Текст книги "Мертвая хватка"

Автор книги: Питер Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

33

Вскоре после 14:30 Рой Грейс покинул свою команду, пообещав вернуться к 18:30, и поехал к собственному дому. Надо забрать почту, оценить общее состояние, потому что завтра агент по недвижимости пришлет кого-то для осмотра; проведать золотую рыбку Марлона, посмотреть, насыпан ли корм в автоматическую кормушку. Это дело нельзя доверять Гленну в его нынешнем рассеянном состоянии из-за расстроенных чувств.

День солнечный, воздух прогрелся, рассылая первые обещания приближающейся весны. Проезжая по широкой Черч-Роуд, Рой неожиданно опечалился. Десяток лет назад он каждый раз испытывал здесь взволнованный трепет – через несколько мгновений будет дома. Дома, с обожаемой женщиной. С Сэнди.

Подождал в начале своей улицы, пока мимо проедет старик в моторизованной коляске, двинулся вниз к набережной. Дома с обеих сторон одинаковые – 1930-х годов в псевдотюдоровском стиле, – с тремя спальнями, встроенными гаражами, небольшими передними садиками и участками побольше сзади. С годами мало что меняется, кроме марок соседских автомобилей и объявлений о продаже вроде того, которое вывешено сейчас на его доме.

Он ехал по подъездной дорожке как бы к дому-призраку. В последние месяцы старался избавиться от всяких напоминаний о Сэнди, даже сложил в коробки ее одежду, отнес на благотворительную распродажу, но все равно сильно чувствует ее присутствие. Остановил «форд» перед гаражной дверью, зная, что за ней стоит ее старый черный «фольксваген-гольф», заросший пылью, с давным-давно севшим аккумулятором. Непонятно, почему не продал, хотя за него нынче почти ничего не получишь. Автомобиль обнаружили через двадцать четыре часа после ее исчезновения на краткосрочной автостоянке у южного терминала лондонского аэропорта Гатуик. Возможно, не расстался, до сих пор надеясь обнаружить какие-то необнаруженные свидетельства или просто из сентиментальных соображений.

Тот, кто сказал, что прошлое – это чужая страна, не ошибся. Несмотря на то что вокруг почти ничего не изменилось, дом и улица постепенно становятся чужими; и это чувство усиливается при каждом приезде.

Вылезая из машины, Грейс увидел одну из неизменных здешних примет субботнего вечера – Норин Гринстед, соседку из дома напротив. Нервная женщина с ястребиным взглядом, лет семидесяти пяти, муж которой пару лет назад умер от болезни Альцгеймера, полирует в резиновых перчатках старенький «ниссан», как будто ее жизнь зависит от этого. Оглянулась на него, махнула рукой.

Нынче почти приходится набираться храбрости, чтоб войти в дом, навевающий болезненные воспоминания. При его покупке здесь царили разруха и запустение – недвижимость выставил на торги судебный исполнитель, – и Сэнди со своим тонким вкусом и пристрастием к минимализму дзен превратила дом и участок в потрясающую современную картинку. Теперь, без должного ухода, опять воцаряется хаос.

Возможно, дом купит другая молодая пара, полная счастливых мечтаний, и он для них станет особенным местом. Но при нынешнем упадке рынка недвижимости мало что покупается и продается. Шеф агентства недвижимости Грэм Рэнд предложил скостить начальную цену, что Грейс и сделал. Сейчас, весной, рынок может оживиться, и, если повезет, дом, наконец, будет продан. Тогда, получив ожидаемое свидетельство о смерти Сэнди, он сможет переехать.

К изумлению Роя, почта аккуратной стопкой лежит на столике в прихожей; коридор как бы вымыт и вычищен ретивой прислугой. И гостиная, которую Гленн за последние месяцы перевернул вверх дном. Рой помчался наверх, заглянул в комнату, где расположился сержант. Вид тоже безупречный, постель аккуратно застелена красивым покрывалом. Не дом, а выставочная витрина. Неужели Брэнсон постарался?

