Текст книги "Тамплиеры"

Автор книги: Пирс Пол Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

После этого Саладин обратил свой жадный взор на главную цель – Иерусалим. Обороной города руководили королева Сивилла, патриарх Ираклий и Балдуин Ибеленский. Сил у осажденных было явно недостаточно – всего два рыцаря, и Балдуин был вынужден срочно произвести в рыцари три десятка холостых горожан. В Иерусалиме было полно беженцев, в основном женщин и детей, а на лояльность мусульман и православных христиан вряд ли можно было полагаться. И тут результат осады был в принципе предрешен; однако, опасаясь возможного пожара и беспокоясь за судьбу мусульманской мечети Купол Скалы, Саладин решил начать переговоры. За то, чтобы беспрепятственно выпустить из города все население, он потребовал выкуп в сто тысяч динаров – сумма неслыханная. Потом установил индивидуальный тариф: десять динаров за мужчину, пять – за женщину и один – за ребенка. Отдельно из общественного фонда (главным образом из орденской казны госпитальеров) было выделено тридцать тысяч динаров за освобождение семи тысяч неимущих жителей. И 2 октября 1187 года, в очередную годовщину восхождения пророка Мухаммеда с Храмовой горы на небеса, Саладин триумфально въехал в Иерусалим. С побежденными христианами он обращался весьма милостиво; его поведение, как подчеркивают летописцы, выгодно отличалось от поведения патриарха Ираклия и членов рыцарско-монашеских орденов, особенно тамплиеров, – они отказались поделиться с согражданами своими сокровищами и с неохотой расстались со средствами, которые им специально передал Генрих II для выкупа из рабства бедняков.

С этого момента Храм оказался в руках Саладина и тамплиеры были вынуждены убрать свою резиденцию из мечети аль-Акса. После их ухода мусульмане тщательно отмыли ее розовой водой, а в честь одержанной победы установили памятную кафедру, посвященную Нуреддину. Хотя храм Гроба Господня был оставлен православным христианам, крест, венчавший Собор на Скале, был сброшен наземь, и под восторженные вопли мусульман его еще два дня таскали по городским улицам, пиная и колотя палками.

Столь милостивое отношение Саладина к иерусалимским христианам объяснялось как его природным великодушием, так и дальновидным расчетом. В военном трактате аль-Харави «О военных хитростях» – написан по распоряжению сына Саладина, аль-Малика (а может, и самого Саладина) – автор замечает, что «доброе отношение к мирным жителям помогает продемонстрировать силу и тем самым устрашить врага…» Одним из показательных примеров такой демонстрации силы и спокойствия является великодушное разрешение, данное турками гарнизонам осажденных городов, покинуть свои крепости и перебраться в Тир или другие франкские поселения. Подобные действия были призваны показать, что султан абсолютно не опасается своих поверженных противников. Тем самым всем франкам как бы демонстрировалось презрение – за «безответственность, недальновидность, мелочность и алчность… их благородных рыцарей и вельмож». В своем трактате аль-Харави резко осудил католическое духовенство за ту легкость, с которой оно нарушает собственные клятвы, данные Саладину. Не скрывая своего глубокого уважения к рыцарским орденам, автор в то же же время предупреждает Саладина, чтобы тот «опасался тамплиеров и госпитальеров… поскольку никогда не сумеет достичь своих целей, если попытается действовать через них; ибо эти монахи одержимы в своем религиозном рвении и не обращают внимания на то, что происходит в остальном мире».

Насколько верны оценки, данные аль-Харави? Нет сомнений, что великодушие и благородство, проявленные Саладином при взятии Иерусалима, заметно укрепили его престиж и в то же время подорвали волю части латинян к сопротивлению. Однако его жестокое обращение с рыцарями католических орденов только укрепило их волю и решимость к борьбе. Знаменитая крепость Керак, где в 1183 году проходила брачная церемония под аккомпанемент осадных орудий Саладина, более года стойко выдерживала турецкую осаду, и только наступивший из-за недостатка продовольствия голод заставил тамплиеров сдаться. Такова же судьба Монреаля. Лишь после непрерывной месячной бомбардировки капитулировали тамплиеры, защищавшие замок Сафет, и госпитальеры в крепости Бельвуар. Но некоторые цитадели по-прежнему оставались в руках рыцарских орденов. Так, госпитальеры удержали Крак-де-Шевалье и Кастель-Блан. Тамплиеры, вынужденные отдать замок Гастон в Амманских горах, все-таки отстояли Роше-Гильом и, несмотря на падение самого города, – замок в Тортозе.

