Текст книги "Дело о кричащей женщине"

Автор книги: Петтер Аддамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Теперь, мистер Нельсон, расскажите, вы посещали доктора Бэбба в клинике, до того, как он умер?

– Да, сэр.

– Сколько раз?

– Трижды.

– Чем был вызван ваш визит в первый раз?

– Я взял у него отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с отпечатками, которые я обнаружил в его доме.

– Во второй раз?

– Мне сообщили, что доктор Бэбб пришел в сознание. Я попытался задать ему несколько вопросов.

– Он смог вам ответить?

– Не смог.

– А в третий раз?

– В третий раз я был у него незадолго до смерти.

– В каком состоянии он находился?

– Возражаю, – произнес Мейсон, – вопрос задан некорректно. Свидетель – эксперт по отпечаткам пальцев, а не в области медицины.

– Я задам следующий вопрос, и вы поймете, почему я задавал предыдущий, – заспорил Баллантайн. – Можете ли вы сказать, находился ли он в сознании по сравнению с его состоянием во время вашего первого визита?

– Он находился в сознании, он был способен отвечать на вопросы, но по каким-то причинам он не мог поддерживать беседу. Он мог отвечать на вопросы только "да" и "нет" и он назвал нам одно имя.

– Какое конкретно имя?

– Джон Кирби.

– Как же он сообщил вам это имя?

– Я задал ему вопрос, знает ли он человека, который ударил его, и он ответил: "Да". Я попросил его уточнить мне фамилию, и он назвал "Джона Кирби".

– У меня все, – сказал Баллантайн и кивнул Мейсону, который тут же спросил у свидетеля:

– Вы утверждаете, что в итоге выяснили у него фамилию подозреваемого?

– Да, сэр.

– А какие фамилии он называл до того, как дал окончательный ответ?

– Больше никаких.

– Что с ним произошло?

– Нам показалось, что он испытывает какие-то затруднения. Я пытался задавать ему вопросы, но он лежал неподвижно; в конце концов вопросы дошли до него и он стал отвечать "да" или "нет".

– Но вы не может сказать наверняка, понимал ли он смысл вопросов?

– Я судил по его ответам.

– И его ответы составляли только "да" и "нет", – констатировал Мейсон. – Полагаю, возможен вариант, что он только лишь понимал, как факт, то что ему задают вопросы; и, стараясь на них ответить, он мог воспользоваться лишь двумя словами, которые был в состоянии произнести, то есть шанс ответить правильно составлял пятьдесят процентов.

– Не думаю.

– Я спрашиваю вас о конкретных фактах, – уточнил Мейсон.

– Если мне позволит Суд, – сказал Баллантайн, – я вношу протест. Весь допрос свидетеля строится на доводах. Сама суть вопроса основывается на доводах. Свидетель не является экспертом в области медицины и у него нет оснований считать себя таковым и стараться ответить на вопрос.

– Свидетеля попросили охарактеризовать в общих словах состояние потерпевшего, – произнес судья Камерон. – Я считаю, что вопрос правомерен. Свидетель может дать ответ не как эксперт, а как неспециалист в данном вопросе.

– Я считаю, что когда он отвечал, он отвечал непосредственно на тот самый вопрос, который ему и задали, – ответил свидетель. – Я сделал подобный вывод из сути его ответа. Я считаю, у нас были затруднения, чтобы заставить его услышать наши вопросы, но уж когда он понял, чего от него хотят, он находился в состоянии на них ответить и он действительно ответил на них.

– Итак, вы сказали, что в итоге он назвал вам имя Джона Кирби? спросил Мейсон.

– Да, сэр.

– И что это единственная фамилия, которую он вам назвал?

– Да, сэр, совершенно точно.

– Другими словами, вы несколько раз спросили его, кто это сделал?

– Мы несколько раз спросили его, а не знают ли он, кто это сделал?

– Что дальше?

– Несколько раз вопрос оставался без ответа. В конце концов в ответ на седьмой или восьмой подобный вопрос он ответил: "Да".

– А затем вы спросили, кто это сделал.

– Да.

– И он ответил?

– Да.

– На этот вопрос?

– Да.

– С первого же раза?

– Нет, не с первого. Повторилась примерно такая же история, как и с первым вопросом.

