Текст книги "Приди, приди возрождение (СИ)"

Автор книги: Петр Мамченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц)

16. Обратная сторона генома

Мне всё же удалось поладить с изначальным Саске. У него оказался сложный характер, что, в принципе, вполне объяснимо, но мозгами хозяин тела шевелить умел. Так что, с неохотой, всё же согласился, что от меня гораздо больше пользы, чем проблем. Конечно, были некоторые вопросы, по которым у нас остались серьёзные разногласия – например, по поводу Итачи, которого этот маньяк всё ещё намеревался убить. Но в целом, мы сумели всё решить миром.

Конечно, были некоторые неудобства – к примеру, совладелец тела в любой момент мог перехватить контроль, и сотворить какую-нибудь глупость. Пока что это касалось лишь тренировок. Саске был одержим жаждой силы, и мне пришлось долго объяснять, что если мы станем тренироваться в желанном для него режиме, то просто угробим общее тело.

До него дошло. Правда, только после того, как он заработал чакроистощение, перетренировавшись с огненными техниками. Неделя в постели (специальные средства мне не давали, в качестве наказания за рецидив) с постоянным ехидным долбанием по мозгам «А ведь могли бы сейчас вовсю тренироваться!», сотворила, буквально чудо. Саске стал осторожнее, и начал прислушиваться к советам. Как к моим, так и инструкторов.

Со временем, и вовсе сложилась парадоксальная ситуация. Хозяин тела решительно перехватывал управление во время серьёзных тренировок и при чтении клановых свитков, с упорством, достойным лучшего применения стараясь освоить техники, на которые нам пока не хватало чакры. Всё остальное он предоставил мне. Академию, общение, развлечения… мне временами становилось жутко – как вообще может жить такой человек, одержимый лишь силой, да местью, полностью игнорирующий всех окружающих? Да что там, временами даже мне не удавалось до него докричаться! Как бы он вообще существовал без меня?

Лишь гендзюцу он оставил полностью моим заботам, хоть это направление отлично нам подходило и требовало совсем небольших затрат чакры. Поначалу это меня здорово удивляло – но после прямого вопроса всё стало на свои места. Шаринган даёт превосходную защиту от гендзюцу, и, значит, Итачи ими не возьмёшь. Интересно, этот неумолимый мститель когда-нибудь поумнеет?

Я, в свою очередь, старался развивать духовную составляющую чакры. И если игры в сеги и го меня в восторг не приводили – не люблю проигрывать, то шахматы (сам вырезал! правда, фигурки пришлось переименовать, в стиле король – дайме, ферзь – каге) пару недель меня радовали. Старики, с которыми я, в основном и играл, некоторое время приноравливались к незнакомым правилам. Потом, правда, меня опять принялись громить в каждой партии – ну не гроссмейстер я, и в прошлой жизни им не был. Ещё меня хорошо зацепили музыка и рисование. И если местный аналог гитары (четырёхструнный, щипковый) мне ещё мучить и мучить, прежде чем я осмелюсь адаптировать слышанную ещё в прежней жизни музыку к местным условиям, то с рисованием никаких проблем не было. Шаринган позволял творить чудеса! Мне потребовалось лишь несколько уроков, чтобы научиться работать углём и карандашами, тушью и красками.

Конечно, не слишком весело рисовать разные уголовные морды по описаниям свидетелей, для объявлений в стиле «Их разыскивает полиция и АНБУ», но параллельно я писал портреты женщин. Полицейских, и просто жительниц моего квартала. Мне ничего не стоило найти выгодный ракурс, и чуток польстить – а модели приятно. Те же цветы высохнут, завянут, и завоняются, а портрет – вещь почти вечная. А уж какие это перспективы даёт, женщина перед мольбертом готова встать в любую позу, надеть любую одежду или снять то, что мешает запечатлеть на холсте её особенно очаровательные черты… Блин, ну когда я уже вырасту!

Наруто тоже времени даром не терял. Довольно быстро освоил обычную и усиленную взрывную печати, простейший барьер, и запирающие фуиндзюцу. А так как Товаши не решался десятилетнему балбесу по-настоящему мощные техники, Узумаки принялся экспериментировать. О его успехах в дублирующихся взрывных печатях (когда они взаимосвязаны и могут взрываться синхронно) узнала вся Коноха. Наруто не то поленился топать в лес, не то терпения ему не хватило, но три дублирующие взрывные печати он рванул под крупными мусорными баками. В тот день над скрытым Листом прошёл настоящий дождь из обломков, отбросов, очисток и прочего мусора, и клан Узумаки, в лице его последнего представителя, вспоминали с небывалым постоянством.

