Текст книги "Гости с Миона"

Автор книги: Петр Стыпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Стройте, ничего не имею против этого, но меня оставьте в покое! – вспылил Скрибин. Он нервно постукивал кулаком по подлокотнику кресла. – Стройте, черт вас возьми! Но зачем вам понадобилось похищать меня?

– Видите ли, у нас есть свои достижения в этой области, но в некотором отношении мы все еще отстаем от вас. Мы не похитили вас! Мы просто доставили вас сюда, чтобы договориться с вами.

– Мне не о чем договариваться с вами! Дайте мне возможность вернуться!

– Мы предоставим вам все условия для плодотворной работы. Дадим вам все, что пожелаете! Вы будете располагать миллиардами!

Скрибин усмехнулся и с презрением махнул рукой.

– Ваши миллиарды не представляют для меня никакой ценности, – сказал он. – Вам никогда не понять меня. Есть нечто несравнимо более важное, чем деньги, удобства, роскошь. Это человеческая совесть! И чувство долга! Да, долга перед своей родиной, перед своим народом! Моя родина, мой народ дали мне все, сделали меня человеком. И я умом и телом принадлежу им, запомните это, мистер… не важно, как вас там зовут, это меня не интересует! Я повторяю: ни за что на свете, никакими средствами вы не заставите меня работать у вас! Я требую, чтобы меня немедленно освободили и предоставили мне возможность вернуться на родину. Вы сами должны понимать, что произойдет – наше правительство сделает все, чтобы раскрыть эту грязную аферу, и вам придется отвечать за свои действия!

Скрибин говорил взволнованно, с возмущением, лицо его горело. Вега, напротив, слушал его спокойно. Он закурил, и когда Скрибин решительно потребовал своего освобождения, на лице его появилась скептическая гримаса.

– Видите ли, мистер Скрибин. Вы, может быть, были бы совершенно правы, говоря о грозящих нам последствиях, если бы ваши все еще считали вас живым.

Скрибин удивленно посмотрел в холодные глаза собеседника.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.

– Для ваших, как и для всего мира, вы покойник!

– Что за чушь! – возмутился Скрибин.

– Отнюдь нет. Одну минутку…

Вега нагнулся и включил огромный радиоприемник.

Послышалось тихое гудение. Вега покрутил верньеры настройки. Музыка, голоса дикторов и певцов быстро сменяли друг друга, внезапно возникая и так же внезапно исчезая в эфире. И вот зазвучала русская речь: «…Он был великим ученым…» Вега воскликнул:

– Слушайте!

И быстро настроился на волну. В тишине кабинета отчетливо зазвучал торжественный, скорбный голос диктора: «Инженер Скрибин завещал нам огромное начатое им дело, и мы должны завершить его во что бы то ни стало. Он обдумал и вместе со своими сотрудниками разработал подробные планы будущего космического города. Скрибин умер, но дело его будет жить!»

– Прекратите эту провокацию! – закричал Скрибин, быстро поднявшись с кресла. – Вы продолжаете свой шантаж! Уверен, что эту фальшивку передает один из ваших, может быть, из соседнего помещения.

Вега щeлкнул выключателем, и радио умолкло. Оба молчали несколько минут. Первым заговорил Вега:

– В двенадцать часов по телевидению будут передавать траурный митинг по случаю вашей и, разумеется, вашей дочери кончины, – холодно сказал он, – но вы сможете убедиться во всем и теперь – вот, возьмите!

На низеньком столике лежала кипа газет и журналов.

Он взял несколько номеров и протянул Скрибину. Скрябин силился сохранить спокойствие, но сердце его билось быстро и неровно. Эго были советские, болгарские, польские, немецкие, французские, английские газеты… Скрибин развернул первую попавшуюся и увидел свой портрет с черной каймой и рядом портрет Анны. Крупными черными буквами сообщалось о трагической смерти…

Не веря собственным глазам, Скрибин прочел, как вчера утром он вместе с дочерью ехал по шоссе вдоль берега моря, как их машина по неизвестной причине налетела на придорожные камни, перевернулась и рухнула в море…

Тут же были опубликованы телеграммы с соболезнованием от имени правительств, академий, ученых, видных деятелей партии… со всех концов мира. Подробно рассказывалось о жизни выдающегося ученого и его дочери – молодого способного астронома…

Скрибин отбросил газеты, вытер платком выступивший на лбу пот и прошептал: – Нет! Это невероятно! Нет!

