Текст книги "Возвращение седьмого авианосца"

Автор книги: Питер Альбано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Радары?

– Неизвестно, сэр.

– Можно я? – тихо сказал Бернштейн, вставая. Фудзита кивнул. Улыбка Демпстера растаяла, когда израильтянин начал говорить.

– После передачи в регистр Ливии оба корабля были оборудованы РЛС обнаружения воздушных целей LW—01 и WW—02 с высотомерами V—1, РЛС опознавания целей DA—02 и для обнаружения надводных целей и навигации РЛС ZW—01. На них также были установлены компьютеры «Ферранти CAAIS»[6]6
  CAAIS – автоматизированная боевая информационно-управляющая система.


[Закрыть] с дисплеями «Плесси CAAIS». – Он мягко улыбнулся Демпстеру. – Данная система позволяет осуществлять прямую компьютерную связь с кораблями сопровождения. Но, конечно, данная система была расширена добавлением нового оборудования русских, возможно радарами «Скуп Пэа» и «Хэдлайт Ц», у нас имеется информация, что ливийцы затребовали у русских новые ADMG—630, шестиствольную тридцатимиллиметровую орудийную установку типа «Гатлинг» и счетверенную сорокапятимиллиметровую зенитную, а также семидесятишестимиллиметровые пушки. Но, по мнению израильской разведки, установка вооружения потребует по меньшей мере восемь недель, а арабы не захотят терять времени, когда на них движутся англичане. Так что их обычное вооружение состоит из двадцати сорокамиллиметровых зенитных установок и пятидюймовых универсальных артиллерийских. – Несколько секунд он смотрел на Демпстера, потом сел.

Фудзита не переставая барабанил пальцами по столу, его глаза скользили по присутствующим.

– Самолет! Самолет! Требуется специальный тип самолета, чтобы действовать с авианосцев.

После некоторого молчания заговорил Кавамото.

– У наших арабских друзей есть много немецких летчиков и техников. Какая от них помощь при использовании палубных самолетов? Ни у одного государства не было авианосцев во время войны в Азии.

– Не совсем так, – ответил Марк Аллен. – У немцев был один, «Граф Цеппелин». Но были заложены еще два, примерно одинаковых.

– Да, правильно, – подтвердил Бернштейн. – Но их так и не ввели в строй.

– Благодаря Герману Герингу, соперничеству родов войск и глупости Гитлера, – заметил Марк Аллен. Дюжина любопытных глаз уставилась на американца. – К 1942 году постройка «Графа Цеппелина» была почти закончена. Практически был готов и самолет Ju-87, показавший себя отличным пикирующим бомбардировщиком, который мог взлетать и садиться на коротких ВПП. Кроме того, «Мессершмитт» разработал истребитель BF—109, ставший по тем временам одним из лучших. Но после того как были потоплены «Бисмарк» и «Шарнхорст», Гитлер «мудро» решил, что надводные корабли устарели.

– Но «Шарнхорст» был потоплен позже, в 1943 году, в сражении у Норт-Кейпа, – сказал Фудзита, уже не удивляя никого своей осведомленностью.

– Правильно, адмирал. Но не забывайте о заявлении Германа Геринга, который с самого начала был не в ладах с ВМС по поводу подчинения авиагрупп «Графа Цеппелина». Он даже построил макет полетной палубы в натуральную величину, и Ju-87 и BF—109 тренировались выполнять взлет и посадку. Одно судно разбили в 1940 году, но другое, «Граф Цеппелин», практически было полностью оснащено. Но тут пришел приказ Гитлера, и, к счастью союзников, «Граф Цеппелин» пошел на слом.

– Значит, у немцев были обученные пилоты палубной авиации, – задумчиво произнес Кавамото.

– Правильно. И заметьте, джентльмены, как вы знаете, большинство истребителей с поршневыми двигателями можно модифицировать, а хорошие летчики быстро привыкают к посадке на палубу.

– Сколько самолетов, по вашему мнению, может базироваться на авианосце класса «Колоссус»?

Настала очередь Аллена побарабанить пальцами по столу.

– Всего около пятидесяти.

Фудзита стукнул кулаком по столу и повернулся к Демпстеру.

– Вы упомянули американский конвойный авианосец.

