Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 5. Враждебные звезды. После судного дня. Ушелец"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

Доннан резко встал и опрокинул стул. Он шагнул к Сигрид, присел у ее ног и взял за руки.

– Ну, вот и все, – неожиданно мягко произнес он. – Ты знаешь самое страшное. Я думаю, мы трое собрали все имеющиеся улики. Мы найдем врага. Выше голову, девочка! Мы попробуем!

Глава 15

Я не пытался утешать.

Желаньям потакая;

Я лишь сказал, что тьма пришла,

Волну морей вздымая.

Честертон

Сигрид Холмен вскочила. Доннан, присевший у ее ног, упал на спину.

– О! – воскликнула Сигрид. – Извини! Она наклонилась и протянула ему руку, чтобы помочь подняться. Доннану не требовалась помощь, но он взял ее за руку. Их лица сблизились. Совсем рядом Доннан увидел губы Сигрид. Неожиданно он усмехнулся.

– Нам только комических ситуаций не хватало, – сказал Карл. – Теперь мне кажется, я выдержу все, что бы мы ни узнали, – тихо добавил он.

Легкая краска появилась на щеках Сигрид, но она заговорила вполне спокойно:

– Давай разбираться дальше. Мы подозреваем Кандемир и жителей Земли. Кого еще? Ворлак? Не хочу обвинять союзников, но не мог ли – как его? – драгар Хлотт по какой-то причине…

– Нет, – возразил Доннан и рассказал о договоре между Ворлаком и Россией. – Кроме того, – добавил Карл, – во время войны у меня появилось много связей в правительстве. Гер Ненна, один из ведущих ученых, особенно помог. Драгары не сильны в искусстве интриги. Не то чтобы у них не было причин нападать на Землю, скорее наоборот, но если бы они решились, то не стали бы этого скрывать. Они не смогли бы долго сохранять тайну. Нет, я давно раскусил драгаров!

– Также можно исключить второстепенные космические державы, такие, как Йанн и Инья, – сказал Рамри. – Все они боялись Кандемира. Поскольку договор между Ворлаком и Советами был опубликован, Землю считали потенциальной приманкой для кочевников; многие считали, что рано или поздно Земля ввяжется в эту войну, и никто не исключал Землю из числа возможных союзников.

– Наши разведчики пришли к такому же выводу, – вздохнул Доннан. – Эти миры непричастны к трагедии. Остаются только Кандемир и сами земляне.

Сигрид нервно взмахнула рукой.

– Но самоубийство невозможно! Хотя это решение было бы в некотором смысле желательным.

– Что ты говоришь? – Доннан и Рамри уставились на Сигрид.

– А почему бы и нет? Тогда мы были бы уверены, что убийцы мертвы и нам нечего больше бояться. Доннан пожал плечами.

– Я забыл, что женщины – хладнокровные практичные существа, – пробормотал он.

– Но, Карл! Предположим, что страшное оружие действительно было установлено. Тогда почему ни одна из стран Земли не попыталась перевезти своих людей на другую планету? Даже если у правительства этой страны имелся такой козырь? Даже если они были уверены, что никто не осмелится напасть на них, они оказались бы в более выгодном положении, разместив часть людей вне Земли. И любое другое правительство, пронюхав о таком оружии, попыталось бы обеспечить себе сходную страховку – против несчастного случая, или… против шантажа, если бы в той же Югославии пришел к власти диктатор вроде Гитлера. В любом случае должна была иметь место хоть какая-нибудь эмиграция с Земли. Но ее не было. Астронавты других миров, хотя бы монвенги, знали бы о беглецах.

Доннан внимательно выслушал речь Сигрид. Он и сам не раз задумывался над этим вопросом, но не мог прийти к какому-то решению; его слишком занимали война и другие проблемы.

– Остается еще один вариант, – сказал Доннан. – Кандемир мог узнать об этом оружии, и тогда разрушение Земли стало бы соблазнительно легкой задачей. Югославии и остальным странам просто не хватило бы времени на эвакуацию.

Сигрид покачала головой.

