Текст книги "Охота на медведя"

Автор книги: Петр Катериничев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 15

Поздний вечер. Олег устало застыл перед включенным монитором, закрыл глаза, и строки из «Бусидо сосинсю» пришли на память сами собой: «Тот, кто забывает о смерти, становится невнимательным, неосмотрительным и беспечным, ибо корень всех бед кроется в невнимании, изъяны и несовершенства завладевают воином, и тогда он беззащитен».

Гринев встряхнул головой и снова посмотрел на график-кривую на экране компьютера. Все нормально. А что тогда плохо? Что?

Телевизор был включен. Диктор считывал с суфлера текст хорошо поставленным баритоном:

«Беспрецедентное за последнее время падение курса акций российских предприятий на фондовом рынке не только вызвало озабоченность в деловых кругах, но и всколыхнуло общество. Мы взяли интервью у ряда известных политиков и парламентариев. Вот как прокомментировал происходящее член фракции „Новые регионы“ Василий Надыбин».

На экране – мясистое бритое лицо, кустистые брови: «говорящая голова», выдающая заданно-запрограммированные блоки раз и навсегда затверженных фраз.

«Американский империализьм все теснее затягивает удавку на шее трудового народа, а его прихвостни, демократы и банкиры, продолжают геноцид русских людей, чтобы завладеть нашим богатсвом. Мировые сионистские круги...»

Борис Михайлович Чернов даже не вошел, он буквально ворвался в кабинет. Он был взбешен. Взглянул на развалившегося в кресле Гринева, процедил сквозь зубы:

– Может, ты объяснишь мне, что происходит? Или – мне тебе объяснить?

– Игра. «Гусарская рулетка, опасная игра...» – напел Олег, добавил спокойно:

– Все идет по плану, Борис.

– По плану? По чьему плану?!

Гринев взвился с кресла, развернул монитор к Чернову:

– Да смотри же, Борис! Узнаешь фигуру? Это же «голова-плечи», перевернутая! Все будет вот так. – Олег жалом перьевой ручки показал завершение фигуры: ручка взлетела вверх, за край монитора.

– «Голова-плечи», говоришь? – Чернов едва сдерживал бешенство. Рука его прочерчивает неровную кривую вниз:

– Вот что будет дальше, Медведь! Ты понял?

Это – «собака Баскервилей»

, и она нас сожрет! – Закончил он жестко и твердо:

– Ты упал. Нужно вынимать деньги.

– Мы уже вломились на пять лимонов зелени. Есть смысл идти дальше.

– Я не самоубийца! А если тебе нравится играть в русскую рулетку, то это можно сделать проще и эффективнее! – Чернов приставил указательный палец к виску и щелкнул пальцами. Сел, прикрыл набрякшие веки, помассировал их подушечками пальцев, заговорил снова – холодно и спокойно:

– Ты не чувствуешь реальных финансовых потоков. Как ты говорил? «Мы слегка продавим рынок». Ты его не продавил. Ты его обрушил.

Олег сел за стол, произнес медленно и монотонно, глядя в глаза Чернову:

– Да. Обрушил. И сделал я это намеренно.

– Что?! – В лице Чернова смешались гнев, непонимание, недоумение, обида...

– Что ты сказал?

– Я убил рынок. Он будет падать еще дней пять. Ниже дна. Потом – станет подниматься. И тут мы ему должны помочь.

Чернов закрыл лицо руками:

– Ты хоть понимаешь, что ты нас слил? Себя, меня, контору? То, что ты кинул всех, – это бизнес; то, что ты кинул меня, – это что?

– Я тебя не кинул, Борис. Если я и ошибся в расчетах, то лишь в меньшую сторону. Когда мы подберем рынок, мы заработаем тысячу процентов.

Чернов смотрел теперь на Олега чуть склонив голову, с каким-то новым интересом. Продекламировал медленно, с расстановкой:

– Маленький мальчик нашел пулемет. Больше в деревне никто не живет. – Лицо его сделалось жестким, непроницаемым.