– Но такова сама истина, – спокойно сказал Вега. – Все считают вас погибшим.

– Они найдут автомобиль и, не обнаружив в нем трупов, поймут, что это не был несчастный случай! И вы будете разоблачены!

Вега взял с письменного стола одну из лежавших там газет и подал Скрибину. В ней был помещен снимок разбитого автомобиля, висящего на башне подъемного крана, который был установлен на пловучей платформе.

– Вашу машину уже нашли. Как видите, все дверцы ее распахнуты, – сказал Вега. – Трупы, действительно, не обнаружены, но поиски продолжаются. Предполагают, что их затянуло в расщелины подводных скал. Но и там ничего не удастся найти. Тогда останется только примириться…

– А мой шофер? Он раскроет истину!

Вега не ответил. Он постукивал пальцами по подлокотнику кресла и с улыбкой смотрел на Скрибина.

– Почему вы молчите? – спросил Скрибин. – Отвечайте, где мой шофер?

– Не знаю, – ответил Вега, собирая газеты. – И он тоже… исчез.

– Исчез? Или, может быть, убит? Отвечайте!

Охваченный гневом, Скрибин подступил к Веге, который посмотрел ему прямо в глаза и цинично проговорил: – А если он продал вас за деньги?

– Это ложь!

Вега пожал плечами.

– Оставим это, господин Скрибин, – сказал он примирительным тоном. – Вы умерли для всего человечества. В Объединенных социалистических республиках будут чтить вашу память, будут писать о вас, но это не изменит вашего положения. Вам предстоит начать новую жизнь! Прежде всего мы полетим с вами на нашу искусственную планету, где работают наши лучшие специалисты. Все они будут в вашем подчинении. Вы построите еще более красивый и фантастический город в космосе, а потом и другие города, много городов! Мы завладеем планетами!

Скрибин смотрел в окно. Он думал о чем-то своем, и слова Веги словно не касались его.

– Вы будете самым уважаемым, самым богатым, первым гражданином Объединенных государств Западного полушария, инженер Скрибин! – торжественно добавил Вега.

Скрибин медленно повернулся и, устремив свой ясный, несколько утомленный, встревоженный взгляд на Вегу, проговорил:

– Никогда! Запомните это! Даже, если это будет стоить мне жизни – никогда!

«НЕТ!»

– Ани, пойдем прогуляемся на свежем воздухе, – сказал Скрибин, входя в комнату.

Анна сидела на диване у окна и читала иллюстрированный журнал. Вид отца испугал ее. Она отшвырнула журнал и, вскочив, озабоченно спросила:

– Что с тобой? Ты чем-то расстроен!

– Ничего, ничего, – сказал он. – Выйдем.

В квартире, где поместили пленников, им был предоставлен богатый гардероб – костюмы, платья, обувь – и все, в чем у них могла бы появиться потребность. Однако Анна не проявила ни малейшего интереса к дорогим красивым вещам и по-прежнему ходила в своих синих брюках и желтой закрытой блузке.

Скрибин и Анна беспрепятственно вышли из дому и направились по знакомой аллее в сторону долины. Они не заметили, чтобы кто-нибудь следил за ними. Очевидно, на острове им была предоставлена полная свобода передвижения. Несмотря на это, Скрибина не покидало ощущение, что невидимые глаза следят за каждым их шагом.

Однако, внимательно оглядевшись, он убедился, что поблизости нет ни одного человека.

– Ани, дорогая, – начал Скрибин. – Они надеются, что я раскрою им план космического города и соглашусь руководить его строительством! И, конечно, предлагают мне фантастические условия!

– И что ты им ответил?

Скрибин нахмурился. Вопрос дочери задел его, и он сухо сказал:

– Неужели ты хоть на секунду сомневаешься в моем ответе?

