Текст книги "След исполина"

Автор книги: Питер Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Внутри было пыльно, темно и мрачно – но никаких колдовских сил.

Орин медленно двинулся по главной галерее; звуки его шагов отдавались эхом. Остальные проследовали за ним. Здесь также было много трупов, но дворец, выстроенный из мрамора и золота, стоял брошенный, никем не тронутый – безмолвный и мрачный, как могила. Орин прошел под высокой аркой, а затем спустился по коридору, который вдоль стен которого располагались гигантские колонны, украшенными резными картинами и узорами. Он миновал открытые вестибюли, залы для аудиенций, и наконец достиг тронного зала.

Именно в этом зале он вершил правосудие, объявлял войны, встречался с иноземными послами. Этот зал был сердцем города, сердцем его существа – его людей, его королевства, его армии.

А теперь он был разрушен. Его трон был раздроблен на куски – каменные обломки и щепки дерева усыпали помост и выложенный плитками пол. Тяжелые столы и стулья его советников также были разбиты в щепки и разбросаны по всему залу. Колонны были испещрены трещинами и надрезами – то ли следами драки, то ли результатами колдовства; у одной из колонн полностью была снесена верхняя часть.

И везде лежали мертвые тела воинов в доспехах, которые пали во время боя и так и остались здесь – серые, размякшие, источающие ужасный запах, с гниющей плотью, по которой ползали черви. Гобелены и портреты были сорваны со стен и сожжены. Медные светильники и посуда – все это также было сломано или исковеркано. В центре зала на полу чернел огромный круг – как будто здесь сожгли что-то круглое. А может быть, что-то просачивалось сквозь пол – что-то магическое, нематериальное. Может быть, здесь Усхор держал со своими монстрами военный совет или пытал кого-то из жителей Сафада, или же превратил тронный зал в загон для адских тварей…

Орин молча подошел к обломкам трона. Он крепко сжал рукоять меча, мускулы его напряглись, а на лбу и на шее выступили жилы. Остальные за его спиной стояли, затаив дыхание.

Орин встал у основания пьедестала, с волнением глядя на обломки. Пот заливал его лицо. У его ног на полу лежало потускневшее бронзовое блюдо. Орин с яростью пнул его ногой. Блюдо с глухим звоном покатилось по полу, клацая и противно дребезжа.

– Где он?

Голос его был не громче шепота, но в большом зале прозвучал как удар грома.

– Куда он исчез?

Орин глубоко вздохнул, повернулся и посмотрел на Боларда и остальных. Меч под его рукой дрожал, словно от желания найти и пронзить сердце Усхора.

Тайс прижалась к Иллесу, напуганная вулканическим гневом барона, и тем, что он мог бы навлечь на себя гнев самой преисподней.

– Куда он исчез, Болард? Где Усхор?!

И это имя эхом отозвалось в зале. Болард покачал головой, закованной в шлем.

С яростным криком Орин развернулся и взмахнул мечом. Дубовое кресло, крепкое, тяжелое, отлетело в сторону под натиском этого порыва…

– Где ты, где ты, мерзавец!..

Потом он взял себя в руки. Благодаря железной воле, Орин умел управлять собой и в гневе.

– Орать, бушевать, злиться… – тяжело дыша проговорил он, – в этом нет ничего хорошего. Что же я еще мог ожидать? Разве мы не думали, что Усхор оставит Сафад в руинах?

Успокоившись, Орин подошел к своей свите и посмотрел на Боларда.

– Ты ошибся – его здесь нет. Он исчез. Он нашел то, что искал?

Не знаю.

– Ты знаешь его лучше, чем кто-либо.

– Сейчас это не имеет значения. Но вы можете быть уверены, что он не успокоится.

– Нет. Нет. – Орин поглядел вокруг себя, как затравленный зверь, дрожа от желания расправиться с врагом, готовый на клочки разодрать того, кто признает себя виновным во всех его мучениях. – Нет, его здесь нет. Мой меч обязательно бы учуял его.

– Ничем не могу помочь, – сказал Болард.

В ответ на это замечание в глазах Орина вновь вспыхнула ярость; но он вовремя овладел собой, и что-то заворчал, оглядывая тронный зал.