– Сколько раз вы повторяли свой вопрос?

– Скорее всего, раз семь или восемь.

– А не могло оказаться, что больше восьми?

– Вполне вероятно.

– И вы могли его спрашивать раз двенадцать?

– Я не считал сколько раз задавал ему этот вопрос. Я просто старался сделать так, чтобы он понял вопрос.

– Вы спрашивали и спрашивали его кто это сделал?

– Да.

– И после каждого вопроса какое-то время ждали ответа?

– Да.

– А в ответ он только молчал?

– Да, все так и было.

– А потом, в конце концов, где-то на десятый раз, а возможно на тринадцатый или четырнадцатый, после того как вы задали свой вопрос, вы получили на него ответ?

– Не думаю, что на четырнадцатый раз. Не думаю, что мы задавали вопрос четырнадцать раз. Я считаю, что мы в лучшем случае, повторили вопрос раз семь или восемь.

– И он в конце концов сделал заявление, которое вы сочли за ответ?

– Он совершенно отчетливо произнес имя "Джон Кирби".

– Возможно, он произнес это невнятно?

– Ну... не до такой степени, что невозможно было разобрать имя. Я бы сказал, что когда он говорил, он произнес имя вполне отчетливо. Он говорил чуть невнятно, но отнюдь не бормотал.

– К этому моменту вы уже знали, кто является подозреваемым?

– Нет, сэр. Тогда мы еще не приступили к его поискам. Мы занялись им только после того, как тщательно проверили все варианты номера его машины, сопоставив все буквы и цифры. Нам нужно было проверить какое-то количество машин, но как только нам стало известно имя, мы тут же нашли и машину, которая соответствовала описания и принадлежала Кирби, так что мы сразу же начали проверять подозреваемого.

– И вы проверили машину на предмет отпечатков пальцев?

– Точно так.

– И обнаружили отпечатки пальцев идентичные тем, которые обнаружили в номере мотеля и доме доктора Бэбба?

– Да, сэр.

– У меня все, – сообщил Мейсон.

– Я хочу пригласить моего следующего свидетеля, Мильтона Рексфорда, объявил Баллантайн.

Рексфорд – высокий, сутулый, на вид слегка туповатый тип лет сорока вышел, поднял правую руку, принес присягу, а затем какое-то время стоя оглядывал бледно-серыми глазами зал суда. Он несколько долгих секунд удобно усаживался в кресло, назвал свое полное имя Мильтон Хэйзен Рексфорд, и подтвердил, что живет на Малакка-авеню.

Баллантайн ознакомил его с картой в масштабе и свидетель указал перекресток и свой дом, в которому жил и живет.

Малакка-авеню была изображена на плане, как улица, отходившая от Санлэнд-драйв примерно в двух кварталах с противоположно стороны от Рубарт-террас.

– Я хочу, чтобы вы постарались сосредоточиться на вечере пятого числа нынешнего месяца, – обратился к свидетелю Баллантайн. – Это вечер понедельника. Вы помните этот вечер?

– Да.

– Вы можете припомнить, что было примерно в восемь тридцать?

– Я собирался ложиться.

– Вы находились в своей спальне?

– Да.

– Окна спальни выходят на Малакка-авеню?

– Да.

– Свет в вашей спальне был включен?

– Нет, сэр.

– Почему нет?

– Потому что моя жена уже лежала в постели. Она опустила шторы и раскрыла окно, чтобы шел свежий воздух. Я не стал зажигать свет, чтобы не светил ей в глаза, поэтому раздевался около открытого окна, а свет оставался не включенным.

– Вы увидели в это время автомобиль?

– Увидел.

– Где?

– Ну, такой приятный на вид автомобиль подъехал прямо к моему дому и остановился. Я не мог даже сообразить, кто это мог заехать ко мне в гости так поздно...

– Можете не рассказывать о том, что вы подумали. Просто расскажите нам, что вы видели, – попросил Баллантайн.

– Ну, я успел рассмотреть номера автомобиля, прежде чем человек внутри выключил огни.

– Вы рассмотрели номера?

– Да.

– Вы запомнили их?

– Совершенно точно.

– Назовите нам.

– GUG-112.

– Вы запомнили мужчину, сидевшего за рулем?

– Точно так.