– Договорим завтра, партнер. Сегодня я слишком устал. Да и утро вечера мудренее.

Чернов остался в своем кабинет один. Некоторое время он невидяще смотрел на монитор, уголки рта опустились, как у обиженного ребенка. Чернов взял трубку телефона, набрал номер:

– Хакер у себя? Он мне нужен. Сейчас...

Автомобиль с Гриневым отъехал от конторы. Чернов увидел это из припаркованного недалеко от входа автомобиля с тонированными стеклами. За рулем был он сам. Рядом с ним сидел длинноволосый молодой человек в кожаной куртке. В ухе у него – подобие слухового аппарата.

– Он поехал к какой-то Марине. Думаю, задержится.

Чернов скривил губы:

– Может, задержится, а может... Нам следует спешить.

Длинноволосый пожал плечами, взялся за ручку дверцы.

– Я сказал – спешить, а не суетиться. Протокольные десять минут. – Хозяин – барин.

* * *

...Комнату Марины теперь укутывал вечерний свет: мягкий, теплый. Горели свечи. Олег принес огромный букет, Марина опустила его в вазу, полюбовалась, чуть отстранившись. Посмотрела на Гринева:

– А ты изменился. Или – это свет такой?

– Наверное, свет. В этом мире мало что меняется по существу.

– Нет, ты точно изменился.

– Дело делаю.

– Свое?

– Надеюсь.

Марина вдруг пригорюнилась, тряхнула волосами:

– Просто... ночью все другое. Или – кажется другим.

– Завтра переменится?

– Не знаю. Что может знать ветреная женщина про завтра?

– Ты – ветреная?

– Сегодня – да. Слово «ветер» прекрасно само по себе – в нем есть энергия, движение, воля. То, чего мне так не хватает в жизни. – Марина улыбнулась печально:

– Сегодня я ветреная. А ты... ты словно сияешь. И даже букет принес сиятельный, словно я – княжна. Глупость, а приятно.

Марина подошла к стереосистеме, поставила диск, закрыла глаза:

– Танцевать хочу. Жестокое танго. Танго с огнем. Музыка была огненной.

Страстной. Марина танцевала отрешенно, чуть склонив голову, ресницы – полуопущены. На скатерть упало несколько лепестков... Сквозь янтарную винную влагу мерцал огонек свечи... Мелодия лилась томно и влажно, словно в дальней амазонской ночи... А тени на стенах комнаты исполняли свой причудливый танец...

Все это Олег даже не замечал – чувствовал... Когда он засыпал, музыка еще продолжала звучать и комната была наполнена теплым светом догорающих свечей.

Девушка встала, прошла на кухню, закурила. Ее лицо то проявлялось в ночном черном стекле вместе с мерцающей оранжевой точкой, то – меркло.

– Если бы кто знал... – тихо произнесла Марина. – Если бы знал...

Лицо ее сделалось жалким, вымученная улыбка скривила губы. Марина встряхнула волосами, налила себе в большой фужер до краев водки, выпила единым духом, улыбка стала горькой. Марина подмигнула собственному мутному отражению:

– И кто поможет бедной девушке понять эту жизнь? Никто.

Глава 16

– Пора, – отрывисто бросил Чернов.

Вместе с длинноволосым они вышли из машины, обогнули здание – Чернов открыл черный ход своим ключом, – поднялись по лестнице, посвечивая под ноги узеньким лучом фонарика. Офис был пуст.

В темноте замерцал экран компьютера.

– Что мы ищем? – поинтересовался длинноволосый.

– Ключ-код к банковскому счету.

Длинноволосый деловито кивнул, ухмыльнулся:

– Я бы держал его в голове.

– Мой друг слишком эмоционален. А эмоции сжигают цифры. Особенно с восемью нулями.

Хакер застыл перед экраном; отблески искусственного света заплясали на его лице; колонки цифр отражались в темных зрачках, и длинноволосый в эту минуту казался просто придатком машины.

