Текст книги "Антипиранья"

Автор книги: Петр Заспа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава пятая
Полёт в один конец

Гондола качнулась и с режущим уши скрежетом оторвалась от мачты. По сравнению с «Августейшей династией» «Пеликан» показался Смородину доисторическим ящером. Гондола его была узкой и до невозможности тесной. Разделённая надвое тонкой перегородкой она состояла всего из двух помещений. Тёмная командная рубка освещалась только четырьмя окнами. Двумя по бокам, одним впереди и ещё одним в полу. И ещё более тёмный грузовой отсек, с запасными баллонами к двигателям и рулоном ткани для латок. Да и двигатель надрывно жужжал всего один и позволял двигаться только вперёд. А о резких манёврах на разностях тяги винтов нечего было и мечтать. Управлялся дирижабль только рулями. Оттого движения его были вялыми, заторможенными и требовали крепких нервов.

Гондола едва не снесла крышу оказавшегося на пути склада, кое-как переползла через верхушки сосен на краю поля и неохотно поплыла над дорогой с задравшими головы газетчиками.

– Михай! – заволновался Стефан, от испуга позабыв добавить положенное «флагман» – Нужно сбросить балласт!

– Сбросьте мешок! – согласился Смородин.

– Сбросьте всё, что у вас есть! – произнёс за спиной Александр. – Не бойтесь, эта рухлядь в облака не улетит. Ей не набрать и тысячи метров, даже лишившись всего, что у неё есть.

Миша недовольно оглянулся и кивнул Стефану:

– Сбросьте два.

– Я сказал «всё», а не два!

– А я сказал «два»! – нервно выкрикнул Смородин. Он бросил злобный взгляд на растерявшегося Стефана и добавил: – Чего стоишь – выполняй!

Но выполнить команду уже было дёрнувшемуся Стефану не дал Александр.

– Аэронавт, вы меня слышали? Сбросьте всё, что у вас есть! А рулевому немедленно выполнить разворот на шестьдесят градусов вправо, иначе мы врежемся в гору, что маячит у нас по курсу.

Смородин почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Обернувшись и отвесив наследнику шуточный поклон, он растянул ехидную улыбку.

– Мальчик, давай договоримся сразу: – это я обещал отвезти тебя к морю, а не ты меня. И это я здесь флагман, а не ты.

Александр залился пунцовой краской и, набрав полную грудь воздуха, надменно произнёс:

– Вы забываетесь, флагман! Я великий князь и наследник российской…

– Да, да, я слышал, – перебил его Смородин. – Ты бы не путался у меня под ногами, наследник. А если самому непонятно, то напомню, что есть во флоте любой страны такой закон – на корабле командует только командир, кто бы ни находился у него на борту.

– Нет такого закона!

– Есть!

На мгновение Александр засомневался, затем уверенно выкрикнул:

– В таком случае, я его отменяю!

Теперь перепалка с упрямым мальчишкой начинала Смородина забавлять. Он усмехнулся и попытался сделать последнюю попытку решить дело миром.

– Ты говорил, тебя зовут Александр?

– Великий князь Александр! – гордо поправил его наследник.

– Так вот, Сашок, ты здесь пассажир. Запомни это! – Смородин взглянул по курсу на приближающуюся гору и кивнул стоявшему у штурвала Марко. – Отверни вправо! Так вот, когда я довезу тебя к твоим броненосцам, вот там и командуй вволю, если у вас так принято, что кораблём управляет не капитан, а все, кому не лень. А на моём дирижабле другие правила.

Опешивший Александр хлопнул ртом, затем проглотил застрявший в горле ком и отчеканил стальным голосом:

– Флагман, вы арестованы! Управление дирижаблем беру на себя! Вестовой, отметьте это в полётном журнале. Кто у вас вестовой?

Миша тяжело вздохнул и, взглянув на застывшую с испуганными лицами команду, нехотя произнёс:

– Васил, Стефан, Ларион, свяжите пассажира и закройте его в грузовом отсеке. А если будет сопротивляться, примените силу. Выполняйте!

Стефан растерянно улыбнулся и, не веря собственным ушам, покосился на Смородина. Затем его глаза встретились с глазами насупившегося Лариона, но, увидев, как Васил нехотя двинулся на наследника, он и сам непроизвольно сделал шаг вперёд.