И все же, как ни странно, старательно прибранный дом навевает печаль. Будто вернулся дух Сэнди. Она всегда одержимо поддерживала порядок.

Кормушка Марлона полная; сам он, если можно так выразиться о золотой рыбке, искренне рад видеть хозяина. Описал в аквариуме круги, остановился, уткнулся лбом в стекло, открывая и закрывая рот со скорбным выражением.

Рой не перестает удивляться, что это существо еще живо. Он выиграл рыбку в стрельбе по мишеням на ярмарке одиннадцать лет назад и до сих пор помнит радостный вопль Сэнди. Когда позже отыскивал в Гугле ярмарочных золотых рыбок и спрашивал советов, узнал, что для них очень важна компания. Однако Марлон проглатывал всех приобретенных позже друзей и подруг.

Он глянул в окно, пережив очередной шок. Газон подстрижен. Интересно, что творится в голове у Гленна? Неужели объявление о продаже дома его окончательно доконало и он надеется, что если навести полный лоск, то хозяин смягчится и отменит решение?

Рой взглянул на часы. Почти три. Клио разрешили забрать из больницы в любое время после четырех, когда консультант закончит обход. Он налил чашку чаю, перебрал почту, бросая рекламный мусор в корзинку. В остальных конвертах только счета и новое напоминание налоговой инспекции по поводу его списанной «альфы-ромео». Одно адресовано миссис Сэнди Грейс. Приглашение на частный просмотр в брайтонской художественной галерее. Современное искусство тоже было ее страстью. Он выкинул конверт с билетом, подумав, что она числится в каких-то очень старых компьютерных списках, которые давно нуждаются в обновлении.

* * *

Двигаясь через двадцать минут по набережной к Кемптауну, Грейс все гадал, почему Брэнсон постарался привести дом в порядок. Возможно, из чувства вины? Потом вспомнил вчерашний выговор, полученный от Ригга, о чем вспоминать еще больно. Невозможно поверить, что стерва Элисон Воспер предупредила помощника главного констебля о необходимости внимательно присматривать за строптивым суперинтендентом.

Почему? Показатели за прошедший год хорошие. Каждое его расследование результативно доведено до конца. Ну ладно, двое подозреваемых погибли в машине, два члена команды пострадали – Эмма Джейн Бутвуд и Гленн Брэнсон. Может, надо было быть осторожнее, но были бы тогда результаты? Даже если Ригг не полностью ему доверяет, он знает, что Грейса поддерживает старший суперинтендент Джек Скеррит, возглавляющий управление и повысивший его в должности только в прошлом ноябре.

И, черт побери, он уже представил Риггу один впечатляющий результат, раскрыв серийные изнасилования, совершавшиеся двенадцать лет назад!

Грейс переключился на текущее дело. Ивен Прис вел белый фургон, сбил велосипедиста и скрылся. Во-первых, нельзя точно сказать, что именно он вел фургон, несмотря на отпечатки на зеркале. Но тот факт, что Прис вечером не вернулся в тюрьму Форд, уверенно указывает на его виновность. Применяя простой принцип «бритвы Оккама», который Рой интерпретирует в том смысле, что самое простое и очевидное обычно является верным ответом, можно заключить, что парень с большой степенью вероятности окажется водителем.

А также что будет скоро задержан. Его знает в лицо половина брайтонских полицейских, как патрульных, так и детективов, и в каждом участке на стенах развешаны многочисленные плакаты с шапкой «Разыскивается» и тюремными снимками Приса. Если полиция не успеет первой, это наверняка сделает кто-то другой ради вознаграждения.

Если чуть повезет, они отыщут его за пару-тройку дней и выяснят, почему удрал с места происшествия. Может быть, потому, что в девять утра в среду должен был работать на стройке рядом с тюрьмой, а не разъезжать в фургоне по Брайтону. Наверняка с каким-то противозаконным грузом.

Если удастся получить от Приса объяснение, следствие можно будет свернуть к концу будущей недели. И заработать у Питера Ригга несколько выигрышных очков.

