Текст книги "Сатанинские игры"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

24

И снова Чи Лан действовала на собственный страх и риск. На космодроме перед крепостью Моэта видны были заиндевевшие корпуса двух эсминцев, флиттера и звездолета, где держали пленников. Чи подобралась поближе. Так, охранников должно быть двое. Одного она разглядела: высокий, косматый, он беспокойно вертел головой, стоя на посту возле легкой пушки. Из ноздрей его вырывался белый пар; тихонько позвякивала металлическая амуниция. Чи принюхалась, вслушалась в шелест предрассветного ветра и изо всех сил напрягая глаза. Ничего. Либо ван Рийн с Эдзелом ошиблись, либо другой охранник покинул свой пост, не дождавшись смены, а может быть, он где-то поблизости, но так хорошо спрятался, что она его не замечает.

«Ну и черт с ним! Времени уже нет. Замок скоро проснется. Эй-ях, давай; Чи».

Преодолев в броске последние несколько метров по песку, она выбралась на бетонное покрытие космодрома. Лучше, конечно, было бы напасть сверху. Но какой-нибудь паршивый детектор вполне способен засечь ее импеллер. По той же причине, кстати, она не пыталась связаться по радио с находившимися внутри корабля товарищами. Ну ничего, это не беда.

Охранник пока ни о чем не догадывался. Очутившись достаточно близко, Чи припала к земле, вытащила сканнер и выстрелила. Она предпочла бы убить шенна; но кто знает, вдруг он успеет вскрикнуть – тогда пиши пропало.

Ультразвуковой разряд сразил охранника наповал. Он рухнул с грохотом на землю. Чи направила на звездолет луч фонаря, выключила, включила, снова выключила. Только бы они заметили!

Как будто все в порядке. В борту корабля открылся шлюзовой люк, потом оттуда выдвинулись сходни. Появился Эдзел: его огромная туша казалась свинцово-серой в свете звезд. На спине одинита, там, где была удалена дорсальная пластина, сидел Николас ван Рийн. Чи рванулась навстречу им. Ее переполняла радость. Если в самом деле удастся ускользнуть…

Вдруг из темноты у боевых звездолетов раздался рев. Сверкнул тепловой луч.

– Бегом… вон туда! – крикнула Чи, махнув фонарем в сторону невидимого отсюда «Бедолаги». Взмыв в воздух на антиграве, она включила коммуникатор: – Нас обнаружили, Дэви. – И ринулась вниз, чтобы отыскать стрелявшего.

– Моя помощь не требуется? – спросил Фолкейн.

– Подожди минутку. Может быть… – она не успела закончить. Тепловой луч прошел в считанных сантиметрах над головой. Она почувствовала запах озона; глазам на мгновение стало больно.

Шенна подвело его естество: вместо того, чтобы выждать несколько секунд и выстрелить снова, он выскочил из своего укрытия. Заметив его, Чи по крутой дуге устремилась вниз. Она нажала на курок сканнера, и шенн упал. Цинтианка снова взмыла вверх, едва не врезавшись в один из кораблей.

В замке загудели колокола тревоги. Тут и там засверкали огни. Из ворот вывалилась толпа шеннов, по большей части вооруженных. Должно быть, они и во сне не расстаются со своим треклятым оружием. Четверо из них на бегу надевали на Себя ранцы летательных мини-аппаратов. Чи понеслась вслед Эдзелу. От таких преследователей ему не оторваться. Но если она прикроет его с воздуха…

– Что там у вас? – рявкнул Фолкейн. – Мне не пора?

– Нет пока. Потерпи еще, – Чи вынула из кобуры бластер. Все хватит с нее этих сканнеров. Детские игрушки.