– Да, сэр, – ответил Демпстер, вновь становясь центром общего внимания. – Ливия купила испанский «Дедало», числившийся в ВМС США как «Кэбот» CVL—26 класса «Индепенденс». Это небольшой корабль водоизмещением около семнадцати тысяч тонн, шестьсот двадцать пять футов длиной, семьдесят один фут шириной. С него может работать около тридцати самолетов.

– Но он тихоходен.

– Не совсем так. В прошлом году на нем был установлен новый двигатель с турбинами «Дженерал электрик», дающими сто тридцать тысяч лошадиных сил. Авианосец может теперь делать двадцать девять узлов.

Фудзита задумчиво кивнул.

– Тогда арабы могут послать сто тридцать самолетов с трех быстроходных авианосцев. Железной леди стоит потуже затянуть свой пояс целомудрия. – В словах адмирала не было и намека на шутку, каюту заполнило тягостное молчание. Фудзита заговорил снова, в его глазах загорелся инквизиторский огонек, когда хитрый ум сформулировал еще один беспокоящий его вопрос.

– Как насчет китайских спутников? Есть ли еще какие-нибудь новые сведения?

Демпстер объяснил, что китайская орбитальная лазерная спутниковая система действует по-прежнему эффективно. Ни США, ни СССР не достигли успеха, пытаясь нейтрализовать лучи-убийцы, которые неотвратимо уничтожали любой реактивный или ракетный двигатель в момент запуска. Даже спутники связи и разведывательные спутники стали жертвами пучков частиц.

– Я рассказывал вам об этой системе пять месяцев назад во время нашей первой короткой встречи в Токийском заливе, – закончил агент. – Сделанные ранее предположения остаются в силе.

Почесав висок и явно оставшись неудовлетворенным, Фудзита обратился к Бернштейну.

– Мне помнится, что израильская разведка в лице капитана Сары Арансон утверждала, что это химическая система, использующая дейтерий и фтор.

Брент почувствовал першение в горле, его кожа покраснела при мысли о Саре Арансон и идиллии страсти, которой они наслаждались в ее квартире в Тель-Авиве всего три недели назад. Он смущенно опустил глаза, но все внимательно смотрели на представителя ЦРУ.

– Правильно. Двадцать систем вооружения на низких, девятьсот тридцать миль, орбитах и три командных спутника, которые вращаются на геостационарной орбите на расстоянии двадцати двух тысяч трехсот миль.

Заговорил капитан второго ранга Кавамото.

– Химические вещества должны расходоваться.

Американец хмыкнул.

– Нет. Не находится желающих запустить реактивный самолет или ракету, поэтому системы месяцами бездействуют. Они реагируют на крупные цели.

– Но их энергия? – продолжал настаивать кавторанг.

– Термоядерный синтез. Мы определили, что вся система будет находиться на своем месте десятилетиями. Орбиты должны начать понижаться в следующем столетии.

Японцы переглянулись, Фудзита улыбаясь сказал:

– Тогда «Йонага» останется единственной грозной боевой машиной или, – кивок в сторону европейцев, – системой вооружения на Земле.

Хиронака и Кавамото пошатываясь вскочили на ноги.

– Банзай!

Адмирал нетерпеливо махнул рукой. Брент помог Хиронаке сесть на стул, придерживая его одной рукой за костлявую спину. Демпстер продолжил.

– Сумасшедшая борьба за корабли и самолеты времен второй мировой войны продолжается. В целом в мире в строю осталось сто восемь эсминцев классов «Флетчер», «Сомнер», «Джиринг», чуть больше сотни фрегатов, эскортных эсминцев, буксиров, танкодесантных кораблей, транспортных судов и судов обеспечения. И ведущие державы превращают фрегаты и крейсера в носителей артиллерийского оружия. США заменяют системы типа «Томагавк», «Гарпун», «Морской воробей», другие боевые ракеты и ракеты-мишени новыми, полностью автоматическими орудийными установками типа «Марк-45» с пятидюймовыми снарядами пятьдесят четвертого калибра и «Марк-75» с семидесятишестимиллиметровыми снарядами шестьдесят второго калибра. А в качестве зенитных установок – «Марк-15 Фаланкс», которые снабжены собственной РЛС замкнутого контура и имеют скорострельность три тысячи выстрелов в минуту. – В его голосе звучала гордость.

