Текст книги "История с привидениями"

Автор книги: Питер Страуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 6

– Ну что там? – спросил Рики. – Опять нарушение границы? Нужно наконец объяснить ему, что даже если он выиграет дело, судебные издержки обойдутся ему дороже.

Они въехали в долину Кайюга, и Рики вел старый «бьюик» очень осторожно. Дорога была скользкой, а он даже не успел поставить зимние покрышки. Сирс не дал ему времени. Сам Сирс, в черной шляпе и зимнем меховом пальто, тоже казался обеспокоенным этим.

– Веди повнимательней, – сказал он. – Должно быть, тут лед до самого Дамаскуса.

– Мы не едем в Дамаскус.

– Все равно.

– А почему ты не взял свою машину?

– Я не успел надеть зимние покрышки.

Рики удивился. Сирс был не из тех, кто часто не успевал что-то сделать. Может, это из-за разговора с Элмером? Элмер Скэйлс был одним из их самых давних и самых тяжелых клиентов. Еще в пятнадцать лет он явился к ним с длинным списком людей, на которых хотел возбудить дела. Они с тех пор так и не смогли убедить его, что с людьми почти всегда можно договориться. Скэйлса, тощего человека с оттопыренными ушами и визгливым голосом, звали «наш Вергилий» за стихи, которые он периодически посылал в католические журналы и редакции местных газет. Рики думал, что они так же периодически отсылали эти стихи обратно – Элмер как-то показал ему целую папку отказов, но газеты напечатали два-три. Это были вдохновенные описания фермерского труда, что-то наподобие: «Коровы мычат и блеют ягнята, имя Господа в людях свято». Кроме того, Элмер имел восемь детей и обожал со всеми судиться.

Раз или два в год Элмер вызывал на ферму одного из компаньонов и демонстрировал ему дыру в ограде, через которую охотник или мальчишка вторгались в его владения; он высматривал их с помощью бинокля и привлекал к ответственности. Но на этот раз Сирс подозревал, что случилось что-то более серьезное: Элмер ни разу еще не требовал присутствия обоих своих юристов.

– Знаешь, Сирс, – сказал Рики, – я могу одновременно вести машину и думать. Может все же расскажешь мне, что там случилось с Элмером?

– Несколько его животных умерло, – проговорил Сирс еле слышно, словно боясь, что от громких слов машина может слететь под откос.

– Ну и зачем там мы? Мы же их не воскресим.

– Он хочет, чтобы мы посмотрели. Еще он позвонил Уолтеру Хардести.

– Так они не просто умерли?

– Кто его знает? Ты все же следи за дорогой, Рики. Я вовсе не желаю к ним присоединиться.

Рики взглянул на Сирса и только сейчас заметил, как он бледен. Под кожей ясно проступили голубоватые вены, под глазами набрякли серые мешки.

– Следи за дорогой.

– У тебя ужасный вид, Сирс.

– Не думаю, что Элмер это заметит.

– Тебе что, снился плохой сон?

– Какой ты догадливый.

– Мне тоже. Стелла хотела, чтобы я тебе рассказал.

– Зачем? У нее что, тоже плохие сны?

– Она думала, что это может помочь.

– Вот это по-женски. Говорить об этом – только расковыривать рану. Ничем это не поможет.

– Тогда мы зря пригласили сюда Дональда Вандерли.

Сирс недовольно хмыкнул.

– Прости, что я это сказал. Но я думаю, что мы должны поговорить об этом потому же, почему пригласили этого парня.

– Этому парню лет тридцать пять или сорок.

– Неважно. Я хочу рассказать тебе, что мне сегодня приснилось. Стелла сказала, что я проснулся с криком. Во всяком случае, сон был просто ужасный. Я был в пустом доме, наверху, и какая-то тварь пыталась добраться до меня. В конце концов она вошла в комнату, но оказалось, что это не какой-нибудь монстр, а ты, Льюис и Джон. И все мертвые, – глядя в зеркальце, он увидел, что лоб Сирса пересекла глубокая морщина.

– Ты видел нас троих?

Рики кивнул.

Сирс откашлялся и чуть опустил стекло. В машину ворвался холодный воздух. Сирс судорожно вздохнул.

