Текст книги "Сатанинские игры"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Нам придется улепетывать во всю мочь. Хочешь жить – умей вертеться. Быть может, нам удастся сбить его со следа где-нибудь в облаке Прайора. А может, мы просто оставим за спиной его тяжелые корабли, и он сам отзовет эсминцы, когда… Что там? Докладывай!

На экранах замелькали огоньки. Тупица сообщил:

– Они преследуют нас.

– Точка рандеву? – потребовала Чи.

– Произвести полный и точный расчет, учитывая скорость, с которой мы движемся, пока не представляется возможным. Однако, – компьютер сделал паузу, – да, эсминцы следуют параллельным курсом, с чуть большим ускорением. При такой скорости они нагонят нас менее чем через одну астрономическую единицу.

– А палить начнут и того раньше, – заключила Чи. – Пойду-ка я к Латимеру.

– Давай, – согласился Фолкейн неохотно; он уже пожалел, что захватил пленника.

– Включи гипера, – посоветовала через некоторое время Чи по интеркому.

– Рано еще, – сказал Фолкейн.

– Чи-ин-пао?

– Мы пока в безопасности. Продолжай движение к Сатане, Тупица. Быть может, они захотят проверить мои слова.

– Ты так считаешь? – скептически осведомилась цинтианка.

– Нет, признался Фолкейн. – Но что мы теряем?

Немногое, ответил он сам себе. Шансов выбраться из этой заварухи живым мало. Однако на данный момент я ничего не могу сделать.

Храбрость в нем воспитали, а вот стремление радоваться жизни было у Фолкейна врожденным.

Теперь он проводил время, выделяя отдельные факты из окружавшей его действительности. Звезды ярко сияли в космической ночи. Корабль представлялся ему малым домом, заполненным рокотом двигателей, шумом вентиляторов, запахом химикалий, музыкой – если есть желание ее слушать, всякими разными безделушками, которые он набрал за годы скитаний. Привкус табака приятно пощипывал небо. При вдохе грудь его расширялась, воздух проходил через ноздри и оказывался в легких. Кресло просело под его телом; и даже сидя он продолжал поигрывать мускулами, продолжая этот бесконечный танец, в котором партнершей его была вселенная. Рукава комбинезона, в который он переоделся, были чуточку шершавыми, и кожа на одной руке зачесалась. Сердце его билось быстрее, чем обычно, но привычно гулко, и это его радовало.

Его охватывали воспоминания. Мать, отец, сестры, братья, придворные, старые, много на своем веку перевидавшие солдаты, крестьяне, большие залы родового замка на Гермесе. Охота в лесу, купанье в волнах прибоя, кони, лодки, авиетки, звездолеты. Роскошные застолья. Кусок черного хлеба с сыром, бутылка дешевого вина, ночь с симпатичной девчонкой… Неужели женщин и в самом деле было так много? Да. Как здорово! Однако в последнее время он все чаще и чаще мечтал встретить такую девушку, с которой можно было бы дружить, как вот с Чи или с Эдзелом. Но разве мало ему этих друзей? Разве кочевая жизнь, от одной дикой планеты к другой, не спаяла их в одно целое?

И что сулит эта, быть может, последняя в его жизни – Сатана? Пусть повезет тому, кто захватит бродягу – кем бы он ни был.

Откуда им знать, что это такое? Они ведь никогда не были на ее поверхности. Откровенно говоря, Гэхуда вряд ли можно винить. Ему ведь тоже не терпится узнать, что это за планета. Тот факт, что мне это известно, что я на нее высаживался, лишь подстегивает его…

– Ну-ка, ну-ка! Не упустить бы эту мысль! Я ведь уже думал о чем-то подобном, но тогда Чи перебила меня…

Фолкейн забыл обо всем на свете. Вдруг из интеркома раздался встревоженный голос цинтианки:

– Эй, ты чего?

– А? – Человек вздрогнул. – Нет, ничего, нормально. Как дела?

– Латимер отвечает мне, но пока бессвязно. Его состояние хуже, чем я полагала.

– Психический шок, – не раздумывая поставил диагноз Фолкейн. – Его заставили предать хозяина – отчасти даже бога.

