355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пирс Пол Рид » Тамплиеры » Текст книги (страница 3)
Тамплиеры
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 20:35

Текст книги "Тамплиеры"


Автор книги: Пирс Пол Рид



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

А до того, решив, что Римская империя слишком разрослась, Диоклетиан поделил ее на четыре части. Одним из трех соправителей Диоклетиана стал Констанций Хлор – ему достались северные провинции, включая Британию и Галлию. В 305 году, когда император ушел на покой, Констанций Хлор занял пост верховного цезаря Западной Римской империи. Спустя год он скончался в Йорке. Римские легионеры в Британии тут же провозгласили императором его сына Константина, и тот в конце концов захватил власть над всей империей.

Константин верил, что власть к нему пришла от Бога. Накануне решающей битвы у Мульвиева моста в предместье Рима с соперником – претендентом на римский трон императором Максценцием ему приснилось (а может, привиделось), что он должен поместить на щиты воинов монограмму Христа с надписью: «Сим победиши». Гонения на христиан в западных провинциях прекратились при Констанции Хлоре; теперь это распространилось на всю империю. Медиоланский эдикт 313 года отменил прежние указы, направленные против христиан[4][4]
  Медиоланский (Миланский) эдикт о свободном исповедании "христианства издал по договоренности с Константином его соправитель Лициний. – Примеч. ред.


[Закрыть]
; заключенные-христиане получили свободу, им возвратили собственность. Отношения Константина с христианами вышли далеко за рамки обычной терпимости: он постоянно советовался с епископами и дозволил им пользоваться имперской почтовой службой – бесценная привилегия во времена, когда любые путешествия и почтовые перевозки были сопряжены с опасностью и огромными расходами. Закон 333 года предписывал всем имперским чиновникам выполнять указания христианских епископов, к тому же епископы получили право выступать в качестве самых авторитетных свидетелей в суде. Константин подарил римскому епископу землю в Риме для строительства базилики, издал серию указов о налоговых привилегиях для христианского духовенства и предоставил священникам юридическую неприкосновенность, «ибо, вознося молитвы верховному Божеству, они делают чрезвычайно благое дело для всей державы». Константин любил общаться с христианскими священниками, называл их «братьями», радушно принимал во дворце и даже благоговейно целовал шрамы, когда-то полученные при пытках.

Как и Ирод Великий, Константин сталкивался с большими проблемами внутри своей семьи. Вторая супруга, Фауста, обвинила Криспа, его сына от первого брака, в тайных кознях против отца. И только после того как Криспа казнили, мать Константина, Елена, сумела доказать, что обвинение было ложным. Тогда император приказал тайно совершить расправу – и Фауста задохнулась парами перетопленной бани.

Сразу после поминок Константин с матерью – принявшей, по его настоянию, крещение – совершили покаянное епутшествие в Палестину. Константин повелел убрать все строения с мест, связанных с рождением, распятием и воскрешением Христа. В ходе расчистки обнаружился обломок креста с надписью: «Иисус из Назарета, царь Иудейский». Действительно ли это был тот самый крест или ловкая подделка, не известно. Во всяком случае, Елена и ее окружение восприняли находку как священную реликвию. Крест отреставрировали и водрузили на месте будущего храма Святого Гроба Господня в Иеру-салиме.

Не только резкая перемена взглядов императора Константина отразилась на судьбе христианства. Не менее значимым оказалось и его решение перенести столицу. К тому времени стало ясно: Рим как официальный центр государства занимает весьма неудачное стратегическое положение, поскольку наиболее уязвимые, но перспективные провинции располагаются далеко на востоке. Зато на роль столицы прекрасно подходит город Византии, расположенный на европейском берегу пролива Босфор, возле бухты Золотой Рог. В 324 году, через три недели после победы над Лицинием, очередным претендентом на римскую корону, Константин основал «новый Рим». Город, уже значительно отстроенный по приказу императора Сетйимия Севера, быстро вырос более чем в три раза, украсился великолепными' зданиями: императорским дворцом, общественными банями и залами, на улицах появилось множество статуй, привезенных из других городов. В качестве поощрения переселенцам предоставлялись все гражданские права и бесплатный хлеб; в отношении язычников и иудеев проводилась политика терпимости.

