Текст книги "Вершина"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

Соавторы: Альфред Элтон Ван Вогт,Фредерик Браун,Зенна Хендерсон,Роберт Франклин Янг,Бертрам Чандлер,Кордвейнер Смит,Джордж Самвер Элби,Вильям В. Стюарт,Элджис Бадрис,Дж. Ф. Бон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Ага! – сказала мне моя жена однажды вечером, когда мы, уже успев возвратиться в Америку, находились в нашем славном домике. Она сидела в кресле и слушала музыку. По приемнику передавали какую-то рок-оперу, которую она тут же окрестила “вторым самым прекрасным достижением человеческой цивилизации”. Я сидел рядом, беззаботно попивая виски.

– А-га, – еще раз многозначительно протянула она. – Значит ты можешь сидеть и спокойно мне улыбаться, а в то же время думать об этой дешевке, об этом поющем тореадоре! Да ты же видел ее всего два раза в жизни! “Ты дважды обо мне подумал”, – пропела она, копируя голос и акцент певички.

– Ну, знаешь, – слабо возмутился я, – ты же обещала не шарить в моих мозгах, словно в своей сумочке! Мужчине необходима личная жизнь, дорогая!

– Как же ты мог думать об этой шлюхе? Ты… – и тут она всхлипнула, – ты больше меня не любишь?!

Ох уж эти женщины! Когда наступает время ссоры, всегда приходится занимать глухую оборону, потому что наступление выбирают они.

– Успокойся, дорогая. Это же так – шальные мыслишки, не более того. Я просто…

– Я знаю, что это были за мыслишки! Прекрасно знаю!

– Она вскочила и выбежала на кухню. Я даже не успел заметить в первую секунду, куда она подевалась, так быстро все произошло. Внезапно домик затрясло, с полок посыпалась посуда и всякая рухлядь.

Затем меня ослепила яркая вспышка, ч свет погас точно так же, как в тот раз. Я перепугался не на шутку – а вдруг она исчезнет, вдруг она вернется домой, на свою планету? Я ринулся на кухню. Возле порога я споткнулся об очередное тело и грохнулся под кухонный стол. Неужели?.. И тут я услышал обворожительный голосок, в котором слышался слабый акцент. На этот раз я даже не стал искать зажигалку. Я бросился к ней, притянул свою маленькую брюнеточку к себе и нежно поцеловал.

– Дорогая, верь мне – я люблю тебя! Неважно, чей облик ты принимаешь, как ты выглядишь – я люблю именно тебя!

Такого чувства не испытаешь ни к одной земной женщине!

На следующую ночь мне пришлось копать за гаражом еще одну могилу, на этот раз побольше – для прекрасного длинноногого тела. Забегу вперед – все потом наперебой кинулись обвинять меня еще и в том, что своими захоронениями я испортил прекрасную клумбу. Но я к ней даже не прикасался! Розы эти начали загибаться сразу после того, как уехала тетя Белла. Ну ладно – все это такая чепуха!

Через полгода пришел черед и маленькой брюнетки занять свое место на моем маленьком семейном кладбище за гаражом, Мы решили снова возвратиться к блондинкам. Как я был прав, когда говорил своей жене, что она для меня – все женщины мира одновременно!

Последний вариант оказался среднего роста с эффектной и в то же время не вульгарной фигурой. В общем, получилась очень дружелюбная, сексапильная девушка с прекрасным телом, созданным для любви.

В области конструкции человеческих тел моя жена была прекрасным дизайнером. Вспоминаю, как однажды ночью, примерно через три недели после свадьбы, я почувствовал легкое недомогание – насморк, головную боль и прочие прелести. Конечно же, это была не чума, а обыкновенная простуда. Я болел ею обычно два раза в год: зимой и осенью. Пришлось выпить несколько стаканов горячего чая с лимоном, а потом объяснить своей, тогда еще высокой и белокурой жене, причину такого несвойственного мне поступка.

– Да, – ответила она, – я понимаю.

У меня тут же создалось впечатление, что она быстренько прошвырнулась по моему мозгу, но у меня уже не было сил с ней ругаться по этому поводу.

– Я пошел спать, – сказал я и отправился в постель. Странно, но вместо бессонной ночи, как водится обычно в таких случаях, я проспал, как убитый. На следующее утро я великолепно себя чувствовал! Душа просто пела от какой-то непонятной радости, переполнявшей мой организм. Клянусь, мне еще ни разу в жизни не было так хорошо безо всякой на то причины!