Четыре шенна, нагонявших одинита и человека, не замечали ее. Она поднялась чуть выше, прицелилась и дважды нажала на спуск. Один летун взорвался вместе со своим ранцем. У другого выстрел, похоже, повредил рулевое управление. Зато третий ринулся на нее. Это был достойный противник. Завязалась рукопашная. Тем временем четвертый шенн уже завис над головами беглецов. Эдзел остановился так резко, что ван Рийн перелетел через его голову и с воплем рухнул в заросли колючего кустарника. Одинит нагнулся, подобрал с земли камень и швырнул его в нападавшего. Клац! Импеллер отказал, и шенн был вынужден опуститься.

Однако его легкие на ногу приятели были уже совсем близко. Они открыли огонь. Эдзел помчался им навстречу, раскачиваясь из стороны в сторону. Пули то и дело рикошетили о его чешую, но он не обращал на них внимания. Разумеется, он был смертен. Достаточно мощный или достаточно прицельный выстрел мог бы убить его. Но он оказался среди шеннов раньше. В ход пошло все: копыта, руки, клыки, хвост.

Тот летун, которого сбил брошенный одинитом камень, не получил серьезных повреждений. Увидев свой валяющийся на земле пистолет, он бросился к нему, дабы завладеть оружием. Но на пути у него оказался ван Рийн.

– Нет уж, погоди, дружочек, – выдохнул торговец. – Я возьму эту штуку с собой; вдруг мне удастся ее запатентовать. – Высокий, широкоплечий, мускулистый минотавр кинулся на толстого старика. Но ван Рийн каким-то образом умудрился отскочить и как заправский каратист нанес удар ногой. Шенн завопил от боли. – Ага, не нравится! – хмыкнул ван Рийн.

Датинец чуть отступил. Противники уставились друг на друга, время от времени бросая взгляды на лежащий на песке между ними бластер. Шенн, нагнув голову, ринулся вперед. Руки он держал так, чтобы не пропустить еще одного удара, но в любой момент готов был пустить их в ход. А хватка у него была такая, что против нее не устоял бы ни один землянин.

Ван Рийн сделал шаг навстречу. И в последний миг снова отскочил, извернулся и прыгнул на спину воинственному великану.

– Бог помогает правому! – гаркнул ван Рийн, засунул руку под тунику, вытащил оттуда святого Дисмаса и огрел противника статуэткой по голове. Шенн медленно опустился на землю.

– Хо-хо, – произнес ван Рийн, раздувая щеки. – Был бы я помоложе, я бы тебе показал. – Он сунул святого обратно, подобрал пистолет, разобрался, как тот действует, и огляделся в поисках подходящих целей.

И не обнаружил, в кого стрелять. Ли Чан расправилась со своим противником. Эдзел вернулся. Шенны с криками бежали к замку.

– На это я и рассчитывал, – заметил ван Рийн. – Такая уж у них психология. Те, кто нападает сломя голову, обычно легко поддаются панике. В истории можно найти сколько угодно примеров.

Чи снизилась.

– Пошли скорее, пока они не опомнились, – сказала она.

– Ага, боюсь, не такие уж они тупые, – согласился ван Рийн. – Как только они вспомнят про своих роботов…

Ночь прорезал басовитый гул. Корпус одного из эсминцев задрожал.

– Уже вспомнили, – прокомментировала Чи. И произнесла в коммуникатор:

– Давайте, друзья.

«Бедолага» появился на горизонте через несколько секунд.

– Ложись! – крикнул Эдзел. Он укрыл товарищей собственным телом: его чешуйки достаточно надежно могли защитить от жара и радиации.

Засверкали лучи. Поднимись хотя бы один из кораблей в воздух, Фолкейну с Тупицей пришлось бы туго. Звездолет Лиги израсходовал свой запас торпед в битве у Сатаны. Но он появился сейчас так внезапно, что первый эсминец успел произвести всего один выстрел, да и тот в «молоко». Тепловой луч поразил его, и он упал – прямо на другой корабль; тот покачнулся, и оба звездолета с оглушительным грохотом рухнули на бетон. Еще три залпа – и выведен из строя флиттер Моэта.