Названный в честь основателя Константинополем, город превратился в истинный оплот религии, избранной императором. Здесь было возведено немало пышных христианских храмов. А в 381 году Константинополь стал резиденцией нового патриарха. Именно в Византии – в Константинополе или в соседних городах Никее и Халкедоне – происходили первые Вселенские соборы.

Однако христианство еще не окончательно утвердилось. При Юлиане, племяннике Константина, получившем прозвище Отступник, снова расцвело язычество и христианская церковь опять подверглась гонениям. Одной из мер, направленных на борьбу с христианами, которых Юлиан называл «галилеянами», стал приказ восстановить Иерусалимский храм. Однако стихийные бедствия препятствовали работам (христиане восприняли это как Божью кару), а после смерти императора в 363 году строительство и вовсе прекратилось.

Юлиан оказался последним императором-язычником. Смевший его Иовиан восстановил то привилегированное положение церкви, которое она имела при Константине. К язычеству начали относиться так же нетерпимо, как в свое время к христианству. Уже при сыне Константина, Констанции, языческие храмы были закрыты и жертвы языческим богам запрещены под страхом смертной казни. Теперь запрет касался всего языческого культа и языческие обряды отправлялись только втайне – часто под видом карнавала или сезонного праздника.

Нетерпимость проявлялась и в отношении иудеев. За то, что они поддерживали гонения на христиан, особенно при Юлиане Отступнике, официальные власти жестоко преследовали их. Император Феодосий – фактически последний, кто владел единой Римской империей, – издал серию указов, запрещающих любое, публичное и частное, отправление языческих культов. Власти и церковь боролись не только с язычниками – ортодоксальные епископы преследовали всех, кто не разделял символ веры, принятый на Никейском соборе. В 388 году христианские фанатики сожгли синагогу в городе Каллиникий на реке Евфрат. Вначале Феодосии приказал восстановить ее за счет христианской общины, но натолкнулся на яростный отпор миланского архиепископа Амвросия. «Что важнее, – спросил он императора, – показное послушание или защита религиозных принципов?» Два года спустя христианские иерархи вновь продемонстрировали, кто в действительности правит страной. Феодосий, приказавший наказать зачинщиков кровавой резни в греческом городе Фессалоники, был осужден церковным советом (по инициативе того же Амвросия) и публично отменил свой приказ.

Так миланский архиепископ Амвросий наглядно показал, что не только Рим стал христианским, но и само христианство органично вошло в кровь и плоть Римской империи, задействовав ее административную систему и законодательство. Амвросий родился в семье римского префекта и входил в сословие сенаторов. Хотя имя он носил христианское, но крещеным еще не был. В начале карьеры он получил образование в Риме и некоторое время служил гражданским чиновником. В 371 году его назначили губернатором двух итальянских провинций – Эмилии и Лигурии, центром которых являлся Милан. В 373 году, участвуя в дискуссиях на епископальных выборах, он завоевал такую популярность, что неожиданно для себя выиграл выборы. 24 ноября он принял крещение, а 1 декабря был посвящен в духовный сан епископа.

Именно под влиянием ярких проповедей новоиспеченного миланского священника в ряды христиан встал преподаватель риторики по имени Августин. Сын отца-язычника и матери-христианки (они происходили из берберов), детство и юность Августин провел в Северной Африке, затем перебрался в Милан. Его отличали невероятная тяга к знаниям и сексуальная распущенность. Увлеченный идеями манихейства, он верил, что Бог – творец духа и Сатана – в роли злокозненного прельстителя одинаково властвуют над человеком. Полнее Августин увлекся неоплатонизмом и под влиянием Амвросия превратился в ортодокса.

В молодости Августина переполняла сексуальная энергия. Он бросил свою давнюю возлюбленную, от которой имел сына, ради выгодного брака; в ожидании, когда его будущая невеста войдет в брачный возраст, он проводил время с множеством женщин. При этом постоянно обращался к Богу с молитвой: «Даруй мне целомудрие и воздержание, но только не сейчас». Он боялся, что Всевышний поспешит исполнить просьбу «и слишком рано излечит от недуга похоти, который он предпочитал удовлетворять, нежели подавлять». Перешагнув порог тридцатилетия, Августин все так же был одержим страстью. В один прекрасный день он услышал в саду голос («похожий на детский»), напевно повторявший: «Возьми и прочитай». Августин раскрыл наугад Библию и уперся взглядом в следующие строки из послания святого апостола Павла к римлянам: «Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пирова-ниям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13:13-14).

