Текст книги "Убийцы Мидаса"

Автор книги: Питер Аспе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Версавел предпочел пропустить последнюю фразу Ван-Ина мимо ушей. Все знали, что Ван-Ин терпеть не может немцев.

– Боюсь, это не сильно что-либо меняет: нам все равно придется расследовать это дело. Что, если комиссар Коломбо позвонит и потребует отчет о проделанной работе? – насмешливо спросил он.

Ван-Ин резко поднял чашку с недопитым кофе, делая вид, что намеревается запустить ею в Версавела. Версавел инстинктивно пригнулся.

– С какой радостью я бы бросил в тебя эту чашку. Представь себе, во что превратился бы твой безукоризненный костюм. Но мне жаль переводить на тебя кофе, – расхохотавшись, проговорил Ван-Ин.

Версавел выпрямился, поняв, что опасность миновала и Ван-Ин успокоился.

– Вервен написал отчет?

– Ну, ты же знаешь Вервена. Исписать целую страницу для него непосильный труд. Кроме того, он, вероятно, все еще не вернулся с места происшествия.

– О, Иисус Гельмут Христос! И за что нам уготованы такие муки? И надо же было, чтобы все произошло в воскресенье! В мое дежурство!

– Чтобы хоть как-то скрасить нашу судьбу, ты можешь налить кофе и мне, – со вздохом проговорил Версавел.

– Надеюсь, Вервен хотя бы сообщил о случившемся прокурору, – после минуты напряженных раздумий предположил Ван-Ин. – Если этот немец уже на пути к Валгалле,[7]7
  Валгалла – в германо-скандинавской мифологии – рай для павших в бою воинов. (Примеч. ред.)


[Закрыть] то они могут приняться за дело незамедлительно.

– Неужели тебе совсем неинтересно, что произошло? Согласись, для нашего города это весьма неординарное происшествие.

Ван-Ин презрительно усмехнулся и покачал головой. Но Версавел прекрасно понимал, что Ван-Ин лукавит, не может он быть равнодушен к делу.

– Все это очень странно. На первый взгляд у этого преступления совершенно нет мотивов, – размышлял вслух Версавел. – Это явно не ограбление. В кармане у жертвы было найдено восемьсот марок и три кредитные карточки.

– Восемьсот марок? – саркастически улыбнувшись, переспросил Ван-Ин. – В его кармане нашли целых восемь сотен?

Версавел поднес к лицу чашку с дымящимся ароматным кофе и с наслаждением вдохнул. Он привык к резким переменам настроения комиссара и старался не обращать на это внимания.

Снова повалил снег. И, хотя шел уже десятый час, водители ездили с включенными фарами.

– Мы послали туда четырех офицеров, для того чтобы допросить возможных свидетелей происшествия, – сказал Версавел.

– Вряд ли из этого что-нибудь выйдет. На Бург-сквер практически никто не живет. – Ван-Ин потянулся, зевнул и подошел к окну. Он провожал задумчивым взглядом пушистые снежинки, танцевавшие в воздухе.

– Швейцар здания муниципалитета рассказал, что около половины третьего слышал странный шум.

– А он кого-нибудь видел? – спросил Ван-Ин, все так же задумчиво глядя на снег.

– Конечно нет. Он окончательно проснулся только, когда услышал звуки сирен. А тому шуму он тогда не придал значения.

– Значит, он ничем не сможет нам помочь, – медленно проговорил Ван-Ин. Он наконец-то оторвался от созерцания снега за окном и налил себе еще кофе. В свою чашку он, как обычно, бросил два кусочка сахара.

Версавел шутливо похлопал себя по животу, намекая на пристрастие Ван-Ина к сладкому кофе. Сам Версавел был в отличной форме – ни грамма лишнего веса.

– Ну, не всем же дано выглядеть как супермен, – огрызнулся Ван-Ин, отзываясь на его жест. – Если бы все выглядели как модели из мужского журнала, что бы мы с тобой делали, дружище?

– Ты действительно хочешь это знать? – Глаза Версавела насмешливо блеснули.

– Что поделаешь, одним даны совершенные тела, а другим совершенные мозги, – расхаживая взад и вперед по комнате, заявил Ван-Ин. – Это еще вопрос, что важнее.

С этим замечанием невозможно было поспорить.