Хорошо, что Рой Грейс в этот момент не догадывался, как жестоко обойдется действительность с его надеждами.

34

На подъезде к окружной дороге напротив Дворцового пирса, переименованного в Брайтонский – неправильно, по мнению Грейса, – образовалась длинная пробка. Он медленно полз вперед, наблюдая за парой на променаде, катившей детскую коляску. Поймал себя на том, что смотрит с напряженным любопытством, и понял – в нем что-то решительно изменилось. Никогда близко даже не интересовался младенцами. А в последние недели то и дело в любом месте города разглядывает детей в колясках.

Несколько дней назад, покупая сэндвич в супермаркете напротив офиса, завел идиотский бессмысленный разговор с родителями крохотного существа, будто они втроем были членами какого-то эксклюзивного клуба.

Теперь, под лениво урчавший мотор и мелодию, которую играло радио Южных графств, он невольно оглядывается в поисках колясок с детьми. Недавно вечером, как раз перед тем, как Клио загремела в больницу, они долго разглядывали их в Интернете, составляли список подходящих.

Клио хочет такую, с которой он мог бы совершать пробежки. По ее мнению, это укрепит связь с ребенком, поскольку при его работе другого времени для общения почти не останется. Об этом сказано в одной книге для будущих родителей, которую они вместе читали. То есть, пока мать сидит дома, сближаясь с младенцем, работающий отец все больше от него отдаляется.

На другой стороне дороги мужчина приблизительно его лет бежит с коляской «Маунтин багги». Потом женщина с особенно ему понравившейся «Кэнди эпплер». Еще одна коляска для джоггинга привлекает названием «Клио грако», а вдали на променаде видна восхитившая их обоих – «Бугабу гекко», к несчастью из самых дорогих.

Деньги не проблема. По словам Клио, ее родители с радостью все купят. Но Грейс привык сам за все расплачиваться – так его воспитали. Но, подсчитав расходы на ребенка, он ужаснулся. К тому же расходы никогда не кончатся. Нужно переоборудовать свободную комнату в доме Клио в детскую. Им посоветовали перекрасить ее заранее, чтобы малыш не надышался парами краски. Потом Клио пожелала установить цифровые датчики, чтобы слышать дыхание младенца. Еще нужна «моисеева корзинка», [12]12
  «Моисеева корзинка» – переносная плетеная колыбель, получившая название в честь корзинки, в которой, по преданию, был найден библейский пророк Моисей.


[Закрыть]где ребенок будет спать первое время. И это еще не все. Одежду они пока не купили, не зная, кто будет – мальчик или девочка.

Пол им неизвестен. Ни он, ни Клио не хотят выяснять. Хотя Клио несколько раз заявляла, что это, по ее убеждению, мальчик, потому что живот торчит вперед и потому что ей хочется кислого, а не сладкого. Так говорят старые женские поверья.

Ладно, что будет, то и будет. Главное, чтобы ребенок родился здоровым и с Клио все было в полном порядке – для него это еще важнее. Он читал, что иногда в критических случаях отцу приходится решать, кого спасать – дитя или мать. Для него нет абсолютно никаких вопросов. Он в любом случае спасет жизнь Клио.

На променаде коляска «Зико херби». Дальше «Фил даш» и «Май чойс». Жалко, что за такое короткое время не приобретешь энциклопедических познаний о детских колясках.

Зазвонил телефон.

– Босс, – сказал Норман Поттинг, – у меня хорошая новость… и… плохая. Только батарейка в «блэкберри» почти сдохла.

– Говори.

Но трубка замолчала.

35

Кто-то оставил газету «Мюнхнер Меркур» на другом краю раскладного стола, за которым она сидит в одиночестве у пруда Зеехаус в обширном мюнхенском Английском саду. «Меркур» – одна из двух городских газет. На первой странице снимок большого серебристого автобуса, лежащего на боку, уткнувшись в барьер ограждения. Вокруг бригады экстренных служб в оранжевых жилетах, на носилках видны окровавленные жертвы.

Заголовок, который она мысленно перевела на английский, гласит: «Семь погибших при крушении автобуса на автобане».

