Текст книги "Победа в Арктике"

Автор книги: Питер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

В субботу 12 сентября было довольно холодно. Налетали снежные заряды, встречался туман. Зато была получена хотя бы одна хорошая новость. Авиаразведка обнаружила, что «Шеер», «Хиппер» и «Кёльн» все еще стоят в Альтен-фиорде.

В 20.10 соединение прошло горло залива Белл, которые было довольно узким, и в нем существовало сильное приливное течение. Поэтому его легко было защищать, и он идеально подходил для организации там временной стоянки. Барнетт обнаружил эсминец «Виндзор», стоящий на якоре внутри Аксель-фиорда. У входа была создана сигнальная станция. В 21.45 корабли достигли головы фиорда, а там, подальше от нескромных глаз, пряталось Соединение Р – танкеры «Олигарх» и «Блю Рейнджер». Заправка началась немедленно.

Она продолжалась всю ночь без перерывов, и в 4.00 в воскресенье 13 сентября «Сцилла», «Милн», «Мартин», «Марн», «Метеор» и «Интрепид» отправились обратно к конвою. Видимость была хорошей, и в результате в 8.55 их обнаружил Ju-88, к которому чуть позже присоединился Не-111. Эсминец «Милн» сделал несколько выстрелов из 120-мм орудий, и самолеты быстро скрылись в тучах.

Барнетт поспешил к конвою, который в это время как раз входил во вражеские воды, кишевшие подводными лодками. Впрочем, в небе тоже хватало неприятельских самолетов. В 11.30 контр-адмирал Барнетт получил сообщение «Фолкнора» о том, что торпедированы и потоплены 2 судна. После этого Барнетт увеличил скорость и повернул вправо, чтобы встретиться с конвоем как можно раньше.

В результате через 3 часа слева по носу у «Сциллы» появились мачты кораблей PQ-18. Конвой шел курсом 70° со скоростью 7,5 узлов. К болтавшемуся над головой Ju-88 присоединились еще 2 самолета. Если адмирал Барнетт был рад видеть конвой, то вид «Сциллы» и 5 эсминцев, несущих на форштевнях большие буруны, был еще более приятен для моряков на транспортах. Эскорт конвоя снова был доведен до полной численности.

Коммодор Боддэм-Уитэм позднее вспоминал этот момент с благодарностью:

«Ничто не могло выглядеть более ободряюще после того, как 13 сентября в 14.17 были торпедированы 2 судна, и атака бомбардировщиков была совершенно неизбежна. Мы увидели контр-адмирала и его Соединение В».

Однако эта радость вскоре была изрядно подпорчена. Когда «Сцилла» и ее эсминцы полным ходом мчались к конвою, с мостика крейсера заметили, что «Авенджер» вышел из строя и развернулся против ветра, чтобы поднять свои 5 «Си Харрикейнов». Стало понятно, что Люфтваффе берут инициативу в свои руки.

IV

В тот момент, когда корабли эскорта еще расходились по своим местам, а «Сцилла» направлялась в голову конвоя, в 14.35 на расстоянии 62 мили была обнаружена большая группа вражеских самолетов. В 14.50 была поднята группа «Си Харрикейнов», чтобы патрулировать, перекрыв угрожаемое направление. Но в 15.03 радар обнаружил еще несколько групп самолетов.

Вскоре после этого английские истребители сообщили, что заметили 5 Ju-88, которых они загнали в облако. Истребители израсходовали все боеприпасы во время этой бессмысленной атаки, а новых самолетов, чтобы поднять им на замену, не было.

Первые бомбардировщики появились над конвоем в 15.00, и атаки продолжались непрерывно в течение 25 минут. Только 6 Ju-88 проскочили мимо английских истребителей, остальные были вынуждены играть в кошки-мышки среди туч. Эти 6 бомбардировщиков выполнили атаки поодиночке сквозь разрывы в тучах. Конвой вел по ним спорадический огонь, но безуспешно. Впрочем, успеха не добились и немцы. Несколько бомб упало между транспортами, но ни один корабль попаданий не получил.

Многих моряков это успокоило, потому что они ожидали много худшего.

