Текст книги "Рыцарь моего сердца"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Глава 3
Хотя Бринна ждала его, внимательно вглядываясь в даль, всадник появился внезапно, будто возник из пламени, скрытый облаком темно-красного тумана. Он скакал на огромном боевом коне, тоже казавшемся красным. Жеребец и человек словно слились в одно существо, непобедимое, мощно и властно проходящее сквозь воздух. За огненным рыцарем следовали другие всадники, словно гром после молнии, вылетевшие из-за деревьев. Знамена, синие с золотом, хлопали на ветру. Но Бринна смотрела только на первого рыцаря. Скачет гордо. Бесстрашно. Прямой, как стрела, подбородок слегка вздернут, как будто он уже почувствовал ее ненависть и был готов к бою, как будто он мог видеть ее на парапете.
Расстояние между ним и замком быстро сократилось, и она поняла, что это не красный туман, а длинный плащ, который тяжелыми складками падал с его широких плеч на круп жеребца и развевался при скачке. В одной руке он держал шлем, другой легко управлял боевым конем.
Навстречу из ворот замка уже выехали рыцари во главе с королем Эдуардом. Приказав своим людям остановиться, норманн ждал королевский отряд.
И тут, словно почувствовав смелый взгляд зеленых глаз Бринны, прожигающий его кольчугу, воин поднял голову и посмотрел прямо на нее.
Бринна потрясенно отпрянула.
Это он! Пловец из лагуны! К которому она стремилась в своих мечтах… Нет, этого не может быть! Тот зверь, победивший ее отца? Тот, кто станет ее мужем? Бринна зажала рот дрожащей рукой. Она столько ночей грезила о нем, так хотела его увидеть. Нет, Брэнд Ризанде не может быть этим человеком. Лицо суровое. Небесно-голубые, лучистые глаза, смотревшие тогда на солнце, теперь были холодными, словно камни у нее под ногами. От его взгляда Бринне захотелось отступить еще на шаг. Красотой своего лица, обрамленного локонами цвета воронова крыла, он снова поразил ее, лишив самообладания, но что-то изменилось. Восторженный ныряльщик исчез, в его ледяном взгляде не осталось даже намека на счастье. Там была одна пустота, безбрежная, черная, как море под ночным бархатным небом.
Собравшись с духом, Бринна отважно посмотрела ему в глаза. Он тоже пару секунд глядел на нее, потом отвел взгляд. Она вспомнила ехидные слова Льюиса, и сердце ее заныло от страха. Кажется, норманн действительно предпочтет битву с саксами женитьбе на ней. Что случилось с красавцем из лагуны? С той женщиной, которую он тогда так любил? Не она ли изменила ему?
Господи, ей-то какое дело? Норманнский дикарь приехал, чтобы отнять ее дом, выгнать из родных стен ее отца, может, и ее саму. Забыв глупые фантазии о Тритоне, Бринна круто развернулась на каблуках, так что ее длинные волосы рассекли воздух, и ушла с парапета. Эверлох для нее важнее любых мечтаний, она не допустит, чтобы норманн отверг ее, не позволит разрушить свой дом.
Брэнд снова посмотрел вверх, уловив блеск золотых волос, мелькнувший над перилами. Король Эдуард и его люди, подъехавшие к норманнскому лорду, заметили его взгляд.
– Дочь Ричарда, леди Бринна Дюмон, – сказал король.
– Она красавица, – заметил воин справа от Брэнда. Он сидел на боевом коне, таком огромном, что по сравнению с ним королевский жеребец выглядел миниатюрным пони.
– Немного бледна, – ответил Брэнд.
– Наверное, совсем окоченела, – возразил Эдуард. – Она целый день простояла там, дожидаясь вашего прибытия.
Норманн перевел взгляд на короля:
– Дожидаясь, чтобы пустить стрелу мне в сердце?
– Лорд Брэнд, позвольте заверить, что леди Бринна совершенно безобидна. Ничего дурного против вас она не затаила, напротив, согласилась занять место, соответствующее леди ее положения.
Король не хотел ссориться с этим человеком. В своих посланиях герцог Вильгельм ясно выразил желание, чтобы к лорду Ризанде относились с уважением. Эдуард уже в сотый раз проклинал свою ошибку, которую он совершил, позволив норманну сражаться с Ричардом. Этот негодяй слишком близок к Вильгельму, и теперь все его далеко идущие планы сведутся к нулю.