– Найдите его, – объявил Орин. – Опросите каждого, кто остался в живых, осмотрите каждое здание. Я уверен, что хоть кто-нибудь видел его. Но куда же он мог пропасть, Дестан? – Он снова взглянул на Боларда. – Вернулся в свою крепость?

Тот пожал плечами.

А не мог ли Болард нарочно разыгрывать из себя дурачка, подумал Конан. Почему-то он был уверен, что тот знает гораздо больше, чем говорит. Он испытывал все возрастающее раздражение; спорами и разглагольствованиями все равно ничего не добиться.

Северянин незаметно выскользнул из тронного зала, в то время как Орин, несколько успокоившись, решал, что необходимо сделать в первую очередь.

Киммериец прошел по коридору и оказался у дворцовой галереи. Все солдаты разбрелись кто куда – наемники, конечно, рыскали по городу в поисках наживы, а солдаты регулярной армии следили за тем, чтобы они не очень усердствовали. Казалось, ситуация неуловимым образом изменилась, и это Конану очень не нравилось.

Он посмотрела вниз, на Сафад. Никогда прежде он не видел такого. Казалось, будто стены и дома – всего лишь миражи, созданные посреди кофийских полей – без людей, без толп – лишенный души.

Вдалеке послышались голоса наемников – люди ехали верхом и что-то пронзительно кричали. На площади было тихо и безмолвно – ни одного признака жизни, лишь мертвые тела. Ветер колыхал оконные ставни и они глухо стучали. По переулку неуверенно шла дворняжка – Конан увидела ее длинную тень, упавшую на мостовую…

Но… это не собака!

Конан напряженно наблюдала за тенью – та завернула за угол. Затем из-за угла появился серая фигура и, прижимаясь к стене, миновала северянина.

Конан шагнул вперед.

Человек был небольшого роста – судя по всему, мужчина. На нем была серая поношенная накидка, такие обычно носили жрецы, отшельники и колдуны. Он мало смотрел по сторонам и все-таки двигался крадучись, словно пытался убежать, словно чего-то боялся.

Конан сбежал по ступеням дворцовой лестницы.

– Эй, постой!

Человек продолжал красться, не обращая внимания на его крик, а может, не слыша. Конан пересек двор. Человек миновал здание и направился к следующему переулку.

– Стой!

Человек в сером скрылся в переулке, и его тень последовала за ним.

Конан вынул меч и перешел на бег. Он добежал до переулка, заглянул за угол и увидел силуэт человека на фоне прямоугольника света у другого конца переулка.

– Стой! Да ты глухой или просто трус? – И киммериец направился к нему, осторожно, держа меч наизготовку.

Человек в сером повернул к Конану лицо. Он смотрел на него из темноты переулка и ждал; глаза его сверкали желтым.

– Кто ты? – спросил его Конан.

В ответ человек уставился на него глазами, сверкающими точно угли.

– Мое имя Сундар. Я вендиец.

– Что ты здесь делаешь?

Человек не ответил, просто тихо стоял, спрятав руки в рукава своей серой накидки.

Вендиец словно излучал какое-то неприятное сияние, и киммерийцу казалось, что он смотрел с видом молчаливого, но враждебного неповиновения – словно за бесстрастным лицом притаился непонятная угроза.

Конан шагнул к человеку и грубо приказал:

– Следуй за мной, Сундар.

– Могу я узнать, почему? – почти без интонаций спросил тот.

– Потому что у меня в руках меч!

– А! – его слова как будто позабавили Сундара. Тем не менее он кивнул и пошел вперед.

Конан дал ему пройти и направился следом, велев ему свернуть с переулка и идти к дворцовой лестнице. Человек шел медленно, короткими, как у кошки, шажками; он молчал, и казалось, вовсе не беспокоился из-за присутствия Конана, но двигался точно так же, как в тот момент, когда киммериец впервые увидел его.

– Теперь наверх, – велел Конан, указывая на ступени, ведущие к галерее.

Сундар медленно произнес:

– Так значит, барон Орин вернулся?

– Да, ты должен был видеть его воинов. И что с того?

Пока они не достигли галереи, Сундар не произнес ни слова. Затем он повернулся к Конану.