«Бедолага» сел.

– Donder op! – крикнул ван Рийн. Эдзел схватил его под мышку. – Wat dromme! – запротестовал было он. Одинит хвостом подхватил Чи и ринулся к шлюзовому люку.

В этот момент корабль открыл огонь по замку. Эдзел зажмурился, споткнулся, уши у него заложило от грохота, от дыма стало трудно дышать.

Сидевший на мостике звездолета Фолкейн воскликнул:

– Чего ради убивать тех, кто не нападает на нас?

– Выполняя ваше распоряжение, я уничтожаю установки, которые, судя по радиорезонансу, являются тяжелыми орудиями или ракетными батареями, – отозвался Тупица.

– Ты можешь меня соединить с кем-нибудь внутри? – спросил Фолкейн.

– Я настроюсь на чистоту, на которой обычно переговариваются датинцы… Да. Нас пытаются вызвать.

Экран замерцал. На нем появилось искаженное ужасом и радиопомехами лицо Теи Белдэниэл. Комнату, где она находилась, сотрясали разрывы корабельных снарядов.

Фолкейн взглянул на другие экраны. Передней стены замка как не бывало. На ее месте клубилась пыль, сквозь которую то и дело прорывалось пламя. У него заболела голова; он сам уже наполовину оглох от этого грохота.

Голос Теи был еле слышен:

– Дэви, Дэви, что ты наделал!

Он ухватился за ручки кресла и процедил сквозь стиснутые зубы:

– Я не хотел. Вы меня вынудили. Ну да ладно, слушайте. Теперь вам должно быть понятно, что такое война. И учтите – это всего лишь капелька войны настоящей. Мы скоро улетаем. Я надеюсь, что буду уже достаточно далеко отсюда, когда вы осознаете, что произошло. Но это даже к лучшему. Догнать нас вы уже не успеете. Но даже если и догоните, вам теперь известно, чего от нас можно ожидать.

– Дэви… мой повелитель Моэт… он мертв… я видела, луч сжег его на месте… – она не смогла закончить фразу.

– Вам будет лучше безо всяких повелителей, – отозвался Фолкейн. – Вы ведь человек, в конце-то концов! Но поговорите с другими. Скажите им, что Галасоциотехническая Лига не имеет претензий и не желает войны. Но если нам придется сражаться, с шеннами будет покончено раз и навсегда. О нет, мы не убьем их; это они способны были уничтожить древних датинцев всех до единого. Но если они попробуют нам сопротивляться, мы лишим их всех роботов и превратим в пастухов-кочевников. Так что пусть решают, и поскорее. Покажите им свой замок, объясните, что произошло, и посоветуйте впредь не мешаться под ногами у свободных людей.

Взгляд ее выражал муку. Жалость сдавила ему грудь. В иных обстоятельствах он сказал бы больше. Но Эдзел, Ли Чан и Николас ван Рийн находились на борту звездолета; крепость противника разрушена; враг понес небольшие – по крайней мере, он на это надеялся – потери, но получил хороший урок. Фолкейн отключил связь.

– Хватит нам тут барражировать, – сказал он. – Команда на взлет. Курс – Земля!

25

– В течение двадцати четырех часов в пространстве не обнаружено ни одного работающего гипердвигателя, кроме нашего собственного, – доложил Тупица.

Фолкейн облегченно вздохнул. Он поудобнее устроился в кресле и положил ноги на столик.

– Как будто все в порядке, – улыбнулся он. – Считай, мы уже дома.

Ибо кто способен обнаружить в бескрайних просторах космоса крошечный звездолет – песчинку среди мириад звезд? Солнце Датины превратилось уже в одну из тысяч светящихся точек, заполнявших собой все обзорные экраны. Бормотали двигатели; вентиляторы гнали в салон свежий воздух, напоенный ароматом цветущих лугов; табак на вкус был просто восхитителен, – короче говоря, можно было спокойно отдыхать.