– Далеко мы так улетим, – недовольно проворчал Ларион, шаря за спиной в поисках верёвки.

– Только прикоснитесь ко мне!

Пылая гневом, Александр отступил к дверям в грузовой отсек и потянулся к шпаге.

– Вы все будете казнены, как только мы долетим к российским кораблям!

Распахнув дверь, он вошёл в тёмный отсек и гулко хлопнул деревянным засовом.

– Вы бунтари! Вас всех повесят!

Скривившись, Смородин молча слушал сквозь тонкую переборку щедро сыпавшиеся угрозы.

– Всех до единого! Флагмана первым! Затем остальных! Вам это так не сойдёт!

– Ничего, как-нибудь переживём. Сколько злости. Вот и делай после этого людям добро. Ох, чувствую, попьёт ещё моей крови этот молокосос, – заметил он стоявшему рядом Стефану.

– Михай… прости, флагман Михай, – вздохнул Стефан. – А ведь так и до Толстячки Берты недалеко. Ты же всех нас погубишь. Хотя русские Берту не используют. Но и на виселицу нам не хочется. Он ведь без часу император.

– Обойдётся, – попытался возразить Смородин, хотя голос его звучал уже не так уверенно. Но чувствуя собственную правоту, он добавил: – пойми, Стефан, возможно, я действительно не такой, как вы, и делаю всё не так. Да, я не молюсь богам и не падаю плашмя перед иконами, и мне плевать на то, что ты называешь его императором. Потому что все эти титулы у меня поперёк горла становятся. Он для меня такой же как ты или Марко, или Прохор. Тем более, сейчас он просто пассажир. Командую этим дирижаблем я, а не он. И потом, в чем ты видишь отличие себя от него? У него три руки или две головы? Все люди равны! Во всяком случае, так всегда меня учили.

– Вот насмешил! Да кто же мог такому тебя научить?

– Марксизм-ленинизм.

– Кто? – приложил ладонь к уху Стефан и, прищурившись, попытался рассмотреть в полумраке лицо Смородина.

– Неважно.

– Дурак твой… как ты там его назвал? Кто он тебе, шурин или сват? А теперь из-за него и мы пропали. Да, ты прав – у наследника одна голова! Но только он скоро наденет на неё корону, а мы на свои накинем петли!

Спорить Смородин не стал. Дирижабль набирал высоту метр за метром с невероятным трудом, и теперь Мишино внимание было приковано к проплывавшим внизу верхушкам сосен.

«Прав мальчишка, – с огорчением подумал он. – Эту колымагу не поднять выше, даже если сбросить весь балласт, да ещё и спрыгнуть всей командой».

– Стефан, сколько на статоскопе?

– Сто пятьдесят метров, флагман Михай.

– Ну чего смотришь? Сбрасывайте всё, что у нас осталось. И разрядите ещё один водородный баллон в аэростат. Мы теряем водород, будто у нас там не перкаль, а решето.

– Каков флагман, таков и дирижабль! – произнёс неслышно появившийся в дверях Александр. – Ткань «Пеликана» уж и позабылось, когда промасливалась, а швы расползлись и давно не видели хорошей руки портного-аэронавта. Но, кажется, вас такие мелочи не беспокоят? Вы целеустремлены, невозмутимы и всецело наслаждаетесь, раздавая команды налево и направо.

Скрестив руки на груди, он победно улыбался, глядя на мечущуюся в тесной гондоле команду.

– Каков ваш дальнейший план, флагман? – спросил с издёвкой Александр, сделав подчёркнутое ударение на «флагман». – Вы уже определились, где мы летим? И если вас не затруднит, скажите мне – куда мы летим? Или может вы уже рассчитали прямой курс сразу к морю? Ах, простите, такие мелочи, кажется, тоже не входят в ваш личный кодекс флагмана. Что-то я не вижу у вас карту? Мы парим, будто мусор – туда, куда несёт ветер, или это всё-таки боевой дирижабль?

– Где карта?! – спохватился Смородин.

Он похлопал по единственному столу на откидной ножке, затем заглянул под него, но и там карты не оказалось.