В 387 году, приняв крещение от Амвросия, Августин вернулся в Северную Африку и поселился в изолированной христианской общине. Пять лет он читал проповеди местным жителям, затем его избрали епископом города Гиппон. Этот пост он занимал до конца жизни, тридцать пять лет, и проявил себя как глубокий мыслитель. Его сочинения оказали огромное влияние на судьбу христианства. Первый устав ордена тамплиеров почти повно включил предписания, составленные Августином для своих прихожан, и именно Августин сформулировал положения, ставшие идеологической основой крестовых походов.

В эпоху Амвросия и Блаженного Августина произошло знаменательное событие: Римская империя распалась на Восточную (Византийскую) и Западную. Западная империя управлялась из Рима (а иногда из Милана или Равенны). «Демаркационная линия» между империями пролегла по Адриатическому морю и территории современной Югославии, которая до сих сталкивается из-за этого с большими проблемами. Обе империи непрерывно воевали с соседними государствами и племенами: в Азии – с персами, в Европе – с народами, жившими по берегам Дуная и Рейна (варварскими племенами сарматов, остготов, вестготов, франков, бургундов, алеманов, вандалов) и, наконец, внезапно вырвавшимися из далеких азиатских степей ордами свирепых гуннов[5][5]
  Автор неточен: кочевой народ гунны сложился из тюркоязычных хунну и местных угров и сарматов в Приуралье. – Примеч. ред.


[Закрыть]
.

Окончательный закат Римской империи не был обусловлен каким-то одним ключевым событием или рядом сокрушительных поражений. По мнению Питера Брауна, «эти набеги (варваров) нельзя назвать систематическими рейдами; нападавших не отличала особая организованность или целеустремленность. Просто дикие северные племена были охвачены «золотой лихорадкой» и стремились овладеть богатствами своих южных соседей».

Некоторые из племен, например, франки и алеманы, давно открыто селились в Северо-Восточной Галлии, а остготам и их союзникам, которых гунны вытеснили на запад, римские власти позволили закрепиться во Фракии (на территории современной Болгарии). Так называемых варваров уже использовали в качестве наемников императорской армии, нередко они занимали командные посты. Некий Стилихон, наполовину вандал, наполовину римлянин, был женат на племяннице императора Феодосия и после смерти тестя стал опекуном малолетнего императора Гонория. Это было время всеобщего насилия, государственного неустройства и общественных беспорядков – свирепые и часто голодные орды держали в страхе всю Европу, совершая набеги в поисках безопасного места для проживания, добычи и еды. В 406 году вандалы и свевы, а за ними бургунды с алеманами, спасаясь от продвигавшихся на запад гуннов, по льду пересекли Рейн и вторглись в Галлию. В 407 году римляне вывели свои легионы из Британии, предоставив местным бриттам самостоятельно защищаться от нападения пиктов и скоттов, живших на севере острова, а также от пиратских набегов заморских племен – англов, саксов и ютов. В 410 году войска вестготов под предводительством Алариха осадили и разграбили Рим, после чего направились на юго-запад Франции и далее в Испанию. В 429 году 80 тысяч, вандалов, миновав Испанию и переправившись через Гибралтарский пролив, вторглись в римскую провинцию, расположенную на северном побережье Африки. Блаженный Августин скончался в 430 году, как раз во время осады Гиппона.

Было предпринято несколько попыток навести порядок в расселении многочисленных варваров, и порой небезуспешных: римский полководец Аэций нанес поражение гуннским войскам во главе с Аттилой, которые ворвались в Северную Италию и двигались на юг, захватывая и безжалостно грабя города в долине реки По. Нападение на Рим удалось предотвратить благодаря выкупу, который заплатил из своей казны папа римский Лев I. После смерти Аэция западные римские императоры фактически превратились в марионеток, подлинная власть перешла в руки германских племенных вождей. Один из них, по имени Одоакр, низложил последнего императора Ромула Августула и стал фактически править Римом (формально он являлся регентом Западной Римской империи).