– Так, говоришь, нас было трое?

– Да.

– Знаешь, я видел такой же сон. Только я увидел двоих. Льюиса и Джона. Тебя не было.

Рики вдруг услышал в его голосе то, что заставило его в удивлении замолчать до тех пор, пока они не подъехали к ферме. Это была зависть.

– Наш Вергилий, – сказал Сирс. Когда они достигли двухэтажного дома, перед ними предстала долговязая фигура Скэйлса, ожидающего их на крыльце. Дом напоминал о картинах Эндрю Уайста. Элмер и сам походил на портрет кисти Уайста. Уши его под поднятыми наушниками шапки отливали взволнованно-розовым. За крыльцом притаился серый «додж», на дверце которого Рики разглядел эмблему шерифа.

– Уолт уже здесь, – сказал он, и Сирс кивнул.

Они вылезли из машины и пошли к крыльцу, плотнее запахнув воротники. Скэйлс, окруженный теперь с двух сторон детьми, не двинулся с места. У него был мрачно-торжественный вид, сопутствующий его наиболее вдохновенным искам.

– Вы как раз вовремя, – заметил он. – Уолт Хардести уже десять минут как здесь.

– Ему не так далеко ехать, – сказал Сирс, придерживая шляпу на холодном ветру.

– Сирс Джеймс, последнее слово всегда за вами. Эй, дети! Ступайте в дом, а то отморозите задницы! – Мальчишки шмыгнули в дверь, а Элмер остался стоять, глядя на компаньонов и мрачно улыбаясь.

– В чем дело, Элмер? – спросил Рики, чуть притоптывая. Его ноги в элегантных черных туфлях уже начали мерзнуть.

– Сейчас увидите. Вы, правда, не совсем удачно оделись для прогулки в поле. Городские, сразу видно. Подождите, я позову Хардести.

Он скрылся в доме и скоро вновь появился вместе с шерифом.

На Уолте Хардести были теплое хлопчатобумажное пальто и стетсоновская шляпа. После замечания Элмера Рики невольно покосился на его ноги. Шериф надел тяжелые кожаные башмаки.

– Мистер Джеймс, мистер Готорн, – он кивнул и подкрутил усы, более пышные, чем у Рики.

В этом ковбойском обличье Уолт выглядел лет на пятнадцать моложе своего истинного возраста.

– Может, теперь Элмер покажет нам, что случилось?

– Покажу, – согласился фермер и, сойдя с крыльца, повел их за собой к занесенному снегом сараю.

– Пойдемте, джентльмены, вы сами все увидите.

Хардести шел рядом с Рики, а Сирс кое-как ковылял за ними с несколько обиженным видом.

– Черт, как холодно, – сказал шериф. – Похоже, зима будет долгой.

– Надеюсь, что нет, – ответил Рики. – Староват я для таких зим.

Элмер Скэйлс подвел их к ограде, отделявшей двор от пастбища, и открыл калитку.

– Теперь смотрите, Уолт. Смотрите на следы. Вот это я утром пришел и ушел, – следы были широкими, как будто Элмер бежал. – А где ваш блокнот? Разве вы не будете ничего записывать?

– Успокойтесь, Элмер. Сперва я хочу узнать, в чем проблема.

– Вы, ребята, угробите свою обувь. Ну ладно, что ж поделать. Пошли.

Хардести пошел за Элмером, похожий в своем объемистом пальто на отца, идущего за маленьким сыном. Рики обернулся к Сирсу, который недовольно оглядывал заснеженное поле.

– Мог бы предупредить, чтобы мы надели подходящую обувь. Будет доволен, когда я заработаю пневмонию и подам иск на него. Ну ладно, делать нечего, пошли.

Сирс решительно сделал шаг и тут же провалился в снег по щиколотку.

– Я не пойду, – сказал он, отряхиваясь. – Пусть приходит в контору.

– Тогда хоть я схожу, – и Рики поспешил за остальными. Уолт Хардести повернулся к нему, опять подкручивая усы, – этакий шериф с границы, перенесенный в зимний Нью-Йорк.

Рики пробирался по его следам, слыша сзади недовольное ворчание Сирса.

