Текст книги "Победа восходящего солнца"

Автор книги: Питер Цурас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Четвертое оперативное соединение, задержанное из-за аварии парового котла на поспешно подготовленном «Вашингтоне», лишь 22 декабря подошло на расстояние выстрела к острову Трук. Но даже тогда Хэлси колебался подвергнуть свою ослабленную авиагруппу атакам возможно сильной японской противовоздушной обороны. Удерживая крейсер и четыре эсминца для защиты «Энтерпрайза», адмирал приказал оставшимся силам оперативного соединения блокировать и бомбардировать Трук под покровом темноты. Кэптен Тамеичи Хара, командир эсминца «Амацукадзэ», так описывает последующие события:

«22 декабря незадолго до наступления темноты с гидросамолета сообщили о двух американских линкорах ( «Северная Каролина» и «Вашингтон»), двух крейсерах и шести эсминцах, идущих прямо на Трук. Танака, которому в нашем флоте, возможно, нет равных по части ночных атак с использованием мелких кораблей, выстроил нас в параллельные линии. Внутренняя линия состояла из трех крейсеров во главе с двумя эсминцами, внешняя – из шести эсминцев. В 11:23 на (эсминце) «Куросио» заметили нечто, приближающееся к нашей колонне под углом около 48°. В эту пасмурную ночь американцы подошли ближе чем на 3000 ярдов, прежде чем их заметили. Странно, но они, казалось, совсем не замечали нас до тех пор, пока наш дивизион не выпустил 48 торпед и быстро развернулся, чтобы направиться в порт для перезагрузки. В это мгновение над кораблями противника взорвались осветительные снаряды, и их ведущий корабль, «Норт Кэролайн» (на самом деле – крейсер «Чикора»), попал под сильный огонь с наших крейсеров. Следующие несколько секунд я был занят, так как рядом с моим хрупким судном разорвался снаряд. «Куросио» повезло меньше – по меньшей мере один крупнокалиберный снаряд попал в склад боеприпасов и корабль, казалось, совсем пропал из поля зрения. Немного спустя Мурата (наблюдатель) закричал: «Попали! Торпеды попали в цель по всей линии!» Мое сердце почти остановилось, перед тем как я понял, что он имеет в виду линию противника, а не нашу... К 0:58 море, казалось, было покрыто горящими кораблями. Большое американское судно, по-видимому утратив управление, неслось прямо на нас. Я приказал открыть огонь из наших 5-дюймовых. Это было ошибкой, так как крейсер противника накрыл нас сразу же после того, как вспышки от выстрелов обнаружили нашу позицию. Это было нашим первым повреждением в сражении... В 1:53 горящий и потерявший ход «Дзинтсу» просигналил запуск оставшихся торпед и выход из сражения. Это расстроило нас, так как мы должны были оставить наших товарищей, и особенно моего друга и наставника, Танака.

Ясно, что наш успех в противостоянии со значительно превосходящими силами американцев стал результатом использования аспектов войны, которыми противник пренебрегал: нашей постоянной тренировки ночных атак и правильного использования торпед. К данному времени американские военно-морские силы могли бы быть равны Императорским военно-морским силам если не в боевом духе, так в подготовке. Тогда преимущество наших сильно уступающих в численном отношении кораблей было бы мимолетным. Молю предков, чтобы оно продлилось достаточно долго для того, чтобы Ямамото сокрушил главные силы противника...»[47]47
   Т. Наrа. Red Sun Rising: A Japanese Destroyer Captain Remembers. GDW, 1961. P. 58-71. Хара был прав. Подготовка к ночным сражениям, с использованием или без использования торпед, была сведена к минимуму приказом департамента военно-морских сил, во «избежание несчастных случаев во время подготовки». Подобная глупость и нехватка финансирования, характерная для военно-морских сил мирного времени, сыграли важную роль в действиях американского флота в Тихом океане.


[Закрыть].