Когда я, умываясь, взглянул на себя в зеркало, то остолбенел: оттуда на меня вытаращился молодой здоровяк, каким я себя не помнил уже лет десять!

В тот же день я полез на крышу, чтобы установить там телеантенну. Мне-то самому телевизор до лампочки, но вот моей любознательной супруге нужно было знать о нашей жизни буквально все. Поскользнувшись на этой чертовой крыше, я шлепнулся, как жаба, с четырехметровой высоты, Но… встал, отряхнулся и пошел в дом. Никаких травм, ни единого ушиба!

– Медведь, – сказала мне жена, стоя на веранде.

– Ты не права, – возразил я. – Это все проклятая дранка. Если бы она не подломилась… Я, между прочим, мог разбиться, а ты даже не посочувствовала! Удивительно, как это я не сломал руку. Кстати, я не пойму, почему этого не случилось…

– Потому что я этой ночью внесла в твой организм некоторые усовершенствования.

– Что?!

– Дорогой, я повторяю: я внесла в твой организм некоторые усовершенствования. Конечно, ты был очень славным и обаятельным. Просто душка! Но строение твоего тела – это твое самое слабое место. И теперь, когда я хорошо изучила строение человеческого организма, я… просто перестроила тебя!

– Вот как?! Слушай, кто тебе, черт побери, позволил это делать?

В то время меня раздражала ее назойливость. Это качество было ее слабостью. Но, справедливости ради, отмечу, что те усовершенствования, которые она внесла, пошли мне на пользу.

Крепкие кости из какого-то металлического сплава были куда лучше тех, которыми меня наделила природа. Да и иммунитет ко всем болезням – неплохая штука! Моя нервная система теперь работала как часы, а мускулы просто рвались из-под кожи. Я стал новым человеком.

Конечно, любая женщина хочет сделать из мужа, какой бы недоносок ей не попался, идеальный экземпляр. Мне же посчастливилось встретить такую женщину, которая не только хотела, но и могла исправить своего благоверного, причем делая это изнутри, а не досаждая упреками извне.

Это был, наверное, самый идеальный брак, который только можно было себе представить. Мне не на что было пожаловаться ни сейчас, ни раньше. Она создавала меня заново для того, чтобы я прожил несколько столетий. А я, в свою очередь, хотел все время прожить с ней одной.

Но в этой жизни никогда не бывает так, чтобы все было хорошо.

С нами произошло то, что случается с большинством семей. Через три года совместной жизни она забеременела. Обычное дело, скажете вы, чему же тут удивляться? Верно. Только, если бы это произошло с обычной женщиной.

Ночью мы лежали в постели и, как я понял немного позднее, это была каша последняя ночь.

– Дорогой, – вдруг тихо произнесла она и нежно меня поцеловала, я должна тебе что-то сказать…

– Ну? – сонно пробурчал я.

– Я всегда об этом мечтала и надеялась, что это произойдет, но до последнего момента не была абсолютно уверена…

– А? Что?

– Дорогой, мы скоро станем родителями.

– Что? – встрепенулся я. Сон с меня как рукой сняло! – И у нас будет ребенок?! Превосходно, дорогая! Как ты считаешь, он будет на меня похож? Я, кстати, давненько задумывался над этой проблемой. Если у нас будут дети, то чьи гены они унаследуют?

– Это не твоя забота, милый, – чуть слышно прошептала она.

Мне показалось, что в ее голосе звучали грустные нотки. По крайней мере, мне так вспоминается сейчас.

– Это удел женщин. Позволь все решать мне.

Я поцеловал ее. Никогда еще она не была такой нежной и любящей, как в эту ночь. Потом я заснул и мне снилось, что я – один из сиамских близнецов, который сражается со своим братом не на жизнь, а на смерть за право обладать своей женой.

Утром я проснулся от ужасного, холодящего душу чувства одиночества, словно одна из моих половин действительно умерла.

Я пошарил рядом с собой и заорал во весь голос!

Такое любимое, такое дорогое мне тело, лежавшее рядом со мной, было холодным и окоченевшим!

