Текст книги "Иисус. Жизнеописание"

Автор книги: Пол Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Мария, добавляет Лука, «сохранила все слова сии в сердце Своем». Но именно на этой истории все рассказы Марии, относящиеся к зачатию, рождению и детству Иисуса, внезапно обрываются. Иисус возвратился в Назарет вместе с Иосифом и Марией, «и был в повиновении у них». Потом Лука опускает последующие восемнадцать лет жизни Иисуса и переходит к описанию того дня, когда Иисус принял крещение Иоанна Крестителя. Другие евангелисты также хранят молчание. Печально, что нам начисто неведомо, как прожил Иисус половину жизни – мы не знаем ни что Он делал, ни куда ездил, ни как жил.

Но можем быть уверены, что Он был хорошо образован. Если позволяли обстоятельства, все способные к учению еврейские дети получали хорошее образование. А семья Иисуса жила в разумном достатке. Мы знаем, что Он умел читать, ибо Его глубокие познания в Священном Писании и, что особенно важно, способность уверенно толковать прочитанное, свидетельствуют о постоянном изучении текстов с самого раннего детства. К двенадцати годам Он мог вести ученые споры о говорящемся в священных книгах. Мы знаем: Он умел и писать, хотя в Библии приводится всего один случай, когда Он пишет. Он остановил толпу добродетельных и жестоких лицемеров, не дал им до смерти побить камнями женщину, обвиненную в супружеской измене, а для этого начертал на земле перечень их собственных грехов. Одно то, что написанное Им тотчас было прочитано и понято, свидетельствует: у Него был необычайно четкий и понятный почерк – вероятно, почти такой же, как у писца-каллиграфа. Однако ни единой записи, сделанной рукой Иисуса, не сохранилось. Не сохранилось и упоминаний о том, что еще Он читал, помимо Священного Писания.

Но из Его слов, дошедших до нас, мы достоверно знаем: Он был начитанным, образованным человеком, тщательно подбиравшим слова – учтивые, точные, тщательно взвешенные – несомненный признак человека, хорошо знакомого не только со священными, но и со светскими книгами. Думаю, владел Он и греческим, и латынью – помимо родного арамейского и иврита, на коем говорил и читал всякий образованный правоверный еврей. Поэтические обороты в Его речи, как и в речи Его Матери, свидетельствуют, как я полагаю, о том, что Он изучал поэзию и многие произведения знал наизусть. Подозреваю, что среди этой поэзии были не только тексты на иврите, как, например, книга Иова, где много поэтических отрывков, не только религиозные песни и гимны, которые именуются псалмами. Знал Он и произведения греческих поэтов, известные в то время. Я верю: Иисус мог цитировать отрывки из Гомера и Еврипида, возможно, и Вергилия. Но это лишь мое предположение.

Надо полагать, Иисус был во многом самоучкой. Его речи и мысли не искажены сухой школьной ученостью, не отзываются влиянием какой-либо философии. Он отвергает всякий догматизм, равно как и ненавидит фарисейство в нравоучениях. Его воображение не было выхолощено в стенах классной комнаты или чего-то вроде современного нам лекционного зала. Будучи самоучкой, Он никогда не посещал таких мест, и посему некоторые критики называют Его необразованным. Так, Иоанн рассказывает, что иудеи были поражены, когда Он проповедовал в храме, и удивлялись, «как Он знает Писания, не учившись?» (7: 15). Мы можем лишь гадать, где юный Иисус находил книги. Но рукописи не были редкостью в еврейских домах – даже в захолустном городке Назарете.

С гораздо большей уверенностью можно предполагать, что Иисус обладал глубокими познаниями в ремеслах и сельском хозяйстве. Это становится ясно из того, что Он уверенно – с полнейшим знанием дела, – говорил об этих занятиях: примеры сыщутся и в изречениях, и в притчах. Знания Иисусовы были обширны и разнообразны, вот почему люди так охотно слушали Его: в Его речах они часто с удовольствием слышали отзывы о своем ремесле. Подозреваю: в подобных случаях Спаситель отнюдь не понаслышке ведал о том, о чем вел речь. После смерти Иосифа – а Иосиф умер именно в те годы жизни Иисуса, о которых ничего не известно, – Мария переезжала жить то к одному, то к другому родственнику своего большого семейства. Одной из таких родственниц была Ее сестра со взрослыми сыновьями, которых часто называют братьями Иисуса.

