Текст книги "Неопределенность (СИ)"

Автор книги: Петр Селиванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Я не знаю, кто это. И никогда не знал его.

– Но ты же можешь с ним связаться?

– Боюсь, что нет. Я не могу. То есть, как оказа-лось, я не могу с ним связаться.

Макс хотел спросить как его имя, но подумал, что может перегнуть палку и вызвать подозрение Сторика. Теперь Макс поднял бокал.

– Выпьем за то, чтобы каждый носил ношу по силе, – торжественно сказал Макс.

– Поддерживаю, – заплетающимся голосом ска-зал Сторик, – очень мудрый тост.

Они выпили. Потом выпили еще и еще. Бар по-степенно заполнился шумными компаниями, затем и они разошлись по домам, а Макса с Сергеем к закрытию буквально выволокли оттуда. Пьяные и веселые, они стояли у входа в бар.

– Так тебе некуда идти? – еле выговорил Сто-рик.

– Я сниму гостиницу, – это не проблема.

– Нахрена тебе гостиница? Поехали ко мне! У меня жена с дочкой на Кипре отдыхают.

– Да брось ты, как-то неудобно, – Макс тоже был прилично пьяным.

– Какой неудобно? – Сергей обнял Макса, – по-едем, купим еще рома...

– Ладно, ладно, – сдавшись, сказал Макс, – но такси с меня.

– Никаких вопросов, – мотая головой, сказал Сергей, – у меня все равно денег нет, – сказал он и расхохотался.

– В смысле нет? А чем ты платил за счет? – ус-мехнувшись, спросил Макс.

– Да это не настоящие деньги, – сквозь смех сказал Серега, – то есть они настоящие, но их как бы нет. Не существует.

– Так, тут все ясно, – пытаясь вести себя соот-ветственно обычному человеку, оказавшемуся в подобной ситуации, сказал Макс и начал ловить такси.

Много времени это не заняло, и через пару минут они уже ехали по адресу, который назвал Сторик.

– Я же говорю, не люблю японский автопром и все! – воодушевленно говорил Сергей водителю такси, – мне больше по душе машины арийской крови! Немецкие!

'Лаад'.

'Эсэль, не стоит сейчас говорить, он может по-чувствовать'.

'У нас проблемы!'

'В чем дело?'

'У него только что забрали силу! Он уже не ар-хангел!'

'Что?!?' – удивлению Макса не было предела, – 'В каком смысле прямо сейчас? Он все время был у меня на глазах, сейчас разговаривает с водителем. Он ни с кем не общался, никуда не выходил...'

Машина ехала ровно и спокойно. Сергей пытался доказать водителю свою правоту и стучал пальцем по бардачку старенькой 'Тойоты'.

'В это трудно поверить, но буквально полмину-ты назад у него пропали импульсы архангела. У него забрали память!'

'Но он в сознании! Если бы его очистили – он бы потерял сознание!'

'Кто-то действует путями, которых мы не зна-ем!' – Эсэль была встревожена как никогда.

'Но очистить мог только архангел!'

'Это был не архангел! Мы уже проверили!'

'Тогда кто?!? И как?!?'

'Я не знаю, но, по-моему, кто-то просто играет с нами в кошки-мышки...'

Глава 2

Никогда не начинайте разговаривать на интересные темы с незнакомыми людьми. И тем более не стоит ехать в гости к человеку, с которым вы только что познакомились и приняли на пару приличную дозу спиртного. Мало ли к чему могут привести споры по поводу лучших фильмов мирового кинематографа, существования души или происхождения человека. Вы никогда не сможете предугадать реакцию собеседника на то, что вы, как оказалось, принадлежите к другой религиозной конфессии, у вас разные взгляды на жизнь, на женщин и на кулинарные изыски итальянской или японской кухни. С одной стороны, реакция может быть самая неприятная, и вы почувствуете, как ваш новый знакомый уже присматривается, какая сторона вашей головы примет его коронный хук. С другой стороны, эти споры могут закончиться разрешением риторических вопросов, над которыми сотнями и тысячами лет бьются величайшие умы планеты. Но, как правило, все гениальное рассеивается по мере того, как алкогольное опьянение отступает, а на его смену приходит ваш верный друг – похмелье. Ну, если уж так получилось, что вы едете домой к новому знакомому (с которым вы изрядно приняли) и пути назад уже нет, то постарайтесь хотя бы не лезть к нему с навязчивыми вопросами по поводу того, как получилось, что от него ушла жена? Почему у него не получается общение с противоположным полом? И с мыслью, что вы один можете помочь этому человеку, начинать учить его жизни также не стоит! Если уж так хочется кому-нибудь помочь – звоните старым друзьям и навязывайтесь на посиделки за кружечкой чая. Все равно чаем ничего не закончится, а после наступления легкого опьянения начнется ваш звездный час! Вы можете влезать в душу к вашим друзьям так далеко, как вам захочется (они ведь друзья), учить их жизни и спорить, о чем угодно. Вы всегда будете знать, что рядом с вами ваши друзья, от которых всегда знаешь, чего ожидать.

