Текст книги "Чао"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава восьмая. У муравьев

1

В муравьином городе Формика тревога: у одного из входов, на высоте двадцатого этажа, появилось пламя, грозившее пожаром!

Тысячи муравьев, оставив работу, бежали к месту происшествия. Наиболее самоотверженные с разбегу прыгали в огонь, пытаясь своими телами погасить его и спасти город ценой собственных жизней. С треском сгорали они в танцующих языках пламени. Но пожар разгорался.

Лишь строгая дисциплина и бесстрашие уберегли городское население от паники. Окружив тесным кольцом огонь и повернувшись спинами, маленькие существа выпускали в него из брюшка тонкие струйки темной жидкости.

Дорого обошлась им победа над огнем, но разве можно считаться с жертвами, когда спасаешь свой город!

Формика была сохранена…

Мудрец, поэт и летописец муравьиного царства Руфа подробно описал эту трагическую историю в своей книге.

Его рукопись попала однажды в мои руки, и я прочел под микроскопом ту главу, из которой узнал, как Елочка и Чарус появились среди муравьев в тот трудный день.

Вот она…

2

Глава 1002-я истории царства муравьиного

(Сочинение придворного Прозаика, Историка и Оратора, знаменитого и всезнающего, великого ростом и умом, высокочтимого и благородного, неутомимого в Труде и неустрашимого в Споре, искателя Правды и Кавалера всех муравьиных отличий, знатного, но скромного, покорителя Пера и Бумаги, справедливого и доброго, Философа и Критика, толкователя Прошлого и предсказателя Будущего, неподражаемого

Руфы.)

«…И был потушен пожар, и спасена Формика. Что не под силу одному – сделали все! Только в беде познается, кто настоящий гражданин и друг своих друзей.

После пожара рабочие и инженеры разошлись по своим местам. И тут из леса появились Чарус и Елочка.

Я находился тогда на вершине лопуха. Увидев меня, они сразу поняли, что это я тот самый Руфа, о ком написаны сотни книг.

– Достойный ученый муж, – обратилась ко мне белая мышь с красными глазами, – поздравляем вас всех с победой над огнем!

– Благодарю, любезнейшая, – ответствовал я. – Для тех, кто действует сообща, не страшны никакие беды. А какова цель ваших странствий?

– Мы ищем маленького летчика Егора, – объяснила Елочка. – Не слыхали ль вы о нем?

– Кто-нибудь из нас обязательно знает, где он. Мы, муравьи, – основное население Земли! Если подсчитать, сколько муравьев живет на свете, то получится Самое Старшее Число. Вот почему мы знаем оба всем, что делается вокруг…

И я решил помочь им и дал сигнал общего сбора.

И все свободные жители Формики собрались на Площади Обсуждения, где стоит кусок янтаря, в котором содержится мумия муравья, жившего сорок миллионов лет назад. Это основатель нашего рода.

И, взобравшись на лопух, я рассказал согражданам о просьбе гостей.

– Внимание к чужой беде облагораживает каждого, – закончил я.

Выступавшие ораторы поддержали меня и предложили разослать представителей по всем направлениям, чтобы собрать сведения.

– А не можем ли и мы оказать вам услугу? – спросила Елочка.

– Это именно то, чего я хотел, – с удовлетворением подхватил я. – Обладая таким гигантским ростом и исполинской силой, вы можете, если не побоитесь, избавить нас от бед, причиняемых нам Брызгуном.

И собравшиеся зашевелили усиками, одобряя меня. После обсуждения Елочка взобралась на Чарус, и они двинулись в арьергарде большого отряда воинов. В голове колонны шли наши опытнейшие штурманы.

Определяя направление по солнцу, штурманы вывели колонну на нашу восточную трассу. Путь был долог, но все участники небывалого похода отказались от привала.

Когда штурманы дали указание свернуть влево, Чарус спросила:

– Не объясните ли нам, как узнали вы, что уже пора сворачивать? Иными словами, как вы определили пройденное расстояние? Видите ли, я большая путешественница и интересуюсь навигацией.