Элмер впереди что-то говорил и жестикулировал, подойдя к каким-то сероватым кочкам, полузанесенным снегом. Хардести дошел до одной из них, наклонился и дернул – Рики увидел, как в воздухе мелькнули четыре черных ноги.

Он поспешил туда, чувствуя, что его ноги совсем промокли. Сирс все еще плелся позади, балансируя руками, чтобы не потерять равновесия.

– Я и не знал, что вы держите овец, – сказал Хардести.

– Только четырех! – крикнул Элмер. – И теперь их нет! Кто-то их убил. Я оставил их на память. У отца их было сотни две, но сейчас у меня не хватает денег. Они нравились детям, вот и все.

Рики смотрел на мертвых животных: они лежали с остекленевшими глазами, с запорошенной снегом шерстью.

– А кто их убил? – спросил он.

– Да! Вот это вопрос! Вы здесь, вот вы мне это и скажите!

Хардести, склонившийся над телом овцы, с недоумением посмотрел на фермера.

– Вы хотите сказать, что не знаете, не умерли ли они своей смертью?

– Да знаю! Знаю! – Элмер драматически воздел руки к небу.

– Откуда?

– А отчего бы они умерли сами? И к тому же все сразу? От сердечного приступа?

К ним наконец подоспел Сирс.

– Четыре мертвых овцы, – заметил он. – Вы хотите открыть иск?

– Да, черт возьми! Я хочу, чтобы вы нашли этого негодяя и вымотали из него всю душу.

– Но кто это может быть?

– Не знаю. Но…

– Что? – насторожился Хардести.

– Я скажу вам дома, шериф. А пока осмотрите тут все и запишите.

– Тут вам нужен ветеринар, а не я, – Хардести поднял голову животного. – Ага.

– Что?

Вместо ответа Хардести перебрался к другой овце и ощупал ее горло.

– Посмотрите сами, – сказал он, поднимая голову овцы.

– О, Боже, – сказал Элмер; оба юриста молчали.

Рики смотрел на открывшуюся рану: широкий темный рот, длинный разрез на шее.

– Чистая работа, – заметил Хардести. – Ладно, Элмер. Пойдемте в дом и вы изложите ваши подозрения, – он вытер пальцы о снег.

– О Боже, – повторил Элмер. – Им перерезали горло? Всем моим овцам?

Хардести быстро осмотрел остальных овец.

– Всем.

Рики посмотрел на Сирса, потом отвернулся.

– Я ему башку оторву, кто это сделал! – завопил Элмер. – Я так и знал, что что-нибудь случится! Знал! Черт!

Хардести теперь смотрел в пустое поле.

– Вы говорите, что только подошли сюда и сразу пошли назад?

– Ага.

– А откуда вы узнали, что что-то случилось?

– Я увидел их утром из окна. Я всегда умываюсь у окна и вижу этих тварей. Понимаете? – он указал на дом: там блестело стекло в окне кухни. Они тут кормятся… кормились. Просто ходили весь день. А зимой я их запирал в сарай. Ну вот, я только выглянул и сразу увидел, что что-то не так. Я оделся и выскочил наружу. Когда понял, что случилось, сразу позвонил вам. Я хочу, чтобы вы нашли и арестовали того, кто это сделал.

– Там же нет ничьих следов, кроме ваших, – напомнил Хардести, подкручивая усы.

– Я знаю. Он их замел.

– Может быть. Но снег чистый.

О Боже она движется она же мертвая она не может.

– И еще, – сказал Рики, прерывая молчание и борясь с призрачным голосом в своем мозгу. – Здесь нет крови.

Какое-то время все четверо смотрели на овцу и на незапятнанный снег.

– Ну что, пойдемте? – с надеждой спросил Сирс.

Элмер все еще смотрел на снег. Сирс пошел назад, и остальные вскоре последовали за ним.

– Ладно, дети, а ну кыш из кухни! Идите наверх, – крикнул Скэйлс, когда они вошли в дом и скинули пальто. – Нужно поговорить без свидетелей, – он замахал руками на детей, столпившихся у двери, чтобы посмотреть на пистолет Уолта Хардести. – Сара! Митчелл! А ну наверх!