– Вряд ли, – возразила она. – Возможно, правители Земли и были жестокими, но им требовалась еще и хитрость, иначе многие страны, особенно небольшие, не смогли бы выжить в нашем мире. Политики должны были предвидеть такой вариант. Не только Кандемир, а любой пиратский корабль мог шантажировать целую планету. Я полагаю, никто не осмелился бы купить эти бомбы, не подготовив достаточное количество кораблей для эвакуации.

Внезапно Доннана осенило. Он с размаху ударил кулаком по столу.

– Черт побери, конечно! – рявкнул капитан. – Ты говоришь о том, что проглядели и Рамри, и я. Монвенги не могли додуматься до этого, не зная досконально нашей психологии. Но я-то должен был увидеть… Вся эта идея с бомбами была сумасшедшей. Но эти сумасшедшие рассуждали на редкость логично.

Сигрид выпрямилась. Ее звенящий голос заполнил всю комнату:

– Карл, я не верю, что подобное оружие было куплено кем-то на Земле. Его не было. Не спорю, некоторые страны относились друг к другу с подозрением. Но эти старые дрязги постепенно сходили на нет. Случались какие-то стычки, но ядерная война так и не была развязана, несмотря на то что многие страны имели возможность ее начать. Разве это не доказывает, что ситуация стабилизировалась, что возможность мировой войны практически свелась к нулю? Земля все больше сближалась с внешними мирами. Старые споры утрачивали свою остроту. Оружие Страшного Суда уподобилось Китайской стене, построенной для защиты от несуществующих врагов. За ту же цену можно было купить новые технологии, корабли, послать молодежь учиться, обеспечить себе таким образом и могущество, и безопасность. Земля просто не могла совершить самоубийство.

Собеседники Сигрид еще долго молчали. Они не могли произнести ни слова. Рамри очнулся первым. Его перья взъерошились, зоб раздулся.

– Но наша разведка… ксоан признался в этой сделке!

– Он солгал, – прервала его Сигрид. – Разве ваша разведка никогда не ошибалась?

– Но почему? Зачем? – Рамри метался по комнате, смешно подпрыгивая. – Что могли выгадать правители Ксо от этой лжи? Даже тот торговец не получил ничего, кроме разрешения на вылет. Абсурд!

Доннан следил за своим другом.

– Тебе лучше согласиться, Рамри. Ваш генеральный штаб уже признал эту ошибку. Давайте разбираться дальше.

Доннан снова склонился над бумагами, уставившись на них как на послание оракула. Неземные символы сплетались перед его глазами, как клубок змей. Доннан попытался сосредоточиться на колонках символов, записанных капитаном Пуссен. Транслитерация одного из дельфийских языков? Нет, это глупо. Символы от «А» до «Л» заменяют двенадцать цифр кандемирской системы, а «Л» означает нуль. Итак…

Доннана как током ударило. На мгновение сердце его остановилось. Капитану показалось, что он падает в бездну; в ушах у него зазвенело.

Словно издалека до него донесся голос Рамри:

– Путем исключений мы пришли к выводу, что все-таки Кандемир был убийцей. Возможно, это они сфабриковали версию с ксоанским коммерсантом – просто как приманку. И все же я никогда не считал их вину доказанной. Именно поэтому я с сожалением, но принял версию о самоубийстве.

– Ну что ж, – согласилась Сигрид. – Насколько я поняла, кандемирцы всегда были жестокими завоевателями. И Земля стала очередной жертвой. Кроме того, Россия активно помогала Ворлаку.

– Да, но Таркамат сам доказал Карлу, и вполне убедительно, что советская помощь была незначительной. В самом деле, что могут изменить несколько кораблей или горстка офицеров в масштабах межзвездной войны? Если бы потребовалось, Кандемир мог заявить протест, остановить советское правительство с помощью угроз. Русские наверняка бы отступили. Ведь даже небольшой рейд кандемирских военных кораблей нанес бы им чувствительный удар, тем самым ослабив их по сравнению с западными противниками. Таркамат был хорошо осведомлен о положении дел на Земле. По мнению Кандемира, можно было легко расправиться с Советами, используя земные силы. По принципу «Разделяй и властвуй». При всей своей осведомленности и военной силе Таркамат никогда даже не упоминал о том, что ему известно об этом договоре. И зачем ему опустошать Землю? Условия жизни на Земле подходили кандемирцам. Живая планета была бы выгодней для них, чем куча камня и пепла; возрождение жизни – дорогая затея и занимает уйму времени. Кочевники грубы, но их нельзя считать дураками. Единственной возможной причиной уничтожения могло быть желание устрашить своих врагов. Но тогда Кандемир кричал бы о содеянном, ничего не скрывая.