– С удовольствием, почтеннейшая, – объяснил флаг-штурман. – В пути мы ничего не едим и по тому, на сколько худеем, нам известно, сколько мы прошли…

Наконец подошли к реке, через которую лежала сухая ветка, служившая мостом. Здесь и жил Хищный Брызгун, съевший тысячи моих друзей.

Эта рыба родилась где-то в Индокитае, поэтому Брызгун, гордившийся иностранным происхождением, называл себя Маркизом Индокитайским.

Руководимый желанием оставить потомкам самую правдивую Историю Муравьиную, я и здесь буду точен…

Брызгун долго жил в аквариуме, разъезжал по многим странам и участвовал в снайперских соревнованиях.

И, как мне известно, он имел звание Чемпиона Мира по водоструйной стрельбе. Но потом он зазнался, и хозяин выбросил его в речку, к несчастью всех окрестных муравьев.

…Елочка еще издали первой увидела это коварное чудовище. С помощью своих сильных плавников Брызгун высунулся из воды и точной струей сбил бабочку, летевшую над речкой.

И это злодеяние наполнило гневом всех нас.

– Эй ты, противный Брызгун, – крикнула Чарус, – попробуй сразиться со мной! Я отомщу тебе за тех, кто нашёл смерть в твоем желудке…

Брызгун вытаращил свои большие желтые глаза и, скосив зрачки, метнул струю, но Чарус успела спрятаться за камень.

И тогда полосатый, голубовато-серебристый Брызгун позеленел от злости. Подплыв к самому берегу, он снова стал прицеливаться, но храбрая Чарус бросилась на него, ухватила зубами за шею и вытащила из воды.

И началась жестокая битва. Наши воины поспешили в атаку: на суше Брызгун был уже не так страшен…

И Формика достойно встретила свою избавительницу!

И еще не наступила ночь, как я сообщил гостям, что по сведениям, собранным гонцами, летчик Егор томится в плену, в волшебном подземелье Чинар-бека, находящемся на юго-востоке от города Формики».

Глава девятая. Лабиринт чойдов

1

Мы оставили Егора у чинара в момент, когда ветви пригнулись к земле и отрезали пути к отступлению.

Теперь я продолжу описание его приключений…

Неожиданно в стволе дерева вспыхнул яркими электрическими огнями сводчатый вход, украшенный восточным орнаментом и светящимся изображением Луны. Под Луной горела неоновая надпись:

Кто войдет – многое потеряет,

Кто выйдет – многое приобретет!

Коварный смысл загадочных слов заставил Егора призадуматься. Но то, что сама надпись и огни в глубине входа, похожего на вход в метро, были электрические, успокоило Егора. «Тут есть техника, – решил он. – Значит, и страшного ничего не должно произойти».

Он прошел под узорчатым сводом и нарисованной Луной, зорко осматриваясь. Егор старался ступать как можно тише. Чем дальше он продвигался, тем уже и темнее становился ход. Стены и потолок оказались выложенными камнями, а пол стал таким гладким, что можно было идти и без фонаря, если бы не частые повороты то в одну, то в другую сторону.

Егор забыл, куда он сворачивал и сколько раз. За одним из поворотов блеснула полоска света. Подойдя ближе, он различил полуоткрытую дверь. Егор толкнул ее и вошел в просторную комнату, заваленную книгами и астрономическими таблицами. На стене висела карта обратной стороны Луны, той самой, что была сфотографирована советской космической станцией.

У письменного стола сидел паук ростом с Егора, грудь у него сияла всеми цветами радуги. Но голова у паука была человеческая. Седые кудри опускались до плеч. Бледное лицо с острой бородкой и маленькими белыми усиками производило совсем не страшное впечатление.

Руки у него такие же, как у человека. На холеных белых пальцах блестят перстни. Но остальное все паучье.

Услышав шорох, странный паук устало закрыл глаза и вежливо проговорил певучим голосом:

– Нуте-с, что вы принесли мне сегодня, коллега? Покажите, я давно ожидаю вас, – и он медленно поднял веки, из-под которых глянули серые, почти бесцветные глаза.

Увидев Егора, он растерялся и, вскочив с места, забегал по комнате:

– Вы от Повелителя Чинар-бека! О, извините, пожалуйста, меня! Нуте-с, присядьте, прошу вас… Я весь к вашим услугам!