Вполне естественно, что в это время Иисус, очевидно решивший не становиться плотником, как Иосиф, мог отправиться в странствия, дабы лучше познать окружающий мир и в положенный срок достойно продолжить «дело Отца Своего». Невозможно установить, что делал Он в эти годы. Некоторые предполагают, будто Спаситель примкнул к ессеям; однако и слова и дела Его коренным образом отличаются от того, что повествуют нам об этой секте свитки Мертвого моря, и подобное предположение можно исключить. Столь же маловероятно и то, что Он мог принадлежать к любой другой религиозной секте, коих в тот период было великое множество. Иисусу был чужд всякий фанатизм. На Нем не было отпечатка, обычно ложащегося на священнослужителя, монаха или отшельника. Он был сдержан, не выносил показной набожности и фанатичного соблюдения обычаев. Иисус был прост и приятен в общении с мужчинами и женщинами разных сословий и нравов и уединялся только для молитвы. Он был человеком общительным, всегда искал новых друзей и спутников.

Все это говорит о богатом и разностороннем житейском опыте. Думаю, Иисус мог намеренно менять род и вид занятий, дабы лучше узнать не просто некое ремесло, но и природу человеческую. Именно по этой причине Иисус мог откладывать начало Своего служения до тех пор, пока ему не исполнилось тридцать. Он почти наверняка занимался земледелием, о котором многое знал. Думаю, некоторое время был и пастухом. Овцы и уход за ними то и дело упоминаются в Его речах. Образ «доброго пастыря» – один из главных в Его проповедях, и полагаю, овец Он любил всей душой. Можно подумать, будто сельчане-пастухи, собравшиеся у яслей, где лежал Младенец Иисус, посвятили Его в пожизненные почетные пастыри. Пастушьим опытом возможно объяснить и стремление восходить в особо важные минуты на какой-нибудь высокий холм, и привычку чередовать общительность с молитвенным уединением.

Вот и все, что нам известно о рождении и детстве Иисуса, и все, о чем возможно гадать касаемо Его жизни меж двенадцатью и тридцатью годами от роду. А после этого Спаситель начал проповедовать свое учение – именно тут Евангелия и проливают яркий свет уже на все речи и поступки Его.

Глава 2
Крещение, искушение и апостолы

Земля, в которой начал проповедовать Иисус, была процветающим, но малолюдным и далеко не спокойным краем. Она полнилась слухами о грядущих чудесах. Народ там часто восставал, вспыхивая, как сухой трут, и управлять этими землями было весьма непросто. Поэтому римские наместники, их ставленники – местные правители и высшее духовенство – все те, кого римляне наделили известной властью, больше всего заботились о мире и спокойствии в стране. Они особенно опасались еврейских пророков: некоторые из них сплошь и рядом приводили тамошнюю чернь в неистовство. Евреев было три миллиона – из них около миллиона в землях Галилейских. Примерно десятая часть населения Римской империи в той или иной степени испытывала влияние иудаизма. Иудейское единобожие с его незыблемым вероучением и до мелочей расписанными правилами нравственности и поведения повсеместно привлекало к себе людей хорошо воспитанных и серьезных. С иудаизмом была лишь одна беда: очень древняя – уже тогда тысячелетняя – религия породила законы, вероятно вполне пригодные для нужд первобытного кочевого народа, скитавшегося в пустыне, однако довольно бессмысленные с точки зрения общества, сделавшегося в I веке от Р. Х. более утонченным, занявшегося торговлей и постепенно оседавшего в городах. Для него эти законы стали неподъемным ежедневным бременем. Религия, не претерпевавшая никаких коренных изменений, насаждалась и священнослужителями и книжниками, составлявшими своего рода касты избранных. Должности в подобных кастах зачастую были наследственными, а любым переменам «избранные» сопротивлялись яростно. Кроме того, и священнослужители и книжники бесстыдно вступали в сговор с римскими правителями, дабы легче обуздывать людей, стремившихся к переменам, и предотвращать народные волнения.