– И какое же это место? – спросил один из рыцарей-норманнов.
Король оглядел воина на огромном боевом коне и высокомерно спросил:
– Кто обращается ко мне?
– Я – сэр Данте Ризанде. Брат этого плута.
«Еще один! Час от часу не легче», – уныло подумал Эдуард и гневно поджал губы, заметив, что Данте имел наглость поднять брови, дожидаясь ответа на свой вопрос.
– Леди Бринна станет женой вашего брата.
– Я уже говорил вам: я не хочу жениться. – Король повернулся к Брэнду:
– И я уже говорил вам: саксонская знать сочтет оскорблением, если леди Бринну просто сметут с дороги…
– А разве они не сочтут оскорблением то, что вы замышляли смерть ее отца? – небрежно спросил Брэнд, с любопытством глядя поверх королевского плеча.
Девушка так стремительно шла к ним, что шерстяной плащ развевался у нее за спиной. Лицо решительное. Глаза, устремленные на Брэнда, – как два сверкающих драгоценных камня.
– Похоже, она идет меня убивать, – с чуть заметной улыбкой сказал Брэнд.
Длинные волосы танцевали вокруг ее лица, спускаясь на пышную грудь. Пылающие щеки добавляли очарования вспышкам ее зеленых глаз. Он медленно скользнул взглядом по красивым ногам и сильным бедрам к тонкой талии, подчеркнутой ремнем, стягивающим оливкового цвета тунику.
– Странная одежда для леди, – заметил Брэнд. Предчувствуя неизбежность столкновения, он с легкой усмешкой ответил на ее вызывающий взгляд.
Как только Бринна подошла к ним, король развернулся в седле и уже открыл рот, чтобы представить ее, но та непочтительно опередила его:
– Я леди Бриннафар Дюмон.
Она посмотрела на мрачного лорда, потом на синий вымпел, хлопающий за ним. Скоро золотой лев сменит отцовского грифона в залах Эверлоха. Она вскинула подбородок, выказывая открытое неповиновение всем этим норманнам.
– Добро пожаловать в мой дом, в замок Эверлох, – сказала она.
Не дождавшись ответа, Бринна почувствовала сильное желание влепить ненавистному лорду пощечину. Если б только она смогла до него дотянуться! Рыцарь молча смотрел на нее, и Бринне вдруг стало не по себе от его долгого, проницательного взгляда. Данте покачал головой, глядя на девушку. Брат своим взглядом хотел напугать ее, как всегда поступал на поле битвы. Это был расчетливый взгляд тигра, определяющего величину добычи перед броском, но ясные глаза Брэнда заставляли жертву поверить, что это скорее глаза щенка, чем хищника.
Внезапно Брэнд спрыгнул с жеребца. Он сделал это с легкостью перышка, упавшего с крыла, и мягко приземлился всего в нескольких дюймах от Бринны. Черт возьми, она в самом деле красавица, быть с нею грубым очень трудно, но выбора нет. Если он женится на ней, то сделает и себя, и ее несчастными. Брэнд вежливо поклонился и, взяв изящную руку девушки, поднес ее к губам.
– Я – лорд Брэнд Ризанде из Дувра, хозяин замка Грейклифф.
Она не знала, почему вдруг стало жарко щекам: то ли от прикосновения его губ, то ли от едва заметного чувственного норманно-французского акцента, с которым он говорил. Во всяком случае, в этот момент она забыла свой гнев и ясно вспомнила радость, виденную прежде на его лице. Ей захотелось прикоснуться к нему, чтобы удостовериться, что он действительно стоит перед нею и целует ее руку.
– Мои люди к вашим услугам, мадемуазель… – Бринна стряхнула колдовское оцепенение и закусила нижнюю губу. Она пришла сюда не за этим.
– Милорд, я…
– Они помогут вам упаковать вещи, – закончил он свою фразу.
Затем повернулся к жеребцу и взял поводья. Эти слова, произнесенные равнодушным тоном, обрушились на нее как топор палача. Бросив мрачный взгляд на короля, Брэнд с вызовом оглянулся на дочь Ричарда.
– Если вам требуется в дороге эскорт, буду счастлив дать вам своих лучших воинов, – сказал он и повел жеребца к замку.