Тральщик «Глинер» был атакован одиночным Ju-88, выскочившим из туч. Бомбардировщик зашел с кормы, но его бомбы легли по правому борту. Ответный огонь 20-мм эрликонов тральщика, кажется, дал несколько попаданий. 2 бомбы взорвались рядом с транспортом «Эксфорд».

Энсайн Рукер на борту «Кэмпфайра» видел происшедшее по-своему:

«Волны немецких бомбардировщиков сбросили множество бомб, но не причинили вреда. Никаких предупреждений перед началом атаки не было получено. Большинство торговых судов временами стреляли, часто используя пулеметы для того, чтобы заставить самолеты держаться подальше».

К несчастью, эта хаотичная, неорганизованная стрельба была простым расходованием боеприпасов. Гораздо хуже было то, что она угрожала соседним судам, причем эту ситуацию никак не удавалось исправить. Это отсутствие контроля не раз отмечалось впоследствии, но можно понять и артиллеристов, которые открыли огонь, как только впервые увидели немецкие самолеты.

Лейтенант Блейк Хьюз на «Патрике Генри» тщательно проанализировал эти атаки в своем рапорте. Хотя Адмиралтейство в своем коммюнике позднее назвало первый налет как «бомбардировку с горизонтального полета с большой высоты», Хьюз вполне резонно указывает, что это было совсем не так.

«Я полагаю, что эту атаку более точно было бы назвать бомбометанием со средних или даже малых высот, потому что самолеты летели над самым слоем низких серых туч на высоте от 2000 до 3000 футов и сбрасывали бомбы сквозь разрывы в облачном слое.

За один раз сбрасывались 2 или 3 бомбы. Я видел одну неразорвавшуюся. Этот тип бомбометания совершенно неэффективен. Первые самолеты, появившиеся над конвоем, были встречены бешеным огнем, в основном из 20-мм автоматов с торговых судов».

«Эсек Гопкинс» был накрыт серией бомб, разорвавшихся в 500 ярдах по правому траверзу, но этим всё и ограничилось.

Снова, как и в случае атаки подводных лодок, сработал заранее подготовленный план, хотя он был подготовлен для Боевой эскортной группы на случай атаки торпедоносцев. На кораблях постоянно поддерживалась готовность зенитных орудий № 3. После того как «Сцилла» подняла красный флаг, зенитная артиллерия была переведена в готовность № 1.

Диспозиция эсминцев сопровождения должна была обеспечить максимальную защиту от атак торпедоносцев и пикировщиков. Снова по радио было передано кодовое слово «PACK». Получив его, все эсминцы должны были сомкнуться для отражения атаки пикировщиков. Однако пикировщики не появились, немцы применили то, что можно было бы назвать атакой с планирования. Подготовиться к ней не было времени, так как самолеты выскочили из туч совершенно неожиданно.

Чтобы прикрыть транспорты огневой завесой, эсминцы, оставшиеся в наружном кольце охранения, должны были стрелять на заданном прицеле. Корабли на правом фланге конвоя – над правыми колоннами, на левом фланге – над левыми, а те, что располагались в голове, – поверх центральных колонн. Этот зенитный зонтик следовало ставить при угле возвышения орудий 20°, взрыватели устанавливать на определенную дистанцию. Подчеркивалась необходимость экономить боеприпасы.

Снова приходилось принять во внимание угрозу торпедоносцев, причем предполагалось, что они будут замечены в последний момент, так как подойдут на малой высоте, где их не обнаружат радары. Поэтому эсминцы охранения должны были внимательно следить за горизонтом, чтобы мгновенно перенести огонь и предупредить все остальные корабли. Особенно подчеркивалась опасность атак торпедоносцев в сумерки, так как это было наилучшее время для внезапной атаки такого рода. При появлении торпедоносцев следовало поставить огневую завесу, как только самолеты появятся на горизонте. Кроме того, эсминцы должны были поставить и дымовую завесу. В качестве дополнительной меры эсминцы должны были включить и выключить прожектора, если заметят торпедоносцы.