В беспорядочной ночной битве у Трука оба американских линкора понесли серьезные повреждения: в каждый попало по две торпеды. И без того малая скорость «Вашингтона» упала до 15 узлов. Все три американские крейсера затонули перед рассветом вместе с тремя эсминцами. Хэлси оставалось лишь возвращаться на Перл-Харбор – присоединение его поврежденных кораблей к Киммелю закончилось бы их уничтожением. Но даже так японская подводная лодка 1–221 умудрилась миновать противолодочный ослабленный заслон Четвертого оперативного соединения и потопить «Вашингтон» 25 декабря.

Адмирал Танака, как это ни странно, выжил, хотя его флагманский корабль и был превращен в развалину многочисленными попаданиями крупнокалиберных снарядов. На следующий день судно было отбуксировано на Трук. Другим японским крейсерам и трем эсминцам повезло меньше. Танака переместил свой флаг на «Амацукадзэ» и, лишив американский флот двух линкоров и авианосца, начал продвижение со своими потрепанными в сражении кораблями для воссоединения с Ямамото у берегов Лусона для решающей схватки.

Какие еще авианосцы?

19 декабря, вскоре после того как Киммель получил запоздалое извещение об успешных действиях «Йорктауна» против легких японских авианосцев, Первое оперативное соединение достигло района острова Уэйк. Хотя Киммелю следовало бы задуматься над тем, что означает неспособность японского флота захватить слабоукрепленные острова Гуам и Уэйк, но он, очевидно, приписал эту неудачу некомпетентности Ямамото как командующего военно-морским флотом (наверное, его можно понять – Киммель действовал, находясь во власти иллюзии, что японцы потеряли целых восемь авианосцев). Первое оперативное соединение пробыло в районе острова Уэйк недолго, и то только из-за попадания торпеды в старый линкор «Техас» (силы прикрытия потопили в этом районе три японских подводных лодки, из которых только одна смогла осуществить торпедную атаку). Судовой экипаж наскоро залатал зияющую лробоину на носу, что позволило кораблю остаться в соединении, которое 20 декабря повернуло к острову Гуам.

Как только Первое оперативное соединение приблизилось к острову Гуам, случаи столкновения с японскими подводными лодками участились. К 26 декабря, когда скоростной транспорт (APD) предоставил свой груз в помощь защитникам острова Гуам, эсминцы из группы прикрытия успешно отбили более дюжины атак. Хотя было подтверждено потопление четырех лодок, но усталость взяла свое, и подводная иодка 1–214 в конце концов смогла поразить «Неваду» четырьмя торпедами перед тем, как ее вынудили не плыть на поверхность, где она была протаранена эсминцем «Мэнли». Хотя гфоические усилия по исправлению повреждений не дали кораблю потонуть, но его винты и штурвал были выведены из строя. Когда 117 декабря Киммель отправился в последний этап своего плавания, и «Невада» и «Мэнли» остались на острове Гуам. Остались также и корабли из транспорта для прикрытия поврежденного линкора.

Второе оперативное соединение Брауна и Третье оперативное соединение Флетчера в своих метаниях по Тихому океану не смогли обнаружить ни единого японского судна, хотя авиагруппа с «Лексингтона» и подвергла сильной бомбардировке маленький японский аэродром на острове Сайпан 24 и 25 декабря. Военный план «Орандж» предусматривал воссоединение группы авианосцев с первым оперативным соединением в финальной стадии плавания, но Киммель, думая о том, как бы свести к минимуму угрозу, исходящую от авианосной авиации противника, приказал Брауну и Флетчеру объединить свои группы 29 декабря, приблизительно в 300-х милях точно на запад от аэродрома Легаспи на Лусоне. Затем они должны были проследовать под командованием Флетчера в зону между островами Формоза и Лусон и определить для быстро приближающегося Первого оперативного соединения Киммеля позицию японского Объединенного флота.

Если бы, согласно приказу, авианосцы объединились в 8:00 29 декабря, то существовала слабая вероятность того, что они пережили бы атаку, которая сокрушила их поодиночке. Но 28 декабря Флетчер снова затормозил продвижение своего соединения, чтобы осуществить дозаправку, несмотря на тот факт, что баки «Саратоги» были заполнены более чем наполовину. Впервые он осознал положение дел в 9:37 на следующий день, находясь в целых восьми часах хода к югу от второго оперативного соединения. Когда он получил радиограмму с «Лексингтона», в которой сообщалось: «Атакован большим количеством японских самолетов с авианосцев. Где Третье оперативное соединение? Весь мир в изумлении» – Флетчеру оставалось только воскликнуть: «Самолеты с авианосцев! Какие еще авианосцы могут быть у них?»[48]48
   J. Beeler. All the World Wonders and Other Naval Blunders. US Press, 1998. P. 31-32.