Свободно теперь говоря по-немецки, она все еще думает по-английски, по утрам иногда понимает, что сны тоже снятся по-английски. Интересно, пройдет ли когда-нибудь это? В ней германская кровь. Бабка по материнской линии родилась в небольшом городке неподалеку отсюда, и она с каждым днем все сильней ощущает, что ее истинный духовный дом здесь, в Баварии. В любимом Мюнхене.

Этот парк – самое любимое место в любимом городе. По возможности она сюда приходит каждое субботнее утро. Сегодня апрельское солнце не по сезону жаркое – надо сказать спасибо ветерку с пруда. Даже в легкой футболке, лайкровых шортах для джоггинга и кроссовках она сильно вспотела после десятикилометровой пробежки. С наслаждением в один прием выпила полбутылки холодной минеральной воды.

Теперь сидит неподвижно, вдыхая сладкий запах травы и воды, полированного дерева, чистого воздуха. Вдруг учуяла аромат табачного дыма и опечалилась, вспомнив мужчину, которого некогда сильно любила.

Вновь хлебнула из бутылки, потянулась к газете, на которую вроде никто больше не претендует. Всего одиннадцать утра, а в Английском саду уже оживленно. Десятки людей сидят за пивными садовыми столиками, среди них явные туристы, но много и местных, отмечающих начало выходных. Перед большинством стоят кружки с пивом, некоторые, вроде нее, пьют воду или коку. Многие катаются по пруду на лодках и водных велосипедах, вокруг деревянного острова плывет утка с выводком крошечных коричневых утят.

Внезапно прямо к ее столу направилась с весьма решительным видом, крепко стиснув зубы, дама лет шестидесяти, нордического типа, в ярко-красной лайкре, постукивая по дорожке лыжными палками.

Оставь меня в покое, найди другое место, мысленно приказала она, ставя локти на стол и устремляя на даму воинственный взгляд. Подействовало. Женщина протопала дальше, уселась за столик поодаль.

В иные моменты – такие, как этот, – отчаянно хочется уединения, которое можно найти лишь в редких драгоценных случаях. Это одна из самых дорогих радостей субботних утренних пробежек. Надо постоянно думать о многом, а сосредоточиться некогда. Новые наставники каждую неделю подбрасывают на рассмотрение новые мысли. На этой неделе сказали: прежде чем искать новые горизонты, наберись храбрости потерять из виду берег.

Разве она не сделала это десять лет назад?

Снова облачко дыма, опять внезапная боль. Дурной день, дурная неделя. Все вызывает сомнение. Она одинока, подавлена, сомневается в самой себе. Ей тридцать семь, она одна, позади две неудачные связи, а что впереди?

Ничего в данный момент.

Добрый старый немецкий философ Ницше сказал, что, если достаточно долго смотреть в пустоту, пустота посмотрит на тебя.

Ясно, что он имеет в виду. Чтобы отвлечься, она взглянула на первую страницу газеты, прочла сообщение об аварии. Все пассажиры автобуса – члены Христианского общества из Кельна. Семь погибших, двадцать семь серьезно пострадавших. Интересно, что они думают теперь о Боге? Рассердилась на себя за подобную мысль и перевернула страницу.

На снимках велосипедист, удирающий от полиции; еще одна авария на дороге – на сей раз перевернутый «фольксваген-пассат»; репортаж о закрытии фабрики – неинтересно, равно как и фотография школьной футбольной команды. Она снова перевернула газетный лист и заледенела.

Смотрела не отрываясь на печатный текст, не в силах поверить собственным глазам, мысленно переводя на английский каждое слово.

Читала, перечитывала, превратившись в соляной столп.

Объявление. Небольшая колонка. Текст гласит:

«Сандра (Сэнди) Кристина Грейс

Жена Роя Джека Грейса, проживающего в Хоуве на Дерек-авеню 48, г. Брайтон и Хоув, Восточный Суссекс, Англия.

