Текст книги "Наследие Шестой (ЛП)"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА 5

Границу США мы пересекли без сучка и задоринки несколько часов назад. Никогда мне не понять, как Катарина умудряется так потрясающе подделывать документы.

Кэт съезжает с шоссе к запыленной стоянке в каком-то захолустье. На огороженном пятачке здесь соседствуют крошечный мотель, старомодная видавшая виды закусочная и заправка, которая на их фоне прямо таки сверкает новизной.

На улице начинает светать. Небо на востоке порозовело, и, когда мы с Кэт вылезаем из пикапа на гравийную дорожку, наша кожа принимает неестественный оттенок.

Катарина выругивается и садится обратно в машину.

– Забыла заправиться. Подожди здесь, я быстро.

Я послушно остаюсь ждать на месте и наблюдаю, как Катарина отъезжает с парковки мотеля к одной из бензоколонок на заправке. Мы решили отоспаться в этом мотеле денек другой, чтобы восстановить силы после изнурительной 15-часовой езды и потрясения от смерти Второй. Казалось бы, какой смысл спешить с заправкой, если мы тут собираемся задержаться? Просто у Кэт есть правило: бак всегда должен быть полным.

«Никогда не оставляй бак пустым», – по жизни твердит Кэт. И мне кажется, что она без конца повторяет эти слова лишь для того, чтобы они отпечатались у меня на подкорке.

Это хорошее правило. Никогда не знаешь, когда придется уносить ноги.

Тем временем, Катарина тормозит у колонки и вылезает заправить бак.

Пока она занята, я решаю осмотреться. Напротив мотеля стоит закусочная. Через центральное окно мне видно сидящих за завтраком понурых дальнобойщиков. Сквозь зловоние выхлопных газов и паров бензина до меня доносится аромат кухни.

Правда, не исключено, что это лишь мое воображение. Я страшно голодна. При мыслях о завтраке у меня текут слюнки.

Чтобы отвлечься, я отворачиваюсь от закусочной и принимаюсь разглядывать поселок по ту сторону забора от стоянки. Хилые местные домишки немногим лучше фанерных. Унылое, пустынное место.

– Доброе утро, мисс.

Вздрогнув, я молниеносно оборачиваюсь на голос и вижу высокого седовласого техасца, идущего мимо с самодовольным видом. Через секунду я осознаю, что он не собирается со мной болтать, и его приветствие просто дань вежливости. Притронувшись к ковбойской шляпе, он коротко мне кивает и важно следует дальше в сторону закусочной.

А у меня сердце готово выпрыгнуть из груди.

Как-то я совсем забыла об этой особенности дальней дороги. Когда мы переезжаем в новое место, даже такую глухомань, как Пуэрто-Бланко, мы знаем всех местных в лицо и кому из них можно более или менее доверять. Могадорцев я ни разу в жизни не видела, но, по словам Кэт, подчас их невозможно отличить от обычных людей. А после того, что произошло с Первым и Второй, меня настораживает всё вокруг. Главная беда придорожных стоянок именно в том и состоит, что никто друг друга не знает и новым лицам не удивляется. Для нас это означает, что угроза может исходить от кого угодно.

Кэт поставила машину и направляется ко мне с утомленной улыбкой.

– Кушать или спать? – спрашивает она. И не дожидаясь ответа, поднимает руку и умоляюще произносит: – Я за «спать».

– А я за еду, – говорю я, на что Кэт тоскливо вздыхает. – Не забывай: на голодный желудок не заснешь, – убеждаю я. – Полюбому. – Это одно из наших правил в пути, и Катарина без раздумий соглашается.

– Будь по твоему, Мари-Элизабет, – произносит она. – Пошли кушать.

ГЛАВА 6

В забегаловке влажно и пахнет жиром. Сейчас около 6 утра, но почти все столики заняты, в основном дальнобойщиками. Ожидая заказ, я сижу и смотрю, как они усиленно работают челюстями, поедая мясо, бекон и гуляш, обильно политые соусом. Когда приносят мой заказ, я понимаю, что мне будет этого мало. Три блина, четыре куска бекона, мясное рагу и большой стакан апельсинового сока.

