Текст книги "Мистер Безупречность"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Это было равноправное любовное состязание, к обоюдному изумлению ничего сверхъестественного: просто два взрослых человека захотели друг друга, вот и все.

Но все-таки что за шутку сыграли с ним, разве не так? Какая нелепость, что вот сейчас он гладит ее спутанные волосы, целует кончик носа. Поставлен ли он на колени? Их стремление к гармонии было бурным, нежным, возбуждающим, сладостным, распаляющим, прекрасным и пугающим одновременно. И теперь оба стали другими.

Они лежали усталые, переплетя руки, ноги, еще и еще раз прокручивая в памяти счастливые мгновения. Мэтт чувствовал себя околдованным и опустошенным. Он неожиданно ухмыльнулся.

– Чему ты улыбаешься? – шепотом спросила она, легонько прижав палец к его губам.

Он нежно захватил палец ртом, погладил ее плечо, руку.

– Я смеюсь, потому что тебе удается вить из меня веревки, – признался он. – Я до сих пор не могу в себе разобраться. И эта ночь не внесла ясности.

– Ну что ж, очень хорошо. – Она ласково прильнула к нему. – Приятно держать в неведении мужчину, с которым близка.

Так вот в чем загвоздка, подумал Мэтт. Если он что-то терпеть не мог, так это пребывать в неведении. Он не выносил неопределенности.

В своих отношениях с женщинами он не допускал никакой неясности и туманности. Всегда за ним оставалось право решать, когда и как часто они будут встречаться. Он оставался лидером в любом случае, никогда не позволяя управлять собой.

Так было до появления Паолы.

До этой ночи.

Большим пальцем он очертил контур ее подбородка, по очереди потрогал ямочки на щеках.

– Лакомые ямочки, – промолвил он, прикладываясь к ним губами.

Она крепко обняла его, и его ладонь осталась у нее на груди, которая была необычно нежна. И у него даже мелькнула мысль, что приятно было бы и впредь ласкать это тело, вдыхая аромат ее волос.

Вот это да! – мысленно воскликнул он. Остановись на этом. Не делай больше того, что уже сделано. Это был замечательный секс. Итак, она очень сексапильна и умеет доставить удовольствие. Но не забывай, что она не заинтересована поддерживать с тобой постоянные отношения. Ей не нужен брак. А тебе нужен. Так что не принимай все близко к сердцу.

Но даже после этих уговоров Мэтт был не в силах убрать ладонь с ее груди. А в следующее мгновение он снова забыл обо всем в новом ритме еще одной любовной игры, на сей раз медленной, подобной неспешному восхождению на вершину блаженства.

10

Паола никогда не чувствовала себя счастливее. На следующий день она постоянно ловила себя на том, что все время мысленно возвращается к мгновениям их с Мэттом близости. Она, всегда считавшая себя врагом всего традиционного, вдруг превратилась в женщину, чье сознание сосредоточено на одном единственном мужчине.

– О господи, – вырвалось у нее, – я должна прекратить это наваждение. Что со мной делается?

Паола даже представить не могла, что эта встреча оставит такой глубокий след в ее душе. Она, видимо, сама попалась в расставленные ею же силки. Все ее честолюбивые замыслы приковать к себе Мэтта обратились против нее же самой.

Но как только она забывала о своем плене, сразу начинала петь, танцевать, чему-то радоваться. Она провела добрую половину дня в мыслях о предстоящей ночи. Глаза, улыбка Мэтта не давали покоя. Паола постоянно чувствовала, как кожа то пылает, то покрывается мурашками. Сердце учащенно билось.

Она чистила бассейн, извлекая из фильтров попавшие туда листья, потом вдруг остановилась. Просто прекратила работу. И засмотрелась куда-то вдаль, совсем позабыв об окружающем.

В голове проносились эротические сцены: его обнаженное тело с играющими на нем солнечными бликами, когда он безмятежно спал утром. Темные ресницы и брови на матово-бледном лице. Она будто вновь ощутила прикосновение его рук и от этого вздрогнула. Время, проведенное в разлуке, казалось невыносимо долгим, она считала минуты, ожидая новой встречи.

– Паола, ты витаешь в облаках, – заметил отец.

Она вздохнула.

– Да, кажется… – Голос умолк.