И, черт возьми – они нуждались в отдыхе!

Однако оставался еще один повод для беспокойства.

– Ты уверена, что вы не сильно облучились там, снаружи? – спросил Фолкейн.

– Я же сказала, что проверила каждого из нас вплоть до хромосом! – резко ответила Чи. – Как тебе известно, я ксенобиолог… Тебе ведь известно об этом, не так ли?.. А на борту звездолета есть все необходимое оборудование. Эдзел получил наибольшую дозу, потому что он прикрывал нас, но и то с имеющимися у нас лекарствами я с ним справлюсь в два счета. – Она села на скамейку, на которой до того лежала, свернувшись клубочком, и ткнула мундштуком в распростершегося на палубе одинита. – Разумеется, мне придется подзаняться тобой по дороге, когда я буду рисовать или лепить… Ах ты, слюнтяй этакий, ты что, не мог прикрыться листом свинца?

Эдзел хмыкнул.

– Так ведь весь свинец у тебя, – отозвался он. – Догадайся где.

Чи фыркнула. Ван Рийн хлопнул ладонью по столу, едва не опрокинув свой стакан с пивом:

– Тише! Я и не знал, что ты у нас остряк!

– Это называется остроумием? – пробурчала цинтианка. – Хотя, пожалуй, для него в самый раз.

– Да, ему не мешает подучиться, – согласился ван Рийн, – но ведь в любом деле главное – начать. Он у нас еще поиграет в салонных комедиях! Как насчет «Как важно быть серьезным», а, Эдзел? Ха!

Наперебой посыпались другие названия.

– Я бы предложил отметить это дело, – сказал Фолкейн, – но, к сожалению…

– Правильно, – откликнулся ван Рийн. – Сначала дело, потом забава. Только бы это «потом» не растянулось слишком надолго. Надо объединить нашу разрозненную информацию, пока она еще свежа у нас в памяти, а иначе глядишь – что-нибудь важное да упустим.

– То есть? – Фолкейн моргнул. – Что вы хотите сказать, сэр?

Ван Рийн подался вперед, ухватив в мясистую ладонь сразу все свои подбородки.

– Чтобы знать, как быть с шеннами, нам нужно уяснить себе, что они такое.

– Но не лучше ли оставить это специалистам? – спросил Эдзел. – Узнав об угрозе нападения и приняв необходимые меры, Лига найдет способы, как следует изучить Датину. Чего мы будем соваться не в свое дело?

– Ага, ага-ага, – ван Рийн не скрывал раздражения. – Времени-то у нас не так много! Откуда мы знаем, что еще выкинут эти шенны? А вдруг они попытаются напасть – несмотря на урок, который ты им преподал, Тупица.

– В моем программном обеспечении отсутствует функция обучения, – заметил компьютер.

Ван Рийн не обратил на него внимания.

– Конечно, это будет чистейшее самоубийство, и, быть может, они это понимают. В общем, гадать тут можно бесконечно и надо определиться. Даже ошибочное представление лучше, чем никакое, потому что тогда ксенологические команды смогут хоть на что-то ориентироваться. Поняв, что у этих шеннов за душой, мы сможем вести с ними уже не пустые разговоры, и, если повезет, добьемся мира.

– Конечно, не мне поправлять землянина, использующего земную идиому, – сказал Эдзел, – но, насколько я понял, вы хотите выяснить, каковы их основные стремления?

Ван Рийн побагровел.

– Лады, пусть будет так. Тоже мне, педагог выискался! Итак, чего они хотят? Что их влечет? Нам о них кое-что известно, но этого кое-что, Ли Чан, не выразишь формулами. Мы имеем, так сказать, поэтическое прозрение. Шенны для нас уже не бесчувственные монстры, но существа, с которыми мы можем договориться. Специалисты Лиги займутся своим делом потом. Время попусту терять некогда. Быть может, мы спасем миллионы жизней, вернувшись на Землю с перед… предо… dood ook ondergong, этот английский!.. с предварительной программой исследований и даже действий!