План был очень детальным, и каждый корабль знал свою роль при любом варианте атаки немцев. Однако весь предыдущий военный опыт показывал, что вражескую воздушную атаку невозможно отбить одним только огнем зенитных орудий, если в ней участвуют смелые пилоты под правильным руководством. Однако у противника осталось не так много опытных экипажей, а возросшее количество зениток делало потопление военных кораблей и торговых судов не столь легким, как в первые годы войны. Было известно, что немцы увеличили численность своей авиации в Норвегии, перебросив туда дополнительные торпедоносцы. Однако их точное число и, что гораздо более важно, уровень подготовки и степень отваги оставались неизвестными величинами. Несколько отдельных случаев не давали оснований для твердых заключений.

Так как немцы не смогли организовать непрерывное слежение с воздуха 12 сентября, и серьезных атак с воздуха не последовало, артиллеристы военных кораблей и транспортов не получили достаточно практики. Даже опытным наводчикам требуется какой-то период, чтобы набить руку перед началом настоящего боя. А вот зенитчики PQ-17 такой возможности не имели. Более того, значительная часть артиллеристов была совсем зеленой. Наверняка ни один из транспортов не попадал под массированную воздушную атаку. Корабли, переброшенные с Западных Подходов, гораздо больше знали о борьбе с подводными лодками, чем с авиацией, так как на просторах Северной Атлантики немецкие самолеты встречались очень редко.

Самые опытные наводчики находились на борту эсминцев. Даже «Сцилла» была относительно новым кораблем, хотя на бумаге крейсер имел внушительную зенитную батарею. 8-я и 17-я флотилии в последние месяцы воевали в основном в Арктике и Северной Атлантике, где тоже не слишком часты воздушные атаки. 3-я флотилия была оснащена самыми мощными кораблями, которые опять-таки служили в основном в составе Флота Метрополии. Поэтому самым большим опытом обладала 6-я флотилия, только что прибывшая со Средиземного моря, где она участвовала в операции «Пьедестал» – августовском конвое на Мальту. Этот конвой подвергся самым мощным воздушным атакам, когда-либо обрушенным на британские торговые суда, и понес тяжелые потери. Наверняка командиры «Ашанти», «Эскимо» и «Тартара» не питали никаких иллюзий относительно того, какой может быть воздушная атака. Ричард Онслоу позднее вспоминал, что он тщательно проверил все эрликоны, имевшиеся на борту, в том числе кормовой автомат, установленный среди бомбометов.

Итак, конвой PQ-18 приготовился к отражению атаки Люфтваффе.

В 15.40 радар «Авенджера» обнаружил группу самолетов, на большой скорости приближающуюся к конвою. На борту «Сциллы», находившейся впереди транспортов, Роберт Хьюз выслушивал сообщения из КДП, управлявшего действиями артиллерии крейсера.

«Наушники снова заговорили.

– Это КДП. Более 25 отметок на востоке, быстро приближаются!

– Сколько? – невольно вырвалось у меня.

– Более 25! – последовал четкий ответ.

Я приказал Миду:

– Развернуться на правый борт в сектор «зеленый один-ноль» – «зеленый два-ноль» и следить. Оттуда подходит большая шайка.

Мид медленно повернулся вправо, а снизу долетел голос старпома, который диктовал запись в бортжурнал:

– Мы только что присоединились к конвою и встали во главе одной из колонн. Корабли эскорта заняли свои места, «Авенджер» находится в левой колонне. Радар обнаружил более 25 самолетов, летящих к нам. Предстоит серьезная атака.

– Самолеты! – истерически взвизгнул кто-то. И тут мы их увидели».

Глава 3. Золотой гребень

I

Теперь конвою предстояло выдержать самое суровое испытание. Было известно, что Люфтваффе постоянно наращивают численность своих торпедоносцев в Норвегии, но все-таки никто не ожидал, что их окажется так много. Никто не предполагал столь резкого увеличения, потому что Люфтваффе вообще начали интересоваться самолетами-торпедоносцами лишь в начале прошлого года. Королевские ВВС все-таки имели более 20 лет опыта в этой области, потому что в межвоенный период они контролировали ВСФ. Но даже они к 1942 году сумели собрать лишь несколько эскадрилий торпедоносцев (3 эскадрильи «Бофортов» на Средиземном море и 4 эскадрильи «Хэмпденов» в Англии). Поэтому все были уверены, что и Люфтваффе сумеют наскрести лишь горстку торпедоносцев, вроде той, что была брошена против PQ-17. Однако все оказалось совершенно иначе.