[Закрыть] Наконец, приказав соединению развить предельную скорость, Флетчер изменил маршрут своих разведывательных самолетов и попытался связаться с Брауном. Мир никогда не узнает в точности, что произошло со Вторым оперативным соединением. Как ухитрился «флот-призрак» вице-адмирала Нагумо Чуичи, состоящий из шести авианосцев быстроходной ударной группы, застать Вильсона врасплох? Почему Нагумо продолжал наносить удары по противнику после того, как был потоплен «Лексингтон»? И почему не было предпринято никаких попыток спасти тысячи выживших, которые были брошены в кишащих акулами тихоокеанских водах? Что нам известно, так это го, что авианосец, три крейсера, восемь эсминцев и два быстрых танкера подверглись восьмичасовой атаке с воздуха. Возможно, лучше и не думать о страданиях членов экипажей, пережитых ими до того, как они были съедены акулами или погибли от обезвоживания организма.

После ужасов, пережитых Вторым оперативным соединением, гибель «Саратоги» кажется почти несущественной. 29 декабря в 16:28 один из самолетов-разведчиков Флетчера (перед тем как его уничтожили) сообщил о четырех тяжелых японских авианосцах приблизительно в 250-ти милях на запад-северо-запад от Третьего оперативного соединения. Флетчер быстро нанес сильный удар, оставив всего шесть бомбардировщиков для боевого воздушного патруля. Во время взлета самолетов для нанесения удара воздушный патруль с «Саратога» сбил японский гидросамолет, однако уже после того, как с гидросамолета сообщили о позиции Третьего соединения. Хотя летчики Нагумо были истощены после уничтожения Второго оперативного соединения, он тем не менее смог организовать небольшую ударную группу, состоящую из шести иооруженных торпедами самолетов, двенадцати пикирующих бомбардировщиков и девяти истребителей (в сгущающейся темноте никто бы не смог обнаружить их ни обратном пути). Эта группа обнаружила «Саратогу» в 20:10, быстро смела его патруль и, осуществив три Торпедных и по меньшей мере четыре бомбовых попада-НШ1, потопила авианосец. Флетчер погиб на своем капитанском мостике. Оставшиеся кооабли соединения, переполненные спасшимися с «Саратоги», на предельной скорости пошли к острову Гуам. Что до американской авиагруппы, то она сообщила о потоплении двух авианосцев, пытающихся спрятаться в быстро надвигающемся штормовом фронте, а затем пропала, самолет за самолетом, так, как будто на всех самолетах закончилось топливо. Хотя Нагумо 29 декабря и сообщил о потере 112 из находящихся под его командованием 497 самолетов, он ни словом не обмолвился об американской атаке. По иронии судьбы, два авианосца, об уничтожении которых сообщила авиагруппа с «Саратоги», вполне могли оказаться танкерами, присоединившимися ко Второму оперативному соединению.

«Дер Таг»

