесла Лилиан. – Какие бы цели ты ни преследовал, только благодаря составленному тобой плану мести мы и познакомились… И этого я не забуду.

– Видишь ли, не все так просто, – медленно произнес Гийом. – Когда я впервые прилетел в Штаты, я и впрямь жаждал мести. Твой бывший жених причинил и мне, и семейству де Планиссоль немалое зло: склонил мою невесту к измене, а потом еще и посмеялся над ее чувствами. Коринна – а она действительно влюбилась в него без памяти – была безутешна, грозила покончить жизнь самоубийством. Я же, чувствуя себя глубоко униженным, готов был любым путем поквитаться с обидчиком. Конечно, в сложившейся ситуации трудно было определить, кто больше виноват по отношению ко мне – Коринна или твой жених. Но мне было не до здравых рассуждений, и я предпочел посчитать себя оскорбленным родственником, а не обманутым женихом. К тому же тетка, которой я действительно многим обязан, днем и ночью твердила мне, что моя святая обязанность, прежде всего, думать о чести семьи…