С 1926 года развитием торпедоносцев в Германии занимался только флот. После того как началась ремилитаризация Германии, Кригсмарине приобрели в Норвегии авиаторпеду арсенала Хортен. Через 5 лет наступил период идеальных отношений с итальянцами, которые в 1930-х годах лидировали в развитии торпедоносной авиации, что привело к покупке патентов арсенала Фиуме. Испытания проводили морские эскадрильи, использовавшие гидросамолеты Не-59 и Не-115, но результаты получились обескураживающие. Например, в 1939 году во время испытаний отказы достигли 49 процентов из-за проблем с контролем глубины хода и взрывателями. Кроме того, возникли трудности со сбросом торпед с самолетов, определения наилучшей высоты, скорости и упреждения во время атаки.

В результате эскадрильи гидросамолетов германского флота, действовавшие в качестве торпедоносцев в начале войны были далеко не таким грозным оружием, как самолеты британских ВСФ или итальянских Aerosilurante. К тому же эскадрилий-то было всего две. Нехватка торпед и слишком малое количество самолетов приводили к тому, что и результаты были крайне незначительными. Спор между Люфтваффе и флотом вышел на совершенно идиотский уровень. Например, эскадрильи морских гидросамолетов Не-115 были названы «эскадрильями общего назначения». Хотя они были вполне нормальными торпедоносцами, с точки зрения Люфтваффе их можно было применять только для ведения разведки. Всю ударную мощь следовало сосредоточить в эскадрильях самих Люфтваффе.

В 1939 году было упразднено командование береговой авиации Люфтваффе, и полковник Гейслер был переведен в морское командование с тем, чтобы он контролировал все подразделения базовой авиации (Seefliegerstaffelri). К 1941 году англичане уже добились потрясающего успеха в Таранто, британский и итальянский флоты на Средиземном море понесли серьезные потери от действий торпедоносцев, а Люфтваффе все еще располагали лишь горсткой торпедоносцев. При этом уже стала ясна полнейшая неэффективность обычных бомбардировщиков в борьбе с кораблями. Лишь эскадрильи пикировщиков Ju-87 добились определенных результатов благодаря высокой точности бомбометания, но их радиус действия был слишком мал, и потому их можно было использовать только в прибрежных водах. Поэтому Люфтваффе начали проявлять интерес к авиационным торпедам, но тут неожиданно против выступил флот. Согласно воспоминаниям фельдмаршала Мильха, данные по испытаниям авиационных торпед, созданных ранее, флот тщательно скрывал от технического отдела штаба Люфтваффе. Точно так же скрывались разработки частных фирм и результаты проведенных ими испытаний.

Кригсмарине игнорировали прямые требования начать разработку авиационных торпед. Тем временем, потери двух бомбардировочных эскадр, занимавшихся борьбой с британским судоходством, KG.26 и KG.30, резко выросли, потому что англичане усилили ПВО кораблей и транспортов. Поэтому Люфтваффе создали в Гроссенброде на побережье Балтики свою собственную испытательную станцию для работы с авиаторпедами. Флот по-прежнему отказывался им помогать.

Эта почти невероятная свара между двумя видами вооруженных сил Германии привела к тому, что 26 ноября 1940 года по требованию Геринга прекратились все полеты торпедоносцев флота. Производство авиаторпеды LTF-5b было временно приостановлено. Поэтому Управление генерал-квартирмейстера 27 ноября сообщило, что в наличии осталось только 132 торпеды.

Интенсивные испытания в Гроссенброде показали, что больше всего для использования в роли торпедоносца подходит двухмоторный бомбардировщик Не-111Н. Люфтваффе рвались перейти к испытаниям в бою. Так родился план атаки Средиземноморского флота адмирала Каннингхэма прямо в гавани Александрии. Поэтому осенью 1941 года несколько Не-111 были отправлены на аэродром Элевсис под Афинами для проведения этой атаки. Однако она была отменена. Это произошло благодаря вмешательству гросс-адмирала Редера, командующего Кригсмарине. Осенью 1941 года на встрече с фюрером он заявил, что Люфтваффе, развивая свои собственные схемы борьбы с кораблями, вынудили флот прекратить атаки судоходства у британского побережья. Он также сказал, что предложенные Герингом операции выглядят несерьезно, хотя итальянцы тоже пытались сделать нечто подобное.