– Хочешь высказаться?

Паола улыбнулась.

– Не сейчас, папа.

Он улыбнулся в ответ.

– Я всегда готов помочь.

– Знаю.

Несколько дней спустя Паола, Ким и Сузан решили поужинать вместе. Для этого особенного вечера они выбрали популярный ресторан под названием «Помпадур» в районе картинной галереи. Хотя ноябрь близился к концу, погода стояла теплая, и они устроились на открытой веранде, потягивая коктейли и ожидая, пока накроют стол.

Над ними поблескивали разноцветные лампочки, а тихий плеск струй фонтана смешивался с разговором других посетителей.

– Паола влюбилась, – объявила Ким.

– Что? – чуть не поперхнулась Сузан.

– Да нет же, совсем не так, – начала оправдываться Паола.

Ким продолжала:

– Она попалась на крючок одного из управляющих юридической конторы, где я работаю. Это надо видеть! Всегда в тройке, водит «БМВ». Из семьи старожилов Хьюстона. Его предки живут в респектабельном районе Ривер Оукс. Вот он каков!

– Неужели, Паола? – недоумевала Сузан. – Наша Паола? Та, что носила пурпурную кожаную мини-юбку и попирала все светские условности?

– Та самая, – сказала Ким, блеснув глазами. – А представьте-ка на минуточку, что этот парень стоит на обочине, а Паола марширует в защиту абортов или в поддержку новых требований геев, – не унималась подруга. – Или еще, шествует в красном шелковом пеньюаре, а вокруг мальчики в набедренных повязках с перьями в волосах.

– А я-то думала, ты одна из тех, кто не способен на такие заурядные выходки, как влюбиться и выйти замуж, – лукаво прищурившись, поддела Паолу Сузан.

– Да у вас обеих на лицах написано, что вы только этого и ждете, – парировала Паола.

– О’кей, давайте забудем об этом, – предложила Сузан. – Лучше объясни нам, как тебя угораздило влюбиться? Как это я раньше ничего не слыхала об этом кавалере?

Не успела Паола что-то сказать, как Ким опередила ее.

– Позволь, я все объясню. Думаю, я не погрешу против объективности. Я предупреждала Паолу, что ее план обернется катастрофой для нее самой. Так и вышло. – Ким сказала это с выражением победительницы.

– Короче, когда я могла бы с ним повидаться? – спросила Сузан у Паолы.

– В четверг.

– В четверг? Ты что, пригласила его в родительский дом на День благодарения?

Паола кивнула.

– Едва ли я могу такое вообразить, – вздохнула Сузан. – Никак не ожидала, что ты так втюришься. Я уже смирилась с мыслью о том, что буду лицезреть перед собой какого-нибудь волосатого художника или музыканта. – Она хихикнула. – Вообще-то, я очень сомневалась, что ты когда-нибудь выйдешь замуж.

– Может, хватит о замужестве? Я совсем даже не собираюсь за него замуж. Мы просто… просто…

– Что просто? – в один голос спросили обе подруги.

– Мы просто любовники, – скороговоркой выпалила Паола. Она почувствовала, как лицо покрывается краской, и это ее злило. До чего дошло – эта непокорная Паола объявляет, что у нее любовник. – И он вовсе не всегда носит тройку.

Ким покатилась со смеху.

Наконец-то их пригласили к столу. Пока они перемещались, тема разговора как-то сама собой забылась.

Она с большой осторожностью уговаривала Мэтта приехать к ее родителям на День благодарения. Возможно, он будет чувствовать себя неловко, но она оговорила все детали, объяснила, чего можно ждать.

Он удивил ее тем, что не отказался. И в самом деле, оказался прекрасным гостем. И мать ублажил, и на отца произвел приятное впечатление. Даже ее братья всячески старались показать, что он пришелся им по вкусу. После ужина Тони отвел ее в сторону.

– Эй, Паола, – начал он. – Мне действительно нравится твой дружок. Попытайся не отпугнуть его. О’кей?

Паола удержалась от ответа. Да и что ему говорить? Тони есть Тони, и никогда не изменится.

Джо, другой брат Паолы, был более деликатен.

– Мэтт замечательный парень. Правда, слишком уж консервативный. Но это вполне поправимо.