– Шесть двадцатимиллиметровых орудий, стреляющих очень быстро, – вдруг сказал подполковник Мацухара. – На «Нью-Джерси» было четыре подобных установки, когда мы атаковали его в Перл-Харборе.

– Ему надо было бы иметь их больше, – хихикнул Хиронака. Всех охватило унылое молчание.

Его нарушил Демпстер.

– Американская компания «Пратт-Уитни» разработала новый звездообразный двигатель мощностью три тысячи лошадиных сил, а «Грумман» спроектировал фюзеляж. Летные испытания нового истребителя, названного XF—1000, начнутся в следующем году, и, можете быть уверены, русские занимаются тем же. В принципе у нас есть сведения о новом истребителе «Яковлев» с поршневым двигателем и о том, что в СССР ведется интенсивная работа по переоборудованию их авианосцев, использовавших самолеты СВВП…

Его остановили недоуменные лица японцев.

– Авианосцев для самолетов с очень коротким взлетом и посадкой, – объяснил Демпстер, – у русских есть два: «Минск» и «Киев». Сейчас они переоборудуются под новую модель КБ Яковлева.

– Пусть помогают своим арабским друзьям, – бросил Мацухара, ударяя кулаком по столу. – Наши палубные «Зеро» укротят их «Яки».

Демпстер продолжал:

– Помните, что в руках арабского нефтяного картеля мощные рычаги давления благодаря имеющегося у них горючего.

– Но США и Россия тоже крупные добытчики нефти, – заметил Марк Аллен.

– Правильно, адмирал Аллен. Россия является таковой, но она может удовлетворять только свои потребности да позаботиться о европейских сателлитах, а у США тоже есть определенные обязательства. – Посмотрев на новую страницу, он заговорил тихо, как если бы за переборками находились вражеские уши. – США даже при жестких ограничениях по-прежнему потребляют девять миллионов баррелей в день, и это всего лишь четыре процента мирового потребления, тогда как арабские страны контролируют пятьдесят пять процентов.

Фудзита вставил:

– У Японии нет ничего.

– Правильно, сэр. Индонезия остается вашим главным поставщиком нефти.

– Она член ОПЕК, – заметил Бернштейн.

– Нет! Каддафи потребовал, чтобы Индонезия прекратила поставки нефти в Японию, и та вышла из организации, когда вы находились в Средиземном море, теперь около ее нефтяных портов шныряют неизвестные подлодки.

Ропот возмущения пронесся по рубке.

Мацухара сказал:

– США должны помочь Японии. Это и ваша война!

Демпстер вздохнул.

– С нашей надеждой на реактивную технику и ракеты мы оказались почти беспомощными. Мы работаем над переоборудованием всех наших тринадцати авианосцев и даже семи десантных вертолетоносцев под поршневые самолеты. Да, реальная мощь появится в лучшем случае через год. И не забывайте, у нас есть другие проблемы: с русскими, в Западной Европе, с Кубой, в Центральной Америке. Мы не может даже выполнять свои обязательства. И остается вопрос «умеренных» арабов, особенно Саудовской Аравии, которая продолжает соблюдать нейтралитет во время текущего конфликта. Американское вторжение вновь сплотило бы арабов вокруг джихада Каддафи и спровоцировало бы проникновение русских через Пакистан, Иран и даже Турцию прямо в сердце Среднего Востока. Боюсь, что вы должны будете справиться с этим сами. Но, – поспешил добавить он, – ЦРУ поможет вам, чем сможет.

– Самолетами? – быстро спросил Фудзита.

Агент улыбнулся.

– Любой бывший пилот, который хоть раз летал во время мировой войны, я имею в виду вторую мировую войну в Азии, жаждет летать под вашим началом, сэр. Мы собрали вместе сорок «Зеро», двадцать три «Накадзимы» и семнадцать «Айти». Летчики проходят на них обучение. Но половине самолетов необходимы двигатели.

Фудзита посмотрел на Кавамото.

– У нас есть?

Старший помощник кивнул.

– Да, адмирал. На консервации.

– Эскорт?

– В Субикском заливе семь «Флетчеров». Все в рабочем состоянии со штатными артиллерийским и зенитно-артиллерийским вооружением, опытными американскими капитанами, американскими и японскими матросами.