Указанные выше опорные пункты, а также прибрежные города Антиохия, Триполи и Тир остались в руках христиан. Прибывший в Антиохию сицилийский флот доставил подкрепление для местного гарнизона под командованием Боэмунда, а положение Тира резко стабилизировалось после появления новой партии крестоносцев из Европы под командованием германского князя Конрада Монферратского, умело организовавшего оборону. Вскоре его корабли разбили египетский флот, и в 1189 году Саладин был вынужден снять осаду.

В июне того же года Саладин отпустил на свободу Ги де Лузиньяна – тот поклялся никогда не воевать и навсегда покинуть пределы королевства. Однако, получив от священникои уверение, что вынужденная клятва, данная неверному, не имеет законной силы, король Ги собрал новый отряд из рыцарей, которые были выкуплены или просто освобождены, и направился к Тиру. Но Конрад Монферратский отказался открыть ему городские ворота – по его мнению, Ги потерял корону по собственной вине. Напрасно проведя под городскими стенами несколько месяцев, тот понял, что ему остается либо убираться из Святой земли, либо предпринять решительные действия, дабы восстановить свои права на корону.

Приняв довольно неожиданное решение, в августе 1189 года Ги де Лузиньян направился со своим отрядом к Акре, которая была взята войсками Саладина сразу после битвы при Хыттине. В этом походе он опирался на тамплиеров во главе с Жераром де Ридфором. Хотя неподалеку еще располагались части регулярной турецкой армии, Ги организовал осаду, но мусульманский гарнизон успешно отбивал все его попытки захватить город. Пожалуй, в XII веке в Сирии это был единственный пример, когда методичная осада проводилась на виду у стоявшей в поле армии противника, которая угрожала осаждавшим с тыла и могла оказать поддержку осажденным. Откровенная дерзость этого плана, несомненно, объясняется активным участием Жерара де Ридфора, который предпринимал отчаянные шаги, чтобы спасти свою подмоченную репутацию. Но 4 октября 1189 года при очередном наступлении на Акру Великий магистр тамплиеров был убит.

9. Ричард Львиное Сердце

Новости о бедах, потрясших Святую землюг достигли папы Урбана III, когда тот находился в Вероне. О печальных событиях ему поведали местные рыцари-храмовники – они получили письмо от брата Террье, который занимал в Палестине должность командора и один из немногих сумел спастись в битве при Хыттине. Самого Урбана и всю папскую курию известия буквально потрясли: никто в Европе не мог представить, что такое поражение возможно. И все единодушно решили, что Господь оставил свою паству за людские грехи. Монах Петр Блуаский, присутствовавший на заседании курии, направил английскому королю Генриху II письмо, где обрисовал «страстную реакцию кардиналов и решимость верховного понтифика, который призвал всех присутствовавших пожертвовать своим благополучием и богатствами и отстаивать дело Христа не только на словах, но и на деле, своим примером». От пережитых скорбей папа Урбан III вскоре скончался.

Когда архиепископ Тирский Жозе, прибывший по поручению баронов Заморья летом 1187 года из Тира в Палермо за помощью, встретился с королем Сицилийским Вильгельмом II и рассказал ему о случившейся с ближневосточными латинянами катастрофе, потрясенный король сбросил роскошную шелковую мантию, облачился в монашескую власяницу и уединился в часовне, где четыре дня предавался покаянным молитвам. Наследник папы Урбана престарелый итальянец Альберто де Морра, принявший имя Григория VIII, занимал папский трон лишь два месяца, и он обратился со страстным воззванием ко всем европейским монархам, призывая их прекратить междоусобицы и объявить семилетнее перемирие, дабы организовать новый крестовый поход. Папская булла «Аudita Tremendi» была написана чрезвычайно живым и страстным языком. Первым на нее откликнулся король Вильгельм Сицилийский, пославший на помощь осажденным в Антиохии латинянам флот в составе пятидесяти галер.