Цифры закончили свою свистопляску, выстроились в ровную колонку; высветилось и кодовое слово. Длинноволосый откинулся на стуле:

– Все.

– Подождите меня в холле, – велел Чернов. Он сел за клавиатуру, застучал по клавишам, напевая чуть фальшиво:

– На земле весь род людской... чтит один кумир священный... он царит над всей вселенной... тот кумир – телец златой... На экране появилась надпись: «Трансфер завершен».

Борис Михайлович растянул губы в вымученной улыбке:

– Ну вот и вся коррида.

Уже в машине Чернов передал хакеру пачку долларов. Тот пошуршал новенькими купюрами, хищно втянул ноздрями воздух:

– А говорят – деньги не пахнут. Отчаянный аромат.

* * *

Олег проснулся рано – Марина еще спала. Воспоминания минувшей ночи были яркими, как бредовые галлюцинации; Олегу даже подумалось, не приснилось ли ему все это... Он посмотрел на спящую девушку, черкнул на листочке несколько слов, беззвучно оделся и вышел.

В свой кабинет Гринев прошел пружинисто, уверенно, мимоходом спросил у секретарши:

– Надя, Чернов приехал?

– Еще нет, Олег Федорович.

– Пригласи ко мне Тома. Через десять минут.

– Хорошо.

Олег бегло просмотрел почту, устроился за компьютером; на экране высветилась надпись: «Коррида». Следом – номер корпоративного счета и цифровой ключ-код. Потом – другая надпись: «Счет заблокирован».

Гринев тряхнул головой, произнес тихо:

– Не понял...

Ввел свой пароль, вошел в систему... Тянулась минута, другая, пока на экране не появились цифры: $ 18,95.

Олег сорвал телефонную трубку, набрал номер:

– Банк «Либерта кредит», операционный отдел, – ответили ему по-английски.

– Господина Шульца, пожалуйста.

– Вас слушают.

– Это Гринев. Проверьте, пожалуйста, счет номер 305748574, ключи и пароли введены.

– Да, мистер Гринев. На вашем счету восемнадцать долларов девяносто пять центов.

– Сколько?!

– Восемнадцать долларов...

– Подождите! Там должно быть девяносто пять миллионов долларов... Девяносто пять! Миллионов! Долларов!

– Минуту. Я соединю вас с начальником операционного отдела.

– Добрый день. Это Герберт Крайкофф, – ответил ровный мужской голос.

– Это Гринев. Что там за сбои со счетом? Там должно лежать девяносто пять миллионов долларов.

– Согласно платежному поручению, эти деньги переведены на указанный клиентом адрес.

– Клиентом? Каким клиентом?! Это корпоративный счет, и деньги могут быть переведены только с согласия двух клиентов, вы слышите, двух! – Внезапно он замолчал, спросил сдержанно:

– Простите, герр Крайкофф. Кто подписал платежное поручение?

.

– Господа Борис Чернов и Алек Гринев.

– Когда?

– Вчера, в двадцать три сорок восемь. – В трубке повисло молчание, потом голос произнес извиняющимся тоном:

– О, простите, мистер Гринев, действительно произошла ошибка.

– Ошибка...

– Да. К сожалению, мы не вычли за обслуживание. Ваш долг за обслуживание счета составляет сто двадцать четыре евро. Извините еще раз. Вы можете погасить долг в любое удобное для вас время.

– Да-да... Мы погасим долг... – произнес Олег машинально.

– У вас еще вопросы?

– Нет.

Олег положил трубку, застыл неподвижно, глядя в одну точку, и вдруг смел со стола все одним движением – папку с бумагами, карандаши, листки, сложенные стопкой на краю, телефонные аппараты, монитор... Кабинет словно взорвался грохотом, и – сразу стало тихо.

Олег одним движением оттолкнулся от пола и проехался на стуле к стене.

Закрыл лицо руками, потом встал, подошел к шкафу, открыл, взял матовую бутылку, зубами выдрал пробку, в три глотка прикончил коньяк и с маху запустил бутылкой в стену. Раздался глухой стук, бутылка не разбилась, – упала на пол и закрутилась волчком. Гринев следил за нею с интересом трехлетнего ребенка.