Демпстер залез в портфель, достал оттуда конверт и протянул его Фудзите.

– Лично вам, адмирал.

Фудзита не торопясь распечатал письмо. Читая, он встал.

– Это от императора, – произнес он, явно обуреваемый восторженными эмоциями. Все обратились в слух. Пробежав письмо глазами, адмирал оторвался от него и запинаясь изложил содержание.

– Возле Суматры, Явы, Борнео и даже полуострова Малакка замечены подводные лодки. Возникают опасения, что арабы попытаются поставить Японию на колени путем блокады. Силы самообороны, осуществляющие патрулирование возле основных островов, оснащены плохо, и мы знаем, что в подобных ситуациях они оказываются бесполезными. О конвоях не может быть и речи. У нас нет сопровождения. «Йонага» возвращается в Японию полным ходом, берет в эскорт больше «Флетчеров» и осуществляет патрулирование в Южно-Китайском море. Покажем ливийцам, что такое боевой дух ямато!

– Банзай! Банзай!

– Сэр! – ухитрился крикнуть сквозь бедлам Кавамото. – У нас недостаточно топлива и баки кораблей сопровождения почти пусты. В течение двух ближайших дней танкера не будет, и мы не сможем идти со скоростью свыше шестнадцати узлов, пока не пополним запасы топлива.

– Святой Будда! – сердито воскликнул Фудзита. – Нам нужна помощь. – Он повернулся к деревянному алтарю у переборки под портретом императора, где находился талисман Восьми Мириад Божеств – Будда Трех Тысяч Миров – трехдюймовый золотой Будда тонкой ручной работы из Минатогавы, соответствующие изображения святых и амулеты удачи из алтарей храмов Коти и Ясукуни. Все японцы дважды в унисон хлопнули в ладоши. Голос Фудзиты приобрел почтительный тембр.

– Аматэрасу, дай нам возможность обрести скрытую энергию путем размышления и самоанализа. Тогда мы будем готовы встретить и победить врага или умереть, глядя ему в глаза.

После долгого молчания адмирал обратился к подполковнику Мацухаре.

– Йоси-сан, – с неожиданной отеческой теплотой сказал он. – Вы поэт. Подарите нам одно из ваших хайку, чтобы вдохновить нас на решение этой задачи.

Летчик выпрямился и уставился вверх, как бы переносясь в другое время и в другое измерение.

 
Обратной дороги нет
К весне моей юности.
Но мои пушки молоды,
И я усыплю море
Костями своих врагов.
 

Явно довольный, старый японец обвел черными глазами длинный стол, его взгляд был жестким, а голос зазвенел как меч, выхваченный из ножен.

– Правильно, Йоси-сан. Костями наших врагов. Пусть каждый, кто захочет атаковать «Йонагу», помнит, что он не останется безнаказанным и кости сотен напавших останутся у нас в кильватере. – Стукнув костяшками сжатого кулака по столу, Фудзита подался вперед и, словно оказавшись в своей юности, заговорил как человек, декламирующий полюбившиеся строки: – Кости наших врагов не могут принадлежать людям. Это будут кости поганых бешеных псов.

– Банзай! Банзай! – закричали японцы.

– Правильно! Правильно! – раздались голоса американцев и Бернштейна.

Фудзита поднял руки.

– С помощью Аматэрасу мы перебьем всех скотов.

7

Двигаясь на северо-запад со скоростью 16 узлов с почти пустыми танками, боевая группа в 500 милях от Гавайских островов наконец встретила танкер. Воздушный патруль был предупрежден о возможности появления американского дозора, но никто так и не встретился.

– Обычная американская готовность, – насмешливо фыркнул капитан второго ранга Кавамото ранним утром, как раз перед взлетом самолетов патруля и встречей танкера. Марк Аллен и Брент обменялись встревоженными взглядами.

Флагманский мостик встретил рассвет вместе с постоянно присутствующими здесь офицерами, стоявшими тесной группой и обшаривавшими биноклями западный горизонт в поисках низкосидящего в воде танкера. Даже Кэтрин Судзуки и ее охранник находились возле переборки и смотрели на горизонт.

Снова и снова Фудзита обменивался одними и теми же словами с телефонистом.