– Я… – начал было озадаченный Егор, но паук прервал его:

– Не объясняйте! Я уже понял – вы ревизор. Повелитель говорил, что пришлет вас для проверки нашей работы. Я все, все знаю… – засмеялся он, погрозив пальцем. – Присядьте, пожалуйста. Вы же ревизор? Да, да, я знаю и сейчас сообщу своим уважаемым коллегам приятную весть, – и паук нажал на кнопку какой-то, вероятно, электрической сигнализации.

– «Ревизор так ревизор!» – подумал Егор, усаживаясь в широкое старинное кресло.

Он уже смекнул, что его приняли за кого-то другого, видно, большого начальника, которого тут боятся и который должен все здесь узнать и проверить – таких и называют ревизорами.

Громко откашлявшись и стараясь придать своему голосу внушительность, Егор сказал:

– Начнем с того, что вы мне расскажете, кто вы, где находитесь и чем занимаетесь. Я хочу проверить вашу память.

Паук несколько раз низко поклонился и застыл в немом ожидании.

– Как вас зовут?

– Мое имя Нутес! – гордо ответил паук, поднимая указательный палец правой руки выше головы. – Я Главный Врач Волшебного Лабиринта. Раньше, я, как и другие мои уважаемые коллеги, был обычным человеком… А потом Повелитель Чинар-бека превратил нас в чойдов; то есть в пауков с человечьими головами и руками.

– За что?

– Нуте-с, не угодно ли выслушать несколько подробнее. Вот уже более двухсот лет Повелитель Чинар-бека болеет, и состояние его здоровья постепенно ухудшается. Он стал раздражительным, нерешительным, постоянно жалуется на общую слабость и усталость. Самое загадочное в том, что он неуклонно теряет свою волшебную силу. – Такого еще никогда не происходило ни с одним волшебником! Только когда он в гневе, к нему порой возвращается способность творить чудеса.

– И никак нельзя его вылечить?

– Уже несколько раз он собирал к себе мудрецов и врачевателей, то есть нас, – Нутес скромно наклонил голову. – Но… Случай такой необычный! Как известно, здоровье зависимо от положения почек и натяжения селезенки, от длины кровеносных сосудов и гибкости позвоночника, от места пребывания души, которая поселяется либо в желудке, либо в груди и редко в пятках, откуда ее палками водворяют на место. Еще и от температуры под мышкой, во рту и под левым коленом. Еще и от зрения, руководимого умом, и от слуха, определяемого характером, и еще от вкуса, связанного с бедностью и богатством… Но все это у Повелителя оказалось в норме. Как видите, не так просто лечить волшебников! Притом, каждый из нас оказался столь умен, что никак не пожелал соглашаться с доводами других.

– Но хоть что-нибудь вы сделали?

– Посоветовали ему попутешествовать и развлечься. Повелитель надел шапку-невидимку и облетел вокруг света.

– Помогло? – с интересом спросил Егор.

– Увы, – сокрушенно развел руками Нутес. – Тогда он снова собрал нас, превратил в чойдов и поселил здесь, в Волшебном Лабиринте, откуда еще никто не смог выйти… Да и куда бы мы могли пойти в таком виде?

«Плохо дело!» – подумал Егор, а вслух спросил:

– Насовсем?!

– До тех пор, пока мы его вылечим. Но я первым надеюсь сделать это!

– Как?

– Нуте-с, не угодно ли взглянуть? Я уже изучил лицевую сторону Луны, а теперь исследую ее обратную сторону: несомненно, где-то там и кроется секрет болезни Повелителя Чинар-бека…

– Вы думаете, что он лунатик? – прервал Егор.

– Что вы, как можно? Ведь с древнейших времен Луна покровительствует волшебникам и колдунам… Известно, что, когда Луна изредка тает в ночном небе, волшебники испытывают неописуемое волнение и тревогу… Наш Повелитель тоже почитает Луну и торопит нас.

– Но все говорят, что спешка вредит делу, – заметил Егор.