Наруто, прямым приказом Хокаге, был отправлен убирать улицы, вплоть до изначальной чистоты, что, учитывая свинское поведение некоторых жителей, пользующихся тем, что мусор и так валяется везде, а до выживших баков топать далеко, могло затянуться на многие месяцы.

Я, кстати, читал указание для патрульных, появившееся после этого случая «В случае встречи с Узумаки, тщательно осмотреть, а при подозрительном поведении – опросить, без грубости и побоев. Изымать ЛЮБЫЕ печати! Присматриваться к ЛЮБЫМ предметам, обнаруженным при Узумаки, в случае любых подозрений – немедленно препроводить подозреваемого в мастерскую Товаши, либо, в Академию, если встреча произошла до полудня. Патруль, утративший бдительность и допустивший проведение хулиганских действий Узумаки в особо крупных размерах, будет наказан точно так же, как и сам виновник происшествия!» М-да, канцелярщина… Нет, я ещё могу представить патруль, с руганью собирающий мусор, но вот чтобы вообразить, как Сибата будет драть уши кому-либо из надменных офицеров Хьюга, тут моя фантазия отказывает!

* * *

– Нет, Саске-кун сначала нарисует меня!

– А я первая попросила!

– Ага, прямо в разговор влезла!

– Отвали, лобастая!

– Протухни, Ино-свинина!

Я в очередной раз огляделся, отыскивая выход, но в этот раз девчонки зажали меня плотно, незаметно не смоешься. Всё же, лучшие подруги, тем не менее, начинающие скандалить, едва дело касается меня.

Вполне понятно, что до одноклассниц дошли слухи о моих художественных достижениях. Одна из бесклановых девчонок, рассказала про портрет сестры, работающей в полиции… знал бы, не стал рисовать! Вот поклонницы и прицепились, и остаётся только ждать, пока обычный скандал между Ино и Сакурой перерастёт в чуть менее обычную драку, и можно сваливать. Да, трусливо, и в чём-то даже жестоко, но вполне практично. Пока не заживут синяки и царапины, поклонницы будут держаться от меня подальше – чтобы не видел их в неприглядном виде.

Хотя… Есть идея!

– Девочки, не ссорьтесь! Вы же подруги? Вот и нарисую вас вместе! Вот так, станьте ближе к свету… и друг к дружке ближе, ещё ближе, можно вообще обняться. И замрите!

Мне с трудом удавалось сдерживать смех, глядя на эти надутые физиономии. Вот так и нарисую! Пусть посмотрят, как выглядят со стороны. Ну и, заодно, ещё маленькая, но очень эффективная пакость. Отдам и быстро смоюсь. Портрет-то будет один! Надо будет посмотреть издалека, как будут делить.

Но в коварные планы вторглись непредвиденные обстоятельства. Главный школьный медик неслышно подошёл сбоку, некоторое время наблюдал, как я завершаю картину «Непримиримые друзья», после чего неожиданно попросил отойти с ним в сторонку для разговора. Мне ничего не оставалось, как отдать свой коварный шедевр девчонкам, и пойти со взрослым, оставив за спиной шум начинающегося скандала.

– Мне доводилось слышать от коллег, что ты собираешься возрождать свой клан. Это правда?

– По-моему, это вполне естественно! – Не понял, к чему бы это? Он что, дочку или племянницу за меня сватать собирается? Обещать ничего не стоит, пусть для начала предъявит, а там посмотрим, пощупаем, проверим в деле… тьфу, как меня достал мой возраст!

– А эти девочки, случайно, не собираются помочь тебе в этом деле?

Во, загнул! Нет, если серьёзно, одноклассниц я практически и не рассматривал, как вариант. Смысл ждать, когда они будут готовы к деторождению, проще подобрать зрелую девушку года на три-четыре постарше, в принципе, можно и не из куноичи, в любой деревне найдётся крепкие, здоровые женщины, которые просто в восторг придут от возможности выйти замуж за богатого шиноби из клана, будь он хоть вдвое младше. И опять же, не будет лишних капризов по поводу фигуры или наложниц-любовниц, с моими ограничениями по времени, мне нужны партнёрши, готовые стать матерьми-героинями. Ну а за отцом-героем не заржавеет!

Но не буду же я ему озвучивать такие соображения.