Доннан заставил себя снова взять бумаги и нажал несколько клавишей на панели компьютера. На капитана словно навалилась огромная тяжесть.

– Да, ваши доводы убедительны, – продолжала спор Сигрид. – Но если бы кандемирцы собирались удержать Солнечную систему за собой, они могли использовать более эффективные патрули, нежели устаревшие ракеты, к тому же плохо запрограммированные. И зачем вообще оставлять патрули? Кандемир был уверен в победе в этой войне; Земля и остальные планеты достались бы ему как законная добыча. А до сих пор никто, даже случайные странники, не смогли бы использовать Землю.

Доннан окаменел перед экраном компьютера.

– Вы хотите сказать, что не Кандемир запустил ракеты. Но кто же? – спросил Рамри.

Вычисления были закончены. На экране появился результат. Доннан повернулся к спорящим. Голос капитана прозвучал уныло и безжизненно:

– Я знаю, кто…

– Что?! – Рамри и Сигрид посмотрели на лицо Доннана и умолкли.

Карл Доннан заговорил абсолютно спокойно:

– Эти каракули, найденные в одной из ракет… Давно следовало понять, что это такое. Женщины не думали об этом, так как у них была масса других проблем. Они просто отложили решение загадки. Но я должен был догадаться сразу. Ты тоже, Рамри. Я полагаю, мы просто не хотели понять.

Золотистые глаза птицы расширились.

– Да? И что же это. Карл?

– Переводная таблица. Составленная каким-то техником, привыкшим считать в одной цифровой системе, но обязанным калибровать приборы в другой. Кандемирцы используют двенадцатеричное исчисление. Вторая группа символов – это шестеричная система.

Сигрид прикусила губу, не понимая, почему лицо Доннана стало мертвенно-бледным. Рамри застыл, словно окаменев.

– Все совпадает, – продолжал Доннан. – Первая запись – цифры от 1 до б – это ключ. Здесь же есть числа, записанные в той и другой системах. Волнистые линии между ними, которые Эдит Пуссен заменила графами колонок, – знаки равенства. Посмотрите сами. Все ясно.

Рамри хрипло откашлялся.

– Колонизированные планеты. Я… я думаю, Леньяр или Друн… кочевники покорили их очень давно… когда-то там пользовались…

Доннан покачал головой:

– Нет, не пойдет. Ты сам назвал причины, по которым Кандемир не мог совершить этого.

Сигрид все поняла. Она отпрянула назад, вытянув руки, словно защищаясь.

– Монвенги? – выдохнула девушка.

– Да, – сказал Доннан.

– Нет! – закричал Рамри. – Клянусь своим народом, это неправда!