– Не бойся! Все в порядке. Все нормально, – раздался в моем сознании голос. Что-то в его звуках насторожило меня. Он был и очень знакомым, и чужим одновременно. Нет, не все было в порядке! Я поднял голову и принялся изучать воздух над постелью. Прямо надо мной висели две ослепительно яркие точки!

– Кто?! Что?!

– Отец, – раздался тог же голос, что и говорил минуту назад. – Мы – твои дети!

Я ожидал чего угодно, но не этого. Такими своих детей я представить не мог никогда.

– Нет! О, нет! Любимая, где ты?!

– Здесь. Мы – это она. Ты и она стали нами… Она разделилась и нас стало двое. Мы – твои и ее дети!

– Чепуха! Довольно пудрить мне мозги! Расскажите толком, что же все-таки произошло!

Это было какое-то наваждение. Уж если это была чепуха, то чепуха самого неприятного свойства и верить в нее мне никак не хотелось!

Придя немного в себя и успокоившись, я попытался разобраться во всей этой чуши, но у меня опять ничего не получилось. В душе я начал понимать, что все, что я услышал от голоса – чистейшая правда. Просто это был их способ размножения. Моя жена разделилась и в результате образовались эти точечные младенцы, мои дети.

Я никак не мог очухаться. Никогда я не чувствовал себя так одиноко! Мне совсем не нужны были эти два сверкающих детеныша, мне нужна была лишь моя жена!

– А разве не может один из вас…

– Ты что, отец, – в голосе зазвучал страх. – Это же будет кровосмешением! Нет! Мы должны улететь. Ты же помнишь, зачем наша мать прилетала сюда – чтобы обновиться и возродить нашу расу качественно новой жизненной силой…

– Да, я все прекрасно помню, – печально произнес я. Конечно, приятно знать, что твои гены способны возродить целую расу, но все равно, это было слишком слабым утешением.

– Вы собираетесь улететь в космос и оставить меня в полном одиночестве?

– Да, отец.

– Подождите еще минутку! Вы говорите, что я – ваш отец. В таком случае, я приказываю вам…

– Ну, пожалуйста, пойми, отец.

– Но вы хоть иногда будете ко мне прилетать?

– Конечно! Если мы своим примером докажем преимущества межпланетного обмена, то совсем скоро мы вернемся сюда и с нами прилетят другие. Мы надеемся, что это произойдет очень-очень скоро. Может, мы найдем способ полностью переделать твою форму существования в нашу, и тогда мы заберем тебя к себе.

– Но постойте!..

Мои последние слова канули в пустоту. Издалека, из самых отдаленных: глубин сознания, до меня донеслись их прощальные слова:

– До свидания, отец… – Мне показалось, что они немного сожалели о том, что им приходится улетать, но желание поскорее покинуть Землю, тоска по Родине, которую они никогда не видели, уже всецело овладели ими. – Береги себя, отец…

Я еще никогда не чувствовал себя таким покинутым. Вокруг – никого. Полное одиночество. Что же мне теперь делать?

Мне оставалось одно – надраться до чертиков. Что я и сделал. Немного полегчало. На следующую ночь я, обливаясь пьяными слезами, закопал последнее тело моей жены возле гаража, рядом с остальными. Это, конечно, было опрометчивым поступком с моей стороны. Я был обязан позвать докторов и агентов из похоронного бюро, чтобы они удостоверились, что жизнь покинула это тело без постороннего вмешательства, и затем дать им возможность похоронить усопшую по всем земным правилам. Но, с одной стороны, я был пьян. А с другой – как-то привык за последнее время сам производить все ритуальные церемонии.

Днем, примерно в полтретьего, раздался звонок в дверь. “Кого это черти принесли в такую рань?” – подумал я, страдая от жесточайшего похмелья. Я сидел и пил холодное пиво, слушая ту самую рок-оперу, которой так восхищалась моя покойная жена.

Я долго не подходил к двери, пока, наконец, в нее не начали барабанить кулаками. Удары отзывались болью в моей голове и я, не выдержав, поплелся открывать.

На пороге стояла моя соседка, старая подружка тетушки Беллы – мисс Шмерлер. Из-за ее спины выглядывало двое полицейских.

Вся компания подозрительно уставилась на меня. Они нагло ворвались в мой дом, даже не спросив разрешения.

– Празднуешь? – потянув носом воздух, спросил один из полицейских, пока мисс Шмерлер и другой коп осматривали комнату.