– Ладно, хватит болтать. Позвони Вервену и сообщи ему, что мы беремся за это дело. Если мы прямо сейчас не начнем действовать, то завтра утром получим нагоняй от шефа.

– Как скажете, комиссар. Вам виднее, – официальным тоном отчеканил Версавел.

* * *

– Вервен сделал фотографии потерпевшего? – спросил Ван-Ин, когда они с вместе с Версавелом ехали в больничном лифте. Сегодня утром потерпевший поступил в эту больницу.

– Я позвонил Лео, – улыбнувшись, сообщил Версавел. – Если нам повезет, мы сможем застать его в кафетерии.

– Надменный болван! Никогда его не застанешь на месте.

Версавел счел за лучшее промолчать.

– Думаю, наш потерпевший всю ночь веселился в каком-нибудь баре, – задумчиво проговорил Ван-Ин. – Вряд ли он поехал бы в центр города в такую жуткую погоду, чтобы сходить в кино. Может быть, все дело лишь в том, что он слишком много выпил.

Медсестра, которая вместе с ними ехала в лифте, с сомнением покачала головой.

– От алкоголя еще никто не умирал, – возразил Версавел. А про себя подумал, что, если бы это было не так, комиссар уже давно бы отправился к праотцам.

Палаты интенсивной терапии в больнице Сент-Джонса были переполнены. Восемь медсестер и два доктора выбивались из сил, но все равно не могли справиться с огромным наплывом больных. В выходные, как известно, у врачей всегда много работы, так как возрастает количество несчастных случаев.

– Полиция, мадам, – подражая полицейским из американских фильмов, объявил Ван-Ин, когда они подошли к молодой, нарядно одетой женщине-регистратору, сидящей за стойкой.

– Доброе утро, джентльмены, – вежливо поприветствовала их она. – Что я могу для вас сделать?

Вопрос ее прозвучал двусмысленно. Версавел надеялся, что Ван-Ин не скажет какую-нибудь пошлость. Комиссар колебался.

– Мы хотели бы переговорить с лечащим врачом потерпевшего, – сказал он. – Это возможно устроить прямо сейчас?

Девушка посмотрела на Ван-Ина с таким негодованием, словно он попросил аудиенции с Господом Богом.

– Я имею в виду врача из бригады скорой помощи, – пояснил Ван-Ин.

– Его фамилия Арентс, – добавил Версавел.

– Скажите ему, что это срочно.

Врачи и медсестры всегда неохотно соглашаются на разговор с полицией, ссылаясь на страшную занятость. Но стоит им сказать, что «это срочно», буквально меняются на глазах. Возможно, потому, что сами они привыкли работать в режиме чрезвычайной ситуации, и только «что-то по-настоящему срочное» может заставить их оторваться от своих дел.

Однако сейчас эта уловка не подействовала на регистратора. Она сжала губы и тяжело вздохнула. Версавел сразу же почувствовал неладное. При этом он успел заметить, как ее пышная грудь заколыхалась под тонкой тканью белого халата. Девушка недавно окончила медицинскую школу. Она искала работу целых полгода и, наконец, смогла устроиться в эту больницу регистратором. Эта нервная, малооплачиваемая работа явно не была пределом ее мечтаний. Но делать было нечего. Ей нужно было как-то зарабатывать себе на жизнь. В итоге она с головой завалена работой, едва сводит концы с концами и потому постоянно раздражена. Любой пустяк мог вывести ее из себя.

– Доктор Арентс уехал по вызову пятнадцать минут назад, – натянуто улыбнувшись, проговорила она. – Так что, простите, ничем не могу вам помочь, джентльмены.

С этими словами она села за компьютер и принялась что-то печатать.

– Окажите мне услугу, моя дорогая, – заискивающим тоном проговорил Ван-Ин.

Версавел с удивлением посмотрел на него. Еще ни с кем комиссар не разговаривал так ласково и проникновенно.

– Я расследую покушение на убийство. Доктор Арентс был на месте происшествия и привез раненого в больницу. Возможно, он может пролить свет на случившееся с Фиддлом.

Но даже ласковое обращение «дорогая» и проникновенный тон комиссара не смягчили сердца вечно всем недовольной особы. Лицо ее приняло еще более сердитое выражение, и она еще яростнее стала бить по клавиатуре. В эту минуту она напоминала разгневанную гарпию.

– Ответьте мне на один вопрос, моя дорогая. Вы работаете по ежемесячному контракту? – спросил Ван-Ин.