Они прошли на кухню, где увидели маленькую женщину, такую же худую, как Элмер.

– Мистер Джеймс, мистер Готорн, хотите кофе?

– Если можно, тряпку, миссис Скэйлс, – откликнулся Сирс, – а потом уж кофе.

– Тряпку…

– Вытереть туфли. Мистеру Готорну, по-моему, тоже это нужно.

Миссис Скэйлс поглядела на их туфли.

– О, Господи! Позвольте я помогу вам.

Она достала из шкафа бумажное полотенце и наклонилась с ним к ногам Сирса.

– Нет-нет, не надо, – Сирс взял у нее полотенце.

Только Рики знал, как он смущен.

– Мистер Готорн, – женщина, слегка обескураженная его холодностью, повернулась к Рики.

– Да, спасибо, – он оторвал себе кусок полотенца.

– Им перерезали горло, – сказал Элмер. – Что я тебе говорил? Какой-то ненормальный. И… – он повысил голос, – ненормальный, который может летать, потому что он не оставил следов.

– Скажи им, – сказала жена. Элмер в упор посмотрел на нее, и она заспешила к плите.

– Что сказать? – спросил Хардести. Без ковбойского) костюма он вернулся к своему истинному возрасту – Зa пятьдесят. Он стал пить еще больше, подумал Рики, глядя на вены, вздувшиеся на лбу шерифа. На самом деле, несмотря на воинственную внешность – ястребиный нос и холодные голубые глаза, – Уолт Хардести был слишком ленив, чтобы быть хорошим служителем закона. Характерно, что ему пришлось напомнить, чтобы он проверил всех овец. И Элмер был прав – ему следовало иметь с собой блокнот.

Теперь фермер встревожился не на шутку: жилы на его шее напряглись, уши покраснели еще больше.

– Черт, я ведь видел его!

Он оглядел их с приоткрытым ртом.

– Его, – повторила сзади жена в унисон.

– Эй, женщина! – Скэйлс стукнул кулаком по столу. – Давай скорее кофе и прекрати перебивать! – Он опять повернулся к ним. – Он был громадный! И глядел на меня! Жуть! – он вскинул руки. – Стоял и таращился!

– Вы его узнали? – спросил Хардести.

– Я не так хорошо его видел. А сейчас я расскажу, как все это было, – он зашагал по кухне, не в силах сдержаться, и Рики опять подумал, что «наш Вергилий» пишет стихи только потому, что боится, как бы его не сочли неспособным к этому. – Я был здесь ночью, поздно. Не мог уснуть.

– Не мог, – эхом повторила его жена.

Сверху донеслись звуки ударов и визг.

– Эй, погоди с кофеи утихомирь их там! – велел Скэйлс. Он подождал, пока она вышла. Вскоре к какофонии наверху присоединился еще один голос, потом все смолкло.

– Ну вот, я был здесь, листал каталоги сельхозмашин. Потом услышал какой-то звук возле сарая. Вор! Черт побери! Я выглянул в окно, там шел снег. А потом увидел его. Между сараем и домом.

– И как он выглядел? – спросил Хардести, по-прежнему ничего не записывая.

– Не знаю! Было слишком темно! – теперь его голос из альта перешел в сопрано. – Только видел, как он там стоит!

А чем освещен ваш двор? – спросил Сирс.

Мистер Законник, вы думаете, что я недоплачиваю за электричество? Ничем не освещен, но я видел его и знаю, что он очень большой.

– А откуда вы это узнали? – спросил шериф. Миссис Скэйлс спустилась по лестнице – топ-топ-топ. Наверху кто-то из детей засвистел, прервавшись, когда мать заметила шаги.

– Потому что видел его глаза! Он стоял там и пялился на меня. Глаза в шести футах от земли.

– Только глаза? – недоверчиво переспросил Хардести. – Они что, светились в темноте?

– Именно так.

Рики посмотрел на Элмера, во взгляде которого читалось какое-то удовлетворение, потом на Сирса. Сирс так же, как и он, пытался сохранить спокойствие. И он тоже.

– Теперь я жду, что вы найдете его, Уолт, а вы, законники, должны упечь его к черту. Извини, дорогая, – жена его вернулась к плите, кивнув ему в знак прощения.