– Стефан, куда подевалась карта?

– Так не было её, – невозмутимо пожал плечами Стефан. – Михай, я думал, ты видел.

– Что я видел? – скрипнул зубами Смородин, осознавая, как глупо он сейчас выглядит в глазах наследника. – Вы ведь с Марко здесь рылись? Я же говорил взять всё необходимое! А это не только харчи с кухни! Чего ещё у нас нет?

– А ещё у вас нет… – ухмыльнулся Александр, окинув беглым взглядом командную рубку и приготовившись загибать пальцы. – Хотя проще сказать, что у вас есть. У вас, флагман, есть компас, и это уже немало. Но не спешите радоваться. Это старая корабельная модель, место которой давно простаивает в музее. Не делайте резких кренов, иначе его шар застрянет на концевых креплениях. А, впрочем, о каких кренах мы говорим? Ваш дирижабль из всех маневров способен только на один – рухнуть на землю. Но даже это он сделает плашмя, будто коровья лепёшка. Вы, кажется, обещали доставить меня к морю? Не могли бы вы поделиться своими планами – как вы собираетесь это сделать? Или такими мелочами вы, флагман, с пассажирами тоже не делитесь?

Миша скрипнул зубами, но понимая, что правота сейчас всецело на другой стороне, выдохнул и произнёс:

– Мы сейчас все в одной лодке. Вернее сказать, в одном корыте. И выбираться из этой передряги должны все вместе. Если можешь чем-то помочь, то не молчи! Если нет, то я тебе уже говорил – не путайся под ногами!

Александр, удивлённо оглянулся вокруг и с издёвкой спросил:

– Флагман, это вы к кому сейчас обращались?

Смородин закатил глаза к потолку, пробормотал под нос проклятие, но, взглянув на проплывавшую внизу близкую землю, решил ситуацию не обострять.

– К вам, Александр.

– К вам, великий князь Александр! – поправил его наследник.

– Пусть будет по-вашему, великий князь.

– Прекрасно! Вы быстро учитесь, флагман. А сейчас выслушайте меня и делайте так, как я прикажу.

– Пока обещаю только выслушать.

Но Александр, казалось, пропустил мимо ушей его замечание.

– Точности нашего примитивного компаса хватит, чтобы, взяв курс на восток, вывести дирижабль к морю, а затем, следуя вдоль берега, искать флот адмирала Свиридова. Но на пути у нас будут горы. В нынешнем состоянии «Пеликан» не сможет их преодолеть. Этот факт у меня не вызывает сомнений. Выход один – лететь на север, пока не покажется Дунай. Затем, следуя его руслом, пытаться достичь моря. С гор, вдоль реки, часто дуют восточные ветра. Так что, возможно, нам и повезёт.

– Но так же гораздо дальше?

– Да, это так. И к тому же, мы приблизимся к границе Венгрии. Потому я вам не обещаю, что мы не встретимся с вражескими дирижаблями. И я не уверен, что с той потерей водорода, которая у нас есть сейчас, нам хватит баллонов, чтобы продержаться в воздухе сутки, даже не встречаясь с врагом. Но этот выход единственный.

Глядя на проплывающие внизу сосны, Смородин неохотно кивнул и на всякий случай поинтересовался:

– Дунай далеко?

– Ветер слабый, но попутный. «Августейшая династия» долетела бы за час. Ну а нашему старичку «Пеликану» понадобятся все пять. Когда солнце достигнет зенита, мы увидим дунайские берега.

– Почему-то у меня такое чувство, что ты, князь, и сам не веришь, во что говоришь. Но ведь добраться до реки – это лишь половина дела?

– Даже меньше. Я не могу сказать, сколько необходимо «Пеликану» времени, чтобы долететь к морю. Многое зависит, как я уже говорил, от направления ветра. Да и восходящие потоки над Дунаем значительно слабее, чем над сушей. Нам придётся больше бороться с падением высоты, чем считать пройденное расстояние.

Холмы под дирижаблем сменились низменностью, и показалось, будто «Пеликан» взмыл ввысь, но Миша понимал, что это только иллюзия. Дирижабль изрядно потряхивало, и близкая земля напоминала о себе скрипом в расшатанной гондоле.