– Радар?

– Ничего, адмирал.

– Хорошо.

Брент крутил маховик фокуса туда-сюда, словно это могло ускорить появление танкера.

– Девяносто шесть оборотов, шестнадцать узлов, адмирал, – доложил Кавамото. – Но мы делаем все семнадцать с половиной.

Не отрывая глаз от бинокля и не глядя на планшет на небольшом столике у ветрозащитного экрана, Фудзита заметил:

– Мы на двенадцатой широте. Северное экваториальное течение дает дополнительную скорость. – Он махнул рукой через правое плечо. – К тому же нас подгоняет северо-восточный пассат. Наш надводный борт служит парусом.

– Он ничего не упускает из виду, – шепнул Брент Марку Аллену.

– Лучший моряк, которого я когда-либо встречал, – отвечал тот.

Экваториальное течение принесло влагу, а влага – гонимые ветром клочья тумана, затягивавшие небо к востоку, где вверх из серо-свинцового моря медленно карабкалось солнце. Оно было бордовым, поднимавшимся как смертельно раненный воин, обагривший своей кровью облака.

Наконец пришло сообщение, которого все так жаждали.

– Радар дает цель, истинный пеленг два-семь-ноль, дальность триста. Приближается на малой скорости.

– Отлично, – приподнятым голосом произнес Фудзита; напряжение спало, словно порывом осеннего ветра с дерева сорвало листья. Ропот волн прошелестел над площадкой и даже солнце, появившееся над кормой, засияло ярче. Но Брент ничего этого не почувствовал, мистическое ощущение предопределенности наполнило его желчной меланхолией, тревогой и дурными предчувствиями.

Фудзита бросил телефонисту:

– Приготовиться к вылету. Воздушный и противолодочный патруль, поисковый самолет. Позывные «Эдо Один», для поиска и разведки – «Третий» и «Четвертый». – И – Кавамото: – перед вылетом обеспечить летчиков данными по дальности и расстоянию до цели. В качестве дополнительной информации: «Йонага» сохранит курс и скорость до момента встречи. Затем скорость будет снижена до восьми узлов.

– Слушаюсь, адмирал. – Старший помощник исчез в боевой рубке.

Незадолго до полудня показался танкер.

– Громадина, – восхищенно произнес лейтенант Хиронака, глядя в бинокль на глубоко осевшее судно. – Как минимум двадцать тысяч тонн.

– Ха! – хмыкнул Марк Аллен. – Это бывший танкер-заправщик ВМС США, водоизмещением двадцать три тысячи тонн, но по нынешним временам он малыш. Некоторые современные танкеры имеют свыше двухсот тысяч.

Даже Фудзиту потрясла названная цифра. Он удивленно посмотрел на американского адмирала.

– Нефть со Среднего Востока, адмирал, – сказал Марк Аллен. – Дешевле перевозить большими объемами. – Старик японец кивнул и дал телефонисту команду:

– Матрос Наоюки, к сигнальному мостику вызвать танкер сигнальным прожектором. Заправить корабли сопровождения. – Затем с нескрываемым неудовольствием в переговорную трубу: – Малый вперед. – Опустив бинокль, Фудзита обратился к стоявшим на мостике: – Мы должны двигаться на восьми узлах, пока не закончим заправляться, поэтому можем оказаться легкой мишенью для какой-нибудь из подлодок Каддафи. Будьте начеку. – Все приникли к биноклям.

– Восемь узлов, – донеслось из трубы.

– Хорошо.

После полудня все корабли эскорта были заправлены. Танкер шел впереди «Йонаги».

– Приготовиться команде заправки, – крикнул Фудзита телефонисту. – Принимаем одновременно котельное топливо и авиационный бензин. Два блока «Бейкер» за борт. – В считанные минуты лебедка выбрала четыре шланга и они были перекинуты через нос. Насосы заработали, и перекачка топлива началась.

Серьезно встревоженный малой скоростью Фудзита без устали вышагивал по мостику, всем своим видом напоминая о бдительности. Грязное облачное одеяло, похожее на смертный саван, приближалось, море покрылось серовато-коричневым, с легким оттенком пурпурного, покрывалом, предупреждавшим о приближении сумерек.