– Разумеется, но если кто-либо полетит на Луну, – а разговоры такие слышал Повелитель во время своего путешествия! – то будет поздно… Она тогда перестанет покровительствовать волшебникам и станет хранительницей… – Чойд замялся, ища подходящее слово.

– Космонавтов? – подсказал Егор.

– Нуте-с, как вы сказали? – не понял чойд.

Маленький летчик засмеялся и поднялся с кресла. Испуг давно прошел, он вновь обрел свою обычную уверенность и решительность.

– Как имя вашего Повелителя? – спросил он.

– Что вы! – отшатнулся Нутес. – Нам, чойдам, запрещено произносить его… Вы думаете, я позабыл это? Нет, нет, я помню, можете не сомневаться.

Егор кивнул ему и вышел.

2

Новый чойд, к которому попал Егор, оказался еще более странным. Внешне он походил на Нутеса, но борода была длинная, расстилалась по полу и делала его лицо более старым и ученым. На бороде лежало столько бумаг, что он никак не мог подняться.

К потолку подвешены весы. На деревянных чашах – одинаковые груды бумаги. Двое молодых чойдов бегали от стола к весам с новыми пачками густо исписанных листков и заполняли чаши.

Однако весы оставались в равновесии, и их стрелка, похожая на увесистый меч, не двигалась.

Старый чойд, сидевший у стола, разбирал рукописи дрожащими от волнения и усталости руками; глаза его блестели, как у больного, а тонкие губы шептали:

– Правый… левый… правый… левый…

Заметив Егора, он оживился, лицо его стало почтительным.

– Извините, Великий Ревизор, – умоляюще произнес он, – я не могу стоя приветствовать вас: ученые труды отягощают меня. Я надеюсь первым исцелить Повелителя Волшебного Лабиринта.

Егор поздоровался и осмотрелся. Здесь, над столом, висела карта Италии.

– Если глянуть на нее, – охотно сказал чойд, – то нельзя не заметить, что Италия похожа на сапог. Не так ли?

Егор кивнул, он знал это еще в пятом классе.

– Крайне важно сказать, какой это сапог: правый или левый? Ну, вот-с я и взвешиваю свои соображения на Весах Мудрости… Но пока безрезультатно.

– А когда вам удастся определить, тогда что? – полюбопытствовал Егор.

– Я узнаю, с какой ноги Повелителю надо вставать по утрам, чтобы стать здоровым.

Егор помахал ему рукой и продолжал обход этого самого необычного в мире лабиринта.

3

Видел он больших и маленьких чойдов, а в одной из комнат даже познакомился со звездочетом.

– Я астролог, – представился чойд, – то есть изучаю влияние звезд на жизнь и здоровье людей. Только они откроют мне тайну болезни Повелителя Чинар-бека. Вот Сатурн – планета старцев… Созвездие Рыбы, повелевающее ногами человека… Созвездие Овна, влияющее на состояние головы…

– Я знаю только одну звезду, счастливо повлиявшую на судьбу людей, – сказал Егор.

– Как она называется?

– Красная пятиконечная звезда! – ответил Егор и, не слушая дальнейших рассуждений «мудреца» звездочета, зашел в кабинет рядом.

Там его встретил темноволосый чойд с острым взглядом и тонким крючковатым носом.

– А вы кто? – спросил уже начавший уставать Егор.

– Моя наука – мантика, то есть гадание, – ответил чойд. – Есть сотни способов, но я остановился на арифмомантии – гадании по числам.

Егор сделал вид, что его это заинтересовало, и присел, чтобы немного отдохнуть. Чойд-гадатель, польщенный его вниманием, неторопливо и гнусаво принялся докладывать:

– Я взял имя Повелителя, которое нельзя произносить, и узнал, какой номер в алфавите имеет каждая буква… Затем сложил имеющееся и получил число семьдесят три. При делении на магические числа три, семь и девять в остатке мы имеем единицу или тройку, то есть числа с добрым предзнаменованием. Но при делении на магическое число тринадцать мы имеем в остатке только восемь – число глупое, заурядное. Теперь осталось решить: как уничтожить во всем свете число тринадцать? Сумей я это сделать, и Повелитель станет здоровым, как прежде…

Отдохнув, Егор снова направился по длинным и узким ходам лабиринта. Вспомнив правило – держаться одной стороны, он решил добраться до центра лабиринта и оттуда искать выход.