Девушка на мгновение перестала печатать и сердито посмотрела на комиссара.

– Просто… Просто, если вы сию же минуту не позовете доктора Арентса, то через месяц будете торговать бакалеей в магазине Армии спасения, – с трудом сдерживая ярость, проговорил Ван-Ин. В гневе комиссар был страшен и не знал пощады.

Версавел покрутил ус, с трудом сдерживая злорадную улыбку. На регистраторшу было жалко смотреть. Из разгневанной гарпии она в мгновение ока превратилась в испуганного ягненка, отбившегося от стада.

– Хорошо, я позову его, если вы так этого хотите, – дрожащим голосом сказала она.

Девушка тут же стала звонить по телефону. Ее тонкие, изящные пальцы дрожали. Ван-Ин закурил, на его лице играла торжествующая улыбка. В эту минуту он напоминал великого и бесстрашного героя в исполнении Брюса Уиллиса.

– Доктор Арентс только что вернулся с вызова, – недовольно проговорила она. – Подождите немного. Он сейчас подойдет.

Не прошло и минуты, как появился доктор Арентс. Он был одет в белый халат, накинутый на дорогой итальянский костюм. Версавел с восхищением смотрел на него.

– Доброе утро, – поздоровался он. – Я доктор Арентс. О чем вы хотели со мной поговорить?

– Я комиссар Ван-Ин, а это мой коллега Гвидо Версавел.

– Очень приятно, – холодно проговорил доктор Арентс.

Они пожали друг другу руки.

Доктор Арентс недовольно смотрел на полицейских. Он работал уже целых девять часов и очень устал. Поэтому у него не было ни малейшего желания беседовать с ними. А Версавел все не мог оторвать взгляд от молодого доктора, он был красив, как Адонис.

– Мы хотели бы поговорить об этом немецком туристе Дитрихе Фиддле…

– Он в реанимации, – оборвал его доктор Арентс. – Наш пациент в очень тяжелом состоянии. И пока не может отвечать на вопросы полиции.

– Ну конечно, доктор, – сказал Ван-Ин. Комиссар был сама кротость. – Я и не собирался сегодня допрашивать потерпевшего. Он в коме?

Версавел нервно покрутил усы. Комиссар шел напролом, и это могло все испортить.

– Я не имею права отвечать на этот вопрос, – отрезал Арентс.

– Что так? Врачебная тайна? – хмыкнув, поинтересовался Версавел.

– Но вы же сказали, что потерпевший находится в очень тяжелом состоянии, – продолжал настаивать Ван-Ин.

– Да, состояние его действительно критическое, – кивнув, проговорил доктор Арентс. Ему уже порядком надоела эта игра в кошки-мышки. – Чего вы все от меня хотите? Полчаса назад приходил ваш коллега, чтобы сфотографировать потерпевшего. Теперь – вы. Да поймите же вы, наконец, даже если операция пройдет успешно, Фиддл все равно в ближайшие пару недель будет не способен ни с кем разговаривать.

Ван-Ин затушил сигарету и бросил окурок в цветочный горшок. Арентс поморщился, но ничего не сказал. Версавел подумал, что доктор Арентс не такой уж и грозный, каким пытается казаться.

– Я и не собирался задавать ему никаких вопросов, – невозмутимо возразил Ван-Ин. – С вашего разрешения я хотел бы осмотреть его личные вещи. И потом, к чему нам ссориться? Мы все в конечном счете делаем одно дело – помогаем людям, доктор. Вы спасаете им жизнь, а мы раскрываем преступления.

Арентс кивнул. Только тут Версавел заметил, какое утомленное и бледное у него лицо. Образ божественного Адониса таял на глазах.

– Ну хорошо. Чем я могу быть вам полезен? – устало спросил он.

Как и все врачи, доктор Арентс был очень рассеян и никогда не слушал собеседника. Поэтому он пропустил мимо ушей просьбу Ван-Ина показать ему личные вещи Фиддла.

– Я хочу, чтобы вы показали мне личные вещи Фиддла, – терпеливо повторил Ван-Ин. На этот раз он намеренно опустил слово «доктор».

– Что ж, с этим не должно возникнуть проблем, – сухо проговорил Арентс. – Мириам, не могли бы вы показать этим джентльменам то, что они просят?

Девушка кивнула.

– Я буду в отделении интенсивной терапии.