Таким образом, во времена Иисуса иудаизм созрел для преобразований, как впоследствии, в свой черед, созрело в начале XVI века и христианство. Вопрос был лишь в том, следует ли восстанавливать иудейское царство, каким оно существовало при Давиде и Маккавеях, жестокими «светскими» способами? За это ратовали некоторые фанатичные секты, такие как ессеи и зилоты. В конечном счете, спустя несколько лет после смерти Иисуса, они взяли верх в обществе, что привело к Великому восстанию и разрушению Иерусалима. Но можно было совершить некий духовный переворот и заменить незыблемые законы Моисеевы Новым Заветом, основанным на любви к ближнему – уж его-то с охотой принял бы всякий общественный слой и всякий народ.

Именно к этой последней мысли склонялся двоюродный брат Иисуса, Иоанн, сын Елисаветы. Еще в юности ему было видение, и он знал, что ему уготована особая стезя. Дабы подготовить себя к выполнению своей миссии, он много лет прожил в пустыне, «носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих и ел акриды и дикий мед» (Мк. 1: 6). Все четыре евангелиста много говорили об Иоанне, признавали важную роль, которую тот играл в жизни Иисуса, и соответственно уделяли большое внимание Иоанновой миссии. Вполне вероятно, что все четверо пользовались одним и тем же источником – оставленным либо самим Иоанном, либо кем-то из его учеников и последователей (Мк. 1: 2–9; Мф. 3: 1–15; Лк. 3: 2–22; Ин. 1: 6–34). Иоанн по природе своей был человеком смиренным. Он знал, что не является мессией, который, как предсказывали пророки, придет как спаситель и искупитель. Иоанн многократно повторял слова Исайи: «Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу». Он знал, что придет Спаситель: «идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его».

Иоанн проповедовал: для того чтобы подготовиться к приходу Спасителя и наступлению Нового Порядка, все должны прийти к нему на берег реки Иордан и омыться в водах ее. Это крещение, как назвал его Иоанн, необходимо для того, чтобы очистить себя от грехов и прежних дурных привычек, стать новым человеком. Но сам Иоанн признавал: очищение тут скорее символическое, чем истинное; требуется Божественная власть Самого Спасителя, чтобы вызвать внутреннее, духовное, перерождение человека. Иоанн всегда настаивал на этом и никогда не притязал на славу чудотворца. Тем не менее люди шли к нему толпами, а под конец он привлек и внимание власть имущих. Согласно Евангелию (Ин. 1: 19–27), «Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты? Он объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос. …я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете». Потом Иоанн смиренно добавляет: «Я недостоин развязать ремень у обуви Его».

Схожесть описания Иоанновых деяний в разных Евангелиях и повторение слов Крестителя говорит о том, что мы имеем дело с рассказами очевидца – возможно, и не одного. В Евангелии от Иоанна далее повествуется: «На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себягрех мира» (1: 29). Со слов очевидцев Матфей (3: 14–17) записал, что Иоанн сказал Иисусу: «…мне надобно креститься от Тебя, и Ты приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Тогда Иоанн крестил Иисуса, и, когда Тот вышел из воды, «се, отверзлись Ему небеса, и увидел ИоаннДуха Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». Впрямь ли ниспускался голубь или мы имеем дело с поэтическим образом, трудно сказать; а только все четверо евангелистов согласны в главном: крещение Иисуса стало событием необычайным, явление Божье было видимо и слышимо; и было при нем великое множество мужчин и женщин.

Возникает вопрос: зачем было нужно Иисусу крещение? Разве не был Сын Божий во всех отношениях уже полностью готов к Своей миссии? Так, несомненно, полагал и сам Иоанн. Но Иисус был тверд: Ему надлежит пройти этот обряд обновления. Он тем самым подчеркивает всеобщую необходимость таинства – каждый человек должен смыть пятна прошлых грехов, очиститься и обновиться. Это событие стало и действительным, и символическим началом новозаветной Иисусовой миссии, кульминацией которой стало Святое причастие хлебом и вином – приобщение Тела и Крови Господней – на Тайной вечере, непосредственно перед Его телесной жертвой, распятием.