Это вовсе не означает исчезновения цивилизации: просто крушение системы власти, лишившейся поддержки. Варвары, которые по-прежнему оставались в численном меньшинстве в покоренной ими стране, не испытывали никакого антагонизма по отношению к империи и никогда не стремились стереть ее с лица земли: идеологическая основа всей империи была слишком универсальной, слишком величественной и непоколебимой. И сколько себя помнили победившие варвары, она была всегда и казалась вечной. Социальное устройство и культурные традиции Римской империи сохранились в условиях формирования новой централизованной системы правления – остготского королевства в Италии, государства вестготов на территории современных Испании и Южной Франции (до реки Луары) и королевства Салических франков, расположенного севернее. К исходу V века франки под предводительством короля Хлодвига стали главной политической силой на всем пространстве к северу от Альпийских гор. После поражений, которые франки нанесли своим соседям – алеманам и вестготам, их земли раскинулись от Рейна до Пиренеев. Примерно в 498 году Хлодвиг вместе со своими баронами принял христианство; легенда гласит, что он видел святое знамение при посещении святого Мартина Турского.

Крещение Хлодвига, как и обращение к христианству императора Константина, оказало заметное влияние на судьбы Христианской церкви. Однако новый брачный союз между мирской и духовной властью на этот раз для каждой из сторон имел совсем иное значение, нежели полутора веками раньше. Хлодвиг не был верховным правителем огромного, хорошо организованного государства, а вождем орды свирепых и невежественных воинов, всегда готовых взяться за оружие. В отличие от того же Константина франкский король не мог привлечь на свою сторону епископов пышными дара-ми, налоговыми льготами или привилегированным положением в обществе. Все, что он мог им предложить, – это грешные души своих свирепых подданных и обязательство защищать «вселенскую», или католическую, церковь.

Церковь со своей стороны имела что предложить варварскому вождю, располагая организацией, построенной по образцу римского государства. На вершине иерархической пирами– ды находился Западный патриарх, римский епископ, которого теперь называли папой (от греч. рарраз – отец), и подчиненные ему кардиналы в качестве представителей на местах. На следующей ступеньке располагались архиепископы с резиденциями в более-менее крупных европейских городах, оставшихся после варварских нашествий, а еще ниже – епископы, дьяконы и более мелкие духовные чины. Церковь по-прежнему была довольно богата – особенно благодаря щедрым земельным наделам, полученным от христианских императоров, – и поэтому, несмотря на явный упадок в области коммерции и соблюдения законности, могла обеспечить не только моральное удовлетворение, но и материальное благополучие священнослужителей и их приближенных. После развала политико-административной структуры Римской империи епископат, по сути, остался единственной моральной силой и – благодаря огромным земельным владениям – единственной экономической базой, на которую можно было опереться в то крайне тяжелое время. Духовенство заменило в государстве практически все общественные институты – спасало от смерти нищих, выкупало захваченных в плен и заботилось о заключенных. Приюты для бездомных, больницы, сиротские дома и даже постоялые дворы находились под церковной и монастырской опекой.

Церковь не просто исполняла большинство функций пришедшей в упадок империи – в умах современников она и была настоящей «римской империей». Быть римлянином тогда означало быть христианином, и наоборот – быть христианином значило быть римлянином. Во времена после императора Юстиниана (середина VI в.) вся средиземноморская цивилизация единодушно осознавала себя обществом, в котором христианство является не просто ведущей, а единственной и повсеместной религией. Среди представителей высших классов язычники вовсе исчезли, и даже в самых отдаленных сельских районах такого идейно объединенного государства идолопоклонники чувствовали себя вне закона.

Сосредоточив в своих руках реальную власть, верховное духовенство католической церкви фактически возложило на себя обязанности и права, принадлежавшие ранее римскому сенату: это было принципиальное решение средневекового папства – перейти от риторики и совершения религиозных обрядов к настоящему правлению. Уже и раньше, с первых шагов христианской церкви, римские патриархи провозглашали не только духовное первенство Западной римской церкви, но и называли себя прямыми наследниками апостола Петра, которому Христос сам вручил ключи от Рая вместе с правом «вязать и развязывать», то есть решать, что есть истина, а что – ложь. К моменту начала варварской агрессии юрисдикция Рима распространялась на всю территорию Западной империи. Теперь же – в отсутствие императора – она укрепилась духовной властью папы римского и авторитетом верховного римского магистрата.