«Метров триста! – набитым глазом определил высоту Смородин. – Возможно, незначительный прирост есть, но едва-едва заметный».

– Марко, курс на север. Балласт ещё остался? – спросил он Стефана, про себя заметив, что нужно назначить его боцманом. Тем более, что негласно тот и так уже выполнял боцманские обязанности.

– Пару мешков, флагман Михай! Да если вычистить грузовой отсек от ремонтного комплекта, то, считай, весу ещё на один мешок наберётся.

– Боцман! – Миша кивнул удивлённому Стефану. – Что смотришь? Отныне ты – боцман! Мешки сбросить, ремкомплект не трогать!

Почувствовав металл в голосе Смородина, Стефан вытянулся в струну, едва не ударившись головой о низкий потолок. Невольно он свыкался с новыми правилами игры и уже не видел рядом соратника по чашке вина и товарища по несчастью Михая. Теперь перед ним стоял флагман, от воли которого зависела и его, Стефана, жизнь.

– Чего расселись?! – прикрикнул он на перешёптывающихся Прохора с Ларионом, вживаясь в роль боцмана. – Слышали, что сказали их вельможность флагман? Мешки за борт, а парусину не троньте. Ещё я пневмовинтовку за балластом видел. Так не додумайтесь и её выбросить!

«Стефану явно не хватает свистка! – улыбнулся Миша. – Боцман – у него написано на лбу».

Освободившись от лишнего груза «Пеликан» казалось, приободрился, и будто почувствовав себя помолодевшим скакуном, попытался взбрыкнуть, поймав усилившийся с высотой ветер. Теперь бег земли внизу замедлился, и сосновый лес слился в один гигантский ковёр, спрятав под зелёным покрывалом серые проплешины холмов да нити блестящих ручьёв. Шарик статоскопа уверенно подползал к тысячеметровой отметке, и с его подъёмом росло и настроение команды.

– А вы говорите – рухлядь! – подмигнул Стефану Смородин.

– Вот-вот! А не я ли говорил, что «Пеликан» ещё тряхнёт давлением в ягодицах?! – смеясь, вторил ему Стефан. Затем, заискивающе перехватив Мишин взгляд, он расплылся в широкой улыбке. – А всё оттого, что нами командует наш флагман Михай, а не какой-то там Кутасов или вахмистр Дончев с «Мышонка»!

– Виват флагману Михаю! – не удержался от лести даже вечно недовольный и угрюмый Прохор.

Не разделял всеобщей радости, только мрачнеющий на глазах наследник. Александр поочерёдно выглядывал в узкие окна, да, отодвигая в сторону привязанного ремнями к штурвалу Марко, подолгу смотрел на компас.

– Что не так, князь? – заметил его беспокойство Миша. – Как видишь, не такой уж мы и сброд, каким ты пытался нас выставить. Скоро уже появится Дунай. Таким ходом мы и за четыре часа доберёмся. – Но, распираемый всеобщим оптимизмом, после недолгого раздумья он уверенно поправился: – а то и за три.

– Следуя этим курсом, мы должны были пролететь Пливину. Её далеко видать. Но огорчу вас, флагман – этого не случилось. По всей видимости, нас сносит западней.

– Не нужно пугать мою команду, князь. На этот счёт у меня нет ни малейших иллюзий. Им от радости до паники – один шаг. Хватит того, что мы выдерживаем главное направление на север. А Дунай не такая уж и малая цель, чтобы мы могли промахнуться. Скоро появится.

– Возможно, вы и правы.

Александр протёр рукавом направленное вперёд окно и, по-детски расплющив лоб, прижался к стеклу, разглядывая появившиеся на горизонте горы.

– Я не узнаю эти места.

– Представь, я тоже, – дружески похлопал его по плечу Смородин. – Но это не повод для пессимизма. Одно то, что мы до сих пор держимся в воздухе, это уже победа. Признаюсь, я сомневался, что мы вообще сможем куда-либо долететь на этой груде промасленной перкали и гнилых досок.

– Ваше умозаключение, флагман, недалеко от истины, потому не спешите радоваться. Если ветер сносит нас на запад, то не избежать встречи с дежурящими вдоль границы дирижаблями конфедерации. А «Пеликан» не то что не способен дать бой, но даже не сможет спастись бегством.