В результате Гитлер приказал провести расследование, и технический отдел пришел к заключению, что торпеды, сброшенные в гавани Александрии с предложенной высоты 100 футов, скорее всего, просто зароются в дно. Этот приговор, а также нехватка торпед и отсутствие боеголовок в Греции привели к тому, что атака была отменена. Но в итоге адмирал Курт Фрике потребовал возобновить действия морской авиации и для этого оснастить эскадрильи современными бомбардировщиками Не-111.

Герингу немедленно сообщили об этом, и вскоре Люфтваффе заявили, что они могут взять на себя все работы по развитию авиационных торпед в Германии и Италии. Для этого будут созданы новые экспериментальные базы, а личный состав флота, выделенный для проведения опытов, будет принят на службу в ВВС. Специальный представитель будет контролировать создание авиационных торпед, производство, учебу летчиков и боевое применение.

С этим все согласились, и генерал-майор Харлингхаузен, который служил на флоте с 1923 по 1933 год, а потом руководил действиями против судоходства в качестве командира X авиакорпуса, в январе 1942 года был назначен инспектором по авиационным торпедам. Одновременно он был назначен командиром KG.26, которая была избрана для перевооружения торпедоносцами.

Геринг весьма энергично поддержал это начинание, и Харлингхаузен со всей энергией приступил к формированию соединения. Но не всем офицерам Люфтваффе нравилась идея самолета-торпедоносца, несмотря на все успехи японских торпедоносцев, показанные уже в первые месяцы войны на Тихом океане. Полковник Коллер, начальник штаба 3-го Воздушного Флота, высказал общую точку зрения офицеров-летчиков, когда кисло заявил, что торпеду следует сбрасывать в какую-то точку впереди корабля, тогда как бомбу нужно сбрасывать прямо на корабль. Аналогичное мнение имели и британские летчики. Один из британских офицеров сказал, что не имеет смысла доставлять торпеду на самолете к месту боя на скорости 300 миль/час, а потом сбрасывать, чтобы последний отрезок пути она проделала со скоростью 50 миль/час. При этом оба они игнорировали тот факт, что торпеда делает пробоину в корпусе корабля ниже ватерлинии, тогда как мелкие бомбы того времени лишь разрушали надстройки – и не более того.

Несмотря на подобные отзывы, финальные планы Люфтваффе предусматривали создание соединения из 230 торпедоносцев путем переоборудования существующих обычных бомбардировщиков. Школа торпедоносцев Люфтваффе была переведена из покрытого льдом Гроссенброде в Гросетто на западном побережье Италии. Тренировки продолжались там в более благоприятных условиях. Еще одной важной причиной перебазирования было то, что возле Гросетто находилась база итальянского флота Ливорно. Это позволило бы немцам поддерживать тесный контакт с подразделениями Aerosilurante Реджиа Аэронаутика. Именно здесь была сформирована Kampfschulgeschwader2 (KSG.2) под командованием подполковника Штокмана, еще одного офицера, отличившегося в борьбе с британскими кораблями. Старшим инструктором был назначен майор Вернер Клюмпер.

Серия учебных атак судна-мишени «Читта ди Женова» показала, что атака на минимальной высоте, чтобы избежать обнаружения радаром, с двух противоположных направлений позволяет свести потери к минимуму. В ходе испытаний были опробованы все стандартные бомбардировщики Люфтваффе, но был выбран уже доказавший свою пригодность Не-111. Этот самолет в варианте торпедоносца получил обозначение Не-111Н-6.

Самолет имел размах крыльев 74 фута 11,5 дюймов, длину 54 фута 5,5 дюймов, высоту 13 футов 9 дюймов, площадь крыла составляла 942917 кв. футов. На самолете были установлены два 12-цилиндровых мотора водяного охлаждения Jumo 211F-2 мощностью 1060 ЛС. Самолет развивал скорость 258 миль/час на высоте 16400 футов. Потолок равнялся 25500 футам, а радиус действия – 760 милям, если самолет нес 2 стандартные торпеды на внешней подвеске. Однако позднее дальность полета была увеличена.