Идея всеобщего покаяния, которую провозгласил Бернард Клервоский еще перед 2-м Крестовым походом, теперь была подкреплена подлинно рыцарской целью – вырвать из рук неверных и вернуть христианам Святой Крест Животворящий. Именно с этого времени слово crucesignata («знак креста», лат.) прочно вошло не только в церковную терминологию, но и в обиход большинства европейских рыцарей и князей. В период 1-го Крестового похода геральдика еще не получила достаточного распространения; теперь же геральдические символы стали появляться на щитах и знаменах. Среди европейской знати еще больше окрепло убеждение, что крестовый поход является высшим выражением доблести и чести – самый главный поединок с силами зла и высшая цель настоящего рыцаря. Так, Петр Блуаский – свидетель публичного покаяния римских прелатов и самого папы Урбана III, всем сердцем воспринявший страстные призывы Григория VIII – в своем трактате «Passio Regimaldi», посвященном описанию жизни и смерти злосчастного Рено де Шатильона, назвал его не просто мучеником, а святым.

Среди европейских вельмож одним из первых на призыв папы римского откликнулся Ричард, граф Пуату, сын английского короля Генриха II и Элеоноры Аквитанской. Брак Элеоноры с королем Франции Людовиком VII был расторгнут в 1152 году, через три года после их бесславного возвращения из 2-го Крестового похода. А уже восемь недель спустя Элеонора – ей в ту пору было тридцать лет – вышла замуж за девятнадцатилетнего графа Анжуйского, ставшего в 1154 году, после смерти короля Стефана, английским монархом под именем Генриха II. Столь поспешный брак был в последующем осужден биографами Элеоноры: по мнению одного из них, Альфреда Ричарда, Элеонору просто очень раздражали «женские манеры» Людовика, а ей хотелось «чувствовать сильную мужскую руку, и, как ни странно это звучит, она относилась к тем женщинам, которым нравится, когда их лупят». Двое других летописцем сообщают, что Элеонору успел соблазнить или даже изнасиловать отец Генриха, граф Жоффруа Анжуйский. Однако по части плодовитости брак Элеоноры с Генрихом II можно считать вполне удачным: если Людовику она родила лишь двух дочерей (именно отсутствие наследников по мужской линии побудило династию Капетингов согласиться на этот развод), то английскому королю за период с 1152 по 1167 год она принесла пятерых сыновей и трех дочерей!

Третьим из этих сыновей и был Ричард, который уже в одиннадцатилетнем возрасте унаследовал владение своей матери – герцогство Аквитанское. Постоянно участвуя в во-енных конфликтах с непокорными вассалами, Ричард снискал репутацию бесстрашного воина и жесткого правителя, а после успешного взятия считавшейся неприступной крепости Тойлебург – ему тогда едва исполнился 21 год – славу блестящего стратега и полководца.

Женившись на Элеоноре, молодой Генрих II тут же стал изменять законной супруге, чаще всего со своей английской любовницей Розамундой Клиффорд. В 1173 году Элеонора, разозлившись, поддержала мятеж своих сыновей против английского короля. Однако бунт окончился полным провалом: испугавшись последствий, сыновья покорились воле Генриха II, а сама Элеонора, пытавшаяся найти прибежище у своего бывшего мужа Людовика VII, была схвачена и на пятнадцать лет брошена в темницу.

Неожиданная смерть в 1183 году его старшего брата Генриха сделала Ричарда наследником не только английского королевского трона, но и герцогства Нормандского, а также графства Анжуйского. В сложившейся ситуации его отец Генрих II попросил Ричарда уступить герцогство Аквитанское младшему брату Иоанну. Однако Ричард отказался выполнить его просьбу и обратился за поддержкой к своему сюзерену и наследнику Людовика VII юному французскому королю Филиппу Августу. Оба принца – бывшие одно время друзьями, потом соперниками, наконец, непримиримыми врагами – на время прекратили политические и военные махинации, узнав о жестоком поражении латинян при Хыттине и падении Иерусалима.

Подчиняясь порыву и даже не заручившись согласием отца, Ричард принял крест – причем в том же самом соборе города Тур, где когда-то вступил в крестоносцы его героический прадед Фулько Анжуйский, – намереваясь жениться на принцессе Мелисенде и таким образом стать новым королем Иерусалимским. Филипп Август поначалу протестовал против решения Ричарда вместо женитьбы отправиться в крестовый поход. Однако, выслушав страстный призыв архиепископа Тирского, сам последовал примеру Ричарда и тоже принял крест. Оба принца принялись уговаривать присоединиться к ним и Генриха II, который давно желал принять участие в крестовом походе и потратил значительные суммы на поддержку королевства Иерусалимского. Они условились отправиться в поход из Везеле сразу после Пасхи 1190 года, однако Генриху II так и не довелось принять участие в походе – 6 июля 1189 года он скончался.