Рано утром 30 декабря измученный Киммель получил вести о потере «Саратоги». У него не было никаких известий от Второго оперативного соединения и были все основания полагать, что у Ямамото больше авианосцев, чем первоначально считалось. Киммель столкнулся с дилеммой. Первое оперативное соединение, идущее на максимальной скорости, было всего в сорока восьми часах хода от острова Лусон и менее чем в восьмидесяти часах хода от предположительно безопасной стоянки на Маниле. Отступление в этот момент означало бы не только признание краха военного плана «Орандж», но оно также не гарантировало бы безопасное возвращение на Перл-Харбор для его боевых кораблей, в которых у него все еще было несомненное численное превосходство над японцами и большинство из которых не были повреждены. На капитанском мостике «Аризоны» Киммель, компанию которому составил лишь его помощник Замволт, рассуждал вслух, пытаясь прийти к какому-нибудь решению: «Во-первых, Ямамото будет ждать к северу от острова Лусон, охраняя свой конвой. Во-вторых, сегодня он, должно быть, растратил остатки своей авианосной авиации, – что у него осталось, Замволт? Пара авианосцев из конвоя? В-третьих – черт, в-третьих, я совсем не хотел бы, чтобы меня вспоминали, как вспоминают Шеера. Тебе знакома эта история, лейтенант? С 1914 по 1916 немецкий военно-морской флот ждал «Der Tag» – «День», в который они смогли бы поме-ряться силами с британским флотом в одной последней битве – в битве до победного конца или до потери последнего корабля. Но на самом деле у немцев никогда не было преимущества, и когда у Шеера, наконец, появился шанс при Ютланде, он развернулся я убежал. У меня все еще есгь преимущество, лейтенант! Это все еще самый сильный флот, и я не могу просто сбежать с ним»[49]49
   H. Jones. Zumwalt at the Helm: The Reason America Used Its Secret Atomic Arsenal. U.S. Press, 1999. P. 53.


[Закрыть].

Таким образом, Киммель, желая избежать осуждения будущих военно-морских историков, продолжил идти к Маниле. В отсутствии прикрытия с воздуха он, однако, решил идти к своей стоянке самым кратчайшим путем – через пролив Суригао. К сожалению, Киммель и оставшиеся корабли Первого оперативного соединения (девять линкоров, три крейсера и семнадцать эсминцев) уже были обречены – «спасибо» американскому народу, ошибочному военному плану «Орандж» и гению Ямамото.

Экзекуция

30 декабря Ямамото, вскоре после того как ему посоветовали потопить последний американский авианосец, поддерживающий Киммеля, приказал Нагумо медленно продвигаться в южюм направлении, обнаружить боевой американский флог и гнать его к проливу Суригао. Нагумо в точности ислолнил приказание: 31 декабря стал днем отдыха и реорганизации для усталых, но воодушевленных авиагрупп. 1 января 1942 года в 11:43 его разведывательные самолеты обнаружили американский флот, на всех парах идущий к острову Лусон. При постоянно ухудшающейся погоде Нагумо за весь день смог организовать вылет лишь двух групп самолетов. Одна из них так и не обнаружила флот Киммеля, а другая потопила авианосец «Винсенс» и два эсминца, вывела из строя башню на корме «Нью-Мексико» и подвергла жестокой атаке «Оклахому» и «Теннеси». По наступлении темноты Нагумо продвинулся на северо-запад и сосчитал свои потери: еще семьдесят два самолета пали жертвой сильного зенитного огня или несчастного случая, доведя его потери до 184-х из первоначальных 497 самолетов. Зная, что судьба американского флота теперь находится в руках его замечательного шефа, Нагумо пошел на встречу с силами вторжения, целью которых были Гуам и остров Уэйк.

Пользуясь темнотой, более или менее прикрывающей пострадавшее в бою Первое оперативное соединение (на «Оклахоме» и «Теннеси» все еще не потушен огонь), Киммель организовал быстрый проход своего флота через относительно узкий пролив Суригао. Три эсминца пикетировали авангард из крейсеров «Чикаго» и «Августа», сразу за которыми шли «Айдахо», «Нью-Мексико» и «Калифорния». Около тысячи ярдов отделяло авангард от оставшихся линкоров, которые возглавлял Киммель на «Аризоне» и сразу за которыми шли два горящих судна под присмотром четырех эсминцев. Оставшиеся два дивизиона эсминцев выстроились в 1500 ярдах слева и справа по борту от авангарда. 2 января к 1:30 казалось, что Первое оперативное соединение, включая отстающие корабли, изможденный экипаж которых наконец узнал цену всем «радужным картинам», нарисованным перед войной, успешно пересекло узкий пролив.