– Нет, – ответил я, даже не удосужившись подумать, – не праздную, а наоборот – поминаю. Недавно я потерял жену и детей.

– У него никогда не было никаких детей! – пронзительно взвизгнула мисс Шмерлер. – Только одни бабы! И то – дешевые шлюхи! Что скажет тетя Белла, самая порядочная из всех женщин, которых я знаю? Поинтересуйтесь, что он там закапывал – закапывал и напевал “Звездную пыль”! Это было прошлой ночью!

От одной мысля о том, к чему могут привести археологические раскопки возле гаража и как все это будет воспринято с точки зрения закона, меня прошиб холодный пот. Я только и смог безмолвно открыть и закрыть свой рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Вместо слов от меня потянуло многодневным перегаром. Мисс Шмерлер с отвращением и ужасом уставилась на меня. Наверное, для нее этот эпизод навсегда останется самым ярким воспоминанием в ее жизни.

Полицейские шагнули ко мне и крепко, без лишней суеты, взяли меня за руки. Со стороны это выглядело так, словно три любящих брата наконец-то встретились после долгой разлуки.

Нет нужды рассказывать о том, что произошло дальше. Была вызвана полицейская команда, которая тут же принялась за раскопки. Потом меня арестовали. Я все сносил молча. Они отправили меня в тюрьму. Параграф 50-1 Федерального уголовного законодательства. Это могло означать не только смерть. Но мне было наплевать на все!

Газетчики чуть с ума не посходили. Со времен недавних выборов я стал сенсацией номер один. Все мои коллеги по работе в газете зашибали неплохие деньги, кропая статьи под заголовками типа: “Даже тогда в нем было что-то пугающее”.

На следующий день, когда я протрезвел окончательно, я задумался над своим положением и решил действовать. Время капитуляции еще не пришло! Мне нужен был адвокат.

Я постучал по двери своей камеры:

– Эй, дежурный! Подойди на минутку!

Раздались неторопливые шаги.

– Ну? Неужели синяя борода уже скис? Хочешь во всем сознаться?

– Не-а. Мне не в чем сознаваться. Я только хотел поинтересоваться – эти тела, их, что, собираются вскрывать?

– Да, сегодня.

– Понимаешь, тут такое дело…

Я с трудом уговорил его выслушать меня. Я рассказал ему все относительно первого тела, той старой кошелки. В морге, наверняка, сохранились кое-какие записи на этот счет – покойники, все-таки там оживают не часто. Так что тут они не смогут пришить мне ничего серьезного.

А что касается других тел, то я живо представил, как вытянутся морды патологоанатомов, когда они начнут тыкаться скальпелем в кости из нержавейки, когда они увидят кровеносную систему из пластика, металлизированную нервную систему и другие новшества, внесенные моей женой. Да, они немало поломают голову над результатами моей дорогой и любимой половины!

Такова моя история, по крайней мере – до настоящего момента. Я до сих пор сижу в маленькой холодной камере и чувствую себя покинутым и одиноким. Но я не боюсь. Я подсчитал, что у меня как минимум четыре различных способа доказать свою невиновность.

Первым, и самым важным обстоятельством, является мое тело. Да-да, мое тело со всеми усовершенствованиями, которые сделала в нем моя изобретательная женушка! Я даже сомневаюсь, можно ли казнить меня на электрическом стуле. Скорее всего, я вырублю сеть, устроив короткое замыкание. Подобный факт моментально сделает меня объектом научных исследований. Быть подопытным кроликом, по-моему, намного лучше, чем трупом.

Вторым обстоятельством является то, что они не могут так быстро отправить меня на электрический стул – меня, человека с миллионным состоянием. Нет, они вначале будут долго выведывать, каким образом я сколотил такой капитал.

Кроме того, меня пока можно приговорить к заключению, но не к смертной казни. Ведь я никого не убивал, на трупах нет никаких следов насильственной смерти! Я, кстати, не удивлюсь, если они меня в конце концов отправят в психушку. Я не возражаю – мне все равно, где ждать моих малышей.

И, наконец, четвертым обстоятельством является именно это – возвращение моих детей, моих и ее. Они прилетят. Очень скоро и, я надеюсь, не одни.