Данте, словно не дышавший, пока говорил брат, сделал громкий вдох, сопроводив его несколькими бранными словами по-французски. Никто больше не проронил ни слова, даже король, видимо, лишившийся дара речи. Бринна смотрела вслед уходящему норманну. Она хотела броситься за ним, хотела умолять, чтобы он изменил решение, чтобы не допустил битвы за Эверлох. Но упрямый прилив гордости остановил ее, заставив стиснуть зубы. Как можно быть такой дурой, чтобы снова поддаться его очарованию? Неужели она столь малодушна, что этот человек мог запугать ее одним взглядом? Проглотив слезы и проклятия, она взглянула на второго норманна с темно-серыми глазами, в которых было сочувствие. Потом она увидела рядом с королем сэра Льюиса. Его широкая улыбка только разожгла ее бешенство. Чтобы сдержаться, Бринна прикусила губу, круто развернулась и помчалась к замку.
Ярость девушки, казалось, воспламенившая холодный воздух, заставила Данте поднять глаза, и он уловил довольную ухмылку сэра Льюиса. Такую же страсть он видел раньше во взгляде предателя Александра, когда тот смотрел на Колетт, обманувшую его брата. Но поскольку девушка утром покинет замок, это не имело значения. И все же, когда Льюис встретился с ним взглядом, глаза Данте напоминали холодную сталь. Потом он пришпорил коня и поскакал к своему новому дому.
Бринна шла, пока не заболели ноги, она оказалась в саду и упала на холодную траву. Что за человек этот Брэнд Ризанде, без тени сожаления выгнавший ее из дома? Как он может прикасаться с такой нежностью, будто гладит щечку новорожденного младенца, а потом наносить удар со смертельной расчетливостью змеи?
– Мама, – прошептала она, закрывая глаза, чтобы увидеть лицо леди Танит. – Он – человек из лагуны, о котором я мечтала, и безжалостный дикарь, которого я ненавидела последние две недели. Как с ним бороться? Если он заставит меня уехать, здесь будет кровопролитие. Что мне делать?
Услышав над головой пение малиновки, Бринна открыла глаза, оглядела сад и вытерла слезы. Она увидела мать, любовно собирающую душистые фиалки и розмарин. Увидела себя ребенком, хихикающим над тем, как мать гладит щетинистый подбородок мужа, когда он приходит за ними в сад. Вспомнила нежный смех матери и ее лучистые, ласковые глаза. Да, теперь она знала, что должна сделать. Отбросить свою ненависть к этому норманну, как ее мать отбросила негодование, выходя за лорда Ричарда.
Но сможет ли она простить лорда Брэнда за то, что он забрал у нее дом? Он победил ее отца и все-таки оставил ему жизнь. Значит, в нем есть что-то хорошее? Интересно, почему он так изменился за последний год? Почему его потрясающие глаза стали такими холодными, пустыми? Он совсем не тот человек, который так взволновал ее, когда она видела его в воде. Как добиться с ним хоть какого-то взаимопонимания? Но другого пути нет. Она не может уехать из Эверлоха.
Глава 4
Брэнд вступил в замок Эверлох с уверенностью хозяина, прожившего тут всю жизнь. Вассалы заискивающе кланялись, служанки испуганно юркали по слабо освещенным залам, как полевые грызуны под тенью кружившего над ними сокола.
Да, Эверлох был заботливо ухоженным замком. Полы устланы слегка обрызганным свежим тростником, каждую бронзовую чашу и позолоченный канделябр здесь тщательно полировали до золотого блеска. Куда ни посмотри – везде свежесрезанные поздние цветы, любовно собранные в букеты.
Конечно, ею.
Брэнд оглядел стены, богато украшенные гобеленами с изображением битв и воинов в грубых доспехах.
– Кельты храбро сражались за свои земли. – Брэнд оглянулся. В нескольких футах от него стоял Ричард.
– Я думал, вы уже уехали, – спокойно ответил Брэнд, снова поворачиваясь к гобеленам.
– Я бы так и сделал. Но герцог Вильгельм потребовал, чтобы я остался до его приезда.
– Значит, сюда едет Вильгельм? Наверняка чтобы присоединиться к Эдуарду и общими усилиями склонить меня к браку с вашей дочерью?
– Вы уже видели ее?