– Кто это был?

– Да вот он сидит! – произнес свидетель, поднимая тонкую руку и направляя костлявый указательный палец точно на Джона Кирби.

– Вы указываете на Джона Нортрупа Кирби, подозреваемого в преступлении?

– Точно так.

– Что он сделал после того, как припарковал машину?

– Он выключил огни. Через пару секунд открылась дверца и из машины вылезла молодая женщина.

– Вы можете описать эту женщину?

– Я ее практически не разглядел. Лица ее просто было не видно. Это была женщина, вот и все, что я могу сказать.

– Вы не могли бы сказать, как она была одета?

– Во что-то светлое. Я имею в виду, в одежду светлых тонов, возможно – светло-коричневых.

– Что она сделала?

– Она пошла по улице в направлении дома доктора Бэбба.

– Что вы видели дальше?

– Ну, кажется это произошло минут через шесть, семь или восемь... И совершенно неожиданно эта молодая женщина примчалась, как ужаленная, с холма и запрыгнула в машину. Она что-то сказала мужчине, он включил фары, и, поверьте мне, машина буквально сорвалась с места.

– Куда она поехала?

– Машина развернулась так резко, что внутри ее что-то заскрипело, и понеслась по Малакка-авеню.

– Вы уверены, что узнаете в подсудимом того мужчину, который сидел за рулем машины?

– Абсолютно уверен.

– Когда вы в следующий раз видели подсудимого?

– В среду.

– Где?

– В тюрьме.

– Вы видели его одного или там присутствовали другие люди?

– Там устроили, как вы называете, опознание, – ответил Рексфорд. Группа людей, человек пять-шесть. Выстроенные в ряд.

– И вы опознали в тот момент подсудимого?

– Точно так.

– Вы выбрали его из мужчин, поставленных в ряд?

– Да.

– Перекрестный допрос! – Баллантайн рявкнул в адрес Перри Мейсона.

– Вы сидели у окна спальни и смотрели на машину?

– Точно так.

– И вы видели, как к машине бежит женщина?

– Точно так.

– Вы сказали, что она бежали очень быстро?

– Точно так.

– Но вы, кажется, сказали "как ужаленная"?

– Да, я так сказал.

– Что и означает – очень быстро?

– Я всегда именно это и имел в виду.

– Что же она сделала?

– Он резко дернула ручку, открыла дверцу, запрыгнула в машину, что-то сказала мужчине, и они умчались.

– Окно спальни оставалось все это время открытым?

– Точно так.

– Вы не слышали, что она сказала мужчине?

– На таком расстоянии слов было не разобрать.

– Когда она говорила мужчине – дверца машины была закрыта или открыта?

– Плотно закрыта.

– Вы вообще не слышали слов?

– Нет.

– И, при закрытой дверце, до вас не долетал звук голосов?

– Нет.

– В таком случае, откуда вы знаете, что она ему что-то говорила?

– Ну, тогда чего бы вдруг он умчался? Я имею в виду, если она ничего не сказала?

– Вы видели, что она повернула голову и говорила с мужчиной?

– Нет, света внутри машины не было. Но в следующую секунду фары зажглись и машина сорвалась с места. Она развернулась в противоположную сторону и, поверьте мне, именно женщина заставила его так поступить.

– Вы всего раз видели мужчину в машине перед вашим домом, и он сидел боком к вам за рулем автомобиля, не так ли?

– Точно так.

– На опознании он стоял вместе с остальными, а не сидел? Вы на опознании видели его только стоящим?

– Да.

– Вы видели номера машины, когда она уже остановилась?

– Да, сэр.

– В таком случае, машина стояла не перед окнами вашей спальни, а на достаточном удалении. В противном случае, вы не могли бы видеть номера, которые прикреплены спереди и сзади машины.

– Точно так.

– В таком случае, человека, сидевшего на месте водителя, вы не могли видеть в профиль. Вы видели только его затылок, не так ли?

– Ну, он сидел немного в полоборота, я полагаю.

– Мужчина, сидевший за рулем, находился с противоположной стороны машины?

– Правильно.

– А машина стояла к вашему дому правым боком? А левой водительской стороной выходила на улицу?

– Да.

– На мужчине была шляпа?

– Скорее всего, была.

– Но вы не уверены?