“Прилетайте поскорей”. – Это были мои последние слова перед их отлетом. – “И пусть с вами вновь появится такая же прекрасная девушка, как та, что когда-то вышла замуж за вашего несчастного отца!”

Я, конечно, признаю, что нехорошо заставлять своих собственных детей сводничать в своих же интересах. Но, но крайней мере, я могу утешиться тем, что мои дети – это очень необычные создания, и они поймут меня правильно.

Мне привезут новую невесту! Мои дети просто обязаны это сделать!

Мне вдруг пришло в голову, что высокая стройная длинноногая блондинка – это как раз то, что мне нужно. По крайней мере, на первое время, а потом посмотрим. Мне нужно будет хорошенько подумать. Единственное, что меня смущает, так это долгое ожидание.

Современные дети не так уж плохи и на них можно положиться, как вы думаете?

Альфред Элтон Ван Вогт
Эрзац вечности

Грейсон щелкнул замком и освободил руки. Немного помедлив, отпер замок на ногах. Тяжелые цепи с грохотом обрушились на пол.

– Хэрт, – раздраженно позвал он.

Молодой человек, лежавший на койке, даже не пошевелился. Разозлившись, Грейсон пнул его ногой.

– Какого черта, Хэрт! К кому я обращаюсь?.. Я тебя расковал. Я ухожу и могу не вернуться.

Джон Хэрт не пошевелился. Он лежал неподвижно, как статуя, глаза его были закрыты, и только по тому, что он слегка дернулся при ударе, можно было определить, что он еще жив. Бескровные щеки Хэрта были белы, как снег. Грязные жирные волосы космами свисали с головы.

– Скажу тебе честно, Хэрт. Я иду искать Мелкинса, Помнишь, он ушел четыре дня назад, а говорил, что задержится не более, чем на сутки?

Не дождавшись ответа, Грейсон раздосадованно сплюнул и направился к выходу, но, отойдя несколько шагов, остановился и продолжил:

– Хэрт, если я не вернусь, то тебе все-таки придется узнать, куда мы попали. Планета не исследована, понимаешь? Ни одна земная экспедиция никогда не была здесь раньше. Но корабль потерпел крушение. Нам троим удалось выскочить из этого ада на спасательном челноке, но нам нужно топливо. Именно за этим Мелкинс пошел на разведку, а сейчас и я отправляюсь на поиски, но теперь уже его самого.

Человек, лежавший на койке, по-прежнему не реагировал. С удрученным видом Грейсон вышел наружу и пошел в сторону видневшихся невдалеке холмов. Он почти не верил в успех своего похода. Так уж получилось, что они втроем оказались в этой дыре, о существовании которой вряд ли кто-нибудь подозревал. Один из них от всего пережитого сошел с ума. Да, трудно было не свихнуться, но не выдержал почему-то один Хэрт.

Грейсон с удивлением разглядывал окружавший его пейзаж, который внешне очень напоминал земной: трава, Заросли, деревья, горы, возвышавшиеся вдалеке и покрытые такой земной синеватой дымкой тумана. Все это было вдвойне странно, так как во время высадки Мелкинса приборы четко зафиксировали, что они спускаются на мертвую планету, лишенную даже атмосферы.

Мягкий порыв ветра принес знакомый аромат цветов. Грейсон видел, как на деревьях суетились птицы, и ему уже казалось, что он различает пение канарейки.

Грейсон шел весь день. Он не нашел ни следов Мелкинса, ни каких-либо признаков того, что планета заселена разумными существами. Но когда опустились сумерки, он вдруг услышал женский голос, доносившийся издалека и звавший его по имени. Пройдя немного вперед, Грейсон остановился, как вкопанный. Перед ним стояла его мать, которая выглядела значительно моложе, чем восемь лет назад, когда он ее видел лежавшей в гробу в день похорон. Она приблизилась к нему и строго сказала:

– Билли, ты опять забыл свои резинки.

Грейсон выпучил глаза от удивления и минутку стоял не двигаясь. Затем, чтобы убедиться, что это не сон, он подошел к ней поближе и дотронулся до нее. Она взяла его за руки. Пальцы ее были теплыми и живыми.

– Билли, пойди напомни отцу, что обед давно готов, – снова произнесла она.

Высвободив руки, Грейсон резко отпрянул назад и боязливо оглянулся вокруг. Они стояли на широкой поляне, покрытой зеленым ковром травы. Вдалеке виднелась узкая серебристая полоса реки.