– Нет, отец – торопливо проговорила Анна и прижалась к нему. Они шли некоторое время молча. Анна сорвала цветок и вдыхала его нежный аромат.

– Но это еще не самое ужасное и возмутительное! – продолжал Скрибин.

Анна взглянула на него со страхом. Глаза ее увлажнились.

– Они убьют нас? – побледнев, прошептала она. – Убьют, если ты не примешь их условия? Пусть! Лучше умереть! Пусть!

Скрибин взял Анну за подбородок и посмотрел в ее широко раскрытые глаза. Они были такие же, как у ее матери. Дрогнувшим от волнения голосом он сказал:

– Нет, моя девочка! Едва ли они намереваются сделать это. Но для наших друзей мы уже мертвы!

– Как так?

После разговора с Вегой он ничего не сказал Анне, даже не позвал ее на телевизионную передачу, боясь, что увиденное слишком расстроит девушку. Он до последнего момента надеялся, что все это – шантаж… Но когда Скрибин увидел траурный митинг, услышал выступления ораторов, все в нем содрогнулось. Вот он, Космоград, Площадь героев… Трибуна… Скрибин не раз в дни больших праздников стоял здесь среди официальных лиц.

Он увидел директора Александра Павловича Солнцева, своих помощников, сотрудников, инженеров, рабочих…

Лица их выражали скорбь и подавленность… Затем на экране телевизора появился зал подземного завода. Рабочие собирались на траурный митинг. Скрибин почувствовал, как комок подкатил к горлу, когда он увидел плачущего однорукого вахтера из проходной…

Нет, это не был шантаж!

– Ани, в Космограде считают, что мы с тобой погибли в результате автомобильной катастрофы, – добавил он подавленно и рассказал дочери о том, что видел по телевидению.

Он говорил быстро, волнуясь, кулаки его были сжаты, слова вырывались из горла с хрипом. Его терзала мысль о собственном бессилии.

– Папа! – сказала Анна. – Но ты никогда не согласишься с их предложением, правда?

– Никогда, – ответил Скрибин.

– Даже если они будут угрожать нам смертью!

Скрибин молча взглянул на неё, потом тихо проговорил:

– Смерть… Нет, ты не должна умереть. Но если они будут угрожать мне смертью, это не изменит моего решения.

– Да, папа, я знаю, что ты не можешь поступить иначе!

Она положила голову ему на плечо, притихла.

Скрибин смотрел вдаль. Оттуда, с востока, каждое утро вставало солнце. Восток – земля света. Здесь, в субтропиках, все было ему чуждо, непривычно. И одиноко, до болн одиноко без любимой работы, без людей, с которыми он провел много бессонных ночей в трудах над проектами. Сейчас вдали от родины они стояли и думали о смерти. А ведь Анна еще и не жила совсем, только ступила на порог жизни. Она мечтала стать открывателем новых миров, новых звезд и планет…

– Ани, – сказал Скрибин, и голос его опять дрогнул, – ты не должна умереть, этого я не допущу!

Анна стояла, опустив голову, стараясь побороть волнение, казаться спокойной.

– Твоя честь для меня дороже жизни, папа, – прошептала она.

– Вам нужно приготовиться, – сказал слуга, убирая со стола. – Завтра утром вы отправляетесь в путь!

Скрибин и Анна пили кофе после ужина. Сообщение это не удивило их, они давно уже ждали его.

– Куда нас повезут? – спросил Скрибин.

– Не знаю, сэр. Мне только поручили предупредить вас.

Слуга ушел, и они остались на террасе одни. Дневная жара уступила место приятной прохладе. Куда их повезут завтра? Может быть, на континент, к вдохновителю этого заговора, какой-нибудь высокопоставленной личности?

Это к лучшему. Скрибин выскажет ему все, будет решительно протестовать.

– А ты не допускаешь другой возможности, папа?

– Какой возможности?

– Что они вернут нас на родину?

– Едва ли…

Утром пришел слуга с двумя носильщиками. Он попросил Скрибина и Анну взять все необходимое для продолжительного путешествия. Анна отказалась, но Скрибин велел ей собрать чемоданы.