Съев всё до последней крошки, я громко отрыгиваю, но Кэт слишком устала, чтобы меня за это отчитывать.

– А можно… – начинаю я.

Кэт смеется, заранее зная мой вопрос.

– И куда в тебя лезет?

Я пожимаю плечами. Она кивает и зовет официантку. С виноватой улыбкой я заказываю ещё порцию блинчиков.

– Не бойся, – говорит официантка прокуренным голосом, – твоя девочка их осилит. Официантка старая, с изборожденным морщинами осунувшимся лицом, и её можно легко принять за мужчину.

– Конечно, мэм, – поддакиваю я, и она удаляется.

– Не устаю поражаться, куда в тебя столько лезет! – говорит Катарина. Вообще-то она знает куда. Я постоянно тренируюсь, и хотя мне всего тринадцать, мышцы у меня, как у хорошей спортсменки. Тренировки требуют много калорий, поэтому я не стесняюсь есть много и хорошо.

В переполненную забегаловку заходит ещё один посетитель.

Я замечаю, как другие настороженно поглядывают на него, пока он проходит к стойке. Точно так же они смотрели и на нас, когда мы зашли. Это придорожное кафе заполнено путешественниками, но видимо одни из них заслуживают подозрений, а другие нет. Лучшее что мы с Кэт смогли сделать – это одеться в шмотки из американских супермаркетов: однотонные футболки и шорты цвета хаки. Я понимаю, почему мы выделяемся. На окраине Западного Техаса местные имеют немножко другие понятия об американском образе жизни.

Вошедший мужчина выделяется всё же меньше, чем мы. Одет он более-менее соответственно: так любимые в Техасе шмотки с идиотскими висюльками из черной кожи, на ногах сапоги, как и у большинства местных.

И всё же одежда незнакомца выглядит как-то старомодно, что ли. И есть ещё что-то противное в его тоненьких черных усиках – на первый взгляд в них нет ничего особенного, но если приглядеться, они как будто какие-то кривые.

– Пялиться невежливо, – опять попрекает Кэт.

– Я не пялилась, – вру я, – а смотрела с интересом!

Кэт смеется. За последние 24 часа она делает это чаще, чем за предыдущий месяц. Похоже, новая Кэт собирается смеяться часто.

Я только «за».

* * *

Пока Катарина принимает душ, я с удовольствием вытягиваюсь на кровати. После долгой дороги даже дешевые синтетические простыни кажутся шелковыми.

Когда Кэт застилала постель, под подушкой обнаружилась уховёртка. Кэт перекосило от омерзения, а мне, в общем-то, было по барабану.

– Убей её! – попросила она, закрыв глаза рукой.

– Да это просто жучок, – отказалась я.

– Убей её! – повторила Катарина умоляющим голосом.

Я просто смела уховёртку с кровати и плюхнулась поверх прохладных простыней.

– Ни за что! – упрямо ответила.

– Ладно, – сказала Кэт и ушла в душ, открыла кран, но спустя секунду вернулась обратно. – Я переживаю… – начала она.

– Из-за чего? – спросила я.

– Из-за того, что не тренировала тебя как следует!

Я закатила глаза к потолку.

– Это потому что я не убила жучка?

– Да. То есть, нет. Но я задумалась. Тебе надо научиться убивать без колебаний. А я не обучила тебя охотиться даже на кроликов, что уж говорить о могадорцах… ты никогда не убивала никого…

Катарина замолкает, задумавшись; краны в ванной открыты, шумит вода.

По тому, как Кэт погрузилась в раздумья, я могу сказать, что она устала. Иногда с ней так бывало во время слишком изнурительных тренировок.

– Кэт, – сказала я, – иди уже в душ.

Она опомнилась от своих дум, усмехнулась и, вернувшись в ванную, захлопнула за собой дверь.