– Боишься меня, северянин?

– Я не боюсь никого и ничего – но я не доверяю тебе. Одно неосторожное движение – и я разрублю тебя на куски.

Сундар слабо улыбнулся.

– Мы не делаем неосторожных движений. Они пересекли галерею; Конан по-прежнему напряженно сжимал рукоять меча. Спокойная уверенность этого человека действовала ему на нервы; тот вел себя так, словно шел по собственной воле, а не в качестве пленника.

– Теперь туда, – приказал Конан.

Они вошли внутрь, и Сундар направился по коридору, северянин, не вкладывая меч в ножны, провел его в тронный зал. У входа вендиец откинул капюшон, и Конан увидел, что у него налысо выбрита голова.

Пока Конан отсутствовал, Орин и его помощники заняли два стола и несколько кресел. Все они сидели, уперев локти о стол и положив подбородки на кулаки, и беседовали, спорили. И только когда Сундар проскользнул в зал, они подняли глаза и замолкли.

– Что это? – спросил Орин, вставая и направляясь к вошедшим. – Где ты его нашел?

Болард тоже поднялся с места, а за ним и остальные.

– Я увидел, как он крадется через площадь. И мне это не очень понравилось.

– Проходи, – скомандовал Орин. – По виду ты похож на вендийца. Как твое имя?

– Меня зовут Сундар! – И он поклонился, выказывая несколько насмешливое уважение к вопрошавшему. – Верно, я вендиец.

Орин внимательно оглядел его, а затем бросил взгляд на Конана, который стоял за спиной Сундара, держа в руке обнаженный меч.

– И что ты здесь делаешь?

– Я вошел в город, когда исчезла твоя армия, барон, – ответил вендиец.

– Зачем? – резкий голос Орина прозвучал угрожающе. – Ты из войска Усхора?

– Из войска Усхора? – загадочно улыбнулся Сундар. – Нет, Усхор – наш смертельный враг.

– Ваш? – Орин приблизился к Сундару, не отрывая взгляда от его глаз. Болард также подошел ближе.

– Я не один в нашем ордене. Усхор – наш враг, он ввязался в события, о важности которых даже не подозревал. Вот почему меня послали за ним.

– А где же твои товарищи?

Сундар промолчал, буравя своим взглядом Орина.

– Куда делся Усхор? Говори!

Но вендиец по-прежнему молчал.

– Ты скажешь мне то, что я хочу знать, – пригрозил барон, – или я найду способ заставить тебя говорить!

Сундар покачал головой.

– Будете пытать меня? Это не приличествует человеку, который славится своей справедливостью и снисходительностью.

– Усхор разрушил мой город и убил моих людей, – суровым тоном произнес Орин. – И если ты хоть что-нибудь знаешь об этом, то расскажешь мне сейчас же.

Но Сундар молчал. Он просто стоял – перед Орином и Болардом, пряча руки в рукавах, с выражением кроткого неповиновения на лице.

Низким стальным голосом Болард проскрежетал:

– Нужно подвергнуть его пытке, Орин. Он должен знать хоть что-нибудь.

Конан обратил внимание на тон, каким Болард произнес свои слова – в нем звучали нотки явного беспокойства. Может, он боится Сундара? Северянин доверял Боларду не больше, чем этому человеку в серой накидке…

Неожиданно снаружи донеслись шум и беспокойные крики. Орин повернулся к Иллесу.

– Что там такое творится?

В зал вбежал один из воинов барона.

– Мой господин! – закричал он. – Это наемники – они подняли мечи на наших солдат!

– Что?

– Точно, – подтвердил Иллес, который подбежал к окну и выглянул наружу. – Они подняли мятеж.

Орин быстрыми шагами подошел к окну и с силой ухватился рукой за подоконник. На площади и всюду, куда простирался взгляд, шли бои между вооруженными отрядами Сафада и конными наемниками. Лошадей пускали галопом, толпы наскакивали друг на друга, и всюду слышалось лязганье металла о металл. Крики раненых солдат постепенно переросли в тревожный, несмолкаемый гул.