После завтрака явился подтянутый офицер. Он щелкнул каблуками и доложил, что ему приказано сопровождать обоих гостей. У подъезда их ждала легковая машина.

Они помчались по асфальтированному шоссе – широкому и прямому, как стрела. Порт остался далеко позади. Машина проехала мимо ракетной площадки, где прильнув к стальным вышкам, стояли три гигантские ракеты. Шоссе, по обе стороны которого росли высокие деревья, вело к горному массиву. У подножия Скрибин заметил сверкающую ленту, которая тянулась вверх по склону и исчезала у самой вершины. Он нагнулся к Анне и прошептал:

– Видишь ту серебристую линию? Это эстакада. Теперь ясно, куда нас везут.

– Мы полетим на ракетоплане?

– Очевидно.

Теперь уже были отчетливо видны стальные рельсы, опирающиеся на железобетонные столбы. У самого подножия гор стоял с десяток многоэтажных зданий – четырехугольных, многоугольных, круглых, с крышами-полусферами, одни без окон, другие с широкими балконами и террасами. Два из них были особенно массивными – ив ширину, и в высоту не менее, чем по сотне метров. Это были ангары. Над зданиями высилась башня, на которой поблескивало стекло мощного прожектора.

На рельсах ракетодрома стоял исполинский аппарат причудливых очертаний. В сущности, это были три одинаковых по форме, но различных по величине летательных аппарата, которые представляли собой нечто среднее между ракетой и самолетом и помещались друг над другом. Общая их высота превышала сорок метров, а длина нижнего аппарата-носителя достигала не менее восьмидесяти метров.

Трудно было поверить, что это чудовище, окованное блестящей броней, могло подняться в воздух. Крал треугольных крыльев спереди острые, как бритва, сзади расширялись.

Этот аппарат предназначался для полетов в космос, для посадки на планеты, имеющие атмосферу. Нижний ракетоплан, постепенно набирая скорость, поднимал другие два в плотных слоях атмосферы, километров на двадцать от земли. Тогда начинали работать двигатели второго ракетоплана, а первый возвращался обратно. Второй ракетоплан поднимался по кривой вверх на высоту шестьдесят километров со скоростью шесть-семь тысяч километров в час. И когда вступали в действие мощные двигатели третьего ракетоплана, второй в свою очередь отделялся от него. Третий ракетоплан развивал скорость, достигающую десятков тысяч километров в час.

– Папа, куда мы полетим? – спросила обеспокоенная Анна.

Скрибин ничего не успел ответить – машина затормозила, приблизившись к высокому элегантному мужчине.

Это был Вега.

– Рад вас видеть! – с улыбкой сказал он. – Надеюсь, что у вас все благополучно.

Скрибин вышел из машины и холодно спросил его: – Куда мы полетим?

– Это вы узнаете в пути, – сдержанно ответил Вега.

– Нет! Сейчас! В противном случае я остаюсь здесь!

Вега пожал плечами и после минутного колебания спросил: – Если не ошибаюсь, вы хотели говорить с людьми, стоящими выше меня?

– Да.

– Хорошо, я доставлю вас к ним.

– Где они?

Вега помолчал немного, потом сказал: – Неделю назад вылетели на Луну.

– И мы тоже полетим на Луну?

– Но вы же сами хотите…

Анна стиснула руку отца.

– Нет, – сказал он, – мы отказываемся лететь!

– Но вы же сами изъявили желание, встретиться с моим начальством!

– Да, но я отказываюсь лететь для этого на Луну, – повторил твердо Скрибин. – И требую, чтобы вы освободили нас. Сообщите это своему начальству. Мы хотим вернуться на родину!

Скрибин произносил слова ледяным тоном, ровным и внушительным. Ни один мускул не дрогнул на его сухощавом лице. Он говорил так, будто был здесь начальником.

И мог требовать и приказывать.

Вега молча курил. Наконец он сказал:

– Хорошо! – И щелкнул пальцами, подзывая офицера. – Отведите их обратно!

Офицер козырнул и открыл дверцу автомобиля. Дорогой Анна крепко сжимала руку отца, настроение у нее было приподнятое.

– Видишь? – говорила она. – Они нас освободят. Ведь правда, папа, освободят?