Став полноправным королем Англии – одновременно правителем Нормандии и Аквитании – и сосредоточив в своих руках огромные ресурсы, Ричард составил подробный план будущего крестового похода. Во всей Европе в связи с предстоящей экспедицией царил небывалый энтузиазм, а роль Бернарда Клервоского в качестве идейного вдохновителя крестоносцев в Англии взял на себя бывший цистерцианский монах, а ныне архиепископ Кентерберийский, архидьякон Колчестера (позднее погиб во время стычки с воинами Саладина). Однако в отличие от времен 1-го Крестового похода, в летописях того периода не найти упоминаний о «немногословных и таинственных отшельниках, наставлявших вождей в вопросах военной тактики»; даже церковники, «призывавшие на помощь Господа… опирались на собственные средства». Так, папа ввел специальный десятипроцентный налог на все доходы и движимое имущество, получивший названий «Саладинова десятина». Хотя если разобраться, крестовый поход во многом по-прежнему зависел от готовности конкретных людей рискнуть собственной жизнью и имуществом для освобождения Святой земли от неверных.

Ричарда и Филиппа Августа успели опередить другие, менее знатные принцы, князья, графы, герцоги и прочно люди, которые влились в армию христиан, осаждавшую Акру. Многие из них были потомками первых крестоносцев или родственниками франкской знати, обосновавшейся в Палестине: Генрих, граф Шампанский, внук Элеоноры Аквитанской и племянник французского и английского королей; Тибо, граф Блуа, и Ральф, граф Клермонский; графы Барский, Бриенский, Фонтенийский и Дреский; Стефан Сансерский и Алан де Сен-Валери. В их рядах были и германские вельможи – такие, как маркграф Людвиг Тюрингский; мощные флоты прибыли из Генуи и Пизы; архиепископ Жерар привел из Равенны целый отряд итальянцев; ополчение прибыло также из Мессины и Пизы; вооруженный трехтысячным корпус уэльсцев собрал архиепископ Балдуин Кентерберий ский; были отряды добровольцев из французских городов Безансон, Блуа и Туль, рыцари из Фландрии, Венгрии, Дании; отдельный контингент из Лондона, который – как их предшественники, участники 2-го Крестового похода, – по пути задержался в Португалии, где помог тамошнему королю Санчо отбить у мавров замок Сильвеш.

В Германии в 1189 году крест принял глава «Священной Римской империи» Фридрих I Барбаросса (Рыжебородый). Его избрали германским королем еще в 1152 году, а императорскую корону на его голову возложил папа Адриан IV в 1155 году. Его отцом был герцог Швабский, а матерью – дочь герцога Баварского. Еще молодым человеком он сопровождал своего дядю Конрада в неудачном 2-м Крестовом походе. Его правление было отмечено непрекращающимися распрями между папой римским, императором, сицилийским королем, византийским императором и новой мощной силой, сравнительно недавно заявившей о себе в полный голос, – ломбардскими городами на севере Италии во главе с Миланом.

К тому моменту Фридриху уже исполнилось 66 лет, и его имя было прославлено многочисленными победами. Данный обет – выступить на защиту Святой земли – не просто означал личное участие в борьбе с неверными, но налагал на него огромную ответственность как на вождя общехристианского дела. До сих пор немцы играли в крестовых походах второстепенную роль. Близким родственником Барбароссы являлся упоминавшийся ранее Конрад Монферратский – организованная им героическая защита Тира произвела большое впечатление на императора. Фридрих направил Саладину решительное послание с требованием вернуть Палестину христианам. Египетский султан ответил, что готов отпустить на свободу христианских пленников, и обещал вернуть монахам захваченные христианские обители.

Но Барбароссе этого показалось недостаточно, и в мае 1189 года он выступил из Регенсбурга во главе самого многочисленного войска, которое когда-либо участвовало в крестовых походах. Фридрих заранее договорился с государями тех земель, по которым его воинство должно было пройти. По территории Венгрии оно прошло без осложнений; трудности начались, когда оно вступило в пределы Византийской империи.