– Мне кажется, я смогу подержать его на орбите достаточно долго, чтобы он ответил на пару вопросов. Что там враг, Тупица?

– Эсминцы сократили расстояние, – доложил компьютер. – Как скоро они откроют огонь, зависит от типа их орудий. Но по моим расчетам, это произойдет скоро.

– Попытайся вызвать по радио линкор, приказал Фолкейн. – Может они… он пойдет на переговоры. Тем временем подготовь все к переходу на гипера при первом же признаке атаки. Уходить будем к Сатане.

Чи, по всей видимости, не расслышала его последних слов или была слишком занята, чтобы отреагировать. Из интеркома доносились ее реплики, бессвязное бормотание Латимера, гудение медицинских аппаратов.

– Должен ли звездолет перейти на обычные двигатели, когда мы достигнем планеты? – поинтересовался Тупица.

– Да. А пока измени ускорение движения. Мне нужна почти нулевая кинетическая скорость относительно цели, – сказал Фолкейн.

– Но это означает замедление, – предостерег Тупица. – Мы сравнительно быстро окажемся в пределах досягаемости орудий противника.

– Ничего. Как ты считаешь, удастся тебе найти подходящее место для посадки?

– Не уверен. Когда мы улетали, метеорологическая активность и диастрофизм возрастали почти по экспоненте.

– Не горюй, уж одно-то местечко на целой планете отыскать можно. И потом, ведь в памяти твоей хранятся биллионы битов данных по Сатане – так что ты с ней, можно сказать, знаком. Просмотри-ка их и займись выбором места. Я смогу дать тебе лишь общие указания, а решения ты будешь принимать сам. Ясно?

– Полагаю, что вы хотите знать, полностью ли усвоена предложенная вами программа. Полностью.

– Хорошо, – Фолкейн хлопнул ладонью по ближней консоли и улыбнулся; улыбка вышла почти радостной. – Вот выберемся из этой заварухи, и ты получишь свои золотые регуляторы. Если понадобится, я оплачу их из собственного жалования.

– Изменения силы тяжести внутри корабля не чувствовалось; прежними остались очертания созвездий на экранах дальнего вида; как и раньше, ослепительно сверкала Бета Креста. Но показания приборов говорили о том, что звездолет сбавляет скорость. На увеличительных экранах серебряные блестки – корабли Гэхуда превратились сперва в черточки, потом в игрушечные кораблики и, наконец – в боевые звездолеты.

– Есть! – воскликнула Чи.

– Что? – спросил Фолкейн.

– Координаты. В стандартных единицах. Но он потерял сознание. Пожалуй, надо кончать допрос, а то он окочурится.

– Ладно. Да, пристегни его ремнями. Нам, быть может, придется нырнуть в атмосферу Сатаны. Компенсаторы могут и не справиться.

Чи промолчала. Потом задумчиво произнесла:

– Понятно. Ну что ж, неплохо.

Фолкейн принялся грызть черенок трубки. Нет, ждать – это хуже всего. Гэхуд наверняка определил изменение вектора, наверняка заметил эту попытку якобы рандеву, наверняка засек хотя бы один из коммуникационных лучей, тянувшихся на разных частотах к его флагманскому кораблю. Но ничего не изменилось: погоня продолжалась, а ответом Фолкейну был лишь сухой треск помех.

«Если б он только отозвался… если б только отреагировал… Великое небо, нам вовсе не хочется драться!»

На экранах сверкнула белая вспышка, на мгновение затмившая звезды. Зазвучали колокола тревоги.

– По нам был произведен энергетический залп, – сообщил Тупица. – Дисперсия на таком расстоянии достаточно велика, поэтому повреждения – минимальные. Принимаю меры для уклонения от атаки. Противник выпустил несколько ракет. Судя по их поведению, это самонаводящиеся торпеды.

Фолкейн забыл сомнения, страхи и гнев. Он был теперь только воином.

– Уходим на гиперах к Сатане, – сказал он ровным голосом. – На одной десятой мощности.