Орин яростно выругался и вышел из тронного зала, призвав своих помощников следовать за ним. Тайс подбежала к Иллесу, и они стали смотреть наружу; остальные также прилипли к окнам. Варган, поглядев на происходящее, крепко выругался, обнажил два своих меча, и побежал вслед за Орином.

Конан не спускал глаз с Сундара. Вендиец, по-прежнему оставаясь спокойным, в свою очередь, смотрел на северянина, и в глазах его явно читалось насмешливое удивление. Затем он подошел к одному из столов и налил себе вина. Конан пристально наблюдал за вендийцем, и одновременно раздумывал, что ему делать – продолжать следить за этим типом или присоединиться к солдатам и вступить в бой с наемниками. Он бросил короткий взгляд в окно, а затем снова повернулся к столу. Сундар исчез.

Конан выругался и быстрыми шагами пересек тронный зал. Вендиец не мог покинуть комнату всего за какое-то мгновение… Нет, напомнил себе он – ни один обычный человек не смог бы покинуть комнату за это время; Сундар же сумел. Здесь явно какое-то колдовство. Конан выбежал из тронной залы, бросился по коридору сначала в одну сторону, потом в другую, но вендийца нигде не было.

Повинуясь какому-то толчку, он прошел по коридору направо, миновал еще одну комнату и вестибюль, расположенные в глубине дворца. Здесь звуки битвы были почти не слышны. В конце коридор раздваивался на два новых – один вел к восточному крылу двора, другой – к западному.

Конану показалось, что в конце западного коридора метнулась тень. Конан посмотрел в другую сторону, но решил послушаться инстинкта. Вышагивая по выложенному мрамором полу и бряцая кольчугой, Конан понимал, что с каждым шагом ему все труднее скрыть свое присутствие.

Он завернул за угол и увидел Сундара, который спокойно шел – хотя, очевидно, должен был лететь – в дальнем конце коридора. Конан велел ему остановиться. Но как и там, во дворе, вендиец снова не обратил на него никакого внимания. Конан, разъяренный, бросился в погоню.

Он настиг вендийца в тот момент, когда тот открывал тяжелую дверь, расположенную в конце короткого бокового коридора.

– Куда ты направляешься, Сундар?

– Это не твое дело.

– Ты пойдешь обратно вместе со мной!

– Мы так не думаем.

– Разрази тебя гром! – воскликнул Конан, хватая вендийца за руку.

Тот остановился, плавно развернулся и, хотя Конан держал его крепко, он мгновенно и без усилий освободил свою руку.

– Кто это – вы и что вы здесь делаете? – спросил Конан, чувствуя, что его терпение лопается. – Говори, вендиец, или… – Он поднял меч и уперся им в горло Сундара.

– Очень хорошо, – проговорил вендиец, по-прежнему не выказывая ни малейших признаков беспокойства. – Я скажу тебе – хотя, по правде говоря, это вовсе не твое дело, Конан.

Разве он говорил ему свое имя? Или он подслушал разговоры в тронном зале?

– Мы здесь затем, чтобы помешать Усхору, – произнес Сундар спокойным, бесстрастным голосом. – А теперь дай мне пройти.

– Так Усхор здесь? Но Сундар не ответил.

Конан ткнул кончиком меча в его шею, оцарапав его; глаза вендийца сверкнули желтым огнем. Затем он взмахнул рукой, отводя от себя меч, – странная дрожь пробежал по лезвию и рукояти и достигла руки киммерийца.

Конан смотрел на него, нервы его были натянуты точно струны…

Внезапно снаружи донесся грохот, явно не имевший отношение к бою. Конан бросил быстрый взгляд на окно рядом с лестницей, выходившее на запад; грохот раздался снова – точно такой же они слышали, когда приближались к Сафаду.

Сундар как будто не обратил на него внимания; лишь тень беспокойства промелькнул на его бесстрастном лице.

– Если хочешь, то пойдем со мной, – сказал он, – но я не в ответе за все, что может случиться.

Конан уловил в его голосе еле заметную угрозу. Он кивнул вендийцу.

– Веди. Но я предупреждаю, что…

– Не надо предупреждать, северянин. Дело это очень важное.