4

В комнате, куда затем вошел Егор, жил молодой и веселый чойд Плюс-Минус.

– Здравствуйте, Великий Ревизор, – громко поздоровался он. – Я придумал новый способ лечения от чего угодно. Он прост и доступен каждому. Сперва больного подогревают до точки кипения, и из него улетучиваются болезни, любящие холод. Тут же его охлаждают до точки замерзания, и из него выйдут недуги, предпочитающие тепло. А когда в теле останется одно здоровье, возвращают обычную температуру…

– Вы думаете, он останется жив?

– Это я еще не совсем выяснил, – признался Плюс-Минус. Но теперь… Великий Ревизор, прошу вас… у меня имеется необходимое оборудование. Не пожелаете ли вы проверить на себе…

Егор сердечно поблагодарил и быстро вышел.

Следующая дверь была открыта настежь, но Егор благоразумно остановился у порога и только на секунду заглянул внутрь.

К нему подбежали чойды-санитары, втащили его и принялись опутывать паутиной.

– Пустите меня! – возмутился Егор. – Кто вам дал право…

– Замолчи, – недовольно проговорил один из санитаров. – Нашему профессору жидкой магии будет на ком испытать свое новое лекарство – гордись!

– Ка-к-к-ое… лек-кар-р-ст-во? – стуча зубами, спросил Егор.

– Волшебную смесь рыбьего жира с касторкой и электрическими искрами, – объяснил санитар и крикнул: – Профессор, больной готов!

На зов выполз из другой комнаты пожилой чойд в белой матерчатой шапочке и роговых очках. В руках он торжественно нес литровую банку с дьявольской микстурой. К банке тянулись два электрических шнура, а в маслянистой жидкости озорно плясали ослепительные желтоватые искорки.

– Наконец-то, – счастливо улыбаясь, произнес профессор жидкой магии, – и у меня появился свой пациент. Но ад рэм, то есть к делу, как любил говорить мой учитель… Сейчас я ему ману проприа, то есть собственноручно волью это средство…

– Да как вы смеете?! – крикнул Егор. – Я не хочу рыбьего жира, не хочу касторки и электричества…

Профессор выронил банку и побелел от страха.

– Что вы делаете, идиоты, – обругал он своих помощников. – Это же Великий Ревизор… Немедленно отпустить. Дикси, то есть я сказал! Пощадите меня, Великий Ревизор, я невиновен…

Но Егор уже спасался бегством. На его счастье, шагов через сорок мрачные ходы убежища чойдов окончились, и он очутился в саду.

Егор перевел дух.

Глава десятая. В плену

1

Желтоватый песок хрустел под ногами на ровной дорожке. По краям ее украшали кусты роз с белыми и пунцовыми цветами. Поодаль рос фруктовый сад. С гибких ветвей свисали яблоки, персики, инжир, распространяя приятный аромат. Но почему-то, несмотря на раннее утро, здесь было темно…

Егор шел очарованный и успокоенный красотой этого места. Кусты и деревья здесь были обычного размера.

«Одно из двух, – подумал он, – или я снова стал большим, или все вокруг маленькое, необычное…»

Дорожка ширилась и превратилась в аллею; стройные кипарисы, словно часовые, безмолвно охраняли тишину и спокойствие на пути смелого летчика.

Аллею замыкала скульптура девушки из розового мрамора. Ее рука сжимала кинжал. На бронзовом щите надпись:

Кто умеет защищаться

Так же, как и нападать,

Тот побеждает!

Егор остановился, любуясь скульптурой, как вдруг сзади на него набросилось несколько человек одного с ним роста.

С торжествующим смехом они скрутили ему руки за спиной и связали их крепкой веревкой. Нападение оказалось столь неожиданным, что Егор не успел сделать ни одного движения.

Его противники были, в восточных одеждах, у каждого висел на поясе кривой кинжал.