Ямамото, не привлекая внимания, собрал свой Объединенный флот, состоящий из шести линкоров, которыми командовал он сам с суперлинкора «Ямато», восьми тяжелых крейсеров, четырех легких крейсеров и сорока двух эсминцев. 1 января, в шторм, его тяжелые корабли под прикрытием легкого крейсера и двенадцати эсминцев патрулировали западный вход в пролив Суригао. Ближе к входу, готовые нанести удар по приближающемуся соединению, расположились три дивизиона по десять эсминцев, каждый из которых возглавлял легкий крейсер. Несмотря на то что у него была доминирующая позиция и перевес в легких кораблях, Ямамото беспокоила погода, но к полночи фронт прошел, и с гидросамолета с авианосца «Тоне» сообщили об американском флоте, нестройные порядки которого шли через узкий пролив с двумя горящими судами, следующими за основными силами. В 1:48 2 января, расположившись прямо напротив американского «Т» на расстоянии всего в 12 000 ярдов, Ямамото просигналил кодовые слова: «Тора! Тора! Тора!» Это было сигналом для эсминцев, которые украдкой шли по флангам Первого оперативного соединения – запустить свои торпеды по противнику. Действие описывает капитан Хара, чей «Амацукадзэ» (еще не вполне оправившийся после событий у Трука) находился в составе дивизиона эсминцев, находящегося где-то в 4000 ярдах слева от американцев:

«Тигр! Тигр! Тигр! Безлунная ночь и темный берег за нами скрыл нас от противника, в то время как только наш дивизион запустил свыше восьмидесяги торпед «лонг ланс» по кораблям противника Я целился в третий и четвертый линкоры в их втором эшелоне. В течение нескольких секунд и задолго до того, как наши торпеды могли бы достичь своих целей, между авангардом противника и вторым эшелоном начали извериться столбы воды. Вскоре последовали удары: два горящих корабля, «Оклахома» и «Мэрилэнд» [на самом деле «Теннеси»] , выдали местонахождение судов, идущих впереди них. Американцу кажется, запаниковали – в их дивизионе, идущем слева, столкнулись два эсминца. С помощью залпового огня мы увеличили их смятение... Затем американские корабли исчезли в стене вода и: пламени! Очевидно, торпеды, запущенные нашим и левым и правым дивизионом, попали в цель в одно время. После того как туман и дым рассеялись, один из американских линкоров просто исчез ( «Вест Вирджиния»), второй превратился в черепаху ( «Мэрилэнд»), а третий, у которого отсутствовал нос вплоть до первой башни, был окружен горящим топливом и быстро шел ко дну ( «Калифорния»).

Позже я узнал, что в каждый из американских линкоров попало по меньшей мере по одной торпеде, и вполне вероятно, что наш первый залп уничтожил также один крейсер и пять эсминцев. Именно тогда я решил больше никогда не подниматься на борт боевого корабля. После этого ночного боя (второго для меня) я знал, что торпеды «Лонг ланс» положили конец их господству на море...»[50]50
   Наrа. Указ. соч. С. 126-153.


[Закрыть].

То, что Хара посчитал паникой, было на самом деле результатом попадания двух крупнокалиберных снарядов, выпущенных, вероятно, с «Харуна», в капитанский и сигнальный мостики на «Аризоне». Все находящиеся на мостике погибли сразу, и флагманский корабль, лишенный управления, начал медленно поворачиваться вправо. Хотя контроль за управлением быстро восстановили, худшее уже произошло. Оставшиеся во втором эшелоне суда, так же как идущий слева дивизион эсминцев, нарушили стройность рядов, очевидно, пытаясь следовать за неожиданным маневром.