– Будем надеяться, – сказал Скрибин задумчиво.

Машина остановилась перед каким-то зданием, напоминавшим поставленный торчком спичечный коробок.

– Прошу! – сказал офицер, распахнув дверцу машины.

Лифт быстро поднял всех троих вверх. Офицер повел Скрибина и Анну по просторному залу с мозаичным полом.

Открыл дверь и попросил: – Подождите, пожалуйста, здесь!

Небольшая комната была обставлена со вкусом – несколько кресел, столик с разложенными на нем газетами и журналами, радио, телевизор. Свет шел откуда-то с потолка. Окон не было, но воздух был чистым и приятным.

Офицер отдал честь и закрыл дверь.

Когда они остались одни, Скрибин сказал: – Садись, Анна.

– Зачем они привезли нас сюда? – спросила Анна.

– Скоро все узнаем. Садись. Здесь лежат свежие газеты. Может быть, есть какие-нибудь новые сообщения в связи с нашей мнимой смертью.

Скрибин взял газету. Анна развернула журнал.

– Вот, – сказала она, увидев большое фото. Около тридцати мужчин и несколько женщин собрались в небольшом полукруглом помещении. За столом стоял оратор.

Позади него висел большой портрет Скрибина.

– Это Ангелов, – проговорила она, рассматривая снимок. – Папа, это твой помощник, болгарин с Жемчужной звезды!

Скрибин взял журнал. Да, это было траурное собрание на искусственной планете. Глаза его затуманились, но он взял себя в руки. Нельзя проявлять слабость… особенно перед Анной.

Словно издалека, услышал он голос дочери: – Папа, ты знаешь, мне почему-то ужасно хочется спать…

Смысл сказанного едва дошел до его сознания. Он чувствовал странную вялость во всем теле. Веки сами собой закрывались. Он хотел что-то сказать, но не было сил.

Голова его откинулась на спинку кресла. Анна уже спала глубоким сном.

НА ЛУНУ

Первой проснулась Анна.

Она ощущала необыкновенную легкость во всем теле, как будто находилась где-то в горах, среди цветов, и с каждым вздохом в нее вливались новые силы.

Рядом в кресле, откинувшись на спинку, спал ее отец.

Он дышал ровно, спокойно и выглядел отдохнувшим. Анна припомнила, что перед сном они рассматривали журнал, но теперь его не было видно. Пропал и столик, на котором лежали газеты. Анна огляделась вокруг. Они находились в небольшом помещении, совсем не похожем на ту комнату, куда привел их офицер. Все здесь – пол, а также представлявшие собой усеченную сферу потолок и стены – покрывал зеленый пластик. Небольшие бра в виде створки раковин струили мягкий свет. Было тихо, необычайно тихо.

Анна поискала глазами окно и вместо него на стене слева увидела иллюминатор. Снаружи царил мрак. На его черном фоне, словно приклеенные, светились холодным светом серебристые диски – большие и поменьше, с голубоватым, желтоватым или красноватым оттенками. Они были разбросаны небрежно, будто рассыпанные щедрой рукой монеты различной стоимости.

Привычным движением Анна поднялась с кресла. Но едва ноги ее коснулись пола, а руки – подлокотников, как она взлетела к потолку и, слегка ткнувшись в него головой, повисла в воздухе, размахивая руками в поисках опоры. Придя в себя от неожиданности, девушка поняла, что утратила тяжесть. Все предметы – стол, кресла, различные тюбики на полке, ваза с фруктами – все это неподвижно стояло и лежало на своих местах, а только она, как пушинка, висела под потолком. Но почему же тогда ее отец спокойно спит в кресле? Ведь по законам невесомости и он должен был подобно ей парить сейчас в воздухе.

Она окликнула его.

– Папа! Папа!

Скрибин поднял голову, протер глаза и удивленно проговорил:

– Я, кажется, уснул! Странно. Но выспался я на славу.

Заметив Анну, которая парила в воздухе, словно птица, он вскочил.

– Что с тобой? Где мы?