В Гросетто была отработана методика атаки. Самолет выходил на цель на высоте от 40 до 50 метров и сбрасывал торпеду в 600 метрах от нее. Против медленно движущихся торговых судов торпедоносцы брали фиксированный угол упреждения, рассчитанный на скорость 10 узлов. Последняя корректировка прицела проводилась при заходе на цель. Торпеды сбрасывал механик по команде наблюдателя. Такая система приводила к задержкам, что было крайне неудобно, ведь обстановка могла измениться буквально каждую секунду.

Чтобы правильно сбросить торпеду, Не-111 должен был идти прямо на цель. Поэтому после сброса торпеды самолет прижимался к самой воде и отворачивал, только проскочив под носом или за кормой атакованного корабля. В этот момент торпедоносец был исключительно уязвим. Было ясно, что необходимо одновременно проводить отвлекающую атаку пикировщиков, что повысило бы шансы торпедоносцев на спасение.

Первым подразделением торпедоносцев стала эскадрилья I/KG.26. Весной 1942 года ее летный состав был отозван из Норвегии, чтобы пройти 3-недельный курс тренировок в Гросетто. К концу апреля первые 12 экипажей были готовы и вернулись на север Норвегии, где были построены специальные аэродромы. Они находились в районе Банака возле мыса Нордкап и в Бардуфоссе южнее Тромсе. Оба аэродрома были соединены специальной линией телетайпа со штабом 5-го Воздушного Флота в Осло. Самолеты I/KG.26 участвовали в атаке конвоя PQ-16 в период с 25 по 30 мая и потопили одно из 7 судов, потерянных англичанами.

К июню 1942 года численность I/KG.26, которой командовал подполковник Герман Буш, была доведена до 42 Не-111. В это время III/KG.26 находилась в Гросетто, проводя тренировки на Ju-88A-17. Этот самолет имел более высокую скорость, чем Не-111. Модель А-17 была переделкой стандартного бомбардировщика Ju-88A-4, на котором были установлены 2 мотора водяного охлаждения Jumo 211J-1 мощностью 1350 ЛС. Этот самолет имел максимальную скорость 270 миль/час на высоте 17500 футов. Радиус действия с торпедами составлял 650 миль. Торпеды подвешивались на специальных замках под центропланом.

Уроки, полученные при атаках PQ-16, привели к пересмотру тактики, когда появилось достаточное количество торпедоносцев. Операция «Goldene Zange» (Золотой Гребень) предусматривала совместную атаку пикировщиков и торпедоносцев в сумерках. Торпедоносцы заходили на цель широкой шеренгой и сбрасывали торпеды одновременно, целясь в массу судов, силуэты которых обрисовывались на светлой стороне горизонта.

Именно так действовала I/KG. 26 при атаке конвоя PQ-17. Однако скоординировать действия пикировщиков и торпедоносцев не удалось, и последние потеряли 2 самолета, добившись только 2 попаданий.

К тому времени, когда PQ-18 вышел в море, к I/KG.26 присоединилась III/KG.26, имевшая 35 самолетов Ju-88. Ранее они действовали с аэродрома в Ренне во Франции. Итак, теперь 5-й Воздушный Флот генерал-полковника Ханса-Юргена Штумпфа мог бросить в бой 92 торпедоносца.

Как часто бывает, решение было принято, исходя из неверного предположения. Немцы считали, что именно атаки Люфтваффе привели к расформированию конвоя PQ-17, а не угроза атаки «Тирпица». Особенно сильно в это верил Геринг. Сообщение, что PQ-18 сопровождает авианосец, привело к тому, что именно он должен был стать первой целью.