– Я не говорил, что ты принимал в этом участие, – попытался утешить его Доннан. Ему хотелось взять Рамри на руки, как в тот день, когда они впервые увидели мертвую Землю. Но ноги Доннана будто приросли к полу. – Если предположить, что монвенги уничтожили Землю, все встает на свои места. Я вижу только одно возражение: монвенги вряд ли стали бы уничтожать потенциального партнера по торговле или союзника в войне; и к тому же они очень славный народ. Но, Рамри, монвенги – не единая цивилизация. Ты даже не узнал эти символы. На вашей планете они неизвестны. Но ведь в вашем сообществе есть планеты, которых ты никогда и не видел. И иные из них населены очень жестокими народами, сторонниками биотехнической ориентации. Если для них допустимо манипулировать жизнью отдельных существ, то почему бы не изменить принцип жизни на целой планете? Представители Тантаи не поступили бы так; но, к примеру, для Лаотанги это допустимо. А в центральном правительстве доминируют представители Лаотанги и им подобные. Жители этих планет даже не занимались торговлей с Землей. Рынок Земли не имел для них никакого значения. С военной точки зрения Земля представлялась бочкой пороха, так как, будучи слабо развитой в военном отношении, могла стать легкой добычей для Кандемира; тогда война подошла бы вплотную к окраинам сообщества монвенги. Политики Лаотанги не испытывали ненависти к землянам. Уверен, остановись мы на их планете, мы нашли бы самый теплый прием и помощь. Но и любви к нам они не испытывали. Мы, как всякие живые существа, были для них просто объектом, который можно использовать в своих целях. Разрушив Землю, эти деятели могли свалить вину на Кандемир, запустив ранее захваченные ракеты. Причем они ослабили их боевые свойства так, чтобы всякий мог распознать в них кандемирское оружие. Точно рассчитанный ход. Всеобщее возмущение против кандемирцев ускорило конец войны. Для пущей безопасности дальновидные политики заготовили стройную легенду. Не знаю, как они заставили ксоана солгать, – может быть, подкупом или угрозами. Знаю только, что история об оружии Страшного Суда была легко сфабрикована. Избыток точных деталей указывает на близкое знакомство с земными делами. Единственное, что показалось мне странным тогда, – это что Вавдвей располагал копией сверхсекретного фильма, будучи всего лишь губернатором одного из окраинных обществ. Что еще выгадывали монвенги? Конечно, саму планету. Они рассчитывали на военную добычу. Но из-за различия биохимии организмов монвенги могли использовать Землю не такой, какой она была, а лишь после стерилизации. В обществе монвенги множество обществ, каждое из которых стремится обзавестись собственной планетой. Это-то и делает монвенги еще большими империалистами, чем Кандемир; правда, до сих пор они действовали не так грубо. Да, у меня больше нет никаких сомнений. Монвенги убили Землю. Расчёт был точен. Монвенги не учли одного: беспомощная, бездомная кучка людей все-таки выжила. Этот просчет нельзя ставить в вину… кто из нас надеялся выжить?..

Доннан умолк.

– У вас нет доказательств! – пронзительно выкрикнул Рамри.

– Пока нет, – ответил Доннан. – Но теперь мы знаем, где их искать, и наверняка найдем.

– Что… что ты задумал, Карл?

– Я не знаю, – тяжело вздохнул Доннан. – Думаю, не стоит раскрывать карты, пока не закончится кандемирская война. А тем временем мы соберем факты и будем готовы действовать.

– О нет! – воскликнула Сигрид. – Еще одна война, и так скоро!

Рамри вздрогнул. Потом выпрямился, высоко вскинув голову. Его оперение переливалось на солнце. Его слова прозвучали мрачно и торжественно:

– Вам не стоит опасаться новой галактической войны. Это наше внутреннее дело.

Доннан ощутил холодок, пробежавший по спине. Он неуверенно шагнул к тому, кто еще недавно был его другом.

– Я никогда не говорил, что ты… – Доннан задохнулся. – Только небольшая горстка твоего народа… Рамри отошел назад.

– Конечно, – сказал он. – Большая часть моего народа постарается восстановить свою честь. Но это нелегко. Пострадают не только несколько личностей. Не только одно-два сообщества. Вам, людям, не стоит в это вмешиваться. Это наша задача. Я надеюсь, очищение и расплата не потребуют гибели многих наших миров.

Рамри резко повернулся и пошел к двери.

– Я сам организую поиски доказательств, – сказал он, не оборачиваясь. – Когда материал будет подготовлен, я представлю его на собрании всех планет. Вот тогда и придет пора действовать. Я думаю, наша гражданская война начнется примерно через год.

– Нет, Рамри! Ведь ваш народ достиг вершин развития, это ведущая сила в данном регионе…

– Вы будете нашими преемниками.

Монвенги вышел. Доннан вдруг понял, что никогда по-настоящему не знал Рамри.