Что еще хуже для Первого оперативного соединения, залп смертельно ранил Хасбэнда Киммеля, который почти тут же скончался, по-видимому, после того, как отдал шепотом свои последние приказы лейтенанту Замволту. Затем, впервые в истории, лейтенант принял командование современным линкором во время боя. В то время, как на «Аризоне» полыхали надстройки, Замволт, сам тяжело раненный, приказал младшему офицеру послать сообщение флоту с приказом на максимальной скорости самостоятельно продвигаться в сторону Манилы. После, при помощи двух рядовых, он поднялся на капитанский мостик. Там он обнаружил, что и штурвал, и связь с кораблями не повреждены, и взял на себя управление линкором, поведя его через линию кораблей Ямамото к Манильскому заливу, подвергаясь постоянной опасности быть или заживо спаленным, или упасть без сознания от потери крови. «Аризона» также нанесла ущерб японцам: ее уцелевшие орудия превратили крейсер «Юбари» в тонущую груду металла, и Замволт, как это ни удивительно, уходя из ловушки Ямамото, смог протаранить эсминец «Сиракумо», разрезав его почти пополам[51]51
   Капитан «Сиракумо», Сатару Тенабэ, становится премьер-министром Японии в 1951 году, во многом благодаря своему поведению, после того как его протаранила «Аризона» и он был брошен умирать японским флотом. Он героически доплыл до берега, зажав между зубами ремень спасательного жилета сильно обожженного главного инженера, которого он тащил 12 миль, несмотря на то что сам был тяжело ранен п спину. См.: Н Shimizu. Destroyer 109. Gei Sha Publishers, 1947.


[Закрыть].

Вместе с флагманским кораблем Первого оперативного соединения ушли два эсминца и чудесным образом не понесший никаких потерь крейсер «Августа». «Техас», идущий сразу за «Аризоной», также смог пройти сквозь строй японских кораблей, но опрокинулся часом позже, после того как поспешно заделанная у острова Уэйк пробоина дала течь, что добавило тонны воды к уже имеющейся в результате двух торпедных попаданий. Если бы не героические усилия линкоров из авангарда ( «Айдахо» и «Нью-Мексико»), ни одному из этих судов не удалось бы бежать. Скорость «Айдахо» из-за залитых котлов упала вдвое, и кэптен Марк Смит, вместо того чтобы бежать, развернул свой корабль параллельно кораблям Ямамото. Кэптен Эдвард Кумбс на «Нью-Мексико» последовал его примеру, несмотря на то что 14-градусный крен его корабля не давал возможности вести огонь из оставшихся на корабле главных орудий. За жизненно необходимые полчаса эти два судна приняли на себя огонь шести японских линкоров и их прикрытия, и в это же премя Смит нанес удар по линкору «Мутцу», а вспомогательные орудия Кумбса били по всем судам, которые были в пределах досягаемости. После того как «Мутцу» потерял управление и затонул (единственный ведущий корабль, потерянный японцами в сражении), «Нью-Мексико», в конце концов, из-за ранее полученного торпедного попадания накренился на бок в 2:22. Не прошло и минуты, как снаряд с «Ямато», по-видимому, попал в погреб боеприпасов на «Идахо». Корабль развалился на две части и затонул за несколько минут[52]52
   И Смит и Кумбс, хотя и были тяжело ранены, смогли выжить. Кинофильм Джона Форда «Экзекуция у Суригао», вышедший в 1942 году, обессмертил их имена. Оставшийся без руки Смит сел за написание официальной истории военно-морского флота во Второй Мировой войне: «The One Ocean War», тогда как несчастный Кумбс, перенесший тяжелые психические травмы, закончил свои дни блюзовым певцом-алкоголиком в Нью-Орлеане.


[Закрыть].

Идущие позади Первого оперативного соединения «Оклахома» и «Теннеси» так и не восстановились от повреждений, нанесенных им днем ранее авиацией Нагумо. 1 января на линкорах были добровольно затоплены несколько отсеков, множество отсеков второстепенной важности полыхали в огне, и еще вода поступала через пробоины от японских торпед «Лонг ланс». Линкоры попытались выйти из сражения и уйти на запад. После того как Ямамото уничтожил американский авангард, он бросился в погоню. К 4:30 оба линкора и их конвой пали под ударами торпед и крупнокалиберных снарядов.

На рассвете воды пролива Суригао были покрыты остатками сражения: разлитое топливо, дым, разбросанные обломки кораблей и моряки – живые и мертвые. Победа была одержана, и Ямамото, подсчитав свои потери (один линкор, один крейсер и четырнадцать эсминцев), продолжил воевать. Японцы не предприняли почти никаких усилий с целью спасти выживших американцев, хотя сотни из них умудрились выплыть на берег в течение следующих четырех дней. Большинство из них было немедленно захвачено в плен. Менее ста человек добралось до контролируемой деморализованной армией Макартура территории, которая неуклонно сокращалась.