Крещение Иисуса стало кульминацией миссии самого Иоанна Крестителя. В третьей главе Лука подробно излагает Иоаннову проповедь, «крещение покаяния и отпущение грехов». Прозвучала эта проповедь резко и гневно, предвещая наиболее горячие предостережения Иисуса. Когда Иоанн увидел среди пришедших креститься фарисеев и саддукеев, он воскликнул: «…порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?» (Мф. 3: 7). Он изрек: Христос придет, и «лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым» (Мф. 3: 12). Такие речи, безусловно, казались весьма опасными, об Иоанне скоро донесли религиозным властям. Именно за эти проповеди Ирод Антипа – правитель Галилеи, римский ставленник, приказал схватить и заточить Иоанна, который, кроме всего прочего, порицал самого Ирода за то, что тот вступил в кровосмесительный брак с женой своего брата, Иродиадой. Но сама Иродиада была истинной внучкой Ирода Великого. Как только Иоанна бросили в темницу Антипы, она тотчас подговорила свою дочь, Саломею, сплясать на пиру перед Иродом. Восхищенный сладострастным танцем падчерицы, Антипа опрометчиво пообещал выполнить любое ее желание. Наученная матерью, девушка потребовала отдать ей голову Крестителя. Отчим нехотя согласился выполнить обещание. Весть об этом кровавом злодеянии привела в ужас всех благочестивых иудеев, слышавших Иоанновы проповеди. А для Иисуса смерть Иоанна стала еще одним напоминанием, таким же, как избиение младенцев и убийство Захарии, о том, сколь опасна миссия, возложенная на Него Отцом Небесным. Она вновь показала, сколь жесток бывает мир, где всегда находятся люди, в любую минуту готовые уничтожить тех, кто хочет служить Господу, и даже тех, кто служит Ему как бы случайно. Смерть Крестителя словно предваряла собственную смерть Спасителя на кресте.

Тотчас после крещения Иисус отправился в пустыню, чтобы подготовиться к Своему служению. Три евангелиста упоминают об этом, утверждая, что Он отправился туда согласно велению Духа Святого (Мк. 1: 12–13; Мф. 4: 1–11; Лк. 4: 1–12). Марк повествует об этом событии довольно скупо, но Матфей и Лука описывают пребывание Христа в пустыне весьма подробно. Он отправился в пустыню – необитаемую местность к востоку от реки Иордан, – чтобы молиться. Иисус был Человеком общительным, как мы могли убедиться, читая предыдущие главы Евангелий, и общительность Его была свойством чисто человеческим. Но Иисус часто обращался с молитвой к Своему Отцу Небесному – в этом сказывалась Его Божественная природа, и молиться Он предпочитал в одиночестве. Он не стоял во время молитв, как было принято у иудеев, но преклонял колени – в этом сказывалась Его покорность воле Отца. Молиться для Иисуса значило уединяться, отстраняться от людей; в этом тоже сказывалась Божественность, о ней же говорил и выбор места для молитвы – им всегда была какая-нибудь пустынная возвышенность. Иисус предпочитал уединяться на холме или на горе – вспомним Преображение Господне (мы побеседуем об этом далее); уединялся Он и на Елеонской горе в Гефсиманском саду, незадолго до Страстей Господних, и на высокой горе, где Спаситель вознес последнюю Свою земную молитву, прежде чем вознесся на Небеса.

В пустыне Иисус тоже взошел на гору, дабы молиться в одиночестве. Там Он постился сорок дней. Мы не знаем, насколько строгим было Его воздержание в еде и воде. Но Матфей и Лука настаивают на том, что Он весьма ослаб от голода. И вот, когда плоть Иисусова ослабела, сатана попытался искушать Его – и явился к Нему не в мыслях, а наяву. Это далеко не единственный случай, когда Иисус признает, что подвергался искушению. Случилось это и в Гефсиманском саду. Устрашась страданий, что предстоит ему пройти, Иисус воззвал к Отцу Небесному, чтобы Он облегчил те страдания, но после покорился воле Отца. Однако в пустыне он сразился с дьяволом не только мысленно: сатана предстал Ему зримо, говорил вслух и являл устрашающую мощь. Если Иисус в подробностях описывает ученикам Свою борьбу с дьяволом, то затем, что хочет пояснить им: зло бывает не только объективным и вещественным, но также субъективным и неощутимым. Дьявол действительно существует, его следует побеждать силой воли и чистотой помыслов, четко различая, где зло, а где добро. Иисус превратил собственное искушение в назидательный пример для каждого человека.