– Ну, я затрудняюсь сказать. Было плохо видно.

– Когда фары были выключены, в салоне автомобиля почти ничего не было видно?

– Правильно.

– А на Санлэнд-драйв имеется освещение?

– Имеется. Но оно почти не проникало внутрь машины. Трудно было рассмотреть – в шляпе человек за рулем или нет.

– И вы не заметили этого, даже тогда, когда зажглись фары?

– Я мог бы это заметить. Но я не успел посмотреть, в шляпе он или нет.

– Вы рассматривали номера автомобиля?

– Совершенно точно.

– И вы уверены, что запомнили их точно.

– Уверен.

– Сколько времени после остановки машины горел свет?

– Да ни сколько. Секунду-другую, не более того.

– И вы с удивлением все это время думали о том, кто это мог к вам приехать?

– Правильно.

– Поэтому вы обратили самое пристальное внимание на номера?

– Я уже говорил, что – да.

– И вы рассматривали номера все время, пока свет был включен?

– Да.

– Вы хотите убедить нас, что смотрели на номера все то время, пока свет был включен.

– Правильно.

– И вы не смотрели на мужчину, который вел автомобиль?

– Ну, я смотрел на него позже.

– После того, как свет был выключен?

– Правильно.

– И после этого вы опознали подсудимого, когда он стоял вместе с еще четырьмя-пятью мужчинами. После того, как вы видели его сидящим в автомобиле в полоборота и при таком освещении, что не можете сказать, был он в шляпе или без шляпы? Так надо понимать?

– Протестую, это спорный вопрос, – запротестовал Баллантайн.

– Протест отклонен!

Свидетель заерзал в кресле.

– Так надо понимать? – настойчиво вопрошал Мейсон.

– Видимо, так.

– Больше вопросов нет.

– Дональд Руфус Дерби, – объявил Баллантайн.

Вышел помощник доктора Бэбба и дал показания под присягой. Он подтвердил, что принимал душ, что услышал женский крик, что выключил воду в душевой кабинке, что бросился к окну посмотреть на дом доктора Бэбба, что увидел захлопывающуюся заднюю дверь, что подбежал к шкафу, где лежали полотенца, что схватил одно из полотенец и обмотался им, а затем бросился вниз по лестнице.

Когда он бежал к дому по цементной площадке перед гаражом задняя дверь дома оставалась закрытой, она оказалась закрытой и тогда, когда он к ней подбежал. Он постучал по двери костяшками пальцев, но не услышал в ответ из дома ни звука. Тогда он пошел вокруг дома, чтобы заглянуть в боковое окно, около которого его и схватил офицер полиции.

После этого он описал сложившуюся ситуацию офицеру, который задержал его ненадолго, пока второй офицер открывал заднюю дверь. Свидетеля отправили домой одеваться и подождать того момента, когда офицеры полиции закончат осмотр места преступления. Затем они подробно его допросили и провели следственный эксперимент на предмет установления времени.

– Перекрестный допрос, – пригласил Баллантайн Перри Мейсона.

– Вы оказались у окна как раз в тот момент, когда дверь дома доктора Бэбба закрывалась?

– Да, сэр.

– Вы не видели никого, кто бы выбегал из дома?

– Нет, сэр.

– Вы вообще никого не видели во дворе?

– Нет, сэр.

– Если бы кто-то выбежал из задней двери перед тем, как вы подбежали к окну, вы могли бы увидеть этого человека?

– Я размышлял над этим, – отвечал свидетель. – Не думаю, чтобы кто-то выбежал из задней двери и успел бы обогнуть дом до того, как я подскочил к окну и не заметил бы его. Мое личное мнение, что меня старался позвать доктор Бэбб, но...

– Ваше личное мнение нас не интересует, – резко оборвал его Баллантайн. – Ваше дело – слушать вопросы и отвечать на них.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Мейсон.

– Одну минуту, господа, – произнес судья Камерон. – Мне очень жаль, что мы поздно начали слушанье. У нас в плане на сегодня стоит рассмотрение еще одного дела. Сейчас уже почти четыре. Продолжение слушанья переносится на завтра на десять утра. До этого времени подсудимый будет находиться под стражей.

13

Делла Стрит ждала Перри Мейсона в кабинете.