Брент плохо помнил, как Кэтрин исчезла с мостика, но она вновь появилась, когда слабое солнце умирало на западном горизонте, расстилая по морю длинную красную световую дорожку и подкрашивая контуры горбившихся облаков в оранжевые и приглушенные красноватые тона.

Предупреждение пришло не световым сигналом и не по радио, а огнем двух носовых артиллерийских установок тридцать восьмого калибра и вспышкой красного пламени над эсминцем кэптена Файта. Два «Айти» вынырнули из тумана, стреляя и бросая цилиндры авиабомб, взрывы которых смешались с разрывами снарядов пушек.

– Подлодка! – крикнул Фудзита, бросившись к переговорной трубе. – Тревога! – Завопили сирены, и матросы понеслись на свои места по боевому расписанию.

– Всплески слева по носу от лидера эскорта, пеленг три-ноль-ноль, дальность десять километров.

– Вижу их, – ответил Фудзита. – Они выставили перископ.

Крякнул громкоговоритель связи «рубка – рубке».

– Я – лидер сопровождения. Перископ, истинный пеленг два-семь-ноль, дальность три километра. – А затем самые страшные для моряка на войне слова. – Торпеды по два-семь-ноль.

– «Рубка – рубке!» – закричал Фудзита. – Танкеру прекратить подачу топлива! Команде заправки – отсоединить шланги!

– Адмирал, – сказал Марк Аллен. – Корабельное топливо и бензин зальют ангарную палубу.

Фудзита проревел телефонисту:

– Аварийной команде носовой части дежурить со шлангами и пенными огнетушителями в носовой части ангарной палубы. Топливные шланги берем с собой. – И потом в переговорную трубу: – Полный вперед, лево на борт, держать два-семь-ноль.

Двое матросов на носу рванули рычаги быстрого освобождения топливных шлангов, и нос «Йонаги» покачнулся, когда двигатели загудели, разворачивая корабль. Широкие армированные шланги оторвались, изливая топливо в океан.

У танкера не было шансов. Если бы обреченному судну сопутствовала удача, то она бы заключалась в том, что сначала был бы поражен один из танков с топливом. Но танкер был пуст и заполнен взрывоопасными парами, поэтому он мгновенно вспыхнул, и взрыв подбросил палубу ввысь, увлекая за собой скрученные шпангоуты, грузовую стрелу лебедки, уложенные в бухты топливные шланги, десятки людей. Подбитый танкер тут же прекратил движение, и его нос начал погружаться. Но почти пустые танки продолжали удерживать его на плаву и разбрызгивать остатки топлива, резкий запах которого принес удушье всем стоявшим на мостике. Люди стали прыгать в море, несмотря на угрозу оказаться охваченными пламенем, языки которого бились как смертельно раненный зверь.

Кэтрин начала всхлипывать.

Сильно накренившись, «Йонага» подошел ближе к бушующему пламени взрывающихся танков. Брент ощущал горячее дыхание погибающего корабля на вспотевшем лице, и его ноздри восставали против запахов горящего топлива и приторного смрада горелой плоти.

– Этот поворот сблизит нас с танкером, адмирал, – удалось, подавляя рвоту, сказать Бренту. – На нас может выплеснуться его горящее топливо, сэр.

– У нас нет выбора, – ответил Фудзита и скомандовал телефонисту: – Пожарной и спасательной командам спустить плоты, когда выйдем из зоны огня.

Множественные громкие удары заставили Брента обернуться. Три «Флетчера» на максимальной скорости бросали глубинные бомбы и палили из пушек, а над водой кружилось звено «Зеро» и пара «Айти».

– Тактика и вооружение времен второй мировой, – заметил Марк Аллен. – Но, надо сказать, эффективная.

Увидев погружающуюся в пучину корму умирающего танкера, Фудзита закричал в переговорную трубу.

– Право руля на борт!

– Лодка слева по носу, адмирал, – предупредил Аллен. – Вы подставляете ей наш борт.

– Знаю, адмирал Аллен. Но кэптен Файт отвлекает ее. Почему же она атаковала танкер, а не «Йонагу»? Должно быть, ее командир оставил нас для более верного выстрела с другой лодки, которая могла бы точно поразить нас вон оттуда. – Он показал справа по носу и дал в трубу команду: – Держать ноль-три-ноль.