Сигрид подошла к Карлу и обняла его. Вскоре они услышали шум стремительно взлетавшего аэрокара. Как будто вновь рванулись в пространство боевые звездолеты…

– Что же мы наделали?..

УШЕЛЕЦ

_{Перевод с английского
С. Степанова}

Глава 1

Как всегда неожиданно, звездолет, прибывший с сигмы Дракона, перешел на другую орбиту. Он снизился до предела и теперь почти касался атмосферы Земли. Угляди его кто-нибудь, вставший еще до рассвета, он подумал бы, что это сверхновая. Многие, наверное, удивились бы, кое-кто посмотрел бы в небо с надеждой, кое-кто со страхом, но мало кто, видимо, принял бы это зрелище близко к сердцу. За три года все опасения как-то притупились.

Однако для жителей поселка Вэ все это было важно. Прибытие звездолета стало для них, теоонтологов, явлением, выходящим за рамки обычных духовных событий. По сути дела, это разрешило давным-давно назревший кризис духовности. В конце концов они ввели звездолет в свою обрядовую культуру и единственный в поселке телевизор включали лишь с той целью, чтобы не пропустить каких-либо сообщений о звездолете.

Один из тех, кто не спал этой ночью, затрубил в раковину и разбудил своих товарищей, в том числе Скипа, который лежал на тюфяке в комнате малышей Урании. Проснувшись, он замычал спросонья, зевнул, чертыхнулся и стал выкарабкиваться из-под одеял. Вообще-то глинобитные стены хорошо держали тепло, но окно осталось открытым, а ночи на северо-западе Нью-Мексико были прохладными. Скип поежился и глубоко вдохнул носом сухой воздух, слабо отдававший полынью. Он включил лампу дневного света и подумал, что, слава Богу, не нужно возиться со свечами. Сколь строго местные жители ни придерживались принципов примитивной жизни, им хватало здравого смысла понимать, что весь этот примитивизм весьма зависит от разумного использования сложной техники.

«Ну прямо янки при дворе короля Артура», – подумал Скип, когда впервые прибыл сюда.

Комната озарилась светом: мебель ручной работы, большой Зрак Божий, висящий на беленой стене. Урания была духопоклонницей. То ли она сама, то ли кто другой сделали для малышей смешных игрушечных человечков. На другой стене красовалась еще не законченная Скипом фреска со сказочными персонажами. В этой небольшой колонии народ оказался славным, и, когда Скип приехал сюда, его приняли вполне радушно.

В рюкзаке его лежали только приличный костюм, темно-синяя рубашка и брюки неопределенного покроя. Он не прихватил с собой модных ботинок с загнутыми вверх носами, ограничившись парой кроссовок. Войдя в общую гостиную, Скип обнаружил там Сандалфона и Уранию. Сандалфон был высок и носил пышную бороду; он служил культу Христа, а посему был облачен в черную рясу, поверх которой красовался отделанный бирюзой серебряный наперсный крест. Изящную фигуру Урании скрадывало накинутое на плечи индейское одеяло.

– Явился не запылился! – приветствовал его Сандалфон. – Сожалею, что сигнал сбора нарушил твой сон.

«Это что, намек?» – подумал Скип.

– Похоже, я опоздал, – заметил он. – Впрочем, если вы предпочитаете обойтись без посторонних… Или, скажем, нужно посидеть с мальчиками…

– Да брось ты! – сказала Урания и взяла Скипа за руку. – Не о чем беспокоиться. Мальчики спят и до нашего возвращения не проснутся. Что же до формальностей, то это общий ритуал, никаких культовых тайн. Так что оставайся. – Ее красивое лицо тронула улыбка. – Глядишь, и обратишься в нашу веру.

«Вот уж фигушки!» – подумал Скип и юркнул в ванную комнату. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы причесаться. Короткая стрижка, чуть ниже уха – никаких хлопот, по крайней мере минимум. Его каштановые кудри жили, казалось, своей собственной жизнью, и через пять минут от его прически обычно не оставалось и следа. Свою индивидуальность Скип проявлял тем, что был всегда чисто выбрит, хотя на самом деле причина этого заключалась в том, что в свои двадцать два года он был не в состоянии отрастить усы, которые не напоминали бы собой поле, подвергшееся нашествию саранчи.