Вздохнув, Брэнд наконец повернулся к человеку, которого победил в битве. Они не были врагами. Стоять лицом к лицу с воином на поле битвы совсем не то, что встретиться с побежденным противником в его собственном доме. Брэнд стиснул зубы, подавляя симпатию к Дюмону.
– Она прекрасна, лорд Ричард, но я не хочу иметь жену. – Он с любопытством взглянул на старого рыцаря. Здесь, в привычном окружении, в простой тунике и верхней рубашке, с темными волосами и коротко подстриженной бородой, знаменитый лорд Ричард выглядел просто отцом, которого заботит благополучие дочери.
– Я не хочу иметь жену, – тихо повторил Брэнд.
Добросердечие этого воина снова поразило Ричарда. Никогда за все годы битв он не встречал такого умелого, безжалостного, сильного противника, и сейчас этот противник стоит здесь, думая о том, как не обидеть того, чью кровь было велено пролить лишь две недели назад. Ричард перевел взгляд на искусно сделанный гобелен, закрывавший всю западную стену.
– Моя жена была из кельтской семьи. – Он улыбнулся, словно видел ее перед собой. – Когда я впервые сюда приехал, Танит ненавидела меня, несмотря на то что я не имел прямого отношения к резне кельтов много веков назад. Просто я был саксом, вот и все.
– Значит, вас заставили жениться на кельтской женщине? – недоверчиво спросил Брэнд.
– Заставили? Нет, я полюбил ее сразу, как увидел. Она была пламенем, опалившим мою душу. Страстной даже в своей ненависти. А когда я все-таки завоевал ее любовь, то думал, что ее страстность поглотит меня.
Брэнд молча слушал. Он знал, насколько всепоглощающей может быть страсть к другому человеку, как знал и муки обманутой любви. Он провел рукой по черным кудрям. Ему не хотелось даже слышать о любви к женщине. Если лорд Ричард пытается сказать, что дочь когда-нибудь сможет простить норманнского воина и полюбить его, то напрасно тратит слова.
– Я не имею намерения оскорбить вашу дочь, сэр Ричард. Она может оставаться здесь, пока не подыщет себе мужа, но ее мужем буду не я.
Ричард слегка поклонился.
– Я уважаю ваше желание остаться неженатым, лорд Брэнд. Я не прошу взять мою дочь в жены, но из-за вашего решения, и вам это известно, здесь начнется сражение, и оно разобьет ей сердце. Бриннафар горячо любит Эверлох.
Нахмурившись, Брэнд встретил твердый взгляд Ричарда. Черт возьми, его не пугают битвы, но как он может заставить женщину покинуть единственный дом, который она имеет, в котором она выросла, который любит?
– Давайте обсудим это позже с королем.
Брэнд в два шага преодолел расстояние до узкой лестницы, уже поставил ногу на ступеньку и вдруг остановился. То ли подчиняясь нездоровому любопытству, то ли желая облегчить собственную боль, он снова повернулся к рыцарю:
– Скажите, сэр Ричард, вы до сих пор любите свою жену?
Только Данте, вошедший в зал, услышал печаль в вопросе Брэнда, только он заметил боль, смешанную с раздражением, в мрачном взгляде брата.
– До сих пор, – кивнул Ричард. – Даже мертвую.
– Как мертвую?
– Танит убили во время путешествия на юг три года назад. Но огонь ее любви до сих пор горит во мне. И в Бринне тоже. У моей дочери гордость отца и страстность матери. Лишь мужчина с величайшим хладнокровием и железной волей может устоять перед ней. И мне жаль его, потому что он не почувствует тепло солнечного поцелуя, когда она улыбнется ему. Не почувствует радость весеннего пробуждения после долгой суровой зимы, когда она посмотрит на него.
Все трое стояли в глубоком молчании. Потом Брэнд резко повернулся и пошел вверх по лестнице. Он сочувствовал прежнему хозяину Эверлоха, потерявшему такую любовь, однако не хотел разделять его заблуждения. Невзирая на сладость, любовь и страсть – всего лишь иллюзии.