Исчезла десять лет назад, предположительно мертва. В последний раз ее видели в Хоуве, графство Суссекс. Рост пять футов семь дюймов (170 см), худощавого телосложения, волосы светлые, длиной до плеч (в момент последней встречи). Если никто не представит свидетельств, что указанная личность жива, она будет официально признана умершей. Свидетелей просят обращаться в контору „Эдвардс и Эдвардс“ по следующим адресам».

Она все смотрела, читала и перечитывала.

Снова и снова.

36

– Знаешь, чего я действительно жду? – спросила Клио. – Чего по-настоящему жажду?

– Безумного секса? – с надеждой предположил Рой, мельком улыбнувшись. Они сидят в машине, едут из больницы домой, Клио выглядит в тысячу раз лучше. На лицо вернулись краски, оно лучится, светится, став еще прекрасней прежнего. Отдых в больнице явно пошел на пользу.

Клио соблазнительно пробежалась пальцами по его бедру.

– Прямо сейчас?

Рой остановился перед светофором на Эдвард-стрит рядом с полицейским участком, который называется в обиходе «брайтонским обезьянником».

– Пожалуй, не самое лучшее место.

– Заняться безумным сексом было бы неплохо, – согласилась она, по-прежнему провокационно щекоча ногу. – Но, даже рискуя ранить твое самолюбие, в данный момент мне хочется большего чем ваше тело, суперинтендент Грейс.

– Чего же?

– Невозможного. Хорошего куска бри с бокалом красного вина.

– Ужас. Я соперничаю с сыром за твое предпочтение?

– Речи быть не может. Сыр побеждает.

– Пожалуй, отвезу тебя обратно в больницу.

Клио дотянулась, чмокнула его в щеку.

– Не обижайся.

Загорелся зеленый, Рой тронулся с места, притворно надувшись.

– Арестую каждую головку проклятого бри в этом городе.

– Прекрасно, и посади в холодильник. Все проглочу после рождения Пузыря. Но сначала тебя, обещаю!

Поворачивая к югу на Гранд-Парад и направо в аллею с маячившим впереди Королевским павильоном, Рой неожиданно впал в эйфорию. После жутких страхов за Клио и младенца в последние дни все вдруг снова стало хорошо. Клио прекрасна, весела, жизнерадостна. Ребенок в порядке. Упреки помощника главного констебля Ригга кажутся пустяком по сравнению с этим. Подлого слизняка Ивена Приса найдут со дня на день, если не с минуты на минуту. Единственное, что для него действительно важно, находится сейчас рядом.

– Люблю тебя очень, – сказал он.

– Да?

– Да.

– Точно? Даже с таким пузом и предпочтением сыра?

– С пузом еще больше люблю.

Клио неожиданно схватила его руку, прижала к животу. Чувствуется, как что-то движется, крошечное, но сильное. От радости перехватило горло.

– Пузырь?..

– Брыкается! Говорит нам, что счастлив вернуться домой.

– Ох-х-х!..

Клио выпустила руку, откинула со лба волосы. Рой остановился у поворота направо перед павильоном.

– Значит, ты по мне скучаешь? – спросила она.

– Каждую секунду.

– Врешь.

– Правда. – Светофор переключился, он миновал перекресток и двинулся дальше. – Все ищу в Гугле коляски и имя для ребенка.

– И я много думала об именах.

– Ну?

– Если девочка, хотя я считаю иначе, мне пока нравится Амелия, Тилли и Фрейя.

– А если мальчик?

– Я бы назвала его Джеком в честь твоего отца.

– Правда?

Клио кивнула.

Внезапно раздался звонок. Рой извинился, подняв палец, нажал кнопку радиотелефона.

– Прошу прощения, шеф, – сказал Норман Поттинг, – батарейка совсем не тянет. Но по-моему, ты должен знать…

Молчание.

– Что? – переспросил Грейс.

И снова пустота.

Набрал номер своего отдела, осведомился, не оставлял ли Поттинг сообщений. Но ответивший Ник Николл сказал, что никто от сержанта ничего не слышал. Грейс предупредил, что приедет к вечернему инструктажу, и разъединился.