Макс сейчас просто мечтал оказаться рядом со своими друзьями. Пусть у него было немного людей, которых он мог назвать настоящими друзьями, но он очень дорожил этими людьми. Сказать, что он был раздавлен, как куриное яйцо под бульдозером – это ничего не сказать. Он был в глубокой коме, выход из которой был один: если кто-нибудь объяснит ему, что происходит. Из-за этого состояния ему не хотелось ничего, кроме как оказаться в компании своих старых и верных друзей, по которым он уже очень соскучился. Если вы не знаете, что такое апатия, то это состояние, которое испытывал Макс на тот момент, когда они приехали в гости к Сереге. Единственное, что хоть как-то спасало Макса – это то, что он был достаточно пьяным, чтобы отвлечься от происшедшего. Конечно, он без труда мог убрать опьянение – это было как раз плюнуть, но он этого не хотел, он искренне желал 'добавить' еще. Макс уже окончательно убедился, что Серега ничего не помнит из того, что говорил Максу. Он не помнил и то, что произошло с ним накануне в его собственном кабинете в клубе, и то, что ему возвращали память. Серега был просто пьяным и довольным, что встретил такого 'классного мужика', хотя он так и не смог объяснить, что же ему так понравилось в Максе, оправдавшись тем, что у него просто отличное чутье, и он чувствует хороших людей. О чем они говорили с Максом в баре, Серега вспоминал с трудом, но почему-то хитро улыбался и игриво грозил Максу пальцем. Квартира у Сереги была шикарная. Скуп-ленные загодя две квартиры на седьмом и восьмом этажах нового двадцатипятиэтажного дома были преобразованы в двухъярусную квартиру с шестью комнатами. Макс прикинул, что эта квартира стоит раз в двадцать дороже его 'двушки' и немного взгрустнул. Комнаты были большими, красиво обставленные дорогой мебелью и электроникой. Лестница, соединяющая два этажа, была винтовой, деревянной и казалось очень прочной. На стене в коридоре было пробковое дерево, очень хорошо сочетающееся с дорогими французскими обоями. Макс осмотрел квартиру, пока Серега готовил стол, и уважительно кивнул хозяину. Сторик достал из холо-дильника на кухне первого этажа бутылку текилы, порезал лимон (лайма у него не оказалось), достал оливки и поставил на стеклянный стол еще и бутылку дорогого виски, предоставив Максу право выбора. В конечном счете, Макс пил виски, а Сергей текилу. Когда опьянение Сереги было уже на грани между бессознательным состоянием и агрессивным бредом, Макс отключил его и воспользовался навыком 'чистый разум', который относился к категории 'самолечения', и прояснил свою голову. Опьянение ушло тут же, не оставляя никаких побочных следов. Макс сел рядом со спокойно спящим Сергеем и 'посмотрел' его память. Ничего. Абсолютно никаких проявлений бывшей недавно истинной памяти. Обычный человек трехмерного пространства, спо-койный и пьяный.

Макс вышел в полуторное пространство. Как всегда, его встретил легкий морской бриз и крик чаек. Рядом стояла Эсэль.

– Что прикажешь нам делать? – отчаянно спро-сил Макс.

– Все так странно, я даже не знаю, что и думать, – Эсэль улыбнулась, – не хочешь искупнуться?

Макс с удивлением посмотрел на ангела.