Что до четырех выживших судов из Первого оперативного соединения, то Манила не смогла предоставить им ожидаемого убежища. Они опять подверглись атакам противника. 4 января массированный рейд японских наземных бомбардировщиков завершился взрывом погреба боеприпасов на «Аризоне». Охваченный огнем, линкор быстро увяз в мелком иле гавани[53]53
  В 1948 году Япония открыла мемориал «Аризона», возведенный фактически на том самом месте, где затонул корабль, и на котором были высечены имена членов экипажей, навеки погребенных в этом месте, а также имена всех японских моряков, погибших в короткой Тихоокеанской войне.


[Закрыть]. На следующий день оба эсминца пали жертвами бомбардировщиков-торпедоносцев. Каким-то образом крейсер «Августа» опять смог выйти невредимым из побоища, но только для того, чтобы 6 января, в день, когда Макартур, наконец, оставил порт, быть затопленным собственным экипажем.

Бесславный день, который останется в истории

7 января 1942 года президент Рузвельт санкционировал разглашение информации относительно поражения американского флота на Филиппинах. Соединенные Штаты были охвачены паникой, ведь это государство никогда не переживало внезапного поражения такого масштаба. Многие тысячи американских семей оплакивали своих отцов и сыновей, боясь, что они погибли в сражении. Газеты подогревали панику и страх слухами о том, что японский флот подошел к Гавайским островам и тихоокеанскому побережью. В промежутках между сообщениями об успехах в Европе стран Оси радиообозреватели составили список из нескольких судов, оставшихся в тихоокеанском флоте. А в Вашингтоне Рузвельт и его советники столкнулись с необходимостью принять одно из самых трудных решений, какое только когда-либо надо было принять правительству.

Они признали, что потребуются месяцы, если не годы, чтобы возместить американские потери в боевой технике. Но потеря военно-морских кадров приведет еще и к проблемам в обучении новобранцев для новых кораблей. Вдобавок в предвоенных переговорах с Великобританией Рузвельт уже обязал Соединенные Штаты придерживаться стратегии, направленной на вывод из войны в первую очередь Германии. Не поднимая вопросы морали (которых было много), фашистское господство в Европе подрезало бы крылья американской экономике, только еще носстанавливающейся после Великой депрессии. Без сильного военно-морского флота нельзя было защитить Филиппины и американские острова, находящиеся недалеко от Японии. Без кораблей Соединенные Штаты также не могли предоставить достаточную помощь британскому Содружеству на тихоокеанском театре военных действий. Могли ли японцы осуществить успешное вторжение на Гавайские острова? Вероятно. Могли ли они осуществить вторжение на западное побережье Соединенных Штатов, используя Гавайи как базу для флота? Вероятно, нет. Но Императорский японский военно-морской флот мог бы положить конец американской навигации в Тихом океане, а ведь она снабжала сырьем большую часть промышленности Соединенных Штатов. С другой стороны, могла ли Великобритания справиться с немецкими подлодками без помощи американской навигации и американского военно-морского флота? Вероятно, нет. Будут ли американцы сражаться? В состоянии ли они оправиться от страха и паники, охвативших нацию? Без сомнения! В конечном счете, Рузвельту надо было ответить на один ключевой вопрос: в состоянии ли Соединенные Штаты возглавить стремление Европы освободиться от господства стран Оси и одновременно вести войну против Японии – войну, которая угрожала Америке, войну на море, которая в ужасно короткие сроки поглотила бы людей, боевую технику и национальное благосостояние?

12 января 1942 года после завершающей встречи с представителями британского правительства утомленный президент Рузвельт приказал Макартуру добиваться прекращения огня и вместе с представителями Британии на дальнем Востоке начать переговоры с японским правительством. Месяц спустя он обратился к американскому народу и произнес слова, ставшие бессмертными: «12 февраля 1942 года, в этот бесславный день, который останется в истории, генерал Дуглас Макартур и представители наших европейских союзников на борту «Невады» на острове Гуам подписали перемирие с Японией. Этот мир необходим для того, чтобы мы могли вести борьбу против фашизма в Европе; но мы никогда не забудем Суригао!»[54]54
  Archives. New York, CBS.