Хотя какое-то время бывшая столица пребывала в упадке, Рим по-прежнему оставался самым крупным и популярным городом во всей Европе. Некоторые из его великолепных зданий и величественных монументов жители разобрали на строительные материалы, но многие прекрасные архитектурные образцы все же сохранились, напоминая о славном прошлом этого города. Горожане, будучи довольно консервативными, хранили в памяти фамилии своих знаменитых сенаторов, да и влияние язычества еще заметно сказывалось. Когда вестготы, ведомые Аларихом, в 408 году приблизились к Риму, угрожая захватить город, префект и сенат – в порядке исключения – одобрили языческие жертвоприношения.

Однако все заклинания оказались напрасны; та же участь постигла и дипломатические инициативы папы Иннокентия I. В результате вестготы ворвались в Рим и разграбили город. Однако почти пятьдесят лет спустя, другой папа, Лев I, провел успешные переговоры в соседней Мантуе с предводителем гуннов по имени Аттила и убедил его оставить Рим в покое. Через несколько лет, в 455 году, ловкому дипломату Льву I удалось спасти Рим уже от полчищ вандальского короля Гейзериха, угрожавшего городу поголовной резней: за огромный выкуп король согласился «ограничиться» 14-дневным разграблением города, оставить в живых население, не сжигать церкви и не допускать разорения главных храмов столицы.

Более чем через сто лет после этого события римский папа Григорий – на этот раз перед лицом вторжения ломбардских племен, – как и Лев I, обратился с увещеванием к их вождю, взяв на себя заботу о жизни и благополучии римских граждан. Заручившись поддержкой самых богатых и аристократических семейств и опираясь на опыт двух своих знаменитых предшественников, Григорий сумел смягчить последствия этой агрессии для простых людей не только за счет собственных средств, но заставил и приходских священников произвести максимальные выплаты за счет «наследия святого Петра» – то есть собственности, находящейся во владении римской епархии, самого крупного землевладельца во всей Европе. И когда в 593 году ломбардский король Агилульф осадил столицу, то Григорий, принявший командование над гарнизоном, сумел откупиться от нападавших и снять осаду.

В отсутствие сколь-нибудь авторитетной светской власти Григорий фактически стал верховным правителем Италии. Он собирал войска, назначал полководцев, заключал договора. Однако его поведение не воспринималось как существенное отступление от традиций. В те времена обозначившиеся впоследствии различия между духовными и светскими интересами выглядели еще не столь явно: люди воспринимали политическую власть как неотделимую от религиозной идеологии. Григорий проявлял одинаковое внимание к самым различным вопросам – следил за достойным состоянием христианских храмов, соблюдением католическими священниками целибата[6][6]
  Целибат (от лат. саеlebs – неженатый) – обязательное безбрачие католического духовенства, окончательно установленное папой Григорием VII в XI в. – Примеч. пер.


[Закрыть]
и организацией епископальных выборов. Кстати, его политика по отношению к евреям отличалась терпимостью: в 599 году он приказал возместить евреям материальные потери, которые те понесли в результате разграбления синагоги в городе Каральо на севере Италии, и наложил наказания на епископов Арля и Марселя за то, что в их приходах допускалось принудительное крещение евреев. Как и папа Лев I, Григорий упорно отстаивал непогрешимость и универсальность авторитета папы римского, решительно боролся с ересью. Рассказывают, что однажды он был настолько потрясен зрелищем белокурых язычников-англов, которых продавали в рабство на одном ив невольничьих римских рынков, что тут же отправил Августина и вместе с ним сорок монахов-бенедиктинцев проповедовать христианство у них на родине.

Григорий Великий стал первым римским папой-монахом, а интенсивный рост и укрепление монастырей является его вторым достижением в истории христианской церкви, которое поможет нам лучше разобраться в возникновении тамплиеров. Само слово «монах» происходит от греческого monos – один, единственный. До IV века христиане не употребляли этого слова, поскольку такого явления не существовало. Первые церкви возникали преимущественно в городах, и, следуя за Деяниями апостолов, члены христианских общин вносили свое имущество в общий котел. «Мы все делим между собой, – писал Тертуллиан, – кроме наших жен».