Версавел заметил, как Мириам и Арентс обменялись понимающими взглядами. Их обоих утомили расспросы этих надоедливых полицейских.

Глава 3

– Представьте себе, здесь не подают «Дювель»! – вместо приветствия прокричал Лео Ванмаэль, завидев Ван-Ина и Версавела, направляющихся к его столику.

– Привет, Лео, – со смехом поприветствовал его Ван-Ин. – Вообще-то я собирался заказать капучино.

Лео убрал с дороги сумку с фотоаппаратурой и жестом пригласил полицейских присаживаться.

– Версавел, разве ты не предупредил комиссара, что я буду вас ждать здесь? Я торчу в этом кафе уже битый час, – проворчал Лео.

– Пути Господни неисповедимы. Так же как и пути Версавела, – со смехом ответил, кивнув на своего коллегу, Ван-Ин.

Сержант Версавел подмигнул Ванмаэлю и развел руками.

– Что желают заказать джентльмены? – спросила ярко накрашенная девушка, сидящая за стойкой.

Она окинула Ван-Ина равнодушным взглядом и более заинтересованно посмотрела на Версавела.

– Принесите нам, пожалуйста, три капучино.

Сделав заказ, Ван-Ин достал из кошелька две стофранковые купюры.

– С вас двести десять франков. Этого недостаточно, – надменно проговорила она.

У Ван-Ина в кошельке лежала еще одна купюра достоинством в две тысячи франков. Но, кроме этих денег, у него больше ничего не было, а ему очень не хотелось разменивать крупную купюру. Он принялся нервно рыться в карманах брюк, надеясь найти там мелочь. Очереди у стойки не было, и потому барменша отнеслась к этому спокойно и не стала ворчать на него за то, что он так долго копается.

– Гвидо, не мог бы ты одолжить мне десять франков? – обратился к сержанту Ван-Ин.

Версавел улыбнулся. Ван-Ину вечно не хватало денег, и все это знали. Комиссару постоянно приходилось у кого-нибудь одалживать.

– Убери свои деньги, Ван-Ин, – весело сказал Версавел. – Я сам заплачу за кофе. Я все равно должен тебе за вчерашнее.

С этими словами Версавел протянул комиссару поднос с тремя чашками, а сам жестом фокусника вынул из внутреннего кармана тысячефранковую купюру. Ван-Ин не стал возражать. Барменша, как только Версавел к ней обратился, из равнодушной, скучающей девы вмиг превратилась в райскую птичку. Кокетливо улыбаясь, она дала Гвидо сдачу. Щедрый, по своему обыкновению, Версавел оставил на стойке две двадцатифранковые монеты в качестве чаевых.

– Сделать эти снимки было не так-то просто, – сказал Лео, ткнув в свою камеру. – Так что, если качество не на высоте, уж не обессудьте. У меня совершенно не было никаких условий. В этой больнице что врачи, что медсестры почему-то считают, будто фотографирование наносит больным страшный вред. Хотя уж этому-то больному от того, что его фотографируют, ни горячо ни холодно. Он все равно ничего не чувствует. Но попробуй убедить в этом медиков!

Лео поднес к носу чашку и жадно вдохнул аромат кофе со сливками.

– Главное, чтобы на них хоть что-то можно было разобрать, – миролюбиво проговорил Ван-Ин, усыпляя бдительность Лео. – Они должны быть у меня к семи часам.

– Без проблем. Я готов ради тебя на все, мой дорогой Ван-Ин. Я даже готов потратить весь воскресный вечер на проявление фото. Так что завтра я принесу их тебе. Не беспокойся.

– Прости, дружище, но я имел в виду, что ты должен принести мне эти фото сегодня, к семи часам вечера, а не завтра, к семи часам утра, Лео, – с самым невинным видом проговорил Ван-Ин.

Версавел решил не вмешиваться в этот разговор и с удовольствием стал потягивать свой капучино. Лео и так пребывал в раздраженном настроении. Он терпеть не мог вставать рано, да еще в выходные. А Ван-Ин, по своему обыкновению, подливал масла в огонь, поддразнивая Лео. «Как хорошо, что я жаворонок», – подумал Версавел.