Жена Джоя, Хелейн, смутила ее, прошептав на ухо:

– Хорош, ничего не скажешь. И в постели он так же великолепен?

– Хелейн! – Паолу даже в краску бросило.

Хелейн рассмеялась и подмигнула.

– Завидую.

Но Паола знала, что это просто шутка. Хелейн безоговорочно была предана своему мужу.

Когда вечер подошел к концу, Мэтт и Паола еле дышали после обильной трапезы. Родители Паолы проводили их к выходу. Фрэнк пожал руку Мэтту и сказал:

– Очень надеюсь скоро опять с вами увидеться.

Мать Паолы добродушно улыбнулась, в ее темных глазах мелькнул огонек.

– Мы будем рады, если вы станете заглядывать к нам почаще.

Паола закатила глаза. Какая чепуха! Если бы ее матушка знала, что напрасно строит планы, то умерла бы от огорчения. Правильнее всего было бы уже сейчас прекратить всякие встречи с Мэттом.

Но она не могла не видеться с ним. Она превратилась в податливую глину, из которой можно лепить что угодно.

Всюду они появлялись вместе. По желанию Паолы они посмотрели ее любимый балет, а по желанию Мэтта сходили на концерт рок-музыки. Надо было видеть, как Мэтт вел себя на концерте, специально надев по такому случаю джинсы и какую-то легкомысленную рубашку.

– Я не знала, что тебе нравится рок, – призналась Паола.

– Есть еще много другого, чего ты обо мне не знаешь, – прошептал он, скользнув рукой под ее блузку.

Это прикосновение не давало ей покоя весь вечер. Она слушала быструю, навязчивую музыку, а тело томилось в ожидании. Когда они наконец-то оставили темный, шумный клуб и вышли на воздух, Мэтт схватил ее за руку, и повлек к машине. Едва захлопнулась дверца, он притянул ее к себе.

– О господи, – сказал он после первого неистового поцелуя. – Ты сводишь меня с ума. Я неотступно думаю о тебе.

Паола заметила, что он никогда не произноси слово «люблю». Голубушка, чего же ты хочешь Чего ты ждешь? Тебе будто неизвестно, что, подобно всем остальным мужчинам, он исполнен гордыни. Он, конечно же, не скажет, что любит, до тех пор, пока не решит, что ты разделяешь его мысли и взгляды.

В ту ночь, после неистового любовного сражения, Паола сидела в темной гостиной одна. Мэтт уехал домой, утром ему надо идти на работу. Какое-то важное дело.

Она вспомнила старую поговорку «Что посеешь – то и пожнешь». Она заронила в Мэтта любовь, желание, страсть, и теперь сама страстно желала его. Она стала такой, какой он хотел ее видеть: и как друга, и как любовницу. Мэтт стремился, чтобы все протекало традиционно: торжественная свадьба, надежная жена, дети. Если она выйдет за Мэтта, ей придется жить в большом доме, заниматься благотворительностью, развлекать друзей и деловых партнеров Мэтта, посещать респектабельные клубы.

Готова ли она к такой жизни? Хочет ли она этого? Пока Паола была на распутье.

В таком состоянии она просидела до утра. Качала в подоле мисс Милли и думала, думала. Скоро день рождения Мэтта. Окончание одного года и начало другого. Своеобразный переход.

Часы на камине мелодично прозвенели. Шесть утра? Господи, рань-то, какая! Паола зевнула, поднялась. Решение она приняла. В глубине души знала – это правильное решение.

Мэтту не терпелось закончить рабочий день. Приближался его тридцать четвертый день рождения. Для них с Паолой заказан столик в ресторане «Тони», куда ему давно хотелось ее Сводить. Он чувствовал себя несколько виноватым, оттого что не проводит вечер с родителями. Однако мать отнеслась к этому с пониманием.

– Увидимся в воскресенье, тогда и отметим твой день рождения, – успокоила она сына.

Может быть, он даже удивит мать тем, что привезет с собой Паолу. Он ухмыльнулся, предвидя выражение лица Бетти Норман, когда она узнает, что он поступил вопреки правилам.

Паола, конечно, повлияла на меня, думал Мэтт. Взять хотя бы розы. Она, конечно, призналась, что их посылала, а теперь, когда они перестали появляться, ему даже взгрустнулось. И во многом другом она тоже повлияла. Разве он мог раньше уйти с работы, не закончив какие-то дела? Теперь же никогда не засиживался за полночь.