Анна ожидала, что отец, как и она, подлетит к потолку, но он не отделился от пола. Она смотрела на него озадаченная. Отец протянул ей руку, и она легко и плавно «приземлилась». Анна заметила на его ногах сандалии с необычно толстыми подметками, отливавшими свинцовым блеском. Такие же сандалии стояли и возле ее кресла. Анна догадалась, в чем дело, и попросила:

– Дай мне сандалии!

Скрибин нагнулся. Сандалии были тяжелые, инженер с усилием оторвал их от пола, но чем выше он поднимал их, тем легче они становились. Когда же он опустил их перед Анной, они снова потяжелели.

Сунув ноги в сандалии и надежно ступив на пол, девушка сказала:

– Мы летим, папа! Посмотри в иллюминатор!

– Да-а, – протянул Скрибин. – Они усыпили нас и посадили в ракетоплан!

Он подошел к двери и принялся колотить по ней кулаками, но обивка поглощала звук.

– Что нам делать теперь? – спросила Анна.

– Посмотрим. Только ты не волнуйся!

Рядом с иллюминатором Скрибин заметил белую кнопку. Он нажал ее, и над дверью вспыхнула зеленая лампочка. Мужской голос спросил: – Что вам угодно?

– Кто здесь главный? Пусть явится немедленно! Немедленно! – потребовал Скрибин.

Голос ответил: – Сию минуту!

Зеленая лампа погасла. Анна, не отрываясь, смотрела в иллюминатор. Где-то внизу выплывал огромный серовато-зеленый диск величиной с арену большого цирка.

Его обрамлял голубоватый ореол, по краям которого краски сгущались, темнели, постепенно сливаясь с черным небом.

– Смотри, папа, Земля!

Скрибин мельком взглянул в иллюминатор. Он уже видел Землю с Жемчужной звезды, из ракет, которые доставляли его на Луну. Он снова с удовольствием полюбовался бы этим волшебным зрелищем, но теперь мысли его были заняты другим. Охваченный возмущением, он расхаживал в своих сандалиях взад-вперед по тесной кабине.

Анна же, прильнув к иллюминатору, казалось, забыла, в каком положении они оказались, и, не отрываясь, любовалась открывшимся перед ней видом. Земля удалялась, с каждой минутой становилась меньше, словно утопала в бесконечности. Освещенные солнечными лучами белые пушистые облака сияли так, что на них больно было смотреть. Большую часть сверкающего земного диска занимали огромные зеленые пространства. Это были моря и океаны. Анна различала и континенты. Ломаная линия берегов выступала довольно четко. Вот Пиренеи, Франция, над ней два острова – Англия и Ирландия… А вот сапог Италии. Рядом с ним Балканский полуостров, пересекая Средиземное море, силится дотянуться до желто-синего берега Африки. Что-то дрогнуло в груди Анны.

Там, на этом полуострове, была ее родина – Болгария.

Там возвышались Родопы, Рила, Пирин, Стара-Планина, среди которых раскинулись долины, подобные цветущим садам.

Анна посмотрела направо, азиатский континент едва можно было различить. Слева вырисовывался восточный берег Северной и Южной Америки. На севере блестела серебристая шапка – полюс. Но особенно красив был голубоватый свет, разливавшийся над Землей, разнообразный по своим оттенкам и интенсивности. Это была атмосфера. Вокруг нее царил мрак с россыпью звезд различных по величине и яркости. А далеко позади Земли, на черном фоне появилось золотистое пятно. Возникая из ничего, оно быстро увеличивалось, приобретая вид полукруга.

– Папа, смотри, Луна! – воскликнула Анна.

Она забыла об обстоятельствах, которые привели их сюда. Ее лицо, голос – все ее существо выражали радость.

Но это настроение исчезло, как только она заметила, что дверь открылась. В кабину вошел молодой еще человек с бледным лицом, на котором особенно выделялись своим лихорадочным блеском глаза. Он был в белых льняных брюках, белой рубашке и сандалиях. Вошедший казался смущенным. Его взгляд реял в пространстве над головами Скрябина и Анны.

– Я вас как будто бы знаю… – проговорила Анна. – Да, я вас видела где-то…

Скрибин мрачно прервал ее: —Это мнимый шофер! Соучастник так называемого инженера! Не так ли?