– Что ж, я так и думал, – пробормотал Лео, вытянув под столом свои длинные ноги. – Чего еще ждать от нашего комиссара? – Голос его звучал угрожающе. – Не понимаю, как тебе не пришло в голову попросить меня принести эти фотографии к шести часам сегодняшнего вечера, комиссар? Думаю, в следующий раз мистер Большая Шишка потребует от меня полароидных снимков!

– Может быть, ты хочешь, чтобы я все бросил и сам зарисовал все ушибы и ссадины на лице этого немца? – негодующе глядя на Лео, спросил Ван-Ин. – Так знай, я довольно посредственный художник. Но зато я сэкономлю массу времени, и мне не нужно будет дожидаться, пока ты удосужишься принести мне эти фото.

– Хотелось бы на это посмотреть! И чем ты собираешься делать этот рисунок? Своим членом? – проворчал Лео. – Предоставь это помощнику прокурора.

Ван-Ин потерял дар речи. Даже Лео смутила собственная грубость, непроизвольно сорвавшаяся с языка. Нахмурившись, он жадно пил свой капучино. Воцарилось неловкое молчание.

– Не мог бы ты взглянуть на одну фотографию, Лео? – обратился к нему Версавел, чтобы как-то разрядить обстановку.

Он достал из внутреннего кармана коричневый конверт, распечатал и выложил на стол его содержимое: брелок с ключом, бежевый бумажник из телячьей кожи и билет в музей. Версавел открыл бумажник и вытащил оттуда фотографию в тонах сепии.

– Мы нашли это в личных вещах Фиддла, – объяснил Ван-Ин. – Я не хотел бы показывать фото всем этим мелким чиновникам.

– Да, им не нужна лишняя головная боль, – проворчал Лео.

– Что ты об этом думаешь? – настаивал Версавел.

Лео нахмурился. Он не разделял энтузиазма сержанта.

– А что такого я должен здесь увидеть? – спросил Лео, помолчав с минуту.

– Сержант Версавел надеется, что тебе удастся найти на этом фото что-то подозрительное, – вклинился в разговор Ван-Ин. – Это может быть какая-нибудь мелочь. Деталь, незаметная с первого взгляда. Нас интересует все, что так или иначе может помочь нашему расследованию.

– Я вижу лишь очень старое, плохо сохранившееся фото статуи «Мадонна с младенцем», или «Мадонна Брюгге», Микеланджело, – упрямо проговорил Лео. Лицо его оставалось все таким же хмурым.

– Посмотри внимательнее, – не желал отступать Ван-Ин. – Посмотри на это фото с помощью лупы.

Вздохнув, Лео вытащил из кармана лупу и принялся изучать фото.

– Ну, что я могу сказать? Этому фото не меньше сорока лет, – задумчиво проговорил он спустя несколько минут. – Качество изображения хорошее. Но вот освещение выбрано неверно.

– Освещение выбрано неверно! – проворчал Ван-Ин. – Ты слышал, Гвидо? Он говорит, что освещение выбрано неверно! – Комиссар повернулся к Лео: – И это все, что ты можешь сказать?

Лео обиженно посмотрел на Ван-Ина и убрал лупу в карман.

– Посмотри на это фото еще раз, Лео, – проговорил комиссар. – И на этот раз не обращай внимания на освещение.

Лео снова вынул лупу из кармана и с сердитым видом принялся изучать фото.

– Растения, Лео. Обрати внимание на растения.

– А что с ними не так?

– Статуя, Лео, находится на фоне холмов. Вот на эти холмы ты и должен обратить внимание.

– Вот эти? – уточнил он, еще раз изучив фото с помощью лупы. – Да, понятно. Вы хотите, чтобы я сделал анализ этого снимка?

Ван-Ин облегченно вздохнул.

– Если это, конечно, тебя не затруднит, – иронически усмехнувшись, сказал он.

– Мне понадобится на это два дня, никак не меньше.

– Я хотел бы, чтобы к понедельнику все было готово.

«Ну вот, Лео опять проиграл схватку с комиссаром», – подумал Версавел.

* * *

Лео поехал в полицейское управление на метро и прибыл в половине пятого. Вошел в лифт, нажал на кнопку третьего этажа. Настроение у него было прекрасное, он улыбался и насвистывал мелодию из «Севильского цирюльника».

Ван-Ин сидел в своем кабинете за столом и нервно курил. Он послал полученные в больнице копии паспорта Фиддла и фотографии «Мадонны Брюгге» в Федеральное управление уголовной полиции Германии. Ответ должен был прийти по факсу, но он задерживался, и беспокойство комиссара росло с каждой минутой. Он терпеть не мог ожидания и вынужденного бездействия.