«А это хорошая идея для карикатуры», – подумал Скип.

Впрочем, внешность у него была самая обыкновенная: среднего роста, коренастый, хотя довольно подвижный, курносый, лицо в веснушках, большие зеленые глаза.

Вернувшись, он нашел Сандалфона и Уранию в кухне. Они сидели на лавке за дощатым столом. Подле чайника и трех чашек курились благовония. К трубному зову раковины присоединились удары гонга откуда-то снаружи. Скип сначала усомнился, что дети спят, но потом решил, что, наверное, они привыкли к песнопениям и шуму, которыми сопровождались обычно местные обряды. Урания приложила палец к губам и жестом велела Скипу сесть. Сандалфон осенил стол крестным знаменем, Урания уставилась в свою чашку. Все трое чинно пили чай: горячий, ароматный, немного дурманящий.

«Похоже, с травкой», – подумал Скип.

Закончив чаепитие, Урания встала, взяла ожерелье из пестрых ракушек и надела его на шею Скипу. Тут все было неспроста. Поначалу Скип удивлялся тому, с какой тщательностью у вэйцев отработана символика ритуалов. Ведь этот поселок появился всего лет десять назад, и, стало быть, возраст первоисточника богослужений, откуда проистекала вся теоонтология, не превышал тридцати лет. Правда, вскоре Скип сообразил, что практически все было позаимствовано из древней традиции.

«Восприятие реальности есть главным образом продукт нашего разума, – пишет Джозвик. – Поэтому все воображаемое обретает истинность, хотя не целиком и в искаженном виде, и это лишний раз указывает нам на существование того космического единства, которое мы именуем Богом. Посредством медитации, посредством традиционной и нетрадиционной религии, с помощью мифов, науки, философии, искусства, посредством всего нашего опыта мы проникаем в наше бытие и, в конце концов, приближаемся к непосредственному восприятию божественного».

Воздержание, тяжкий труд и бесконечные молитвы вэйцы сочетали с разнузданными языческими обрядами, сопровождавшимися экстатическими состояниями. Отгородившись от современного мира, вэйцы с равным успехом занимались обычным земледелием и пользовались достижениями генной инженерии, у них были развиты ремесла, их товары за хорошую цену шли на городских рынках. И вообще вэйцам, похоже, не было никакого дела до того, что творится вне поселка.

«Ну и вляпался! – думал Скип. – Слишком строго тут для меня. Долго я здесь не задержусь, разве что девчонка какая-нибудь зацепит. И все же я не жалею, что приехал сюда».

Урания взяла его за руку, и сердце у него екнуло. Скип, похоже, опять влюбился. Впрочем, он постоянно был в кого-нибудь влюблен.

Они вышли на немощеную улицу, единственную в поселке. Горбатые глинобитные домики чернели на фоне еще темного неба, на котором сияли хрустальные звезды и Млечный Путь. В дальнем конце улицы старосты собирали своих людей подле костра. Там и сям покачивались фонари, развевались хоругви, слышались молитвы, мелькали возбужденные лица взрослых и подростков. Холодные сумерки наполнились громким топотом и паром, исходившим из человеческих глоток.

Сандалфон направился к людям, чья религиозная атрибутика выдавала в них христиан. Урания повела Скипа прямо к трем танцорам, на головах у которых были уборы из птичьих перьев. Лица их были закрыты масками. Те плясали перед толпой духопоклонников. Глухо забили тамтамы. По дороге Скип видел различные группы верующих, которые предпочитали видеть Бога в Браме, в Амида Буцу, в Змее и Оракуле. Раздались звуки флейты и лиры, послышались григорианские гимны. Фонари погасли, и люди семью колоннами, послушники в хвосте, потянулись на Назонову гору.

Луна уже почти села, но и при звездном свете были видны многочисленные серо-белые поля, которые тянулись к берегу реки, поросшему пирамидальными тополями. Камни, полынь, призрачная сова, величественные горы… Скип чувствовал в себе некое просветление: огромная, священная ночь.