– Как продвигается дело? – нетерпеливо спросила она.

– Так себе, – ответил Мейсон. – Они нашли свидетеля, который видел Кирби за рулем: как он остановился, припарковал машину, как Нора Логан вылезла из машины и пошла по направлению к дому доктора Бэбба, как она через несколько минут "как ужаленная" бежала обратно, запрыгнула в машину, сказала что-то Кирби, и Кирби в спешке развернул машину и погнал прочь.

– Ого! – расстроенно воскликнула Делла.

– Это значит, – объяснял Мейсон, что у них отличное и кажущееся достоверным дело Прима Фацие [Prima facie – при отсутствии доказательств в пользу противного] доказывающее, что они могут показать, что Нора Логан ударила доктора Бэбба по голове. А доказать, они это не могут. Помощник доктора Бэбба считает, что доктор успел добраться лишь до задней двери и открыть ее, чтобы позвать его, но мы-то уже знаем, что дверь закрывалась за мужчиной, которого спугнула Джоан Кирби и который выбежал на улицу из-за ее криков. И теперь из-за всех этих обстоятельств я могу вызвать Мотли Данкирка для дачи свидетельских показаний, и доказать, что он видел какую-то женщину, выбегавшую из заднего прохода, и разбить все их дело против Норы Логан, как яичную скорлупу. Это заставит полицию заняться новыми поисками, но втянет в дело об убийстве Джоан Кирби.

– Думаешь, они каким-то образом смогут выяснить, что эта женщина Джоан Кирби? – спросила Делла Стрит.

– Я сомневаюсь, что смогу хоть как-то на этом сыграть. Я считаю, они в любом случае это выяснят. Делла, ничего не было от Карвера Кинзи?

– Ни звука.

– Что ж, – констатировал Мейсон, – он на какое-то время затаился. Он все еще не решился навестить окружного прокурора.

– Откуда ты можешь это знать?

– Откуда мне знать? – с ухмылкой переспросил Мейсон. – Я это знаю потому, что предварительным слушанием дирижировал Симс Баллантайн. В следующую секунду после того, как Карвер Кинзи шепнет хоть полсловечка полиции или окружному прокурору, в зале суда будет стоят Гамильтон Бергер, собственной персоной. Так что если он вдруг появится, можно сказать абсолютно точно – наш друг плеснул масла в огонь.

– Но ведь Нора Логан не знает, что видела в доме доктора миссис Кирби, – возразила Делла Стрит.

– Она не знает имени той женщины. Но она может дать очень точное описание, – напомнил Мейсон. – Пока еще дело не привлекло внимания газетчиков – один процветающий бизнесмен обвиняется в убийстве. Но события начинают развиваться в нарастающем темпе. Публика скоро заинтересуется ходом дела, "сестры по несчастью" скоро полезут к жене осужденного, чтобы проинтервьюировать ее, а заботливые фоторепортеры начнут фотографировать ее, где надо и не надо. Когда это начнется, Нора Логан наверняка увидит фотографии Джоан Кирби и расскажет Карверу Кинзи о том, что это та самая женщина. Кинзи вспомнит фамилию Кирби в регистрационной книге доктора Бэбба, сложит два и два и тогда... она окажется в положении, когда нам и останется только, что выполнять все его приказы.

– Что же будет?

– Если б я знал! – охарактеризовал Мейсон сложившуюся ситуацию. – Где Пол Дрейк? Он что-нибудь узнал о семье Логан?

– Кое-что узнал. У меня все здесь. Он заглянул в свидетельство о рождении Норы Логан, выяснил точное имя ее отца и дал своим людям задание собрать максимум информации. Нет никакого сомнения в том, что ее отец отправился в экспедицию в верховья Амазонки и что о нем больше не были никаких сведений. Но, шеф, кое-что интересное Пол выяснил – насчет ее дяди, то есть брата ее отца, Стива Логана.

– Какого еще Стива Логана? – громко спросило Мейсон.

– Крупного торговца подержанными автомобилями, – продолжала Делла Стрит. – Помнишь эту телевизионную рекламу с лозунгом "Дешево и красиво только у Стива!", "Покупайте подержанные автомобили только у Стива Логана, гоняйте на них целый год, а затем поменяйте на другую подержанную машину у него же. И это обойдется вам дешевле, чем у любого другого торговца в стране".