Он вспомнил Колетт и тот день, когда увидел ее в роще неподалеку от замка Грейклифф. Распущенные волосы прикрывали ее наготу, с притворной застенчивостью сложив руки на груди, она ждала подходившего сзади мужчину. Если б с ней занимался любовью незнакомец, а не его друг Александр, возможно, тот холод, впившийся длинными беспощадными когтями ему в сердце, не оказался бы столь мертвящим. В тот день его понятия о верности и доверии были безжалостно вырваны из души, оставив внутри пустоту и сомнение, что он сможет когда-нибудь еще полюбить, сможет верить в то, чему верил прежде.
– Будьте вы оба прокляты! – выругался Брэнд, поднимаясь по винтовой лестнице.
Последние три ступени он преодолел одним махом и зашагал по длинному коридору, освещенному факелами, мимо ряда дверей по обеим сторонам. На площадке третьего этажа Брэнд снова увидел цветы, и сердце болезненно сжалось. Колетт тоже украшала замок Грейклифф свежими цветами, наполнявшими воздух ароматом роз и гардений.
Почему она ему изменила? Он тысячу раз задавал себе этот вопрос. У нее же было все. И он дал бы еще больше. Что угодно… все, чего бы она ни захотела. Но Колетт хотела Александра.
– Какая из этих чертовых комнат моя? – раздраженно крикнул Брэнд, обращаясь к множеству дверей.
– Сэр? – Испуганно прижавшись к стене, на лестнице стояла молодая женщина. – Простите, что я вам сразу не показала ваши комнаты. Я…
– Все в порядке. – Брэнд успокаивающе прикоснулся к ее дрожащей руке. – Я не сержусь на вас. – Он слегка улыбнулся, чтобы ослабить страх, плескавшийся в огромных черных глазах. – Как вас зовут?
– Алисия. Я служанка леди Бринны.
Девушка с любопытством изучала его. Всего минуту назад он, казалось, готов был порушить стены голыми руками. Всего минуту назад она видела на его лице приметы гнева и печали. Куда все подевалось? Столь мгновенное преображение напугало ее. Сейчас на этом лице милая и добрая улыбка, которая способна растопить любое сердце. Когда норманнский рыцарь, склонив голову, бросил на нее пытливый взгляд, Алисия покраснела, застигнутая за изучением его преображения.
– Вы новый лорд Эверлоха? – тихо спросила она, все еще прижимаясь к стене.
– Oui, леди.
Алисия несмело улыбнулась титулу, которым он так любезно ее наградил. Зато его улыбка была настолько лучезарной, что служанка едва не споткнулась, поднимаясь на лестничную площадку.
– Вы хотите расположиться в комнате хозяина, милорд?
Брэнд не успел отказаться, его позвал брат, взбегающий по лестнице. Но, увидев темноволосую красавицу, Данте онемел, все, что он собирался сказать, вылетело из головы. Он был слишком большим, а лестница слишком узкой, поэтому ему пришлось чуть прижаться к Алисии, чтобы протиснуться к брату.
Со своего места Брэнд не мог видеть лицо Данте, но по ошеломленному выражению лица девушки понял: если бы брат так тесно не прижался к ней, она бы не устояла на ногах от слабости. Никогда в жизни она не встречала мужчину более статного, чем этот рыцарь, и более красивого. Словно издалека Алисия услышала, что лорд Брэнд представил незнакомца как своего брата.
– Очень рад, – произнес молодой человек.
От улыбки у него образовалась на щеке ямочка, окончательно сразившая Алисию.
– Ты хотел мне что-то сказать, Данте? – с растущим нетерпением спросил Брэнд, поскольку тот зачарованно смотрел на черную гриву, спадающую по плечам служанки.
– О чем ты?
– Ты едва не сбил с ног леди Алисию, торопясь мне что-то сообщить. Что именно?
Данте повернулся к нему:
– Здесь герцог Вильгельм. Только что въехал во двор замка, – рассеянно сказал он.
Теперь уже Брэнд поторопился протиснуться мимо них. Он чуть не приказал брату следовать за ним, когда заметил, как Данте и служанка улыбаются друг другу.
– Возможно, герцог приехал за нашими головами! – крикнул он, спускаясь по лестнице.
Данте лишь счастливо кивнул в ответ.
Глава 5
Герцог Вильгельм Нормандский с хищным превосходством бродил по залу, и от его взгляда не укрывалось даже малейшее движение. Слугам Эверлоха герцог внушал панический страх. Он явно главенствовал над всеми в замке, включая короля Эдуарда, который сидел возле большого очага, хмуро наблюдая за ним и с беспокойством постукивая ногой об пол.