– Ну, возможно… не прямо сейчас, конечно.

– Всё ясно. – Тяжело вздохнул медик. – Похоже, родители тебе ничего рассказать не сумели. Понимаешь, Саске-кун, у кланов с улучшенным геномом есть определённые проблемы с размножением.

Я пожал плечами. Он о Шарингане, что ли? Ну это уже не моя проблема. Да, потомки от обычных людей наверняка, как шиноби будут послабее. Чакра поменьше, шанс на пробуждение кланового Додзюцу пожиже. И что? Главное, они будут Учиха! Я-то не собираюсь выпендриваться, и выпихивать в младшие семьи слабых детей. Главное, чтобы они вообще были!

– Ты не задумывался, почему в тех же деревнях у одних родителей бывает десяток, а то и больше детей, у бесклановых шиноби уже гораздо меньше, а в кланах в одной семье редко бывает больше двух-трёх детей?

Я всерьёз задумался. А ведь правда, почему? Казалось бы, вот возможность усиливать селение, пусть бы каждый клановый завёл по десятку детей, уж как-нибудь, да прокормили бы! Но почему-то, ничего подобного я не замечал.

– Простите, сенсей, но я даже не представляю, с чем это связано. Вы можете объяснить, почему так происходит?

Медик с грустью посмотрел на уже вцепившихся друг другу в волосы подружек, и отвёл взгляд:

– Всё дело в чакросистеме. Это сила шиноби, и его же беда. Ты не задумывался о том, что обычные люди практически не имеют чакры? Их бесполезно обучать, поскольку разрозненные каналы не объединены в систему. В то время, как любые техники, а тем более, любой улучшенный геном требует мощной, развитой системы. Это то, что мы получаем по наследству, и тренируем, развиваем всю жизнь.

У меня появились некоторые нехорошие подозрения.

– Как цвет глаз или волос, как склонность к определённому росту и полноте.

– Вы говорите о селекции? О постепенном усилении шиноби за счёт подбора партнёров?

Медик поморщился:

– Отчасти, лишь отчасти. Может, тебе рановато об этом знать, но когда женщина вынашивает ребёнка, плод формируется за счёт матери. И если у обычных людей это происходит легко и просто, без особых изменений в организме, то будущий шиноби получает свою чакросистему, практически вытягивая часть каналов, формируя источник из чакросистемы матери! Потому, любую куноичи, стоит ей забеременеть, сразу отстраняют от миссий, и запрещают практически любую работу с чакрой. Ты представляешь, что может случиться, когда система чакры искажена за счёт плода? Мощная техника просто убьёт ребёнка, и покалечит мать. По той же причине, родившей куноичи предписывается подождать не менее трёх лет, прежде чем возвращаться к миссиям, и не менее пяти, если она собирается рожать снова. Повреждённая чакросистема должна восстановиться.

– То есть, вы хотите сказать, что если я решу завести детей от обычной женщины, они не смогут стать шиноби?

– Нет! – Сухо отрезал медик. – Я хочу сказать, что обычную женщину ребёнок от тебя, или любого другого представителя клана просто убьёт! Да и слабая куноичи тебе не подойдёт. Я неплохой сенсор, и увидев, как ты ухаживаешь за этой парочкой, просто не мог не вмешаться.

Я ухаживаю? Да я не знаю, как от них отделаться!

– Разница в мощности чакросистемы так велика, что заводить ребёнка с одной из этих девочек для тебя почти преступление. Результатом будет один-единственный, возможно, неполноценный, ребёнок, и критические повреждения чакросистемы матери. В лучшем случае, им придётся забыть о карьере куноичи, в худшем… Временами, – тут голос медика вдруг стал каким-то жёстким, звенящим, – кланы идут на это. Берут бесклановых девочек в наложницы, не слишком заботясь о том, что будет с ними после… Надеюсь, Саске-кун, ты не из таких людей…

Собеседник вдруг резко развернулся и быстро зашагал к академии, пряча лицо. Интересно, что его так зацепило? Он ведь, если я не ошибаюсь, бесклановый. Может, сестра или дочь в наложницах. Или у него был трагический роман с обычной девушкой?

Я тихо, но весьма многоэтажно выругался по-русски. Нет, конечно, я проверю эту информацию. Пороюсь в клановых свитках, там не могли об этом не упомянуть. Но косвенные данные и так всё подтверждали. Рождаемость в кланах. Разница в возрасте детей. То, что мои собственные здешние родители были ближайшими родственниками, а нам с Итачи едва ли не с рождения подбирали невест в клане…

Похоже, накрылись мои планы на гарем. Здесь не то, что наложниц, здесь жену себе попробуй найди!