– Ты что с ума сошла? Какое может быть купа-ние? У нас бог знает, что творится...

– Да ладно тебе. Смотри, какая вода.

Вода и вправду была прекрасная, теплая и чис-тая.

– Я тебя не понимаю, – произнес Макс.

Эсэль не слушала его. Она сняла с себя белую майку, в которой очень часто ходила. Макс поймал себя на мысли, что он засмотрелся на ее красивую упругую грудь, она была прекрасна. Затем Эсэль сняла облегающие серые бриджи, и макс невольно сглотнул слюну, глядя на ее красивейшее тело. Тела трехмерного как такового в полуторном пространстве не было, но был очень четкий силуэт, образ вполне реального и осязаемого человека. Люди часто оставляют себе вид любимого внешнего вида одной из своих жизней. Человек, который впервые попадает в полуторное пространство, очень долго думает, что все вокруг него имеет физическую структуру. Что людей можно потрогать, что фрукт можно съесть. По сути, когда тебя здесь трогают, ты чувствуешь, когда ты ешь, а точнее делаешь вид, ты чувствуешь вкус, запах. Но это всего лишь отклик того, что ты видел и чувствовал ранее, в трехмерном пространстве. Здесь не нужна еда, потому что здесь нет тела, которое нуждается в подкреплении. Ты чувствуешь прикосновение не тела, а энергии, но ты его ощу-щаешь. Откуда внешний вид у прямых ангелов, макс не знал, но, как говорила Эсэль, они появляются такими, какими и остаются навсегда.

Сейчас Макс чувствовал волнение и легкое воз-буждение, глядя на то, как его ангел игриво плавает в океанических волнах. Он вспомнил, как много-много лет назад, когда он ухаживал за ней, она казалась ему той самой, которую он долгое время искал. Она долго пыталась дать ему понять, что между ними не может быть ничего, кроме дружбы. Она уходила от серьезных разговоров с ним, но Лаад был очень настойчив. И в один прекрасный день Эсэль сдалась, но их отношения были недолгими, хоть и очень страстными. Они жили в пятнадцатом, полуторном и даже в трехмерном пространстве, когда встречались (ангелы иногда могли выходить в трехмерное пространство). Тут они снимали номера в дорогих гостиницах, дешевых мотелях, снимали машины, колесили по дорогам. Страстно и самозабвенно за-нимались любовью. Но это было уже очень и очень давно. Когда они разошлись, Лаад долго страдал, пытался узнать, где она, но у него ничего не вышло. Время действительно лечит, эту поговорку придумали мудрые люди. Это был его опыт неудавшейся любви. Опыт, за который он был очень благодарен ей, даже учитывая все свои страдания. Сейчас он уже и не вспоминал бы о том, что было между ними, не увидь ее сейчас такой сексуальной, обворожительной и абсолютно голой. Она была невероятно красивой.

'Тань'.

'Что? Кто это? Тьфу, Макс, я аж испугалась, не привыкла еще!'

Макс улыбнулся.

'Чем сегодня вечером планируешь заниматься?'

'Дай-ка подумать, та-а-ак, встречу с президен-том придется отложить... Ничем', – весело отозвалась она, – 'Какие предложения?'

Макс продолжал смотреть, как Эсэль справляется с усталостью и стрессом, купаясь в бирюзовой теплой воде.

'Может, сходим куда-нибудь?'

'Куда, например?'

'Есть что-нибудь такое, о чем ты давно мечта-ла?'

'Есть, я давно хотела научиться езде верхом!'

'Отлично, вечером я за тобой заеду, и мы по-едем на ипподром. У меня где-то валялся рекламный буклет...'

'Кстати, а ты сейчас где?'

'Я в полуторном', – как-то виновато отозвался Макс и отвернулся от выходящей из воды Эсэль, – 'тут были кое-какие дела'.

'Ладно, я пошла, а то... Фокс, перестань! Мне нужно гулять с собакой...'

'До вечера'.

'Жду с нетерпением. Фокс...'

Ментальная связь прервалась. Видимо Таня по-теряла свою сосредоточенность, когда ее любимый пес просился на прогулку. Эсэль стояла за спиной Макса и широко улыбалась.

– Что? Что смешного?