Дожидаясь, пока она помоется, я включаю телевизор. Прежний постоялец смотрел «CNN», и сейчас там идет репортаж о происшествии в Англии, кадры сняты с вертолета. Я вижу достаточно, чтобы понять, что ни пресса, ни официальные лица не могут понять, что же вчера произошло на самом деле. Но я слишком устала, чтобы размышлять об этом, и я оставляю выяснение деталей на потом.

Выключаю телевизор и вытягиваюсь на кровати, отчаянно желая поскорее заснуть.

Через секунду из ванной в халате выходит Катарина, на ходу расчесывая волосы. Я наблюдаю за ней через полуприкрытые веки.

Раздается стук в дверь.

Катарина бросает расческу на комод.

– Кто там? – спрашивает она.

– Менеджер, мисс, я принес вам свежие полотенца.

Я так недовольна неожиданным вторжением (я хочу спать, к тому же совершенно ясно, что нам не нужны свежие полотенца, раз мы только что въехали в номер), что едва соображая, заставляю себя подняться с кровати.

– Нам они не нужны, – говорю я, распахивая дверь.

И только успеваю услышать, как Катарина говорит: «Не…», – прежде чем вижу перед собой Кривоусого.

Крик застревает у меня в горле, когда он входит в номер и захлопывает за собой дверь.

ГЛАВА 7

Я реагирую, не думая, и отталкиваю его к двери, но он без усилий отшвыривает меня к кровати. Прижав руку к груди, я с ужасом понимаю, что мой кулон выскочил из под футболки. И теперь на виду.

– Симпатичная безделушка, – злобно рычит мог, явно узнав кулон.

Если у него и оставались какие-то сомнения на мой счет, то теперь они полностью развеялись.

Кэт бросается на мога, но натыкается на страшный удар и отлетает назад. Угодив локтем в телевизор, она вдребезги разбивает экран и оседает на пол.

Мог выхватывает из-за пояса длинный, узкий предмет… клинок! Резко им взмахивает, что я даже не успеваю двинуться, лишь замечаю, как блеснуло несущееся прямиком мне в мозг лезвие.

В тот же миг голову окатывает теплом, и она становится легкой.

«Вот значит, каково умирать…» – проносится мысль.

Только… почему-то совсем не больно.

Гляжу вверх… Я могу видеть?! Разве я не умерла? Но я вижу… вижу, что с ног до головы заляпана теплой алой кровью. Мистер Кривоусый замер с вытянутой рукой, на губах застыла победная ухмылка… только череп раскроен, и из него мне на колени хлещет кровь.

Внезапно обескровленное тело мога сереет и осыпается кучкой пепла, и Кэт издает вопль, столь примитивный, что сразу и не поймешь – от облегчения или от жути.

Едва я перевожу дух, Катарина вскакивает, сбрасывает халат и, схватив наши сумки, вытаскивает одежду.

– Умер он… не я, – говорю я ошеломленно.

– Да, – отвечает Катарина, одевая белую кофточку, которая мгновенно пачкается кровью из разбитого локтя. Тогда Кэт сбрасывает ее, стирает кровь полотенцем и одевает чистую футболку.

А я, как беспомощный младенец, застыла неподвижно в луже крови на полу.

Вот это и случилось – момент, к которому я готовилась всю жизнь – а всё на что я оказалась способна, это всего лишь слабо толкнуть мога, который отшвырнул меня и едва не заколол.

– Он не знал, – говорю я.

– Не знал, – отвечает Кэт.

Мог не знал, что любой вред, причиненный одному из Гвардии не по порядку его номера, будет обращен против нападающего. Против прямой атаки я неуязвима. Я и раньше это знала, только не понимала по-настоящему. Поэтому когда он нанес удар мне в голову, я решила, что умерла. Чтобы поверить в заклинание, мне пришлось прочувствовать его действие на себе.