* * *

В библиотеке мне пришлось хорошенько поспорить. Нет, не с библиотекарем, а с изначальным Саске. Последний из Учиха не особо интересовался генетикой и проблемами восстановления клана, он желал изучать очередную огненную технику, на которую не у каждого джонина хватит чакры.

Пришлось долго и нудно объяснять, что такое долг перед кланом, что есть разные способы победить врага, в том числе и просто возродив то, что неприятель пытается уничтожить. Не знаю, проникся он, или просто устал спорить, но мы всё же взялись за свиток, в котором при беглом просмотре мне попадалось нечто, здорово напоминающее генеалогическое дерево.

Этот свиток нельзя было в полной мере назвать ни дневником, ни научным трудом, ни исторической хроникой. В разное время его дополняли самые разные люди, потому и стиль изложения, и отношение к написанному регулярно менялись. Временами разные авторы едва ли не полемику устраивали, хотя первых и последних разделяли многие десятки лет.

Начала свиток Юмико, первая жена Учиха Изуны, младшего брата печально известного Мадары. Сильная, но несколько истеричная женщина, не забывавшая регулярно проклинать старшего брата мужа, оставившего её любимого слепым, а затем и вовсе, бросившего клан, не поддержавший его амбиции.

Именно заметки этой неординарной женщины подтвердили всё, сказанное медиком. Да, роды тяжело даются куноичи, а тем более, если это ребёнок человека, обладающего исключительной силой. Но Юмико сделала всё, что могла, для будущего клана. Она лично подбирала в собственном клане сильнейших куноичи в жёны собственному мужу, сама создавала жёсткие традиции клана, по которым четыре (по количеству жён) главных семьи должны будут хранить чистейший геном Учиха, позволяющий пробудить Мангекё Шаринган. Эти четыре семьи должны были скрещиваться лишь между собой, или, в крайнем случае, с представителями младших семей Учиха. А младшим семьям, в свою очередь, вменялось в обязанность поддерживать породу, не позволяя Шарингану уходить на сторону, но при любой возможности принимать в клан носителей других улучшенных геномов.

Жутковатые и завораживающие записи женщины, отбросившей собственное счастье во имя клана. Кое-где проскальзывали намёки на то, что настоящей любовью Юмико был Мадара, но преданность клану оказалась сильнее любви, и гордая женщина не пошла вслед за изгнанником.

Следующим автором была Сая, мягкая и романтичная третья жена Изуны, искренне любившая слепого мудреца. Её заметки были куда подробнее, временами, женщина слишком увлекалась описаниями, но за счёт этого мы с Саске гораздо больше узнали о его предке. Как оказалось, Изуна, в отличие от Мадары, был настоящим дипломатом. Именно он сумел найти общий язык с Тобирамой Сенджу, вторым Хокаге, изначально крайне подозрительно относившимся к Учиха. Именно мудрый слепец сумел привлечь несколько малых кланов, до последнего сопротивлявшихся Конохе, и предложил множество проектов, часть из которых позже приписывали Тобираме.

Сая гораздо аккуратнее расписывала генетические линии, тщательно следя за тем, чтобы не скрещивались совсем уж близкие родственники, и даже отслеживала тех, кто выпал из обоймы, то есть, ушёл из клана, так и не сумев пробудить Шаринган. Именно из её заметок стало известно, что Юмико умерла при родах, хотя медики не рекомендовали ей заводить четвёртого ребёнка. Синдзи, последний потомок Юмико, ушёл из клана и принял фамилию жены, Аоки. И хотя он родился с несколько ущербной чакросистемой, что не позволяло ему использовать сильные ниндзюцу, искажённый геном позволил ему создавать гендзюцу исключительной силы. Сая утверждала, что если его потомство сохранит эти особенности, в Конохе появится новый клан, естественный союзник Учиха.

Довольно интересно Сая описывала попытки вернуть зрение слепому мудреце. Дважды Изуне пересаживали глаза погибших членов клана, но оба раза органы зрения отторгались. Рассматривались разные варианты неудачи, в том числе, тот, при котором человек, пробудивший Мангекё, уже не сможет принять обычный Шаринган. Мадаре, зажавшему собственные глаза, наверняка снова изрядно икалось. Но другая версия гласила, что медицинские техники Конохи тех времён слишком примитивны, чтобы приживить додзюцу слишком отдалённых родственников. Старшая дочь Изуны предлагала собственные глаза, поскольку ей, уже замужней женщине, вряд ли придётся применять Шаринган в бою. Но слепой мудрец отверг эту жертву, поскольку: «Лишняя сила слепит, и не позволяет увидеть другие, мирные пути. Лишь ослепнув, я прозрел достаточно, чтобы уйти с пути разрушения».