Глава 17

Послышался осторожный стук в дверь, следом показалась встревоженная физиономия Тома:

– Олег?

– Проходи, Том, располагайся, – сказал Олег, не отводя взгляда от импровизированного волчка. – У тебя что-то важное?

– Да нет, – вконец растерялся Том. – Все как обычно.

– Думаешь?

– Что мы сегодня делаем, Олег?

– Наблюдаем.

– А-а-а-а...

Наконец бутылка прекратила вращение. Гринев явно нехотя оторвал от нее взгляд, поднял голову, спросил спокойно и деловито:

– У тебя что-то срочное, Том?

Том обвел взглядом разгромленный кабинет:

– Да как сказать... Скорее – рабочие моменты.

– Слушаю.

– Телефон раскалился от звонков. Требуют Чернова. Или – тебя.

– Клиенты?

– Да. Что им говорить?

Олег пожал плечами:

– Обещай. От моего имени. Одним – миллион, другим – два миллиона. Мне это ничего не стоит, а людям приятно. Борзов Никита Николаевич не объявился?

– Нет.

– Отрадно. Но – странно.

– Он много вложил?

– Много – не то слово.

– Понятно. – Том помедлил. – А все-таки, Олег... Произошло что-то экстраординарное?

– Да. Работай, Том. До понедельника я разберусь.

Том понуро кивнул и вышел.

Олег вернулся к столу, упал в кресло, закурил. Произнес отчетливо:

– Коррида... Открыл сейф, выгреб всю наличность и документы, закрыл в «дипломат».

Подошел к окну, глянул вниз. К подъезду припарковался лимузин в сопровождении черного «хаммера».

– А вот и господин Борзов пожаловали... Только вас у нас и не хватало... Он стремительно вышел в коридор, улыбнулся секретарше:

– Надя, я там слегка насорил, карандаши чинил, то-се... Вы приберите, пожалуйста...

– Ну конечно, Олег Федорович.

Гринев распахнул дверь в комнату сотрудников:

– Том! Выйди!

– Что-то случилось? – Том появился в коридоре, закрыл за собой дверь.

– Никита Борзов на проводе.

– Телефон?

– Нет. Собственнолично. Разводить с ним разговоры у меня нет сейчас времени. Совсем. Пусть ждет Чернова.

– Я скажу.

– Это первое. Второе. Сотовыми махнемся не глядя? На звонки можешь не отвечать совсем.

Том пожал плечами и передал Олегу мобильный.

– И третье. Твой «жигуленок» на ходу?

– Да.

– Припаркован у конторы?

– Нет, на автостоянке. Ты знаешь.

– Разодолжись ключами.

– Держи.

– И ты держись, Том, ладно?

– Я постараюсь, Олег... Что все-таки произошло?

– «От многая знания – многая печали, и, умножая познания, умножаем скорбь». Что в переводе с Экклезиаста на русский: меньше знаешь – крепче спишь.

– Не доверяешь?

– Брось, Том. Просто не хочу загружать твою голову избыточной информацией.

– Избыточной?

– Это такая, за которую головы отрывают. Особенно если речь идет о суммах с восемью нулями.

* * *

Мужчина за столом оставался невозмутим. Его собеседник, напротив, испытывал нешуточное волнение.

– У нас проблемы, – произнес он тихо.

– Вот как? У нас? А не у вас?

– Я в том смысле...

– Ну, что вы стушевались, милейший? Излагайте вашу проблему.

– Пропал Чернов. Старший партнер Медведя.

– И – что?

– Он пропал вместе с деньгами.

– Сколько у них оставалось?

– Около ста миллионов долларов.

– Деньги непустячные, но проблема не в них?

– Именно. Если бы Гринев продолжал игру дальше...

– Я не люблю сослагательного лаклонения. Что мы имеем теперь?

– Банальную кражу. Чернов пропал с деньгами, следом за ним, судя по всему, исчез и Гринев.