Версавел включил термостат на полную мощность и открыл окно. Из-за табачного дыма в кабинете нечем было дышать. Даже неприхотливый фикус был уже на последнем издыхании. Он пожелтел от табачного дыма, и каждый час от него отпадало по листочку.

– Надеюсь, что я пришел вовремя и никому не помешал? – спросил Лео. Это был чисто риторический вопрос, он прекрасно знал, что его с нетерпением ждут.

Лео мялся в дверном проеме, сжимая под мышкой пухлый конверт. Так и не дождавшись ответа, Лео вошел в кабинет.

– Закрой дверь, Лео, – не глядя на него, проговорил Ван-Ин.

– Прости, комиссар. Не знал, что у тебя аллергия на свежий воздух. – Лео сел на стул у окна и протянул конверт Версавелу. – Герр Фиддл на этом фото выглядит неважно, но его здесь вполне можно узнать, несмотря на то что голова у него вся в бинтах.

Версавел принялся сравнивать его с паспортным фото Фиддла.

– Это точно один и тот же человек? – с сомнением глядя на Лео, спросил сержант.

– Этому фото больше тридцати лет, – объяснил Лео.

– Покажи, – попросил Ван-Ин, затушил сигарету и потянулся к конверту.

Фиддл выглядел совершенно изможденным. Нос его заострился, а густые брови были белее повязки у него на голове.

– Нужно учитывать сложившиеся обстоятельства. Любой выглядел бы плохо на его месте, – задумчиво проговорил Ван-Ин и помахал в воздухе факсом, который он получил от доктора Арентса полчаса назад. – В крови Фиддла было обнаружено 2,8 промилле алкоголя. Неудивительно, что он выглядит так, словно вернулся с того света.

– Значит, вот как ты должен выглядеть после шести кружек «Дювеля», – со смехом проговорил Лео. – А твоему паспортному фото не больше пяти лет.

Версавел не стал вмешиваться в их перепалку. Он включил свой компьютер и открыл папку под названием «Фиддл». Экран зловеще блеснул. Версавел с тоской подумал о тех счастливых временах, когда он работал на своей старой печатной машинке.

По ночам в Брюгге кипела бурная жизнь. В этом городе было множество баров с сомнительной репутацией. По версии Ван-Ина, немец провел всю ночь в одном из них перед тем, как неизвестный проломил ему голову на Блайнд-Эзел-стрит. Когда же комиссар узнал, что в крови Фиддла было обнаружено 2,8 промилле алкоголя, то он еще больше укрепился в своей версии. Поэтому сегодня вечером комиссар собирался обойти окрестные бары и показать барменам и посетителям фото немца, в надежде, что кто-нибудь из них его узнает. Но Ван-Ину не хотелось бродить по городу в холодный зимний вечер, и он надеялся, что Версавелу удастся узнать, в каком отеле остановился немец. Тогда он мог бы допросить служащих этого отеля завтра утром.

Однако поиски Версавела не увенчались успехом. В половине восьмого Ван-Ин и Лео Ванмаэль вышли из кабинета, оставив Версавела наедине с его не оправдавшей надежд чудо-техникой.

– Вызови меня, если что-нибудь узнаешь, Версавел, – сказал Ван-Ин, закрывая за собой дверь.

Настроение его улучшилось. Вооруженные фото Фиддла, Ван-Ин и Лео отправились в сторону Яичного рынка. Большинство барменов и владельцев баров знали Ван-Ина и с радостью сотрудничали с ним. Хотя, возможно, их радость была не совсем искренней. Но никто из них: ни официанты, ни бармены, ни завсегдатаи баров – никогда в жизни не видели Фиддла.

Почти в каждом баре они выпивали по бокалу «Дювеля». В полвторого ночи Лео и Ван-Ин заказали шестой по счету «Дювель» в круглосуточном баре, расположенном на Кран-сквер. Бар был переполнен, и оглушительно гремел тяжелый рок. Из-за всего этого шума разговаривать было практически невозможно.

Лео заказал себе двойной сэндвич. Ван-Ин допил свой «Дювель» и попросил принести кофе.

– Мне кажется, ты не отказался бы от второй порции «Дювеля», но боишься потерять лицо, – невнятно, с набитым ртом, проговорил Лео.