Однако далеко не все мужчины и женщины, принадлежавшие к первым христианам, имели супругов. Во-первых, девственность являлась признаком полного посвящения себя Богу. Павел из Тарса, которого принято считать женоненавистником, полагал, что женитьба сама по себе дело неплохое, но все-таки лучше от нее воздержаться, соблюдая целибат: он ожидал неизбежного конца света, а посему рассматривал брак как отвлечение от главного. Он также подчеркивал, что тем, кто имеет семью, невольно приходится заботиться о своих супругах, в то время как одинокие люди направляют свои усилия на служение Всевышнему. Однако внимательное чтение его знаменитых посланий позволяет понять, что он вовсе не был пуританином или противником семьи и брака, каким его обычно представляют. Что касается половых отношений, он однозначно считал, что мужья и жены обязаны давать друг другу то, на что каждый из них имеет законное право. И хотя вначале Павел утверждал, что вдовы и вдовцы не должны снова вступать в брак, позднее он изменил свои взгляды, решив, что лучше снова жениться, чем испытывать мучительное вожделение («лучше жениться, чем гореть в огне желаний»).

Тем не менее можно утверждать, что Павел и большинство ранних христиан считали, что семейные узы мешают достижению истинного совершенства. Столь строгое отношение к целибату хотя и встречалось иногда в некоторых еврейских сектах, однако противоречило взглядам ортодоксального иудаизма, в соответствии с которыми всем мужчинам и женщинам сотворивший их Бог предписал «плодиться и размножаться, и наполнять землю, и обладать ею»; однако в Евангелии от Матфея приведены такие слова Сына Божия: «…и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить это, да вместит». Для первых христиан эти слова послужили основой культа целомудрия и воздержания, причем иногда их одержимость этой идеей доходила до крайностей: в III веке молодой христианский теолог Ориген был осужден за вольное литературное изложение сказанного Христом, в чем сам впоследствии раскаивался.

В своей книге по истории христианства Евсевий приводит яркий эпизод: в период гонений женщина-христианка предпочла погибнуть, нежели быть обесчещенной. Доминину вместе с двумя ее дочерьми, «пребывавшими в полном расцвете юной красоты», схватили и отправили в Антиохию, но «когда они проехали уже полпути… то смиренно попросили у охранников прощения и бросились в протекавшую рядом стремительную реку».

В житиях святых немало подобных примеров, рассказывающих о «девственниках и мучениках» того раннего периода, но при этом не говорится ни слова ни о монахинях, ни о монахах. Считалось вполне достаточным, что они жили по-христиански и умерли за веру. И лишь после обращения в христианство императора Константина и превращения церкви из организации гонимой и преследуемой в богатую и привилегированную исповедание христианства стало приносить общественную выгоду и уже не требовало такой максимальной самоотдачи, как раньше. В результате среди основной массы христиан стандарты благочестия заметно упали; однако по-прежнему оставалось небольшое число тех, кто поддерживал пылкий дух первых христианских общин и стремился очиститься от материальной и политической суетности окружающего мира. Растущее благосостояние церкви, на их взгляд, расходилось с евангельским заветом Христа, обратившегося к богатому юноше с такими словами: «Все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мной… Как трудно имеющему богатство войти в Царствие Божие».

Первый пример прямого следования этому Христову завету можно обнаружить в истории первых христиан, обитавших в Верхнем Египте: некто Павел, пятнадцатилетний юноша, спасаясь от преследований в правление императора Деция, укрылся в пещере, рядом с которой росла пальма и был родник. Он прожил там девяносто лет в полном одиночестве, пока на него незадолго до смерти не наткнулся другой отшельник по имени Антоний. Этот Антоний, молодой человек из Гераклеи (тоже в Верхнем Египте), после смерти родителей в 273 году оставил сестре кое-какие средства, остальное имущество распродал, деньги раздал нищим и отправился странствовать. Он тоже устроился жить в пещере посреди пустыни, раз в день довольствуясь куском черствого хлеба и глотком воды. По мере увеличения числа своих последователей он основал два монастыря и разработал для их обитателей специальный устав. Его слава была столь велика, что сам император Константин обращался к нему за благословением, а епископ Александрийский Афанасий составил его жизнеописание.