Как раз в тот момент, когда авианосец начал набирать скорость и ложиться на новый курс, люди на мостике сжались от пугающего доклада.

– Торпеда! Справа по носу, дальность четыре тысячи! – прокричал впередсмотрящий с фор-марса.

Брент мгновенно повернул бинокль и увидел, как торпеда ударила в погибающий танкер, в его полупустой бензиновый танк, совсем рядом с кормой «Йонаги». Тысячи литров авиационного бензина и его паров рванули, принеся катаклизм, метнувший надстройку и пару изогнутых кранов на сотни футов прямо вверх на кончике языка желтого пламени, будто внезапно разъярившаяся гора Фудзи, размалевывая низковисящие облака отблесками оранжево-желтых цветов нового солнца; огромные куски вывороченного металла посыпались в море в радиусе мили. Брент одной рукой обхватил костлявые плечи Фудзиты, а другой схватился за поручень. Раздался смертельный рев и толчок, заставивший вздрогнуть все восемьдесят четыре тысячи тонн авианосца, как легковой автомобильчик, врезавшийся в скалу.

– Торпеда? Где торпеда? – выдохнул отпрянув Фудзита.

Брент навел фокус бинокля, нашел четыре пенящихся следа справа на траверзе.

– Торпеды. Дальность тысяча, относительный пеленг ноль-девять-ноль.

– Слишком поздно, чтобы уничтожить их! – выкрикнул Марк Аллен.

– Право на борт! – заорал Фудзита. – Нельзя подставлять винты.

«Айти» спикировали еще раз, бросая бомбы и строча из пулеметов, но без какого-либо успеха.

На скорости тридцать два узла, с трудом поворачивая сорокапятитонный главный руль и оставляя в кильватере бурлящие струи от четырех огромных бронзовых винтов, авианосец накренился и начал медленно, слишком медленно поворачиваться навстречу приближающейся смерти. Глаза всех были прикованы к квартету несущихся на корабль стрел, окаймленных пеной. Никто даже не поглядел на пучину, в которой исчез танкер, оставивший огромное озеро горящего топлива, где все еще трепыхалось несколько человек, ухватившись за бочонки, ящики и другие обуглившиеся плавающие обломки и истошно вопя, когда пламя поглощало их, сдирая плоть с тел и сжигая их легкие.

Перевесившись через поручень, Брент увидел, что одна торпеда проходит рядом с бортом, другая еще дальше. Но он знал, что две следующие не промахнутся. Раздался удар, словно корабль наткнулся на риф, и подхлестнутая взрывами вода взметнулась выше мостика. Корабль содрогнулся от клотика до киля, взрывы и звук рвущегося и лопающегося металла ударили по его растерзанному корпусу, словно молоток по большому гонгу синтоистского храма. И снова Брент удержал адмирала, а Кэтрин и ее охранника откинуло от переборки, перебросило через площадку, и они сплелись на палубе в один клубок с телами впередсмотрящих, Кавамото, Хиронаки и Аллена.

– Боже, – пробормотал Аллен, выбираясь из кучи и поднимаясь на ноги, – у русских хорошие боеголовки.

– Средний вперед, курс девять-ноль-девять, – скомандовал Фудзита, схватившись за переговорную трубу, чем удивил всех находившихся на мостике. – Заряд такой же большой, как у наших типа «Длинное копье», – добавил он с благоговейным почтением.

– Вы не остановитесь? – спросил Аллен.

Фудзита не обратил внимания на вопрос и закричал телефонисту:

– Команда живучести – доклад!

– О повреждениях докладывает капитан третьего ранга Ацуми: пульт управления – красные лампочки: сточные цистерны правого борта, пятая, седьмая, девятая, одиннадцатая; внешняя обшивка в диаметральной плоскости, котельное отделение правого борта. Докладов осмотра не поступало.

– Черт подери! – выругался Фудзита. – Эти торпеды были посланы с глубины метров семь и ударили ниже броневого пояса. – Он посмотрел за корму, где растекалось большое масляное пятно. Разрывы справа и слева сообщили, что все четыре «Флетчера» уходили вперед от «Йонаги», бросая 600-фунтовые глубинные бомбы. Авианосец дрожал.