Дьявол искушал Иисуса использовать его божественную силу в низменных корыстных целях: сначала повелеть камню сделаться хлебом; а потом спасти Свою жизнь от смертельной опасности; под конец дьявол предложил Ему сделаться властелином целого мира. Последнее искушение (тут я опираюсь на повествование Матфея) было самым страшным из-за своего всеобъемлющего свойства. Искушение властью может возникнуть не только перед таким Человеком, как Иисус, наделенным божественной силой, но и перед любым обычным человеком, который благодаря своему уму или другим качествам может получить власть, которая – пускай даже лишь на первый взгляд – кажется божественной. Иисус сказал тому апостолу, который передал эти слова Матфею, что при третьем искушении «…берет Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне» (Мф. 4: 8–9).

«Высокая гора» – очень важный образ, который всегда появляется в повествовании, когда Иисус должен осознать некую особую истину, как важно и то, что слово «царства» употреблено во множественном числе. Искушение касается не просто государств и империй, но знаний: царств разума и науки – дозволяющих познать Вселенную посредством физики и математики, анатомию человека – посредством биологии и изучения структуры хромосом; человечество совершает прорыв к пониманию всех особенностей и секретов Вселенной. Это, пожалуй, самое коварное из искушений: человек может получить огромную низменную выгоду от своего разума, если предпочтет материальный успех и отвергнет духовный мир; если почтит знания превыше добродетели, а власть созданий Божьих выше власти Самого Создателя.

Сказал Иисус: один лишь и был возможный ответ на это последнее искушение: «…отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4: 10). Гордыня в знании, гордыня в человеческой способности к постижению – да еще, если, впадая в этот грех, забывают Бога – просто новая разновидность идолопоклонничества. И сатана отступил, оставил Иисуса в покое, «и се, Ангелы приступили и служили Ему» (Мф. 4: 11).

Спаситель вернулся из пустыни чистым, незапятнанным, а как Человек умудрился опытом. Теперь Он готов был начать служение. Каким же Человеком был Иисус? Нам об этом не говорят. Его предшественника, Крестителя, описывают весьма подробно. Но ни в одном из четырех Евангелий нет ни слова о том, как выглядел Иисус. Нет Его описания ни в одном из канонических посланий, ни в одном письменном источнике, восходящем к I веку от Р. Х. Первые примеры иконографии появились только в середине II столетия, к тому времени уже не осталось в живых ни одного из современников Спасителя, способных хотя бы словесно описать Его внешность. Попытки изобразить Христа были скорее типологическими, а не действительными портретами. Иисуса изображали в то время прекрасным безбородым юношей. Существует 104 подобных изображения Христа в катакомбах, 97 на саркофагах, 14 в мозаике, 45 на золотом стекле, 50 в других артефактах и 3 в манускриптах. Впоследствии Его стали изображать уже взрослым мужчиной, с бородой, но по-прежнему с идеальными чертами. Именно такой образ Христа и закрепился позднее в изобразительной традиции западных художников и скульпторов. А самые ранние изображения Иисуса в образе бородатого мужчины появились через несколько столетий после смерти Спасителя. Словом, не существует никаких надежных свидетельств того, как выглядел Иисус на самом деле.

И вместе с тем известны некоторые черты его личности, которые поражали видевших Его и нашли свое отображение в евангельских текстах. Иисус был чрезвычайно наблюдательным, внимательным Человеком. Стоит заметить, сколько раз в тексте Священного Писания упоминаются слова «смотрел», «взглянул», «возвел очи», «воззрел». Его привычка внимательно наблюдать то и дело подчеркивается в текстах: «Но Он смотрел вокруг, чтобы видеть ту, которая сделала это» (Мк. 5: 32), «Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих…» (Мк. 8: 33), «И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил: Блаженны нищие духом…» (Лк. 6: 20), «Господь, обратившись, взглянул на Петра» (Лк. 22: 61), «И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их…» (Мк. 3: 5). Иисус был внимателен к мелким подробностям, ничего не упускал из виду. Он обладал пронзительным взглядом, особенно запомнившимся всем, кто Его встречал. Первое, что поражало всякого, – это Его всё видящие, всё замечающие глаза.