Они проследовали вверх по лестнице – Конан, точно тень, шел почти вплотную к Сундару. Снаружи продолжал греметь гром; но в этом коридоре было тихо и влажно, как в подземелье. Наверху Сундар открыл железную дверь, и за ней обнаружился новая лестница.

– Куда ты идешь? – спросил Конан.

– Свое главное колдовство Усхор творит в западной башне.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

Он открыл позолоченную дверь, в которую упирался второй пролет. За ней оказался тесная комнатка; здесь были книжные полки, стол и целая куча предметов для занятий магией – подставки для курений, жертвенники, призмы, пергаменты и старые книги. Пол, стены и потолок были украшены самыми резными узорами – невероятными, таинственными, которые могли бы свести с ума любого, кто бы на них взглянул.

В первый момент Конану подумалось, что это ловушка. Комната имел искаженные формы и очевидно, была нарочно так выстроена. Пол шел косо, с наклоном в один из углов, потолок странным образом изгибался в другом направлении. Стены тоже имели наклон. Вся геометрия комнаты была нарушена. Каким-то образом Конан чувствовал, что эти стены могут удерживать людей… вещи… силы… с такой же легкостью, с какой ребенок сажает навозного жука в кувшин из-под вина.

Сундар подошел к столу, на котором лежали открытый пергамент и несколько свернутых в трубочку бумаг, большой хрустальный шар и чаша для курений, наполненная пеплом.

– Усхор уходил в спешке, – объявил вендиец, внимательно изучая пергамент.

– Когда?

– Вчера вечером.

– Почему он ушел, Сундар?

Вендиец пропусти его вопрос мимо ушей и погрузился в изучение пергамента. Бумага была покрыта рунами, относящимися к древнему, уже не существующему языку; и все же Сундар как будто без труда разбирался в них. Конану показалось, что по мере того, как он погружался в текст, его лицо постепенно бледнело. Он читал, водя по иероглифам костлявым, чуть дрожащим пальцем.

Конан подошел к вендийцу и нагнулся, глядя через его плечо на странный документ.

– Почему он ушел, Сундар? – повторил он. – Он нашел то, что за чем явился?

– Нет.

Рассерженный его равнодушием, он уже была готов выругаться – но тут вдруг вендиец зашипел и быстро поднял вверх палец, словно обжегся. Конан увидела, что его широко открытые глаза полны страха.

– Сундар… о чем там говорится?

– Усхор в спешке оставил город, потому что…

– О чем говорит пергамент?

Сундар выпрямился и отвел взгляд от листа. Затем посмотрел на киммерийца, и в глазах его явно читался угроза. Где-то вдалеке снова бухнуло; но на этот раз Конану показалось, что грохот доносится вовсе не с неба.

Дверь комнаты захлопнулась. Конан посмотрел на дверь – не закрылась же она сама? Затем перевел взгляд на Сундара. В его желтых глазах по-прежнему светился недобрый огонек.

Конан почувствовал, как по спине у него пробегает неприятный холодок. Он крепче сжал рукоять меча, готовый обрушиться на вендийца, если почувствует хоть малейшую угрозу…

– Мы скажем тебе, почему мы здесь. Мы поклоняемся божеству, которое намного древнее любого из богов этой эпохи. Мы поклоняемся Энкату и относимся к секте, которая предана Ему; мы те, чей долг – защитить Его от богохульства.

И снова раздался гром – низкий, резонирующий, теперь уже где-то совсем близко. Или это содрогнулись стены высокой башни? Конан с тревогой наблюдал за Сундаром и думал, не заговаривает ли тот ему зубы, чтобы затем неожиданно напасть?

– Усхора нет в живых, – продолжал Сундар, сверкая глазами, которые отбрасывали неприятный желтый свет на лоб и щеки. – Но он и не мертв. Усхор покинул этот мир много тысяч лет назад. Хотя он был рожден смертным, он сумел стать легендарным колдуном, настолько могущественным, что, казалось, никто и ничто не сможет встать у него на пути. Но его убили, уничтожили магией его враги. Много веков он пролежал в могиле, его волшебство было уничтожено, и, если бы не ошибка, допущенная одним из членов нашего ордена, он по-прежнему был бы мертв.