Браун покраснел. Он не знал, что делать с руками, – сначала сунул их в карманы брюк, потом быстро вынул и стал поправлять воротничок рубашки. Затем тихо сказал:

– Мое имя Браун, я музыкант. То, что тогда произошло, было против моей воли.

– Вот как! – иронично усмехнулся Скрибин.

– Поверьте мне! – с жаром продолжал Браун, и Анна почувствовала, что он не лжет. – Меня заставили… поверьте мне! Я очень сочувствую вам, но что я мог сделать! Теперь поздно… и я не в состоянии искупить свою вину… Постараюсь хоть создать вам удобства.

Сожалел он о своем поступке или просто прикидывался? Скрибин решил проверить это. Он спросил:

– Что вы сделали с моим шофером?

Глаза Брауна расширились, руки его задрожали, он тяжело задышал. Его всего трясло.

– Разве мистер Вега не сказал вам?

– Нет!

– Но вы же читали газеты…

– Не все! – ответил Скрибин, он догадывался, почему этот человек тянет с ответом. – Где мой шофер?

– Но только не выдавайте меня мистеру Веге… Это жестокий человек. Он приказал тогда… чтобы замести следы…

– Говорите яснее!

Браун глотнул воздух и тихо проговорил: – Шофер утонул… вместе с автомобилем…

– Убит?!

Браун молча опустил голову. Скрибин был потрясен.

Анна, прижавшись лицом к его плечу, тихо всхлипывала.

– Ани, не плачь, это не поможет! – горестно промолвил Скрибин, потом гневно посмотрел на Брауна и добавил: – Вы для меня такой же бандит и проходимец, как и ваш главарь.

– У вас есть все основания презирать нас. Мне нет оправдания, – ответил Браун. – Но если бы вы знали… если бы только знали!

Он замолчал, как бы спохватившись, что скажет больше, чем следовало, распахнул дверь, выглянул в коридор и снова закрыл ее.

– Как бы то ни было, мне поздно теперь оправдываться! Но вы должны знать, что в будущем я всегда готов услужить вам.

– Есть ли здесь вода? – сухо произнес Скрибин.

Браун взял с полки прозрачный цилиндрический сосуд и протянул ему. Скрибин отпил несколько глотков по трубке, торчавшей в верхней части сосуда, и сказал:

– Ну, что ж, если вам подходит роль раскаявшегося преступника, скажите мне, куда мы направляемся теперь?

– На Луну, – ответил Браун.

– Значит, там находится ваш штаб?

– Нет, там работают наши инженеры и ученые. Я понял, что у них что-то не выходит, а дело спешное. Вот Старик и приказал доставить вас туда.

– Какой старик?

– Я с ним не знаком, мистер Скрибин. Знаю только, что это очень влиятельная личность, очень богатый человек… Больше мне ничего не известно. Вега подчиняется ему беспрекословно.

– Надеюсь, что я больше не увижу этого типа – Вегу!

– К сожалению, вам придется встречаться с ним. Он здесь главный, все подчиняются ему.

– Понятно! – нахмурился Скрибин.

Скрестив руки за спиной, он нервно зашагал по кабине.

Анна молча наблюдала за Брауном, который понуро стоял перед ними. Потом она спросила:

– Вы хотите сказать, что случайно стали участником этой авантюры? Если так, то не могли бы вы оказать нам услугу?

– Сделаю все, что в моих силах, – с готовностью ответил Браун.

Скрибин покачал головой.

– Нет, нет, Анна, это ни к чему!

– Почему, папа? Пусть он докажет, что говорит правду! – Она обратилась к Брауну: – Не могли бы вы сообщить на Землю – в Софию, Москву, Берлин или Космоград, куда бы то ни было – сообщить по радио, что мы живы, похищены и нас отправили на Луну? Не могли бы вы сделать это?

Браун посмотрел на нее. Взгляд его был открытым и преданным. Он воскликнул с решимостью: – Я готов! Только смогу ли…

– Не сможете?.. Почему?