– Собрались на лошадках покататься? – с какой-то нехорошей улыбкой спросила Эсэль.

– А ты откуда... Ай-ай-ай, Эсэль! Не хорошо подслушивать чужие разговоры!

– Извини, но я твой ангел-хранитель! И хочешь ты этого или нет, я буду слушать твои разговоры, – Эсэль была явно расстроена.

– Что-то произошло?

– Нет, – сухо сказала Эсэль.

– Так, – Макс улыбнулся, – кто-то ревнует?

– С чего ты взял? – она отвернулась и быстро начала одеваться.

– Я же вижу, Эсэль? Ты ревнуешь меня?

– Какая разница? – она остановилась.

– Что значит, какая разница? Ты что-то чувствуешь ко мне?

Эсэль молчала.

– Эсэль? Ты не равнодушна ко мне? Я с кем разговариваю?

– Я не знаю, Лаад, – она повернулась, и на ее глазах появились блестящие слезинки, – я не знаю, что это такое – любить мужчину. Я не человек, Лаад, я – ангел. Я никогда не была человеком. Я люблю всех, без исключения. Но мы ведь с тобой...

– Что мы с тобой? У нас были отношения, но ты никогда по большому счету не отвечала мне взаимно-стью, – неожиданно для самого себя Макс вскипел, – я любил тебя! Искренне и очень сильно любил, а ты про-сто играла со мной!

– Я не играла с тобой, Лаад, я...

– Дай я договорю! Ты просто использовала меня для того, чтобы тебе не было скучно, так? Я знаю, что ангелы часто скучают. Тебе ведь было все равно, с кем проводить время. Будь на моем месте кто-то другой, ты точно так же проводила бы время в трехмерном пространстве с ним.

– Лаад, ты говоришь глупости. Это не так, – слезы уже бежали по ее щекам, но Макс не останавливался.

– А как? Дай-ка я тебе скажу, как было дело. Ты – прямой ангел, работаешь проводником. Все хорошо, вот только не смогла познакомиться с хорошими ребятами. Все какие-то неинтересные, но ты же должна была понимать, что в пятнадцатом пространстве людям некогда развлекаться. Они все уже не маленькие и глупенькие там. Тогда ты нашла меня – простого парня, который по уши в тебя влюбился. Вот она – отрада. Я как раз в то время расстался с девушкой, а ты решила сыграть на этом. Очень хорошо, молодец, Эсэль. Тебе захотелось развлечься, попробовать трехмерной жизни, а для меня это была настоящая жизнь!

– Для меня это тоже была настоящая жизнь, – сквозь слезы сказала Эсэль.

– Не надо 'ля-ля'! Еще скажи, что ты меня лю-била!

Эсэль молчала.

– Вот! А я любил тебя, Эсэль! И причем очень сильно!

– Я любила тебя! – вырвалось у нее.

– Так почему же мы тогда так скоро расстались? А? Если бы ты любила меня так же, как любил тебя я, то этого бы не произошло! Вселенная стремится к любви. Творец сделал все, чтобы любовь существовала!

– А сейчас ты любишь Таню? – всхлипывая, спросила она.

Только сейчас Макс остановился и усмирил свой пыл. Он понял, что перегнул палку, и чувствительному ангелу это может стоить ой как дорого. Депрессии у ангелов проходят очень и очень долго. Они невероятно чувствительны ко всему, что искренне говорят в их адрес.

– Я не знаю, Эсэль, – тихо сказал он, – возмож-но...

Он обнял Эсэль, и та буквально повисла на его шее.

– Знаешь, – продолжил он, – говорят, время лечит. Так вот, меня время тоже вылечило. Я долго страдал по тебе, так, что даже в следующей жизни я помнил о тебе и искал тебя, но время шло. У меня были жены в каждой жизни, и каждый раз после жизни, когда мне возвращали истинную память, я сравнивал их с тобой. В каждой жизни и в каждом пространстве я встречал девушек, которых я любил. И потом, анализируя все после жизни, я понимал, что я действительно любил каждую из них. Любил очень сильно, но каждый раз любовь была другая. С одним человеком любовь была одна, с другим – другая, но каждый раз это была настоящая любовь. И, конечно, ты осталась у меня в памяти, как моя любовь. Я сильно любил тебя, и твоя любовь была для меня особенной. Но сейчас, – он отстранил ее, – у меня другая жизнь, трехмерная. И я не хочу путать ни тебя, ни себя. Наше время ушло, Эсэль. К сожалению. Мно-го жизней назад.