– Сегодня удачный день! – воскликнул один из них. – Уже второй! Великий Врачеватель обрадуется новому слушателю. Нечестивец чихнуть не успел, как очутился в наших руках…

– Меньше слов, – повелительно сказал старший, судя по всему, начальник стражи.

Егора уложили на носилки и понесли боковой аллеей, уводившей от фонтана направо, к роскошному восточному дворцу, окруженному деревьями.

2

Дворцовые стражники встретили их завистливыми восклицаниями и льстивыми поздравлениями.

Носилки опустили на пол. Кто-то нагнулся к Егору, развязал ему руки и грубо толкнул ногой:

– Вставай!

Егор поднялся и потер затекшие кисти рук. Начальник стражи подошел к большой двери и произнес:

– Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось…

Тяжелые двери с резными рисунками сами отворились настежь. Взорам Егора предстала большая зала с возвышением в глубине, по которому были разбросаны шелковые вышитые подушки.

На подушках нежился худой, как тень, старик в голубом халате, в белой чалме с бриллиантами и рубинами и павлиньим пером. Около него с двух сторон горели лампы дневного света в высоких золотых светильниках, а в серебряных мангалах курились душистые травы.

Молодые невольницы в белых накидках обвевали своего тощего повелителя опахалами из страусовых перьев. На его сухом лице застыла блаженная улыбка, а острые карие глаза превратились в узкие щели.

Он полулежал, поджав под себя ногу. Одной рукой он поглаживал черную бороду, а в другой держал дымящую трубку кальяна.

В середине залы сидели и лежали на коврах изможденные нищие и калеки. Вид, их был ужасен: у одних распухли суставы, у других кожа покрылась язвами, у третьих глаза вылезали из орбит и беспрестанно тряслись руки и ноги.

Перед ними на дубовой тумбочке стоял… телевизор! На экране Егор увидел строгое лицо лектора. Низкий голос монотонно вещал:

– Таким образом, каждому ясно, что волшебников нет и время сказок навсегда миновало. Тем более непонятно непростительное упорство наших уважаемых, писателей… гм… Маршака, Чуковского, э-э… Лагина, так сказать, Носова и м-м некоторых других. Возьмем, к сожалению, весьма известную «Муху-цокотуху»… Что такое муха? Позвольте продемонстрировать вам это животное, так сказать, в разрезе…

Громкий храп несчастных телезрителей заглушил слова лектора. Воспользовавшись удобной минутой, начальник стражи сделал знак одной из невольниц. Девушка поставила перед повелителем ящик с рассыпчатой ореховой халвой.

Тот оживился и взял самый большой кусок.

– Не будь я Абдул-Надул, – сказал он, – если я стал таким умным и здоровым не потому, что больше всех на Востоке съедаю халвы!

– О Великий Врачеватель! – льстиво, на разные голоса запели невольницы. – Ты самый красивый и самый умный!

– Правда ваша, – согласился Абдул-Надул, – и если судить справедливо, то по телевизору надлежало бы говорить мне, а не тому неверному, что сейчас на экране превратился в муху. Аллах да укоротит ему язык!

– О Мудрейший из Мудрых, – хором ответили невольницы, – пусть твои слова станут добрым предсказанием…

– И должен признаться, – продолжал Абдул-Надул, – я люблю говорить, даже когда ем халву. И это тоже является доказательством моего ума… Но горе тому, кто прерывает меня, когда я рассказываю! Клянусь аллахом, я готов такого глупца превратить в свинью.

– О Великий Врачеватель, Мудрейший из Мудрых, поведай же нам еще раз о своем славном жизненном пути и приключениях, доказывающих твою хитрость.

– Да, я самый хитрый на свете, и в награду за вашу догадливость так и быть и сегодня расскажу о себе. Разбудить моих верных слушателей!

Невольница подбежала к телевизору и выключила его. Телезрители мгновенно проснулись, протерли глаза и потянулись.

– Мы здесь, Великий Врачеватель! – закричали они. – Пусть аллах сделает нас такими же выносливыми слушателями, каким тебя он сделал неутомимым рассказчиком, и вернет нам здоровье.

– Горе нам! – ужаснулся начальник стражи, державший Егора за плечо. – Великий Врачеватель начинает говорить. Придется ожидать конца его рассказа, самый короткий из которых длится неделю.