[Закрыть] Военный план «Орандж» провалился. В качестве вознаграждения японцы потребовали Филиппины, хотя это и позволило Соединенным Штатам сохранить остров Гуам и остров Уэйк (оба были демилитаризованы). Великобритания неохотно согласилась на постепенный отход с Дальнего Востока в обмен на торговые концессии с Индией и гарантии безопасности для Австралии и Новой Зеландии. К концу 1942 года Япония смогла установить свою «Великую азиатскую сферу сопроцветания», простирающуюся от островов Гилберта до Индонезии, Индии и Китая. После краха Германии в начале 1945 года мир быстро поляризовался: Япония и ее марионетки выступили против всего остального мира, ведомого США, Великобританией и их неудобным коммунистическим партнером – СССР. Речь Уинстона Черчилля 1947 года, в которой он упомянул «бамбуковый занавес, спускающийся на Азию и Тихий океан», по общему мнению, стала обозначать начало короткой холодной войны Восток – Запад, которая завершилась серией внутренних революций, возглавляемых такими героями, как Мао, Ганди и Хо, а также имеющей неверное название шестидесятиминутной войны 1953 года. Но это, как неизменно говорят рассказчики, уже другая история.

Реальность

Трудно представить себе какие-либо обстоятельства, которые бы позволили Японии одержать победу (в любой форме) во Второй Мировой войне. Даже Ямамото, главный японский военно-морской стратег, знал, что промышленная мощь Соединенных Штатов должна восторжествовать в долгосрочной борьбе. В этом безнадежном сценарии для Ямамото лучшим шансом казался Перл-Харбор. Но Перл-Харбор был едва ли больше, чем укус пчелы в ногу спящего великана, который разбудил и промышленную мощь Америки, и личное стремление к победе среди американцев, что в конечном счете обрекло Японию и позволило Соединенным Штатам поддержать их союзников в разгроме европейского фашизма.

Лишь необыкновенная опрометчивость американских военных могла бы предоставить Японии возможность победить. В государстве, в котором гражданское руководство определяло окончательное развертывание военных сил и их стратегию (слишком часто в ущерб молодым, низкооплачиваемым и зачастую недооцениваемым американским военным), эту опрометчивость, кажется, более чем разумно приписать американским политикам. Все, что последовало за решением Рузвельта привести в исполнение давно заброшенный и страдающий серьезными изъянами военный план «Орандж», конечно, является вымыслом. На самом деле США четко следовали довоенному плану, направленному на постепенное ослабление Японии, которое бы завершилось вторжением на их острова, если бы не взрыв атомной бомбы. К счастью, должное использование промышленного потенциала США ускорило ход Тихоокеанской войны: боевой техники было достаточно, чтобы в первую очередь поддерживать Европу и при этом превосходить японцев в количестве кораблей, самолетов и бомб.

Окончательной идеей (критичной в отношении к этой гипотетической победе), которую необходимо донести до читателя, является концепция гражданской морали или «национальной воли» к продолжению борьбы. Войне присущи определенные «кривые знания». Мы знакомы с подобными «кривыми», действующими на поле боя: хорошее знание определенных навыков повышает шансы выживания индивида. Но и очень далекие от поля боя гражданские лица, кажется, тоже подвержены действию «кривых знания»: процесс постепенного привыкания к постоянно растущему списку потерь, так же как к индивидуальному самопожер»ованию. На самом деле Перл-Харбор стал небольшим шоком, который запустил процесс акклиматизации к войне. Без небольшого шока, который подготовил американцев к большим потерям, не была ли бы их воля к сопротивлению постепенно ослаблена ужасными потерями, теоретически допущенными в этой альтернативной линии развития истории? Вполне возможно. Во всяком случае, она могла бы быть ослаблена до степени, достаточной для того, чтобы принять быстро подготовленный мир, который, в конце концов, был единственным реальным шансом Японии на победу в Тихом океане.