Грейсон повернулся к матери спиной и пошел в сумерки, погружаясь в них все глубже. Оглянувшись назад, он увидел, что на месте, где только что стояла мать, никого нет… Но в двух шагах от Грейсона таким же непонятным образом возник мальчик. Скорее всего, он шел с Грейсоном давно, просто тот не разглядел его в темноте. Что-то в лице мальчика показалось ему знакомым. Грейсон пристально вгляделся в попутчика. Ну, конечно, это был он сам. Это был сам Грейсон в пятнадцать лет!

Когда ночь спустилась на землю, в сгустившейся темноте он рассмотрел рядом с первым еще одного мальчика, одиннадцатилетнего. Это опять был он сам – Билли Грейсон. “Трое Биллов Грейсонов – недурная компания!” – подумал он и дико захохотал.

Затем он побежал. Оглянувшись, он обнаружил, что мальчики исчезли, а может быть, отстали. Грейсон постепенно перешел на шаг, с трудом переводя дыхание. И тут же в темноте раздался детский смех. Смех тоже был ему знаком, и он окончательно вывел Грейсона из равновесия.

– Слышите вы, Грейсоны разного возраста! Убирайтесь к черту! Я знаю, что вы – только галлюцинации и ничего более! – заорал он. Когда голос сорвался и перешел в хрип, он с горечью подумал: “Были бы это только галлюцинации…” – Грейсон только сейчас почувствовал, как он уста за последние дни.

– Мне, как и Хэрту, – громко и отчетливо сказал он, – наверное, заказано место в сумасшедшем доме. – И тут ж добавил про себя: “Добраться бы до этого дома”.

Наступал рассвет, но было еще довольно прохладно, Грейсон надеялся, что с появлением солнечных лучей ночные кошмары исчезнут. Солнце медленно взошло над планетой, и Грейсон в растерянности посмотрел вокруг себя. Он стоял на холме, а внизу простирался его родной городок Калипсо, штат Огайо.

Грейсон стоял, как зачарованный, не веря собственным глазам: очень уж естественно выглядел город! Не выдержав, он побежал вниз. Да, это был его Калипсо, но в те времена, когда Грейсон был еще подростком. Он направился прямо к себе домой и сразу обнаружил там десятилетнего Билли Грейсона. Грейсон-старший хотел поговорить с мальчуганом, но тот, быстро взглянув на него, шмыгнул в дом. Грейсон лег на траву и закрыл лицо руками.

– Кто-то, – сказал он себе, – или что-то фотографирует мои воспоминания и затем показывает их мне. И, если я хочу остаться живым и в здравом уме, мне лучше попробовать скрыть свои мысли.

Прошло шесть дней с тех пор, как ушел Грейсон. Джон Хэрт пошевелился и открыл глаза. Он по-прежнему находился на борту космического челнока, все так же валяясь на койке.

– Мне хочется есть, – безразлично произнес Хэрт.

Полежав некоторое время и ничего не дождавшись, он медленно поднялся с койки и побрел в пищевой отсек. Подкрепившись, Хэрт направился к выходу. На пороге он замер и долго рассматривал открывшуюся картину, которая была настолько похожа на земную, что разум его начал проясняться. Затем он внезапно спрыгнул на землю и пошел к ближайшему холму. Мрак быстро сгущался вокруг него, но ему и в голову не пришло повернуть обратно. Вскоре корабль полностью скрылся из виду.

Первой с ним заговорила подружка его молодости. Она неожиданно вышла из темноты и позвала его. Они долго беседовали, а потом решили пожениться.

Свадьба была сыграна незамедлительно и с огромной помпой. Даже сам министр, приехавший на правительственной машине, подыскал молодоженам прекрасный дом в предместье Питсбурга, кстати, рядом со своим особняком. Благословлял молодых тот самый старичок-священник, которого Хэрт знал еще с детства. Во время свадебного путешествия молодожены отправились сначала в Нью-Йорк, затем – на Ниагарский водопад. Взяв авиатакси, они отправились в Калифорнию, чтобы найти подходящее местечко для своего собственного дома. У них сразу родилась тройня, они стали владельцами роскошного ранчо, ста тысяч акров плодороднейшей земли, а также миллионного стада бычков. Разумеется, стадо пасли ковбои, прискакавшие из голливудских фильмов.