Прислушивающийся к ним Стефан попытался внести свою долю оптимизма.

– У нас есть пневморужьё!

Александр презрительно хмыкнул и не удостоил его ответом. Взглянув под ноги в затёртый подошвами квадратный иллюминатор в полу, он хмуро насупил брови.

– Если пересекать Дакию с юга на север, то обязательно увидишь хутора или хотя бы сельские мызы. Я не вижу ни того, ни другого. Так пустынно может быть только, если мы летим со смещением на запад. Очень жаль, флагман, что вы не сочли нужным взять с собой карту. Убедились бы сами.

Миша промолчал, оскорблённо поджав губы. Что тут скажешь в оправдание? В тесной кабине истребителя полётной карте места нет. Куда лететь, всегда подскажет наземный штурман-оператор, наблюдающий самолёт на экране локатора. Но на тихоходном и относительно низколетящем дирижабле, где навигация выполняется по визуальным ориентирам, карта – это главный прибор.

«Не счёл нужным взять! – разозлился на наследника Смородин. – А мне время кто-нибудь дал хотя бы взглянуть, что есть в гондоле этого «Пеликана»? Да ещё зря понадеялся на Стефана с Марко. А им куда милее ящики с колбасами, чем какая-то карта. И кто знал, что их дирижабль давно считали за кладовку с запчастями для других дирижаблей? От многих приборов остались лишь дыры в деревянных панелях. Штурвал крутится со скрипом, того и гляди, Марко его вырвет вместе с прогнившим полом. Даже хронограф выкорчевали, предоставив флагману определять время по солнцу. А двигатель? Впрочем, двигатель пока что работал неплохо, ровно жужжа толкающим винтом и радуя слух чёткой работой механизмов. Да и баллонов к нему ещё было в достатке. И всё же странно, что для перевозки наследника российского престола выделили самый никчемный дирижабль, который только смогли найти! – вновь шевельнулся червячок сомнения в груди Миши. – Очень странно!»

– Князь, а вас не удивляет, что для такого знатного седока, как вы, выделили такую захудалую клячу?

– Нет! – нервно отрезал Александр, не вдаваясь в лишь ему известные подробности.

– Странно. А вот меня это очень удивляет. До нашего полёта, «Пеликан» не отправляли даже на разведку вокруг поля с эллингами.

– Когда-то «Пеликан», до войны, был прославленным дирижаблем. В небо на нём поднимались владыка с гранд-аббатом всея княжества Дакии, чтобы осмотреть свои владения. Так что у вас есть повод для гордости.

Поначалу у Миши такой повод имелся. Он был рад, что получил, пусть и небольшой, но свой дирижабль. Появилась причина для радости, что теперь ему не придётся выполнять команды командэра Юлиуса и выносить его оскорбительное высокомерие. Но очень скоро гордость за доверенное ему воздушное судно сменилась горьким разочарованием. Он чувствовал, что над ними жестоко посмеялись, или ещё хуже, просто выбросили как ненужный хлам.

– Взгляните, флагман, на ту блестящую нить у основания гор! – оторвал его от мрачных мыслей Александр. – Смотрите левее, за моей рукой. Вам этот блеск не напоминает сверкание солнца в воде?

– И думать нечего! – приободрившись, заявил Миша. – Это река! И река немалая, если мы видим её на таком расстоянии. Это Дунай!

– Других здесь нет! – согласился Александр, и лицо его смягчилось в улыбке. – Знать бы ещё, в каком месте мы к нему приближаемся. Дунай – он и в Венгрии Дунай. Он пересекает много государств. Всё зависит от того, насколько нас снесло на запад. Без карты я ощущаю себя слепым.

– Да далась тебе эта карта! – не сдержался Миша, чувствуя справедливость в скрытом обвинении. – Сейчас долетим до берега, а затем на восток! Сам ведь говорил, что нам главное увидеть Дунай. А там докатим к морю как по рельсам.

Александр промолчал, затем, выглянув в окно, посмотрел на проплывавшие над головой облака.

– Не дотянуть… – вздохнул он с сожалением.

– Конечно, не дотянуть, – согласился Смородин. – Они, как минимум, на двух тысячах! Сейчас мы как на ладони. Согласен, что нам не помешало бы спрятаться в облаках, если ты это имел в виду.