Отношения между православными христианами и их единоверцами-католиками были омрачены событиями, произошедшими в Константинополе пять лет назад, когда ненависть жителей к латинской императрице Марии Антиохийской – регентше малолетнего императора Алексея – переросла в массовые погромы местных католиков. В результате учиненной резни пострадало более восьми тысяч человек – мужчин и женщин, детей и стариков, здоровых и больных; многие из них были убиты, а их дома и церкви сожжены. Ненависть греков к латинянам была столь сильна, что, узнав о взятии Иерусалима войсками Саладина, византийский император Исаак Ангел послал султану поздравление с победой.

Однако армия Фридриха Барбароссы была слишком сильна, и он не сомневался в успехе. Весной германский император беспрепятственно пересек Босфор и углубился на территорию, контролируемую турками-сельджуками. И снова, как в случае с войсками императора Конрада и французского короля Людовика VII сорока годами ранее, те же самые причины – недружественное отношение греков, тяжелый климат и почти полное отсутствие источников продовольствия на пути следования привели к большим людским потерям от голода и болезней. 18 мая 1190 года германские крестоносцы впервые столкнулись с турецкими войсками под командованием зятя Саладина, Малик-шаха. В результате короткой стычки турки были разбиты, и обратились в бегство. Не встречая больше сопротивления, армия Барбароссы спустилась со склонов Таврских гор в Селефскую долину. Пересекая реку, император по трагической случайности упал в воду и под тяжестью доспехов утонул.

Потеряв решительного и опытного вождя, собранная им армия утратила мощь и сплоченность, многими воинами овладело отчаяние. С телом погибшего отца герцог Фридрих Швабский, сын Фридриха, продолжил путь на Антиохию, но большая часть армии предпочла возвратиться домой через Сирию и Киликию. Останки императора Барбароссы захоронили в соборе Святого Петра в Антиохии; часть их германские крестоносцы поместили в саркофаг и взяли с собой, надеясь доставить в церковь Гроба Господня в Иерусалиме, но в конце концов захоронили их в соборе города Тир.

В Палестине остатки армии Фридриха Барбароссы соединились с отрядом Людвига Тюрингского и Леопольда Австрийского. Для лечения больных и раненых группа крестоносцев из Бремена и Любека основала в Иерусалиме военный госпиталь под покровительством святой Марии Германской – по образцу ордена Госпиталя святого Иоанна Крестителя, – так был образован новый рыцарский орден, принявший за основу устав тамплиеров. Они также выбрали белый цвет для своих плащей, но кресты на них были не красного, а черного цвета. В 1196 году папа Целестин III утвердил создание нового ордена – Тевтонского (по названию одного из германских племен).

Сразу по прибытии новой группы крестоносцев из Европы в 1190 году место Ги де Лузиньяна на иерусалимском троне занял граф Конрад Монферратский. Несмотря на яростную осаду Акры, которая превратилась в ключевую цель нового крестового похода, выскочке Ги не простили его полузаконной коронации, но особенно – катастрофической для всех латинян военной кампании и тяжелого поражения при Хыттине. Два его главных советника и приближенных – Рено де Шатильон и Жерар де Ридфор – были мертвы, но окончательно его позиции ослабли после внезапной смерти в 1190 году жены и двух малолетних дочерей, заразившихся чумой.

Королевский титул достался Ги лишь в результате брака с Сивиллой. А теперь корона должна была достаться дочери короля Амальрика Изабелле, которая, как мы помним, вышла замуж за малолетнего Онфруа Торонского в самый разгар осады Керака войсками Саладина. Однако палестинские бароны враждебно относились к Онфруа из-за его преданности Сивилле и ненавистному Ги. Потому они постановили признать брак Изабеллы и Онфруа недействительным – из-за недопустимо юного возраста жениха и невесты – и обвенчать Изабеллу с Конрадом Монферратским. Саму принцессу вполне устраивал симпатичный, хотя и глуповатый, муженек. Однако ее мать, вдовствующая королева Мария Комнина, внучатая племянница императора Византии, поддержала политическую инициативу баронов и помогла осуществить их план. Брак был аннулирован папским легатом в Акре и одновременно архиепископом Пизы, после чего Изабелла была обвенчана с Конрадом Монферратским.

Смещению Ги с королевского трона резко воспротивились не только представители рода Лузиньянов, но и Ричард, король Англии, одновременно являвшийся их сюзереном в графстве Пуату. В лагере под Акрой его интересы представлял архиепископ Кентерберийский Балдуин, который считал задуманное расторжение брака Ги и Изабеллы незаконным. Однако он умер 19 ноября 1190 года, всего за несколько дней до этого события, и, когда в апреле следующего года в Акру прибыл сам Ричард, дело было сделано.