Небо на экранах задрожало, барабанным перепонкам стало больно от изменившегося ускорения; затем все пришло в норму, лишь пол под ногами дрожал чуть сильнее обычного. Быстрее света звездолет устремился к ослепительной Бете Креста.

– Так медленно? – спросила Чи Лан.

– Иначе нельзя, – отозвался Фолкейн. – Я хочу понаблюдать, что они предпримут.

Приборы сообщили, что эскадра противника затерялась где-то в миллионах километров позади.

– Они не перешли сразу на гипера, – подытожил Фолкейн. – Я так думаю, они сначала попытаются более-менее сравняться с нашей кинетической скоростью. Из чего следует, что при первой же возможности они атакуют нас снова.

– Ты думаешь, нам удастся отсидеться на Сатане?

– Не знаю. Я так предполагаю, они остановятся на некотором удалении от планеты, – Фолкейн отложил трубку. – Будь Гэхуд хоть трижды вспыльчивым, сомнительно, чтобы он очертя голову кинулся в неизвестность вместе со своими роботами. Нет, он подождет, пока не выяснит, как обстоят дела. А время работает на нас.

– Определены импульсы гипердвигателей, – доложил компьютер через несколько минут.

Фолкейн присвистнул.

– Скоренько они замедлились, однако! Ну, ладно, руки в ноги и вперед. Нам вовсе ни к чему, чтобы они догнали нас при подходе к сатане.

Рокот двигателей превратился в перестук барабанов, в грохот, в рев. Пламя Беты Креста, казалось, готово было поглотить звездолет. Компьютер сообщил:

– Нас преследует вся эскадра за исключением одного, предположительно самого большого, корабля. Крейсеры отстали, но эсминцы приближаются. Тем не менее, мы достигнем цели на несколько минут раньше.

– Сколько тебе потребуется времени на сканирование планеты и вычисление курса?

Щелк. Щелк – щелк.

– Будет достаточно ста секунд.

– Уменьши скорость на столько, чтобы мы оказались у цели на, скажем, три минуты раньше первого из эсминцев. Спуск в атмосферу начать через сто секунд после перехода в нормальный режим. Скорость – максимально возможная.

Рев двигателей стал чуть тише.

– Ты сам-то пристегнулся, Дэвид? – спросила Чи.

– А?.. Нет, конечно, – Фолкейн только что это заметил.

– Ну, так пристегнись! Ты считаешь, мне очень хочется отскребать потом палубу от этой овсяной каши, которую ты именуешь своими мозгами? Тоже мне младенец – всему его учить надо!

Фолкейн не удержал улыбки.

– О себе не забудь, пушистик.

– Пушистик?! Ах ты!.. – на него обрушился поток брани.

Фолкейн сел в пилотское кресло и застегнул ремни. Чи надо было отвлечь от мысли, что сейчас она хозяйка своей судьбе. Обитателям Цинтии с этим труднее свыкнуться, чем людям.

Наконец они вышли к бродяге. Звездолет выскочил из гиперпространства. Взревели двигатели, задрожал и застонал металл корпуса – это продолжалось лишь несколько секунд.

Планета была сравнительно близко; по крайней мере, на экранах просматривалась большая часть освещенного полушария. Зрелище было впечатляющее: штормовые облака, молнии, обезумевшие ветры, вулканы, лавины, наводнения, гигантские волны, вздыбившиеся вдруг посреди океанов и распадающиеся на клочья пены; плотная стена дождя, града, обломков камней – один сплошной катаклизм под демоническим диском звезды. На миг Фолкейну показалось, что на всей планете нет места, куда мог бы сесть корабль, и он приготовился к смерти.

Но звездолет Лиги продолжал движение. По похожей на траекторию кометы орбите он устремился к северному полюсу. Постепенно опускаясь, он вошел в верхние слои атмосферы, которым полагалось быть разреженными – но от соприкосновения с которыми корабль вздрогнул.

Звездолет окружала тьма, пронзаемая лишь вспышками молний. Фолкейн бросил взгляд на кормовой экран. Показалось ли ему или в самом деле он заметил акульи формы кораблей Гэхуда? Клочья облаков затрудняли видимость. Раскаты грома, грохот, звон металла наполнили корабль, заполнили череп человека, проникли к нему в душу. Установленные внутри корпуса регуляторы поля не справлялись уже с нагрузкой. Палуба дрожала, раскачивалась, уходила из-под ног, круто вздымалась вверх. Что-то ударилось обо что-то и разбилось. Замигали лампочки.