Сегодня он намеревался улизнуть пораньше, чтобы подготовиться к вечеру.

В общем-то, он готов был уйти прямо сейчас. Он поспешно сложил в папку все бумаги, сунул ее в портфель, затем остановился. А зачем брать бумаги домой? Нет, хватит! Он выложил бумаги обратно. Завтра и разберусь с ними. Закрыл письменный стол, застегнул пиджак, выключил свет, покинул офис. Взгляд Рейчел задержался на тощем портфеле.

– Уже уходите? Так рано? – Она озадаченно взглянула на настольные часы. Было четверть пятого.

– Да, всего доброго, Рейчел. Увидимся завтра утром.

Весь путь до лифта он насвистывал.

Быстренько отпер машину и выехал из гаража. Настроил приемник на волну, где передавали рок-музыку. Он повернул на улицу Луизианы, потом на Прэри, вечером ему нравилось возвращаться домой по Мемориал-драйв.

Мэтт немного сбавил скорость, подъезжая к светофору на пересечении Весткотт и Мемориал. И вдруг промелькнуло его имя. Сначала он решил, что ему показалось. С какой стати на обочине дороги будет красоваться его имя – Мэтт Норман, написанное красными буквами? Он нашел поворот на улочку, чтобы проехать по дороге еще раз. Господи, так и есть!

Он затормозил, вылез из машины. На обочине, развернутый под углом к дороге, возвышался огромный стенд. Аршинными красными буквами написано:

С днем рождения, Мэтт Норман!

Неужели это любовь?

Паола.

Сердце заколотилось, когда он вглядывался в написанное. Что она хотела этим сказать? Ей кажется, что она его любит? Даже не верится! Прямо здесь, посреди Мемориал-драйв, такой огромный стенд. Она намекает, что любит его и хочет услышать признание и от него самого.

Господи, боже мой, что будет твориться в офисе! А Бенджамин Тобайас! Что вообразит этот старый скряга, когда узнает о стенде? Что скажут родители, друзья, люди, которые знают его уже много лет?

Но, несмотря на все это, Мэтт был польщен. Паола такая красивая, сексапильная, влекущая к себе женщина, и признается всему городу, что Мэтт для нее очень важен. Да, надо быстренько все обдумать. Пройдет несколько часов, он увидится с Паолой, и она будет ждать от него ответа.

Паола чуть не плакала. Что за дурацкая идея с этим стендом. Она уже несколько раз раскаялась в содеянном.

Она неотступно следила за Мэттом из-за кромки своего бокала с вином. Весь вечер, с самого момента, когда они сели в машину, чтобы ехать в ресторан, он держался подчеркнуто по-джентльменски – внимательно, учтиво, вежливо. Улыбнулся, получив от нее подарок, – дорожную визитку из мягкой кожи.

– Великолепная вещица. Благодарю. – Он взял ее руки в свои, нежно пожал, посмотрел в глаза. Полумрак рассеивали стоящие на столе свечи.

Паола надела платье, которое, она знала, ему обязательно понравится – розовое, с высоким воротником и длинными рукавами. Очень женственное.

Мэтт сказал, что она прекрасно выглядит, но и словом не обмолвился о стенде. Когда принесли чек, Паола почувствовала какой-то холодок внутри. Есть лишь одна причина, по которой он до сих пор не упомянул о стенде… Он не любит ее, и хочет выразить это помягче, поэтому и пригласил ее в ресторан, где подают прекрасное вино и вкуснейшие блюда, а потом… он пояснит ей, что она не та женщина, которая подходит ему в качестве жены.

Ее глаза наполнились слезами, когда она услышала:

– Позволь мне отвезти тебя домой. Ты выглядишь усталой. – Он набросил ей на плечи пальто, проводил к выходу. Усталая. Оттого, что сердце не на месте. Она играла по-крупному и… проиграла.

Когда их окутала прохладная ночь, ее как-то всю передернуло, и Мэтт немедленно прижал ее к себе, обхватив рукой. Но ее не проведешь. Это приглашение на казнь.

Когда дошли до его машины, он остановился, повернул ее лицо к себе, чуть ослабив объятие.