Возможно, именно заметки Саи, аккуратно записывающей мудрые изречения мужа, породили некоторые сложно подтверждаемые слухи. К примеру, именно здесь было упомянуто, что и Сенджу, и Учиха являются прямыми потомками самого Рикудо. А кое-что даже саму женщину здорово удивляло. Как получилось, что Хьюга, дальние родственники Учиха, практически несовместимы? Попытки устроить союз через браки провалилась с треском, и породили напряжённые отношения между двумя сильнейшими кланами. Хотя, по большому счёту, ни одна из сторон не была виновата в том, что из пяти детей, родившихся в трёх браках между кланами, двое оказались слепыми, двое – зрячими, но не обладающими додзюцу, и лишь один сумел пробудить Бьякуган.

После того, как грянула первая мировая война шиноби, заметки Саи стали куда более краткими и сухими. Вынашивающая второго ребёнка женщина беспокоилась за мужа, который, даже не обладая зрением, оставался шиноби огромной силы. Судя по описаниям, слепой мудрец позволял своим сопровождающим корректировать свои действия, обрушивая на врага чудовищные по разрушительности огненные техники. В решительном бою, решившем исход первой войны, Изуна погиб вместе с Хаширамой Сенджу.

Больше Сая заметок не вела. Записи Мамору Учиха, ставшего главой клана после гибели слепого мудреца, утверждали, что несчастная женщина повредилась разумом, и, едва доносив ребёнка, покончила с собой.

Новый глава клана отличался изрядным цинизмом. Хотя он был сыном Изуны от Юмико, Мамору осуждал мягкую политику слепого мудреца, и даже предпринимал попытки отыскать своего радикально настроенного дядю, поскольку положение Учиха в Конохе его категорически не устраивало.

Он же расписал все попытки совместных браков с другими кланами Конохи. Результаты оказались довольно скромными. Нара, Яманака, Абураме, Инузука – все они были слишком слабы, чтобы быть полноценными партнёрами. Некоторый успех был с Акимичи. Хьюга несовместимы, а Сенджу предпочитали заключать брачные контракты с Узумаки, Тобирама не доверял Мамору, и это плохо сказывалось на матримониальных планах Учиха. Оставалось искать подходы к кланам других селений – но после войны отношения оставались довольно напряжёнными.

Тогда амбициозный глава клана решил усилить Учиха другим способом. Не много не мало, взялся за пробуждение Мангекё Шарингана, благо, подопытных у него хватало – целых четыре главных семьи (сам глава по какой-то причине пробуждать Мангекё не пытался). Методы были простыми, и мерзкими. Подарить клановому ребёнку какое-нибудь животное, подождать, пока малолетний хозяин привяжется к питомцу, после чего жестоко убить любимца, утверждая, что животное мешает тренировкам будущего шиноби. Естественно, такими способами глава многого не достиг. Но это его не остановило.

Пожалуй, Учиха Мамору отлично спелся бы с Орочимару, поскольку, преследуя свои цели, не останавливался даже перед убийством. Не так уж сложно заметить взаимную симпатию молодых шиноби, сделать всё для их сближения, а затем подстроить «несчастный» случай бесклановому шиноби или куноичи, которым не посчастливилось попасть под удар экспериментатора. С кланами, при всём своём цинизме и безжалостности Мамору предпочитал не связываться, сразу либо запрещая, либо поддерживая зародившиеся отношения.

Как ни удивительно, глава клана добился своего. Правда, результат его не порадовал, поскольку Учиха Кураи, обретя Мангекё Шаринган после потери любимой девушки, первым делом разделался с Мамору.

Судя по недомолвкам оставшегося неизвестным следующего автора, убийство главы замяли. Мало того, судя по раздражённым комментариям, нашлись экстремалы, требовавшие сделать следующим главой Кураи, хотя семнадцатилетний шиноби был не совсем адекватен. Что может быть неприятнее, чем могущественный псих, непрестанно разыскивающий свою давно похороненную возлюбленную? Так что клан, пожалуй, был даже отчасти рад, когда разразилась новая война шиноби, и Кураи отправился на фронт.