Клио лукаво на него посмотрела:

– Значит, безумный секс будет быстрым?

– Зато будет твердый сыр.

– Листерии [13]13
  Листерии – вид бактерий.


[Закрыть]живут в мягком. – Она его снова чмокнула. – Твердый звучит неплохо.

37

Бегать больше не хочется. Хочется выпить. Она заказала подошедшей официантке большую кружку пива. Литровую.

Снова уставилась на объявление в «Мюнхнер Меркур».

«Сандра (Сэнди) Кристина Грейс

Жена Роя Джека Грейса, проживающего в Хоуве на Дерек-авеню 48, г. Брайтон и Хоув, Восточный Суссекс, Англия.

Исчезла десять лет назад, предположительно мертва. В последний раз ее видели в Хоуве, графство Суссекс. Рост пять футов семь дюймов (170 см), худощавого телосложения, волосы светлые, длиной до плеч (в момент последней встречи). Если никто не представит свидетельств, что указанная личность жива, она будет официально признана умершей. Свидетелей просят обращаться в контору „Эдвардс и Эдвардс“ по следующим адресам».

В душе нарастает слепая ярость. Надо как-то сдержаться. Управление гневом – одна из вещей, которой ее учат. Она уже справляется гораздо лучше, только надо сильно сосредоточиться. Вернуть сознание по спирали туда, где была до того, как разозлилась. К нераскрытой газете «Мюнхнер Меркур», лежащей на столе.

Она закрыла ее, оттолкнула, слегка успокоилась, но борьба продолжается. Злость грозит прорваться, чего нельзя допускать. Нельзя позволить злобе победить. Злость и так слишком часто руководила ее жизнью – плохо и неразумно.

Погаси ее, мысленно приказала она. Погаси, как спичку на ветру. Просто пусть погаснет. Проследи, как исчезнет.

Успокоившись, вновь открыла газету, вернулась к странице, взглянула на адреса внизу – почтовый, электронный, номера телефонов.

Следующий вопрос – зачемопубликовано объявление?

Уже хладнокровно подумала – разве это имеет значение?

Она собирает о нем сообщения, особенно в последние годы, когда в Интернет выходит электронная версия суссекской газеты «Аргус». Это нетрудно – в новостях часто цитируются высказывания офицера полиции, занимающего в иерархии все более видное место. Он занят любимым делом – служит копом. Дерьмовый муж, но великий коп. Жена всегда на втором месте. Некоторые согласны. Некоторые сами копы, поэтому понимают. Но ей хотелось не такой жизни. По крайней мере, так она думала.

А теперь здесь, в одиночестве, с каждым прошедшим днем все меньше уверена в правильности принятого решения. Объявление действительно взволновало ее больше, чем можно было представить.

«Мертва? Я?

Очень кстати для суперинтендента Роя Грейса, ныне руководителя отдела тяжких преступлений суссекской полиции. Да, я за тобой слежу. Отстаю лишь на пару шагов. Преследую, как призрак. Хорошо продвигаешься со своей страстью к карьере. Отец дослужился всего до сержанта. Ты уже поднялся выше, чем в самых безумных мечтах – по крайней мере, в тех, которые мне открывал. До чего дойдешь? До чего хочешь дойти? Всю дорогу до самой вершины? Туда, куда на самом деле не хотел дойти, как меня уверял?

Счастлив?

Помнишь, как мы рассуждали о счастье? Помнишь вечер, когда напились в баре „Браун“ и ты изрек, что в жизни могут быть счастливые моменты, но только идиот бывает постоянно счастлив?

Ты прав».

Она снова открыла газету, снова перечитала. Снова вспыхнул гнев. Молчаливый. Огонь, который надо потушить. Это одно из первых, чему ее учили на уроках самопознания. Злоба – очень большая проблема. Научили распевать про себя мантру. Повторять снова и снова.

Жизнь – это не ожидание, когда кончится буря. Это умение танцевать под дождем.

Повторяя эти слова снова и снова, она постепенно опять начала успокаиваться.