Макс знал, что Эсэль может серьезно расстроиться. Если она действительно любила его, значит, слова Лаада могли сильно травмировать ее. Она стоически держалась, вытирала слезы рукой и еле слышно шмыгала носом. Через несколько минут молчания она решилась сказать первая.

– Между нами ничего не может быть, да?

Максу стало ужасно жалко ее. Он привык гово-рить правду, привык говорить то, что думает, но сейчас он просто разрывался.

– Знаешь, как говорят на земле? Человек пред-полагает, а Бог располагает, – уклончиво ответил он.

– Я не человек...

Макс хотел что-то добавить, как-то поддержать ее, но мысли не шли, и он промолчал.

– Я пойду, – грустно сказала Эсэль.

– Куда? Ты же мой ангел! – Макс попытался сказать это с иронией.

– Мне нужно...

После этих слов она исчезла. Просто исчезла, даже не сказав 'пока'. Макс понимал ее, ей было тяжело, и нужно было побыть одной и подумать.

Глядя на бирюзовые пенистые волны океана, Максу вдруг сильно захотелось ворваться в них и оку-нуться с головой. Он быстро снял с себя одежду и побежал в воду.

В полуторном пространстве редко бывала пас-мурная погода, но сейчас Макс смотрел на небо и видел, что из-за горизонта набегают огромные грозовые тучи. Ветер поднялся и через несколько минут разошелся так, что волны стали мутными и угрожающе большими. Небо потемнело, закрыло яркое солнце, а Макс с удовольствием купался в океане, который стал свирепым, как хищный зверь. Он никогда не видел этого собственными глазами, но говорили, что в полуторном пространстве становиться пасмурно, когда кому-то из ангелов очень плохо. Макс знал, кому плохо именно сейчас...

Глава 3

Если вы никогда не пробовали настоящих спелых, сочных фруктов с дерева, то вы не пробовали их в принципе! То, что продают в столичных супермаркетах, а также в супермаркетах остальных городов России – это такое издевательство, что при виде этих зеленых суррогатов хочется спросить: 'И это вы называете ананасом? Персиком? Киви?' Название фрукта особого значения не имеет, потому что практически все они доезжают до нас зелеными и дозревают непосредственно на нашей, неблагоприятной для такого рода занятий, родине. Исключением являются разве что яблоки, которые (слава богу) могут расти и зреть в полной мере даже в Сибири. Русскому человеку трудно представить, что ананас растет не на дереве, а на земле, фактически из куста большой, жесткой, раскидывающейся в разные стороны травы. И когда они по-настоящему спелые, то вовсе не имеют жестких колючих отростков на своей поверхности, которые имеют все ананасы у нас в магазинах. А кокос! То, что продают у нас – это просто смешно. Вспомните, как вы первый раз в жизни попробовали кокос. Наверняка, сразу после перестройки всей семьей рубили его топором или дырявили отверткой с молотком? А помните те сладкие двенадцать капель кокосового молока, которые обнаружили внутри? А потом было радостное семейное объедание ореха. Вспомнили? Спелый кокос можно без труда разломать руками, а кокосовым молоком легко можно напиться, причем его вкус гораздо насыщенней вкуса молока наших, непонятно откуда привезенных кокосов. А персики? Казалось бы, что может быть проще? В каждом магазине лежат персики, покупай и ешь! Ан нет! Даже этот фрукт доз-ревает у нас, измученный дорогой Краснодар – Москва, Москва – остальные города России. Настоящий вкус этого фрукта чувствуешь, когда срываешь спелый, сочный плод с дерева, надкусываешь его мягкую, влажную плоть и понимаешь, что этот райский фрукт рос только для тебя одного. По подбородку начинает стекать слад-кий, липкий сок, но тебя это не волнует, потому что вкус персика влечет тебя и хочется его есть и есть, есть и есть. Ты жадно кусаешь его и наслаждаешься упоительной влагой и райским ароматом. Ты доедаешь персик, жадно смотришь на обглоданную косточку и думаешь о нем – о спелом, сладком, сочном, красивом персике, который был так хорош, как только может быть хорош фрукт. Потом вспоминаешь вкус столичных персиков, с отвращением плюешь на землю тягучей слюной, понимаешь, что в городе мы едим совершенно другие фрукты, и срываешь еще один спелый плод. Чем хо-роши путешествия, так это тем, что мы можем увидеть и попробовать все так, как это и должно быть. Сколько бы человек ни пыжился, ни старался сохранить вкус фруктов, перевозимых на далекие расстояния, но все-таки фрукт с дерева – это совсем другое. Макс очень любил свежие фрукты.