– Прежде всего потому, что я не знаком с техникой радиопередачи. Но ничего, понаблюдаю за радистом и попробую! Знаю только, что если они узнают, со мной будет кончено. Ну и пусть… Все равно мне недолго осталось жить…

– Почему? – спросила Анна, догадываясь, что этот человек серьезно болен.

Браун печально усмехнулся в ответ.

В сущности, это было даже к лучшему, что они летят на Луну.

Скрибин курил и смотрел в иллюминатор. В иссиня-черном небе, среди океана звезд, появился огромный огненный шар. Его края местами как бы пузырились, напоминая кипящий сплав. Вершины пузырей лопались, они оседали, но в следующий миг снова начинали расти, набухать.

Взошло Солнце.

Оно медленно плыло в черном космическом океане.

С Земли нельзя увидеть такого яркого солнца, с чистой золотистой короной, в которой дрожали огромные языки пламени.

Фантастическое зрелище! Но сейчас Скрибина занимало другое. Да, это было к лучшему, что они летят на Луну. Объединенные социалистические республики построили там астрономическую станцию, где был установлен мощный телескоп, имевший гораздо больший радиус действия, чем наземные телескопы, которым приходится преодолевать такое серьезное препятствие, каким является атмосфера. Станция была оборудована также совершенными радиотелескопами. Геологи изучали на месте руды и минеральный состав спутника Земли. На Луне размещались наши ракетные площадки и ракетодромы. Подобное строительство осуществляли там и некоторые капиталистические кампании. В настоящий момент для Скрибина было важно то, что на Луне открывалась перед ними возможность дать знать о себе своим друзьям.

Прошло уже много лет с тех пор, когда Юрий Гагарин первым поднялся в Космос на корабле «Восток-1» и облетел Землю.

А спустя некоторое время, однажды утром, все человечество было взволновано еще более невероятной новостью: к Луне летела ракета, на борту которой находилась танкетка с установленной на ней различной аппаратурой, в том числе телекамерой – ее передачу должны были принимать телевизионные станции Земли.

И вот люди увидели на экранах своих телевизоров лунные скалы пропасти, трещины в лунной поверхности, камни, лежавшие неподвижно уже миллионы лет, причудливую игру светотени, не знающую полутонов, когда день и ночь находятся в нераздельном соседстве. Казалось, что это – плоскостное изображение, сделанное желтой краской и черной тушью. Люди смотрели, и им не верилось, что они действительно видят лунный пейзаж. И все же это было так.

В эфире звучали сенсационные сообщения, газеты и журналы помещали фотографии, репортажи, научные данные, описывали полет ракеты, сообщали о продвижении танкетки, которая послушно выполняла приказы с Земли.

Потом мир облетела новая весть: трое советских космонавтов летят на Луну в гигантском космическом корабле «Луна-1». Все остальное казалось незначительным перед лицом этого небывалого в истории человечества события.

Люди жили в каком-то особенном приподнятом состоянии.

Казалось, забыты разногласия и вражда. Прекратились бесконечные споры, угасла холодная война. Можно было подумать, что наступила эра новых взаимоотношений между народами, эра всеобщего братания. Мировая печать публиковала фотографии трех отважных космонавтов на Луне.

Кинотеатры и телевидение демонстрировали снятые ими фильмы. По радио звучали репортажи космонавтов с Луны.

Это была мертвая, но поразительно красивая планета – царство яркого света и густого, непроглядного мрака.

Космонавты уверяли, что чувствуют себя прекрасно в своих костюмах, которые предохраняли их от опасной космической радиации. Они передвигались плавно, делая шестиметровые шаги. Космонавты передали также фотографии Земли, снятой с Луны. Земля выглядела огромным зеленовато-оранжевым диском, обрамленным голубоватым ореолом. На этом диске можно было различить очертания океанов и материков.

Советская ракета покинула Луну и вернулась на Землю. Это было новым триумфом. Трое космонавтов заявили, что готовы вновь полететь на Луну, если их удостоят этой чести. Они говорили, что в кратерах вулканов, куда они спускались, можно построить купола, создать там искусственный климат и атмосферу, построить жилища.

Существовало, впрочем, много различных проектов освоения Луны.