Через полчаса полёта уже можно было различить оба берега широкой и могучей реки. Они скрывались под выстрелившими в небо соснами, и от того казалось, что берега усеяны иглами, предназначенными для накалывания зазевавшихся и беззаботно снизившихся дирижаблей. Ещё дальше, за Дунаем, возвышалась каменная гряда с блестящими на солнце снежными пиками. Разогнавшиеся вдоль реки белые хлопья облаков цеплялись за них и застывали гигантскими пушистыми горами, скрывавшими горизонт.

Чем дольше смотрел Смородин вдоль берегов, тем больше ему казалось, что в этом нескончаемом монолите лесов и горных перевалов, в одном месте он видит едва заметные красные точки, не вписывающиеся в общий орнамент.

– Смотри, – указал он Александру на прилепившуюся к берегу коричневую родинку. – Далеко, но мне кажется, что это похоже на пристань с доком?

– Это крыша дома! – прищурившись, без сомнения кивнул наследник. – И там она не одна.

– Согласен. Теперь я тоже вижу крыши по оба берега. Тебе это место знакомо?

Смородин был уверен в отрицательном ответе и спросил по инерции, скорее для того, дабы удостовериться в собственном предположении. Чтобы опознать населённый пункт с такого расстояния, необходимо его очень хорошо знать и не раз видеть сверху с разных сторон. Потому он искренне удивился, когда Александр неожиданно кивнул.

– Дубровка.

– Дубровка? Ты уверен?

– Я знаю только одно селище, которое вот так обосновалось на обоих берегах Дуная. У каждого жителя тут вместо телеги лодка, чтобы плавать с берега на берег.

– Но это же ещё Дакия?

– Как сказать. И да, и нет. Во всяком случае, нам лучше над ней не задерживаться.

– Так да? Или нет? – поморщился Миша от такого размытого ответа. – С тобой, князь, уверен, в детской песочнице вместо сверстников играли дипломаты. Что ни ответ, то понимай, как хочешь!

– Дубровка – это действительно ещё Дакия! Но бывают в ней чаще венгры. Вот и понимайте мои слова как хотите, флагман. Я оказался прав – нас снесло на запад. За той грядой уже Венгрия. А жители Дубровки, что ковыль в степи – куда ветер дунет, туда и ложатся. Они давали клятву верности владыке Сигизмунду, но это не мешает им принимать у себя с почестями валашских дворян с той стороны перевала. Впрочем, когда мы с гранд-адмиралом Мануилом стали здесь канонерками, по обе стороны Дуная нам радовались не меньше, чем прибытию самого владыки. Но уверен, стоило нам поднять якоря, как их староста уже поднимал бокал во здравие венгерского короля. Такие уж они есть.

– У нас это называлось – и вашим, и нашим!

– Потому и живы до сих пор. По приказу командэра Юлиуса где-то здесь, у Дубровки, сделана скрытая база для наших дирижаблей. Чтобы в случае повреждений в бою они могли бы сесть и залатать дыры. Где-то у подножья гор. Я там не был, но эта база обозначена на карте у каждого уважающего себя флагмана.

– У тебя, Сашок, было интересное детство, – хмыкнул Миша, пропустив мимо ушей очередную колкость в свой адрес. – Канонерки, дирижабли, уланы, гусары! Создаётся впечатление, что готовили тебя не в императоры, а в генералы?

– Чтобы стать императором великой России, необходимо быть достойным её величия. Нужно стать генералом генералов, чтобы не превратиться в позор нашей династии.

Впервые за всё их короткое знакомство Миша посмотрел на наследника с уважением. Но Александр тут же осадил его, окатив презрительным взглядом.

– А вам, флагман, я советую не забывать кто я, и прекратите называть меня глупым производным от моего имени. Так ко мне не обращались даже родители. А уж для вас я только великий князь Александр! И никак иначе!

Смородин мысленно ругнул себя за секундную сентиментальность и в свой взгляд постарался вложить всю ненависть советского коммуниста к загнивающему буржуину.