Конан слушал Сундара, продолжая внимательно наблюдать за ним. И с каждым мигом в душе его росла уверенность, что вендиец никогда бы не рассказал ему это, если бы не вознамерился убить его. С другой стороны, колдун говорил так холодно и бесстрастно, что можно было подумать, он излагает эту историю самому себе, как будто для того, чтобы напомнить о долге, который на него возложен.

– Не так давно один волшебник нашего ордена совершил обряд темной магии, в котором сам мало что понимал. За свою дерзость он был проклят и предан забвению. Хотя мы и пытались усмирить вышедшие на свободу силы, мы не преуспели до конца – благодаря потокам и вихрям, управляющим всеми колдовскими силами, Усхор пробудился и выполз на этот свет. И мы в ответе за то, чтобы он снова был уничтожен.

Конан покрылся холодным потом. Он из всех сил старался не поддаваться страху, который внушал ему вендиец. Но под влиянием, которое оказывали и эта странная комната сумасшедшей планировки, и запертая дверь, и непонятный грохот, раздающийся за стенами башни, Конан испытывал жуткую смесь чувств – неуверенность, страх и ощущение нависшей угрозы.

– Но как ты собираешься убить Усхора? – спросил киммериец.

Сундар поднял вверх правую руку; рукав сполз вниз и на среднем пальце обнаружилось кольцо. Это было очень странное кольцо – крупное, выплавленное из какого-то золотистого металла, который сверкал намного ярче, чем золото. Кольцо украшали мелкие драгоценные камни – они искрились и, отражая свет, вспыхивали ярким блеском – таким переливчатым, неприятным, что у Конана чуть не закружился голова. Он понял, что это было кольцо силы – орудие волшебства.

– Это Кольцо Энкату, – объяснил Сундар. – Оно было спрятано здесь, в этом городе, много веков назад – ведь Сафад город намного более древний, чем подозревали хайборийские правители. В действительности Сафад – кхарийское название, и основан он был еще до падения Ахерона. И поэтому именно здесь было заложено первое святилище Энкату… Сегодня мы – те, кто поклоняется Энкату, не имея ни храмов, ни го-ролов, ни домов; мы путешествуем по всему миру и служим божеству где угодно – в руинах, на нолях сражений, в пещерах и на кладбищах. Следы нашего поклонения спрятаны во многих местах, известных только посвященным. Усхор узнал, что Кольцо было здесь, в Сафаде; поэтому он и захватил город. И поэтому мы пришли сюда – чтобы вырвать Кольцо из его рук.

Конан огляделся вокруг себя, посмотрел на запертую дверь и кривые углы комнаты. Ни одного окна. Сквозь каменные стены доносился все более мощный грохот.

– А где Усхор сейчас? – спросил он. – Он все еще в Сафаде?

Сундар взглянул на лист пергамента.

– Нет, здесь его нет – без сомнения, он скрылся в своей крепости. Он не смог найти Кольцо, и теперь затеял новое колдовство, которым встретит армию Орина. Его магия не может причинить нам вред, поскольку теперь Кольцо у нас. Цель нашей жизни – уничтожить Усхора…

Внезапно где-то совсем рядом раздался ужасный грохот. Сундар глухо засмеялся и взмахнул рукой с кольцом – так, словно это было не украшение, а оружие.

– Они идут! – пропел вендиец, и его глаза снова загорелись желтым. – Они идут – во главе с Усхором. Но они не смогут навредить мне!

Конан почувствовал, как стучит его сердце; он нахмурился и угрожающе поднял меч. – Кто это – они? Сундар хихикнул.

Конан посмотрел на вендийца. У того был злорадствующий вид, Конану нестерпимо захотелось прикончить колдуна. Снаружи в очередной раз прогрохотало, прогремел молния; башня задрожала, и из стен начали выпадать камни.

– Усхор устроил западню! – закричал Сундар. – Орин и все его воины обречены! Ты тоже умрешь – здесь!

Он взмахнул рукой. Кольцо зловеще сверкнуло…

Конан прыгнул, взмахнув мечом; Сундар ловко увернулся, не переставая хохотать. В тот же миг комната сотряслась от жуткого грохота; все закачалось у Конана перед глазами, и мощная волна сбила его с ног.