Через полчаса они добрались до вершины. Там лежал большой жертвенный камень, на котором были выбиты слова: «Неведомому Богу». Вэйцы расположились подле камня и молча обратили лица к западу.

Над горизонтом появился светящийся звездолет, и округа огласилась протяжным воем: «О-о-о-о!..»

Скипу уже приходилось видеть приближение звездолета к Земле. Это зрелище было безмерно прекрасно и радостно. Подумать только, ведь эти существа со звезд доказывают нам, что космос обитаем! И они отправили на Землю своего представителя, причем при его, Скипа, жизни! Но этот представитель был столь непостижим, что три года тщетных попыток войти с ним в контакт лишь усугубили недоумение, в котором пребывали лучшие умы человечества. Однако у Скипа оставалась надежда, что, быть может, когда-нибудь и он…

В этот предрассветный час Скип стоял в толпе людей, которые были уверены, что существо, прилетевшее с сигмы Дракона, является посланцем самого Бога. Холодный горный воздух пробирал до костей.

Мерцающая точка быстро перемещалась по звездному небу. Скип не был до конца уверен, что видит посадочный модуль, и хотя заметил кое у кого бинокли, не осмелился попросить. Ведь эти люди ждали появления высшего существа.

В толпе послышалось: «Приветствуем… Аве… Ом Мани Падме Хум…» Люди запели, заплясали, кто становился на колени, кто падал ниц. Звездолет уже исчез на бледнеющем востоке, а обряд все продолжался. Скип стоял и смотрел во все глаза.

Обряд совершался последовательно – одно вероисповедание за другим. Затем толпа смешалась, и все направились обратно в поселок, завтракать. Кто переговаривался, кто шел молча. Восток светлел, округа просыпалась.

– А где Сандалфон? – спросил Скип Уранию. Та взглянула на него, и он снова отметил про себя, какие длинные у нее ресницы. Ветерок трепал волосы, выбившиеся из рыжих кос.

– Ты что, не знаешь? – удивилась она. – Извини. Наверное, нам с Сандалфоном следовало бы ставить друг друга в известность, кто из нас о чем тебе уже рассказал. В общем, он надумал уйти на месяц в отшельники, и ему нужно подготовить убежище, вот он и решил воспользоваться удобным случаем.

– Убежище от кого? – поинтересовался Скип, улыбаясь.

Урания тоже улыбнулась в ответ. Если отвлечься от ее религиозности, она была бы простой и искренней женщиной. Никакие перемены имени и образа жизни не могли вытравить из нее той Мэри Петерсон, которой было так одиноко в Чикаго.

– Убежище от разного рода субчиков, – сказала она. – Таких, как ты, например. А ты меня интересуешь. Наверное, еще больше, чем я тебя.

Скип пожал плечами:

– Мои анкетные данные тебе известны. Добавить мне нечего.

При первом знакомстве на просьбу рассказать о себе он ответил ей:

– Томас Джон Вэйберн, а попросту Скип – уж не знаю, почему меня так прозвали. Родился и вырос в Беркли, штат Калифорния, средний класс, отец электронщик, мать программист, брат и сестра так и остались «соломой». Конечно, невелика радость иметь в семье «кузнечика», но мы не отдалились друг от друга и время от времени встречаемся.

– Как ты сказал?

– «Солома». Простые налогоплательщики… Или ты насчет «кузнечика»? Это сленг. Нечто вроде бродяги-шарманщика. – Он быстро добавил: – Но не обманщика! У «кузнечиков» свой кодекс чести, кровное родство не в счет. Просто мы одинаково думаем, одинаково живем, собираемся иногда – мы не попрошайничаем и не воруем. А если кто и учудит что-нибудь этакое, так все «кузнечики» отвернутся от него, чтобы цеха не порочил. Мы обычные наемные рабочие и хотим, чтобы нам доверяли.

– Конечно, я слыхала о таких. Но ты говоришь так, словно с тех пор как я живу здесь, их стало намного больше. Неужели они не могут найти нормальную работу?