– Я ошибся – в песочнице с тобой играли не дипломаты, а высокомерные выскочки, озабоченные лишь тем, как бы вырастить из тебя спесивого сноба. Есть такое выражение: – будь попроще и народ к тебе потянется!

– Глупое выражение! Мне нет необходимости кому-то нравиться или не нравиться. Я и есть народ. И прекратите вашу никчемную, неизвестно откуда почерпнутую демагогию. Вы будто дикарь, возникший из эпохи до рождения Иезуса, пытаетесь удивить всех своим варварством.

Оскорблённо замолчав, Миша отвернулся и теперь смотрел на проплывавшую по левому борту Дубровку. Одноэтажные аккуратные домики с белыми стенами и красными крышами облепили оба берега тонкими нитями. Едва различимые улочки изгибались кольцами и разбегались в стороны, исчезая в подступающих к границам селения лесах. Через Дунай в обе стороны скользили тёмные точки лодок. Ширина реки между берегами составляла не меньше километра, и вытянувшиеся по незримой дороге челноки превратились в длинные бусы, обвивающие могучую шею Дуная.

«Красиво! – залюбовался Смородин первозданной и ещё неиспорченной пока что только зарождающимся прогрессом природой. – Ослепительное, но не жаркое, ласковое солнце! Чистая река, изумрудный лес! Что ещё нужно, чтобы забыть о чужой войне, и представить себя на берегу ведомственного санатория, где-нибудь на пляжах Днепра?»

В позапрошлый отпуск ему повезло с такой путевкой в сосновые леса под Черкассами, и теперь, если он хотел представить какое-то девственное и нетронутое цивилизацией место, то мысли сразу возвращались в тот военный санаторий, на песчаное побережье красавца Днепра.

Зелёный горизонт земли незримо сливался с синим горизонтом неба, а между ними безобидно висели две жирные чёрные точки, так негармонично разрушающие тихую идиллию.

– Кто это? – кивнул Миша в левое окно, едва не зевнув от накатившего умиротворения.

Александр выглянул через его плечо, и лицо наследника дёрнулось в гримасе испуга:

– Конфедераты!

Он оттолкнул Смородина и распахнул настежь окно, чтобы помутневшее стекло не коверкало видимость.

– Я удивлён вашим хладнокровием, флагман, это венгерские дирижабли! Немедленно снижайтесь! Мы для них против солнца, возможно, нас ещё не видят!

Но было уже поздно – их заметили. Дальнейший резкий манёвр врага был очевиден. Чёрные точки развернувшись, вытянулись в длину и теперь направлялись наперерез «Пеликану». Размеры дирижаблей противника быстро росли и уже через десять минут можно было рассмотреть чёткие контуры с вытянутыми едва ли не на всю длину аэростатов гондолами. Открыв клапан, «Пеликан» стремительно терял водород, а вместе с ним высоту, но всё это уже мало что могло изменить. Враг был быстрее, маневреннее и сильнее. Второй дирижабль заметно отстал от первого. Но лидер не собирался ждать его прибытия и сам ринулся в атаку. Он выровнял собственную скорость падения со скоростью снижения «Пеликана» и теперь летел пересекающимся курсом по дуге, стремясь выставить для огня правый борт.

Смородин взглянул на Стефана, высунувшего в единственное с этой стороны гондолы окно пневморужьё.

– Отойди от борта!

– Я им так не дамся! – заартачился было Стефан, но, увидев приближающуюся серую громадину венгерского дирижабля, отпрыгнул за лежавший у левого борта моток перкали.

Земля стремительно приближалась, но уйти от преследования они уже не могли. Смородин смотрел на летевшего параллельным курсом венгра, ожидая сокрушительного залпа. Он представил, как сейчас полетят щепки из гондолы, а им даже нечем ответить.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Александр.

– Снижаться. И чем быстрей, тем лучше. Нас спасёт только земля.

– Мы скорее падаем, чем снижаемся. Закройте клапан, иначе мы все разобьёмся.

Миша кивнул Стефану, согласившись, что пожалуй наследник прав. До тонкой линии берега, где он наметил приземление, оставалось не более километра. С такой траекторией полёта они совершат посадку, аккурат преодолев опасные пики сосен.

– С этой стороны, флагман, нам делать нечего. Нужно тянуть на тот берег.