На какой-то миг Конан подумал, что это результат колдовских действий Сундара. Затем на него полетели пыль и камни, и он почувствовал, что куда-то скользит. Он прижался к полу, вокруг сыпались камни и с треском разлетались на осколки; неожиданно налетевший смерч оторвал его от пола. Конан с трудом встал на колени, по-прежнему сжимая в руке меч. Он обернулся и увидел, что стена башни у него за спиной полностью разрушена, и сквозь пелену пыли и известки разглядел здания, западную стену Сафада, желто-зеленое небо… как вдруг что-то темное, влажно блестящее быстро пронеслось мимо обвалившейся башенной стены.

Поднявшись на ноги, Конан увидел, что Сундар, пошатываясь и тяжело дыша, стоит возле внутренней стены, и его лоб залит кровью – видимо, в колдуна угодил камень или осколок кирпича. Дверь слетела с петель.

Конан уже слышал новые раскаты грома и чувствовал, что пол начинает ходить у него под ногами; он выскочил из комнаты и помчался вниз по лестнице.

И снова от мощного толчка он упал на колени. Снова посыпалась пыль и полетели камни. Стоя наверху лестницы, Конан услышал грохот рушащейся башни.

Но были и другие звуки. Кто-то скребясь, карабкался следом за ним.

Сундар.

Варвар не стал ждать его. Он вскочил на ноги и бросился вниз по лестнице, стараясь не обращать внимания на то, что ступени трясутся и трещат у него под нотами.

Киммериец достиг второго пролета, открыл дверь и побежал по узкому коридору западного крыла. И он все время слышал, как кашляет и ругается Сундар, продираясь вслед за ним.

– Конан!

Но он не останавливался, пока не достиг конца коридора; дальний вестибюль как будто пока не пострадал от толчков.

– Конан!

Он обернулся. Вендийцу явно пришлось худо – он стоял, шатаясь и уперевшись рукой в стену, и постепенно сползал на пол.

– Сундар! – крикнул ему северянин. – Кольцо – используй его!

Очередной толчок потряс пол под ногами. Сундар упал ничком. И закричал – по его волосам заструился кровь.

– Сундар, сделай же что-нибудь…

Пол посередине коридора вдруг вспучился и обвалился. Конана отбросило назад, и ему показалось, что он мельком увидел что-то огромное, змеевидное, скользящее вверх. И тут обвалился потолок, обрушивая потоки камней и пыли.

Вендиец закричал снова.

Конан ухватился за угол стены – в том месте, где сливались два коридора. Воздух потемнел от пелены песка и пыли. Задыхаясь, Конан помахал перед собой рукой, чтобы разогнать пыль и увидеть, что творится в на другом конце коридора.

Сундара он не видел – слышал лишь его крик. Или его зажало на другой стороне обломками, или придавило обрушившимся потолком.

– Сундар!

В коридоре было темнее, чем ночью. Конан вслепую двинулся вперед, наступая на осколки и мечом прощупывая путь.

– Сундар!

Он подошел к завалу из камней, преграждавшему коридор от одной стены до другой, и понял, что пробраться через него не сможет. Он слышал затрудненное дыхание Сундара – булькающее и свистящее. Конан отвалил в сторону булыжник, затем принялся откидывать камни.

– Сундар! Призови же на помощь свою магию и останови все это!

– Мы… Они… – Конан почти не слышал, что говорит колдун. Он снова закашлялся.

– Сундар! Слушай меня!

Пол снова задрожал под ногами, но ему показалось, что самые сильные толчки уже позади. Пытаясь расчистить завал, он вдруг наткнулся на что-то теплое, мягкое и влажное.

– Кром! – он отпрянул. Это была рука вендийца, вся залитая кровью; на среднем пальце тускло мерцало кольцо Энкату.

– Сундар, ты можешь…

– Они… они здесь!

Хотя пыль осела и глаза Конана привыкли к темноте, он мало что мог разглядеть. Но он слышал звуки, которые доносились из-под горы камней.

– Сундар…

– Они здесь!