Я ощупала голову. Кожа целая, даже капельки крови нет…

Вот оно, доказательство, что заклинание работает. Пока Гвардейцы держатся поодиночке, нас можно убить только по порядку наших номеров.

Только сейчас я замечаю, что кровь мога обратилась в пыль вместе с его телом. На мне больше нет этой гадости.

– Надо уходить, – Кэт сует мне в руки Ларец и прижимается своим лбом к моему. Я понимаю, что отключилась от реальности, ушла в себя и дрожу от шока из-за того, что только что случилось. То, как Кэт это говорит, наводит меня на мысль, что она повторяет это уже в третий или четвертый раз, хотя я слышу её только сейчас.

– Живей! – торопит она.

* * *

Кэт закидывает сумку на плечо, хватает меня за запястье и поднимает с пола. Мы выскакиваем на улицу и спешим к пикапу; разогретый на солнцепеке асфальт жжет мне босые ноги. Ларец в руках будто налился свинцом.

Всю жизнь я готовилась к битве, а когда она началась, всё чего я хочу – это поспать. Руки и ноги ватные, неподъёмные.

– Быстрей! – тянет меня за собой Катарина. Пикап не заперт. Я усаживаюсь на пассажирское сиденье, а Кэт закидывает вещи назад и прыгает за руль. Не успевает она захлопнуть дверь, как я замечаю бегущего к нам мужчину.

В первую секунду я решаю, что это за нами погнался менеджер мотеля, чтобы мы заплатили за номер. Но затем я узнаю в нем того техасца в шляпе, который поздоровался со мной просто из вежливости. Но нет ничего вежливого в том, как он сейчас несется к нам, занеся кулак.

Он разбивает моё окно, осыпая меня осколками, хватает за футболку и тянет на себя.

Катарина кричит.

– Эй, ты! – раздается со стороны мужской голос.

Я судорожно шарю рукой, ищу за что бы удержаться, и хватаюсь за ремень безопасности. Не пристегнутый, он легко тянется вместе со мной, когда мог начинает вытаскивать меня через окно. Кэт хватает меня за футболку сзади.

– На твоём месте я б подумал дважды! – выкрикивает тот же мужской голос, и вскоре мог меня отпускает, и я бухаюсь на сиденье.

Дыхание вырывается с трудом, голова кружится.

Вокруг пикапа собралась толпа. Дальнобойщики и техасцы – простые американцы. Мог окружен. И один из мужчин наставил на него дробовик. С перекошенной от злобы улыбочкой мог поднимает руки в знак повиновения.

– Ключи! – едва не плача, в панике вспоминает Кэт. – Я забыла их в номере.

Я не думаю, а просто двигаюсь. Неизвестно сколько у наших заступников получится удерживать мога, плевать: мчусь обратно в номер, хватаю с тумбочки ключи и несусь назад по разогретой от жары парковке.

Окруженный рассерженными мужчинами, мог уже стоит на коленях.

– Мы вызвали копов, мисс, – говорит один из мужчин. Я киваю ему, и на глаза наворачиваются слезы. Я слишком взвинчена, чтобы произнести в ответ даже простое «спасибо». Странно и здорово осознавать, что совершенно незнакомые люди готовы вступиться за нас. Страшно только, что никто из них не понимает, на что по-настоящему способен мог: если б ему было позволено не скрываться, он бы заживо содрал с них кожу.

Запрыгиваю в машину и отдаю Кэт ключи. Спустя секунду мы уже двигаемся к выезду со стоянки.

Я оборачиваюсь, чтобы в последний раз посмотреть на мога и встречаюсь с ним взглядом. В его глазах плещется презрительная ненависть.

Когда мы выезжаем, он мне подмигивает.

ГЛАВА 8

Катарина была неправа. Я уже убивала раньше. Целую вечность назад, в Новой Шотландии.

Зима только начиналась, и Катарина освободила меня от наших занятий, разрешив поиграть на заснеженном заднем дворе. Я носилась как угорелая, нарезая круги по снегу в мешковатой одежде, падая в сугробы и запуская снежками в солнце.