Он залпом выпил пиво. Успокоив таким образом нервы, зажег трубку, откинулся на спинку кресла и проворчал:

– У нас есть информация и есть опыт. И потом, нам могут помочь аналогии. Вряд ли в такой огромной Вселенной найдется хоть одна ни на кого непохожая раса. Так что мы можем воспользоваться своими знаниями относительно других народов.

Взять, к примеру, тебя, Чи Лан. Нам известно, что ты плотоядное существо – только маленькое; это означает, что при определенных обстоятельствах ты становишься агрессивной. Ты, Эдзел, крупное всеядное, настолько крупное, что твоим предкам и в голову не приходило, скажем, бравировать своей силой или задирать окружающих. Поэтому нрав у тебя мирный, но чертовски независимый, правда, в своем роде. Если кто-нибудь начнет указывать, как тебе жить, ты просто повернешься к нему спиной. А вот Чи убила бы его.

И, наконец, мы, люди. Мы тоже всеядны, но наши предки-приматы охотились стаями и круглый год занимались плотской любовью. Именно это наследие делает человека разумным существом. Лады? Я согласен, это все слишком общо. Но если нам удастся подогнать все, что мы знаем о шеннах, под одно какое-нибудь довольно общее определение…

Как выяснилось дальше, всем им на ум пришла одна и та же мысль. В ходе разговора они обсуждали ее то с одной, то с другой стороны. И решили наконец, что так оно и есть. Кстати сказать, позднейшие ксенологические исследования подтвердили их выводы.

Даже планетам вроде Земли, обращающимся вокруг постоянных звезд, знакомы периоды всеобщей экстинкции.

Условия существования внезапно – с геологической точки зрения, естественно, – изменяются, и организмы, обитавшие в этом мире миллионы лет, исчезают. Такая судьба постигла в конце мелового периода аммонитов и динозавров. А к концу плиоцена вымерли почти все крупные млекопитающие, название которых, данные им позднее, заканчивались обычно на «терий». Почему – остается неясным до сих пор. Но от самого факта никуда не деться: жизнь полна опасностей и тревог.

На Датине же положение было того хуже. Уровень солнечной радиации на ней выше, чем на Земле. А вот во время пиков солнечной активности, повторявшихся через нерегулярные промежутки времени, – гораздо выше. Магнитное поле и атмосфера не служили для планеты надежной защитой. Помимо всего мутации, вызванные одним из таких скачков пиков, привели к появлению говорящих, думающих, способных изготавливать инструменты травоядных. А раз так, значит дело обошлось без жестокого естественного отбора, ибо история любой такой планеты – это перечень экологических катастроф.

За последним пиком активности наступил довольно спокойный период, за время которого обитатели планеты достигли вершин познания, разработали свои технологии, научную методику, создали цивилизацию, мечтавшие о покорении пространства и, вполне возможно, предпринимавшие первые попытки в этом направлении. А затем солнце вспыхнуло снова.

Таяли снега, поднимался уровень воды в океанах и скрывались под волнами побережья. Тропики постепенно превратились в саванны или пустыни. Все это можно было пережить. Скорее всего, именно ухудшившиеся климатические условия подтолкнули к созданию всепланетного союза и к выходу в космос.

Но, как это всегда бывает, вмешалась непредвиденная случайность. Эта вспышка звезды ознаменовалась не столько увеличением тепла, света и электромагнитной энергии, сколько началом нескольких абсолютно новых процессов, возникших, когда звезда перешла в качественно иное состояние. Планета попала в мощный поток протонов, электронов, мезонов, квантов рентгеновских лучей.