– А вы видели что-нибудь ночью, миссис Скэйлс? – задал Хардести следующий вопрос.

Рики увидел, как напрягся Сирс, и знал, что он сам выглядит так же.

– Я видела только испуганного мужа.

Элмер кашлянул, его кадык ходил вверх-вниз.

– Ну что ж, – подытожил Сирс, – похоже, мы узнали все, что можно. Теперь прошу извинить нас, мы с мистером Готорном должны вернуться в город.

– Сперва выпейте кофе, мистер Джеймс, – сказала миссис Скэйлс, ставя перед ним пластмассовую чашку. – Чтобы упечь этого монстра, вам понадобятся силы.

Уолт Хардести хмыкнул.

Сирс заставил себя улыбнуться.

Снаружи Хардести, вновь облачившийся в свой техасский наряд, обратился к Сирсу через приоткрытое окно машины:

– Вы в город? Не можете подождать?

– Что-нибудь важное?

– Может, да, может, нет. Все равно нужно поговорить.

– Ладно. Мы зайдем к вам в офис.

– Я предпочел бы говорить без свидетелей.

Рики сидел, держась за руль, и смотрел на Хардести, но в голове его крутилась только одна мысль:

«Это началось. Началось, и мы даже не знаем, что это».

– Что вы об этом думаете, Уолт? – спросил Сирс.

– Думаю, что нам нужно найти где-нибудь тихое место и поговорить. Вы знаете заведение Хэмфри на Седьмой миле?

– Похоже, да.

– Там, в задней комнате, я обычно встречаюсь с людьми наедине. Что, если нам поехать туда?

– Я не против, – Сирс даже не спросил согласия Рики.

Они поехали вслед за Хардести к городу, чуть быстрее, чем раньше. Оба молчали, да и о чем было говорить? В конце концов Сирс отыскал нейтральную тему.

– Хардести – некомпетентный болван. «Наедине»! Он там встречается наедине с бутылкой «Джим Бим».

– Зато теперь понятно, что он делает днем, – Рики свернул на Седьмую милю. Справа, ярдах в двухстах, виднелась таверна – серое приземистое здание со множеством углов.

– Конечно. Лакает там бесплатный виски.

– Как ты думаешь, о чем он собирается говорить?

– Скоро узнаем. Приехали.

Хардести уже стоял возле машины посреди пустой, довольно обширной стоянки. На фасаде заведения Хэмфри светились два больших окна: в одном неоном высвечивалось имя хозяина, в другом вспыхивала и гасла надпись «Утика-клуб». Рики подрулил поближе, и компаньоны вылезли на холод.

– Пойдемте, – сказал Хардести с наигранным радушием. Они поднялись за ним по бетонным ступенькам и оказались внутри таверны.

У стойки восседал Омар Норрис, один из немногих городских алкоголиков, воззрившийся на них в изумлении. Между столиков лавировал сам толстый Хэмфри Стэлледж, вытряхивая пепельницы в ведерко.

– Уолт! – воскликнул он и кивнул Рики с Сирсом. Внутри таверны Хардести изменился: он как-то уменьшился и его отношение к юристам стало более уважительным.

– Ба, мистер Готорн! – пригляделся Хэмфри. – Рад вас видеть! – он ухмыльнулся: Рики знал, что Стелла иногда захаживала сюда.

– Сзади все в порядке? – спросил Хардести.

– Конечно. Ждет вас, – Хэмфри указал на дверцу за стойкой, помеченную «Служебное помещение».

Они трое прошли туда под удивленным взглядом Омара Норриса.

– Вы сегодня в хорошем обществе, Уолт, – сказал им вслед Хэмфри, и Сирс издал недовольный горловой звук. Впрочем, Хардести этого не заметил.

– Прошу вас, джентльмены.

В полутемной комнате он снова приободрился.

– Может, хотите выпить чего-нибудь?

Они оба покачали головами.

– А мне хочется промочить горло, – Хардести скорчил гримасу и вышел обратно в бар.