Я терпеть не могла свою неуклюжую куртку и непромокаемые штаны. Поэтому, едва убедившись, что Кэт уже не смотрит в окно, я избавилась от них, разделась до майки и джинс. На улице был минус, но я всегда хорошо переносила холод. Беготня продолжалась, когда ко мне пожаловал поиграть соседский пес – сенбернар Клиффорд.

Это была здоровенная псина, а я маловата не по возрасту. Так что я забралась на него верхом и вцепилась в теплую мягкую шерсть. «Но-о!» – завопила я, и пес понесся описывать круги по двору, словно пони.

Незадолго до этого Катарина рассказала мне многое о моём прошлом и будущем. Из-за малого возраста я не всё поняла полностью, но уяснила главное: я – воин. Мне это очень понравилось, ведь я и так всегда чувствовала себя героем, победителем. Езду на Клиффорде я восприняла как нечто вроде очередной тренировки. Я воображала погоню по снегу за неведомыми врагами, охотилась на них и настигала.

Клиф добежал до опушки леса, но вдруг остановился и зарычал. Я подняла глаза и увидела бело-коричневого не совсем полинявшего зайца, мелькающего среди деревьев. И уже через секунду валялась на спине, сброшенная Клифом в снег.

Я поднялась и бросилась за Клифом в лес. Воображаемая погоня вдруг превратилась в очень даже настоящую. Пес бежал за быстрым зайцем, я за псом.

Я была безумно, невообразимо счастлива. До тех пор, пока погоня не кончилась.

Клиф поймал кролика в пасть и потрусил обратно на хозяйский двор. Для меня одинаково ужасны были и конец гонки, и безрадостный конец кроличьей жизни, и я побрела за псом, пытаясь заставить его выпустить добычу.

– Плохая собака, очень, очень плохая!

Пес был так доволен своей охотой, что на меня внимания не обращал. Вернувшись к себе во двор, он стал азартно обнюхивать зайца и игриво покусывать его за влажный мех. И только когда я силой принудила пса отпустить кроличью тушку, он угрожающе зарычал.

Я шикнула на Клифа, и он с ворчанием опустился в снег. Я опустила взгляд на зайца, потрепанного и залитого кровью.

Но всё ещё живого.

Когда я прижала пушистого маленького зверька к груди, весь мой задор исчез. Я почувствовала, как его крохотное сердечко трепыхается на пороге смерти. Его глаза остекленели и смотрели безжизненно.

Я знала, что будет дальше. Хотя раны и были неглубокими, зверёк умирал от перенесённого испуга. Ещё не умер, но находился в агонии. Всё, что ждало его впереди – это беспомощность от собственного страха и медленная холодная смерть.

Я бросила взгляд на окно. Катарины не было видно. Повернувшись обратно к зайцу, я в один миг поняла, каким будет единственно правильный поступок.

«Ты – воин», – так говорила Катарина.

– Я – ВОИН! – слова обернулись облачком инея на морозном воздухе. Я обхватила нежную шейку зверька обеими руками и с силой крутанула.

Труп зайца я зарыла глубоко в снег, так чтобы Клиффорд не смог его найти.

Катарина ошибалась: я уже убивала раньше. Без сожаления.

Но мне ещё не приходилось убивать из мести.

ГЛАВА 9

Катарина выворачивает с грязной проселочной дороги, и мы выходим из машины. Позади сутки непрерывной езды, сейчас около трех утра. Мы в Национальном парке «Озеро Уошито», штат Арканзас. Въезд был закрыт, поэтому Кэт пробила ограждение, а потом виляла по бездорожью в тени деревьев, пока мы не выехали на главную дорогу парка.

Когда-то давно мы уже здесь бывали. Но в тот раз я была ещё совсем крохой и ничего об этом не помню. Катарина рассказала, как ещё в прошлый раз подметила, что это место отлично подходит, если понадобится спрятать Ларец.