– Может, уберем пленника? – спросил его приятель.

– Пусть останется.

Егор сохранял спокойный вид. Он внимательно присматривался к окружающему, пытаясь понять, куда он попал, и составить план своего спасения.

Между тем Абдул-Надул хлопнул в ладоши и крикнул:

– Мес! Тащи мой новый сундук для целебных рассказов.

Здесь произошло самое удивительное событие в жизни Егора. Судите сами… Открылась боковая дверь, и в залу вкатился холодильник. Самый настоящий холодильник, только на колесах.

Но и это еще не все… За ним появился робот, механический человек. Он толкал пластмассовыми руками белый холодильник, тяжело стуча о пол жесткими подошвами. На его металлической голове красовался пышный тюрбан с антеннами!

Робот показался Егору знакомым… Ну да! Это же Чао! Егор отлично знал, как он выглядел в чертежах отца. Но Чао был только в чертежах… Кто и когда смог построить его? И почему его звали не Чао, а Мес?..

Робот подкатил холодильник вплотную к Абдул-Надулу и удалился, громыхая даже на мягких коврах.

– Замрите, внуки позора и подлости, – повернулся Великий Врачеватель к своим слушателям. – Наш щедрый Повелитель подарил мне этот белый сундук, поручив найти ему применение… И со свойственной мне догадливостью я выполнил приказание. Отныне я не буду записывать свои рассказы в толстую книгу. Перед вами волшебное жилище Холода, придуманное Повелителем Чинар-бека. Я сижу рядом и говорю… Мои слова, попадая в его белую утробу сквозь эту щель, замерзают там и сохраняются до тех пор, пока я не извлеку их из нижнего ящика! Можно ли использовать этот аппарат более достойным образом, спрашиваю я вас?

– О Мудрейший из Мудрых, – хором отвечали ему. – Ты по-прежнему являешь пример неиссякаемой смекалки. Поспеши же наполнить этот сундук ледяными осколками своего исцеляющего красноречия.

– Я люблю исцелять, – гордо откинув голову, начал свой очередной рассказ Абдул-Надул. – Звуки моего голоса – самое верное лекарство не только для меня… Аллах наградил меня ушами длинными, как у осла, и чуткими, как у доносчика. Мне не было еще и двенадцати лет, когда я научился расписываться на поверхности воды и прочел первую страницу Корана. Однажды отец измерял мои познания, но я не ответил ни на один его вопрос, ибо молчит не только тот, кто ничего не знает, но и тот, кто знает все.

И он сказал мне: «Ты уже не станешь умнее, чем есть. Иди по свету и ищи себе занятие. Люди говорят, что ты неизлечимо болен головой, и никто не знает средства сделать тебя здоровым. Пусть аллах поможет тебе найти врачевателя, способного избавить тебя от недуга».

Я послушался его, собрался и пошел. На седьмой день пути я встретил странника в лохмотьях. Он сидел на пеньке и смотрел на солнце.

«Чем ты занят, неизвестный человек?» – спросил я.

«Я хочу определить, сколько золотых монет надо иметь, чтобы купить солнце».

Я окунул свой язык в океан мудрости и еще спросил:

«Но к чему тебе это? Ведь у тебя в кармане, наверное, нет ни гроша?»

«Верно, – согласился голодранец. – Но так уж я устроен. Когда голоден – думаю о самой изысканной пище. Когда гол – мечтаю о царских одеждах, а когда нищ – представляю себя богаче халифа».

Его слова открыли мне самый короткий путь к знаниям и здоровью. «К чему терзать себя горькими годами учения да искать врачевателей, – подумал я, – коль есть такой простой способ?»

С той поры я стал думать только о том, какой я умный и необыкновенный человек. Уже месяц спустя я укрепился в сознании своего превосходства, а когда стал рассказывать остальным о своем уме, то и вовсе почувствовал: еще одна искра знания – и я взорвусь! Ведь чем красноречивее хвалишь себя, тем больше веришь себе, тем основательнее тонешь в озерах совершенства. Нет приятнее занятия, чем восхваление самого себя!