Компаньоны в молчании оглядели комнату. В центре стоял стол, о который, судя по всему, гасили сигареты несколько поколений; вокруг расположились шесть облезлых стульев. Рики нашел выключатель и повернул его. Даже при свете углы комнаты оставались темными; пахло дымом и прокисшим пивом.

– Зачем мы сюда явились? – спросил Рики.

Сирс уселся на один из стульев, вздохнул и снял шляпу.

– Ничего, Рики. Считай, что это экскурсия.

– Сирс, мы должны поговорить о том, что случилось у Элмера.

– Не здесь.

– Я согласен.

– Подожди.

Они услышали, как скрипнула дверь. Вошел Хардести с бокалом пива в одной руке и полупустой бутылкой в другой. Он заметно покраснел, как будто от холодного ветра.

– Пиво лучше всего спасает от жажды, – сообщил он, но за пивным камуфляжем в его дыхании ощущался стойкий аромат виски. Рики подсчитал, что шериф принял порцию виски и полбутылки пива за три минуты. – Вы здесь раньше не были?

– Нет, – сказал Сирс.

– Это хорошее место. Здесь можно беседовать наедине. А то увидят вместе шерифа и двух главных городских юристов и будут болтать.

– Омар Норрис уже видел.

– Этот ничего не вспомнит, – Хардести грузно опустился на стул, шлепнув свой «стетсон» поверх шляпы Сирса. Тот осторожно пододвинул шляпу к себе, пока шериф наливал пива в бокал.

– Я хочу повторить вопрос моего компаньона: зачем мы здесь?

– Мистер Джеймс, я хочу вам что-то сказать. Мы никогда не найдем, кто или что убило овец Элмера, – он сделал большой глоток.

– Нет? – наконец-то у Сирса пробудился интерес.

– Нет. Это случается не в первый раз.

– Разве? – Рики присел. – Неужели в Милберне были еще такие случаи?

– Не здесь. В других частях страны. Вы помните, я ездил на полицейский съезд в Канзас-Сити. Хорошая была поездка, – Рики помнил это, поскольку после возвращения шериф отчитывался перед десятком организаций, оплативших его командировку, а в одной из них состоял Рики (это был местный Ротари-клуб). Шериф выступал там с докладом о «современных средствах защиты порядка в малых городах Америки».

– Так вот, – продолжал Хардести, сжимая бутылку одной рукой, как пирожок, – как-то в отеле я говорил с целой кучей шерифов – из Канзаса, из Миссури, из Миннесоты и из других мест. Они рассказывали о разных нераскрытых преступлениях, и в том числе о таких вещах, какие мы сегодня видели. Мертвые животные в поле, чистые разрезы, как будто их оперировал хирург, и никакой крови. «Обескровливание» – вот как это называется. В конце 60-х в долине Огайо было несколько таких случаев. Лошади, коровы, собаки, но овец не было. Тут мы первые. В Канзас-Сити такое случилось всего за год до конференции, под Рождество.

– Чушь какая-то, – сказал Сирс.

– Извините, мистер Джеймс. Это не чушь. Можете прочитать об этом в «Канзас-Сити Тайме» за декабрь 3 года. Несколько мертвых коров, без всяких следов, без крови и на свежем снегу, как у нас, – он посмотрел на Рики и отхлебнул пива.

– И никого не арестовали? – спросил Рики.

– Нет. Во всех случаях никого не нашли.

Словно что-то плохое пришло в город, отметилось и ушло опять.

Что? – воскликнул Сирс. – Вампиры?

Демоны?

– Я этого не говорил. Черт, я не верю в вампиров, как и в того монстра в шотландском озере. Но никаких других объяснений нет. Я уверен, что мы никого не найдем. Не знаю, как сказать об этом Элмеру.

– Это все, что вы собираетесь делать?

– Ну я могу послать человека опросить народ на соседних фермах, но не думаю, что это что-то даст.

– И вы привели нас сюда, чтобы это сказать?

– Получается, что так.

– Пошли, Рики, – Сирс отодвинул стул и взял шляпу.

– А я думал, что два главных городских юриста могут мне что-нибудь сказать.

– Я могу, но сомневаюсь, что вы меня послушаете.

– Не так сурово, мистер Джеймс. В конечном счете, мы ведь на одной стороне.