Конан вдруг услышал то ли шепот, то ли тихое бормотание – как будто пытались говорить какие-то существа, не имеющие языков. Кто-то двигался – недалеко раздались хлопки, шелест… словно лохмотья влажной плоти волочились по камням; кто-то подползал все ближе…

Хотя Конан все слышал, он почти ничего не видел. В темноте он едва различал окровавленную, вздрагивающую руку Сундара, которая торчала из-под обломков. Конан закашлялся и утер слезящиеся глаза, полные песка. Сундар кричал все громче и истошнее.

– Они здесь! Айя нагал ка нокомис кулум…

Конан почувствовал, как по коже поползли мурашки. Вендиец, похоже, решил, прибегнуть к какому-то защитному заклинанию. Значит, Кольцо ничем не могло ему помочь! Сундар в отчаянии молотил ногой по камням. Неторопливое шуршание раздавалось все ближе и отдавалось, гулким эхом – сквозь бормотания Сундара можно было расслышать, как гремят камни, отлетающие в стороны.

– Най харайят милак, айя нагал – Эйя-а-а!

Конан изо всех сил старался пытаясь расчистить завал. Почему он старался спасти жизнь этому вендийцу, в то время как его собственная была в опасности? Потому, наверное, что тот был человеком, а эти – кто бы они ни были, твари вылезшие из-под земли – они оставались гнусными порождениями зловонного мрака.

– Помогите! На помощь! Конан!

Он ухватил руку вендийца – бьющуюся, дрожащую – и рванул в бесплодной попытке высвободить его.

– На помо-о-ощь!

Крик перешел в рыдающее завывание. С того конца завала раздавались хлопки, перемежающиеся трещащими и хрустящими звуками. Вопли вендийца переросли в дикие крики и вой, наполненный ужасом, а затем неожиданно стихли.

Трещали хрящи, раскалывались кости, а мягкая плоть разрывался на влажные клочья…

Камень выпал из онемевших рук Конана… Его лоб был мокрым, пот заливал глаза. На пальце Сундара тускло светилось Кольцо Энкату.

Конан схватил кольцо и попытался стащить его с пальца. Возможно, оно защитит его не лучше, чем Сундара, но хотя бы поможет справиться с Усхором. Как-нибудь…

И вдруг залитая кровью рука высвободилась из-под камней, из обрывков влажной плоти торчал обглоданная кость…

Конан стащил с пальца кольцо, бросил его в маленький мешочек, висящий на поясе, взял меч и стал пробираться обратно по коридору. С той стороны завала по-прежнему слышался треск и хлюпающие звуки.

Запыхавшись, Конан выбежал наконец из этого коридора, выбрался из-за пылевой завесы и проклятой темноты и оказался в еле освещенном, длинном и узком зале, который вел к центру дворца. Где-то вдали еще грохотало, но не сильно. И пол под ногами больше не дрожал. Может быть, это означало, что они вернулись под землю? Нет, сейчас они были на поверхности – и возможно, расползлись уже по всему городу, убивая воинов Орина и наемников.

Наконец Конан оказался в главном коридоре. Где-то впереди, за широко открытыми воротами виднелись люди, целая толпа, заполонившая площадь. Проходя мимо тронного зала, Конан заглянул туда и обнаружил там лишь Тайс, которая, съежившись, сидела под столом… Нет, там была не только Тайс, но и свежие трупы. Конан подбежал к девушке.

– Что случилось?

– Твари… они появились здесь и… они… – бедняжка скорчилась под столом, глядя перед собой и зажимая пальцами рот.

– Тайс!

Девушка подняла глаза; в них ясно читался безумный ужас.

– Что это было?! – закричала она. – Эти… создания!

Конан схватил ее за руку и вытащил из-под стола.

– Во имя Крома, девочка! Приди в себя! – Он ударил Тайс по щеке – та вскрикнула, потеряла равновесие и упала на пол, корчась в рыданиях.

– Кто они такие? – кричала она.

Конан оставил ее. Теперь в глазах Тайс не было огня безумия, только страх. Она сама придет в себя от плача, но уже не сойдет с ума.

У окна лежало тело одного из слуг Орина. Голова его была повернута под неестественным углом, рот зиял чернотой, на щеках виднелись засохшая кровь, вытекшая из-под век. Судя по глубокой вмятине на доспехах, солдат был насмерть раздавлен объятиями гигантского змея.