Хотя Вильгельм был в тяжелой кольчуге, надетой поверх толстой шерстяной туники, облачение не скрывало мощи его тела. Длинная грива каштановых волос небрежно падала на широченные плечи, обрамляя бородатое лицо. Герцог не носил колец, о его богатстве свидетельствовали превосходная кожа сапог и густой мех подкладки на мантии, аккуратно перекинутой через спинку высокого стула.
– Вильгельм! – окликнул его Брэнд, спускаясь в зал с небрежной грацией человека, которому незачем спешить.
Герцог устремил на него безжалостный, немигающий взгляд. Потом улыбнулся другу, и в уголках его темно-серых глаз появились морщинки.
– Что вы здесь делаете? – спросил Брэнд.
– Вот как ты приветствуешь меня в своем новом доме, Брэнд? Даже не спросишь: «Как доехали, ваша светлость?» – Улыбка стала шире, огромные руки, напоминающие стволы дерева, обхватили нового хозяина Эверлоха, и Вильгельм крепко хлопнул бывшего оруженосца по спине. – Я ведь знал, что зря отпускаю тебя так надолго в Англию. Твои манеры отвратительны.
Брэнд улыбнулся. Он был рад встрече с другом, несмотря на цели его приезда.
– Как вы доехали, милорд? – любезно снизошел он.
– Ужасно! Море штормило, к тому же по дороге я потерял коня, – проворчал Вильгельм, но быстро повеселел. – Впрочем, подобные неприятности стоят того, чтобы снова увидеть эту прекрасную страну. – Он бросил взгляд на Эдуарда. – Когда-нибудь меня коронуют в Англии, и все это будет моим. Ты ведь не можешь жить вечно, кузен, – прибавил он с горестной улыбкой.
– Я не хочу жить вечно, – слишком уж решительно ответил Эдуард. – Но дело в том, что после моей смерти тебе придется сблизиться с Гарольдом Уэссекским.
– А я и не против.
Глаза норманнского герцога воинственно сверкнули. Угрожающее, невысказанное противостояние повисло в воздухе, и, отлично зная своего кузена, Эдуард невольно поежился.
– Итак, – обратился герцог к Брэнду, – почему ты не убил Ричарда?
Вопрос застал молодого рыцаря врасплох, но он твердо выдержал изучающий взгляд друга.
– Его смерть не была частью договора.
– Свидетели договора подтвердили бы ваши слова, лорд Брэнд, – милостиво сказал Эдуард. – Как обычно, вы не сделали того, что было приказано, и взяли на себя решение оставить Ричарда в живых.
– Это верно.
Брэнд так очаровательно, так искренне улыбнулся, что король Эдуард чуть не улыбнулся в ответ. Но приятное выражение уже исчезло с лица норманна.
– Лорд Ричард Дюмон открыто выступил против короля, неспособного управлять собственной страной и позволяющего делать это за него другим. Я уважаю Дюмона. Он не слаб, а вы слабы. Так почему я должен его убивать?
Эдуард смотрел на него с мрачным презрением.
– Вы заходите слишком далеко. Я…
– Он прав, Эдуард, ты сам это знаешь, – произнес Вильгельм, не пытаясь скрыть насмешку. – Англией управляет Гарольд. Он все решает за тебя, как будто все время подталкивает тебя рукой под задницу. Я лично приветствую битву с саксами. Я здесь лишь потому, что знаю, насколько вы, саксы, глупы, и не хочу, чтобы с Брэндом случилось то же самое, что и с Ричардом.
Прежде чем король смог оправиться от его слов, Вильгельм перевел тяжелый взгляд на друга:
– Уважаешь ты Ричарда или нет, разве разумно было оставлять его в живых?
– Я был на поле битвы. А там я принимаю решение. – Брэнд продолжал улыбаться, но по тону молодого рыцаря Вильгельм понял, что тот не потерпит сомнений в правильности своего решения. Даже сомнений герцога Нормандского. Вильгельм одобрительно засмеялся. Брэнд – единственный из всех, кто не будет визжать с поджатым хвостом, видя его недовольство.
– Очень хорошо. Честно сказать, я рад, что Ричард жив. Он храбро и с большим искусством сражался во многих битвах, потому-то я и просил его остаться здесь.