Кое-кто заявляет, что это было сделано потому, что до сих пор Люфтваффе не сумели потопить ни одного британского авианосца. И, мол, теперь-то Геринг был полон решимости добиться своего. В начале войны немецкая пресса много писала об атаке самолетами KG. 30 авианосца «Арк Ройял». Газетчики успели потопить его, и когда выяснилось, что корабль остался совершенно цел, это аукнулось Герингу. Несколько раз германские пикировщики Ju-87 наносили мощные удары по британским авианосцам на Средиземном море – «Илластриес» в январе 1941 года, «Формидебл» в мае 1941 года, «Индомитебл» в августе 1942 года. Но ни разу авианосец не был потоплен. Поэтому уничтожение маленького «Авенджера» стало бы реализацией давней мечты Геринга.[2]2
  Увы, эта розовая мечта рейхсмаршала так и осталась несбывшейся. Особенно унизительным для него было то, что Кригсмарине добились больших успехов в охоте на британские тяжелые корабли. Линейные крейсера потопили авианосец «Глориес», а подводные лодки – авианосцы «Корейджес», «Арк Ройял», «Одесити», «Игл» и линкоры «Ройял Оук» и «Барэм». Итальянцы искренне верили, что их торпедоносцы потопили «Игл», и долго утверждали это, что еще больше бесило Геринга. И финальным ударом стали сообщения, что японская авиация потопила 5 американских линкоров, 2 английских и авианосец «Гермес» в придачу. Прим. авт.


[Закрыть]

Рейхсмаршал послал своим летчикам директиву, требуя «провести атаку против авианосца так энергично, чтобы устранить эту угрозу».

Эта директива была приведена в журнале боевых действий 5-го Воздушного Флота, чтобы оправдать последующие действия. Было заранее ясно, что Кригсмарине не одобрят выделение всех самолетов для атаки «Авенджера». По их мнению, с точки зрения военных последствий целями могли служить только транспорты с их грузом самолетов, танков и боеприпасов для Восточного фронта. Помешать подняться поверженному советскому гиганту, по мнению моряков, было гораздо важнее, чем из соображений престижа потопить древний авианосец. (Напомним, что немцы приняли «Авенджер» за «Аргус».) Однако нельзя отрицать, что если бы немцы уничтожили авианосец в начале операции, это значительно облегчило бы им последующее уничтожение транспортов. Геринг в этом отношении был совершенно прав, когда говорил:

«Только когда это будет выполнено, мы с помощью интенсивных бомбардировок и массированных атак торпедоносцев покончим с остальными кораблями».

Но, как бы немцам ни хотелось уничтожить конвой, они были вынуждены признать, что присутствие авианосца радикально изменило общую ситуацию. Большинство выводов, сделанных ранее, теперь обесценились. До сих пор летчики тренировались в атаках на малой высоте при противодействии одних только зенитных орудий. Одномоторные английские истребители стали источником дополнительной опасности, с которой ничего нельзя было сделать. В составе 5-го Воздушного Флота имелись современные истребители – Me-109G из состава JG.5. Они превосходили любой истребитель ВСФ, однако не могли сопровождать бомбардировщики, атакующие конвой в Баренцевом море далеко от берега. Единственным решением оставалось сразу потопить авианосец. После того как он будет потоплен, пилоты смогут заняться тем, к чему их готовили – охотой за торговыми судами. И снова, чтобы как можно быстрее уничтожить авианосец, считалось необходимым захватить врасплох конвой, чтобы англичане не успели поднять истребители. Если же они уже будут находиться в воздухе, их следовало отвлечь от уязвимых торпедоносцев. Это задача была возложена на бомбардировщики Ju-88 из KG.30. Как мы увидим, им это отчасти удалось.

На аэродроме в Бардуфоссе новый командир I/KG.26 провел последний инструктаж летчиков. Это были самые опытные пилоты торпедоносцев Люфтваффе, многие из них участвовали в атаках PQ-17. Майор Вернер Клюмпер только что прибыл в подразделение, чтобы сменить капитана Эйке, назначенного командиром III/KG.26. Ранее Эйке, как старший из командиров эскадрилий, исполнял обязанности временного командира группы. Майор Клюмпер тоже был опытным пилотом, но он служил старшим инструктором в школе в Гросетто.

Экипажам сообщили состав конвоя и его эскорта, их скорость и примерный курс. Летчикам также сказали, что эскорт усилен «авианосцем и 6 эсминцами». Им напомнили о достижениях армии, которая вела бои на Кавказе и вышла к Сталинграду, и подчеркнули, что уничтожение конвоя облегчит борьбу их товарищей на фронте.