Магнитосфера светилась под воздействием синхротронной радиации, верхние слои атмосферы – под воздействием вторичной. Многие биологические организмы вымерли в течение года-двух. За ними последовали другие, существовавшие в симбиозе с первыми. Экологическая пирамида рассыпалась.

Цивилизация, какой бы развитой она ни была, не есть автономное образование. Она не в состоянии сама себя обеспечить всем необходимым. Другими словами, цивилизация неотделима от природы. Но поля превратились в пустыни, деревья в садах сбросили листву, леса выгорели, морские водоросли сгнили. Появились новые болезни. Шаг за шагом население планеты уменьшалось, предприятия закрывались из-за нехватки ресурсов и рабочих рук, про науку забыли. Пределы возможного становились все уже и уже.

Короче говоря, датинцы не смогли приспособиться к изменившимся условиям. Те из них, кто выжил, постепенно превратились в дикарей.

А потом в их среде произошла мутация.

Травоядные не могут в мгновение ока стать плотоядными, даже если они употребляют в пищу не сырое, а приготовленное мясо. Зато они могут сбросить инстинкт, заставляющий их собираться в крупные стаи – слишком крупные, чтобы истерзанная земля могла их прокормить. Они запросто могут начать охотиться на животных, без мяса которых уже не в состоянии выжить. Они с исступленностью фанатиков будут защищать свою территорию, но бросят ее, как только она покажется им непригодной, и захватят себе новый клочок земли. Они создадут оружие и государственные институты; у них возникнут мифы, религии, легенды…

Они станут травоядными убийцами.

Причем до них будет далеко обычным плотоядным, которые убивают, лишь когда хотят есть. И не только им, но даже и всеядным, обладающим оружием с тех самых пор, когда у них появились первые проблески разума, и потому привыкшим остужать самые горячие головы своих соплеменников. Конечно, подобное истолкование фактов является весьма и весьма приблизительным. Но, быть может, станет понятнее, о чем идет речь, если мы сравним мирного льва и дикого медведя, который только и ищет, с кем бы ему подраться, или того же медведя и носорога или кафрского буйвола.

Древнее население Датины было обречено. Они храбро сражались, но силы их были разобщены. Победив в бою, они редко преследовали врагов; а, потерпев поражение, разбегались врассыпную. Древняя цивилизация пришла в упадок; ее политико-экономическая структура превратилась в некое подобие феодализма. А те, кто ее создал, были деморализованы до последней степени. Может кому-то и удалось убежать в космос, но обратно домой он так и не вернулся.

Шенны поступали просто: они нападали на замок, захватывали его и съедали тех датинцев, которые почему-либо не годились в рабы. Обосновавшись в замке, завоеватели заключали мир с окрестными поселениями, вожди которых истово убеждали себя, что чужаки удовлетворяться уже захваченным. Поначалу так оно и было. Но потом молодые шенны, которым тесно было в отцовских вотчинах, нарушили эту идиллию. Покорение одного народа другим вряд ли было результатом тщательно разработанного плана. Скорее всего, шенны одержали верх над датинцами потому, что они были лучше приспособлены. Случилось это не сразу, а в течение нескольких веков. В условиях, когда для поддержания жизни одного индивидуума требуется территория в несколько гектаров, агрессивность становится просто необходимой: ведь надо эти гектары захватить, а потом еще и отстоять.

Разница между полами, необычная среди разумных существ, также, вне всякого сомнения, возникла в итоге какой-либо мутации. Поскольку шенны-самцы были воинами и часто гибли во всяких схватках, для увеличения численности племени введена была полигамия. Основными занятиями самцов были охота и война. Присматривавшие за детенышами самки не могли принимать участия ни в том, ни в другом, и потому постепенно стали пассивными и туповатыми.

(Вначале шеннов было раз-два и обчелся, и в течение долгого времени численность их племени оставалась практически неизменной. То есть когда произошел генетический сдвиг, он оказался очень мощным. Побочными его эффектами были появление у самцов гривы и другие, не столь безвредные, но все же сильно повлиявшие на организм изменения.)