– Мы еще не поговорили о придорожном стенде.

– Да. – А внутри у нее все свернулось узлом. Сердце гулко ударялось о стенки своей темницы.

– Это безумная выходка. – Он легко удерживал ее за подбородок, в его глазах блеснул свет от уличного фонаря. – Я все время думаю над твоим вопросом, – прошептал Мэтт, – и, кажется, знаю на него ответ.

Ее пронзила волна страха, но она не опускала глаза. Да, она трусиха. Она боится жизненной правды.

– Ответ – да. Думаю, это любовь. А как считаешь ты? – Мэтт улыбнулся, и сердце Паолы будто остановилось. Прежде, чем она решилась что-то сказать, он наклонился и страстно поцеловал ее приоткрытые губы. Мягко и осторожно его язык скользнул внутрь, чтобы встретить ее язык. Потом он поцеловал ее еще раз. Она закрыла глаза и оплела его шею руками.

Его слова эхом отдавались в мозгу. Да, он полагал, что это любовь. О, Мэтт, Мэтт…

И тогда она совсем отказалась соображать и полностью отдалась его поцелуям.

Хьюстонские средства массовой информации всегда уделяли внимание рекламным щитам и стендам. Тот, что появился на одной из оживленнейших магистралей, немедленно привлек к себе внимание и вызвал толки. Одна из радиостанций устроила передачу с ответами на телефонные звонки по поводу стенда. Паолу даже попросили выступить в местной телепередаче «Хэлло, Хьюстон».

Обе ежедневные газеты напечатали душещипательные истории о стенде.

Репортер из «Кроникл» взял у Паолы интервью, а репортер из «Пост» позвонил в фирму и попросил соединить его с Мэттом.

Рейчел решила узнать, будет ли Мэтт разговаривать с репортером. Сперва он решил отказаться, но, поразмыслив, согласился. Репортер оказался женщиной.

– Доброе утро, мистер Норман, – бойко поздоровалась она, входя в офис. – Меня зовут Мерлин Даффи. Как вы чувствуете себя, внезапно оказавшись знаменитостью? А конкретнее, что означал вопрос?

На Мэтта нахлынуло чувство беспокойства, смешанное со стыдом и страхом. Нечто подобное он испытал, когда его утром внезапно вызвали к руководству…

– Меня беспокоит вот что, – сказал Клейбурн напрямик, – как отреагирует Бенджамин Тобайас на подобную выходку. – Он внимательно посмотрел на Мэтта. – Ты же знаешь, насколько он консервативен.

– Ну, тут уж я ничего не могу поделать. Просто нужно подождать и посмотреть, что будет, – ответил Мэтт.

– Полагаю, ты объяснил своей подружке, что мы уважаемая юридическая фирма, что ты занимаешь важную должность, что подобные выходки вряд ли будут встречены с одобрением? – Голос Клейбурна звучал с укоризной.

Мэтт спокойно посмотрел ему в глаза.

– Нет, сэр, пока не объяснил. Честно признаюсь, не понимаю, какое отношение имеет поступок Паолы к моей работе и должности в фирме. Это дело сугубо личное.

– Если наши клиенты узнают, что мы столь легкомысленны, это им не понравится.

– Мои клиенты не подумают, что я легкомысленный, это уж точно, – вслух размышлял Мэтт.

– Послушай, Мэтт. – Голос Клейбурна звучал задушевно. – Я тоже когда-то был молод, как ты можешь догадаться. Но осторожность всегда необходима. Я не хочу намекать на то, что твоя репутация юриста как-то пострадает, просто во всем следует знать меру. Зачем дразнить гусей?

Мэтт понимал, что Оскар Клейбурн домогается его согласия. Но не хотелось так легко сдавать свои позиции.

– Рори Себастьян тоже не без греха. Но никто ему и слова не говорил. Почему же мне сразу упрек?

С минуту Клейбурн сидел молча, потом сказал:

– Рори Себастьян никогда не станет старшим партнером. Он слишком беспечен и безответствен. И не настолько умен, как ты, Мэтт. Ты блестящий юрист и компетентный правовед. Твое будущее не вызывает сомнений. Все, что тебе нужно, – это продолжать свою карьеру так, как ты ее строил до этого. Работай усердно, держи нос по ветру, женись, займи и в обществе, и в фирме подобающее место. – Он улыбнулся. – Вот мой тебе добрый совет.