– Подождите. Игра идет уже вторую неделю, почему Чернов подхватился только теперь?

– У них разделение труда. Борис Михайлович ищет клиентов, разговаривает, ну и все в том же духе. Гринев...

– ...Технически осуществляет проекты.

– Да. Чернов опытный финансист, но жестко партнера давно не контролировал, вы же знаете.

– Как трогательно. А что, если они просто-напросто в сговоре и решили кинуть клиента на соточку? Хорошая сумма, если это не финансы, а именно деньги.

Жить можно до конца дней.

– Но очень неспокойно.

– Кто теперь может позволить себе жить спокойно?

– Нет. Исключено. Не стал бы Медведь... Он же одержимый. Игрок.

– Да? Ну допустим. Чем все это грозит?

– Расследованием. В том числе – происхождения начальной суммы.

– Расследования в любом случае было не избежать.

– Тогда оно было бы нам на руку. Два жадных и не очень умных трейдера решили урвать куш и по куражу и глупости не только сами упали, но и рынок грохнули. А потом – пожгли деньги, пытаясь его приподнять. И – сгорели сами.

Схема железная. Виноватых нет. Особенно если оба покойники. А теперь...

– Не нужно мне говорить, что будет теперь. – Лицо человека за столом закаменело. – Найдите его. И его и Чернова.

– Живыми?

Глава 18

Олег вышел через черный ход, спустился по узенькой лесенке, оказался позади здания, прошел с полквартала до автостоянки, разыскал серый ухоженный «жигуленок» Тома и через минуту уже мчался по проспекту.

Набрал номер на мобильном:

– Марк Захарович? Гринев. Вы знаете моего партнера? Да. Мне нужно все, что у вас есть на него. Сейчас.

Через сорок минут они уже сидели в небольшом открытом кафе в Чертанове. На лице Марка Захаровича было написано полнейшее безразличие. И только пальцы перебирали горсть монеток на столе, то складывая в стопочки, то раскладывая совершенно автоматически в ведомом только ему порядке.

– Так что у вас есть на Чернова? – начал Олег без долгих прелюдий.

– На Бориса Михайловича?

– Именно.

– А что вам нужно?

– Марк Захарович, время дорого, потому давайте без лишних церемониалов.

– Я в том смысле... Разве я могу знать больше, чем вы, милейший Олег Федорович? Это же ваш партнер, вы работаете столько лет вместе...

– Времена лукавы.

– Я вас умоляю... Бизнес есть бизнес, нет?

– Именно поэтому я к вам и обратился.

– Олег Федорович, я не занимаюсь биржей, это ваш кусок хлебушка с кусочком маслица. Что вы от меня хотите?

– Мне нужно знать, чем занимался Борис Михайлович в конце восьмидесятых – начале девяностых.

– Да боже ж мой! Чем он мог заниматься? Как все умные люди, создавал кооперативы.

– Старые грехи?

– Олег Федорович, грехи не бывают старыми или новыми. А когда речь идет о деньгах...

– Но папочку вы собрали?

– Почему нет? У людей, которые поднимаются в вашей среде выше среднего, растут и проблемы. Но они полагают, что старые грешки, как и старые вещи, ничего теперь не стоят.

– Хм... может, у вас и на меня собрано дельце?

– Ну что вы, Олег Федорович. Вы же с биржи ни ногой, а она прозрачна, нет?

– Сколько вы хотите за информацию?

– Десяточку.

– Сколько?!

– Разве это не разумная цена в нынешних обстоятельствах?

– Вы же не интересуетесь биржей...

– Не настолько, чтобы не знать очевидных вещей. Когда кто-то начинает выбрасывать на ветер миллионы, наблюдать это увлекательно. Если вам не нужны уже миллионы, что за сумма – десять тысяч? Особенно если вы желаете хорошо заработать?

– Биржа – опасная вещь. Можно заработать, а можно и сгореть.

– У каждого свой гешефт, нет? Восемь тысяч. Вы ведь у нас теперь, Олег Федорович, воротила. И делаете большие дела. – Что у вас есть на Чернова?