Видимо, это время пришло.

Выйдя из машины, я слышу тихий плеск волн, набегающих на берег озера. Мы с Катариной идем на этот звук между деревьев. У меня в руках Ларец. Мы решили, что он слишком громоздкий, чтобы без опаски возить его с собой. Кэт говорит, что Ларец ни в коем случае не должен достаться могадорцам.

Я не спорю с ней на эту тему, хотя мне не дает покоя подспудный смысл этого мероприятия. Ведь, если Кэт считает, что дошло до необходимости прятать Ларец, чтобы с ним ничего не случилось, значит, она думает, что нас могут поймать. Точнее, наверняка поймают.

В прохладе ночи я шлепками разгоняю комаров. Чем ближе к воде, тем их больше.

Наконец, мы выходим на берег озера. В самом его центре виднеется заросший островок, и я знаю Кэт достаточно хорошо, чтобы понять, что она задумала.

– Я всё сделаю, – говорит она, насилу выговаривая слова.

Кэт измотана и едва держится на ногах, так как не спала уже несколько дней. Я тоже почти не спала, лишь урывками по несколько минут в машине. А у Кэт не было даже этого. Ей надо отдохнуть.

– Приляг, – говорю я, – давай, я сама.

Кэт слабо протестует, но почти сразу же ложится на берегу.

– Отдохни, – прибавляю я, беру плед, который она захватила вместо полотенца, и укрываю её от комаров.

Сбросив одежду, я крепко прижимаю к себе Ларец и захожу в воду. Поначалу холодновато, но когда я погружаюсь в воду полностью, становится почти тепло. Я неловко гребу по-собачьи, удерживая Ларец одной рукой.

Прежде мне никогда не доводилось плавать ночью. Чудовищным напряжением воли я пытаюсь не представлять, как из мрачных глубин к моим ногам протягиваются руки, чтобы утащить вниз. Я сосредоточена на своей цели.

Когда я добираюсь до острова, мне кажется, что путь занял целый час, хотя прошло, скорее всего, минут десять. На воздухе меня начинает бить дрожь. Я неуклюже перебираюсь по камням, устилающим берег. Островок маленький, от силы соток 40, почти круглый, так что добраться до середины недолго.

Вырыть яму глубиной фута три занимает времени больше, чем заплыв с Ларцом. Земля твердая, и под конец руки изодраны в кровь, каждое новое движение отзывается болью.

Наконец, я опускаю Ларец в яму. Хотя я ни разу не видела его содержимого, даже не открывала, расставаться с ним всё равно тяжело. Я раздумываю, не помолиться ли над Ларцом, таящим в себе так много возможностей и надежд.

Нет, молиться не буду. Вместо этого я просто забрасываю яму землей и разравниваю получившийся холмик.

Я понимаю, что могу больше никогда не увидеть свой Ларец.

Я возвращаюсь к воде и плыву обратно к Катарине.

ГЛАВА 10

Прошла неделя с момента нашего приезда в штат Нью-Йорк. Мы остановились в маленьком мотеле, с которым соседствуют яблоневый сад и футбольное поле. Катарина занялась разработкой дальнейшего маршрута.

В сети и новостях не проскакивало ничего подозрительного, и у нас появилась надежда, что могадорцы упустили наш след и, что у Лориен есть будущее.

Глупо, конечно, но я чувствую себя готовой к битве. Может, тогда в мотеле, я и не была готова, но сейчас всё по-другому. Теперь мне всё равно, что у меня ещё не проявились Наследия. Лучше сражаться, чем бежать.

– Это несерьёзно, – говорит Кэт. – Нам надо быть осторожными.

И мы ждём. Мысли Катарины далеки от тренировок, но мы по-прежнему уделяем им много времени: днём в комнате отжимания и бой с тенью, а ночью, в неосвещённых углах футбольного поля, упражнения посерьёзней.

Днём мне разрешено прогуливаться по саду, вдыхая сладкий аромат упавших яблок. Кэт наказала мне не играть днём на футбольном поле или общаться с детьми, которые там тренируются. Не хочет светиться.