– Вот теперь я точно понял, о ком речь, – кивнул Мейсон. – Стив Логан, который любит и поощряет своих постоянных клиентов. "Стив работает красиво, покупайте все лишь у Стива". Значит, он дядя Норы Логан?

– Да. А доктор Бэбб был одним из его клиентов. Доктор Бэбб сам ушел на пенсию. Он старался сбить цены всюду, где только возможно, и он три года подряд покупал машины у Стива Логана. Он выбирал очень неплохую машину у Стива Логан, ездил на ней год, а затем менял на новую. Видимо, в том лозунге есть немалая доля правды, поскольку Стив заключал массу выгодных для себя сделок.

– Откуда Пол все это раскопал? – спросил Мейсон.

– Не знаю. У него ведь повсюду много знакомых. Он проверил регистрационные документы на машину доктора Бэбба и так вышел на Стива Логана.

– Понятно, – Мейсон нахмурился. – Это может прояснить ситуацию, Делла. Существует очень большая вероятность того, что встреча, назначенная на вечер понедельника была запланирована со Стивом Логаном. Нора поддерживала отношения с дядей? Кто-нибудь это знает?

– Машина, на которой она подъезжала к дому доктора, появилась у нее не без участия дяди, – ответила Делла Стрит.

– Думаю, стоит поговорить с Полом, – сказал Мейсон и тут же, судя по кодовому стуку в дверь, Пол Дрейк явился без приглашения. Мейсон вскочил на ноги и открыл дверь.

– Привет, Перри, ну как там продвигается наше дело?

– Вверх тормашками, – ответил Мейсон. – Делла как раз рассказывала мне о Стиве Логане.

– Что ж, я тут еще кое-что раскопал, – похвастался Дрейк. – Надеюсь, тебе это поможет.

– Что именно?

– Логан был в понедельник вечером в доме доктора Бэбба.

– Стив Логан? – резко переспросил Мейсон.

– Он самый.

– По какому делу? Ты знаешь?

– А как же, знаю, – ответил Дрейк. – Никто из этого не делал секрета. Он составлял спецификации на маленький сад за двором, точнее – на пруд с серебристыми карасями.

– Почему?

– Потому, что он ему очень понравился. Он собирался устроить нечто подобное возле своего дома. Его идея в том, что люди ходят равнодушно мимо замерших строений, но останавливаются, если видят, как что-то движется. Он чувствовал, что серебристые караси могут привлечь к себе внимание людей, а значит – клиентов.

– Как тебе удалось все это выяснить? – спросил Мейсон.

– Просто слоняясь туда-судя, да задавая вопросы соседям. Кстати, про него мне рассказали соседи, которые живут на западе. Их не было дома, когда на доктора напали, поэтому никто не удосужился подробно их обо всем расспросить. Они ходили в кино и вернулись почти одновременно с приездом скорой помощи. Это мистер и миссис Гровер Уолней. Конечно же, они не знакомы со Стивом Логаном, но они видели, как как он производил измерения на заднем дворе, занося цифры в план пруда для серебристых карасей и искусственного водопада. Дело в том, что вода в бассейне должна искусственно насыщаться кислородом, иначе караси не выживут. Помощник доктора придумал какую-то оригинальную систему: воду качал насос, затем ее аэрировали и она лилась обратно в виде водопада.

– И водопад работал круглые сутки?

– Нет, – ответил Дрейк. – Доктор Бэбб выключал электромотор, когда отправлялся спать. А утром вновь включал. Звук льющейся воды мешал ему спать.

– Очень интересно, – заключил Мейсон. – Кажется, никто не думал выяснять, работал ли насос вечером в понедельник или нет?

– Скорее всего, был выключен, – сказал Дрейк. – Так уж получается, Перри, что серебристыми карасями очень интересовался еще один человек. Гертруда, племянница Данкирков – соседей доктора Бэбба, тех что живут на холме. Миссис Данкирк, как ты помнишь, единственная, кто видела выбегавшую из дома женщину.

– И что ты выяснил насчет Гертруды?

– Гертруда пока еще – проблема. Но, если хочешь, я постараюсь узнать о ней гораздо больше. Она попала в какое-то неприятное положение и собиралась гостить у Данкирков месяца три. Но со временем поползли слухи. Нечто веселенькое есть во всем этом деле. Она сильно нервничала, быстро утомлялась, никуда не выходила и не встречалась со своими сверстниками, ей шестнадцать, она не замужем... в общем, тут много чего еще можно добавить, Перри, но соседи с запада единодушно считают, что с первого взгляда можно определить – она ждет ребенка.

Мейсон и Делла Стрит переглянулись.

– И она гуляла на заднем дворе доктора Бэбба у пруда с серебристыми карасями? – спросил Мейсон.

– Да, она была знакома с доктором Бэббом и... кажется тебе известно о том, что Данкирки были знакомы с доктором задолго до того, как стали его соседями.

– Известно, – кивнул Мейсон. – Где находилась Гертруда во время стычки в доме доктора Бэбба в понедельник вечером?

– Как сумасшедшая играла на пианино, – ответил Дрейк. – Еще один сосед на холме не слышал никаких криков, но пианино бренчало не переставая.

– Интересно, – произнес Мейсон и задумался, – что если...

Его рассуждения прервал стук в дверь кабинета. Мейсон нахмурился:

– Делла, посмотри, кто это. Кто бы это ни был, скажи, что я занят делом, которое разбирается в Суде, что офис закрыт и я никого не принимаю.

Последовал щелчок открывающейся двери и Делла Стрит сбилась уже на первом слове:

– Да... привет, мистер Кинзи.

Карвер Кинзи уверенно, как человек, который не может получить отказа, открыл дверь.

– Привет, Дрейк, – сказал он. – Ну как дела у старой ищейки? А, Мейсон, и вы тут. Как наше дело?

– Так себе, – коротко ответил Мейсон.

Кинзи чувствовал себя, как дома. Он расселся на стуле, достал сигарету, закурил, задул все еще горевшую спичку, улыбнулся и предложил Мейсону:

– Давайте еще немного поговорим.

Дрейк быстро разобрался в ситуации:

– Ну что же, Перри, я постараюсь взглянуть на этот вопрос с другой точки зрения и подумать, что еще можно сделать.

– Оставайся при своем собственном мнении, – напоследок посоветовал Мейсон.

– Что ж, Мейсон, – начал Кинзи, когда Пол Дрейк вышел. – Я сейчас в положении, когда следует раскрыть карты.

– Насколько мне известно, вы уже находились в подобном положении.

– Вы играете в очень серьезную игру, Мейсон. Я не знаю пока всех ее правил, но хочу что бы _з_н_а_л_и_ вы – я не позволю вам сорваться с крючка. Нора сообщила мне что, вне сомнений, доктора Бэбба убила какая-то женщина, которая находилась в приемной, когда она туда приехала. Женщина, которая выбежала через заднюю дверь. На задней двери автоматическое устройство. Помощник доктора видел закрывающуюся дверь. Он считает, что никто из нее не выбегал, но он и не отрицает принципиально подобной возможности. Конечно же он склонен полагать, что доктор Бэбб подошел к задней двери, собираясь позвать его. Естественно, что он именно так и думает, учитывая все эти крики.

Мейсон потянулся и зевнул, а Кинзи продолжал:

– Следовательно, вам и надо-то, что слегка подтянуть подпругу. Вам и надо-то, что предъявить Суду Нору Логан, поставить ее на свидетельское место, дать ей рассказать свою историю и дело против Джона Кирби само вылетит в трубу.

– В том случае, если Суд ей поверит.

– Я с ней позанимаюсь, – заверил Кинзи, – и ей поверит любой Суд. Она расскажет им ужасно душещипательную историю, приправленную всхлипываниями, голыми коленками, слезами и свидетельствующими о ее невиновности фактами.

– Какими конкретно фактами? – спросил Мейсон.

– Оставьте эту работу мне, – усмехнулся Кинзи.

– И что дальше?

– А дальше, мистер Мейсон – сообщил Кинзи, – это дело будет закрыто. Мне нужна лишь информация из записной книжки доктора Бэбба. Я поделюсь ею с вами. И мне наплевать, сколько вы получите от Кирби за то, что закрыли его дело в Суде.

– Вы удивительно добры ко мне, – усмехнулся Мейсон.

– Да будь я трижды проклят, если это не так! – взорвался Кинзи. – В действительности записная книжка принадлежит моему клиенту! Я могу повернуть все это дело, как похищение собственности моего клиента.

– А откуда, интересно знать, она попала к вашему клиенту? – спросил Мейсон.

– А она ее украла, – усмехнулся Кинзи, – уж если вам так будет угодно. Но вы не знаете главного, мистер Мейсон.

– Чего именно?

– Ей от этого хуже не станет. Так получилось, что она нашла дневник на тротуаре, где его потерял тот, кто выбегал от доктора Бэбба. Так торопился, что не заметил, как и выронил. А раз она нашла его на улице, то он не является краденой вещью и, вообще, чужой собственностью. И никто не может обязать вернуть ее до тех пор, пока на данную вещь не будет дано точного и полного описания, а при данных обстоятельствах это исключено.

– Я не куплюсь на ваше предложение, – покачал головой Мейсон.

– Мейсон, в данной ситуации вы почему-то не просчитываете собственное незавидное положение, – лицо Кинзи буквально потемнело от злости. – В данный момент вы не просто укрываете от правосудия вещественное доказательство, вы забираете себе чужую собственность, причем ворованную. Очень многие люди, из тех кого я знаю, захотят чтобы данный факт всплыл на поверхность.

– Неужели захотят? – спросил Мейсон. – Если, как вы только что сказали, ваш клиент нашел дневник доктора на улице, да еще лежащим на тротуаре, меня не смогут обвинить _н_и_ в _ч_е_м_!

– Подумать только! Вы блестящий ученик! – воскликнул Кинзи. – Вы схватываете все буквально налету. Особенно – вкусные идеи! Кстати говоря, я еще не беседовал со своим клиентом на предмет того, что дневник "мог быть найдет сиротливо лежащим на улице". Зато я очень красочно описал ей возможно очень-очень долгое пребывание за решеткой. И она в конце-концов все поняла!

– Я уже ухватил вашу мысль, мистер Кинзи, – ответил Мейсон. – Я ухватил ее еще во время нашей первой встречи. И тогда же я сообщил вам свой ответ. А теперь мы с мисс Стрит идем обедать. Не будете ли так любезны убраться к чертям собачьим из моего офиса?

– Знаете что, Мейсон, – сказал Кинзи, вскочив на ноги и немного прийдя в себя. – Вы очень напрасно недооцениваете меня!

– Готов с вами согласиться.

– Вы считаете, что я побоюсь перейти к активным действиям, продолжал Кинзи. – Вы считаете, что я побоюсь приблизиться к окружному прокурору по той причине, что он ненавидит меня так же сильно, как и вас. Так вот, Мейсон, я хочу вам кое-что сказать. Я гораздо хитрее, чем вы полагаете. Знайте, когда я покончу с этим делом, я буду сидеть у вас на голове.

– Попытайся сесть на головы всем нам, – предложил Мейсон, поднимаясь из-за стола. – Но сначала выметайтесь-ка отсюда прежде, чем я вышвырнул вас вон.

– Хорошо, хорошо, – сказал Кинзи, раскланиваясь и улыбаясь Делле Стрит. – Надеюсь, мы увидимся с вами в ближайшие дни, мистер Мейсон.

Кинзи открыл дверь и вышел.

Делла Стрит подняла на Перри Мейсона озабоченные глаза.

– Шеф, после разговоров этого мерзавца меня всю так и трясет.

Мейсон какое-то время о чем-то напряженно думал, а затем спокойно ответил:

– Забудь о нем, Делла. У нес нет выбора, когда мы имеем дело с такими типами. Мы никогда не заключим соглашение с ним или ему подобными. А, чтоб его! Делла!.. Да ведь все это взаимосвязано.

– Что?

– Эта дикарка, племянница Данкирков. Она попала в беду. Родители девушки не знали, что делать, а Данкирки рассказали им о докторе Бэббе. Для всех остальных доктор Бэбб ушел на пенсию, но этой девушке он решил пойти навстречу и помочь. Поэтому Гертруда уехала из дома и поселилась на какое-то время у дяди и тети. Обстоятельства сложились так, что она должна была теперь сама о себе заботиться. А все остальное уже наложилось на это.