Мэтт стиснул зубы. Ему хотелось сказать, чтобы Оскар Клейбурн катился со своими советами куда подальше.

– Я понимаю, что ты сейчас зол, Мэтт, но подумай о моем совете. Это все, о чем я тебя прошу.

И все последующие дни Мэтту пришлось размышлять над услышанным.

11

Паола вовсе не нервничала, хотя ей впервые предстояло выступить по телевидению. Джони Джессан – ведущая передачи «Хэлло, Хьюстон» обратилась к ней запросто, после краткого представления.

– Паола… – начала Джони, – ваш стенд захватил воображение всех романтиков Хьюстона. Как вы думаете почему?

Как раз к этому вопросу Паола была готова, так как сама задавала его себе. Она изумилась, когда обнаружила, что о стенде говорят сотни людей. Одна из радиостанций сообщила этим утром, что к нему подъезжают, чтобы сфотографироваться. На Мемориал образуются пробки, и у стенда даже появился полицейский-регулировщик.

– Я думаю, все оттого, что в нашей жизни слишком мало романтического, – ответила Паола. – Мы все время читаем либо о преступлениях, либо о войнах, о бездомных, о голодающих. А люди жаждут чего-то такого, что сделает их жизнь лучше.

– Я слышу сообщения, – продолжала Джони, – что вдоль Мемориал-драйв припарковываются машины и есть много желающих сфотографироваться на фоне стенда.

– Такое может быть только в Америке, – засмеялась Паола.

– Паола, почему бы вам не поведать нашей аудитории, что подвело вас к идее купить место на рекламном стенде.

Ничего не поделаешь, Паола рассказала, как произошла ее встреча с Мэттом, как она неотступно следовала за ним, посылала письма, звонила, как приехала к нему с ужином и даже о том, как посылала ему каждый день по розе, чтобы напомнить, что она отступать не собирается.

– Если мужчины обычно прибегают к подобным приемам, чтобы завоевать женщину, так почему женщина не может предпринять то же самое, чтобы завоевать мужчину?

Конечно же, она благоразумно умолчала о том, что делала это ради возможности увидеть улыбку Мэтта Нормана. Более романтичным было представить развитие их отношений как любовь с первого взгляда.

Пока она рассказывала свою историю, аудитория смеялась и аплодировала. Паола несколько раз испытала укоры совести при мысли, что ее телевизионные откровения вряд ли могут понравиться Мэтту, но, раз начав, ей трудно было прерваться. И рассказ был правдивым. А можно ли порицать честность?

– Надеюсь, вам удастся убедить мистера Нормана появиться на экране вместе с вами, – заметила Джони. – Нам всем хотелось бы познакомиться с ним.

– Ну, понимаете, Мэтт довольно терпим к моим причудам, но, насколько я знаю, не склонен открывать свои секреты, поэтому вряд ли будет чувствовать себя раскованно перед телекамерой.

– Вообще-то многие мужчины чувствуют себя скованно, когда речь заходит о чувствах, – вставила Джони. – Вы согласны?

– Да, согласна. И именно мы, женщины, можем попытаться что-то изменить. Конечно, не все сразу.

– Замечательно! – воскликнула Джони. – Но мы, кажется, отклонились от темы. Паола, мне бы хотелось поговорить о вашей музыке. В вашей краткой биографии указано, что вы композитор.

– Да, это так, – гордо сказала Паола. – Однако я пока не могу похвастаться успехами. Мой отец всегда учил меня, что настойчивость и усердие, в конце концов, будут вознаграждены.

– Вы ведь еще и певица:

– В последнее время я практически не выступаю. Все внимание сосредотачиваю на сочинении песен.

– О, вы, кажется, обещали исполнить одну из ваших песен. Очень хочется послушать, – воодушевила Паолу Джони.

Аудитория зааплодировала, и этого было достаточно, чтобы решиться. Во всяком случае, это лучше, чем исполнять национальный гимн на Ойлерских играх.

– Я захватила с собой гитару, – сказала она с лукавой усмешкой.

Для исполнения она выбрала одну из песен, которые отослала Линде Перкинз.