Ван-Ин предпочел промолчать и сделал глоток кофе, который показался комиссару слишком горячим и горьким.

– Ты сейчас похож на Иисуса Христа, которому предложили губку, пропитанную не водой, а уксусом, – насмешливо глядя на него, сказал Лео.

– Кто бы говорил! Вспомни, как ты сам выглядел вчера, – невозмутимо парировал комиссар. – Ты так напился, что был не в состоянии самостоятельно передвигаться. И при этом не прочь был продолжить веселье.

– Очень остроумно, Ван-Ин, – сдержанно ответил Лео. – Правда, ты забыл об одной детали: ты заснул рядом со мной и проспал до третьих петухов.

Ван-Ин посмотрел на часы.

– О боже! Уже половина второго! – воскликнул он.

– И что? Ты устал, мой бедный друг? Тебе пора в постельку?

– Пошел к черту! – огрызнулся Ван-Ин. – Заканчивай поскорее со своим сэндвичем. У меня появилась идея. Давай выпьем виски с колой в «Итальянской вилле». Я угощаю.

– Ты угощаешь? Что ж, это очень щедро с твоей стороны, – насмешливо улыбаясь, проговорил Лео. – Все в нашем отделе знают, что в «Итальянской вилле» тебе отпускают напитки бесплатно.

– Мало ли что говорят, – проворчал Ван-Ин. – Пойдем, если не хочешь, чтобы тебя стошнило этим чертовым пойлом, которое здесь продают.

Лео пожал плечами и вновь принялся за свой сэндвич.

– Ну, посмотрим, правду говорят или нет, когда официанты в «Итальянской вилле» принесут нам счет, – насмешливо заметил Лео.

С всклокоченными волосами, с помятым лицом Ван-Ин напоминал спившегося бродягу, но охранник «Итальянской виллы» встретил его дружелюбной улыбкой. У входа стояла влюбленная парочка – оба американцы. Он был одет в дорогой фирменный костюм «Ливайс», а она – в не менее шикарный «Найк». Они проводили Ван-Ина и Лео удивленным взглядом. Охранник Джин-Люк, все так же дружелюбно улыбаясь, жестом пригласил полицейских войти.

В этот поздний час в «Итальянской вилле» кипела бурная жизнь. После полуночи в этом баре всегда было полно народу. Знойные красотки лихо танцевали на танцполе под оглушительно громкую музыку. В свете лазерных лучей они выглядели юными и невероятно соблазнительными. Их пышные груди сексуально колыхались под прозрачными топиками, а мини-юбки не скрывали практически ничего от жадных взглядов посетителей. Но Ван-Ин прекрасно знал, что большинству из них за тридцать, и многие из них успели побывать замужем не один раз. Ван-Ин знал также, что любая из них согласится провести с мужчиной ночь за весьма умеренную плату.

– Привет, Марио, – поздоровался Ван-Ин.

В баре было так шумно, что Марио не услышал приветствия комиссара, но зато смог прочитать его слова по губам, помахал ему рукой и жестом фокусника достал из-под стойки два бокала. Он наклонился к посетителю, мужчине лет сорока, и что-то прокричал. Из-за оглушительного шума Ван-Ин и Лео не услышали ни слова. Яппи же взял свою подружку под руку, и они направились к выходу. Таким образом два табурета освободились, и полицейские смогли сесть.

Ван-Ин жестом поблагодарил Марио и тяжело опустился на табурет. Он смертельно устал. Ноги его нестерпимо болели, голова кружилась.

Марио наполнил бокалы до краев.

– Думаю, этого вам хватит, комиссар. Кстати, вам повезло, – сказал Марио, понизив голос. – Вероника сегодня здесь. Не хотите ли, чтобы я ее позвал?

Лео с неодобрением посмотрел на Ван-Ина, он понял, что пьянство – не единственный грех комиссара.

– Нет, не нужно, – недовольно взглянув на Марио, проговорил Ван-Ин. – Сегодня не до того. Мы здесь по делу.

Марио поморщился и настороженно посмотрел на комиссара.

– Надеюсь, ничего серьезного? – спросил он.

Ван-Ин вынул из кармана фотографию Фиддла и показал ее Марио.

– Вы узнаете этого человека? – спросил он. – Он был в вашем баре?