– Адмирал Фудзита, на такой скорости повреждения, нанесенные торпедной атакой, увеличатся, – заметил Марк Аллен.

– Возможно, но если мы остановимся… – Японец пожал плечами. – Не забывайте, у «Йонаги» тысяча двести водонепроницаемых отсеков и двойная переборка, разделяющая ее от носа до кормы. Судно может выдержать с дюжину таких торпед.

Раздался голос телефониста:

– Докладывает команда живучести. Разорваны сточные цистерны пять, семь, девять и одиннадцать, внешние пробоины в котельных отделениях правого борта одиннадцать и тринадцать.

– Святой Будда – только не котельные отделения.

Вдруг поручень вырвался из руки Брента. Резко наклонившись, он снова ухватился за него.

– Докладывает капитан третьего ранга Ацуми. Креномер показывает крен на правый борт пять градусов.

– Хорошо. – Фудзита обратился к Кавамото. – Необходимо выровнять корабль. По левому борту есть пустые топливные танки?

– Мы всегда оставляем пустыми пятый и восьмой.

– Хорошо. Закачайте морскую воду в були левого борта. Если крен не исчезнет, затопите восьмой и десятый топливные танки.

Старший помощник повернулся к телефонисту отдать приказ.

Хиронака приложил зазвеневший зуммером телефон к уху. На его лице отразился страх, словно в него плеснули кислотой.

– Дежурный старшина седьмого вспомогательного погреба пятидюймовых снарядов докладывает, что идет жар от тросовой кладовой. В погребе огонь отсутствует. Жар идет из-за кормовой переборки.

– Кормовой?

– Отсек пять-семь-один. Вспомогательный рулевой двигатель.

– Затопить погреб и пятьсот семьдесят первый.

– Люки задраены, адмирал. Матросы разбежались, как крысы.

– Знаю, знаю! – И адмирал ударил кулачком по ветрозащитному экрану.

Сильнейший взрыв у левого борта заставил Брента повернуться в сторону, где четыре больших водяных смерча вдруг возникли в вуали брызг «лондонского» тумана, несшегося над морем стремительными белесыми вихрями. В центре катаклизма всплыла вверх и закачалась на волнах громадная черная сигара.

– Подлодка! Пеленг два-семь-ноль, дальность две тысячи! – выкрикнул Брент.

– Батареи левого борта – огонь!

С грохотом и ревом выплеснувшейся злобы и неизбежного краха рявкнули корабельные орудия, их наводчики заорали от восторга и ярости. Низко скользнула тройка «Зеро», изрыгая огонь из пушек и оставляя за собой бурые следы порохового дыма. Из боевой рубки лодки, носового и кормового люков посыпались люди и начали быстро готовить к бою пару палубных пушек. Но огонь «Йонаги» и двух эсминцев ударил в подлодку ураганом металла и разрывов, сметая в море орудийные установки вместе с членами экипажа, которые разлетались, словно поломанные куклы. В мгновение ока корма погрузилась в воду, а потом и вся лодка, задрав нос в прощальном демонстративном жесте, последовала за ней. На волнах, как обычные приметы морской могилы, закачались головы уцелевших, контейнеры, бочонки, обшивка, пятна масла и трупы.

– Кораблям и истребителям: пленных не брать.

Истребители ответили огнем 20-миллиметровых пушек и 7,7-миллиметровых пулеметов, накрывшим уцелевших.

К самолетам присоединились орудия правого борта и оставшаяся пара кораблей сопровождения, поливая волны, над которыми кружились «Айти» и «Зеро», всплесками разрывов. Но черная сигара больше не всплыла, хотя через бинокль Брент видел огромные кляксы масляной отрыжки, расползавшиеся по поверхности синевато-черными подтеками.

– Корабль сопровождения «три» докладывает, что потоплена вторая подлодка. Он заметил пятна и гидролокатором поймал треск и другие звуки. – Брент вздрогнул. Потрескивание – это предсмертный хрип отсеков, сплющивающихся в гибнущей лодке, когда она идет в темные глубины; давление, вырывающее переборки из рам и рвущее водонепроницаемые двери, охваченные страхом люди в кромешном аду, затмевающем для человека, когда-либо плававшего в море, ужас самых страшных ночных кошмаров.