Огни в студии погасли, только один луч сконцентрировался на Паоле. Она проворно пробежала пальцами по струнам, взяла несколько вступительных аккордов.

– Песня называется «Одинокая леди», – объявила она и начала петь.

 
Когда ты ушел из моей жизни, осталась пустота…
То, что мнилось небесным, – теперь подобно адскому
пламени.
Все на свете не так без тебя… все не так…
О, прошу, вернись. Ты нужен этой одинокой леди…
Твой голос, твое прикосновение, твой поцелуй.
Ты нужен этой одинокой леди… Я не смогу вынести
разлуку.
 

Паола вложила всю душу в песню. Она закрыла глаза, подумала о Мэтте, о том, что почувствует, если однажды он исчезнет из ее жизни. Особенно пронзительно прозвучал второй куплет.

 
Когда я сплю, ты приходишь в мои сны…
А днем ты в моих мыслях, неважно, чем я занята.
Без тебя все не так, я страстно желаю тебя
вернуть.
Без тебя все немило, пожалуйста, возвращайся.
Ты нужен этой одинокой леди… Твой голос, твое
прикосновение, твой поцелуй.
Ты нужен этой одинокой леди… Я не могу вынести
разлуку.
 

Когда Паола закончила петь, на пару секунд воцарилась тишина, затем взорвавшаяся овацией. Кто-то даже свистнул от избытка чувств.

– Превосходно, Паола! – воскликнула Джони.

Паола заулыбалась, радуясь такому приему Это было состояние, чем-то напоминающее их первую ночь с Мэттом.

Мэтт и музыка. Прекрасное сочетание. Когда аплодисменты стихли, и шоу близилось к завершению, Паола вздохнула. Если бы ее композиторская карьера имела продолжение…

Интересно, возможна ли карьера вообще в свете перемен в ее личной жизни…

Взяв пульт, Мэтт выключил телевизор. Он предупредил Рейчел, что приедет в офис только после обеда. Секретарша была удивлена и сгорала от любопытства, ведь шеф ничего не объяснил.

Интересно, через сколько времени о передаче по телевидению узнает Оскар Клейбурн. Держа в руке чашечку кофе, он открыл стеклянную дверь во внутренний дворик, огороженный со всех сторон каменной стеной. Солнечное декабрьское утро, температура – около пятнадцати градусов. Пушистенькая малиновка села на кромку стены и озадаченно посмотрела на уютный дворик.

У Мэтта была замечательная коллекция колокольчиков, которые даже при самом слабом порыве ветерка издавали нежный перезвон. Посаженные еще весной бегонии все еще цвели на затененных клумбах и в подвесных корзиночках. Мэтт довольно вздохнул.

В тот момент, когда Паола начала петь, его чувства пришли в смятение, ведь он слышал ее впервые. И впервые мог судить о ее сочинениях.

Мэтт не считал себя знатоком кантри, но ее талант был очевиден. Когда Паола допела первый куплет, он знал, что песня удалась, и певица оказалась на высоте. Да еще, на какой высоте! Как зачарованный, он смотрел на нее, вслушиваясь в ее контральто, в меланхоличную мелодию песни. Вероятно, она права, подумалось ему. Если она так же настойчиво продолжит работу над сочинительством, то однажды сможет стать звездой.

Но музыкальный бизнес – это уж Мэтт знал точно – штука сложная и жестокая. Вряд ли можно рассчитывать на серьезный успех, если музыка становиться чем-то вроде хобби. Этот бизнес требует полной отдачи.

На какую-то минуту он встревожился. Конечно, Паола прекрасно понимала, что жизнь с ним заставит отказаться от многого, даже пренебречь карьерой композитора. Это неизбежно. Но несколько недель она и не заикалась о музыке. Какое может быть беспокойство? И все же она не может не чувствовать, что упускает возможность стать знаменитой, богатой, добиться высокой цели. Значит, ему следует сделать так, чтобы она чувствовала себя звездой, чтобы чувствовала, что ее талант ценят.

Мэтт допил кофе и взглянул на часы. Почти одиннадцать. Надо бы отправляться. Но прежде он позвонит Рейчел.