Зато я могу смотреть на поле сквозь деревья на краю сада. Сегодня там тренируется команда девочек. Все они в ослепительно белых шортах и сиреневых майках. По виду мои ровесницы. В тени яблони я размышляю, какого это отдаться чему-то легкому и несерьёзному, вроде футбола. Мне кажется, я могла бы добиться в спорте многого, ведь я обожаю тренировки, я сильна и быстра. Даже, нет: я стала бы лучшей.

Но бесцельные игры – это не для меня.

Я чувствую, как зависть, будто желчь, жжёт меня изнутри. Для меня это новое чувство, обычно я не ворчу на судьбу. Но что-то в этом случае на дороге, во встрече с могадорцами, которая едва не закончилась нашим провалом, заставляло меня ненавидеть этих девчонок, их бесхитростную жизнь.

Но я подавляю злобу. Она пригодится для могов.

* * *

В ту ночь мы позволили себе немножко посмотреть телевизор. Это роскошь, в которой Кэт обычно мне отказывает, так как считает, что телек забивает мне мозги и притупляет реакцию. Но даже Катарина иногда смягчается.

На роскошной кровати я свернулась калачиком возле Катарины. Она включила кино про женщину из Нью-Йорка, которая объясняет, как тяжело найти в этом городе нормального мужика. Моё внимание переключается на лицо Кэт, которая внимательно следит за поворотами сюжета. Она поглощена происходящим на экране.

Кэт ловит мой взгляд и мгновенно заливается краской.

– Могу я иногда расслабиться? – Она поворачивается обратно к экрану. – Он такой красивый, не могу ничего с собой поделать.

Я снова гляжу на экран. Теперь тётка истерически кричит на красавца, объявляя его женоненавистником и свиньей. В моей жизни было не так много фильмов, но я уже могу предсказать, какой будет концовка. «А парень и правда симпатяга», – про себя замечаю я, хотя западать на него, как Катарина, мне и близко не хочется.

– Кэт, а у тебя хоть раз был парень?

Она смеётся.

– На Лориене, да. Я была замужем!

Моё сердце пропускает удар, и я краснею от собственного эгоцентризма. Как я могла ни разу за всё время её об этом не спросить? Как могла не знать о том, что у Кэт были семья, муж? Я замялась, не зная, как задать следующий вопрос, ведь ясно, что её муж погиб во время нашествия могов.

Сердце разрывается за мою Катарину.

– А с тех пор, как мы на Земле? – меняю я тему.

– Мы же с тобой всегда вместе, уж ты бы знала, будь у меня парень! – снова смеётся она.

Я смеюсь в ответ, правда моё веселье отдает горечью. Катарина не могла завести отношения с парнем, даже если бы захотела… и всё это из-за меня. Потому что она слишком занята, защищая меня.

– С чего вдруг столько вопросов? Влюбилась в кого? Или увидала симпатичных ребят на футбольном поле? – поднимает брови Катарина и, ущипнув меня за бок, начинает щекотаться, заставляя меня извиваться от смеха.

– Нет, – отвечаю я, в итоге, и это чистая правда. Мальчишки тренировались несколько дней, и я на них смотрела, но только, чтобы сравнить их физические данные и реакцию со своими. Не думаю, что когда-либо один из них мне вообще понравится. Не полюбить мне того, кто не борется вместе со мной. Я никогда не смогу испытывать уважение к тому, кто не участвует в войне против могов за освобождение Лориена.

А на экране женщина стоит под дождем, по щекам текут слезы, она говорит тому же красавцу-мужчине, что ошибалась, и любовь, в конце концов, самое главное.

– Катарина? – спрашиваю я.

Кэт поворачивается, и мне не нужно произносить вслух, она знает меня, как никто другой. Поэтому просто перещелкивает каналы, пока не находит боевик. Мы смотрим его вместе, пока не засыпаем.