– Как ты себе это представляешь? – стараясь сохранять хладнокровие, спросил Смородин. – Ещё минута, и из нас сделают решето!

– Тяните на ту сторону Дуная, ближе к базе! – упрямо повторил Александр.

– Замолчи, а ещё лучше скройся с глаз! Иди в грузовой отсек и спрячь свою голову от пуль за ящиками с инструментом!

Земля уже была рядом. Внизу, словно несущаяся под колёсами серая автострада, мелькали ветки деревьев. Затем они сменились рыжим кустарником. Ветер да надрывно завывающий двигатель несли их к реке и, взглянув вперёд, Смородин увидел бегущие навстречу болотистые заросли.

«Если садиться, то только там, и прятаться в камышах! – прикусил он губу, поглядывая на не отстающий ни на шаг венгерский дирижабль. – Странно, почему они до сих пор не стреляют?»

Венгры стреляли! Миша это понял, как только свист ветра за окном на мгновение стих, и он услышал тихие залпы пневморужей. К их счастью, боясь подойти ближе к агонизирующему противнику, флагман конфедератов вёл огонь издалека по аэростату, разрывая его и без того дырявое тело.

Берег Дуная приближался, но высота не уменьшалась. Смородин мысленно чертил наклонную глиссаду, но полёт «Пеликана» больше напоминал бреющее скольжение на двадцатиметровой высоте. Ни вражеский огонь, ни переведённые на снижение рули не могли заставить его приблизиться к земле ни на метр. Миша потянулся к тросу, открывающему клапан выпуска водорода, как вдруг увидел причину такого упрямства их дирижабля. Открыв в грузовом отсеке узкую створку в полу, Александр сбрасывал тюки с ремкомплектом. Мелькнув нарисованным гаечным ключом, исчез ящик с инструментами. За ним наследник затолкал в дыру увесистый рулон перкали. Бидоны с маслом исчезли ещё раньше. Потерю водорода «Пеликан» компенсировал потерей веса и потому продолжал упрямо держаться в воздухе.

– Гадёныш! – заревел Смородин, сорвавшись на крик. – Я же тебя следом вышвырну!

Он бросился в отсек, но Александр попытался закрыть дверь. Миша легко смял слабое сопротивление и, схватив его за отвороты венгерки, едва и вправду не столкнул в дыру под ногами.

– Мы перелетим на тот берег! – пытался отбиваться наследник.

– К чёрту тот берег и тебя вместе с ним! – не унимался Миша.

– Там база! Когда они улетят, мы залатаем «Пеликан» и полетим дальше к морю!

– Башку бы тебе залатать! – Смородин едва сдержался, чтобы не приложиться кулаком в красное от напряжения лицо Александра.

В открытом люке мелькнули бурые сигары камыша, а дальше маячила только вода. Они перелетели сушу и теперь скользили над мелкой рябью Дуная. Это был конец! Миша смотрел на проносившиеся внизу волны и чувствовал, как на голове встают дыбом волосы. Сбрасывать уже было нечего, и сейчас «Пеликан» медленно снижаясь, рухнет на середине Дуная, откуда им придётся выплывать к берегу. И вероятней всего, удастся это не всем.

Стефан бросился к вентилю с водородным баллоном и даже успел его открыть, но спасительной дистанции уже не осталось. В окне мелькнули всплывшие на поверхность водоросли, а дальше «Пеликан» на полном ходу врезался гондолой в отливающую зеленью воду. Режущий уши треск заглушил крики, и вдруг стало светло от вспыхнувшего под ногами отражения солнца. Тусклые окна вылетели, а вместе с ними исчезла добрая половина палубы со штурвалом и привязанным к нему Марко. Следом за ним едва не вылетел Стефан, лишь в последний момент успевший повиснуть, схватившись за сплетённые шланги трубопроводов. Васил с Прохором бросились в ещё целый грузовой отсек, подмяв под себя Мишу и Александра. Ларион вцепился в подставку стола, навалившись на обломки пола, и болтал ногами в образовавшемся проёме. Казалось, он сейчас побежит по воде, но, отрикошетив и потеряв ещё часть собственного веса, дирижабль взмыл, и теперь Дунай вновь сверкал с пятидесятиметровой высоты.