– О, мистер Норман! Хорошо, что вы позвонили. Только что я говорила с мистером Тобайасом, он хотел бы повидаться с вами. Я не смела возразить… сказала, что вы утром в суде, но он подъедет к часу. – В голосе Рейчел прозвучала тревога. – Надеюсь, все в порядке.

Мэтт поморщился. Вот все, что ему было нужно, Бенджамин Тобайас теперь надавит на Оскара Клейбурна.

– Рейчел, вы все сделали правильно. Пожалуйста, возьмите под контроль возможные звонки. Я выезжаю из дома через несколько минут. Договорились?

– Да, разумеется.

– Хорошо. И вот что еще – закажите дюжину роз и отошлите букет Паоле Романо по следующему адресу… – Мэтт продиктовал адрес компании по обслуживанию мини-бассейнов, – и чтобы была прикреплена карточка: Родилась звезда. Достанем шампанское и отметим это. С любовью. Мэтт. – Он улыбнулся, представляя выражение лица Рейчел. – Все записали?

– Да, записала. – Она прочитала все указания, и Мэтт остался доволен. – Что-нибудь еще?

– Нет, пока все. Скоро увидимся.

Когда Мэтт прибыл в офис, у большинства служащих был обед. Хорошее время, чтобы проскользнуть незамеченным без вопросов о причинах его утреннего отсутствия.

Рейчел оторвалась от книги, когда он вошел. Мэтт приветственно махнул рукой.

– Что, хорошая книга?

– Хорошая. – Она показала обложку. Он поморщился, увидев длинный нож в пятнах крови на глянцевой обложке. Это ее обычное времяпрепровождение во время ланча: поглощать дешевые романы, заедая их яблоками.

– Меня кто-нибудь спрашивал? – Он приоткрыл дверь в офис.

– Я вас подстраховала. Ваша почта на столе.

– Спасибо.

Пока он просматривал почту и записи в ежедневнике, пробил час. Зазвонил телефон внутренней связи.

– Здесь мистер Тобайас, – сообщила Рейчел.

Мэтт встал, приосанился и пошел к дверям, чтобы встретить посетителя. Тобайас пожал Мэтту руку и прошел к креслу. Он держался натянуто, и, хотя Мэтт уговаривал себя отбросить беспокойство, тоже чувствовал нарастающий дискомфорт. Он терпеть не мог пререкания. И сейчас его волновал не столько разговор с Тобайасом, сколько в перспективе разговор с Оскаром Клейбурном, который наверняка в курсе утренней телепередачи.

Когда Тобайас уселся в кресло для посетителей, Мэтт обошел стол и занял свое место. Он знал, что необходимо выдержать паузу ради собственной выгоды.

– Одна моя молодая приятельница звонила мне прошлым вечером, – объявил Тобайас.

– Да? – Начало разговора ожидалось другим.

– И сказала, чтобы я непременно утром посмотрел передачу «Хэлло, Хьюстон».

– Так, так, – все становилось на свои места.

– И вам тоже довелось посмотреть шоу?

Серые глаза Тобайаса напомнили Мэтту о холодной стали. Мэтт встретил взгляд спокойно, даже не моргнув.

– Да, – спокойно ответил тот. – Посмотрел.

Вдруг Тобайас расплылся в улыбке. Это было похоже на то, как если бы солнце наконец-то проглянуло сквозь завесу грозовых туч.

– А ведь в ней есть что-то особенное, не так ли?

О ком это он? О Джони Джессан? Не понимая, кого он имеет в виду, Мэтт молча кивнул.

Тобайас наклонился над столом и неожиданно хлопнул ладонью по крышке.

– Знаешь, сынок, у меня были сомнения на твой счет. Думал, может, ты такой же истукан, как Клейбурн и другие здешние зануды, а я их на дух не переношу. Человек должен быть открытым и прямодушным. Он не должен действовать по каким-то схемам. Тогда он вправе ожидать доверия к себе.

– О, конечно, я согласен, – пролепетал Мэтт.

– Но когда я узнал, что ты тот, в кого влюблена Паола, у меня не остается больше никаких колебаний, никаких сомнений. Потому что Паола знает в людях толк. – Закончив речь, Тобайас встал и протянул руку.

Совершенно ошарашенный, Мэтт поднялся и схватил руку Тобайаса.

– Я удивил тебя, да? – спросил Тобайас.