Фолкейн попытался разглядеть приборную доску. Так, источники ядерной энергии за кормой приближаются… ба, все девятнадцать! Гэхуд не хочет упускать добычу.

Они были предназначены для ведения воздушных боев. Они получили приказ догнать и уничтожить земной звездолет. Они были роботами.

Они не умели размышлять. У них не было данных, которые подсказали бы, насколько опасна эта планета. Они не имели приказа ожидать дальнейших распоряжений, если обстановка вдруг изменится. Кроме того, они засекли маневрирующий в атмосфере корабль, который был меньше их по размерам.

И устремились за ним на полной скорости.

Тупица определил приближающийся ураган и вычислил его силу и направление движения. Это был обычный ураган, со скоростью километров двести – триста в час, нечто вроде мертвой зоны в могучей буре, полосовавшей сейчас континент и гнавшей перед собой чуть ли не пол океана. Никакой звездолет, имей он даже на борту самообучающийся компьютер со всеми необходимыми данными, не смог бы долго противостоять этой буре.

А эсминцы столкнулись с ней грудь в грудь. Шторм подхватил их, как ноябрьский ветер в северных краях Земли подхватывает опавшие листья. С некоторыми из них он еще поиграл, то роняя их до края облаков, то подкидывая до верхней своей границы, и лишь потом отшвырнул. Другие корабли разнесло на кусочки камнями, которые увлек за собой шторм и они затерялись во вспененном воздухе. Третьи разбились о горные склоны. Те обломки, что не унесла с собой буря, упали на грунт и через недели превратятся в грязь, пыль, песок. Словно и не бывало этих девятнадцати боевых кораблей.

– Вверх! – гаркнул Фолкейн. – Определи положение крейсеров! Используй облачное прикрытие! Вряд ли они нас обнаружат за таким клубком разрядов.

Звездолет накренился так, что Фолкейну стало дурно. Медленно, сражаясь за каждый сантиметр, «Бедолага» начал подниматься. Случайно он натолкнулся на воздушное течение, которое повлекло его за собой над всеми бурями, но под обширным слоем конденсирующегося пара, турбулентные массы которого превращали небосвод в подобие ада. Радарам звездолета вся эта плотная облачная масса была нипочем. Они засекли противника.

Крейсеры не собирались совершать посадку на планету. Они оставались на орбите на случай возможного нападения из космоса. Все их датчики, все их приборы прощупывали пространство. Расположились они неосторожно близко друг к другу. Это ведь тоже были корабли-роботы, строители которых веровали больше в силу, чем в разум.

Фолкейн выпустил три из четырех своих ядерных торпед. Две достигли цели, третья была перехвачена на полпути. Скрепя сердце он пожертвовал четвертой, последней. Судя по показаниям приборов, она угодила почти в «яблочко».

Подбитый крейсер начал отступать. К нему присоединился линкор, зловещая туша которого маячила на полудюжине экранов. Оба звездолета перешли на гипердвигатели и исчезли в направлении Циркуля.

Фолкейн заулюлюкал.

Постепенно он успокоился.

– Выбираемся в космос, Тупица. Рассчитай орбиту сразу за атмосферой. Двигатели – на самую малую мощность. Ни к чему напоминать о себе Гэхуду. Вдруг ему взбредет в голову вернуться?

– Как по-твоему, что он предположил? – голос Чи был таким слабым, что Фолкейн едва расслышал вопрос.

– Не знаю. Все, что угодно. Он мог решить, что у нас имеется некое тайное оружие. Он мог решить, что мы нарочно заманили его эсминцы вниз на верную гибель, а торпедами его атаковали наши приятели. А может, ему открылась истина, но он решил, что раз его эскадра наголову разбита и что вот-вот тут может появиться флот Лиги, ему лучше смотать удочки.

– Значит, мы его перехитрили, а? – в усталом голосе Чи послышалась нотка торжества.