– Ваше требование поставило меня в неудобное положение, – холодно заметил Брэнд.
– Я готов был рискнуть. Но сейчас мы не будем обсуждать это. – Тайком улыбнувшись ему, Вильгельм сел рядом с королем. – Здесь что, нет эля?
Брэнд повернулся к одному из стоящих поблизости слуг, и тот выбежал из зала. Герцог Вильгельм удовлетворенно кивнул:
– Oui. Настоящему хозяину дома слова не требуются. – Брэнд сел напротив и утонул в толстой парчовой подушке.
– Счастлив видеть тебя, Вильгельм. Настоящих друзей трудно найти. И я знаю, почему ты здесь.
– Меня вызвали. Отпусти слуг, Брэнд, мы должны поговорить с глазу на глаз.
Брэнд еще не успел поднять руку, как оставшиеся слуги выбежали из зала.
– Ваше величество? – с подчеркнутым уважением обратился герцог к королю. – Я хотел бы поговорить с моим другом наедине. – Он улыбнулся. – Пожалуйста.
Эдуард широко раскрыл глаза, потрясенный тем, что его тоже просят выйти, будто он простой слуга, а не король Англии. Затем, не проронив ни слова, покинул зал.
Вильгельм наклонился к другу, и в его улыбке появилась доля злорадства.
– Ты знаешь, я люблю тебя, Брэнд. Но если ты когда-нибудь позволишь себе выдворить меня подобным образом, то сразу лишишься головы.
Он с радостью смотрел на добрую, искреннюю улыбку Брэнда, по которой очень соскучился.
– Как ты поживаешь, mon ami? – спросил герцог уже более серьезно.
– Хорошо. – Брэнд вытянул длинные ноги и сложил руки на коленях.
– Рыцарство требует честности, друг мой. А ты плохой лжец.
Брэнд долго смотрел на огонь, потом моргнул, и пламя отразилось в его бирюзовых глазах. Он не говорил о Колетт с тех пор, как отослал ее, но теперь слова полились сами собой.
– Она была всем в моей жизни, Вильгельм. Весной мы собирались пожениться. Думаешь, я. могу так быстро забыть то, что она сделала?
– Я тебя понимаю. – Герцог вздохнул. – Но та часть твоей жизни кончена, Брэнд. Пора выздоравливать.
Вернулся слуга, неся поднос с фруктами, сыром и двумя кубками эля. Поставив кубки на стол перед господами, он поклонился и вышел прежде, чем Брэнд успел поблагодарить его.
В коридоре слуга чуть не столкнулся с Бринной. Она приложила палец к губам, требуя молчания, и жестом приказала уйти. Она, прижавшись щекой к холодной стене, слышала ббльшую часть разговора и хотела услышать остальное.
– Под выздоровлением ты подразумеваешь мою женитьбу на леди Дюмон?
– Сейчас это именно то, что ты должен сделать, – решительно ответил Вильгельм.
– Я не могу.
– Почему же? Ведь Колетт ушла.
– Знаю! – процедил Брэнд. – Думаешь, я после всего этого хочу вернуть ее?
– А разве нет? – Герцог поднял темную бровь.
– Non. Oui…Non! – Похоже, ты сам не знаешь, – проворчал Вильгельм и принялся грызть яблоко.
– Я не хочу ее возвращения. – Герцог понимал боль своего друга, но он приехал сюда, чтобы предотвратить войну с саксами. А она неизбежна, если Брэнд отвергнет леди Бринну. Он говорил спокойно, не скрывая заботы о любимом рыцаре.
– Если ты не хочешь возвращения Колетт, что мешает тебе жениться на саксонке?
– Я просто не хочу на ней жениться.
– Но почему? – настаивал Вильгельм. Когда Брэнд резко поднялся и начал ходить по залу, ероша черные кудри, пламя в очаге вспыхнуло, на стены легли длинные тени.
– Я не смогу полюбить ее.
– Любовь тут ни при чем. Даже она понимает это. – Вильгельм швырнул огрызок яблока в огонь.
– Я не…
Брэнд остановился и закрыл глаза. Молчание затягивалось, в тишине слышался лишь треск пламени, которое пожирало огрызок.
– Ты не хочешь быть снова обманутым, – наконец закончил его мысль Вильгельм.