Задавая этот вопрос, комиссар не отрываясь смотрел бармену в глаза. Он знал, что даже закоренелые лжецы могут выдать себя неосторожным жестом, неконтролируемой мимикой. Некоторые быстро отводят взгляд, другие слишком путано отвечают на вопросы.

– Минутку. – Марио с трудом удавалось перекричать невыносимый шум. – Это… Нет, я не знаю этого человека. Простите. Я попробую найти Жака и спросить, может, он его видел. Подождите секундочку, я сейчас вернусь.

Марио исчез, совершенно забыв про придурковатого посетителя, который уже две минуты безуспешно требовал, чтобы ему подали новую порцию коктейля «Маргарита».

– Бинго! – прокричал Лео, как только Марио исчез. – Обратите внимание, Жак сидит вон там. – Он указал на столик рядом с танцполом. – А наш парень пошел совсем в другом направлении.

Ван-Ин не до конца понял, что сказал ему Лео. Смесь «Дювеля» и виски ударила ему в голову. Его жутко тошнило.

– Меня всегда удивляла одна вещь, – проговорил Лео. – Почему верный адрес оказывается, как правило, самым последним? И почему нужный документ всегда оказывается на самом дне, погребенный под кучей бумаг?

Ван-Ин кивнул, хотя и не расслышал, что сказал ему Лео. Голова его кружилась, а в ушах звенело. Вдобавок в баре стоял невообразимый шум.

– Я уже давно пришел к такому заключению. И хочу назвать его «феномен Ванмаэля», – продолжал разглагольствовать Лео.

Ван-Ин опять ничего не услышал, но на всякий случай кивнул.

Минут через пять вернулся Марио вместе с Патриком по прозвищу Жиголо. Это был худощавый и загорелый мужчина лет сорока. Уже шесть лет он управлял «Итальянской виллой» и знал толк в своем деле. В силу профессии ему часто приходилось сталкиваться с полицией. Патрик разделял полицейских на два типа. Первые просто честно делали свою работу, а вторых легко можно было подкупить. Но комиссар Ван-Ин был исключением из правил: он не принадлежал ни к одному из этих двух типов. И Жиголо часто помогал ему.

– Добрый вечер, Ван-Ин, – поздоровался он и дружески пожал комиссару руку. При этом движении дорогой золотой браслет у него на руке звякнул.

Ван-Ин кончиком пальца постучал себя по уху. Жиголо сразу понял, что тот имеет в виду.

– Пойдемте в мой кабинет, – сказал Патрик. – Там не так шумно, и мы спокойно сможем поговорить. – И Жиголо со значением кивнул.

Лео так и не понял, что он хотел этим сказать. Весь бар сотрясался от топота танцующих ног и оглушительной музыки. Многие были изрядно пьяны, и ноги плохо слушались их.

Ван-Ин прекрасно знал, где находится кабинет Жиголо. Он бывал там неоднократно. Вскоре они дошли до двери с шумопоглощающим покрытием и очутились в кабинете Жиголо. Его кабинет чем-то напоминал греческий храм. Сходство усиливали коринфские колонны. В кабинете стояло несколько вычурных мягких диванчиков, вызывающих нескромные ассоциации. В углу был устроен белый мраморный фонтан. В ультрафиолетовом свете мрамор казался голубоватым. По углам стояло несколько безвкусных ваз и копия знаменитой статуи Венеры Милосской.

– Чем я могу помочь вам, комиссар? – спросил Жиголо и развалился на одном из своих диванчиков.

Ван-Ин последовал его примеру, а Лео устроился на стуле. В эту минуту он чем-то напоминал эльфа. Его короткие ножки не доставали до пола. Он не отрываясь смотрел на мозаичный пол. Выражение лица Лео было хмурым и недовольным.

– Я ищу одного мужчину, – заплетающимся языком проговорил Ван-Ин.

Жиголо сразу понял, что комиссар изрядно пьян.

– Мужчину? Это что-то новенькое, – со смехом заметил он. – Обычно вы ищете женщин.

– Нет, на этот раз мне нужен этот мужчина, – сказал комиссар, вынул из конверта фотографии Фиддла и протянул их Ванмаэлю. Комиссару трудно было самому удержать снимки. Лео тяжело вздохнул, но делать было нечего, и он стал показывать Жиголо фото. Хотя больше всего на свете Лео хотелось заехать этому проходимцу в челюсть. Он терпеть не мог подобных типов.