– Кто это «мы», котеночек?

– Я ведь раздобыла для тебя эти координаты. Самые, разрази их гром, важные сведения из всех, что нам удалось получить.

– Верно, – согласился Фолкейн, – считай, что я попросил прощения. Как Латимер?

– Мертв!

– Что? – Фолкейн выпрямился. – Почему?

– Когда мы кувыркались, аппарат поддержания жизни вышел из строя. А в том состоянии, в котором находился его организм… В любом случае, сейчас предпринимать что-либо уже поздно: слишком много времени прошло.

Фолкейн представил себе равнодушный жест, которым Чи Лан сопроводила свои слова. Она, наверное, думает: «Жалко, конечно. Но главное-то мы у него успели узнать. И сами остались в живых».

Мысли его перескочили на другое: «Бедняга. Ну что ж, я отомстил. Отомстил за свое унижение. Но не скажу, чтобы я был от этого в восторге».

Было непривычно тихо. Звездолет вышел в открытый космос, и на экранах снова засверкали звезды.

Фолкейн поймал себя на том, что не испытывает больше сожаления. Его переполняла радость победы. Ничего, они отдадут своему врагу последние почести, и тело его исчезнет в грозном пламени красавицы звезды. А потом «Бедолага» направится к земле.

«Нет, – мысль словно ожгла его. – Нет. Домой нам возвращаться еще слишком рано».

Ведь борьба за выживание только началась.

18

Природа хорошо продумала свои законы, и потому новые научные открытия редко отменяют их. В большинстве случаев они становятся приближениями или исключениями, или требуют точного описания. Поэтому – хотя расширив свои познания в физике, мы получили возможность делать то, что Эйнштейн считал невозможным, например, пересекать расстояние в один световой год менее чем за два часа, – выведенные им ограничения на одновременность не потеряли своего значения. Неважно, какой скорости мы можем достичь – все равно величина ее останется конечной.

Именно это и пытался доказать Эдзел.

– Спрашивать, что делают наши друзья «сейчас», когда нас разделяет межзвездное пространство, не совсем корректно. Конечно, вот они вернутся, и мы сверим часы и обнаружим, что время на борту их корабля текло также. Но сравнивать любой временной интервал у нас с любым временным интервалом у них там это значит брать с потолка.

– Ха! – хмыкнул Николас ван Рийн, взмахнув руками. – Ха! Возьми свой ответ хоть оттуда же, но объясни мне, в чем дело. Черт побери, они улетели четыре дня назад! Но до этой – как там ее, Беты Креста? – всего-то две недели лету! Не иначе как на той планете ледники из пива да из бренди, – что еще могло бы задержать этих паршивцев!

– Понимаю вашу озабоченность, – сказал Эдзел спокойно. – По правде сказать, мне тоже немного не по себе, но передаточная капсула – это не звездолет типа «Бедолаги»: она движется куда медленнее. Отправь они одну такую капсулу сразу по прибытии на место, она вот-вот должна появиться в Солнечной системе. Однако по логике вещей вряд ли они поступили именно так. Дэвид наверняка уже оправился – по крайней мере настолько, чтобы понять, что вы постараетесь выкачать из компьютера «СИ» всю ту информацию, которую некогда получил сам. Ради чего тогда тратить капсулу лишь затем, чтобы известить нас о существовании бродяги? Нет, они с Чи Лан сперва соберут достаточно сведений, а потом уж все остальное. Если им повезет, они избегнут опасностей, связанных с отправлением письменного сообщения. Вероятно, они на пути домой… и скоро прибудут… если прибудут вообще…

Его огромное чешуйчатое тело оторвалось от палубы, на которой он лежал отдыхая. Согнувшись в три погибели, он встал; хвост его очутился в соседнем помещении. Звонко зацокали по металлу палубы копыта. Он сделал несколько кругов вокруг капитанского мостика, потом остановился и бросил взгляд на экраны, опоясывающие по периметру отсек.