Ударное соединение, которое должно было атаковать конвой во второй половине дня, состояло из 28 торпедоносцев Не-111, разделенных на 2 волны. Они должны были атаковать сразу после того, как HI/KG.30 нанесет отвлекающий удар силами 20 пикировщиков Ju-88. Для усиления ударной группы предназначались 18 торпедоносцев Ju-88 из HI/KG.30 под командованием капитана Клауса Нокена с аэродрома Банак возле Хаммерфеста и 17 торпедоносцев Ju-88 из I/KG.30 с той же базы. По уже указанным причинам летчики должны были приложить особые усилия, чтобы потопить авианосец. Когда торпедоносцы будут в получасе полета от цели, их должен будет встретить один из Ju-88, следящих за конвоем. Он наведет торпедоносцы прямо на конвой, чтобы помочь добиться внезапности.

Ближе к вечеру «Хейнкели» вылетели из Бардуфосса, пролетели над Малангер-фиордом и над пустынными Лофотенскими островами. Атаковать PQ-18 предполагалось на расстоянии 400 миль от базы, поэтому «Хейнкели» и «Юнкерсы» летели на экономической скорости, чтобы сэкономить топливо. Держась на малой высоте, буквально над самыми гребнями волн, они повернули на северо-запад. От конвоя их отделяли 2 часа полета. Тучи шли на высоте 2450 футов, моросил редкий дождь, и вскоре видимость сократилась примерно до 6 миль.

Поэтому не удивительно, что соединение майора Клюмпера пролетело и мимо конвоя, и мимо самолета-наводчика. Почти на пределе дальности самолеты повернули на восток и, к счастью для себя, вскоре заметили плотный строй конвоя PQ-18. Несмотря на все усилия обнаружить авианосец, он так и не был замечен. Более того, пилоты отметили отсутствие над конвоем британских истребителей, что привело их к заключению об ошибочности предыдущих сообщений разведки. Но, разыскивая «Авенджер», самолеты потратили много времени, и огонь эсминцев внешнего кольца охранения стал довольно плотным. Клюмпер начал набирать высоту 150 футов, чтобы хоть как-то уклониться от снарядов. После этого самолеты перестроились в единую шеренгу, и «Золотой гребень» устремился к правому флангу конвоя. Часы показывали 15.27.

II

Все очевидцы сходятся в одном. Моряки транспортов и кораблей эскорта с «нескрываемым ужасом» следили, как 44 торпедоносца развернулись в боевой порядок и устремились к ним. Коммодор конвоя контр-адмирал Боддэм-Уитэм говорит о них, как об «огромной стае кошмарной саранчи». Суб-лейтенант Роберт Хьюз, бывший школьный учитель, а теперь офицер управления огнем на борту крейсера «Сцилла», который шел впереди конвоя, находился на своем боевом посту в кормовом КДП. Вот как он вспоминал этот момент много лет спустя:

«Они поднялись над морем, черные и отталкивающие, буквально по всему горизонту. В КДП все встрепенулись. «Открыть огонь, как только подойдут на дальность выстрела», – прозвучало в наушниках. «Дьявол, вы только посмотрите на них!» – пробормотал Корниш. «Один, два, три, четыре, пять… шесть, девять….» – считал он. Я просто онемел, а внутри что-то заныло».

Хьюз говорит, что торпедоносцы, которые он видел, «поднимались вверх и падали обратно по неизвестным причинам, словно дельфины в море». Однако они держались четкой шеренгой поперек всего горизонта и выглядели какими-то странными пришельцами из другого мира.

А затем одна за другой замелькали вспышки пламени. Это открыли огонь эсминцы внешнего кольца охранения на правом фланге конвоя, потом начали стрелять корабли внутреннего кольца, а вслед за ними и транспорты. Стреляло все, что только можно было навести на цель – от 120-мм орудий до 20-мм эрликонов, 2-фн пом-помов и пулеметов. Огонь с такого большого числа кораблей был плотным, а низколетящие самолеты, приближающиеся к кораблям прямо с траверза, даже не маневрируя, являются желанной целью для любого наводчика. Артиллеристам не приходилось вводить упреждение, к тому же торпедоносцы летели на такой малой высоте, что могли стрелять даже 120-мм орудия главного калибра эсминцев, которые имели угол возвышения всего 40 градусов. Однако сейчас они тоже ставили огневую завесу.