Солнце только-только выглянуло из-за горизон-та, а Макс уже успел сходить в лавку у своего дома за свежими фруктами – персики, сливы, груши и бананы. Конечно, они были не самыми лучшими в мире, но хозяин точки – крепкий таджик Дамир, мог дать сто очков вперед аналогичным товарам в обычных су-пермаркетах.

– Сколько уже? – сквозь дремоту спросила Таня.

– Спи, спи, еще рано, – шепотом сказал Макс.

Таня перевернулась на другой бок и снова заснула. Максу не спалось. Прошло уже пять дней с тех пор, как Эсэль не отвечала ему, он не мог найти ее в полуторном пространстве и не знал, что с ней. Самое ужасное было то, что Макс чувствовал свою вину перед ангелом, и это было вполне обоснованно.

'Эсэль!' – по привычке позвал он.

Молчание.

Макс погладил лежащую на кровати Таню по голове. Они по-прежнему спали в разных комнатах, но он все чаще оставался у нее. Они много разговаривали, узнавали друг друга, и Макс совсем не стремился торопить события, учитывая, что эти отношения изначально ограничены по времени наличием у них памяти, и его, в целом, устраивало то, как у них все складывалось.

– Так, – сказал Макс сам себе и встал с кровати. Надев длинные шорты, в которых он обычно ходил по квартире, Макс пошел на кухню и включил кофеварку, – значит, Эсэль на меня обиделась. На обиженных воду возят, она это лучше меня знает. Да, и она ангел. Ангелы всегда очень ранимы. Ничего, отойдет. Что делать с этими новоархангелами? Как там говорил Офар? Ты человек – вот и думай. Кто может проводить назначение в архангелы без ведома Творца? Глупость какая-то, – Макс тряхнул головой и, сев на стул, начал доставать из вазочки арахис и машинально класть его в рот. – С другой стороны, никакая это не глупость. Кто-то убежал от нас, направил против меня мой же навык. Я вообще ни-когда ничего подобного не видел. Против меня мог направить мой навык только тот, у кого больше опыта. И то, каким образом? То есть технически это мог сделать только архангел, но это был не архангел. Второе: тот, кто назначил этого идиота, директора клуба, архангелом, забрал у него свой 'подарок' в то время, когда я находился рядом. Тоже бред. Как?!? Если даже допустить, что этот невидимка использовал 'вуаль' или что-то новое, чего я не знаю, я в любом случае почувствовал бы чье-то присутствие, чье-то вмешательство. Я же ничего не почувствовал. – Кофеварка щелкнула, загорелась зеленая лампочка. Макс с удивлением обнаружил, что съел весь арахис и уже схватился за фисташки. Он вообще любил орехи. Налив себе крепко-сваренного бразильского (как было написано на упаковке) кофе, он снова задумчиво сел к столу. – Третье: Офар чего-то не сказал мне. Не сказал что-то очень важное и явно имеющее отношение к этому делу. Узнать у него правду я все равно не узнаю. Он мне не друг, чтобы рассказывать секреты мироздания... Элладис. А что Элладис? Он архангел, у него у самого куча дел, хотя он сам все заварил...

Макс взял свою маленькую кружечку и пошел в гостиную. Шторы были закрыты, и в комнате было темно, как в кладовой у графа Дракулы. Мало того, что было еще раннее утро, так еще и окна выходили на запад. Макс аккуратно поставил кружку на журнальный столик и открыл шторы. В комнате резко посветлело, Макс пару секунд посмотрел на тихий двор из окна. Он не сразу заметил, что в кресле кто-то сидит. Скорее он не увидел, а почувствовал, но было уже поздно. Тень, сидевшая в дальнем углу, в одно мгновение переместилась к Максу и закрыла его рот рукой.