Примерно за два месяца до него там объявился и французский король Филипп II Август. Оба монарха выступили в поход из французского города Везеля в июле 1190 года, но разными маршрутами: Филипп со своей армией отплыл на кораблях из Генуи, а Ричард – из Марселя. После кратковременной остановки на Апеннинском полуострове оба отряда прибыли в Мессину, владения короля Танкреда Сицилийского. Из-за возникших между Танкредом и Ричардом разногласий по поводу приданого вдовствующей королевы Сицилии Иоанны – сестры английского короля – войска обоих прибывших на остров монархов осадили Мессину и вскоре взяли город, а вместе с ним захватили богатую добычу[15][15]
  По одной из версий, именно за взятие Мессины Ричард получил прозвище Львиное Сердце. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Филиппа весьма уязвил отказ Ричарда I жениться на его сестре Алисе, чьей руки тот прежде домогался. Обосновывая свой отказ, Ричард заявил, что Алису совратил его отец Генрих II, от которого она даже родила ребенка.

Весной следующего года раздосадованный Филипп II Август покинул Мессину и без особых приключений добрался до портового города Тир. Ричард же двигался более сложным путем: сначала шторм отбросил его флотилию в сторону Крита, откуда англичане доплыли до острова Родос, Один из кораблей потерпел крушение вблизи Кипра, а другой, на котором находилась помолвленная с Ричардом Беренгария Наваррская (она прибыла на Сицилию вместе с его матерью Элеонорой Аквитанской), сопровождаемая его сестрой – вдовствующей королевой Иоанной, был вынужден бросить якорь в порту Лимасол.

Самовольно провозгласивший себя правителем Кипра, принц Исаак Дука Комнин – ранее изгнанный из Византии и вступивший в предательский сговор с египетским султаном – захватил в плен всех потерпевших крушение крестоносцев. Королева Иоанна и Беренгария благоразумно отказались от его предложения сойти на берег. Прибывший туда неделю спустя Ричард потребовал немедленно отпустить пленных, а когда Исаак ответил отказом, приготовился к боевым действиям. Воспользовавшись подкреплением в виде отряда кораблей, прибывших из Акры, – на которых плыли в Европу злосчастный Ги де Лузиньян, армянский принц Лео Киликийский, Боэмунд Антиохийский, Онфруа Торонский и знатные сановники ордена Храма (несмотря на гибель Жерара де Ридфора, они продолжали поддерживать короля Ги), – Ричард тут же захватил весь остров. Никогда не пользовавшийся у своих греческих подданных особыми симпатиями, принц Исаак смог оказать лишь слабое сопротивление и вскоре капитулировал с одним условием,– что его не закуют в железо. И Ричард исполнил его просьбу – на него надели кандалы из серебра.

Невероятно разбогатев в результате этой военной операции, Ричард оставил на острове гарнизоны для защиты крепостей и двух английских чиновников в качестве управляющих, после чего отправился на кораблях в Палестину. Прибыв туда, он высадился в окрестностях Тира, однако по приказу короля Филиппа II и Конрада Монферратского ему не разрешили войти в город. Тогда он повернул южнее и 8 июня бросил якорь в гавани Акры. Его прибытие заметно подняло боевой дух тамошних крестоносцев. Филипп Август, хоть и обладал воинским опытом и умением, периодически страдал ипохондрией и вообще был психически неустойчив, а эти качества, как известно, очень мешают полководцу. Кроме того, он был существенно беднее Ричарда Львиное Сердце, который еще до завоевания Кипра выгреб все средства не только из английской казны, но и своих французских владений, направив их на финансирование крестового похода. Обладая столь мощными ресурсами и пользуясь заслуженным авторитетом опытного военачальника, с общего согласия Ричард возглавил крестовый поход. Почти одновременно Великим магистром ордена тамплиеров был избран его друг и бывший подданный Робер де Сабле.

Одним из первых шагов нового магистра стало предложение выкупить у Ричарда остров Кипр за сто тысяч безантов. К тому времени английский король, до которого дошли известия, что английские управляющие не могут справиться с местным населением, был не прочь избавиться от острова, доставлявшего лишь головную боль, но вначале потребовал подтверждения, что у тамплиеров, несмотря на понесенные ими потери, осталось в казне достаточно средств. После подписания договора Робер де Сабле направил на Кипр двадцать рыцарей в сопровождении оруженосцев и сержантов, которые установили полный контроль над средиземноморским островом.