Слава обо мне вначале плелась черепахой, а затем помчалась быстрее газели. Так она дошла и до ушей нашего Великого Повелителя, и он пожелал меня послушать.

А было это так…

Однажды я сидел в тени пальмы и, наслаждаясь прохладой оазиса, писал автопортрет, то есть рисовал себя, изображая карандашом Мудрейшего из Мудрых.

Вдруг откуда ни возьмись в небе летит караван сундуков, связанных друг с другом наподобие верблюдов.

Не прошло и минуты, как сундуки опустились на землю возле меня. Крышка переднего была открыта, в нем сидел человек с бритой головой, на которой была расписная ковровая тюбетейка.

«Не ты ли будешь знаменитый рассказчик?» – спросил он.

«Да, я. А ты кто такой?»

«Я Повелитель Чинар-бека, под корнями которого находится Волшебный Лабиринт, где живут мои люди. Вот уже лет двести как я стал прихварывать, а недавно чуть не умер – так мне было плохо…»

«Сочувствую тебе. Надо лечиться».

«Я собрал лучших мудрецов и врачевателей, – рассказал наш Повелитель. – Да что-то пока мало от них толку. Кое-кто посоветовал мне совершить кругосветное путешествие, и вот теперь я заканчиваю свои странствия. А чем это ты занят сейчас?»

«Пишу свой портрет».

«Какой же это портрет? – удивился Повелитель Чинар-бека. – Я вижу точку в середине, какие-то линии и круги…»

«Точка в середине – это я сам, – объяснил я. – Треугольник означает утро, день и вечер. Круги – это мудрость моего ума, которому нет ни начала, ни конца. Дело в том, что я умнее всех; сущность вещей, какие только есть на свете, заключена во мне самом».

«Как это понять?» – спросил Повелитель Чинар-бека.

«А так, – объяснил я. – Какой бы незнакомый предмет ты мне ни показал, я, углубившись в свой собственный ум, извлеку из него назначение и устройство этого предмета и смогу пользоваться им. О чем бы ты ни заговорил, я всегда найду в себе готовый ответ. Поэтому-то мне не нужно было учиться в школе… Я умен сам по себе!»

«Приятно встретить такого ученого мужа», – сказал Повелитель.

«Мои достоинства не ограничиваются этим, – продолжал я. – Надобно тебе сказать, что я с детства был безнадежно слаб головой, а теперь я здоров, потому что способ, изобретенный мной, хорош не только для быстрого и неутомительного получения образования, но и для лечения…»

«Я как раз ищу человека, умеющего врачевать, – обрадовался Повелитель Чинар-бека. – Однажды мне повстречался старик-мудрец. Выслушав мою историю, он сказал, что есть средство вылечить меня, и называется оно коротко… Но назвать его он не успел, потому что был очень стар и умер. Не скажешь ли ты, что надо сделать, чтобы вернуть мне здоровье?»

«Прежде всего отрешиться от всего земного и углубиться в самого себя: там, внутри, находятся источники не только нашего здоровья, но и болезней».

«А как можно углубиться в самого себя?»

«Очень просто: думай о том, что ты здоровее всех, и рано или поздно ты станешь здоровым! Сперва это покажется трудным, но если ты не поленишься, все пройдет…»

«Никак не соображу, – вздохнул волшебник. – Как же называется твое средство лечения?»

«Очень коротко, – ответил я. – Оно называется пси-хо-те-ра-пи-я… А по-простому – словоедство».

«Как же можно все-таки лечиться одними словами?» – допытывался Повелитель.

«Так и быть, объясню тебе, – решил я. – Сперва ты внимательно слушаешь все слова, что тебе говорят, и хранишь их в кубышке своей памяти, не закрывая ее, однако, плотно. А потом, когда ты уснешь, все эти слова попадают тебе в кишки, желудок, легкие, сердце и бродят там, как молодое вино, делая своё дело. Чем больше ты услышишь приятных слов, тем здоровее будешь! Так надо поступать ежедневно утром, перед обедом и перед сном. Вот и все… Я и самого себя поставил на ноги этим верным средством, хотя болел с детства. Я ведь большой мастер приятных слов, и поэтому лечил себя сам».