– Тихо, герой, не суетись, – сказал незнакомец и начал приобретать очертания. Сначала лицо, затем волосы. Тело обрело свой нормальный цвет и форму. Через пять секунд перед Максом стоял мужчина в черной рубашке, черных брюках, черных лакированных туфлях... Макс невольно представил, что перед ним стоит известный в девяностые фокусник-иллюзионист.

– Одно твое движение, – тихо сказал незнакомец, – и ты никогда не доживешь до рождения своих детей. Твое трехмерное тело растворится... – он медленно убрал руку ото рта Макса.

– Кто ты? – с хрипотой в голосе спросил Макс.

– А тебя не учили обращаться на 'вы' к стар-шим? – улыбнувшись, спросил незваный гость.

У Макса еще сильнее застучало сердце. Адрена-лин разгонял кровь, хотел бы он сейчас вырваться, но тело сковало неведомой силой и не слушалось. Краем глаза Макс заметил, что Фокс, лежащий у двери, также как и он не двигается, хоть и все видит.

– Давай, – также спокойно продолжил незнако-мец, – проверь меня! Ну! Узнай, кто я такой!

Макс молчал.

– Ну же! Я ничего тебе не сделаю. Просто про-верь!

Макс осторожно прикрыл глаза. Сканирование. Нет данных. Макс нервно улыбнулся. Опять закрыл глаза. Имя: нет данных. Пространство: нет данных. Опыт: нет данных. Макс не сдавался 'Запрос' – высший навык.

Запрос в информационную сеть. Как долго этот человек в трехмерном пространстве? – Нет данных.

Запрос в информационную сеть. Сбои системы сканирования за последний год? – Сбоев в системе сканирования не было никогда, сбоев быть не могло и быть не может.

– Это невозможно... – чувствуя, как уходит земля из-под ног, сказал Макс.

– Лаад, ты столько прожил и до сих пор думаешь, что может быть что-то невозможное?

– Кто вы? – еле слышно спросил он.

– Уже лучше. Мое имя Тай, Лаад. Очень приятно познакомиться, – он протянул руку.

Макс заметил, что тело слушается его, и пожал руку.

– Кто вы? – повторил Макс.

– Вероятно тот, кого ты ищешь, – сказал Тай и вернулся в кресло.

– Вы тот, кто проводит 'назначение'? – с опасением спросил Макс.

Тай рассмеялся. Макс тоже невольно улыбнулся и почувствовал себя полным кретином.

– Назначение, – сквозь смех сказал Тай, – где вы только берете эту терминологию?

– Нас учили...

– Ах, да. Извини, я уже забыл. Только ты вроде бы никогда не был человеком, который заучивает то, что ему говорят. Ты же никогда не шел по правилам?

– Вы меня давно знаете?

– Позволь мне кое-что показать тебе, Лаад, – сказал Тай, и в глазах у Макса потемнело.

Через секунду он увидел то, что никак не ожидал увидеть.

1630 год нашей эры. Северная Ирландия. Забегаловка под названием 'Медное копыто'.

– Ты понимаешь, что нарушаешь все правила? – спросил огромный, лысый, толстый мужик. На нем была накидка из телячьей кожи на голый торс, старые льняные штаны, и высокие черные сапоги с латунными пряжками.

– Нет, это ты не понимаешь, – сказал молодой парень лет двадцати с хвостиком, глядя на хозяина заведения, – я не собираюсь делать то, что у вас заведено. Я не из этих мест, – он воткнул острый нож в деревянную стойку, – и не обязан подчиняться вашим законам.

– Стоп, – сказал Тай, и картинка остановилась. Макс стоял и продолжал смотреть на то, что секунду назад разворачивалось вокруг него, а сейчас остановилось, как на пленке – узнаешь? – спросил Тай.

– Нет, – с сомнением сказал Макс и сел на сво-бодный стул в этой застывшей картине.

– Ты уверен?

Макс знал, что когда-то видел это... Когда-то...

– Это я? – спросил Макс, указывая на молодого парня, воткнувшего нож в деревянную стойку и замершего на месте.