– И что мы должны вам сказать? – вмешался Рики.

– Что вы знаете обо всем этом. Я ведь заметил, как вы застыли, когда Элмер рассказывал. Вы видели или слышали что-то, о чем не хотели говорить при нем. Но, может быть, вы скажете об этом вашему шерифу?

Сирс встают. – Я видел четырех мертвых овец. Я ничего не знаю.

Это все, Уолт. Рики, поехали, нас ждут дела.

– А он прав, – они свернули на Уит-роу. Справа над ними нависла серая громада св. Михаила; фигуры святых над входом надели шапки и плащи из свежего снега.

– Насчет чего? – спросил Сирс.

– Насчет того, что видел Элмер.

– Ну уж если это ясно Уолту Хардести, то ясно и любому дураку.

– Так ты видел что-нибудь?

– Видел, только не наяву. Это была галлюцинация. Похоже, я устал и еще та история подействовала.

Рики осторожно подогнал машину к фасаду их офиса.

Сирс взялся за ручку, но не двигался; Рики показалось, что он уже жалеет о том, что сказал.

– Похоже, ты видел то же самое, что наш Вергилий?

– Да, видел. Вернее, чувствовал, но я знаю, что это было, – он кашлянул. – Я видел Фенни Бэйта.

– Того мальчика из твоей истории?

– Да, которого я убил… дал убить.

Сирс уронил руку на сиденье. Наконец-то он смог говорить.

– Я не был уверен, что… – Рики прервался, зная, что нарушает неписаное правило Клуба Чепухи.

– Что это подлинная история? Нет, Рики, она подлинная. Фенни Бэйт жил, а потом умер.

Рики вспомнил освещенное окошко библиотеки Сирса.

– Ты видел его из окна?

Сирс покачал головой.

– Я поднимался наверх. Было уже поздно, около двух ночи. Я вымыл посуду и уснул прямо в кресле. Плохо себя чувствовал. Мне стало бы еще хуже, если бы я знал, что Элмер Скэйлс разбудит меня в семь утра. Ну так вот, я выключил свет в библиотеке и пошел наверх. И он был там, сидел на лестнице. Было похоже, что он спал. Он был одет в те же лохмотья, в которых я его помнил, и босой.

– Что ты сделал?

– Я слишком испугался, чтобы что-то делать. Я ведь уже не двадцатилетний здоровяк, Рики. Я просто стоял там, не в силах пошевелиться. Потом взялся за перила, чтобы не упасть, и тут он проснулся, – Сирс сжал руки так, что побелели пальцы. – У него не было глаз. Только дыры.

И то, что осталось от его лица… улыбалось. Господи, Рики. Он хотел играть.

– Что?

– Я тогда так подумал. У меня в голове все спуталось. Когда он – эта галлюцинация – встал, я сбежал вниз и заперся в библиотеке. Я так и уснул там, на диване. У меня было чувство, что он ушел, но я не мог заставить себя подойти к лестнице. Потом я заснул и увидел сон, про который уже говорил. Утром я понял, конечно, что случилось. Это было видение, и я не думаю, что оно входит в компетенцию Уолта Хардести.

– О, Боже, Сирс!

– Забудь об этом, Рики. Просто забудь. По крайней мере, пока не приедет молодой Вандерли.

О Боже она движется она же мертвая она не может, – снова пронеслось у него в мозгу, и он оторвал взгляд от панели управления и посмотрел прямо в бледное лицо компаньона.

– Хватит, – сказал Сирс. – С меня хватит.…

Сперва ее ноги…

– Сирс.

– Я не могу, Рики, – Сирс полез к выходу.

Рики вышел со своей стороны и посмотрел на Сирса, высокого представительного старика в черном, и на миг увидел на его лице восковые черты из своего сна. Да и знакомые здания вокруг казались такими же призрачными, будто весь город тоже умер.

– Но я скажу тебе одну вещь, – проговорил Сирс. – Я очень хочу, чтобы Эдвард был жив. Я часто хочу этого.

– Я тоже, – прошептал Рики, но Сирс уже пошел наверх по ступенькам. Холодный ветер обжег Рики лицо, и он поспешил следом.