Безумный Учиха погиб в первый же месяц войны, успев произвести сильнейшее впечатление как на врагов, так и на союзников. В своём последнем бою он уничтожил сотни врагов, использовав всё, на что способен Мангекё Шаринган и погиб, исчерпав чакру. Соклановцы сумели отбить тело Кураи у отступающего противника, а чуть позже выловили и ловкача, пытавшегося сбежать с вырванными из глазниц глазами неистового безумца. К сожалению, вражеский шиноби перед смертью сделал последнюю пакость – просто раздавил в руке свой трофей, так что даже пытаться пересаживать было нечего.

В дальнейшем шли лишь сухие заметки относительно четырёх главных семей. Родился, умер, женился, вышла замуж. Вплоть до случая с Шисуи.

Фугаку, отец Саске, довольно тщательно описал эту историю. От встречи шиноби и куноичи и вспыхнувшей между ними безумной страсти, и до печального финала. Мы с Саске не знали об этом, но оказывается, молодые даже пытались вступить в брак официально. И, как всегда случается в таких случаях, оба клана были не против. Но лишь при условии, что супруг (супруга) перейдут именно в их клан. Ведь Юки были заинтересованы в Шарингане ничуть не меньше, чем Учиха в улучшенном геноме, дарующим власть над льдом.

В тот момент отношения между Листом и Туманом были неплохими, и шанс, пусть и небольшой, на благополучное разрешение переговоров всё же был. Но тут обнаружилось, что молодые немного поторопились, и невеста беременна. Юки «оскорбились», и решили быстро выдать девушку замуж, «чтобы скрыть позор». Неясно, надеялись они тем самым надавить на Шисуи, чтобы заставить его сбежать к любимой, или собирались довольствоваться уже полученным трофеем, сомневаясь в возможности заполучить Шисуи целиком, но терпение жениха исчерпалось. Ловкости, наглости, и умения влюбленного Учихи хватило, чтобы пробраться в Туман, в резиденцию Юки, и похитить свою снегурочку. Хотя, подозреваю, невеста сама изо всех сил способствовала «похищению».

Но свадьба в Конохе так и не состоялась. Дядя и младший брат беглой куноичи пробрались в селение, и одним объединённым дзюцу уничтожили дом молодых. Шисуи выжил – невеста сумела защитить его от ледяного взрыва собственным льдом, и умерла на его руках. Так в клане Учиха вновь появился Мангекё Шаринган.

Безутешный Шисуи лично разделался с убийцами любимой, да и позже уничтожал любого представителя клана Юки, до которого мог добраться. Повелители льда оказались на грани исчезновения, но утешить несостоявшегося мужа и отца это не смогло. По утверждению Фугаку, из парня как будто выдернули какой-то стержень, лишили всей радости, оставив лишь бесконечную печаль.

Когда глава клана расспрашивал племянника о возможностях и ограничениях Мангекё, Шисуи произнёс фразу, которую Фугаку счёл необходимым занести в свиток. «Если бы прямо сейчас ко мне явился шинигами, и предложил взять мою жизнь за возвращение Харуны – я бы не колебался! А ещё лучше – отдал бы этот проклятый Мангекё Шаринган, раз уж мне всё равно суждено ослепнуть… А так, я хотя бы мог ощущать нежность её кожи, слышать музыку её голоса, вдыхать аромат её волос…»

Именно поэтому, Фугаку пришёл к выводу, что нет смысла пытаться заполучить Мангекё. Полученные возможности не окупят страшной цены.

Последняя запись сухо информировала о том, что Шисуи отказался от брачного контракта с одной из девушек младшей семьи Учиха, и пообещал убить следующего, кто посмеет злить его такими предложениями.

Похоже, о смерти Шисуи и обретении Мангекё Шарингана Итачи, Фугаку написать просто не успел.

Проклятье! Жизнь несправедлива… Ну как здесь найдёшь себе жену?! Многочисленные кланы Конохи не подходят. Либо слабы, либо – в случае с Хьюга, просто несовместимы генетически. Кланы из других селений ни за что не согласятся отпустить девушку с улучшенным геномом на сторону, а, в условно подходящих кланах, осталось ровно по одному человеку! Причём, Цунаде Сенджу уже под пятьдесят, а Наруто не того пола!

Может, сговориться с Орочимару, и устроить эксперимент по смене пола последнего Узумаки? Нет, пора отдохнуть, от усталости такое надумается…