– Да, – спокойно ответил Тай, – твоя позапрошлая жизнь на земле. Видишь, ты никогда не любил подчиняться правилам, Лаад.

Темнота. Картинка сменилась.

Пятнадцатое пространство. 1508 год земного летоисчисления.

– Да пойми ты, она ангел! Мало того, она прямой ангел! Понимаешь ты или нет! Это просто невозможно! Ты – человек! Она – ангел. Между вами просто ничего не может быть!

– Пап! Позволь я сам разберусь в том, что может быть, а что не может...

Седой мужчина взял сына за плечи.

– Послушай своего старого отца. Ты молодой, у тебя играет кровь, я все понимаю! Но оглянись, – он провел рукой вокруг себя, – сколько прекрасных девушек вокруг! Бог наградил тебя умной головой и хорошей внешностью, любая полюбит тебя!

– Мне не нужна любая, отец! Мне нужна она!

– Ты глупый ребенок! – рявкнул седой мужчина и отвернулся от сына, – когда-нибудь ты поймешь, что я был прав...

Цвета потускнели, и все опять остановилось, как будто кто-то нажал паузу.

– Ты был прав, папа, – сказал Макс, приближаясь к несуществующему отцу.

Образ терял свое очертание, и постепенно вырисовался облик гостиной.

– Думаю, примеров достаточно? Или могу пока-зать еще. На самом деле, Лаад, ты никогда не смотрел на правила! – спокойно сказал Тай, и Макс, встряхнув головой, вернулся в реальность, – и этим ты мне и нравишься! В этом мы с тобой очень похожи.

– Как ты это делаешь? – обернувшись, спросил Макс.

– Скажи, как долго у человека может находиться истинная память? – неожиданно спросил Тай.

– В каком смысле?

– Когда человек приобретает истинную память?

– Полностью – между переходами в другую жизнь, в другое пространство и частично – в каждом пространстве, по-разному. Чем выше пространство, тем полнее память. В двадцатом пространстве истинная память почти полная.

– Сколько времени человек находится в полуторном пространстве между переходами?

– По-разному, – задумался Макс, – однажды я ждал две недели, пока меня не перевели в семнадцатое пространство.

– Сколько времени у тебя находится истинная память сейчас?

– Месяц, два. Я не помню...

– Это ли не нарушение правил? А Лаад?

– К чему ты ведешь?

– Зачем вы искали меня? Что вы хотели доказать, а, Лаад? Что вы хотели сделать?

– Поймать...

– Да будь вы все втроем, вы бы никогда не смогли одолеть меня! – голос Тая оставался тихим и спокойным, – вы боролись за справедливость! Вам казалось, что несправедливо наделять навыками архангела людей, которые пока недостойны быть наделены ими? А кто сказал, что ты достоин иметь истинную память столько времени?

– Я...

– То-то. Мы с тобой очень похожи, Лаад! Ты ни-когда не хотел идти по правилам, я тоже. Если бы ты всегда соблюдал правила, думаешь, Элладис стоял бы выше тебя?

– Да кто вы такой?

– Просто, ты мне мешаешь, Лаад! Пойми, ничего личного, – Тай подошел к столу и крутанул пластиковую ручку, лежащую на нем, – просто ты слишком настырный. Глядишь, еще узнаешь то, чего не должен знать. Меньше знаешь – крепче спишь...

– Макс, кто это? – в комнату зашла заспанная Таня.

Тай хлопнул в ладоши.

– Вот так, Лаад!

Таня еще с полсекунды смотрела на них, после чего закатила глаза и упала на пол.

– Что ты сделал?!? – с ужасом спросил Макс, глядя на Таню.

– А что ты сделал? Втянул первую девчонку в свои дела? А если бы я ее убил, случайно?

– Что ты с ней сделал?!? – Макс вплотную подо-шел к Таю. Он был не зол, он был взбешен.

– Ой, посмотрите-ка, человек разозлился, – утрируя, сказал Тай, – а что ты мне сделаешь? А? Она останется здесь, Лаад. А твою память я заберу. Пусть это будет твоей расплатой за то, что ты не уважаешь правила. С ней ты больше не встретишься! – он махнул головой в сторону лежащей на полу девушки.