Взгляд Спасителя говорил о Его решительности. Он изумлял окружающих. Иисус появлялся и говорил не как толкователь Священного Писания, а как первоисточник истины. Матфей так говорит об этой черте Иисуса: «…ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (7: 29). Сказалась эта власть в самом начале служения Господня. Такую власть не приобретают, она врожденна – и, в свете последующих событий, скажем: божественна. Будучи Богом, Иисус не искал истины в текстах и комментариях: Он Сам был воплощением истины. Кроме того, совершенно очевидно, что, поскольку Он был одновременно и Человеком, прирожденная властность Иисусова поражала окружающих с самого первого дня Его служения и порождала в них уважение безграничное. Иисус был Человеком; это было необходимо по четырем причинам: во-первых, чтобы испытать веру людей. Во-вторых, чтобы общаться с людьми на равных. В-третьих, чтобы испытать страдания. И в-четвертых, чтобы служить примером на все времена – «путь Иисуса» Он мог пройти, только будучи Человеком. А поскольку Иисус был Человеком, ему требовались помощники, ученики, апостолы.

В самом начале Своего служения Иисус отбирает Себе учеников. Отбор этот все евангелисты описывают по-разному (Мф. 4: 18; Мк. 1: 16; Лк. 5: 3; Ин. 1: 38). Лука говорит: после возвращения из пустыни Иисус стал проповедовать. Он странствовал в одиночестве по Своей родине, Галилее. Тогда на земле Галилейской насчитывалось более ста небольших городков и деревень. «И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать. Ему подали книгу пророка Исайи, и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу…» (Лк. 4: 16–18). Потом Он закрыл книгу, отдал ее служителю и сел. «И глаза всех в синагоге были устремлены на Него». Он начал говорить, и все «дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: не Иосифов ли это сын?» (Лк. 4: 20–22). Но далее Иисус был намерен говорить им то, чего они не желали слушать. Он вспомнил пословицу: «Врач! Исцели себя сам», а потом заметил: «…не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем» (Мф. 13: 57; ср. Мк. 6: 4). Он стал критиковать Илию и Елисея и напомнил собравшимся о том, что пророки эти были отнюдь не всесильны. Слушавшие Его возмутились. «Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города, и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его». Иисусу пришлось воспользоваться Своими сверхъестественными возможностями: «Но Он, пройдя посреди них, удалился».

Иисус пошел в город Капернаум, на море Галилейском, именно там Он и выбрал Себе первых последователей, крепких рыбаков, сильных и выносливых, которые могли защитить Его, когда Его слова вызывали гнев правоверных спесивцев. Как говорится в пятой главе Евангелия от Луки, Он учил людей из рыбацкой лодки Симона Петра, стоявшей недалеко от берега, пока сам Симон стирал свои сети, после того как целую ночь забрасывал их в воду понапрасну. Чтобы отблагодарить Симона, Иисус сотворил малое чудо. Он сказал: «отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова». Несмотря на то что рыбаки трудились всю ночь, но ничего не поймали в этом месте, Симон сделал, как ему велел Наставник, и «они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась». Рыбари позвали своих товарищей, Иакова и Иоанна, сыновей Зеведеевых, и вместе наполнили обе лодки так, что те начали тонуть. Симон припал к коленям Иисуса и сказал: «выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный». Иисус ответил: «не бойся; отныне будешь ловить человеков». «И, вытащив обе лодки на берег, они оставили все и последовали за Ним», – продолжает Лука (5: 4–11).

Иоанн рассказывает об этом случае по-иному – там, где речь идет об Андрее, брате Симона. Андрей и еще один человек названы учениками Крестителя. Услышав, как Иоанн Креститель сказал об Иисусе «вот Агнец Божий», они последовали за Иисусом. «Они сказали Ему: Равви2, – что значит: учитель, – где живешь?» «Пойдите и увидите», – ответил им Иисус. Они пошли с Ним «и пробыли у Него день тот», а потом Андрей встретил брата своего, Симона, и сказал: «Мы нашли Мессию, что значит: Христос» (Ин. 1: 38–41). Именно тогда Симон познакомился с Иисусом, и тот нарек его Петром, что означало «камень». Матфей излагает эту же историю несколько иначе. Иисус сказал Симону и Андрею: «…идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Мф. 4: 19; ср. Мк. 1: 17). Марк использует ту же фразу и рассказывает, что в сопровождении четырех крепких рыбаков Иисус отправился в Капернаум и стал там учить в синагоге, «во дни субботние». То, что Андрей был учеником Крестителя, позволяет предположить: небольшое сообщество рыбаков, работавших вместе, уже стояло на пороге религиозного обновления и возрождения. Все же Андрей не постоянно находился при Иоанне, Иисус же настаивал, чтобы ученики находились при Нем неотлучно, и ученики повиновались. Сыновья Зеведея, как повествует Марк, «оставили отца своего Зеведея в лодке с работниками» (1: 20).