Для Грейсона жизнь, возникшая из небытия, из того, что раньше он считал безжизненной пустыней, оказалась сплошным кошмаром. Здесь, как и на Земле, средняя продолжительность жизни составляла семьдесят лет, а дети появлялись на свет через девять месяцев. Но за время пребывания на планете он успел похоронить шесть поколений династии, которую сам же и основал.

Однажды, переходя Бродвей в Нью-Йорке, он увидел человека, который своей походкой и легкой сутулостью кого-то ему очень напоминал. Грейсон остолбенел.

– Генри! – закричал он. – Генри Мелкинс!

– Да… Черт возьми, да это же Билл Грейсон! – просиял тот.

Оба были удивлены. Они пожали друг другу руки и немного помолчали, не зная с чего начать. Мелкинс заговорил первым:

– Тут за углом есть небольшой бар.

После второго стакана, разговорившись, Мелкинс упомянул имя Джона Хэрта.

– Чужая жизненная сила, всепоглощающая субстанция, использует сознание для воспроизведения этих иллюзий в действительности, но ведь ими она и живет, – внушал Грейсон, пропустив мимо ушей реплику о Хэрте. – Очевидно, у нее просто нет идей, которые она могла бы материализовать. Поэтому она использует меня, мое сознание, Грейсон закончил говорить и вопросительно посмотрел на Мелкинса.

Тот согласно кивнул:

– И меня тоже.

– Думаю, мы оказали сильное сопротивление ее действию.

Мелкинс вытер платком вспотевший лоб.

– Билл, – сказал он, – все это очень похоже на сон. Я женюсь и развожусь каждые сорок лет. Я женюсь на двадцатилетней девушке, а через пару десятков лет она уже выглядит на все пятьсот.

– Ты что, считаешь, что все это происходит только в нашем сознании?

– Нет, в том-то и дело, что нет. Я думаю, что эта цивилизация действительно существует, если, конечно, такое состояние можно назвать существованием. – Мелкинс сокрушенно вздохнул. – А, ладно. Давай не будем углубляться в эти дебри. Когда я читаю философские трактаты, толкующие мне о жизни и смерти, мне кажется, что я стою у края пропасти. Если бы нам только удалось избавиться от Хэрта…

Грейсон печально улыбнулся.

– Так ты до сих пор не понял?

– Что ты имеешь в виду?

– При тебе есть какое-нибудь оружие?

Мелкинс молча достал лазерный излучатель. Грейсон взял его в руки и приставил ствол излучателя к своему виску, Мелкинс опоздал лишь на мгновение, успев только в ужасе взмахнуть руками, когда Грейсон нажал на спусковой крючок.

Тонкий белый луч пронзил голову Грейсона. Пройдя навылет, он оставил круглую, черную, дымящуюся дыру на деревянной стене бара. Но Грейсон остался жив и, как ни в чем не бывало, продолжал сидеть на своем месте.

– Хочешь, сам попробуй, – сказал он, усмехаясь, и направил треугольный ствол на своего приятеля.

Мелкинс побледнел.

– Отдай мне его! – испуганно попросил он.

Все так же посмеиваясь, Грейсон вернул ему излучатель. Мелкинс понемногу пришел в себя.

– Я обнаружил, что абсолютно не старею, Билл, что мы будем делать?

– Думаю, нас держат в резерве. Он встал и протянул руку.

– Был рад тебя встретить, Генри. Как ты насчет того, чтобы в следующем году встретиться здесь снова в этот же день? А что, посидим, выпьем, обменяемся впечатлениями, А потом можно и каждый год так встречаться.

– Да, но… я не уверен…

Грейсон высокомерно улыбнулся и сказал:

– Не вешай нос, дружище. Неужели ты не понимаешь? Все, что здесь происходит, – величайшее достижение Вселенной. Мы будем жить вечно! Все в этом мире зависит от нас. Если что-то начнет развиваться не так, мы сразу понадобимся субстанции для какого-нибудь нового варианта.

– Да, но на что же она еще способна?

– Спроси меня об этом лет эдак через миллион. Может, у меня и будет ответ.

Грейсон махнул рукой товарищу по бессмертию и вышел из бара. Уходя, он ни разу не оглянулся.