В конце концов, древняя раса была стерта с лица планеты. Уровень радиации потихоньку уменьшился; возникли новые биологические организмы, да и некоторые из старых вернулись к жизни. Прошло много времени, прежде чем на Датине восстановилась плодородность почвы. Но машинная культура возродилась гораздо раньше. По книгам, по преданиям, по ржавым каркасам с помощью немногих рабов шенны принялись воссоздавать то, что сами же разрушили.

Но тут их природа, верой и правдой служившая им на протяжении сотен лет, сыграла с ними злую шутку. О каком сообществе, без которого невозможно применение передовых технологий, могла идти речь, когда каждый самец жил в уединении со своим гаремом и готов был вызвать на смертный бой каждого, кто осмелится ступить на его территорию?

Однако дело обстояло вовсе не так просто. Говорят, что нет двух таких людей, которые во всем походили друг на друга. То же самое можно сказать и о шеннах. Те из них, кому не улыбнулась в жизни удача, стремились найти приют при дворе богатого сородича. Так образовался удел: несколько полигиничных семей жили вместе, подчиняясь наделенному абсолютной властью патриарху. Этот удел, в котором соблюдалась строгая иерархия, был основной единицей нового датинского общества – как племя у людей, матрилинейный клан на Цинтии или вольный табун на Одине.

На любой планете процесс слияния основных единиц в крупное образование идет со скрипом. В результате же чаще всего возникают патологические объединения, удерживаемые лишь силой и все равно, в конце концов, распадающиеся. Достаточно вспомнить империи и всемирные ассоциации на Земле.

Иногда, правда, бывает и по-другому. Шенны были разумными существами. Поэтому они, как и многие другие народы, понимали необходимость сотрудничества. Пускай они эмоционально были неспособны принять идею единого всепланетного правительства, – взамен его они создали конфедерацию баронств.

И тем более всякие раздоры были забыты, когда шенны открыли для себя дорогу к звездам!

– Ага, – кивнул Николас ван Рийн, – если они и в самом деле такие, мы с ними справимся.

– Загоним их обратно в каменный век и сядем им на шеи, – пробормотала Чи Лан.

Эдзел поднял голову.

– Ну и что за гадости ты говоришь? Разве можно допустить такое?

– Ну да, конечно, тебя послушать, так пусть они резвятся на свободе, да еще с ядерным оружием, – съязвила Чи.

– Ну-ну, – сказал ван Рийн. – Ну хватит. Вовсе ни к чему огульно хаять целый народ. Уверен, если найти к ним правильный подход, мы еще не раз потом помянем их добрым словом. – Он улыбнулся и потер руки. – Только вот чтобы их «расшеннить», понадобится куча денег. – Его улыбка стала шире и самодовольнее. – Ну что ж, друзья, на сегодня с делами как будто все. Наши бедные головы слишком устали. Пожалуй, надо им посочувствовать. Дэви, мой мальчик, будь так добр, принеси бутылочку «Джиневер» и пару ящиков пива.

Фолкейн собрался с духом.

– Я хотел подойти к вам раньше, сэр, да как-то не получилось, – сказал он. – Дело в том, что вы только что выпили последнюю кружку из наших припасов.

Ван Рийна, казалось, вот-вот хватит удар.

– Если вы помните, этот звездолет покидал Луну в большой спешке, – продолжил Фолкейн. – На борту у него лишь стандартные пищевые рационы. Разумеется, пиво тоже было… но откуда я мог знать, что вы присоединитесь к нам и… – Тут, наконец, Ван Рийн обрел дар речи.

– Что-о-о-о? – возопил он так, что по салону пошло гулять эхо. – Да ты… целый месяц в космосе… и нечем промочить горло, кроме как… И даже пива нет?!

В следующие полчаса в салоне творилось нечто невообразимое.