– Девяностый год. Немножко кооперативы, немножко баловство с перегоном нала в безнал и обратно... Кто этим не грешил? Все очень мило и почти законно, но... Да вы сами увидите, вы же финансист.

– Откуда материалы?

– Какая вам разница?

– Вы запрашиваете за них оч-ч-чень хорошие деньги.

– Деньги любые хороши, плохо лишь их отсутствие. Но вы правы: лучше больше, чем меньше. А материалы... Папочка из одной муниципальной архивной конторки. Там ведь тоже люди хотят кушать.

– Шесть тысяч.

– Семь.

– Ну хорошо.

– Деньги при вас?

– Да. Материалы?

– Вы мне не доверяете?

– Я хочу знать, что покупаю.

Марк Захарович передал Гриневу папку. Тот открыл, пролистал, внимательно вглядываясь в колонки цифр.

– Вам нравится? – Лучась елейной улыбкой, спросил Розен.

– Это подлинные документы?

Марк Захарович округлил глаза, вздохнул шутливо-сокрушенно:

– Помилуйте, Олег Федорович... Единственный экземпляр!

Гринев вынул из «дипломата» перетянутую резинкой пачку, еще двадцать стодолларовых банкнот россыпью и бросил на стол.

– Олег Федорович, – укоризненно прошелестел Марк Захарович; лоб его покрылся обильной испариной, он суетливо, но зорко оглянулся, быстро сгреб купюры пухлыми пальцами и мгновенно смахнул в сумку. – Разве ж так можно обращаться с деньгами?

– Кому суждено быть повешенным...

– Только не говорите за столом о покойниках, я вас умоляю!

Гринев кивнул и снова углубился в изучение бумаг.

– Кажется, я вам сегодня больше не нужен?

– Нет.

– Тогда я побегу? Удачи, милейший Олег Федорович, если не в начинаниях, так в завершениях. Видит бог, вы мне как-то особенно симпатичны. – Марк Захарович закрыл сумку, протянул пухлую руку. Теперь его улыбка источала исключительное благодушие.

– Это взаимно. – Олег энергично пожал мягкую ладонь.

– И не сидите долго на одном месте, дорогой Олег Федорович. Нынче сквозит.

Можно крепко застудиться. А мне вас, поверьте, будет очень недоставать.

Марк Захарович быстро засеменил к выходу и через минуту исчез, как испарился. Лишь мелочь осталась лежать на столе ровной стопкой.

К Гриневу подошла официантка:

– Что-то закажете?

– Большую чашку кофе. Тройной эспрессо с кусочком сахара.

Когда Олег закончил изучение содержимого папки, кофе чуть остыл, Гринев выпил его в три глотка, улыбнулся краешками губ, произнес тихо, почти про себя:

– Коррида так коррида.

Машина резко затормозила рядом, как только Олег спустился с террасы кафе.

Двое парней выскочили резво, кинулись к нему, но Гринев оказался быстрее: неуловимый уклон, удар в печень, и первый из нападавших словно поскользнулся и бесчувственным мешком упал на асфальт. Второй был рядом, когда Олег бросил ему в руки «дипломат», крикнул:

– Держи!

Парень схватил «атташе» двумя руками и тут же рухнул на землю от умело проведенной подсечки. Попытался было встать, но жестокий удар в основание черепа заставил и его ткнуться в землю.

Гринев подхватил «дипломат», ринулся к «жигуленку», сел за руль, вставил ключи в замок зажигания, тронул, почти вырулил на полосу, и тут его с маху протаранил в борт массивный джип. Олег ударился, мотнул головой...

Двери его автомобиля распахнулись одновременно. Худой жилистый парень гибким хищным зверем метнулся в салон, успел обхватить Медведя за отвороты пиджака и жестко свел руки. Олег попробовал освободиться, но удар в висок с другой стороны сделал мир тягучим и непрозрачным, ворот перекрыл сонные артерии, и он потерял сознание.