– Я больше не дам себя обмануть, – едко поправил его Брэнд, открывая глаза.
Скрип деревянного пола за стеной заставил герцога хищно вскинуть голову. Он прислушался, затем поднял палец, чтобы остановить друга.
– Совет уведомил короля, что они сожгут Эверлох дотла, если ты отвергнешь девушку.
Вильгельм подмигнул в ответ на удивленный взгляд Брэнда. Теперь оба услышали за стеной какой-то звук, и молодой рыцарь направился к двери. Однако герцог, уже догадавшийся, кто их подслушивает, жестом удержал его.
– Они должны получить ответ, Брэнд. Так как? Позволим им сжигать Эверлох?
– Нет! – Бринна выскочила из своего укрытия прямо в объятия ни о чем не подозревавшего рыцаря. – Нет, пожалуйста! – умоляла она, глаза, полные слез, блестели, как изумруды в морской воде. – Я ничего от вас не требую, милорд, клянусь. Просто возьмите меня в жены, я обещаю подарить вам наследников и не жаловаться. Я подчинюсь вашим желаниям, буду делать все, что скажете. Умоляю вас! Не позволяйте им сжечь Эверлох, прошу вас! Это мой дом!
Брэнд хотел рассердиться на нее за то, что она подслушивала их частную беседу. И не смог. Ее лицо было так близко, щеки повлажнели от слез, нижняя губа мягко подрагивала, густые медные волосы щекотали его пальцы. Черт возьми, это прекрасное лицо и чувственный рот, изогнутый, словно лук Купидона, наводили его на предательские мысли о том, что он хотел бы их поцеловать. Но в ее лице была тень угрозы, не имевшая отношения к сожжению Эверлоха. В зеленых глазах, моливших о пощаде, были сила и жизнь. Она так чудесно пахла, была такой мягкой! Проклятие, он почти забыл, какой мягкой бывает женщина.
– Леди, я…
– Как вы посмели шпионить за нами, будто простая служанка?!
Голос Вильгельма, подобный раскату грома, произвел действие, на которое герцог и рассчитывал. Леди утонула в объятиях Брэнда и цеплялась за него, как за свою жизнь.
– Кто вы? Чтоб я мог знать, чью голову велю отрубить!
Бринна не глядела на него, она боялась поднять глаза, однако не сомневалась, что герцог – чудовище. Прижавшись лицом к холодной кольчуге Брэнда, она дрожала.
– Отвечайте!
Увы, она была не в состоянии. Если б норманн не так крепко держал ее, Бринна упала бы в обморок.
– Хватит, Вильгельм! Она уже напугана до полусмерти.
Грубый окрик эхом разнесся по залу. Бринна слышала уверенный голос норманна, чувствовала силу его рук и дивилась его смелости разговаривать в подобном тоне с этим… варваром.
– Так ей и надо. – Герцог шумно дышал, весьма довольный собой, ибо заставил Брэнда защищать девушку. – Будь она сейчас в Нормандии, ее бы забили до смерти за подобное вероломство.
– Она же не в Нормандии.
– Да, жаль, это бы все решило, – победно улыбнувшись, произнес Вильгельм. – Давай убьем ее, а потом известим совет знати, что она предпочла лишить себя жизни, чтобы не выходить замуж за норманнскую свинью.
– Хватит, Вильгельм, – урезонил друга Брэнд. – Твоя игра удалась.
Игра? Бринна подумала, что ослышалась. Человек не может быть таким жестоким. Она судорожно вцепилась в одежду норманна.
– Леди? – Брэнд медленно отстранил девушку, чтобы заглянуть ей в лицо. – Все хорошо. Он вас не обидит.
Подняв голову, Бринна увидела в его синих глазах ласковую заботу… и насмешку.
– Значит, саксы хотят сжечь Эверлох, если вы не женитесь на мне? – Она уже все поняла, и ее захлестнула ярость.
Она медленно повернулась к довольно посмеивающемуся герцогу, которого теперь ни капельки не боялась. В ее глазах полыхал огонь горячей расплавленной лавы, Бринна, словно для удара, сжала кулаки.
– Ты, гнусное сатанинское отродье! – прошипела она, подступая к герцогу.
Брэнд, стоявший позади, удивленно раскрыл глаза и подавил смех. Герцог Нормандский значительно превосходил ее ростом, но Бринна не дрогнула.