Пример Антония увлек многих. В течение нескольких десятилетий после его смерти происходил массовый исход в пустыню отшельников, которые стремились максимально приблизиться к Богу, устраиваясь в самых отдаленных и пустынных местах, пещерах, ветхих лачугах или заброшенных домах и ограничиваясь самой скудной пищей – только чтобы выжить, добровольно обременяя себя веригами и проводя дни в непрерывных молитвах. На первых порах пустынники собирались вместе, только чтобы прослушать мессу и получить совет от старейшин. Однако постепенно образовались устойчивые общины со своими правилами общежития и избранным «отцом-настоятелем». Так, Пахомий, живший в 286– 346 годах, возглавил группу отшельников, давших совместный обет послушания, бедности и целомудрия и разработавших специальную систему наказаний за прегрешения. Его можно считать первым настоятелем, или аббатом (от древне-евр. аbbа – отец).

Примеру египетских отшельников вскоре последовали христиане Сирии и Палестины. В Сирии некоторые из них приковывали себя цепями к каменным стенам пещер или жили так, без всякого укрытия. Слава об их святости привлекала в эти места толпы поклонников, испрашивавших благословения и совета. Чтобы избавиться от этого суетного общения, отшельники уходили еще дальше в пустыню, а аскет Симеон Столпник обосновался наверху вертикального столпа (отсюда – столпничество) высотой около двадцати метров, имевшего лишь площадку для стояния и сидения. С такого расстояния от земли бред и молитвы фанатика вызывали у слушателей невероятное сочувствие и благоговение. Этого знаменитого отшельника тайно посетил император Маркиан, а императрица Евдокия под влиянием проповедей Симеона отошла от еретической секты монофизитов[7][7]
  Монофизитство – богословская концепция, признающая в Иисусе Христе одну Божественную природу, а не две – Божественную и человеческую. – Примеч. пер.


[Закрыть]
и вернулась к ортодоксальному вероучению.

Среди отшельников в пустыне к востоку от Антиохии прожил некоторое время известный католический богослов Иероним, переведший Библию на латынь и бывший личным секретарем папы Дамаса. Василий, родом из богатой и знаменитой семьи, проживавший в Каппадокии (Малая Азия), проехал через весь Египет, Сирию и Палестину, посетив многочисленные христианские общины. По возвращении он основал мужской монастырь в семейном имении Аннеси, на реке Ирис, что неподалеку от женского монастыря, настоятельницей которого была его родная сестра Макрина. Но Василий отказался от практики индивидуального аскетизма, отдав предпочтение братскому общежитию отшельников, чьи молитвы совмещались с физическим трудом и благотвори-тельностью – заботой о сиротах, нищих А бездомных. Хотя он и не составил никакого специального устава, тем не менее именно Василия считают основателем монастырского уклада всей Восточной, или православной, церкви.

Монашеское движение охватило и западный мир. Иоанн Кассиан, бывший монахом сначала в Вифлееме, а затем в Египте, был направлен с поручением от константинопольского патриарха в Рим и впоследствии остался на Западе. Он основал два монастыря – один в Иль-де-Лерине – и написал две книги о монастырской жизни: «Институты» и «Конференции», которыми позднее воспользовался Бенедикт из Нурси, главный идеолог всего западного монашества, при составлении своего Устава.

Августин из Гиппона, как мы уже знаем, считал, что искреннее обращение в христианскую веру неизбежно требует монашеского отречения, однако сам был отозван из своего монашеского уединения, чтобы помочь церкви в урегулировании некоторых вопросов. То же самое произошло и с Мартином Турским, который был родом из Нижней Венгрии. Сын офицера римской армии, он сам одно время служил солдатом. Находясь со своим легионом в Амьене, на севере Франции, однажды Мартин поделился плащом с каким-то нищим – и ему случилось знамение, что это был сам Иисус. Оставив службу (около 355-356 гг.), он стал отшельником и жил вначале на уединенном острове у побережья Италии, а затем вместе с другими пустынниками в окрестностях Пуатье, на юге Франции.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю