Текст книги "Дело небрежной нимфы"

Автор книги: Петтер Аддамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Делла Стрит отняла ладонь и проговорила " трубку:

– Дело в том, что я не могу решать за мистера Мейсона, миссис Броули, но мы сделаем вот что. Мы пришлем к вам мистера Джексона, он работает у Мейсона в конторе... Да... Да... Через полчаса он будет у вас... Хорош о... До свидания.

Делла Стрит повесила трубку и вопросительно посмотрела на Мейсона.

– Значит, эта девушка была приманкой, – мрачно сказал Мейсон.

– Она действительно красивая, шеф?

Мейсон кивнул.

– Ну что ж, – сказала Делла Стрит, – это единственное утешение. Вся ее красота будет понапрасну истрачена на Карла Джексона. Он ведь смотрит на все только с точки зрения закона. Остальное его не интересует.

Мейсон засмеялся.

– Это точно. Мне кажется, он боится посмотреть на любую девушку

целиком, а осматривает ее как бы по частям.

– Он свято верит в прецеденты, – сказала Делла Стрит. – По-моему, если бы он столкнулся с чем-нибудь действительно новым, то упал бы в обморок. Он же бежит к своим книгам, роется в них, как крот, и в конце концов появляется с каким-нибудь аналогичным делом, которое слушалось в суде семьдесят пять или сто лет назад.

– Самое Замечательное в нем то, что он находит прецеденты всегда в нашу пользу... Зовите его, Делла. Пусть поработает с Дороти Феннер. Главное, чтобы он узнал, как она вышла на меня.

– А вдруг это не ловушка? Может быть она ничего не знает и...

– Могла бы связаться с другим адвокатом.. – закончил Мейсон. – Ладно, зовите Джексона.

Делла Стрит встала из-за стола, прошла в библиотеку, а оттуда в кабинет Джексона. Через несколько минут она вернулась, следом шел Джексон..

– Садитесь, – сказал Мейсон. – В тюрьме Лас-Алисас находится молодая женщина. Ее зовут Дороти Феннер. Она обвиняется в незаконном проникновении в дом Джорджа Элдера и в похищении драгоценностей на сумму в пятьдесят тысяч долларов. Так вот, мы ее будем защищать. Сумма гонорара меня не очень интересует, но меня интересует, почему она обратилась за помощью именно ко мне. Еще я хочу, чтобы был назначен залог. Когда судья будет назначать сумму залога, вы должны заявить, что стоимость похищенных драгоценностей – газетная "утка" и что для определения суммы залога нам необходимо знать, какие именно драгоценности были похищены. В противном случае мы будем считать стоимость драгоценностей чисто номинальной, и тогда сумма залога тоже будет небольшой.

Джексон кивнул.

– Справитесь? – спросил Мейсон. – Я имею в виду, сможете ли вы заставить судью поподробнее узнать о драгоценностях, прежде чем он установит сумму залога?

– Ну, я могу попробовать, – проговорил Джексон. – Разумеется, очень многое зависит от того, что это за женщина и при каких обстоятельствах совершена кража, если она действительно была.

– Итак, Джексон, езжайте в Лас-Алисас к Дороти Феннер. Скажите ей, чтобы она не беспокоилась. И постарайтесь побыстрее получить подробный список похищенных драгоценностей.

Как только Джексон ушел, Мейсон сказал Делле Стрит:

– А теперь мне нужен Пол Дрейк, Пора подключать детективов.

Контора Пола Дрейка, главы частного сыскного агентства, находилась в этом же здании в конце коридора у лифта. Так что уже через несколько секунд послышались его шаги.

– Привет, – сказал Дрейк, входя и усаживаясь в кресло. – Что стряслось?

– Мы хотим, чтобы ты кое-что узнал об одном убийстве. Речь идет о некой мисс Минерве Дэнби, которая утонула, упав за борт яхты...

– Ты говоришь о деле Элдера? – перебил Дрейк.

– А тебе оно известно?

– Да. Я помню, – сказал Дрейк. – Помню, как старательно его обеляли. Тогда все официальные лица, словно сговорившись, обнимали Элдера, жали ему руку и обильно поливали, его белой краской.

– Ты помнишь какие-нибудь подробности? – спросил Мейсон.

– Ну, этот Элдер – большая шишка. У него громадная яхта – копия океанского лайнера, красное дерево, медь, телефоны, бар, стюарды и все такое. Есть у него и поместье на какомто острове... Постойте! Так это же его дом обокрали вчера. В газете было сообщение. Какая-то женщина под видом гостьи проникла в дом и стащила драгоценностей на пятьдесят тысяч. С ней был мужчина, он-то и помог ей скрыться. Ее потом все же нашли пометке на полотенце.

– Так вот, я хочу узнать все об Элдере. Я хочу знать все о смерти Минервы Дэнби. Меня устроит, если кое-кому станет известна о твоем расследовании.

– А газеты?

– Можно слегка намекнуть, что твое, агентство занимается сбором дополнительной информации о загадочной смерти некой женщины, упавшей во время шторма за борт яхты... Что-нибудь в этом роде. Еще разузнай о краже. Действительно ли украли драгоценности? Порасспрашивай, займи своих людей. Выясни об Элдере все, что можно.

– Сколько людей я могу подключить к этому делу?

– Сколько потребуется.

– Когда нужно представить информацию?

– Как можно скорей.

– И не обязательно скрывать наши намерения?

– Что до меня, – заметил Мейсон, – то можешь нанять духовой оркестр.

– 0тлично! Это сэкономит массу времени.

– Да, и вот еще что. Уточни дату смерти Минервы Дэнби. А потом посмотри бумаги в лечебнице в Лос-Мерритос, Ты найдешь там запись о поступлении в это же время некой женщины с потерей памяти. Посмотри все о Коррине Лансинг. Возраст, телосложение, цвет глаз и прочее. Разузнай все о ее исчезновении. Она сводная сестра Джорджа Элдера.

– Ладно. Что-нибудь еще?

– Все, что можно, об Элдере. Мне необходимо знать его слабости, если таковые есть.

– О'кэй, Перри. Я пошел.

Мейсон подождал, пока Дрейк уйдет, а потом сказал Делле Стрит:

– Свяжитесь со страховой компанией. Попросите их, чтобы они подтвердили способность Дороти Феннер выплатить сумму залога.

Джексон прокашлялся, положил портфель на стол и начал вытаскивать бумаги.

– Вы договорились насчет установления залога? – спросил Мейсон.

– Может быть, я расскажу все по порядку? Я...

– Вы договорились о залоге?

– Пока нет. Дело взято на рассмотрение судьей Ланкершимом.

– Взяли дело о залоге на рассмотрение? – спросил Мейсон удивленно.

– Ну, судья сказал, что он бы назначил залог в двадцать пять тысяч, если бы ему пришлось решать немедленно. Он хотел посовещаться с кем-нибудь из окружной прокуратуры и сказал мне, что постарается уменьшить сумму залога, если сочтет это возможным. Он обещал заняться этим делом сегодня в четыре, сразу же после рабочего совещания.

Мейсон взглянул на часы.

– Я ездил в Лас-Алисас, – сказал Джексон, – и обсудил дело с этой молодой женщиной. Она вас знает только понаслышке и даже никогда вас не видела. Она хочет заполучить лучшего адвоката, но, как обычно бывает с такими людьми, ограничена в средствах. Очевидно, у нее есть небольшая сумма. Она опытная машинистка-стенографистка и секретарь и имеет неплохой заработок. У нее около восьми-девяти тысяч долларов, это сумма страховки, которую мать оставила в ее пользу. Она отчаянная яхтсменка и имеет собственную небольшую яхту, за которую много не дадут. Знает многих яхтсменов и очень популярна среди них...

– Это неважно, – сказал Мейсон. – Что по делу?

– Она утверждает, что не крала никаких драгоценностей и не может объяснить присутствие полотенца, купальной шапочки и резинового мешка на месте преступления. Очевидно, не способна придумать алиби. Она была на яхте во время ограбления. Она рассказала очень интересную историю о том, что кто-то пробрался на ее яхту, пока она была на берегу, и украл что-то оттуда. Она намекает, что мистер Элдер знает об этом. Далее она говорит, что когда свяжется с неким таинственным человеком, чье имя не может или не хочет назвать, то надеется выдвинуть серьезное обвинение против мистера Элдера, но я не могу определить характер этого обвинения. Странно, однако, что она говорит: этот таинственный человек – юрист. Уверена, что он ей поможет, но она либо не знает его имени, либо только говорит, что не знает. Конечно, много о вас слышала. Лично знакома с Джорджем С. Элдером и, кажется, очень его боится. Хочу честно признаться, что она не произвела на меня благоприятного впечатления. Ведет себя как виновная. Тем не менее, следуя указаниям, я сообщил ей, что вы будете ее защищать. Она хочет поговорить с вами лично. Боюсь, я тоже не произвел на нее благоприятного впечатления. Отсутствие доверия было взаимным.

– Она будет в суде сегодня в четыре?

– Судья Ланкершим ничего об этом не говорил. Он пригласил представителя от нашей конторы и кого-то из окружной прокуратуры.

– А кто придет из окружной прокуратуры?

– Винсент Колтон.

– Вы считаете, что эту девушку никто не навел на нашу контору? Это было просто...

– Желанием получить самое лучшее. Она о вас наслышана и... по крайней мере, хотела попробовать. Разумеется, ее взгляд на гонорар, возможно, ни в коей мере не соответствует стоимости работы. Я это не обсуждал.

Мейсон взглянул на часы и сказал:

– Ладно, я побежал. Увидимся позже. Делла, вы должны дождаться моего звонка.

Она кивнула.

– Спасибо, Джексон, – сказал Мейсон. – А вы можете начать вот с чего. Насколько я понимаю в законах, любое естественное приращение земли принадлежит землевладельцу.

– Да, сэр. Есть десятки решений...

– Но если приращение вызвано действиями правительства: такими, как сооружение волноломов, прокладка канала, приращения становятся собственностью правительства, В этом случае на нем может находиться любой гражданин.

Джексон наморщил лоб.

– Дайте подумать. Боюсь, мистер Мейсон... Нет, минутку... Вы правы! Вспомните дело города Лос-Анджелеса против Андерсена. Это дело о земле, которая образовалась у волнолома, сооруженного государством. Я не уверен, относится ли это к каким-то другим видам государственных работ, но принцип, похоже, один и тот же.

– Уточните это, – сказал Мейсон. – Мне нужно на что-то опереться.

– Да, сэр. Надо ли понимать, что вы теперь сами займетесь; залогом?

– Да, я займусь этим, – сказал Мейсон. – А вы делом приращении земли в связи с государственными работами.

Мейсон поехал к шерифу Лас-Алисаса, взял пропуск и позвонил смотрительнице.

– Я хочу повидаться с Дороти Феннер, – сказал он – Это Перри Мейсон.

– О, мистер Джексон из вашей конторы был здесь утром. Он с ней беседовал.

– Вот как? – спросил Мейсон. – Ну что ж, я хочу сам с ней поговорить.

– Хорошо. Я приведу ее в комнату для посетителей. Она... она плакала. Мне кажется, она очень расстроена.

– Ладно, – сказал Мейсон. – Я встречу вас в комнате посетителей.

Мейсон поднялся на лифте, предъявил пропуск и вошел в комнату с длинным столом. Посередине комнаты проходила прозрачная перегородка. Вскоре появилась смотрительница с Дороти Феннер.

– Идите сюда, – сказала смотрительница. – Вот мистер Мейсон. Он хочет поговорить с вами.

Дороти Феннер подошла к перегородке как в тумане, потом резко вздрогнула.

– Вы? Вы...

– Перри Мейсон, – перебил ее Мейсон. – И очень рад вас видеть, мисс Феннер.

– Ой, – сказала она и села, как будто ноги у нее подкосились.

– Дадите мне знать, когда закончите, мистер Мейсон, – сказала смотрительница и отошла к дальнему краю стола.

Дороти Феннер подняла голову и посмотрела сквозь перегородку на Мейсона удивленными глазами.

– Ну почему?.. Почему вы мне не сказали?

– Разве вы не понимаете моего положения? Вы же совершали незаконное действие.

– А что вы собираетесь сейчас делать?

– Прежде всего, – сказал Мейсон, – освободить вас под залог, но я хочу знать точно, что произошло.

– Я сделала глупость, мистер Мейсон. Я не выполнила того, что вы говорили, Я не ходила к Джорджу Элдеру. Я подумала, что надо поговорить с Питом Кадизом о том, как он нашел бутылку. Мне хотелось как следует все обдумать.

– И что вы сделали?

– Я спрятала бутылку туда, где, я думала, ее никогда не найдут.

– Куда?

– В бачок с пресной водой на своей яхте.

– И что потом?

– Потом, довольная собой, я пошла на автостанцию, чтобы поехать в город.

– У вас есть машина?

– Нет. Моя единственная роскошь – яхта. Обожаю плавать. В целом держать яхту для меня дешевле, чем...

– Ладно, – перебил Мейсон. – Что дальше?

– Я остановилась позавтракать в маленьком ресторане вчера утром, прочитала газеты и узнала, что заявил Элдер. Он не стал упоминать о бутылке, сказал о краже драгоценностей. И тогда я поняла, что вы – моя единственная надежда, потому что вы – я, разумеется, в то время не знала вас – могли поклясться, что я не брала из дома никаких драгоценностей. Я решила последовать вашему совету. Вернулась на яхту, за бутылкой с письмом и...

– Вы положили письмо в бутылку?

– Да. И бутылку запечатала.

– Хорошо. И что произошло?

– Когда я пришла на яхту, бутылка пропала. Я была поражена. Я не могла в это поверить.

– Вы имеете дело с проницательным человеком, Дороти, – сказал Мейсон. – Он знал, кто взял бутылку. Он просто ждал, когда вы сойдете на берег, а потом обыскал яхту. Очевидно, он неплохой яхтсмен и знает, где можно спрятать такой предмет. Так что у него сейчас бутылка и письмо и достаточно доказательств против вас. Так?

– Да. Я... Я думаю, я оставила отпечатки. Как глупышка, я не надела перчаток... О, что же теперь будет? Есть только один выход. Вы подтвердите мой рассказ, мы ведь сейчас можем рассказать правду. Я так рада, что вы пришли, мистер Мейсон. Я все думала, как же свяжусь с единственным в мире человеком, который может подтвердить, что я не брала этих драгоценностей.

– Полегче, – сказал Мейсон. – Так нельзя.

– Почему нельзя?

– Потому что, если мы сейчас расскажем, это будет выглядеть как попытка сфабриковать доказательства. Все посмеются над тем, что мы не могли выдумать что-нибудь получше... Нет, моя дорогая, боюсь, мы этого не сможем сделать.

– А что же нам делать?

Мейсон улыбнулся.

– Вы когда-нибудь слышали историю об американце, который приехал в чужую страну и попал в трудное положение?

– Нет.

– Это уже стало классикой юриспруденции. Один хитрый бизнесмен подал в суд на американца за то, что он якобы взял в долг у него крупную сумму, чтобы начать дело. Американец пошел к адвокату, горько жаловался и хотел поклясться, что все это ложь. Адвокат выслушал американца, понимающе улыбнулся и сказал, что он все уладит. Представляете себе изумление американца, когда дело передали в суд. Этот бизнесмен взошел на трибуну и поклялся в том, что дал в долг американцу деньги, а потом представил пятерых свидетелей: двое поклялись, что видели, как американец брал деньги у бизнесмена, а трое подтвердили: американец занимал деньги у бизнесмена и надеялся отдать долг из прибыли.

– И что же случилось? – спросила она.

– Защитник американца даже не подверг свидетелей перекрестному допросу, а американец был в шоке. Его защитник объяснил, что в этой стране очень легко найти лжесвидетелей за определенную сумму. Американец уже решил, что он разорен. Затем настала очередь для его защиты. Защитник изящно представил семерых свидетелей, каждый из которых заявил, что знал, что американец брал взаймы деньги у этого бизнесмена, но что сам присутствовал в комнате, когда американец вернул долг, весь до последнего цента.

Слабая улыбка коснулась ее губ.

– И какова мораль этой истории, мистер Мейсон?

– Ее мораль в аморальности, – ответил Мейсон. – Она говорит о том, что иногда с дьяволом приходится бороться огнем.

– И что мы будем делать?

– Пока мы ничего не будем делать. Мы не побежим говорить про бутылку, не покажем копии письма. Жаль, что у нас не было фотоаппарата, чтобы снять документы. Мы бы сейчас были совершенно в другом положении.

– Но, мистер Мейсон, разве вы не понимаете, что он сделал? Если мы позволим ему уйти от ответа, то это же... Я потеряла доказательство... Боже мой... Я ведь действительно пробралась в его дом, и он может подать на меня в суд...

– Положитесь на меня, – сказал Мейсон. – Я не совсем уверен, но ваш друг Джордж Элдер может испытать нечто вроде шока, когда узнает, что я собираюсь вас защищать. Не падайте духом, Дороти. К обеду вы уже, возможно, выйдете отсюда.

– К обеду? Нет, мистер Мейсон, даже если судья распорядится отпустить меня под залог, мои финансовые возможности...

– Вы выйдете отсюда под залог. Потом мы подадим в суд на Джорджа Элдера и заставим его защищаться.

Судья Ланкершим терпеливо выслушал последние доводы адвоката и сказал:

– Ваше требование о приостановке дела отклоняется. – Он взглянул на часы. – На этом список дел, назначенных к рассмотрению, исчерпан. Осталось только решить вопрос о залоге в деле Феннер.

– Мы готовы это обсудить, ваша честь, – сказал Винсент Колтон.

– Мистер Джексон из конторы мистера Мейсона был... О, я вижу, мистер Мейсон сам здесь, – сказал судья Ланкершим. – Вы готовы принять участие в нашем обсуждении?

– Да, ваша честь.

– Вот суть дела, – начал судья Ланкершим. – Эта молодая женщина обвиняется в краже. Насколько я понял мистера Джексона, всякая попытка убежать была бы с ее стороны абсолютно бессмысленной. У нее есть деньги в банке, она владеет яхтой, и...

– И все эти денежки можно взять в один день, – буркнул Колтон. – Яхта старая, маленькая и сомнительной ценности. У этой молодой женщины нет судимостей, но остается факт, что она действительно проникла в дом той ночью и украла драгоценности на сумму пятьдесят тысяч долларов. Отпустить ее под мизерный залог – значит дать ей возможность заплатить пять или десять тысяч, продать драгоценности и иметь сорок тысяч долларов дохода.

– Чепуха, – сказал Мейсон.

– Минуточку, мистер Мейсон, – сказал судья Ланкершим. – У вас еще будет возможность высказаться. Продолжайте, мистер помощник окружного прокурора.

– А я уже почти все сказал, – проговорил Колтон. – Мы считаем, что сумма залога должна быть, по крайней мере, равна стоимости украденного.

Судья Ланкершим на минуту задумался, потом взглянул поверх очков на Перри Мейсона.

– Ну, мистер Мейсон, а что вы думаете по этому поводу? По-моему, я знаю ваше мнение. Мистер Джексон мне все подробно рассказал.

– Прежде всего, – сказал Мейсон, – мне кажется, не было украдено драгоценностей на пятьдесят тысяч. Я думаю, драгоценностей вообще не крали.

– Понятно, – сказал Колтон с сарказмом. – Мистер Элдер, очень уважаемый и известный гражданин, швыряется фальшивыми обвинениями в адрес невинных людей. Так вы считаете?

– Вы, возможно, удивитесь, – сказал Мейсон. – Но это так. Я бы просто хотел, чтобы мистер Элдер составил список драгоценностей, которые он объявил похищенными.

– Я сказал ему уже об этом, – проговорил Колтон.

– И распорядились подать его вам?

– Да.

– Под присягой?

– В этом нет необходимости. Он даст свои показания на суде.

– Где он сейчас?

– В моей конторе, составляет список.

– И как долго он его будет составлять? – спросил Мейсон.

– Ну, драгоценностей было достаточно много.

– Я бы хотел, чтобы он точно указал, откуда он взял цифру в пятьдесят тысяч долларов, – сказал Мейсон.

– Он все объяснит, когда это потребуется.

– Но это требуется сейчас, если он против выхода этой молодой женщины под разумный залог,

Мейсон повернулся и обратился к судье:

– Ваша честь, эта молодая особа с положением и воспитанием, и, мне кажется, если бы вы ее увидели, вы бы поняли, что здесь произошло какое-то недоразумение. Я еще недостаточно говорил с ней, чтобы узнать все факты. Но мне стало ясно, единственным доводом обвинения является полотенце с меткой прачечной. Я сомневаюсь в том, что было похищено столько драгоценностей. Мне кажется, пострадавший поторопился заявлять в полицию, и я даже рискну предположить, что, если мистер Колтон позвонил бы сейчас в свою контору, он бы обнаружил, что у мистера Элдера не только значительные затруднения В составлении списка, но он даже не может вспомнить ни одной из похищенных драгоценностей.

– Это абсурд, – сказал Колтон.

– Зачем беспокоиться и понапрасну спорить? – сказал Мейсон. – Здесь судья, готовый выслушать дело. Если, как вы говорите, Элдер сейчас в вашей конторе, почему бы не попросить его подняться сюда на лифте?

– А если он скажет, что стоимость украденных драгоценностей пятьдесят тысяч, вы согласитесь на сумму залога в пятьдесят тысяч? – спросил Колтон.

– Спросите его под присягой, – сказал Мейсон. – Дайте мне возможность задать несколько вопросов в перекрестном допросе. И тогда, если он скажет, что стоимость украденных драгоценностей пятьдесят тысяч, я соглашусь с тем, чтобы сумма залога была такой же. Но давайте договоримся и о том, что если он назовет сумму в одну тысячу, то и залог будет в одну тысячу, а если он скажет, что драгоценностей совсем не крали, то подзащитная будет освобождена под честное слово.

– Если он скажет, что никаких драгоценностей не украли, – сказал Колтон мрачно, – я не только освобожу подзащитную под честное слово, но и прекращу дело.

– Хорошо, – произнес Мейсон. – Зовите его.

– Если позволите, я воспользуюсь вашим телефоном, ваша честь.

– Пожалуйста. Можете позвонить из моего кабинета, – произнес судья Ланкершим.

Через несколько минут Винсент Колтен вернулся и сказал:

– Мистер Элдер сейчас поднимется.

– Вы спросили, составил он список или нет?

– Я сказал, чтобы он захватил его, – ответил Колтон с достоинством.

Дверь открылась, и в комнату вошел сухощавый мужчина в сером костюме, вид у него был спокойный и уверенный.

– Джордж Элдер, – объявил Колтон. – Пройдите, дайте присягу и займите свидетельское место.

Элдер оглядел судебную комнату и с некоторым любопытством остановил взгляд на Перри Мейсоне, потом поднял правую руку и произнес слова присяги.

– Садитесь на свидетельское место, – сказал Колтон. – Вы принесли список похищенных драгоценностей?

– Только он не полный. Похоже, в этих делах я не очень могу довериться своей памяти. Я бы предпочел вернуться домой и тщательно все проверить.

– Ну хорошо, вы можете сообщить суду общую стоимость похищенных драгоценностей?

– Я уже назвал сумму примерно в пятьдесят тысяч долларов и не вижу причин менять эту цифру, – сказал Элдер, бросив взгляд на Перри Мейсона.

– Вы уверены, что стоимость похищенных драгоценностей пятьдесят тысяч?

– Разумеется, я назвал приблизительную стоимость...

– Полагаю, это все, – сказал Колтон с победным видом.

– У меня несколько вопросов, – произнес Мейсон.

– Хорошо, – сказал судья Ланкершим – Задавайте ваши вопросы, мистер Мейсон. – Это формальность, но мы обязаны ее выполнить. Мне кажется, что сумма залога в пятьдесят тысяч довольно высока, но если стоимость драгоценностей именно такая, то возражений не будет.

– Совершенно верно, – сказал Мейсон. – Я охотно соблюдаю условия договора... Драгоценности застрахованы? – спросил он, подумав.

– Какое отношение это имеет к делу? – возразил Колтон.

– А вот какое, – сказал Мейсон. – Если драгоценности застрахованы, то должна быть опись с указанием стоимости, а это могло бы помочь мистеру Элдеру в составлении списка.

– Понятно. Возражений нет.

– Да, основная часть моих драгоценностей застрахована.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Назовите одну из украденных драгоценностей, указанных в описи страхового полиса.

– Я... Я уже сказал, что не делал полную проверку.

– Одно наименование. – Мейсон поднял вверх указательный палец. – Хотя бы одно.

– Я не могу сделать этого сейчас.

– Всего одно, – настаивал Мейсон.

– Э-э... наручные часы.

– Какой марки?

– Швейцарские, очень дорогие.

– А откуда вы знаете, что их украли?

– Я их не видел... похоже, они пропали.

– Значит, вы собираетесь обратиться в страховую компанию, если полиция их не найдет? Так? – спросил Мейсон.

– Ну... пожалуй. Я занятый человек. Я не подумал...

– Так или нет? – продолжал Мейсон. – Вы потребуете страховку или нет?

– Какое это имеет значение? – спросил Колтон.

– Вот какое, – пояснил Мейсон. – В случае, если часы не украдены, а Элдер получит компенсацию от страховой компании, он будет обвинен в даче ложных показаний и в присвоении денег, и я думаю, ему это известно. Поэтому он не будет требовать возмещения страховой суммы. Мистер Элдер, я вас прошу сейчас; под присягой, назвать хотя бы одну из украденных драгоценностей.

– Я видел эту женщину, то есть ее видели, когда она рылась в моем столе, и я... я... вошел в комнату, открыл ящик, где я храню шкатулку, и... э-э... я открыл ее и понял, что большая часть драгоценностей похищена.

– А как они попали к вам?

– В основном они перешли ко мне от матери.

– Но есть и ваши собственные?

– Часы, запонки, заколка с бриллиантом, кольцо с рубином...

– Ну Что ж, – сказал Мейсон. – Значит, у нас нет проблем. Давайте запишем эти вещи. Заколка с бриллиантом исчезла, кольцо с рубином исчезло, часы...

– Я не говорил, что они исчезли. Я просто увидел, что похищенное тянет примерно на пятьдесят тысяч.

– На пятьдесят тысяч, – сказал Мейсон. – Это довольно много драгоценностей.

– Да, сэр.

Элдер облизнул губы и почти умоляюще посмотрел на помощника прокурора.

– А сколько драгоценностей было в шкатулке?

– Много.

– Застрахованных?

– Да, сэр.

– А какова сумма страховки?

– Пятьдесят тысяч долларов.

– Выходит, у вас украли все драгоценности?

– Нет, не все... я... я же сказал, что еще не делал окончательной проверки.

– А почему? – спросил Мейсон.

– Я не осматривал всех драгоценностей... я был слишком взволнован...

– Но сейчас-то вы не волнуетесь? – спросил Мейсон.

– Нет.

– Ну тогда назовите, что пропало?

– У меня нет с собой этой шкатулки.

– Вы даже сегодня были так взволнованны, что не смогли составить список украденных драгоценностей?

– Да.

– Значит, когда вы заявили, что у вас украли драгоценности на сумму пятьдесят тысяч, вы были взволнованны?

– А при чем здесь это?

– Вы были так возбуждены, что не стали даже проверять, что именно украдено, не так ли?

– Ну, наверное, вы можете сказать и так.

– Это не я, а вы так говорите, – резюмировал Мейсон, – Я просто пытаюсь обобщить ваши показания. А не будет ли правильнее сказать, что цифру в пятьдесят тысяч вы назвали потому, что у вас в памяти просто всплыла сумма страховки и...

– Возможно, и так.

– А сейчас под присягой вы бы, наверное, не настаивали и на десяти тысячах долларов, не так ли?

– Послушайте, – сказал Элдер сердито, – эта молодая женщина ворвалась в мой дом, она шарила в моем столе, моя шкатулка с драгоценностями была открыта. Кто-то случайно вошел в кабинет, испугал женщину. Та схватила эту бутылку, бросилась к окну и...

Элдер внезапно остановился.

– Какую бутылку? – спросил Мейсон.

– Бутылку с драгоценностями, – сердито ответил Элдер.

– Вы храните драгоценности в бутылке?

– Не знаю. Нет, разумеется, не храню, но свидетель, который заметил женщину, говорил, что она положила драгоценности в бутылку или что-то в этом роде... Может быть, она боялась потерять их в воде, не знаю...

– А вы видели эту женщину?

– Я видел ее после того, как она выпрыгнула в окно и побежала. Я спустил собаку.

– Значит, вы сами не можете сказать с уверенностью, что сумма украденных драгоценностей составляла хотя бы две тысячи, не так ли?

– Ну, мне кажется...

– Вы даже не знаете точно, украли ли у вас драгоценности на сумму в одну тысячу долларов?

– Я не знаю вообще, украли у меня что-то или нет, – ответил Элдер сердито. – Я просто открыл шкатулку, в которой храню драгоценности, и мне показалось, что там многого не хватает.

– Но когда вы называли сумму в пятьдесят тысяч, вы просто вспомнили сумму страховки, не так ли?

– Ну, пожалуй, можно с этим согласиться.

– Вы еще не заявляли в страховую компанию?

– Нет, сэр.

– И, если честно, – спросил Мейсон, – вы не собираетесь требовать компенсацию у страховой компании, не так ли?

– Я не понимаю, при чем здесь это. По-моему, мне необязательно сидеть здесь и выслушивать, как меня запугивают, – сказал Элдер.

Мейсон повернулся к судье Ланкершиму.

– Вот видите, ваша честь. Я соблюдаю условия. Если бы он назвал сумму в пятьдесят тысяч, я бы согласился на, залог в пятьдесят тысяч. Однако, как видите, он не может назвать ни одной из украденных вещей, а в этом случае прокурор обещал отпустить мою клиентку под честное слово и вообще закрыть дело и...

– Не так быстро, – вставил Колтон. – Вы все же оказываете давление на свидетеля...

– Мне не нравится слово "давление", – сказал Мейсон. – Этот человек бизнесмен. Он знает свои права. Я только прошу его сделать прямое заявление суду. Он боится это сделать. Боится назвать хотя бы один предмет и поклясться, что эта женщина украла его, потому что не сможет доказать. Одно дело – говорить о пятидесяти тысячах журналистам, другое – доказать это.

– Но зачем человеку заявлять, что у него украли драгоценности, если их у него не крали? – спросил удивленно судья Ланкершим.

– Потому что, – ответил Мейсон, – у него есть причины, по которым он хочет, чтобы подзащитная была задержана.

– Вы понимаете, мистер Мейсон, что это очень серьезное обвинение?

– Понимаю. И могу сказать суду и мистеру Элдеру, что подзащитная собирается подать в суд на мистера Элдера за клевету. А я собираюсь попросить у мистера Элдера, когда он будет под присягой, предъявить доказательства, что у него украли хотя бы одну драгоценность. Более того, я буду настаивать, чтобы представители страховой компании проверили наличие всех драгоценностей в доме Элдера, указанных в страховом полисе.

Мейсон умолк, наступила напряженная тишина.

Наконец ее прервал Элдер:

– Это какой-то абсурд, – сказал он. – В субботу вечером я был возбужден, а вчера утром еще не совсем пришел в себя. Я не знал, что на меня собираются так давить...

– Суд не позволит никому давить на вас, мистер Элдер, – перебил его судья Ланкершим, – но суд спрашивает, согласны ли вы, чтобы к вам пришли домой и проверили наличие драгоценностей, указанных в страховом полисе?

– Когда?

– Сейчас.

– Сейчас это было бы не совсем удобно. У меня много Других дел.

– Хорошо. Тогда назначьте время сами.

После долгой паузы Элдер сказал:

– Я пойду домой и сам все проверю. У меня репутация честного человека, и нет необходимости поднимать такой шум.

Опять наступило молчание.

– Ну что ж, – произнес судья Ланкершим, – назначаю залог в сумме две с половиной тысячи долларов.

Мейсон взял портфель и повернулся к двери, когда Колтон спросил его:

– Послушайте, что происходит? Вам что-то еще известно об этой краже?

– Спросите Элдера, – ответил Мейсон и пошел к выходу.

– Собирайтесь, Дороти, – говорил Мейсон, улыбаясь. – Судья Ланкершим назначил залог в две с половиной тысячи, а страховая компания заплатила деньги.

– Но... но ведь компания потребует от меня эту сумму...

– Не беспокойтесь, я с ними договорился. Кстати, где вы живете? Я бы вас подвез.

– В отеле "Монаднок".

– Элдеру стало жарко от моих вопросов.

– Он что-нибудь сказал о...

Мейсон многозначительно посмотрел в сторону смотрительницы и проговорил:

– Он начал раскрываться, но вовремя опомнился.

– Не обращайте на меня внимания, мистер Мейсон, – сказала смотрительница. – Впрочем, у меня есть другие дела. Я вернусь, как только вы будете готовы. Давайте бумаги и ордер.