Основные силы тамплиеров вместе с остальными крестоносцами продолжали осаду Акры. В июле 1191 года мусульман ский гарнизон капитулировал: Саладин был не в силах разорвать кольцо окружения. За жизнь горожан латиняне потребовали 200 тысяч безантов, освобождения 1500 пленников-христиан и возвращения Креста Животворящего. Во главе победителей в город вошел Конрад Монферратский. Король Ричард занял королевский дворец, а король Филипп – бывшую резиденцию тамплиеров. Рядом с их знаменами на крепостном валу свои штандарты разместил и герцог Австрийский, недвусмысленно заявив свои претензии на добычу. Но Ричард приказал своим воинам разорвать и сбросить его знамена в ров с водой. А вот Ги де Лузиньян и Конрад Монферратский все-таки достигли компромисса, договорившись, что первый будет править до своей смерти, а второй наследует престол. Договорились они и о разделе королевской казны.

Вернув Акру христианам, многие крестоносцы решили, что исполнили свой долг, и возвратились домой. Стерпев унижение от английского короля, через несколько дней отбыл в Европу и Леопольд Австрийский. Король Филипп Август вместе с Конрадом Монферратским удалились на отдых в Тир, а затем король направился на корабле в итальянский порт Бриндизи: его замучили болезни, но более всего раздражал Ричард I. И хотя он оставил в Палестине свою армию, поручив командование герцогу Бургундскому, все местные бароны – сторонники Конрада были крайне огорчены его отъездом.

Таким образом, единственным вождем крестоносцев стал Ричард Львиное Сердце. Задержки с обменом пленных и выплатой репараций вызывали гнев нетерпеливого монарха. Со слов очевидца, Саладин, не доверяя Ричарду, попросил тамплиеров проконтролировать соблюдение условий соглашения: хоть он и испытывал ненависть к ордену, но был уверен, что слово свое храмовники держат твердо. Однако тамплиеры, доверявшие Ричарду еще меньше египетского султана, отказались дать такие гарантии. Разъяренный непрерывными проволочками, Ричард приказал казнить около трех тысяч пленных мусульман, среди которых были женщины и дети.

Мусульмане восприняли это как явное нарушение договора, заключенного между Ричардом и Саладином (франкские хронисты сочли его действия как необходимую и даже похвальную меру в рамках общепринятых законов войны – ведь Саладин тоже казнил рыцарей монашеских орденов, захваченных в плен после его победы при Хыттине). Однако перед тем как пойти на столь крутые меры, Ричард заручился согласием других христианских принцев и вельмож: охрана большого количества пленных сковывала основные силы латинян – несомненно, Саладин учитывал это, – что сильно мешало продолжению крестового похода.

Разобравшись с пленными и укрепив фортификационные сооружения, армия крестоносцев покинула Акру и двинулась вдоль морского побережья на юг, в сторону Хайфы и Кесарии. В голове отряда, который подвергался непрерывным атакам легкой турецкой конницы, расположились тамплиеры, а тыл защищали госпитальеры. С флангов их прикрывала пехота, в первую очередь английские лучники, которые также охраняли громоздкий обоз с оружием и провиантом, заметно тормозивший продвижение крестоносцев. На выходе корпуса латинян из Арсурского урочища, к югу от Кесарии, Саладин предпринял полномасштабное наступление, но был отброшен крестоносцами. Обе стороны понесли незначительные потери, но сражение закончилось безусловным поражением Саладина – первым после битвы при Хыттине.

Однако турецкие войска – даже ослабленные и изрядно потрепанные – по-прежнему представляли собой грозную силу. По пути Ричард с частью ополчения завернул в Яффу, где организовал строительные работы по укреплению этой важной цитадели. Вскоре стало очевидно, что ни одна из противостоящих армий не способна уничтожить другую, а потому конфликт можно уладить только путем переговоров. Такие переговоры интенсивно велись с братом Саладина – аль-Адилем. Несмотря на учиненную католиками расправу с пленниками в Акре, египетский султан не утратил уважения к английскому монарху. Холодно-вежливые отношения сменились чуть ли не братскими. Ричард даже предложил аль-Адилю жениться на своей сестре Иоанне и вместе управлять Палестиной, а Священный град сделать столицей двух религий. Однако у Иоанны этот проект вызвал только гнев, а Саладин вообще не принял его всерьез.