– Разумеется, нынче в сельском хозяйстве и в промышленности почти все автоматизировано. Но ты не представляешь, какой нынче спрос на индивидуальное обслуживание, на нестандартные развлечения. А мозгами шевелить мы умеем. У многих «кузнечиков» за плечами колледж. Мне вот предлагали место учителя, но как-то нет охоты связывать себе руки, во всяком случае прежде, чем успею посмотреть на мир. Поэтому я и ушел из дома. Если ты не хочешь, чтобы я расписал комнату, о которой мы говорили, то, может, я пригожусь как плотник, механик, монтер или, скажем, садовник, а еще я умею петь песенки и рассказывать сказки.

Урания задумчиво кивнула, ее взор блуждал где-то далеко-далеко, она вспомнила свою прежнюю жизнь.

– Мне кажется, – сказала она, – что современное производство способно дать средства к существованию любому человеку, независимо от образа его жизни.

– Деньги-то гуляют, само собой, но использовать свое право на общественные работы меня как-то не тянет. Хотя, проработав полгода каким-нибудь уборщиком, можно при скромных запросах обеспечить себе свободу месяцев на шесть.

– Хорошо бы тебе понять, что наша община никоим образом не отказывается от использования механизмов и достижений кибернетики. Иначе плакали бы наши доходы. Без высоких технологий не было бы низких цен на наши товары, и я сомневаюсь, что нам удалось бы раскрутить тут все наше хозяйство.

– Ты и правда приехал сюда для того, чтобы просто посмотреть, на что это похоже?

– Я же говорил тебе, Урания, что коллекционирую ушельцев, а ушельцы растут как грибы. – Скип нахмурился. – Бывает, вырастет бледная поганка, но чаще-то попадаются грибочки съедобные, как, например, здесь.

– Как мило! – усмехнулась Урания. – Ты сравниваешь меня с поганкой.

Смутившись, Скип покраснел.

– А не будь злюкой! – Урания взяла Скипа за руку. – Просто я хочу узнать тебя ближе, еще ближе… Именно поэтому Сандалфон и поспешил удалиться.

– Ты имеешь в виду… – Сердце у Скипа заколотилось.

– Да, – просто сказала Урания. – Мы тут не признаем браки. Могут возникнуть всякие сложности, ревность там и всякое томление духа. Но ведь безбрачие куда хуже, правда?

Они поцеловались. Ослепительное солнце вставало над вершиной горы, зазвенел жаворонок. Несколько человек, проходя мимо, весело их приветствовали.

Через некоторое время Урания отстранилась, тяжело дыша и раскрасневшись.

– Как выясняется, ты и тут неплох, – улыбаясь, сказала она.

– Ты тоже.

Урания показалась Скипу несколько наивной, но, может, это только на людях? Как бы то ни было, он снова влюбился, и у него была чудесная работа. И хотя вокруг все еще лежали длинные синие тени, воздух уже прогрелся так, что Скип почувствовал слабый запах шалфея.

Держась за руки, смеясь и приплясывая, они пошли вниз, но уже быстрее, чем прежде. Когда они добрались до дома Урании, та первым делом принялась собирать малышей в школу. Вэйцы отказались от услуг министерства образования и держали своих собственных педагогов по всем предметам. Особое внимание в школьной программе уделялось, естественно, теоонтологии.

Урания шепнула Скипу, что все свой дела сделала еще вчера и сегодня у нее выходной, так что спешить некуда, разве что с завтраком.

– Хочу смотреть на звездолет! – канючил Мика.

– Тебе еще рано, маленький, – сказала Урания, причесывая сына. – Он ничем не отличается от обычного спутника.

– А я хочу, – настаивал малыш.

– Так нельзя говорить. Это противно Богу.

– Ему же всего шесть! – вмешался Скип. – Майку, я имею в виду, не Богу. Малыш, я думаю, ты успеешь посмотреть на него в субботу. Ладно? А сейчас идем-ка умываться и одеваться, а пока жарятся оладьи, я расскажу какую-нибудь историю.