Звездолет двигался в открытый космос, постепенно наращивая скорость. Земля с Луной превратились уже в две точки – голубую и золотую; Солнце заметно уменьшилось в размерах. Впереди мерцали звезды южной половины небосвода. На носовом экране, нацеленном на созвездие Циркуля, возник какой-то загадочный предмет. Но взгляд Эдзела был устремлен в другую сторону: одинит разглядывал вторую по яркости звезду Южного Креста.

– Можно вернуться и подождать, – предложил он. – Быть может, сударыня Белдэниэл согласится взять назад свою угрозу отменить встречу. Быть может, угроза эта – одни лишь слова?

– Нет, – отозвался ван Рийн из глубины своего кресла. – Как будто нет. Как я выяснил, пока мы тут с ней толковали, она слов на ветер не бросает. Палец ей в рот не клади – мигом откусит. Так что нам лучше поверить ей, если она говорит, что ее боссы не особенно-то рвутся встретиться с нами, и что она не может гарантировать их явку на место рандеву, и что если мы сделаем что-нибудь такое, что не понравится им – или ей, и она отсоветует им вступать в переговоры, то они со всех ног бросятся обратно домой.

Он пыхнул трубкой, добавив еще один клуб дыма к той голубой завесе, которая уже окутывала мостик.

– Нам о них практически ничего не известно, тогда как они знают о нас очень много, – продолжил он. – Эр-го: когда дело дойдет до встречи и до обмена мыслями, мы будем покупателями на рынке продавца и сможем только вежливо попросить их, чтобы они не заламывали слишком высокую цену, – закончил он мрачно.

– Если вы так волнуетесь за Дэвида с Чи, – сказал Эдзел, – можно ведь еще до того как мы перейдем на гипера, связаться по радио с базой и выслать им на подмогу еще парочку кораблей.

– Это ни к чему, пока мы не получим от них вопль о помощи или если долгое время не будет никаких вестей. Опыта им не занимать, так что любая планета должна быть им по плечу. А если у них что и случилось, то спешить на помощь, боюсь все равно уже слишком поздно.

– Я имел в виду подмогу на случай встречи с противником. Они ведь запросто могли столкнуться с боевыми звездолетами, – помните, те двое владельцев «Сириндипити», которые смылись несколько недель назад?

– Ну и сколько же кораблей ты предлагаешь выслать? Парочкой здесь не обойдешься, – ван Рийн покачал головой, – в сражении всегда побеждает кто-то один, дракоша. Боевых звездолетов у нас мало. Что хоть несколько из них вернутся назад т маловероятно. Нет, в открытом бою нам не справиться с этими неизвестными пока что злодеями, которым так хочется лишить нас тяжким потом добытых денег.

– Денег! – кончик хвоста Эдзела с сухим треском шлепнул о палубу. Его низкий голос был непривычно резок. – Да если б вы только известили Содружество, сил у нас было бы предостаточно, – ведь тогда мы могли бы обратиться за помощью к Космофлоту! Чем больше я думаю об этом вашем молчании, тем больше с ужасом убеждаюсь, что вы готовы подвергнуть опасности целые планеты, всю цивилизацию – биллионы биллионов разумных существ… лишь бы никто не нарушил вашу монополию!

– Ну-ну, лошадка, – ван Рийн поднял ладонь. – Не такой уж я злыдень. Если все наше общество провалится в тартарары, на чем же я буду делать деньги? А? Кроме того, у меня есть совесть. Забитая, правда, и протравленная табаком, но все-таки совесть. Волей-неволей мне все равно однажды придется держать ответ перед Господом – он указал на вырезанную из песчаного корня маленькую статуэтку святого Дисмаса, которую обычно брал с собой в дорогу. Она стояла на полке; свечи в суматохе сборов взять забыли, но их с успехом заменяли несколько приткнувшихся у основания статуэтки и весело перемигивавшихся огоньками коммутационных панелей. Он перекрестился.

Так что, – продолжал он, – мне приходится решать, для кого что будет лучше. Ты можешь быть убежден в чем угодно, но решать приходится мне. Мой бедный старый мозг, который так притомился, – он должен решить, что нам делать дальше. Даже если я решу, что отныне решения у нас принимаешь ты, все равно это будет мое решение и мне придется за него отвечать. А как мне кажется, ты не особенно стремишься принять на себя эту ответственность.

– Откровенно говоря, нет, – признался Эдзел. – Меня она пугает. Но вы впадаете в гордыню, принимая ее бремя только на свои плечи.

– А кто с этим справится лучше меня? Ты слишком наивен, слишком доверчив, чтобы тебе можно было поручить это дело. Другие в большинстве своем идиоты, паникеры, либо уперлись лбом в какую-нибудь там политическую теорию или скупы и жестоки… а что касается меня, так я попрошу вон того своего приятеля похлопотать за меня на небесах. Кстати сказать, я и в этой жизни завел немало знакомств. У меня за пазухой целая куча народу, причем всем им я рассказал о нашем дельце – ровно столько, сколько счел нужным.

Ван Рийн откинулся на спинку кресла.

– Эдзел, – сказал он, – дольше по коридору ты найдешь охладитель с пивом. Будь паинькой принеси мне одну бутылку, и я тебе все изложу по порядку, раз уж ты не присутствовал при разговорах, которые я вел. Да и потом, надо ж как-то вознаградить тебя за долготерпение. Из моих слов ты поймешь, как мне пришлось вертеться…

Тот, кто не боится смерти и не помышляет о ней, может стать сильнее, чем он есть на самом деле, ибо тогда недостатка в предложениях сотрудничать у него не будет.

Владельцы «Сириндипити» пали, но не на самое дно. Они потеряли многое, но кое-что у них осталось. Например, коммуникационная система, компьютеры и банки данных. Если б они решили уничтожить все это, а не продавать, то удержать их было бы трудно, скорее всего, невозможно. И речь бы в этом случае шла не просто о деньгах. От услуг фирмы зависело очень много ключевых производств, да и потенциальных клиентов у «СИ» было не меньше. Короче говоря, уничтожение фирмы обернулось бы экономическим крахом, из-за которого серьезно пострадали бы и Лига, и Содружество, и союзные им народы. Жизнь, разумеется, продолжалась бы, но произошел бы невиданный доселе спад производства, причем растянувшийся неизвестно на сколько лет.

Естественно, в информосистеме не содержалось никаких сведений о ее хозяевах. Правда, кое-какие выводы можно было сделать, проанализировать логические цепи, но толку от этого было чуть. Однако внимательное изучение собранных данных дало бы некоторое представление о том минимуме знаний, которые имеют эти хозяева о Технической цивилизации. Поэтому партнеры потребовали за свои машины довольно внушительную сумму и особо оговорили следующее: их должны отпустить на все четыре стороны и не пытаться проследить, куда они направятся.

Ван Рийн же, в свою очередь, потребовал себе компенсации за организацию их отлета. Он буквально рыл землю, пытаясь узнать хоть что-нибудь о шеннах – до одного из самоназваний этого народа ему удалось докопаться. Он заявил, что ищет встречи с ними. Перед тем, как Ким Юн Кун, Анастасия Геррера и Ева Латимер покинули Солнечную систему, он заручился их обещанием поторопить своих владык, чтобы те отправили делегацию. Места встречи партнеры не назвали. Это должна была сделать оставшаяся на Луне Тея Белдэниэл, да и то, если сочтет нужным.

Кроме того, обе стороны стремились избежать огласки. Ни «Сириндипити», ни ван Рийну не хотелось, чтобы этим делом заинтересовалось какое-нибудь правительство… во всяком случае, пока. Иными словами, угрожая один другому обнародовать факты, противники держали друг друга за горло. Поскольку ван Рийн, случись подобное, как будто потерял бы меньше, чем «СИ», козырь в его руках был старше козыря Теи. По крайней мере, он настойчиво ее в этом убеждал и вроде бы преуспел. Она заплатила ему за молчание тем; что помогла получить от компьютеров всю информацию насчет Беты Креста и планеты – бродяги – все сведения, которые были в свое время сообщены Фолкейну.

Казалось бы, после этого всякие отношения должны прекратиться, но случилось совсем наоборот. Отчасти это произошло из-за того, что нужно было юридически оформить продажу фирмы и отшить агентство новостей, стремившихся вызнать подоплеку событий. Отчасти же потому, что этого не хотелось ван Рийну. Ему нужно было выгадать время – чтобы дождаться сообщения от «Бедолаги», чтобы решить, кому и что шепнуть на ушко, чтобы сообразить, что следует предпринять для защиты от почти неведомой опасности. Время, чтобы начать приготовления, втихую, но не слишком… Тее же – или ее хозяевам – было выгодно, чтобы делегация Лиги вылетела к месту рандеву возможно раньше. В любом случае, Ким успеет предостеречь шеннов, а вот у ван Рийна будет меньше времени на плетение своих сетей.

Она объяснила ему, что у шеннов нет особых причин вести с кем-то дела. Раз их шпионская система раскрыта, они могут начать искать встречи с хорошо информированным человеком, например, с ним, ван Рийном; могут, оценив изменившуюся ситуацию, вступить в переговоры по разделу сфер влияния. Но могут ничего этого не делать. Могущества им не занимать; поэтому чего ради идти на уступки дикарям-людям? Она предложила торговцу, чтобы он отправился к месту рандеву один, на корабле, который она выберет сама и обзорные экраны которого будут отключены. Он отказался.

Потом внезапно она прервала переговоры, заявив, что в течение ближайшей недели они должны вылететь. Ван Рийн взвыл, но Тея твердо стояла на своем. Мол, так они с партнерами решили, когда определяли место встречи, которое подошло бы их владыкам. Если его все это не устраивает, то ему просто не укажут дорогу, вот и все.

Ван Рийн начал угрожать. Он заявил, что у него найдутся другие способы встретиться с шеннами. Снова начались торги. У Теи были свои основания желать скорого отправления экспедиции. Она полагала, что так будет лучше для ее хозяев, – во всяком случае даст им дополнительные преимущества. Но была и другая причина, не столь возвышенная, но, тем не менее, важная: экспедиция эта доставит ее домой, а иначе она обречена кончить жизнь на чужбине.

Она уступила в некоторых пунктах.

Наконец, была достигнута следующая договоренность: Тея летит вместе с ван Рийном, которого сопровождает ни кто иной, как Эдзел. (Ван Рийн выговорил его себе в товарищи, заявив, что Лига будет серьезно ослаблена его, ван Рийна, отсутствием, что дает шеннам перевес). Время отлета назначает она. Однако путешествовать они будут вслепую. Как только корабль перейдет на гипердвигатели, она проинструктирует робопилота и даст ему координаты, причем ван Рийну слушать все это не возбраняется, ибо все равно летят они не на родную планету шеннов. Но она не желает рисковать и потому отказывается лететь на звездолете, который он приготовил: там вполне может быть спрятан какой-нибудь коммуникационный эжектор, следящее устройство – да все что угодно. Ван Рийн высказал ей недоверие по тем же самым вопросам. Они сошлись на том, что совместно закажут только что построенный на негуманоидной верфи корабль с полной экипировкой. Вскоре они обнаружили именно такое судно, только что возвратившееся из испытательного полета и теперь предлагавшееся покупателям.

Оформив все надлежащим образом, они сели на борт пассажирского лайнера, совершавшего рейсы внутри солнечной системы, проверили друг у друга багаж и улетели, когда таможня дала добро на старт.

Это Эдзелу было известно. В закулисной деятельности ван Рийна он участия не принимал. Однако вовсе не удивился, узнав, что во все концы обслуживаемой Компанией по доставке пряностей и вин на территории были направлены специальные курьеры – с распоряжением для самых надежных торговых агентов, управителей регионов, шефов «полиции» и для других более темных личностей. Но Эдзел не представлял себе, до какой степени возбуждены торговые принцы Лиги. Разумеется, всего им не сказали. Но сделано это было не столько для того, чтобы сохранит в тайне существование бродяги, сколько для того, чтобы непредусмотрительная алчность и назойливость не помешали проведению оборонительных мероприятий. Магнатов предостерегли, что где-то за гранью известного мира имеется могущественная и, быть может, враждебная цивилизация. Некоторым из них более подробно разъяснили роль «Сириндипити», и ото всех потребовали помощи.