Иисус был непреклонен в том, что люди, которых Он призвал, должны ставить свое служение превыше всего прочего. В поразительном отрывке в Евангелии от Матфея Он признает: служение сие означает разлуку с семьей: «И враги человеку – домашние его» (10: 36). «Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее» (10: 35). И хотя Он призвал к служению только мужчин, то обстоятельство, что Он упоминает женщин, показывает: Он призывал к служению и женщин и ожидал, что те будут нести службу с таким же рвением – что они и делали. В этом сложном, суровом отрывке Иисус подчеркивает: служение берет человека безраздельно. Это служение связано с мучительным выбором. «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот недостоин Меня» (10: 37–38).

Эти слова суровы и наполнены глубоким смыслом. Иисус уже чуть не погиб от рук разъяренных фанатиков. Он не сомневается в опасности Своего собственного служения, начало коего совпало с заточением Иоанна Крестителя – а возможно, было им ускорено. Вполне вероятно, что Андрей был не единственным последователем Крестителя среди апостолов, и, несомненно, вскоре многие пополнили ряды учеников Иисуса. Но Иисус широко раскинул Свою сеть, и, хотя большинство апостолов вышли из рыбаков, Он преднамеренно выбирал людей разных занятий и ремесел, включая тех, кого проклинали ортодоксы: например, сборщиков податей – мытарей, как их называли. К северу от Галилейского моря лежал путь из Дамаска в Акко на Средиземном море. На границе между владениями четвертовластника Филиппа и Ирода Антипы, правившего тем краем, где странствовал с проповедями Иисус, стояли мытари, взимавшие подати за провозимые по дороге товары. Иисус проходил по этой дороге и увидел человека, сидящего за сбором пошлин, по имени Матфей. Иисус сказал ему: «Следуй за Мной» (Мф. 9: 9). И сказав, пристально смотрел на Матфея. Этот случай запечатлен на великолепном полотне Караваджо, ныне выставленном в римской часовне Контарелли. Матфей тотчас повиновался Учителю.

Не все люди, которых звал за собой Иисус, ответили на Его призыв. Одна из самых печальных историй описана в Евангелии от Марка (10: 17–22). Однажды на иудейском побережье к Иисусу подбежал некий человек и опустился перед Учителем на колени. «…что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» – спросил он. Иисус перечислил ему все заповеди. «Все это сохранил я от юности моей», – ответствовал человек. Иисус взглянул на него, полюбил его за искреннюю веру и призвал последовать за Собой: «…пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест». Но этот человек, решив, что Иисус просит слишком многого, «смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение».

Двенадцать апостолов собрались и следовали за Иисусом еще в самом начале Его служения, и трое из евангелистов перечисляют их имена (Лк. 6: 13–16; Мф. 10: 2–4; Мк. 3: 14–19). Так, Лука называет Симона Петра и его брата Андрея; Иакова, Иоанна, которых Иисус назвал «сынами громовыми» за их неудержимое рвение; осторожного Филиппа и Варфоломея (которого Иоанн зовет Нафанаилом); Матфея и Фому (позже прозванного Фомой неверующим), Иакова, сына Алфеева, и Симона, прозываемого Зилотом, Иуду, брата Иаковлева, и Иуду Искариота. В списках, приводимых Евангелиями от Матфея и Марка, Симона Зилота называют Кананитом и вместо первого Иуды называют Фаддея. Но Фаддей и Иуда могут быть одним и тем же человеком: в Палестине I столетия у человека могло быть несколько имен, часто одно из них бывало греческим (как Андрей или Филипп), другое – арамейским, а некоторых, как Нафанаила, называли в честь отца. Учитывая этот факт, совпадение названных имен учеников обращает на себя внимание. По-моему, все ранние христиане знали имена апостолов наизусть – и называли их именно в том порядке, в каком они приводятся в Евангелии.